Трофей мажора (СИ)

Глава 40

Я сначала делаю вид, что не замечаю, но проблема в том, что все вокруг начинают замечать. Ребята, сидящие на трибуне, постепенно ко мне поворачиваются, Люба что-то фырчит, а Аринка меня плечом тихонько пихает и глупо хихикает.

И даже тренера во время своей речи, заметив, что уже никто на них внимание не обращает, начинают подозрительно коситься то на меня, то на Илью.

— Илья, может, потом девчонок окучивать будете? А пока что тренировкой займемся? — нарочито ласковым тоном интересуется Андрей Васильевич — физрук из моей старой школы. — Что думаешь?

Если он так вежливо заговорил, жди беды. Не стоит злить этого беспощадного монстра, иначе — спасайтесь все.

— И то верно, — встревает Степан Геннадьевич, не осознавая, что предотвращает тем самым конец света. Он разворачивается к трибуне. — Девочки, красавицы наши, и вы не отвлекаем, давайте! Сидим и смотрим! Сегодня вам такая лафа, ничего делать не надо… В среду у нас игра перед всей школой, дайте парням потренироваться нормально! — потом опять на Илью вопросительно глядит. — Готов?

Илья согласно кивает, парни весело улыбаются и многозначительно переглядывается. Но тут Паша голос подает:

— Вы не понимаете, тут любовь всей его жизни объявилась. Если рядом маячит Покемон, у Ильюхи тут же крышак топит. Предупреждаю, единственный варик избежать всемирного потопа — их наедине не оставлять. За ним глаз да глаз нужен. — Паша переводит внимание на меня, подбородок чуть повыше приподнимает. — Привет, кстати, Покемон! Давно не виделись. Выглядишь, как и всегда, зачетно. Уже наслышан о твоем новом комплекте нижнего белья.

По всему периметру раздаются грубые смешки, Степан Геннадьевич почему-то розовеет, я — тоже. Аринка неловко ерзает. Ну и шутки. Вот бы мне сквозь землю прямо сейчас провалиться.

— Ты дебил? — Илья с огромным интересом задает вопрос Паше. Тот ему лишь весомым взглядом отвечает, выдавив неоднозначную ухмылку.

Потом Илья ко мне обращается, головой отрицательно машет, на Пашу указывает и пальцем у виска прокручивает.

Я ему в ответ искренне улыбаюсь и даже смеюсь. Знаю же, что мы никогда с ним не ладили, он меня терпеть не мог. О каких тут чувствах вообще может иди речь… осознаю же, что это просто стеб.

Симпатия с его стороны для меня — нереально.

А насчет белья — мне не обидно. Я уже в той школе привыкла к их постоянным подколам по этому поводу. А от Пашки такое слышать вообще не впервой.

Мы замираем и продолжаем понимающе улыбаться друг другу, подвиснув на какое-то время, пока Андрей Васильевич теряет последние остатки терпения. Обводит свою бригаду возмущенными взором, багровеет, мяч об пол со всей силы шкваркает.

— Вы у меня тут все! Деби…

— Кхмм!! — Степка его прерывает, и шепотом добавляет: — Андрей Васильевич, у нас тут запрещено…

— Ах, да, — тот немного сдувается, берет себя в руки, голос помягче делает, насколько это для него вообще возможно. — Пацаны! Мы на игру приехали! Или куда?! Хватит лясы точить! Работаем! — кидает Пашке мяч. — Погнали! Бегом, бегом! — ладонями отбивает.

Парни из обоих команд разбегаются, чтобы начать игру. Я продолжаю следить за Ильей, подмечая, что он действительно ответственно взялся за спорт, выглядит очень подкаченным и более уверенным, нежели раньше. Он определенно стал еще привлекательнее. Уверена, теперь еще больше поклонниц его окружает. Впрочем, он и раньше не бедствовал.

Не сразу обнаруживаю, отчего все растерялись, и почему тренера не дают сигнал старта. Поворачиваю голову, отрываясь от созерцания Ильи и вижу, что Антон все еще стоит на том же месте, в центре зала. И не отрываясь смотрит на меня.

Я бы сказала — пригвождает к месту ледяным взглядом.

Лютый холод идет по спине.

На короткий миг возникает такое чувство, что в нем закипает сильная неконтролируемая ярость, но потом я понимаю, что нет — это какая-то другая эмоция. Это гораздо мощнее, чем тогда, в комнате.

Я чувствую накал воздуха между нами, словно нити, пропитанные высоковольтным током, протягиваются от него ко мне. И совершенно точно — ударяют. Сбивают с толку. Возникает беглая глупая мысль, что он готов меня убить. Меду нами вспыхивает невидимое, но очень весомое напряжение.

Не понимаю, что я ему сегодня сделала? Скорее всего, это из-за того, что я задержала начало тайма. Он сильно раздражен. Баскетбол важен для этой школы.

Но от этого его взгляда, которого раньше я еще никогда не видела, у меня по телу пробегает морозная дрожь.

Может, я еще не вылечилась? У меня все еще температура? Мне не стоило сегодня приходить? Или я схожу с ума… И как мне с этим справиться?

— Так, что происходит? — вежливо спрашивает Степан нашего зависшего капитана. — Антон? Играем?

Антон продолжает гипнотизировать меня еще несколько недолгих секунд, возможно, незаметных для других, но показавшихся мне вечностью, после чего вновь приобретает пустое, и до крайности безразличное выражение лица. А затем, уголок его губ насмешливо дергается, и он будто смаргивает наваждение.

— Играем, — произносит от низким басом, отворачиваясь от меня, и наконец вливается в игру. Ленивым шагом покидает центр, вставая в свою позицию.

Раздается свисток, остальные игроки также рассыпаются по своим зонам.

Я медленно прихожу в себя, нормализую застопорившееся дыхание.

— Все нормально? — Арина кладет мне на плечо руку и мягко постукивает. — Ты в порядке?

— Голова чуток закружилась, — шепчу в ответ, стирая пот со лба тыльной стороной ладони. — Я еще не до конца выздоровела…

— Конечно, столько внимания от красавчиков, — завистливо скрипит она. — Как тут не закружится.

Данную реплику никак не комментирую. Уж кто-кто, а она должна понимать, что я уже давно мечтаю избавиться от этого «внимания» к своей персоне. И врагу не пожелаешь такую популярность. От которой я слегла почти на неделю.

Задыхаясь от волнения, вновь все свое участие вливаю в игру.

Парни разыгрывают мяч. Носятся по площадке, как ненормальные. В них явно закипает адреналин, и постепенно, заряжаясь сильнейшими эмоциями, оживает и наша трибуна. Люба с девчонками вскакивает со своего места и достают какой-то плакат:

Победу нашим! Антон лучший! — гласит немного корявая надпись. И вовсю выкрикивают напутствия и пританцовывают.

— Это же тренировка… — бормочу я, неуверенно прикусывая губу. — Зачем они этот ужасный плакат притащили… боже…

— Они такие красивые, — похныкивает Аринка, пропустив мою фразу мимо. — Посмотри на них… качки…

— В тебе явно играют гормоны, — я достаю из сумки бутылку воды и медленно отпиваю, продолжая наблюдать за игровой суматохой в зале.

— Хочешь сказать, тебя не привлекают?

— Ну, ни то, чтобы… — склоняю голову набок и неловко опускаю глаза. Когда-то в комнате я не удержалась и подглядывала за полуголым Антоном. Но ей об этом знать не обязательно.

Взрыв бурных аплодисментов и криков прерывает наш разговор. Чему я, кстати, очень рада.

— Гооол! — кричат ребята, и я вижу, как Антон во время бега, победно поднимает руки вверх.

Довольная, но все также высокомерная улыбка озаряет его лицо. Отчего я немного теряюсь.

Пытаюсь сфокусироваться.

Соперники напряженно переглядываются, но игра продолжается. Действия в самом разгаре. Когда их команда, а точнее — Илья, к всеобщему разочарованию болельщиков, забивает нам, и счет становится Один-Один, объявляется десятиминутный перерыв.

Парни все едино встают в очередь к кулеру для воды и живенько разбирают стаканчики.

Некоторые снимают насквозь мокрые футболки, достают полотенца и протирают плечи, руки, влажные волосы…

Наблюдаю, как у Антона по обнаженной спине сбегает несколько капелек. Мне становится немного жарковато, и я опять хватаюсь за свою прохладную бутылку питья.

— Они такие горячие… — взволнованно шепчет Арина. — Выглядят внушающе.

— Арин, ну хватит уже! Просто тут душновато, — подтупливаю взгляд, машу рукой в лицо, словно веером.

В помещении и правда жарко. Или все же меня кидает в озноб.

— Покемон, дай попить, — Илья подходит к трибуне, и задирает голову, глядя на второй ряд, где мы примостились.

— У вас своя вода есть, — указываю ему рукой на кулер и кривлюсь, делая губы трубочкой. — У тебя руки есть, подойди — налей, — добавляю чуть грубее.

— Там очередь, — улыбается. — Не жадничай.

Растягиваюсь в ответной улыбке и кидаю ему в руки свою бутылку. Он, закусив губу, и не отрывая от меня глаз, откручивает крышку, затем, отпивает, блаженно прикрывая глаза. Будто неделю воды не видел.

Выглядит этот момент впечатляюще, словно мы снимаем ролик рекламы сладкого газированного напитка.

Аринка видимо думает также, тягостно вздыхает и начинает нехило краснеть, даже через слой косметики.

Когда он заканчивает, бросает мне обратно пустую бутылку, и дерзко подмигивает.

— Ты все выпил, — возмущаюсь я. — Она же почти полная была…

Он также, как и я чуть раньше, указывает мне рукой на кулер и кривит губы.

— Подойди — налей.

— Ааа, — фыркаю я ему. — Ты невозможный!

Я хохочу и вдруг выдаю то, что давно вертелось в голове:

— А знаешь, я болею за вашу команду.

— Серьёзно?

— Да. Я за Ангелов, — прищуриваюсь и немного наклоняюсь, заговорщицки продолжая. — Эти Дьяволы меня бесят. Уверена — они сдуются. Зло всегда проигрывает.

— Значит, ты за меня? — уточняет он.

— За тебя!

— Плакат в мою честь нарисуешь?

— Будет сделано, — и я тоже ему дружелюбно подмигиваю. — Обещаю.

Он весело смеется, кивает и, пятясь спиной, продолжая смотреть на меня, сбегает на свою позицию. Я тоже смеюсь, но когда вновь возвращаюсь в созерцание игры, понимаю — что за этой сценой многие наблюдали. Глаза закатывают и весомо хмыкают.

Стараюсь не обращать внимание. Они явно расценили это как флирт. Но это не так.

Пусть думают, что хотят. Вообще не их дело. Мне уже что, со знакомым поговорить нельзя? Я наконец-то чувствую себя человеком, общаясь со своими.

Мне теперь вообще шагу невозможно ступить, или слова сказать, я постоянно под прицельным наблюдением элиты. Ей Богу — смешно.

Действительно мечтаю, чтобы наши «простолюдины», как обидно выразилась Арина, сделали их!

Через минуту вновь начинается игра. Все уже вернулись на свои места.

Антон только все также стоит у кулера, делает неторопливые глотки из стаканчика, и почему-то пялится на Илью, как-то напряженно, щурится исподлобья.

Затем, медленно надевает футболку, и что-то явно обдумывает.

Находится на своей волне.

Все спокойно его ждут, не говоря ему не слова против. Разве можно возразить Королю? Тренера даже молчат, проявляя не дюжее по их меркам терпение.

Когда и он возвращается на свое место, и раздается сигнал начала, игра вспыхивает с новой, более остервенелой силой.

Бег. Бег.

Прыжок. Прыжок.

Повторение.

Бег.

Прыжок.

Огромные фигуры парней мельтешат перед глазами, но тут я вижу, что Антон захватывает мяч.

Он ведет.

И ни у одного игрока не получается перенять привилегию.

Он двигается Мощно. Уверенно. Грациозно.

Играючи.

Будто дразнит соперников.

Он в своей стихии.

— Давай, давай, давай! — кричит Степан Геннадьевич, под гласный аккомпанемент наших болельщиков.

У меня сердце отчаянно полыхает.

Антон с силой отбивает ладонью, и лениво закидывает вверх, наметив траекторию.

Удар.

По сути мяч должен был попасть в корзину, но прилетает четко в голову Ильи…