Стебель травы. Антология переводов поэзии и прозы

И паутина

бабьего лета

над пожарищем палой листвы,

и немая игра

светотени —

мимолетные тени испуганных птиц,

неподвижные тени деревьев…

проступают

и тонут в узоре.

Я знаю —

этот свитер ты будешь вязать мне

не день

и не два.

Серебристые тонкие нити дождя

и прозрачные нити ущербной луны,

под которой мы ждали друг друга,

льются

по спицам,

сквозь пальцы,

сквозь годы,

чтобы ожить в цветоносном узоре.

Ритуальное чудо,

печаль багряницы…

Тщетно полетом печалится лист,

едва продлевая падение,

мертвеют земля и душа,

когда проплывает безмолвно жар-птица,

роняя небрежно

красивые перья…

Муравей с муравьиным терпением

тащит в дом насекомого зверя.

Допотопный сверчок

не упрятал за печь свои длинные песни,

но травы уже онемели.

Как явственно, как откровенно

проступает знакомый по храмовым стенам

и пожелтевшим страницам орнамент!

А в чистых полях

бродят скифские бабы,

на украинский борщ собирают

тяжелые рыжие камни.