Смерть отключает телефон

16

– Господи, какое странное зрелище! – воскликнула Глафира, когда они с помощью Мирошкина, взяв лестницу, проникли все-таки на территорию особняка.

Ровная площадка перед домом, сейчас покрытая снегом, была превращена в крытую полотняным тентом террасу. Там, внутри, стояли накрытые, вероятно еще в июне прошлого года, свадебные столы. Окаменевшие от мороза скатерти, почерневшая замерзшая еда на тарелках и в салатницах, треснувшие от заледеневших напитков графины, покрытые инеем бутылки, разноцветные лепестки лопнувших и сдувшихся воздушных шариков, потрепанные ветром парчовые банты, украшавшие стулья…

Но самым страшным показалось Глаше облако потемневшего шевелящегося газа – фата невесты с бурыми пятнами, зацепившаяся за спинку стула.

Лиза тоже молча, с тихим ужасом рассматривала сюрреалистические декорации демонически разыгранного спектакля кровавой свадьбы с призраками гостей, кровью новобрачной и битым стеклом.

– Вот черт! – выругался Мирошкин, уже в который раз обходя эту площадку и что-то бормоча про себя. – Я ничего не понимаю, Лиза! Здесь было полно гостей, я насчитал тридцать восемь приборов и стульев, включая места жениха и невесты. И как могло случиться, что восемь из них – те, кого мы как бы знаем, – исчезли сразу после свадьбы? И в городе об этом ничего не известно? И, главное, милиция молчит, и даже факт обнаружения трупа Малинникова вроде бы опровергли…

– Да брось ты, Сережа! Разве дело в милиции? Ты же прекрасно понимаешь, что произошло.

– Нет, как раз ничего я не понимаю!

– А я тебе объясню. Собрались гости на свадьбу. Причем, насколько я поняла, собралась самая разношерстная публика. Уверена, что явились люди из непосредственного окружения Малинникова – его друзья, самые близкие, те, кто работал на него и вместе с ним. Возможно, его партнеры. Еще – люди, которым он хотел продемонстрировать свое благополучие, хотя на этот счет я, может быть, и ошибаюсь.

– И для этого он пригласил слепую Валентину Ступникову, девочек-сирот Гудковых, наркоманку Алису Петровских, посиневшую от побоев мужа Веру Нечаеву?! – с горечью проговорила Глафира, в какой-то беспомощности разводя руками. – Очень странная собралась компания, не находишь?

– Я просто уверена, что люди из нашего списка – это гости со стороны невесты. А она, как мы знаем, девушка простая. Работала секретаршей в маленькой фирме, торгующей канцелярскими принадлежностями. Вполне вероятно, что многие из приглашенных были ее коллегами по работе, одноклассницами, просто подружками или знакомыми. А что это люди, как я понимаю, не вполне обеспеченные и благополучные, то это понятие довольно-таки условное. Валентина Ступникова, к примеру, когда-то была зрячей, и, возможно, между ней и Анной Ледниковой были теплые дружеские отношения. Поэтому тот факт, что она ослепла, не мог заставить Ледникову отказаться от идеи пригласить ее. Поэтому она и прислала за подружкой одного из приятелей мужа или его телохранителя, чтобы несчастную женщину доставили прямо к праздничному столу. Алиса – да мало ли у нас молоденьких наркоманок, которые до какого-то момента были совершенно нормальными, домашними девочками! И Ледникова могла отправить приглашение Алисе, даже и не предполагая, что с ней стало, в кого она превратилась. Алиса, как мне думается, – ровесница девочек-близняшек Гудковых. Они все могли где-то пересечься. Мало ли где и как судьба сводит людей! Вариантов – тысячи! Так что я просто уверена: все эти женщины были приглашены на свадьбу со стороны невесты.

Между тем Мирошкин уже поднялся по ступенькам на крыльцо и теперь внимательно осматривал двери.

– Предлагаю войти в дом и немного согреться, – пошутил он, имея в виду – как выстужен дом, как в нем сейчас холодно и неуютно.

– А что, – внезапно оживилась Лиза. – У меня предложение: остаться здесь и попытаться, никуда не торопясь, изучить этот дом – с подвала и до самого чердака.

– Что, сидеть здесь, в этой морозильной камере, до самого утра в поисках улик? Бррр! – Глафире от предложенного варианта стало еще холоднее.

– Почему же – в морозильной камере? Это же настоящий дом, с отоплением. Газа здесь, как я понимаю, нет. Но камин – непременно. Я еще не встречала ни одного загородного дома, где нет камина. И дрова наверняка имеются. И кухня с электрической печкой. Это жилой дом, разве вы не видите, что хозяева явно не скупились, когда его строили. Во-первых, он расположен в заповедном, курортном месте, а в наше время не так-то просто выкупить такой большой кусок дорогущей земли под застройку. Во-вторых, дом прекрасный, роскошный, здесь даже крыльцо из настоящего мрамора! Я не удивлюсь, если и внутри мы тоже обнаружим мрамор. И паркет, и красивейшую плитку… И вы думаете, что все это великолепие строилось для того, чтобы дом стоял пустым, нежилым и чтобы в нем нельзя было, предположим, провести Новый год?! Давайте наконец войдем и все осмотрим! Сережа, ты как?

– Я – с удовольствием!

Он толкнул дверь, и она – никто не удивился, учитывая ситуацию, – распахнулась. Трое друзей вошли в дом.

– Боже, какой красивый холл! – воскликнула Лиза и даже захлопала в ладоши. – Ну, что я говорила! Повсюду мрамор! Господи, да это наверняка дом самого Малинникова! Я непременно в самом ближайшем будущем постараюсь выяснить через бюро технической инвентаризации, кому именно принадлежит этот дом! Правда, тут холодновато, но зато какая красота! Глаша, выше нос! Пойдемте искать камин!

Камин обнаружился в большой гостиной. Дорогая мягкая мебель, обитая серой в розочках гобеленовой тканью, толстые ковры, желтый паркет, по которому можно при желании прокатиться, как по льду. Заиндевевшие тяжелые, мышиного цвета, бархатные портьеры. И камин. Грубоватый, но с красивым аккуратным экраном из белого мрамора.

Сергей Мирошкин обошел дом и вернулся с корзинкой, полной дров.

– Я нашел черный ход, точнее, выход из дома, он тоже открыт. Там, за домом, если пройти пару метров, стоит такой небольшой сарайчик или садовый домик, не знаю… Словом, там есть дрова и даже уголь!

Все комнаты, кухня, ванные комнаты и вообще каждое помещение этого дома словно говорили, шептали что-то, пытались объяснить, что здесь произошло недоразумение… Что еще недавно здесь были люди, они пытались здесь жить или гостить, но произошло нечто, заставившее их всех покинуть дом впопыхах. Оброненная кофточка, забытая в кресле сумочка, разобранная постель наверху в одной из спален, замерзшее, окаменевшее полотенце, колом стоявшее у стены, словно его кто-то уронил в спешке… А кухня-то вообще выглядела так, словно все занимавшиеся приготовлением блюд как по тревоге или по команде бросили свои ножи и половники, поварешки и сковородки и бросились вон из кухни, из дома и вообще – прочь с этого острова! Повсюду на кухне можно было увидеть горы разложившейся и замерзшей еды. В огромной духовке Глафира нашла даже зажаренного целого поросенка, вернее, то ужасное и черное, что от него осталось.

– Лиза, только не предлагай мне все это убирать! – поморщилась Глафира.

– Нет-нет, что ты! У меня совершенно другие планы насчет этой кухни и вообще этого дома. Сережа, ты посмотри только на эти лопнувшие бутылки с красными стекляшками льда в них!

– Вино, – вздохнул Сергей. – Вон, целые ящики хорошего вина.

– А вот и белое вино. Вернее, то, что от него осталось.

– Ладно, девчонки, вы тут осматривайтесь, а я растоплю камин.

Лиза открыла холодильник, к ней подошла Глафира и тоже заглянула внутрь.

– Майонез. Думаю, он вполне съедобный, потому что запечатан. И целая головка сыра. А что ему сделается, он же облит воском! Вот ветчина. Ее надо немедленно выбросить. – И Лиза с хозяйским видом вынула из холодильника несколько упаковок герметично упакованной ветчины, после чего открыла морозильное отделение. – Смотрите только! Курица! – Держа замороженную курицу в руке, Лиза осмотрелась, и вдруг лицо ее просияло: – Ну, вот и микроволновка! Глаша, посмотри, она работает?

Микроволновка работала, и Лиза положила в нее курицу размораживаться.

– Хозяев все равно нет. – Она нервно ходила по кухне, продолжала осматривать ее, хлопать дверцами шкафов, выдвигать многочисленные ящики. – Если полгода здесь никого не было, это могло произойти по нескольким причинам. Либо хозяева уехали, либо их нет в живых. Или же тем, кому принадлежит этот дом, вообще ни до чего! Они могут находиться в местах не столь отдаленных. Или же им опасно здесь быть по каким-то своим причинам, о которых мы можем только догадываться. Но об этом мы подумаем завтра. А сейчас, я думаю, самое время заняться приготовлением ужина. Ты как, Глафира?

– Здесь же холодно!

Но не успела она это произнести, как в кухню вернулся Сергей, волоча за собой довольно тяжелый, мощный электрический радиатор.

– Вот вам, девочки, грейтесь. А дрова уже полыхают. Спущусь-ка я в подвал. Ну не может быть, чтобы в таком доме не оказалось запасов спиртного!

– Иди-иди, – Лиза помахала ему ладонью, – глядишь, и найдешь в подвале коньячок, да, Глафира?

Между тем в шкафах обнаружилось все необходимое для нормальной жизни: соль, сахар, кофе, чай, сгущенка, консервы, даже крупы в стеклянных банках и специи.

Когда разморозилась курица, Глафира натерла ее солью, поперчила, обмазала майонезом и отправила в предварительно нагретую духовку. В кухне стало тепло, уютно.

– Ну, что, Глафира, пока курица запекается, пойдем осмотрим хорошенько дом. Предлагаю начать со спальни хозяев, – сказала Лиза.

В холодной спальне находиться было далеко не так приятно, как в теплой кухне. Зато – интересно, ведь это же место обитания хозяев, тех самых таинственных хозяев, на свадьбе у которых исчезло такое количество народу!

Темно-бордовые шторы в сочетании с красными прозрачными занавесками, широкая, с резной спинкой, кровать темного дерева, белый ковер, две тумбочки с белыми матовыми лампами, расписанными красными маками, белые крашеные стены.

– Спальня не очень уютная почему-то. – Лиза надела резиновые перчатки, которые всегда возила с собой для подобных случаев, и приподняла тонкое белое одеяло.

– Лиза, что ты надеешься увидеть на простыне? – усмехнулась Глафира. – Следы любовных игр молодоженов? Или кровь?

– Фу-ты, Глаша, какая же ты пошлячка! Я просто все внимательнейшим образом осматриваю.

И вдруг она словно окаменела. Она увидела что-то такое, чего Глаше пока не было заметно.

– Лиза, что там?

Лиза наклонилась, подняла что-то, и через мгновение Глафира увидела, как она держит двумя пальцами крохотный детский голубенький носочек.

– Смотри… – показала она взглядом на подушку. – Смотри, какая небольшая вмятина. И вот… Светлые волосы. Здесь спал ребенок, понимаешь? Ре-бе-нок! И во сне он потерял этот носочек.

– Но как здесь оказался ребенок? Думаешь, он был на свадьбе? В числе гостей?!

– Это неизвестно. Он мог быть здесь и до свадьбы, и во время свадьбы, и, может быть, даже после свадьбы. Но я непременно возьму носок на экспертизу. Мы должны сравнить его с ДНК детей Трубникова!

– Так я и знала! Значит, они здесь все-таки были! – воскликнула Глафира с горечью. Она расстроилась, потому что в душе еще надеялась на то, что исчезновение Трубникова не имеет никакого отношения к этой кровавой свадьбе.

– Не факт, – спокойно заметила Лиза. – Это мог быть и другой ребенок. К тому же детей у Трубникова было трое, а на кровати спал только один.

– Да все очень просто! Спал самый маленький, тот, которому три года, возможно, это Петя. А остальные детки – пяти и семи лет – могли бегать по саду или сидеть за столом, рядом с отцом. Вполне вероятно, что если бы не произошло все то, что здесь устроил некто неизвестный, то ближе к полудню уложили бы спать и остальных детей, благо дом большой, спален тоже несколько.

– Все может быть. – Лиза аккуратно уложила в один маленький пластиковый пакетик носочек, в другой – волосы с подушки. – Готово дело! Дальше. Давай хорошенько осмотрим содержимое тумбочек.

В той тумбочке, что стояла со стороны окна, они нашли два клетчатых мужских носовых платка и пачку сигарет «Мальборо». В другой – массажную расческу, совершенно новую, женскую кружевную подвязку («Такие продают в комплекте со свадебным платьем», – со знанием дела сказала Глафира), несколько шелковых розочек на шпильках (деталь прически невесты), коробочку с противозачаточными таблетками, крем для рук, бумажные салфетки и визитку типографии «СелебрейтПринт», на обратной стороне которой черными чернилами было выведено: «Приглас., не забыть список. Обратиться к Тане Смышленовой».

– Это удача, Глаша! – прошептала, сверкнув глазами, Лиза. – Смотри, это же фирма, которая печатала пригласительные билеты на свадьбу! И если здесь Анна Ледникова – а это должна быть она, кто же еще, хотя сверить почерк все равно надо бы для пользы дела, – написала о списке, значит, она и отвозила в эту типографию список с именами людей, приглашенных на свадьбу.

– Ты хочешь сказать, что пригласительные подписывались не от руки, а типографским способом?!

– Да я теперь просто уверена в этом! А если мы позвоним туда завтра утром, сейчас уже, как ты понимаешь, поздно и все работники этой типографии ужинают и смотрят сериалы, и попытаемся связаться к этой Таней Смышленовой, то, бог даст, нам удастся раздобыть пресловутый список всех гостей…

– …то есть жертв этой свадьбы, – закончила ее мысль Глафира. – Я правильно тебя поняла?

– Ну да, – пожала плечами Лиза. – Вот этим ты и займешься завтра! А еще – проверишь оставшихся, Киру, как ее там…

– Кира Одина.

– Вот, Одину проверишь, где она и что с ней, с кем жила, кто ее ищет… Еще – сестры-близняшки, Катя и Полина Гудковы, Дина Андреева и…

– …Варвара Горохова, – опять подсказала ей Глафира.

– Э-эх… Жаль, что мы не сумели сегодня связаться с этой Варварой! Она-то нам могла бы многое поведать о своей подружке – Анне Ледниковой. Согласись, странно, что она не пришла на свадьбу. Вот все пришли, а она – нет!

– Откуда ты знаешь, что все пришли? – спросила Глаша.

– Да нет, это я так… Просто непонятно, что какие-то странные люди пришли. А близкая подруга – нет. А что, если она и виновна во всем том, что здесь произошло? Глафира, что ты на меня так смотришь? Я снова взвалила на тебя самую грязную и тяжелую работу? Тебе кажется, что я – бездельница? Ну, во-первых, я займусь ДНК детей Трубникова и подключу к этому делу их няньку, Светлану, то есть попрошу ее собрать мне весь возможный материал. Во-вторых, я попытаюсь связаться с Таней Смышленовой из фирмы, которая занималась пригласительными билетами. Если мне повезет, я раздобуду полный список гостей. В-третьих, я подниму на уши всю прокуратуру и заставлю приехать сюда экспертов.

– Экспертов? Но мы же наследили по всему дому!

– Ну и что? Это же так естественно! Вроде бы мы отправились на рыбалку, на подледный лов, заблудились, забрели в лес и наткнулись на этот дом. Понятное дело, что нам ничего не оставалось, как переночевать тут! Поэтому мы и – наши следы! Так вот, относительно грязной работы. Вот хочешь, я сейчас пойду, соберу и выброшу все это гнилье с кухни?

– Хочу, – рассмеялась Глафира. – Очень хочу! Да ведь ты только говоришь, а сама ничего не сделаешь.

– Девчонки, вы где? У вас там курица не сгорит? Такие запахи плывут по всему дому!

Дверь спальни отворилась, и они увидели Мирошкина с бутылкой виски в одной руке и бутылкой «куантро» – в другой.

– Мирошкин! Где ты нашел это богатство?!

– Да там, в погребе, все полки заставлены разными напитками. Если их продать, то можно будет купить «Мерседес»! Подержанный, правда. Но зато – растаможенный.

– Глаша, беги к своей курице, а я пойду убираться в кухне, – важно произнесла Лиза и шагнула к двери.

Но Мирошкин ее остановил:

– Ты думаешь, что Серега Мирошкин только вино искал и бездельничал? Да там на кухне все блестит! Я расстелил одну скатерть, свалил в кучу все, что там было гнилого и замороженного, весь мусор, и вынес его из дома. Больше того, я обнаружил нагреватель для воды, там такая сложная система… Словом, теперь можно и искупаться в теплой воде, и вымыть посуду.

– Да ты ангел, Мирошкин! – Лиза чмокнула его в нос.

– Да, он – пьяный ангел, – заметила Глаша. – Ладно, идем в кухню. Со спальней все ясно.

– И что это нам ясно? – Мирошкин, покачиваясь, отступил, пропуская Глафиру.

– А то, что молодые не планировали иметь детей, – туманно проговорила Глаша.

– Она права, – согласилась с ней Лиза.

Ужинали в гостиной. Поставили перед камином журнальный столик, накрыли его чистой скатертью, разложили огненную ароматную курицу по тарелкам, поставили невообразимое количество бутылок.

– Я буду пить все, что есть, – сказала Лиза, блестя глазами.

– А есть все, что пить? – передразнила ее Глафира, которая никак не могла успокоиться по поводу того, что всю основную работу по этому делу приходится проделывать ей. А Лиза всего лишь собирается поднять на уши прокуратуру и заняться ДНК Трубниковых!

– Постойте… Сережа, Глаша, вы только посмотрите на эту бутылку! Вы хотя бы знаете, что это такое? Что это за коньяк?

– Французский, – Мирошкин взял бутылку в руки и принялся вертеть.

Лиза смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Да вы не знаете, что это за коньяк! Это же «Hennessy Timeless», он стоит семьсот тысяч рублей!!!

– Сколько-сколько?! – Глаша не поверила своим ушам. – Ты что, Лиза!

– А вот это… – И Лиза взяла бутылку в руки. – Сережа, Глаша, это же шампанское – «Perrier Jouet Belle Epoque Blanc de Blanc», одна бутылка – тысяча евро! А это ром – ямайский «Wray&Nephew», стоит около шестидесяти тысяч долларов… ничего себе улов!!!

– Лиза, откуда ты все это знаешь? – удивился Мирошкин.

– Знаю! Я недавно чуть не проспорила один такой коньяк. Но решила подстраховаться и собрала нужную мне информацию, во всяком случае, узнала его истинную стоимость. Я имею в виду «Hennessy Timeless». К тому же такую же бутылку мне подарил в прошлом году один мой клиент из Германии. Глаша, ты помнишь громкое и вместе с тем очень тихое дело Герда Хермана?

– Конечно, помню. Немецкий органист, приезжал к нам на гастроли, и в гостинице, из номера, где он остановился, исчезли всего его бриллианты.

– И вы их нашли? – Мирошкин осторожно поставил бутылку на стол. Она мягко опустилась на толстую скатерть. Его взгляд был исполнен любопытства и восхищения.

– Не нашли, а нашла, так точнее будет сказано, – ответила Глафира. – Лиза их просто вычислила. Она пришла, забрала бриллианты у одного нехорошего человека и вернула их органисту.

– Это, конечно, здорово! Но откуда у него вдруг появились эти бриллианты? Вряд ли его пропустили бы сюда с такими драгоценностями. Вернее, не думаю, что он стал бы их привозить сюда.

– А он привез.

– Но как?

– Ладно уж, тебе, Мирошкин, я скажу. Вдруг и ты когда-нибудь решишь провезти через границу драгоценности?

– Лиза, не томи!

– Он провез их в шоколадках с орехами.

– Очень странный способ! Но зачем же он их сюда привез, да еще и оставил в гостиничном номере?

– Он собирался их здесь продать, разве не понятно?

– И что, продал?

– Да. И очень выгодно. Но это уже другая тема, Сережа. Главное, что бриллианты мы нашли, и этот Герд подарил мне в знак благодарности бутылку вот такого же коньяку. Хотя по мне, так лучше бы он увеличил на эту сумму гонорар! Бутылка все равно стоит в шкафу, и я не представляю, когда соберусь выпить такой драгоценный напиток. – Лиза вдруг погрустнела: – Ладно, давайте выпьем, что ли!

– Лиза, но если этот коньяк так дорого стоит, так, может… может, нам не пить его?

– Вот вы и не пейте. А я попробую! И если мне понравится, то – напьюсь. Что-то у меня не очень хорошее настроение. Вот выпью, и оно, может, улучшится.

В камине потрескивали поленья, огонь полыхал так, что столик пришлось отодвинуть подальше. Лица у всех разрумянились. Лиза все-таки уговорила друзей плеснуть себе в рюмки этот драгоценный коньяк.

– Ваше здоровье, коллеги! – сказала она, улыбаясь, и была при этом так красива, так мила, что Глаша в который уже раз подумала – как же судьба неблагосклонна к Лизе, одарив ее красотой, умом и прочими талантами, но напрочь лишив ее личной жизни. Свободная и, в сущности, несчастная женщина, по горло занятая работой. И, хотя у нее случаются романы, заканчиваются они, как правило, как-то нелепо, оставляя в сердце Лизы глубокую незаживающую рану. Подумав об этом, Глафира представила себе маленькое, умещающееся на ладони, кровоточащее сердце Лизы.

Коньяк был восхитительный, и его тонкий аромат вскружил голову Глафире. Ей вдруг захотелось, чтобы рядом с ней был Адам. Только рядом с ним ей было по-настоящему спокойно и тепло. Она так захотела его увидеть, что даже начала представлять его рядом с собой, на диване. Вот он сидит, обняв ее, и держит в руках рюмочку с коньяком. Вот она подкладывает ему кусок теплой курицы, передает салфетку… И где-то сейчас ее Адам? Может, до сих пор на работе? Глафира посмотрела на часы. Была глубокая ночь. Ресторан уже закрыт, значит, Адам, так и не дождавшись звонка от жены, поужинал в одиночестве и лег спать. Или он лежит с открытыми глазами и думает о ней, о Глафире.

И вдруг, в это самое время, ее телефон замурлыкал, и она, не поверив своим глазам, увидела на дисплее – «Адам»!

– Адам, привет… – отчего-то покраснела она, словно извиняясь перед присутствующими за то, что сумела вызвать звонок своего мужа каким-то телепатическим способом. – Ты еще не спишь?

– Глафира… Я целый вечер не могу до тебя дозвониться! – простонал в трубку Адам. – Я уже и не знал, что думать!!!

– Извини, Адам. – Глафира поднялась и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Ей так хотелось поговорить с мужем без свидетелей. – Понимаешь, мы работаем над этим делом… Ну, помнишь, я тебе говорила? Люди пропадают…

– Конечно, помню! Это же я рассказал тебе о пропавшем гардеробщике, Борисе Трубникове! И теперь и ты решила пропасть и бросить меня?

– Да нет же! Успокойся, прошу тебя. Мы находимся на Чардыме. Это остров, где как раз и праздновали свадьбу Малинников со своей невестой, Ледниковой.

И Глафира принялась спокойно, обстоятельно рассказывать мужу о том, где они и чем занимаются. Адам слушал молча, после чего вдруг сказал:

– Мне тут одна посетительница тоже рассказала кое-что. Не знаю, имеет ли это отношение именно к этой свадьбе, но ее подруга тоже, представь себе, в июне прошлого года отправилась к кому-то на свадьбу – и пропала. Знаешь, это вообще страшная история! Сначала у нее в автокатастрофе разбились родители, вернее, их на переходе сбил грузовик, причем погибли оба. Довольно молодые еще были… А потом исчезла и она сама.

– Фамилия?! – вскрикнула Глаша.

– Да подожди ты с фамилией! Тут дело может быть совершенно в другом. Она была бухгалтером в одной фирме. И хозяйка могла просто подставить ее, а потом убить. Так кажется моей знакомой.

– Постой, что это за знакомая? – Глафира вдруг пришла в себя и поняла – Адам рассказывает ей о том, что поведала ему в процессе откровенного разговора неизвестная ей девушка. Ведь когда-то, причем не так давно, Адам вел такие же душевные разговоры с ней, с Глафирой, после чего признался, что воспылал к ней страстью. А что, если сейчас он влюбился в эту – другую девушку? – Как ее зовут? Кто она?!

– Она – сестра нашего шеф-повара. Ее зовут Ольга. Ольга Колосова. В нашем ресторане она – свой человек. Очень хорошая, милая девушка. Кажется, в нее влюблен наш шеф. Прошу тебя, не устраивай мне сцен ревности! Я люблю только тебя! И скучаю без тебя. И это я ревную тебя ко всем подряд, с кем бы рядом ты ни находилась. Вот скажи мне, ты с кем сейчас и где?

– Я?.. – растерялась Глаша. – Я в одном очень странном доме. Предположительно, в том, где и произошло страшное убийство. Я бы даже сказала – массовое убийство. Потому что после свадьбы все гости исчезли… или почти все. Адам! Ты сказал, что эта девушка – Ольга Колосова? А ее подругу, которая исчезла, случайно не Кирой зовут?

– Да, подругу ее зовут Кира. А ты откуда знаешь?!

– Завтра ты непременно сообщишь мне координаты этой Колосовой! Ведь это она подала заявление в милицию о своей пропавшей подруге!

– Глафира… Я боюсь за тебя! Где ты, можешь сказать подробнее?

– Не переживай. Я тебе уже сообщила – если бы не то обстоятельство, что в этом доме убили Малинникова и всех его друзей и гостей, то я могла бы утверждать, что нахожусь в очень комфортном особняке. Мы тут сидим перед пылающим камином и пьем самый дорогой в мире коньяк. Вот так! Пользуемся, так сказать, отсутствием хозяев. Ты бы видел Лизу… Сдается мне, ей так понравился этот дом, что она уже завтра начнет наводить справки, кому он принадлежит (или принадлежал) и можно ли его приобрести. Но от себя могу добавить, что место очень странное. Глухое. Хотя летом, вероятно, здесь просто земной рай. Адам, прошу тебя, не переживай! Завтра увидимся. Но предупреждаю сразу: у меня будет тяжелый день.

После разговора с Адамом она окончательно успокоилась и вернулась к друзьям в хорошем настроении. Теперь ей даже хотелось, чтобы поскорее настало завтра, и тогда она займется делом о пропаже Киры Одиной и Дины Андреевой.

– Ну что, поговорила со своим Адамом? – подмигнула ей Лиза. – Успокоила его?

– Похоже, здесь проблемы со связью. Он говорит, что долго не мог до меня дозвониться, – сказала Глаша.

– Но ведь в итоге ему это удалось?

– Да, просто я подумала, что люди, оказавшиеся летом в этой ловушке, тоже, вероятно, пытались дозвониться до своих близких, но не сумели.

– Вот если бы они вошли в дом, как ты, то есть попали бы в какую-то определенную точку на территории дома, глядишь, они сумели бы это сделать.

– Ты хочешь сказать, что люди, заранее спланировавшие это убийство, понимали, что гости останутся без связи?

– Вероятно. Но, честно говоря, в голове не укладывается, как вообще можно было, запланировав убийство Малинникова и его ближайшего окружения, подставить под пули всей гостей!

– Пули? Вот пусть эксперты и поищут пули. Если гостей расстреляли, как и самого Малинникова, то и пуль должно быть много. Очень много! Но я лично не увидела ни одной. Ладно, Глафира, присаживайся. Давай я тебе налью еще коньячку. Когда еще нам представится такая возможность – угоститься «Hennessy Timeless»! Малинников… Я все думаю о том, насколько же он был богат. Он был сказочно богат, понимаешь? Неслыханно богат! И в этом, я думаю, была его беда. Из-за этого его и убили. И те, кто его заказал, знали, что его ликеро-водочный заводик – только прикрытие, что этим способом он отмывал деньги, которые текли к нему из совершенно другого источника. И этим же источником пользовались люди, после его смерти настолько перепугавшиеся, что они дали команду прокуратуре – закрыть глаза на это убийство. Сама понимаешь, насколько все было серьезно, – прошептала Лиза, кивая на уснувшего в кресле Мирошкина. – Как он сладко спит!

– Лиза, а ты не боишься? – вдруг спросила Глаша.

– В смысле?

– Ворошить это дело? Ведь это очень опасно.

– А когда у меня бывали не опасные дела? – Лиза поднесла свою рюмку с коньяком к Глашиной рюмке, и они чокнулись. – И все равно я не понимаю. Как могло случиться, что дело замяли, а родные и близкие исчезнувших людей – их было, исключая известных нам восемь человек, родственников самого Малинникова и четырех людей из его свиты, а это двадцать пять человек, – не обратились в милицию?! Очень странное дело!