Великая Отечественная на Черном море. часть 2

К 24 сентября 1941 г. подразделения бригады были полностью сформированы. Бригада насчитывала 4860 человек личного состава, из них 3484 человека были призваны из запаса флота. Численность стрелковых батальонов бригады – 900-920 человек. Батальоны имели по три стрелковые роты, пулеметную роту. Это было хорошо обученное и хорошо вооруженное формирование, куда были отобраны бойцы с высокими моральными качествами. Бригада была сформирована для обороны Севастопольской военно-морской базы. Бригада получила все артвооружение, положенное ей по штату, кроме того, ее бойцы были вооружены новыми самозарядными винтовками Токарева и автоматическими винтовками Симонова (АВС-36). Одновременно формировались бригады в Керчи (9-я бригада 1-го формирования) и Новороссийске (8-я бригада 1-го формирования). Эти бригады были оснащены хуже, чем 7-я бригада и почти не имели артиллерии. Приказом командующего ЧФ № 0494 от 13 сентября 1941 г. в районе городов Анапа, Новороссийск и поселков Кабардинка и Геленджик началось формирование 8-й бригады морской пехоты. Все эти части в той или иной мере будут принимать участие в обороне Севастополя. 2 сентября 1941 г. был сформирован 3-й Черноморский полк морской пехоты. Вскоре после своего создания полк под командованием капитана Корня К.М. был погружен на корабли в бухте Казачья и рано утром 22 сентября высадился в тылу восточной группировки румынских войск, осаждавших Одессу (район д. Григорьевка). Бойцы 3-го полка морской пехоты были слабо обучены, но показали высокую стойкость и мужество. 4 сентября 1941 года в Севастополе на базе Училища береговой обороны был создан полк морской пехоты в составе трех курсантских батальонов. Командиром полка стал начальник строевой части училища полковник Костышин В.А. (перед этим начальник училища подполковник Карандасов попал в автоаварию).

В ходе формирования береговых батарей Крыма часть курсантов была откомандирована в качестве младших командиров на вновь создаваемые батареи. В этой связи 29 октября 1941 г. полк был переформирован в курсантский батальон морской пехоты пятиротного состава. Батальон был усилен пулеметной, минометной ротами и артиллерийской батареей из трех 76-мм пушек (бывшая учебная батарея училища). Батарея была оснащена орудиями образца 1927г. на механической тяге и имела в своем составе три вооруженных пулеметами трактора-тягача Т-20 («Комсомолец»). Неплохо были вооружены стрелковым оружием и другие части морской пехоты. Флот за счет своих резервов мог выделить достаточное количество пулеметов, винтовок и даже некоторое количество пистолетов-пулеметов, но полевых орудий и минометов в большинстве частей было явно недостаточно, не говоря уже о бронетанковой технике. Во всей береговой обороне Севастополя имелся один танковый взвод (4 танка, из них два огнеметных «химических» танка ХТ-133) и один взвод бронеавтомобилей (два бронеавтомобиля КС, два – БА-20). В октябре 1941 года ситуация на Перекопско-Чонгарском направлении резко осложнилась. Для усиления обороны на Перекопе флот начал отдавать последние резервы. Из состава 7-й бригады морской пехоты были выделены наиболее подготовленные батальоны Сонина (№ 1 – 936 человек, при 8 орудиях образца 1927 г. и 36 пулеметах) и Кирсанова (№ 4 – 980 человек). Но не только эти два батальона ушли на передовую. Из личного состава бригады были сформированы семь заградительных отрядов для Перекопа. Из состава бригады убыло на север Крыма 2335 человек, т.е почти половина бригады. Взамен ушедших рот и батальонов в 7-й бригаде начали формирование двух новых батальонов. С исключительным упорством моряки-черноморцы в течение 10 дней обороняли Очаков. Гарнизон города составляли: отряд моряков береговой базы 2-й бригады торпедных катеров, местный стрелковый батальон, зенитный артиллерийский дивизион, погранотряд и инженерная рота. Из коммунистов и комсомольцев был сформирован особый ударный отряд. После оставления Очакова эти части были переброшены на Тендровскую косу. Сюда же был переброшен хорошо обученный и оснащенный батальон морской пехоты Севастопольской ВМБ. Из «очаковцев», личного состава Севастопольского и Николаевского батальонов был сформирован 2-й Черноморский полк морской пехоты, командир – капитан Н.Н. Таран.

Это были части, формирование которых производилось в плановом порядке. Когда возникла непосредственная угроза Севастополю, было начато экстренное формирование стрелковых батальонов для защиты Главной базы ЧФ. Ситуация на Перекопе становилась все сложнее. Командование ЧФ отдав для обороны Крыма и Одессы все имеющиеся резервы, надеялось, что противника удастся удержать и не пустить в Крым. Но резкое осложнение ситуации во второй половине октября заставило командование пойти на эвакуацию войск Одесского оборонительного района. Операция по эвакуации войск из Одессы была проведена почти удачно, но слишком поздно. Примармия не успела остановить немецкие войска. Даже ее отчаянная атака на Воронцовку не смогла изменить ситуацию. После неудачной атаки Приморской армии немецкие войска перешли в контрнаступление и прорвали фронт. В бой был брошен последний резерв – 7-я бригада, но было поздно. Прорыв на Перекопе резко изменил ситуацию. Отдав все резервы, с подходом немецких войск Севастополь сам оказался почти без защиты. Почти... Выбранная линия обороны была слишком протяженной для тех частей, что были в городе, и расчет Манштейна на захват Севастополя сходу, был совсем не безосновательным. Не учел командующий 11-й немецкой армии только одно: перед ним был Севастополь, главная база Черноморского флота. Для защиты главной ВМБ срочно начали стягиваться и формироваться части. Н.Г. Кузнецов в своих воспоминаниях пишет об этом так:

«По телеграммам того времени можно проследить, как это происходило. Из Евпатории удалось вывезти только личный состав гарнизона, а береговую батарею пришлось взорвать. 29–31 октября был эвакуирован гарнизон Ак-Мечети и 119-й авиаполк из Донузлава. В операции участвовали эскадренные миноносцы «Бдительный» и «Шаумян», тральщики, катера типа «МО» и сейнеры.

Все, что корабли не смогли вывезти, было уничтожено. Тогда же началась эвакуация частей тендровского боевого участка. 30 октября к Тендре был направлен крейсер «Червона Украина», а вслед за ним и другие корабли. Эвакуация прошла организованно, хотя задача была не из легких».

Несколько дней сражалась Ак-Мечеть (Черноморское), части на мысе Тарханкут, но большинство частей было эвакуировано без боя с потерей материальной части, которой так не будет хватать Севастополю. Командование ЧФ сумело мобилизовать войска из нескольких источников. Каких? Рассмотрим подробнее.

В городе оставались воинские части ЧФ и Приморской армии, не ушедшие в помощь войскам, обороняющим Крым. В городе оставались из состава береговой обороны: Местный (караульный) полк трехбатальонного состава, командир полковник Баранов. Местный стрелковый полк главной базы ЧФ был почти полностью укомплектован. Личный состав полка имел средний возраст 33 года, т.е. он был укомплектован в основном запасниками, имевшими неплохую подготовку. Большинство командиров этого полка были выпускниками Севастопольского училища береговой обороны им. ЛКСМУ. Запасной артполк, переведенный незадолго до этого из Керчи, был направлен для формирования расчетов дотов. 30 октября 54 расчета, сформированные из состава полка, заняли свои боевые посты в дотах береговой обороны, остальной личный состав полка был сведен в два батальона: 1-й батальон запасного артполка (командир м-р Людвинчуг, призван из запаса) 2-й батальон запасного артполка (командир военинженер 3 ранга Ведмедь). Кроме этого на базе частей береговой обороны было начато формирование нескольких батальонов. Из состава береговой обороны к 31 октября 1941 г. были сформированы:

– батальон Школы запаса береговой обороны: 950 человек, 5 станковых пулеметов. Командир – начальник школы полковник Касилов И.Ф. Несмотря на малочисленность батальон имел отличную подготовку и обученный личный состав.

– батальон Школы младших командиров береговой обороны и ПВО и из личного состава химчастей (командир – капитан Кудрявцев П.С.). Батальону были даны 5 станковых, 10 ручных пулеметов и приданы 3 броневика (один – в ремонте), две танкетки, два химических танка. Краснофлотцы направлялись в школу командованием частей по представлению комсомольских организаций. После прорыва немецкими частями Ишуньских позициях были приняты срочные меры по эвакуации частей из Каркинитского сектора обороны и ряда приморских городов. Из этих частей до 30 октября были сформированы номерные батальоны морской пехоты:

– 16-й батальон морской пехоты был сформирован из частей, эвакуированных из Евпатории кораблями флота. Командиры: сначала – капитан Ушаков, затем – капитан Львовский Николай Георгиевич.

– 15-й батальон. Сформирован из частей, оборонявших Ак-Мечеть, Тарханкут, и эвакуированных кораблями флота. Командир – капитан Стольберг.

К Севастополю вместе с краснофлотцами береговых батарей смогли выйти разрозненные части дивизий, охранявших побережье. Численность их примерно соответствовала трем ротам. В основном, это были бойцы 488-го и 493-го полков 321-й стрелковой дивизии. Это были полки местного формирования. Оказавшись в окружении после прорыва немцев в направлении Севастополя, большая часть личного состава этих полков попросту разбежалась по домам, и только отдельные подразделения, сохранив подобие воинских формирований, примкнули к батарейцам-морякам, выходящим из окружения. Эти бойцы были включены в 15-й и 16-й батальоны. При планировании десанта в Евпаторию в январе 1942 года командование СОР, учитывая примерное количество «домоседов» из бывших полков 321-й дивизии, несколько преувеличило число потенциальных «повстанцев»… Но сам факт «восстания» (?) местных жителей Евпатории при высадке в порту нашего десанта подтверждал генерал Манштейн в своих воспоминаниях.

– 17-й батальон морской пехоты – 811 человек. Командир – старший лейтенант Л.С. Унчур.

– 18-й батальон морской пехоты – 1120 человек, 7 станковых пулеметов. Командир – капитан А.Ф. Егоров. По некоторым данным батальон был сформирован из частей, эвакуированных из Алушты кораблями флота.

– 19-й батальон морской пехоты. Сформирован только 2 ноября – 557 человек, 5 пулеметов. Командир – капитан М.С. Черноусов. По неподтвержденным данным батальон сформирован из морских частей, эвакуированных из Ялты. Если бы стали искать подтверждение этих данных, то столкнулись с необходимостью объяснения причин, почему не были взорваны береговые батареи Алушты и Ялты при оставлении их личным составом…

В составе береговой обороны находился и отдельный саперный батальон береговой обороны (будущий 178-й отдельный саперный батальон), а также три строительных батальона.

Вторым источником формирования частей в Севастополе последних дней октября стала Приморская армия. Нужно отметить, что на Перекоп Приморская армия выдвинулась не вся. Часть ее подразделений, в основном укомплектованных севастопольцами, осталась в городе. Из состава Приморской армии в Севастополе оставался 3-й полк морской пехоты. Здесь его новым командиром стал подполковник Затылкин В.Н., которого 7 ноября 1941 г. сменил полковник Гусаров Сергей Родионович. 1330-й полк 421-й дивизии. Полк этот был сформирован в основном из моряков,– севастопольцев и одесситов. Были и другие части: два артиллерийских полка, якобы не обеспеченные тягачами, батальон химзащиты, дивизионы ПВО и пр. Еще одним источником формирования частей для обороны являлись военные учебные заведения и подразделения. Военно-морское училище и училище Зенитной артиллерии были эвакуированы из Севастополя, но в городе оставалось еще много учебных частей.

Из их числа были сформированы:

– батальон ВМУБО (командир – полковник Костышин) – 1138 человек, 12 пулеметов, 3 76-мм орудия, 3 82-мм миномета;

– батальон Школы младших командиров морпогранохраны НКВД. В школу для подготовки направлялись пограничники-каспийцы (в основном астраханцы), черноморцы (в основном одесситы), пограничники речных флотилий. В ШМК НКВД бойцы направлялись только по представлению парторганизаций. В июле 1941 г. На базе этой школы началась подготовка младшего командного состава для будущих частей морской пехоты из числа призываемых из запаса краснофлотцев. Для этого в ней еще в августе 1941 г. был создан учебный батальон морской пехоты под командованием капитана Бондаря. В этом батальоне из матросов запаса готовили сержантов и старшин для частей морской пехоты. На вооружении батальона было стрелковое оружие, 3 ручных и 5 станковых пулеметов. Были формированы расчеты для 8 45-мм дотов отдельного Балаклавского участка. Артиллерия дотов – учебная батарея школы и противокатерная батарея;

– батальон морской пехоты из состава техникума ЭПРОН и строительной роты. Сформирован в Балаклаве – 734 человека. Вооружение – исключительно стрелковое. После 1-го штурма батальон был расформирован, а водолазный техникум отправлен на Кавказ.

Из состава учебного отряда ЧФ были сформированы:

– 1-й батальон электромеханической школы. Командир – капитан Когарлыцкий;

– 2-й батальон Электромеханической школы. Командир – капитан Жигачев;

– батальон морской пехоты из состава школы Оружия учебного отряда, 755 человек, 9 пулеметов. Командир – полковник П.Ф. Горпищенко, бывший начальник школы Оружия. Сформирован в Севастополе, укомплектован на 75% севастопольцами, подготовка отличная;

– батальон морской пехоты из состава школы Связи учебного отряда – 687 человек 3 станковых пулемета. Командир – инженер-лейтенант П.А. Губичев, бывший начальник школы;

– батальон морской пехоты из состава Объединенной школы учебного отряда, 1250 человек 5 пулеметов. Командир – майор П.Н. Галайчук. Стоит отметить, что в батальонах учебного отряда были собраны лучшие краснофлотцы и младшие командиры Черноморского флота. Почти все они были комсомольцами, имели рост не ниже 170 см и имели образование не ниже 8 классов. Очень высокий показатель для того времени. Таковы были критерии при отборе краснофлотцев для школ Учебного отряда.

Из различных частей формируются:

– батальон тыла ЧФ; без дополнительной подготовки, вооружение стрелковое. Сформирован из охранных частей тыла и нестроевых команд. Расформирован после первого штурма, в боевых действиях не участвовал;

– сводный батальон из личного состава Охраны водного района, Службы Наблюдения и Связи Главной базы, 1 и 2-й бригад подводных лодок, 1-й бригады торпедных катеров, 3-го отдела флота. Численность и вооружение неизвестно;

– батальон ВВС ЧФ. Батальон сформирован из личного состава обслуживающих авиацию частей и частей ПВО флотских аэродромов Крыма. Командир – майор Литвиненко, 900 человек, 2 станковых и 4 крупнокалиберных пулемета;

– батальон авиазенитной обороны (АЗО), 572 человека, 12 пулеметов. Сформирован 3 ноября из частей ПВО аэродрома Бельбек и роты аэростатов заграждения.

29 октября в Севастополь с Тендровской косы был доставлен 2-й полк морской пехоты. 29 октября была доставлена сформированная в Новороссийске 8-я бригада морпехоты. 3744 человек, без артиллерии, командир – полковник Вильшанский В.Л. 30 октября 1941 г. кораблями ЧФ были доставлены в Севастополь батальон морской пехоты Дунайской флотилии (командир – капитан Петровский Антон Герасимович, 950 человек, 5 пулеметов, 122-мм орудие) и 17-я отдельная пулеметная рота этой флотилии.

Для охраны побережья вместо Местного стрелкового полка были направлены сформированные из горожан коммунистический и истребительный батальоны. Собрали все, что смог дать город, но войск все равно не хватало. Процесс формирования частей морской пехоты шел постоянно. Даже для минимального обучения этих батальонов не было времени, а зачастую для их вооружения уже не хватало стрелкового оружия. В батальонах было всего по 3-5 станковых пулеметов, снятых с ПВО батарей, и чаще всего в их составе совершенно не было артиллерии. Кроме отдельных батальонов морской пехоты в это время в Севастополе для обороны города создаются другие части морской пехоты.

Приказом № 00219 командующего ЧФ от 10 октября 1941 г. в Севастополе были сформированы 14-я, 15-я и 67-я отдельные фугасно-огнеметные роты, численностью по 150 человек каждая. Роты были предназначены для обслуживания т.н., «огненных преград» и закладки фугасов. 27 октября 1941 г. из моряков Черноморского флотского экипажа были сформированы 1-й, 2-й, 3-й, 4-й заградительные отряды. Вопреки распространенному мнению и тому, что пишут в литературе, заградотряды в Крыму формировались из личного состава 7-й бригады морской пехоты и школ учебного отряда. В Севастополе их формировали из наиболее подготовленных моряков. В их задачу входил сбор отступающих подразделений и отставших от своих частей бойцов для последующей отправки их на переформирование. В инструктаже бойцам заградотрядов предписывалось паникеров и трусов расстреливать на месте, но на практике никто расстрелян не был. Те, кто шел в Севастополь, шли сражаться.

В Севастополе было 32 батальона общей численностью 23 623 человек, из которых едва лишь пятая часть была более или менее подготовлена для боевых действий на суше. Полевой артиллерии не хватало. В Севастополь отошли только подвижные батареи береговой обороны из Каркинитского сектора. В то же время к городу вышло большое количество зенитной артиллерии. Ранее эти батареи прикрывали флотские объекты и аэродромы Крыма. К началу первого штурма прибыли: 122-й зенитный артиллерийский полк из Николаева; 114-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион из Сарабуза (Гвардейское); 26-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион из Евпатории; 25-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион из Донузлава (вскоре убыли на Кавказ). Средствами ПВО главной базы являлись 61-й и 62-й зенитные артиллерийские полки и два отдельных зенитных дивизиона.

Проблемам зенитного обеспечения Севастополя и его рубежей была посвящена отдельная глава, поэтому повторяться не буду. Что касается личного состава зенитных дивизионов и отдельных батарей. В городе находилось около 2,5 тыс. зенитчиков, прибывших из районов Крыма. В системе ПВО было около 5 тыс. человек.

Авиация в Севастополе была представлена одним подразделением – авиационной группой ВВС Черноморского флота в составе 82 самолетов: 41 истребитель, в основном устаревших типов: И-15 и И-16 (один Як-1 и три ЛаГГ-3); 10 вполне современных штурмовиков – Ил-2; 31 разведчик, в основном, летающие лодки МБР-2, реальной боевой ценности почти не представлявшие.

МБР – это небольшие деревянные гидросамолеты с небольшим радиусом действия и бомбовой нагрузкой от 200 до 500 кг (в зависимости от количества топлива). Командующим ВВС флота был генерал-майор авиации Н.А. Остряков. Общая численность ВВС вместе с обслуживающим персоналом не превышала 2,5 тыс. человек. По приблизительным оценкам общая численность Севастопольского гарнизона на 1 ноября 1941 года с учетом даже личного состава кораблей ОВРа (Охраны водного района), составляла около 35-37 тыс. человек. Называемую в литературе цифру в 56 тысяч человек, на 1.11.41 г. подтвердить никакими документами не получается. Правда, 2-3 ноября закончили формирование еще двух батальонов за счет флота, а в городе сформировали за счет непризывных возрастов коммунистический и истребительный батальоны, но эти подразделения имели временный характер, не были вооружены, в боях первого штурма не участвовали и к 2 ноября не прошли даже начального военного обучения. Даже если добавить банно-прачечный отряд, медслужбы, госпиталь и эти батальоны, в городе насчитывалось не более 45 тыс. реальных бойцов.

Соотношение сил в первые дни обороны непрерывно менялось. Анализ показывает, что соотношение сил в первые десять дней борьбы на рубежах было примерно равным. С одной стороны непрерывно подходили немецкие войска, с другой к Севастополю пробивались части Приморской «армии». Когда говорят о двух советских армиях в боях под Перекопом и Чонгаром, создается впечатление, что сами авторы исследований бесконечно рады уже тому, что оперируют такими понятиями как «армия», упорно отказываются уточнить, а что же в тех «армиях» оставалось «армейского»? При самом поверхностном анализе выясняется, что кроме непомерно раздутых штабов и управлений, поредевших, ослабленных артиллерийских полков и специальных подразделений, батальоны давно не превышают строевой роты, а полки не дотягивают по численности «штыков» до батальонов. А все «дивизии» армии вместе взятые по тем же «штыкам» не могут дотянуть по численности до полнокровной, стандартной дивизии. В наше время было все понятно – генералы, боясь утратить свое «генеральство», усиленно занимались выращиванием «мертвых» душ в строевых частях, с последующими приписками в расчете получить «усиленное» материальное обеспечение. А на войне – ведь для армии и боевые задачи ставятся армейского уровня…, где выполнить их способна армия, а не сборная, сводная, хотя бы и чем-то усиленная дивизия.

Приморская армия полностью прибыла из-под Одессы даже не 22 октября, как пишут в литературе, а только 23-24-го. Строевые соединения, части армейского обеспечения высаживались с судов не только в Севастополе, но и в Евпатории, в Ак-Мечете… При этом, к Перекопу были выдвинуты не все части, прибывшие из Одессы. Для переброски войск хронически не хватало автомобильного и железнодорожного транспорта. Часть полков выдвигалась пешим порядком. Прибывшие к месту боевых действий 24 октября 1941 года три дивизии: 2-я, 95-я Молдавская и 25-я Чапаевская попытались контратаковать в районе Воронцовки, но попали под плотный артиллерийский огонь, и атака захлебнулась. Так что же это были за дивизии, которые атаковали на фронте в 7 км, причем все три одновременно? Штатная численность стрелковой дивизии составляет около 10 тыс. человек, дивизия мирного времени, это порядка 5-6 тыс. человек, численность всех атаковавших войск (3 дивизий) составляла не более 7,5 тыс. человек при пятнадцати танках. Это были все силы Приморской армии на тот момент.

Остальные части армии были еще на марше или остались в Севастополе из-за нехватки транспорта. Мы не ставили целью описания боев Приморской армии в Крыму. Но коль возник вопрос уточним в каком составе армия была доставлена в Крым из Одессы. В докладах члена Военного совета Приморской армии бригадного комиссара Н.Г. Кузнецова и начальника политотдела Приморской армии полкового комиссара Л.П. Бочарова в Ставку и в Главное политуправление говорится, что в Приморской армии «…к 3 ноября 1941 года осталось не более 2000 штыков и сабель». Если говорить именно о числе «штыков», то похоже на правду.

Наиболее показательной является дата 9 ноября, когда основной состав дивизий уже вышел к Севастополю. Именно в это время в Севастополе находилось максимальное количество войск. К этому времени после боев на Перекопе к Севастополю вышли: 2-я, 25-я и 95-я дивизии. 2-я кавалерийская дивизия была т.н., «легкой» кавалерийской дивизией. Первоначальный состав этой дивизии около 3500 бойцов, из которых «сабель» (т.е., собственно кавалеристов) было 1857. Дивизия под именем 1-й Одесской кавдивизии была сформирована в г. Котовске Одесской области. Затем дивизия получила общевойсковой номер «два». Из состава дивизии в Севастополь после перехода из степного Крыма прибыло... 320 человек. В ходе боев под Одессой дивизия потеряла почти весь личный состав, но затем была пополнена за счет моряков. В числе прочих в ее состав был включен батальон морской пехоты Одесской ВМБ, а затем, дополнительно, прибывший из Севастополя 3-й Черноморский полк морской пехоты.

По возвращение в Севастополь 3-й полк морской пехоты, понесший серьезные потери, был оставлен в городе для доукомплектования. Поэтому к Воронцовке из состава 2-й кавдивизии выдвинулись лишь наиболее мобильные кавалерийские части (силой до двух эскадронов), остатки батальона моряков на автомашинах, пулеметная рота и броневзвод (два бронеавтомобиля БА-20). То есть, на момент выхода из Севастополя дивизия представлена была кавалерийским полком неполного состава со средствами усиления. Из состава артиллерийского дивизиона, который был в составе дивизии при ее формировании, не осталось ни одного орудия. По воспоминаниям сослуживцев командир дивизии обладал очень жестким характером и личного состава своей дивизии не щадил ни в боях, ни в походах. Командовал дивизией полковник П.Г. Новиков, принявший ее в сентябре от генерал-майора Петрова.

25-я Чапаевская дивизия. Кадровая дивизия довоенного формирования. Вернулось в Севастополь 1640 человек. Но эта цифра немного лукавая. Дело в том, что в числе 1640 человек, учтен личный состав артполков, который не был отправлен на Перекоп, из-за отсутствия тягачей и лошадей. В дивизии числились 69-й артполк (дивизионный 25-й дивизии) – 6 дивизионных орудий 76-мм (УСВ), 99-й гаубичный артполк (дивизионный 25-й дивизии) – 11 гаубиц, калибром 122 мм. В составе дивизии числился 287-й стрелковый полк (от которого остался практически только штаб полка и две роты); 31-й Разинский полк (численностью около семисот человек); 54-й Пугачевский полк, численностью около трех рот, состоявших, в основном, из севастопольских моряков. Командовал дивизией генерал-майор Коломиец, до этого возглавлявший тыл Приморской армии.

95-я Молдавская (бывшая Вознесенская) стрелковая дивизия. Кадровая дивизия довоенного формирования. Формировалась на южной Украине. В составе дивизии к Севастополю вышли 2875 человек, включая артполк и другие части. Но... опять эта цифра лукавая. Часть артиллерии дивизии так же оставалась в Севастополе. Дивизия состояла из трех полков: 161-го, численностью около двух батальонов, в составе которых большую часть опять же составляли севастопольские моряки; 241-го полка, от которого остались только тыловые части и штаб; 90-го полка, который вышел в составе штаба полка и трех рот. Большая часть личного состава дивизии приходилась на состав артчастей. В составе дивизии находились 57-й артполк (штатный дивизионный полк 95-й дивизии) – 12 дивизионных орудий УСВ (76 мм) и 397-й артполк (штатный 95-й дивизии) – 12 дивизионных орудий 76 мм. Командовал дивизией В.Ф. Воробьев – до войны преподаватель военной академии.

Еще одна дивизия, 421-я выдвинулась к Воронцовке не вся, а только в составе двух стрелковых полков и одного артполка. В Севастополе оставался, сформированный из одесситов 1330-й полк и инженерный батальон дивизии. В ходе боев под Алуштой большая часть дивизии полегла, но к Севастополю вышли ее остатки, сохранив свою артиллерию. Всего в составе дивизии по состоянию на 9 ноября числилось (вместе с артиллерией, инженерным батальоном и 1330-м полком) 3438 человек.

После отхода и боев под Алуштой из состава дивизии вернулось едва ли пятьсот человек и еще около трехсот пятидесяти в составе 134 гаубичного артполка. 134-й гаубичный артполк сохранил 5 гаубиц, калибром 122 мм. Все остальные части 421-й дивизии находились все это время в Севастополе. 265-й корпусный артполк – 1106 человек. Вышел из Одессы в Севастополь в полном составе, вернулся в Севастополь без третьего дивизиона, который отошел к Керчи вместе с 51-й армией. Полк имел минимальные потери в личном составе и почти не имел потерь в технике. В составе полка было три дивизиона: два дивизиона 107-мм корпусных пушек и один дивизион пушек-гаубиц МЛ-20.

К 9 ноября 1941 г. в Севастополь прибыли следующие силы и средства ПВО Приморской армии: 880-й зенитный артиллерийский полк в составе 7 батарей (20 85-мм орудий), 26-й отдельный зенитный дивизион. В 25-й и 95-й стрелковых и 40-й кавалерийской дивизиях имелись штатные зенитные дивизионы, но очень слабого состава (по 2-4 орудия). Они находились в распоряжении командиров дивизий. Если подсчитать л/с собственно Приморской армии получается... 9379 человек. Не дотягивает до полнокровной, стандартной дивизии. Это с учетом того, что большую часть личного состава составляли артиллерийские, специальные части и штабы. В этой связи стоит напомнить, что в составе 95-й дивизии один полк – 161-й был составлен из моряков-добровольцев из Севастополя, в составе 54-го полка большая часть личного состава также состояла из моряков 6-го добровольческого морского отряда, 1330-й полк 421-й дивизии был целиком морским (бывший 1-й Черноморский полк морской пехоты). Причем «штыков» и «сабель» в этом, с позволения сказать, «соединении» (?), действительно, было менее двух тысяч. В своем новом качестве Приморская «армия» состояла из офицерского состава штабов дивизионного звена и артиллеристов.

Итак, к Севастополю в частях Примармии вышло всего чуть больше 8 тыс. человек, но в то же время позже в справке отдела укомплектования Приморской армии от 10 ноября 1941 г. общая численность армии определялась в 43 321 человек. В Севастополе, действительно, оставалось много частей и техники из состава Приморской армии, в т.ч. и инженерные батальоны, батальоны связи, химзащиты и прочее, но разница уж больно велика! Объяснения тому имеется весьма основательные.

1. Приморская армия отошла к Севастополю не одна, с ней отошли еще части 51-й армии. До войны 51-я была не армией, а 9-м корпусом, и лишь с началом боевых действий его пополнили различными частями и сформировали из крымчан четыре дивизии: 172-ю, 184-ю НКВД (пограничную), 320-ю и 321-ю.

184-я (4-я Крымская дивизия народного ополчения) формировалась на южном берегу Крыма из состава 23-й Севастопольской, 24-й Ялтинской и 25-й Алуштинской погранкомендатур. Для пополнения личного состава до численности дивизии были призваны три тысячи крымчан, в основном, запасников войск НКВД и бойцов, выписываемых из госпиталей. К сожалению, данные по личному составу дивизии в ЦАМО отсутствуют (впрочем, Неменко утверждает, что нет данных по всем четырем крымским дивизиям народного ополчения). Командир дивизии полковник Абрамов в своих воспоминаниях, называет численность дивизии после формирования в 5500 человек, из них вооруженных – 3759 бойцов.

Были сформированы полки:

262-й стрелковый – на базе 23-й отдельной погранкомендатуры, командир полка – майор Рубцов, военком – ст. политрук Тилинин, начальник штаба – капитан Кочетков. Полк получал участок от мыса Айя до исключительно Аюдаг, штаб полка – Алупка.

294-й стрелковый полк – на базе 24-й погранкомендатуры, командир полка – майор Мартыненок, военком – полковой комиссар Ермаков, начальник штаба – капитан Кашин. Полк контролировал участок – Аюдаг, исключая Новый Свет; штаб полка – Алушта.

297-й стрелковый полк – на базе 25-й погранкомендатуры, командир полка – майор Панарин, военком – ст. политрук Молоснов, начальник штаба – капитан Лебеденко. Полк получил участок – Новый Свет, Судак. Штаб полка – Судак.

После эвакуации Приморской армии из Одессы в состав дивизии был передан Одесский погранотряд, принимавший активное участие в боях за оборону Одессы. Дивизия получала пополнение, бывшее в боях, способное укрепить ее боеспособность. Однако при отступлении армии из северного Крыма дивизия оказалась фактически брошенной. Об этой дивизии у нас уже шла речь в главе о погибших судах, где мы рассматривали обстоятельства гибели транспорта «Армения». Думаю, что и в нашем случае имеет смысл привести выдержки из воспоминаний командира дивизии Абрамова: «Связи с армией не было. Был послан третий офицер с донесением к командующему и за получением приказания – как быть дальше? Боеприпасы расходовались, а пополнения не было. Продовольствие не поступало, и люди питались за счет местных ресурсов... Было принято решение отступать... В бинокль была хорошо видна Алушта, занятая врагом. Позади нас по шоссе ходили танки. Заметив нас, противник открыл артогонь, но снаряды рвались в стороне. Ровно в срок отряд выступил по маршруту: южный скат высоты Чатырдаг, высота 480.3 и дальше по дороге на Ялту. Примерно посередине южного кругового ската горы вилась тропинка, по которой можно было идти только гуськом. Левей внизу была дер. Коробек, в которой помещался штаб немцев. День был на исходе, когда у стыка троп, что на юго-западном скате горы, мы нарвались на засаду немцев, сидевших в окопах. Гуськом наступать было нельзя, обход справа или слева исключал крутой подъем и спуск. Оставался единственный подход – лезть на гору, спуститься с нее на западном скате и выйти в тыл врага. Подъем был очень трудный и продолжался долго. При подъеме сильные помогали лезть слабым. На горе устроили привал, чтобы дать отдохнуть людям и подтянуться отставшим. Не приходил начштаба майор Серебряков. Оставив на месте маяк, мы двинулись через плато, шли по азимуту всю ночь и, только когда взошло солнце, подошли к спуску. Впереди внизу был сплошной лес и ни одного населенного пункта, ни одного ориентира. Люди устали и третий день без хлеба...».

В Севастополь остатки дивизии выходили до 27 (!) ноября, прорываясь с боем. Вернее, отошли те, кто уцелел, прикрывая отход армии. Если сказать еще точнее, 184-я дивизия не прикрывала отход, как часто пишут в литературе. Она просто сражалась на тех позициях, на которых ее застал подход противника. Никаких указаний и приказов командование дивизии не получало, более того, управление полками дивизии в ходе боев было потеряно и командиры полков самостоятельно принимали решения. Основные бои дивизия вела в районе деревень Нейзац, Фриденталь, Розенталь (недалеко от Золотого поля), населенных крымскими немцами. Как это не парадоксально воспринимается, но швейцарская и немецкая общины Крыма немцев не поддержали, а оказывали содействие пограничникам. Есть данные командира 184-й дивизии полковника Абрамова, который утверждал, что вышло из состава дивизии всего 974 человека. Однако, если сложить численность личного состава дивизии, зафиксированную в документах по формированию подразделений, то цифра получается более чем вдвое больше. Всего из вышедших подразделений было сформировано два полнокровных батальона и выделено пополнение для батальона школы НКВД. Вместе с ротами 54-го охранного полка НКВД и конвойной ротой из Симферополя получается 2352 человека. Т.е. в сумме из состава дивизии вышло около 2 тыс. человек. Из их числа нужно вычесть две роты 23-й Севастопольской погранкомендатуры, которые вернулись в Севастополь до начала боев дивизии в горах. Итого получается около 1500-1700 человек. Точнее установить цифру пока сложно.

172-я дивизия (3-я КДНО) формировалась в Симферопольском районе. Дивизия была изначально моторизованной и имела один танковый полк. В его составе было 10 танков Т-34 и 56 танков Т-37/38. Большинство танков были потеряны в боях под Перекопом. Экипажи легких танков формировались из рабочих симферопольских предприятий. Экипажи десяти танков Т-34 были кадровыми. После боев под Перекопом, где дивизия потеряла большую часть своего личного состава полки ее вернулись в Севастополь в очень ослабленном составе. Большая часть легких танков была уничтожена противником, а часть танков Т-34 была брошена по дороге из-за поломок и нехватки топлива.

Вопреки распространенному мнению, первые модели танков Т-34 имели некачественную трансмиссию, которая часто выходила из строя. В арьергардных боях дивизия понесла серьезные потери. Изрядно потрепанную, но очень стойкую 172-ю дивизию полковника Ласкина И.Е. Петров поставил прикрывать отход своей «армии». Это было мотивировано тем, что личный состав дивизии состоял из крымчан, хорошо знавших местность. Бойцы 172-й дивизии вместе с конниками 40-й и 42-й дивизий сражались на горных перевалах, давая возможность отступить остальным частям. Из 10 076 человек первоначального состава дивизии к Севастополю вышло 930 человек в пехотных подразделениях и около 800 человек в различных артиллерийских, танковых и вспомогательных частях. Всего около 1700 человек. Более того, в ее составе вышли: один Т-27, два бронеавтомобиля БА-10 из состава батальона разведки, пять вооруженных тягачей «Комсомолец» и один Т-34. Обе крымские дивизии (172-я и 184-я), с боем прорываясь в Севастополь, потеряли большую часть личного состава. Изучив материалы по численности этих дивизий и их потерям, можно с уверенностью сказать, что в отличие от других местных формирований, дезертиров и сдавшихся в плен в этих частях почти не было. Крымские дивизии (бывшие 3-я и 4-я Крымские дивизии народного ополчения) были добровольческими, сформированными из непризывных возрастов, они сражались на родной земле, защищая ее.

Плечом к плечу с крымчанами сражались еще две дивизии 51-й армии: кавалерийские 40-я и 42-я. Обе дивизии были сформированы на Кубани из казаков. С сентября в Краснодарском крае осталась возможность формировать только добровольческие дивизии, проводя отбор воинов, пригодных для службы в кавалерии, в основном из лиц непризывного возраста. Дивизии, сформированные в июле-августе 1941 года, перебазировались на участки фронта, определенные Ставкой ВГК, и в связи с тяжелой обстановкой на фронте практически «с колес» вступали в бой. Боевой состав всех кавдивизий легкого типа был одинаков: три кавполка и эскадрон химзащиты. Именно такими и были все три кавдивизии Крыма 40-я, 42-я и 48-я. Основу дивизий составили казаки-добровольцы, возраст которых колебался от четырнадцати до шестидесяти четырех лет, старшие – ветераны Гражданской войны. Казаки иногда приходили семьями вместе со своими детьми. Пусть вас не обманывает слово «дивизия». Они относились к т.н. «легким» кавдивизиям и в их составе было совсем мало бойцов (не более 3,5 тыс.). 40-я дивизия формировалась в станице Кущевская Краснодарского края, в ее составе было 3258 человек. В ее состав входил кавалерийский артдивизион, пулеметная рота (на тачанках и телегах) артпарк, 55-й бронетанковый эскадрон. В ходе боев ей был придан еще и зенитный дивизион. 42-я формировалась в г. Краснодар, но была еще более малочисленной – 2300 всадников. Она имела в своем составе только одну батарею 45-мм орудий на механизированной тяге. Кавдивизии, сформированные из кубанских казаков во второй половине июля, в августе были переброшены на Крымский полуостров в составе кавалерийской группы генерала Д.И. Аверкина. После тяжелых боев обе дивизии в сумме составили целых... 1496 сабель. 42-я дивизия потеряла заградэскадрон, часть техники, половину личного состава. Один ее полк отошел к Керчи. Всего к Севастополю в составе 42-й дивизии полковника Глаголева вышло 211 человек. 40-я дивизия Ф.Ф. Кудюрова сумела сохранить свой зенитный дивизион, семь 76-мм орудий, 7 тягачей «Комсомолец», 3 танкетки из состава бронетанкового эскадрона, два бронеавтомобиля.

Из доклада майора Мартыненка, прорвавшегося с боем в Севастополь 24 ноября во главе 23 человек, оставшихся от стрелкового полка: «…Полк вечером 4 ноября отходил к морю. Соединившись с остатками 48-й дивизии генерала Аверкина (около 300 конников) бойцы 184-й дивизии попытались прорваться через Алушту на Ялту. Сюда же двигался 2-й стрелковый батальон 297-го стрелкового полка п под командованием старшего лейтенанта Борисова. Сводный отряд дважды 4 и 5 ноября выбивал немцев из Алушты, при этом, при одном из налетов был разгромлен немецкий штаб, в котором было уничтожено одиннадцать офицеров. Сильной атакой немцев отряд был выбит из Алушты, понеся большие потери. Здесь были убиты два командира батальона 297-го стрелкового полка и много бойцов. Отряд отступил в горы, где группами пробивался в сторону Севастополя. Командир 297-го стрелкового полка майор Панарин остался у партизан…» (из воспоминаний полковника Абрамова).

В разрозненных частях и подразделениях 51-й армии к Севастополю вышло еще около 1300 человек. В основном это были отдельные части дивизий, в состав которых были включены 1-й и 2-й Перекопские отряды (так, например, вместе с Перекопскими отрядами вышли 327 бойцов 156-й дивизии). Это связано с тем, что отход был неорганизованным, связь работала с перебоями и командиры частей часто сами принимали решение об отходе в Севастополь или Керчь.

Вместе с Приморской армией к Севастополю отошли и два армейских артполка 51-й армии: 51-й и 52-й, сохранив половину своей артиллерии. Правда, 52-й АП был вооружен экзотическими для РККА польскими трофейными 155-мм орудиями Шнейдера французского производства, к которым было всего по одному снаряду на орудие, но оставалась надежда, что и они пригодятся в обороне. Если собрать воедино вторую составляющую, то наберется около семи тысяч человек, т.е. сила сопоставимая с самой Приморской армией.

Другая оставляющая – моряки. Неплохо вооруженная и хорошо обученная, 7-я бригада морпехоты, сохранив часть артиллерии, вернулась в Севастополь. Но не вся. Бригада при отступлении потеряла два батальона. Вопрос отхода бригады – тема отдельного исследования. С ней возвращались и два ее, теперь уже бывших, батальона: 1-й и 2-й Перекопские отряды. Бригада, направленная в северный Крым с Дуванкойского направления, где оборона города в ноябре 1941 г. получила самый серьезный удар, возвращалась в родной город. С ней вернулись и расчеты двух береговых батарей 120-го артдивизиона, увы, уже без своих морских стационарных орудий, которые пришлось взорвать при отходе. Расчеты еще трех береговых и двух зенитных батарей прорвались в Керчь, расчеты четырех батарей полностью погибли, защищая Крым. Судьбу остальных расчетов установить не удалось. Чтобы было ясно, о каком количестве флотских артиллеристов идет речь, поясню: расчет береговой батареи среднего калибра составлял от 120 до 250 человек. Вместе с Приморской армией удалось выйти и остаткам 16-го батальона морской пехоты. Батальон вместе с разрозненными частями 321-й дивизии занял оборону перед Бахчисараем. В ходе боя он был рассечен на две части. Половина батальона отошла вместе с экипажем бронепоездов «Орджоникидзевец» и «Войковец» (№ 1) к Севастополю, а 185 человек из состава батальона, пройдя по горным дорогам, присоединились к отступающим частям Приморской армии. К Севастополю прорвалась часть экипажа армейского бронепоезда № 1, разбитого тяжелой артиллерией немцев у ст. Шакул (Самохвалово), и экипаж флотского бронепоезда «Орджоникидзевец», погибшего у станции Курман-Кемельчи.

По первичному расчету получается, что численность частей Приморской «армии», вышедших к Севастополю, составила 8 тыс. человек, с частями 51-й армии – 16 тыс., а с учетом морских частей, около 22-23 тысяч. Проанализировав цифры и сравнив их с теми, что даны в литературе, можно сделать выводы, что под термином «Приморская армия» авторы понимают различные соединения, включая в ее состав то части 51-й армии, то части моряков, сражавшихся под Перекопом. В сводке по состоянию на 9 ноября 1941 г. дана цифра 43 321 человек. Опираясь на нее, давайте разберемся, оценим состав частей оборонявших Севастополь по состоянию на 9 ноября:

Первый сектор до участия в блоях. Комендант полковник П.Г. Новиков (командир 2-й кавдивизии Примармии). Состав войск – вновь созданный 383-й стрелковый полк. На формиро¬вание полка были использованы: запасной артполк, школа младших командиров НКВД, объединен¬ная школа младшего комсостава БО, рота местной противовоздушной обороны и химрота. В составе полка было три стрелковых батальона: штаб сектора – штаб 2-й кавалерийской дивизии располагался на бывшем хуторе Максимовича в районе 7-го км Балаклавского шоссе.

1-й батальон школа младших командиров морпогранохраны НКВД; комбат – начальник школы майор Писарихин;

2-й батальон – батальон запасного артполка; комбат – командир майор Ведмедь;

3-й батальон – объединенная школа младшего комсостава береговой обороны, рота местной противовоздушной обороны и химрота; комбат – капитан Кудрявцев.

Командование, штаб, службы, тылы сектора на базе 383-го стрелкового полка. Взводы связи батальонов и тыла полка были укомплектованы за счет час-тей, из которых комплектовался 383-й сп. В связи с приведенными данными возникает ряд вопросов: во-первых, четко просматривается, что в первом секторе войск не добавилось, а стало меньше. Убыл на Кавказ батальон водолазного техникума. Вместо него был сформирован новый батальон из различных частей. Приморская армия усилила первый сектор обороны только комендантским взводом штаба дивизии. Неясная ситуация со штабом полка. Дело в том, что ни в одной из вышедших дивизий полка под таким номером нет. Очевидно, это опечатка в приказе при формировании, т.к. фактически штаб был составлен из офицеров 388-го полка 172-й дивизии. Тем не менее, по отчетным документам 383-й полк просуществовал в Приморской армии до февраля 1942 года. Стоит отметить, что хутор Максимовича находился в 10 км от передовой, КП сектора средств связи с частями не имел, т.к. отсутствовала полевая телефонная линия, а батальоны не имели радиостанций. Для передачи приказов использовали конных связных. 9 ноября это еще был тыл севастопольского оборонительного района. В районе сектора, в основном по Ялтинскому шоссе, выходили различные части Приморской армии. П.Г.Новиков только прибыл в сектор из Ялты, где выполнял обязанности коменданта города. Своей артиллерии сектор не имел. Он поддерживался огнем двух береговых батарей: 18-й и 19-й (по 4х152-мм дореволюционных стационарных морских орудия «Канэ» с дальностью стрельбы 14 км каждая). В некоторых источниках к ним добавлены еще четыре орудия вновь установленной 130-мм батареи № 242. Следует учесть, что эта батарея произвела первые стрельбы с временных оснований только 15.11.41 года. Батареи № 116 и 113 были установлены только в конце ноября, а 130-мм батарея № 242 действовала в боевом режиме только с 15 ноября. Подразделения, составлявшие оборону сектора, своей артиллерии не имели. Чуть позже для поддержки сектора был выделен 51-й артполк, бывший армейский артполк 51-й армии, имевший 8 орудий 152-мм (МЛ- 20). Орудия установили в районе хутора Николаевка (5-й км Балаклавского шоссе).

Второй сектор обороны. Комендант сектора полковник И.А. Ласкин, он же командир 172-й моторизованной дивизии, бывшей 3-й Крымской, сменивший на посту коменданта начальника учебного отряда контр-адмирала Абрамова. Штаб сектора – штаб 172-й дивизии (сокращенного состава) располагался в районе бывшего англий¬ского редута Виктория.

Состав войск сектора – 172-я дивизия в составе:

а) 514-й стрелковый полк в составе двух батальонов:

1-й батальон был сформирован из состава всех пехотных частей 172-й дивизии;

2-й батальон был сформирован за счет трех рот севастопольского истребительного отряда и одной роты 51-го полка связи.

Кроме того, в состав полка были включены все гарнизоны долговременных сооружений, расположен¬ных на участке полка, т.е. части бывшего запасного артполка. Командование, штаб, службы и тылы полка – 514-го стрелкового полка 172-й стрелковой дивизии; коман¬дир полка майор Устинов. Т.е. из всего личного состава дивизии сформировали всего батальон. Второй батальон полка был чисто севастопольским: за счет добровольцев непризывного возраста. Бойцы этого подразделения достаточно долго не имели формы и ходили в рабочих спецовках и ватниках.

б) второй полк дивизии был чисто морским. Это был 2-й морской полк в существующем составе. Командир полка – капитан Н. Таран. Т.е. это были бойцы бывших Севастопольского, Николаевского батальонов морпехоты и бойцы батарей Тендровского участка береговой обороны.

в) третьим полком дивизии стал вновь сформированный стрелковый полк, 1-й Севастопольский стрелковый полк, в составе трех батальонов:

1-й батальон за счет 1-го Перекопского бата¬льона (бывший батальон 7-й БрМП);

2-й батальон за счет батальона Дунайской военной флотилии;

3-й батальон за счет батальона школы оружия.

Командиром 1-го Севастопольского стрелкового полка стал бывший начальник школы оружия учебного отряда полковник Горпищенко. Штаб полка был укомплектован за счет личного состава штаба 42-й кавалерийской дивизии. Т.е. второй сектор в боевом отношении был усилен одним батальоном 172-й дивизии и штабами подразделений, ранее входивших в состав 51-й армии. Штаб сектора также не имел прямой связи с войсками и находился от них еще дальше, чем в первом секторе.

Артиллерия сектора: 52-й артполк – 14 орудий Шнейдера 155-мм (бывший армейский 51 армии, оснащенный трофейными польскими орудиями французского производства, к которым не было снарядов), 725-я подвижная батарея береговой обороны, доставленная 30-го октября с Тендры – 4 орудия 152-мм орудия МЛ-20 (полевые пушки-гаубицы советского производства). 134-й артполк – 13 орудий 122 мм из состава Приморской армии. 1-й артполк – 2 (!) дивизионных орудия 76 мм из состава 172-й дивизии. Всего 37 орудий, из них 4 – орудия береговой обороны. Артиллерия в основном располагалась в районе разоруженной стационарной зенитной батареи на хуторе Дергачи и в районе карьера на Сапун-горе. Дополнительно в полках морпехоты находились еще 24 малокалиберных орудия (45-мм противотанковые и полковые 76-мм орудия обр. 1927 г.).

То есть, 172-я дивизия сохранила только два 76-мм дивизионных орудия (в начале боев у нее было: четыре 152-миллиметровые гаубицы, пять орудий калибра 122 мм, семь – калибра 76 мм и четыре 45-миллиметровых орудия)

Третий сектор (бывший правый подсектор 3-го сектора, которым командовал полковник Дацишин). Комендант – генерал-майор Коломиец. Штаб сектора и 25-й дивизии – хуторские постройки в 1,5 км юго-восточнее станции Мекензиевы Горы. Состав:

25-я стрелковая дивизия. На 10.11.41 г. в дивизии числится уже 5077 человек:

а) 31-й полк, в составе двух батальонов:

1-й батальон за счет всего личного состава 31-го стрелкового полка;

2-й батальон за счет батальона АЗО (авиазенитной обороны).

Всего в полку 1526 человек.

б) 287-й полк в составе трех батальонов:

1-й батальон – за счет батальона запасного арт¬полка (майор Людвинчуг). Вернее, этот батальон должен был входить в состав 287 полка, однако в ходе боя 9.11.41 почти весь л/с батальона выбыл из строя, а сам м-р Людвинчуг был тяжело ранен. Из состава батальона в строю осталось только 187 человек.

2-й батальон – 16-й батальон (капитан Львовский ). Т.е. это бойцы Каркинитского сектора и два взвода 321-й дивизии. Для пополнения 16-го батальона были использованы расчеты двух батарей БО отошедшие к Севастополю. Вероятно, это батареи, ранее стоявшие на Дальнем рубеже.

3-й батальон – 15-й батальон (командир – капитан Стольберг). Т.е это тоже бойцы Каркинитского сектора. Командование, штаб, службы и тылы полка – 287-го стрелкового полка 25-й дивизии. Всего в полку было 1718 человек.

в) 3-й морской полк в составе трех батальонов существующей организации. В ходе первых дней боев полк понес потери. На доукомплектование полка был обращен весь личный со¬став полка и остатки всех ранее приданных ему подразделений (ба¬тальон ВВС, 17-й и 19-й батальоны морской пехоты). Кроме того, в состав полка был включен батальон электро-механической школы. Полк отводился в резерв, а на позициях оставался только батальон электромеханической школы. Всего в полку 1833 человек, т.е. 3-й сектор был усилен только одним батальоном из состава Приморской армии (если не считать севастопольского 3-го полка, который воевал в Одессе в составе 2-й кавдивизии). В резерве сектора находилась 7-я бригада морпехоты существующей организации в составе трех батальонов. Бригада в ходе отступления потеряла почти все свои заградотряды, прикрывавшие отступление войск, потеряла 5-й батальон, отклонившийся от маршрута следования и уничтоженный противником. Остальные батальоны понесли серьезные потери, поэтому ка¬честве 3-го батальона в состав бригады вернули 2-й Перекопский ба¬тальон (бывший 4-й батальон той же бригады, побывавший на Перекопе).

В поддержке сектора находились:

69-й артполк (штатный 25-й дивизии) – 6 дивизионных орудий 76-мм (Ф-22);

99-й гаубичный артполк (штатный 25-й дивизии) – 11 орудий 122-мм (1909/37г.);

134-й гаубичный артполк – 5 орудий 122 мм (из состава расформированной 421-й дивизии);

724-я батарея БО – 4 орудия 152 мм (орудия МЛ 20);

1-й дивизион 265-го артполка – 12 орудий.

Всего 38 орудий, из них 4 орудия БО. Т.е. в 3-м секторе за счет Приморской армии добавились 38 орудий.

Четвертый сектор. Комендант – генерал-майор В.Ф. Воро¬бьев. Штаб сектора и 95-й дивизии в 1,5км юго-восточнее поселка Любимовка. Состав:

95-я дивизия в составе:

а) 161-й полк (командир полка – полковник Капитохин), сформированный из остатков личного состава 95-й дивизии, в качестве 3-го батальона в состав 161-го полка был включен 18-й ба¬тальон морской пехоты.

б) 90-й стрелковый полк в составе двух батальонов:

1-й батальон за счет батальона электромеханиче¬ской школы (командир – майор Когарлыцкий);

2-й батальон за счет батальона школы запаса береговой обороны (командир – полковник Касилов).

в) местный стрелковый полк в составе трех батальонов сущест¬вующей организации.

Т.е. 4-й сектор был усилен в основном штабами, добавив защитникам из состава Приморской армии три батальона пехоты.

В состав обороны четвертого сектора была включена 8-я бригада морской пехоты в составе пяти батальонов существующей организа¬ции (четыре батальона бригады и батальон Учебного отряда, приданный в ходе боев. Командир – майор Галайчук).

57-й артполк – 12 дивизионных орудий 76 мм, (штатный 95-й дивизии).

397-й артполк – 12 дивизионных орудий 76 мм, (штатный 95-й дивизии).

Два дивизиона 265-го артполка – 12 орудий 122 мм (А-19) и 152-мм (МЛ 20). Всего 36 орудий.

265-й полк вышел в Севастополь без одного дивизиона. Остальные дивизионы полка сохранили почти все свои орудия. На базе одного из дивизионов этого полка, который отошел вместе с 51-й армией на Керчь, на Кавказе был создан новый артполк. Интересна ситуация с береговой артиллерией в 4-м секторе. П.А. Моргунов говорит о том, что в секторе находились 4 орудия 203 мм орудия 10-й батареи береговой обороны, и «...12 орудий береговой обороны калибром 102-152 мм». Интересно, какие орудия названых калибров Моргунов «числил» за 4-м сектором?

В резерве командования СОР оставался 80-й отдельный разведбат, размещенный в старых казармах на горе Кара-коба и батальон курсантов училища БО. Кроме того, нужно отметить, что формирование частей морпехоты в Севастополе было продолжено. Если к 1 ноября в составе гарнизона Севастополя было 23 тыс. военнослужащих, то к 7 ноября численность гарнизона составляла 27,5 тыс. человек. В процессе отхода и переформирования находилась 184-я дивизия НКВД и 421-я стрелковая дивизия, а также ряд других более мелких частей и подразделений. Набрано было еще 510 ополченцев из числа городского населения непризывных возрастов и отказавшихся от брони. Сравнив состав артиллерии, находившейся в составе подразделений Приморской армии в Одессе и в Севастополе, стоит отметить, что легенда о том, что в Одессе тяжелые орудия было нечем грузить на транспорты, не выдерживает критики. Например, 265-й тяжелый артполк сохранил все свои орудия, часть орудий 421-й дивизии так же удалось доставить в Севастополь, в то же время, как некоторые подразделения свою артиллерию полностью растеряли. Удалось доставить в Севастополь и бронетехнику Приморской армии.

Анализ судовых журналов кораблей, вывозивших войска и работа с отчетными документами, позволяют установить приблизительный состав ОАТБ Приморской армии по состоянию на 9 ноября: Т-34 – 1 (из состава 172-й дивизии), БТ-7 – 1, Т-26 пулеметный – 3 (1 – из состава БО), ХТ-133 огнеметный – 1 (из состава БО); танкетка штабная Т-27 – 1 (172-й дивизии), Т-37/38 в различных модификациях – 9, кроме того, неисправных – 5; броневиков – 6, в ремонте – 7; танков неисправных 4 (тип неизвестен); тягачей, спецмашин – 12, грузовиков – 4, мотоциклов – 2. Во всяком случае, эта техника была доставлена в Севастополь и не ушла на Перекоп. Возможно, Т-37 и Т-38 не входили в состав ОАТБ, но однозначно находились в Севастополе. Техники в Севастополь было доставлено больше, но по воспоминаниям ветеранов-танкистов танковая рота в составе 9 танков БТ ушла на Перекоп, а в Севастополе осталась только одна неисправная машина этого типа. Вопрос количества бронетехники в Севастополе требует уточнения.

Общая численность (максимальная) Приморской армии составляла 49 тыс. человек. В связи с тем, что до окончания первого штурма подкрепления Севастополю не поступали, исходить следует именно из этой цифры. Артиллерия дотов также получила усиление, из Каркинитского сектора удалось эвакуировать батарею орудий «21К».

Противник.

Немецкие источники первый штурм Севастополя штурмом не считают. Для них это была попытка захватить город сходу. Точка зрения довольно спорная, хотя и небезосновательная. Тем не менее, попробуем уточнить какими же силами противник пытался атаковать город. Первой на подступы к городу вышла бригада Циглера – сводное подразделение, состоявшее из румынских частей под командованием полковника Раду Корнэ и немецких частей под командованием оберста фон Боддина, командира разведывательного батальона 22-й дивизии. В составе румынских войск находились части: 6-го моторизованного полка 5-й кавалерийской бригады и 5-го механизированного эскадрона 8-й кавбригады. 10-го моторизованного полка 6-й кавалерийской бригады, противотанковый дивизион (батальон) и 54-й тяжелый артиллерийский дивизион и рота мотоциклистов. Всего по данным румынских источников около 3,2 тыс. человек, 212 грузовиков и автобусов, 22 тягача, 8 танков, 18 орудий. Румынские части двигались двумя колоннами. Немецкие части также двигались двумя колоннами, в их составе находились: разведывательные батальоны 22-й и 50-й дивизий. Кроме того, в немецкую часть группы входили три тяжелых 15-см батареи на механизированной тяге, две 10,5-см батареи на механизированной тяге, два моторизованных противотанковых дивизиона, около сотни боевых мотоциклов с колясками, около двухсот грузовиков, бронеавтомобилей (Sd.Kfz. 221, 222 и 223) и транспортеров (Sd.Kfz 10, 251). Общая численность немецких войск в колоннах – около 2 тыс. человек, однако не все они участвовали в боевых действиях под Севастополем.

Состав бригады – это предмет отдельного исследования. Общая численность бригады Циглера составляла около 5,5 тыс. человек. В некоторых источниках упоминается в составе бригады и советская трофейная техника. По воспоминаниям жителя Симферополя Васильченко В.И., немецкими войсками на подступах к городу были захвачены два Т-34 и несколько танкеток (скорее всего, Т-37), брошенных возле штаба войск Крыма в Симферополе. Немецким механикам удалось запустить их, после чего на броне белой краской нарисовали большие кресты, и они двинулись в сторону Севастополя. Уточнить, что это были за танки, пока невозможно. Повидимому, это были машины, которые держало в резерве командование войск Крыма. Есть сведения о наличии в составе немецких войск и двух танков «БТ», возможно, из состава бронетанковых сил Примармии. Некоторые немецкие орудийные тягачи являлись трофейными французскими танкетками «Renault UE», которые однозначно классифицировались советскими артиллеристами как танки.

По некоторым данным в состав бригады входили две батареи 75-мм короткоствольных самоходок Stug III. Полный состав бригады установить сейчас сложно по следующим причинам: во-первых, это было временное формирование, во-вторых; немцы никогда не показывали трофейной техники в составе своих подразделений.

В воспоминаниях ветеранов училища БО и местного стрелкового полка однозначно указывается, что в составе бригады было много танков. Возможно, это связано с тем, что в начале войны и сейчас понятие «танк» претерпело существенные изменения.

«Танки» начала войны сейчас назвали бы тягачем или транспортером. В любом случае, бригада Циглера – это было мощное и очень мобильное соединение, которое полностью выполнило свою задачу, перерезав ночью с 30 на 31 октября Симферопольское шоссе и железную дорогу. Однако, бригада по возможности не вступала в затяжные бои, у нее была другая задача – перехватить пути отступления советских войск. Первой, по настоящему, вступила в бой 132-я немецкая дивизия, двигавшаяся ближе к берегу моря. По состоянию на 30.10.1941 г. в ее трех полках 436-м, 437-м и 438-м числилось 15,7 тыс. человек. После этого к Севастополю подошли 50-я дивизия, численностью 12,7 тыс. человек и 22-я дивизия, численностью 14,8 тыс. человек. А еще позже 72-я ефрейторская, численностью 17,8 тыс. человек. Общая численность немецких дивизий сравнима с численностью войск СОР, и вроде бы не обеспечивает нужного численного перевеса, необходимого для успеха в наступлении, но основных успехов немецкие войска добились с 31.10 по 7.11.1941 года. На этот момент немецкие войска имели более чем двукратное превосходство в численности личного состава.

Кроме того, необходимо учитывать то обстоятельство, что в отличие от войск СОР, немецкие дивизии регулярно получали пополнение. Только в период с 16 по 21 ноября в немецкие части прибыло семь маршевых батальонов. Безусловно, немецкие и румынские части были лучше организованы. Войска, обороняющие Севастополь, долгое время не имели единого руководства и имели различное подчинение. Была еще одна причина успехов немецких войск особенно в период с 31 октября по 3 ноября 1941 г. Командиры передовых немецких отрядов (это были разведывательные батальоны дивизий) хорошо ориентировались на местности и лучше знали дороги, чем флотское командование Севастополя. Очень многие удобные для обороны позиции были потеряны обходными маневрами немецких войск. Есть еще одна причина неудач: плохая работа тыла по снабжению боезапасами обороняющихся частей. Именно вследствие несвоевременного подвоза боеприпасов был потерян Дуванкойский опорный пункт – один из сильнейших в севастопольском Передовом рубеже. Но вернемся к событиям первых дней обороны.

ОТРАЖЕНИЕ ПЕРВОГО ШТУРМА

О первых двух днях обороны в советских источниках говорится совсем мало и официальные документы по этому периоду практически отсутствуют. Вместе с тем, именно эти события определили линию обороны Севастополя в 1941-1942 годах. В описании этого периода боев идет наибольшее количество нестыковок в датах и описаниях событий. Для этого есть несколько причин. Управление войсками до 1 ноября 1941 г. шло с двух командных пунктов. Приказы издавались параллельно от лица П.А. Моргунова и Г.В. Жукова. Вторая причина в том, что многие распоряжения командирам частей отдавались устно, непосредственно на КП, и в письменном виде не оформлялись, в журналах боевых действий не фиксировались. Третья причина в том, что в этот период, когда события развивались очень динамично было допущено наибольшее количество ошибок (как с немецкой, так и с советской стороны), которые попытались «заретушировать» непосредственные руководители в более позднее время.

Я останавливаюсь особенно подробно именно на первых днях обороны, т.к. о них очень мало информации, а без нее трудно объяснимы многие дальнейшие события Севастопольской обороны. При чтении исторической и мемуарной литературы, создается впечатление, что оперативно сформированная морская пехота Черноморского флота остановила противника на заранее намеченном и оборудованном Передовом рубеже. Но на самом деле бои первых двух дней обороны шли на 7-10 км севернее так называемого «Передового» рубежа. Попробуем восстановить последовательность событий по документам и воспоминаниям. Возможно, она будет немного отличаться от официальной точки зрения. Начнем с управления войсками. Структура управления обороной главной базы была такова: отвечал за оборону главной базы сам командующий флотом, а в его отсутствие (которое, как на грех, случалось в самые напряженные этапы обороны – Б.Н.) зам. командующего ЧФ. Командующему подчинялся комендант береговой обороны, который организовывал исполнение приказов и непосредственно руководил войсками, обороняющими главную базу ЧФ. Все просто и логично. Но с 25 октября была введена должность заместителя командующего Черноморским флотом по обороне Главной базы, которым был назначен контр-адмирал Г.В. Жуков (бывший начальник Одесской ВМБ и один из руководителей обороны Одессы). Его штаб находился на командном пункте командующего флотом в Южной бухте. Управление войсками береговой обороны, по существовавшему положению, осуществлял комендант береговой обороны генерал-майор П.А. Моргунов. Он управлял береговыми батареями и подчиненными частями со своего командного пункта (на бывшей 11-й береговой батарее). В его подчинении находилась береговая артиллерия и другие части, предназначенные для обороны побережья и подступов к базе. Командный пункт береговой обороны был оборудован средствами связи с береговыми батареями и с основными оборонительными объектами.

По первоначальному замыслу П.А. Моргунов должен был подчиняться Г.В. Жукову, но как покажут дальнейшие события, связь между этими командирами налажена не была, и каждый из них действовал самостоятельно и не всегда согласованно. Кроме того, КП командующего флотом имел ограниченные возможности связи с береговыми частями. КП береговой обороны не имел связи со многими частями ЧФ, но зато имел прямую телефонную связь со всеми береговыми батареями, наблюдательными и корректировочными постами. Т.е. с одного КП шло управление частями береговой обороны, со второго – частями флотского подчинения. Донесения из подразделений также поступали только «своему» руководству. Обобщенного анализа ситуации не производилось. Такое «двуединое» руководство существовало до позднего вечера 1 ноября, когда, наконец, все управление было сосредоточено на одном КП – Командном пункте береговой обороны. К чести офицеров, стоявших в первые дни во главе обороны, они смогли правильно сориентироваться и организовать управление войсками. Правда, сделать это удалось только к вечеру 1 ноября 1941 г. накануне возвращения с Кавказа командующего флотом.

Остается признать, что механизм управления обороной Главной базы Черноморского флота не был продуман и логично обоснован.

Формирование и отправка частей на намеченные для обороны рубежи производилась береговой обороной и командованием ЧФ также отдельно. Численности частей Севастопольского гарнизона было явно недостаточно для его обороны.

К 30 октября войска, готовые оборонять Главную базу, состояли из двух батальонов местного стрелкового полка, трех полков морской пехоты Черноморского флота, гарнизонов долговременных огневых точек (дотов) и нескольких артиллерийских подразделений. Всего это составило около 12 тысяч человек, из них почти 700 – лица командного состава.

Черноморский флот вел формирование батальонов морской пехоты из переменного состава Учебного отряда, училища береговой обороны, аэродромных частей ВВС, школы НКВД. Береговая оборона тоже формировала батальоны морской пехоты. Ее резервами стали: школа младших командиров БО и ПВО, запасной артполк, перебазированный из Керчи, батальоны Каркинитского сектора береговой обороны.

Вопреки общепринятому мнению разворачивание войск, оборонявших Севастополь, началось не по рубежу реки Кача, а по реке Альма. Батальоны, формируемые командованием ЧФ, и непосредственно выполнявшие указания Командующего войсками Крыма адмирала Левченко, занимали этот рубеж. Именно здесь должна была проходить первая линия обороны. Должна была, но из-за несогласованных действий адмирала Жукова и генерала Моргунова устойчивого рубежа обороны по р. Альма сформировать не успели.

Командование Береговой обороны «свои» (?) батальоны начало разворачивать на Передовом рубеже, расположенном в 7-10 км от линии обороны, намеченной командованием ЧФ в лице адмирала Жукова и заместителя командующего флотом Елисеева. Из-за чего произошел этот разнобой сейчас можно только гадать. Пока не удалось найти документы, регламентирующие расстановку частей на рубеже, но фактическая расстановка войск показывает, что, скорее всего, какие-то указания на этот счет все же от командующего флотом поступали. Ведь без приказа командующего (или его зама) части не могли разместить впереди ранее намеченных (?) рубежей. С уверенностью можно сказать лишь то, что основным инициатором и идеологом создания рубежа обороны по реке Альма выступил начальник инженерного управления Приморской армии инженер-генерал Хренов, и его горячо поддержал адмирал Левченко. Не исключено, что Моргунов, хорошо знавший местные условия и степень готовности рубежей, поставил «свои» батальоны там, где они могли обеспечить надежную оборону и реально сдержать противника. Что, кстати, в конечном итоге и произошло. Но если такая инициатива, действительно, имела место, то будь адмирал Левченко по жестче, то не сносить бы головы «предусмотрительному» (?) генералу Моргунову.

События под Севастополем перешли в активную фазу 29 октября 1941 г., когда Командующий войсками Крыма вице-ад¬мирал Г.И. Левченко своей директивой поставил перед Черноморским флотом задачи: немедленно занять сухо¬путный обвод главной базы; привести в боевую готовность гар¬низоны Ялты, Феодосии и Керчи; находиться в готов¬ности к поддержке сухопутных войск огнем корабель¬ной артиллерии.

Во исполнение директивы утром 30 октября был издан приказ зам. командующего по обороне главной ВМБ Севастополь Г.В. Жукова:

«Противник прорвал линию фронта, его передовые мотомеха¬низированные части вышли в район Евпатория – Саки, угрожая Севастополю.

51-я и Приморская армии отходят на рубеж Окречь – Саки (промежуточный рубеж, намеченный А.Ф. Хреновым, для отступавшей из Северного Крыма Приморской армии – Б.Н.)

Частям гарнизона г. Севастополя во взаимодействии с ко¬раблями и береговой артиллерией не допустить противника к ГВМБ и уничтожить его на подходе к Севастополю.

а) 2-й ПМП (полк морской пехоты – Б.Н.) – оборонять рубеж Камары – Чоргунь – Шули;

б) 3-й ПМП-оборонять рубеж Черкез-Кермен, Заланкой, х. Кефели, высота 142,4; (т.е. до деревни Тоуле, откуда должен был держать оборону батальон училища береговой обороны – Б.Н.);

в) МСП (Местный стрелковый полк – Б.Н.) – двумя батальонами оборонять рубеж гора Азис-Оба, Аранчи, отм. 42,7, курган Маяк-Оба;

г) Училищу БО – одним батальоном с 76-мм батареей оборонять рубеж Тоуле, г. Азис-Оба, Аранкой (видимо, Гавриил Васильевич забыл о том, что училище БО выставляет единственный батальон – Б.Н.);

д) Учебному отряду ЧФ – двумя батальонами и ротой МСП оборонять рубеж Черкез-Эли, Тархэнлар, Бурлюк, Альма-Тамак, бе¬рег моря (т.е. по реке Алма – Б.Н.);

е) батальон 8-й бригады морской пехоты – мой резерв, сосредо¬точиться в районе ст. Мекензиевы Горы;

ж) батальон ДВФ (Дунайская военная флотилия – Б.Н.) со 122-мм орудием – резерв командира МСП – сосредоточиться в районе Мамашай;

з) начальнику ПВО ЧФ обеспечить ГВМБ от нападения против¬ника с воздуха и быть готовым к использованию артиллерии и авиа¬ции по живой силе и танкам противника;

и) командирам секторов немедленно занять свои боевые секто¬ра по указанию коменданта БО ГВМБ.

Мой ФКП – КП БО ГВМБ, запасной – ФКП флота.

Первый заместитель – генерал-майор Моргунов. Второй за¬меститель – полковник Кабалюк.

Заместитель командующего ЧФ по обороне ГВМБ контр-адмирал Жуков Г.В.».

Обратите внимание, в приказе своим КП Гавриил Жуков обозначил свой командный пункт на КП Береговой обороны, на который он перешел только вечером 1-го ноября. Уже только это вызывает большое подозрение, что приказ этот был переписан «задним» числом, а возможно, был правлен неоднократно?

В соответствие с приказом контр-адмирала Жукова линия развертывания войск повторяла полностью очертания Дальнего рубежа. Некоторые пункты приказа, вызывают недоумение. Оставим пункт, касающийся 51-й армии и уничтожения противника на подходах к Севастополю. Прежде всего, обращает на себя внимание, что, несмотря на то, что под документом стоят подписи Моргунова и Жукова, ни одна из частей береговой обороны, упомянутая в приказе выделенных рубежей не занимала. Более того, состав войск береговой обороны был уже другим, в ее составе было сформировано четыре дополнительных батальона. Так, местный стрелковый полк был уже трехбатальонным, а не двух, как указано в приказе.

Если касаться сути приказа, то линия обороны, выделенная Учебному отряду (Черекез-Эли – берег моря), имеет протяженность около пятнадцати километров. Оборонять такой рубеж пятью батальонами Учебного отряда, мягко говоря, проблематично, войск для эффективной обороны должно было быть, как минимум, вдвое-втрое больше. А в реальности к моменту выхода приказа из состава учебного отряда успели сформировать не пять, а всего три батальона. Совершенно непонятен рубеж, предназначенный для курсантского батальона ВМУБО. Просматривается явная путаница, т.к. холм Азис-оба, данный в качестве ориентира, находился в нескольких километрах, в тылу батальона. Скорее всего командование спутало холм Азис-оба и деревню Азис (Задорожное). Несмотря на то, что батальон был достаточно многочисленным, он не мог эффективно оборонять такой протяженный рубеж. Рубеж, отведенный Местному стрелковому полку (если провести линию через указанные пункты) составил бы около 15 (!) км. Для двух батальонов полка, мягко говоря, многовато. Исполнение приказа также оставляло желать лучшего. Местный стрелковый полк, батальон Дунайской военной флотилии, упомянутые в приказе, управлялись с КП береговой обороны и получили совсем другие распоряжения. Доставка распоряжений в части выполнялась большей частью нарочными. Об эффективном управлении войсками с расстояния в 30-50 км без надежных средств связи и говорить не стоит. Никто из комендантов секторов к местам развертывания войск не прибыл. По состоянию на вечер 30 октября ни одна из частей не занимала выделенных рубежей. Исключение составляли 2-й и 3-й полки морской пехоты, развернутые ранее и занятые на строительстве укреплений.

Севастопольское командование рассчитывало на подход немецких войск не ранее второй половины дня 31-го октября. Но уже 30 октября в 16 час 35 мин командир 1-го отдельного артилле¬рийского дивизиона подполковник К.В. Радовский доложил на КП береговой обороны, что стационарная батарея № 54, которой командовал старший лейтенант И.И. Заика, открыла огонь по колонне противника. Поначалу донесению не поверили, но на утро 31 октября наметили разведку.

По воспоминаниям командира 54-й батареи И.И. Заики сразу же после доклада он получил выволочку от командира дивизиона за «паникерство». И только после многократных подтверждений командование береговой обороны поверило, что в район батареи вышли не отступающие советские части, а передовые подразделения противника. Как потом стало известно это была передовая колонна бригады Циглера, прорвавшаяся по дороге мимо Сак через село Крымское.

Немецкие войска, собрав моторизованные части в мобильную ударную группу, упредили разворачивание советских войск и не дали времени для наведения порядка в командовании войсками, выйдя к Севастополю, по крайней мере, на сутки раньше прогнозов. Бригада Циглера, продви¬галась несколькими колоннами по трем дорогам в направлении станции Альма (Почтовая) и разъезда Булганак (Чистенькая), обходя Симферополь, избежала уличных боев со 172-й дивизией, занимавшей позиции на подступах к Симферополю. 30 октября в 16 час 35 мин ее правая колонна попала под огонь береговой батареи № 54. Но бригада продвижения не замедлила, а лишь изменила направление движения, обходя батарею. Две другие колонны противника продолжили движение по параллельным дорогам.

Немецкие источники описывают это событие так: «...На правом фланге армии была брошена вперед моторизованная бригада Циглера, с целью возможно скорее перерезать противнику путь отхода на Севастополь. Ей действительно удалось своевременно занять на этой дороге переправы через реки Альма и Кача. Разведывательный батальон 22-й ПД под командованием оберста фон Боддина, входивший в состав этой бригады, прорвался через горы до южного берега в районе Ялты. Таким образом, все шоссейные дороги, которые противник мог бы использовать для отхода на Севастополь, оказались перерезанными. Его войска, оттесненные в горы восточнее дороги Симферополь – Алушта, могли добраться до крепости только по труднопроходимым горным дорогам».

К сожалению, добавить здесь нечего.

ПЕРВЫЕ БОЕВЫЕ СТОЛКНОВЕНИЯ

31 октября.

Советские части начали занимать рубежи в ночь на 31 октября. Но не в том порядке, как планировалось. Командиры двух батальонов электромеханической школы, сформированные первыми в Учебном отряде (командиры – Жигачев и Когарлыцкий), как и было запланировано выдвинулись к Альме. Их переброска была выполнена пешим порядком, продовольствие, боепитание и снабжение было доставлено на грузовиках. Получил устный приказ занять рубеж на реке Альма и командир батальона объединенной школы учебного отряда майор Галайчук. Это батальон в приказе назван не был, т.к. закончил формирование к вечеру 29 октября. В последующих сводках батальон именовался как 1-й батальон Учебного отряда ЧФ. Все три батальона были неплохо вооружены стрелковым оружием, но практически не имели пулеметов и совсем не имели артиллерии. «...Перед выступлением нас переодели в новенькую форму, выдали бушлаты, оружие выдавали вечером, вписывая его номер в книжку краснофлотца. Часть бойцов получила учебные трехлинейки, чуть позже со складов береговой обороны, подвезли самозарядные винтовки и штук двадцать-тридцать пистолетов-пулеметов Дегтярева... Патроны и паек на руки не выдавали, загрузив цинки и ящики на четыре грузовика...» (Из воспоминаний капитана 1 ранга Мирошниченко).

Первоначально на базе училища БО был сформирован полк, но затем, полк спешно переформирован в батальон, так как для укомплектования береговых батарей Крыма были откомандированы 235 курсантов старших курсов. Отсюда и путаница в приказе Жукова о назначении рубежа обороны для училища БО.

Вечером 30 октября л/с училища был собран по боевой тревоге и в полном снаряжении, совершив тридцатипятикилометровый ночной пеший марш, сводный батальон вышел на заданный рубеж. К утру 31 октября батальон училища находился на указанном рубеже в полном составе: курсанты 1-го курса, в том числе «ускоренники» – 658 человек, курсанты 2-го курса – 183 человек и постоянный состав училища (матросы, сверхсрочнослужащие, военные преподаватели, начальники и командиры) – 330 человек. Общая численность составила 1171 человек. В состав батальона вошли рота комсостава, три стрелковые курсантские роты из курсантов первого и второго курсов (командиры рот капитан П.П. Компаниец, полковник А.М. Корнейчук, майор В.С. Демьянов). В составе батальона числились: миномётная курсантская рота (капитан П.И. Сабуров, затем, к-н Евграфов), пулемётная курсантская рота (капитан М.С. Синюnин) и трёхорудийная 76-мм артбатарея (майор М.С. Малахов). В состав батальона входил также сапёрный взвод, пункт боеприпасов, продовольственный пункт и медицинский пункт. Начальником штаба был назначен майор В.И. Голубь, начальником связи – капитан-лейтенант Н.Ф. Потапов, командиром взвода связи – капитан В.И. Синютин. Позиция была выбрана удачно: относительно небольшими силами были перекрыты основные дороги к Севастополю…

Утверждение П.А. Моргунова, что батальон должен был занять рубеж по реке Альма перед Бахчисараем истине не соответствует. Он изначально должен был находиться на второй линии в качестве резерва. Перед ним должны были занять оборону другие части морской пехоты, находившиеся по состоянию на 30.10.41 г. в процессе формирования. Батальон курсантов принял бой одним из первых только по одной причине: Передовая позиция предназначалась для 16-го батальона морской пехоты, а Местный стрелковый полк, управление которым велось с КП береговой обороны, не получив вовремя приказа, развернул свои порядки в Аранчийском узле сопротивления, выдвинув на угрожаемом направлении только один батальон боевого охранения, как и предусматривалось первоначальным планом развертывания. Причем, боевое охранение было расположено уступом: две роты в опорном пункте в районе устья Альмы и одна рота в районе современного пос. Солнечный. Нужно отметить, что к этому моменту Местный стрелковый полк был уже трехбатальонным, т.к. в него включили батальон школы младших командиров береговой обороны И.Ф. Касилова.

Далее, в 5-7 километрах, по реке Альма, от дер. Черекез-эли (Брянское) до деревни Азек (Плодовое) располагались три батальона учебного отряда: 1-й и 2-й батальоны электромеханической школы учебного отряда (командиры Жигачев и Когарлыцкий) и один батальон объединенной школы (командир Галайчук). Дальше... войск еще не было. Лишь в 5км, на второй линии обороны, в районе от современного с. Железнодорожное до деревни Тоуле (Дачное) окапывалась рота курсантов, прибывшая на грузовиках, до подхода основных сил батальона училища БО. Вот и прослеживается диспозиция, по которой адмирал Гавриил Жуков выдвигал войска на рубеж, намеченный А.Ф. Хреновым: берег моря-Альма-Тамак (Песчаное) – Бурлюк (Вилино) – Черекез-Эли (Брянское) – Тоуле (Дачное) – х. Кефели – Заланкой (Холмовка) – Черекез-Кермен (р-н Эски-кермен) – Чоргунь (Черноречье). А генерал Павел Моргунов располагал «свои» части на Передовом рубеже в 7 км позади этой линии. Дальше линия обороны выглядит более или менее сплошной: от фланга курсантского батальона через д. Заланкой (Холмовка) до совр. пос. Красный Мак стоял 3-й полк морской пехоты, сформированный в Севастополе и прибывший из Одессы вместе с Приморской армией.

Еще дальше стоял 2-й полк, сформированный в боях на Тендре. Стоит отметить, что между 3-м и 2-м полками морпехоты локтевой связи также не было… И не могло быть при таких протяженных участках, назначенных к обороне.

В приказе Г.В. Жукова упоминается только один батальон 8-й бригады, прибывший первым. 29 октября крейсер «Красный Крым» под командованием капитана 2 ранга А.И. Зубкова доставил в Севастополь 1-й батальон и управление бригады. По словам В.Л. Вильшанского, командира бригады, 30 октября в Севастополь на транспорте «Украина» прибыл второй эшелон бригады в составе 2-го, 3-го и 4-го батальонов.

«...В 14 часов 30 минут бригада в полном составе, за исключением тыловых частей (они были доставлены позднее), сосредоточилась на станции Мекензиевы Горы. Численность бригады составляла 3744 человека. В 16 часов личный адъютант контр-адмирала Жукова доставил боевой приказ. В нем говорилось: «8-й отдельной бригаде морской пехоты немедленно выйти на передовой оборонительный рубеж, занять оборону по линии: западная окраина деревни Дуванкой, курган Азис-Оба, гора Максым-Кор и селение Аранчи, далее через Качинскую долину на ее северные возвышенности до родника Алтын-Баир и далее до стыка с соседом слева – местным стрелковым полком, с задачей не допустить прорыва противника к северной окраине Севастополя». Через полчаса бригада двумя колоннами выступила на передовую. В ночь на 31 октября она заняла назначенный ей рубеж протяженностью в девять с лишним километров и вскоре вступила в соприкосновение с противником».

Вот эти строки В.Л. Вильшанского вызывают большое сомнение. По словам Д.С. Озеркина только первый батальон прибыл в бараки на плато в ночь на 31 октября. Из тех же воспоминаний: «…8-я бригада морской пехоты выдвинулась на обозначенный рубеж только вечером 1-го ноября, и только поэтому сразу вступила в боестолкновение с противником…».

Обращает внимание на себя то, что позиции бригаде выделили от родника Алтын-баир (в районе горы Куба-бурун) на северном берегу реки Кача, далее? до стыка с Местным стрелковым полком. Приказ Г.В. Жукова датирован 10 часами 30 октября, по нему МСП должен был занимать позиции от горы Азис-оба, а в 12 часов уже дается указание бригаде не сменить МСП на плато, а занять позиции до стыка с полком за родником Алтын-баир (за горой Куба-бурун), в 8 км от первоначально назначенных позиций.

Легко прослеживается и то, что, прибыв на место 30-го вечером, бригада не могла «вскоре» (?) вступить в боестолкновение с противником. Между этими событиями должно было пройти не менее двух суток. Косвенно информацию Д.С. Озеркина подтверждают события 1 ноября, но об этом чуть позже. Если расставить все подразделения на карте по состоянию на утро 31 октября, то их позиции не составят единой линии или стройной системы обороны. Подразделения в двух местах не имели локтевой связи друг с другом. Вероятнее всего, это было связано с управлением войсками с двух КП. Эта несогласованность в действиях была очень недолгой, но имела очень неприятные последствия. Только поздно вечером 30 октября на совместном совещании, проводимом адмиралом Елисеевым, была выявлена явная нестыковка и противоречия в принимаемых решений. Тем не менее, потребовались еще сутки для того, чтобы предпринять какие либо согласованные действия.

Наконец предпринимаются решительные меры: второй батальон местного стрелкового полка получил приказ срочно выдвинуться в район д. Бурлюк (Вилино); в район мыса Лукулл была выдвинута подвижная 152-мм батарея береговой обороны № 724, имея задачей поддержать войска на передовой позиции. Батарея быстро выдвинулась в указанный район и успела закрепиться. Она была вооружена 152-мм орудиями МЛ-20, перевозимых тягачами «Сталинец», была очень мобильной и имела хорошо обученный личный состав. Батареи № 724 и 725 прибыли незадолго до боев с Тендровского участка и уже имели боевой опыт. К сожалению, второй батальон местного стрелкового полка получил приказ выдвинуться вперед и закрыть брешь до стыка с батальонами Учебного отряда ЧФ только в 15 часов 31 октября. Да и участок для обороны от современного села Песчаное до современного села Брянское был слишком велик – сплошной линии на рубеже р. Альма не получилось. 23 тыс. бойцов Севастопольского гарнизона просто физически не могли перекрыть собой фронт длиной в 72 километра.

К утру 31.10.41 г. левая колонна из состава бригады Циглера не только перерезала шоссейную и железную дороги Симферополь – Бахчисарай в районе ст. Альма (Почтовое), но и, окопавшись, установила около станции две 15-см ар¬тиллерийские батареи, преградив движение по указанным доро¬гам.

Для выяснения какие части противника могли быть обстреляны под Николаевкой и опасаясь, что по ошибке были обстреляны части Приморской или 51-й армии, командование береговой обороной принимает решение провести разведку. Рано утром 31 октября для выяснения обстановки в районе ст. Альма была направлена разведка на двух огнеметных танках (ХТ-133 на базе Т-26 из состава бронетанкового взвода береговой обороны) во главе с капитаном П.С. Кудрявцевым. Разведчики установили, что станция Альма занята противником, полотно железной дороги разобрано, а на высотах установлены тяжелые батареи. В середине дня разведка вернулась, и стало ясно, что ситуация совершенно отчаянная. Полученные сведения были срочно переданы с КП береговой обороны на КП Г.В. Жукова. Одновременно на тот же КП поступила информация от батальона училища БО. Командир батальона курсантов ВМУБО полковник В.А. Костышин несмотря на то, что батальон был вымотан ночным маршем, действуя по всем правилам тактического руководства, выслал впе¬ред разведку во главе с капи¬таном Н.Н. Ершиным и его помощником лейтенантом Ашихминым с целью определить силы противника. Вско¬ре, в районе села Новопавловка (оно носило то же название) разведчики обнаружили вра¬жескую колонну с танками (так указано в донесении – Б.Н.), двигавшуюся к Бахчисараю.

Замеченная противником наша разведка вступила в бой. Лейтенант с двумя добровольцами остался прикрывать отход остальных товарищей. При-крывая отход группы разведчиков, в бою погибли лейтенант Ашихмин и два курсанта, ос¬тальные разведчики вернулись в свой батальон. Курсанты успели закрепиться на позициях и подготовить окопы полного профиля. Вперед по направлению к Бахчисараю было выставлено боевое охранение – рота с двумя пулеметами. Бойцы боевого охранения заняли позиции и окопались. И все это несмотря на то, что переброска батальона длилась всю ночь, а бойцы были вымотаны ночным маршем. Из воспоминаний бывшего бойца батальона Мирошниченко: «...Спали курсанты в обнимку с винтовкой, сидя на дне своих индивидуальных окопов. Если над окопом слегка покачивался кончик штыка, значит, курсант спит. Однако первые же выстрелы или шум двигателей транспортеров сразу будили всех...».

«Прощупывая» пути к Севастополю немецкие части из состава бригады Циглера (моторизованная рота разведывательного батальона), обойдя никем не обороняемый Бахчисарай, столкнулась на шоссе с передовым охранением батальона училища БО. Курсанты понесли большие потери, но не отступили. Два удачно поставленных пулемета остановили продвижение мотоциклистов. Подтянув батарею 50-мм минометов, немецкие войска начали обстрел передового охранения. Раненный осколками мины в левую руку пулеметчик Павел Широчин вел огонь по противнику до тех пор, пока прямое попадание мины не накрыло позицию. Погибли Анатолий Ермаков, Николай Варнаков, Александр Злобин, всего восемнадцать курсантов, но никто не отступил ни на шаг. С наступлением темноты оставшиеся в живых бойцы пе¬редового охранения под командованием лейтенанта И.И. Кожевникова отошли на позиции своего ба¬тальона. Противник, получив отпор, отошел обратно и более не наступал. Информация о бое передового охранения училища береговой обороны до командования дошла только вечером. Понимая, что замысел удержания позиций по реке Альма под угрозой около 12 часов дня Г.В. Жуковым был дан приказ к вечеру 31 октября в район Бахчисарая перебросить 16-й батальон морской пехоты. Других боеготовых частей на тот момент в распоряжении командования не было. По воспоминаниям Лемешева, когда стали вызывать добровольцев, на пять шагов вышел почти весь батальон: «...вышли вперед не все, и не сразу, крепко подумав. Первыми, не задумываясь, вышли вперед краснофлотцы, стоявшие на левом фланге, все как на подбор небольшого роста, но крепкие, в новеньком обмундировании. «Парашютисты!», – сказал кто-то сзади. Вышли вперед коммунисты, комсомольцы, потом вышел весь батальон. Многие были еще в гражданском, некоторые в темных спецовках».

Вопреки тому, что пишет П.А. Моргунов, состав 16-го батальона был сборным. По его данным батальон был сформирован из морских частей Каркинитского сектора обороны. Но на самом деле это не совсем так. Действительно, около половины (более 500 человек – Б.Н.) численности батальона составили краснофлотцы, переброшенные из Евпатории. Эвакуация производилась эсминцем «Бдительный», одним тральщиком (БТЩ) и двумя морскими охотниками (МО). В состав батальона вошли несколько рот севастопольского рабочего истребительного батальона (515 ополченцев) и парашютно-диверсионная рота ЧФ, которую ранее готовили к действиям в районе Одессы. Общую численность батальона удалось довести до 1156 человек.

Батальон был в срочном порядке переброшен по железной дороге и занял оборону в 5 км перед Бахчисараем на землях современного совхоза им. Чкалова, перекрыв почти всю долину. Из воспоминаний В.И. Лемешева «...Выгружались из поезда быстро, прыгая прямо на пути. В лощинке стояли автомашины, спрятанные в ямах, закиданные ветвями. Рядом с дорогой стояла зенитная 76-миллиметровая пушка в круговом окопчике, а рядом ящики со снарядами. Артиллеристы отрывали щели поодаль от орудия. А на высотке, в стрелковых окопчиках, виднелись пехотинцы. Сплошной линии траншей, какой мне всегда представлялась передовая, не было. Никаких дотов, бетонных бункеров, ходов сообщения. Хорошо оборудованным был только командный пункт, сложенный из больших камней на цементном растворе...».

Выходит, что на этом рубеже кроме 16-го батальона были еще пехотные части. Какие? Пока ответить на этот вопрос сложно. Вечером к позициям 16-го батальона перед Бахчисараем вышло еще одно «подразделение» (?).

П.А. Моргунов пишет о том, что огнем немецких тяжелых батарей у станции Шакул были уничтожены два бронепоезда: флотский «Орджоникидзевец» и армейский № 1. Экипажи бронепоездов, сняв пулеметы, отошли к позициям 16-го батальона морской пехоты. На самом деле все было не совсем так.

24.10.41 г. из Севастополя в поддержку войск на Ишуньских позициях выдвинулся бронепоезд «Орджоникидзевец» (схожий по конструкции с бронепоездом № 5 «Железняков»). Его поддерживал бронепоезд «Войковец» (армейский бронепоезд № 1), шедший сзади него. Контрнаступление оказалось неудачным, и 26 октября противник сам перешел в наступление. Бронепоезда прикрывали отход советских войск. В ночь на 28 октября бронепоезд «Орджоникидзевец» в пяти километрах от станции Курман-Кемельчи (Красногвардейское) подвергся налету авиации, при котором был разбит тяговый паровоз, и одна из бронеплощадок сошла под откос. Отбив налет, экипаж бронепоезда снял пулеметы, и отошел к станции Сарабуз (Остряково). На борту бронепоезда оставалось около двадцати снарядов, большое количество 7,62-мм патронов. Бронепоезд попытались вывести из строя, облив маслом бронеплощадки и произведя их поджог. Из рапорта капитана Чайковского: «...с 76-мм орудий были сняты замки, из расходной цистерны паровоза было слито масло. Все приборы, в т.ч. дальномер были разбиты. Замки орудий мы утопили в пруду... Разложив оставшиеся снаряды на бронеплощадках, личный состав облил бронеплощадки маслом и поджег их... На станции Сарабуз, экипаж принял на борт армейский бронепоезд «Войковец» (№ 1), который начал отход к станции Альма. Но в ночь на 30 октября железнодорожное полотно в районе станции было разобрано…».

Согласно информации, взятой из советских источников, за два дня боев под станцией Альма 30 и 31 октября армейский бронепоезд № 1 («Войковец») уничтожил до двух рот противника. Утром 31.10.41 года у станции Шакул бронепоезд вступил в бой с румынскими частями бригады Циглера и уничтожил в течение двух часов 2 орудия, 5 минометов и около роты солдат. Около 14 часов бронепоезд был атакован немецкой авиацией. Был разбит паровоз, а через час закончился боезапас. Экипаж взорвал броневагоны и ушел к позициям 16-го батальона. Всего из личного состава двух бронепоездов вышло чуть больше пятидесяти человек при 4-х пулеметах «Максим» и 2-х пулеметах ДШК. Впоследствии большая часть этих бойцов вошла в состав экипажа бронепоезда «Железняков» Так, капитан Чайковский, командовавший отходом «Орджоникидзевца» стал заместителем командира бронепоезда № 5 («Железняков»).

31.10.41 года прибыл в Севастополь основной состав 8-й бригады морской пехоты. В книге П.А. Моргунова «Героический Севастополь» указано так: «Бригада при¬была в Севастополь 30-31 октября и была немедленно направле¬на в 3-й сектор, в район Бельбекской долины на рубеж: западная окраина дер. Дуванкой – гора Азиз-Оба – дер. Аранчи – род¬ник Алтын-Баир до стыка с местным стрелковым полком». Дата прибытия бригады в Севастополь однозначна, но дата и время выхода бригады на позиции у г. Азис-оба в разных источниках разнится. Вопрос требует уточнения. Прибыв в район, назначенный к обороне, подразделения бригады с ходу вступили в бой с передовыми частями противника и, естественно, к утру 31-го октября занять назначенный рубеж не смогли. Не исключено, что слабообученную, наскоро сформированную бригаду сразу вводить в бой не собирались, а предполагали расположить в тылу в качестве резерва во второй линии обороны. Так бы и произошло, если бы батальоны бригады заняли рубежи в назначенное время. В таком случае, кто решился отменить приказ контр-адмирала Жукова по срочному выдвижению бригады на назначенные ей позиции?

Вечером 31 октября и утром 1 ноября произошли основные события, положившие конец планам обороны на Дальнем рубеже. В 16 часов 132-я немецкая пехотная дивизия вышла передовы¬ми частями на рубеж р. Альмы и вступила в бой с батальоном Объединенной школы Учебного отряда и с передовым охранением Местного стрелкового полка. Наши части поддерживала четырехорудийная 152-мм батарея № 724 Береговой обороны. Немецкие войска вклинились между ними. Второй батальон Местного полка попытался с марша закрыть брешь, но был отброшен.

Из воспоминаний бывшего рядового истребительного батальона Р.И. Иксанова: «В задачу нашего взвода входила охрана побережья от д. Альма-Тамак до д. Замрук (скорее всего, пос. Береговое). Жили мы в четырех землянках на мысу Тюбек. Рядом находился дзот, приспособленный нами под наблюдательный пункт, т.к. пулемета у нас не было. За два дня до подхода немцев на берег Альмы стали прибывать моряки. Первая группа прибыла на грузовиках, после этого подошла пешая колонна. Колонна шла по берегу, со стороны мыса Лукулл. Все были вооружены винтовками, расчеты несли на плечах пять или шесть разобранных на части «Максимов». Моряки были крепкими, рослыми. У всех на ленточках надпись: «БЕРЕГОВАЯ ОБОРОНА ЧФ». Наш командир подошел к командиру прибывающих моряков и спросил кто они и откуда. Ответ старшего колонны был жестким: «Не ваше дело, у нас приказ!». Весь день моряки рыли окопы, отчего их бушлаты скоро стали рыжими от пыли, но только немногие сняли бушлаты и работали в тельняшках. К вечеру стало прохладно. На следующий день со стороны дер. Аджи-Булат и в тылу были слышны выстрелы. Неожиданно раздались орудийные залпы со стороны Николаевки, где стояла морская батарея и со стороны Севастополя. В этот момент со стороны дер. Аджи-Булат выскочило несколько гусеничных машин, и открыли пулеметный огонь. Моряки залегли и попрыгали в недостроенные окопы. Со стороны вала застрочили пулеметы моряков. Звуки пулеметных очередей прерывались пушечными выстрелами. Вслед за немецкими машинами двигалось множество мотоциклистов, вооружены они были карабинами, но на каждом мотоцикле с коляской (а таких было много), стоял пулемет. Моряков поддержала какая-то батарея с мыса Улукол (Лукулл – Б.Н.). Немцы залегли, спрятав мотоциклы в ямах, установив пулеметы на землю, но большая часть их повернула назад. К вечеру моряки быстро собрались и отошли, забрав с собой убитых и раненных. Наш взвод остался на месте, т.к. никаких приказов не получал».

Судя по всему, Иксанов, оставивший воспоминания, входил в состав рабочего «истребительного» батальона, в задачу подразделений которого входило строительство укреплений на Передовом рубеже. В воспоминаниях описывается эпизод боя роты местного стрелкового полка (военнослужащие полка до декабря носили морскую форму – Б.Н.) с передовыми частями 132-й немецкой дивизии.

Действительно, двум батальонам МСП при¬шлось отходить к Передовому рубежу. Артиллеристы 54-й береговой батареи несколько раз обстреливали колонны 132-й немецкой пехотной дивизии, двигавшиеся из д. Ивановка на д. Булганак, и снова на¬несли врагу большие потери. Для артиллерийской под-держки малочисленного гарнизона 54-й батареи был на¬правлен эсминец «Бодрый» (командир – капитан 3 ранга В.М. Митин, военком – старший политрук В.В. Шуми¬лов). Вскоре после открытия огня корабль подвергся атаке пикирующих бомбардировщиков противника, за¬шедших со стороны солнца. 50 человек, в том числе ко¬мандир корабля, были ранены. В командование эсмин¬цем вступил старший помощник командира капитан-лей¬тенант В.Г. Бакарджиев. «Бодрый» благополучно воз¬вратился на базу. Отход местного стрелкового полка, по данным П.А. Моргунова, вынудил к отступлению соседа справа – батальон объединенной школы Учебного отряда (командир майор П.Н. Галайчук), но судя по другим источникам, это не так.

Используя в качестве иллюстрации событий мемуары Моргунова, следует учитывать, что во многих случаях «мемуарист» был уверен, что никто не станет тупо и настойчиво сопоставлять факты, фрагменты воспоминаний и делать свои не согласные с ним заключения… Так и в этом случае. Все три батальона учебного отряда остались на прежней позиции, дожидаясь приказа на отход, что сыграло в их судьбе роковую роль. К этому эпизоду мы уже обращались, исследуя судьбу Дуванкойского укрепрайона.

Еще одно важное событие для севастопольской обороны произошло вечером 31 октября. Приморская армия вместе с частями 51-й отходила на Симферо¬поль. Армия к вечеру 31 октября находилась в 35-40 км севернее города. Не имея связи с командующим и штабом войск Крыма и не получив никаких указаний о дальнейших действиях, генерал-майор И.Е. Петров около 17.00 в селении Эки-Баш (Велигино) созвал со¬вещание командиров, комиссаров и начальников штабов дивизий, начальников родов войск и служб. Было принято решение отходить на Севастополь. Как выяснилось позже, именно в эти часы командующий войсками Крыма вице-адмирал Левченко выехал из Симферо¬поля в Карасубазар (Белогорск), а затем в Алушту.

1 ноября 1941 года, суббота.

День 1 ноября выдался очень трудным для советских войск. Под покровом ночи Приморская армия начала отход на юг с целью занять оборону на рубеже р. Альма, как и было предварительно согласовано с Г.В. Жуковым по радио. Хотя командованием Приморской армии в Экибаше был подписан подробный боевой приказ, которым определялись колонные пути движения дивизий, позыв¬ные колонн, условные радиосигналы, вскоре планы пришлось в корне менять. Когда армия достигла шос¬се Евпатория – Симферополь разведка донесла, что крупные силы танков, артиллерии и мотопехоты против¬ника движутся из района Евпатории к Бахчисараю. Око¬ло полуночи командующий армией приказал направить дивизии на юго-восток от Симферополя. Это решение отложило подход Приморской армии к Севастополю, как минимум, на 5 дней.

Было ли оно обоснованным? Вероятнее всего, да. Попытка прорыва при полном отсутствии боезапаса для артиллерии, при приблизительном равенстве сил, привела бы к полному разгрому остатков армии. Даже при координации действий с черноморским флотом и морской пехотой Севастополя вряд ли эта операция могла бы рассчитывать на успех. Бригада Циглера, дождавшись подхода передовых частей 132-й и 50-й не¬мецких дивизий, атаковала советские подразделения одновременно на двух направлениях. Первым был атакован 16-й батальон морской пехоты (командир – капитан И.Г. Львовский). Наступление началось еще до рассвета и было для моряков неожиданным. Для немецких передовых частей это столкновение было тоже неприятной неожиданностью. Они ожидали встретить сопротивление на 4 км дальше, у подступов к Бахчисараю, там, где они накануне встретили боевое охранение курсантов БО.

По немецкой колонне транспортеров и грузовиков, двигавшейся по Симферопольскому шоссе, был открыт огонь из двух крупнокалиберных пулеметов. Немецкие войска залегли и повели наступление на высоты над дорогой. Два транспортера задымили, но, подтянув 37-мм пушки, немцам удалось сбить один пулемет. Не добившись успеха, части бригады Циглера отступили. И здесь командование батальона допустило ошибку: вместо того, чтобы выждать на удобных позициях оно предприняло контратаку на превосходящие силы противника. Пробежав около 1,5 км (!), бойцы батальона попали под плотный пулеметный огонь. Бой был неравным, подтягивались новые немецкие войска. Отступали, неся раненых на себе. Преследуя отступающих моряков, части немецкого разведывательного батальона прорвали линию обороны на шоссе и расчистили путь остальным войскам. Около 11 часов моторизованным частям удалось прорваться по шоссе. Тем не менее, батальон задержал продвижение немецких войск на пять часов. В литературе указывается, что батальон понес большие потери. Действительно, из всего состава батальона отошли с боями всего 558 человек (вместе с экипажами бронепоездов – Б.Н.). Но это не все бойцы батальона, которым удалось уцелеть в этой атаке: наступающие части противника рассекли позиции моряков надвое. Часть бойцов батальона вместе с экипажем разбитого бронепоезда «Орджоникидзе» отошла к Севастополю. Три правофланговые роты, отходя по горным дорогам, соединились с частями отступающей Приморской армии и вернулись в Севастополь спустя восемь дней.

По воспоминаниям участников событий вели колонну через горы два бойца из группы парашютистов. Их имена, к сожалению, установить не удалось. Известно лишь было то, что оба они из Севастополя.

Из воспоминаний Лемешева: «...Шли только ночью. Во главе колонны шли человек двадцать парашютистов, уцелевших в атаке, вели нас два парня из Севастополя, которые знали местность и пожилой грек из деревни Лаки (греческая деревня Лаки была сожжена вместе с жителями за помощь партизанам, ныне не существует – Б.Н.). В колонне было много севастопольцев, но местность знали только эти трое. Один раз в голове колонны возник шум. Идущий рядом боец кивнул: «Глянь, валяются! Моряки без шума сняли!». Рядом с тропой, я разглядел два трупа в серой форме, в сумерках пятна крови на их форме казались черными. Минут через пять мы вышли на дорогу... Подойдя к шоссе, в районе Ялты все залегли, идущие впереди моряки долго наблюдали за войсками, движущимися по дороге. Минут через десять по колонне пронеслось: «Наши!» Это были действительно наши. Вышло нас человек двести, далее шли мы уже вместе с бойцами-приморцами».

Прорвавшись через позиции 16-го батальона, части бригады Циглера были повторно остановлены батальоном курсантов училища БО, к которым утром из Севастополя успел подойти 17-й батальон морской пехоты. Завязался бой. Долину по рубежу реки Кача обороняли теперь три батальона под общим командованием В. Костышина – командира батальона ВМУБО: остатки 16-го, немногочисленный 17-й и курсантский батальон ВМУБО. Противник силами до двух батальонов из состава 132-й пехотной дивизии при поддержке авиации продолжал наступать на рубеж, занятый батальоном курсантов. Первые атаки были отбиты благодаря под¬держке огня своей артиллерийской батареи под командованием майора М.С. Малахова, а также минометной батареи старшего лейтенанта И.И. Евграфова. Через некоторое время противник, поддержанный авиа¬цией, снова перешел в наступление, на этот раз на ле-вом фланге батальона за полотном железной дороги Бахчисарай – Севастополь. Враг был встречен метким огнем пулеметчиков взвода под командованием лейтенан¬та А.М. Глушакова. Курсанты, несмотря на потери, от¬били все атаки противника и удержали занимаемый рубеж.

Из воспоминаний курсанта Мирошниченко: «Стояли на позициях уже два или три дня. С наступлением темноты курсанты выбирались из своих окопов. До рассвета надо было сделать многое: похоронить погибших, отнести в медпункт тяжелораненых, пополнить боеприпасы и сухой паек, нести дозорную службу вблизи нейтральной полосы и др. На сон оставалось мало времени. ...В боях под Бахчисараем пали смертью храбрых девять командиров, 20 курсантов 2-го курса, 82 курсанта 1-го курса, 5 курсантов-ускоренников и шесть матросов. Многие раненые после перевязки возвращались на передовую, а тяжелораненых отвозили в полевой госпиталь, расположенный в штольнях Инкермана. Каждый курсант и командир училища, проявляя образцы героизма и самоотверженности, сражался насмерть, выполнив боевую задачу... Особенно было трудно, когда на позиции шли танки, но нас выручала наша учебная батарея... Кроме собственной 76-мм батареи курсантов поддерживали огнем доты Дуванкойского опорного пункта № 53, 59, 60. Даже эта незначительная артиллерийская поддержка дала возможность батальону удержать свои позиции…».

К 1 ноября 1941 года было сформировано 100% расчетов артдотов береговой обороны. Личный состав расчетов был сформирован из бойцов запасного артполка береговой обороны, командиром которого был полковник Шемрук Николай Герасимович (1886 года рождения). Основу л/с полка составляли запасники-артиллеристы, как правило, старше 30 лет. Организационно к 1 ноября 1941 года было сформировано 7 групп дотов. Однако с материальной частью дело обстояло намного хуже. Были построены только 75% запроектированных дотов и всего 25% полевых укреплений: окопов, проволочных заграждений, блиндажей. Курсантам и морским пехотинцам в этом районе пришлось окапываться и строить заграждения самостоятельно, занимаемый ими рубеж оборудован не был. На левом фланге батальонов, обороняющихся в районе станции Сюрень, частей не было, этим и воспользовались передовые части немецкого 437-го полка 132-й дивизии, прорвавшиеся в долину реки Кача и завершившие окружение войск, державших оборону на реке Альма, соединившись с 436-м полком.

Кольцо окружения было неплотным и ночью большая часть окруженных советских войск вышла к своим позициям. Однако части 437-го полка не остановились на достигнутом, двинувшись дальше, вглубь расположения советских войск по долине реки Кача и северному краю плато Кара-тау (этот эпизод подробно рассмотрен в главе о Дуванкойском опорном пункте).

Одновременно рано утром части 132-й дивизии продолжили атаку на позиции Местного стрелкового полка. В книге П.А. Моргунова «Героический Севастополь» эти события описываются так: «Имея значитель¬ное превосходство в силах, противник потеснил наши войска и 1 ноября занял дер. Альма-Тамак, пос. Кача и дер. Аджи-Булат». Указанные населенные пункты после отхода Местного стрелкового полка действительно были заняты войсками 132-й немецкой дивизии. Но часть краснофлотцев и командиров передового охранения остались на своих позициях: на мысу Лукулл – Тюбек и в опорном пункте на месте древнего Усть-альминского городища. К своим позициям эти части вышли только в ночь с 1-го на 2-е ноября, понеся серьезные потери. Основные силы полка успели подготовиться к обороне на новых укрепленных рубежах. В центре позиции, где еще не были переустановлены на новые позиции орудия дотов № 77 и 78, заняла позицию 724-я батарея, которая периодически меняла позиции, выдвигаясь туда, где создавалась самая сложная ситуация. Утренняя атака на позиции местного стрелкового полка была отбита. Неожиданным для немецких войск был жесткий отпор бойцов береговой обороны, поддержанных огнем долговременных огневых точек. Прямое попадание 100-мм снаряда из дота № 76, прикрывавшего Качинское шоссе, в броневик, сбросило его в кювет, немецкая колонна под прикрытием пулеметного огня стала разворачиваться и отходить. К сожалению, остальные выстрелы дота оказались менее удачными, но за 15 минут удалось подбить еще два грузовика.

Но вот далее произошли события, как-то невнятно описываемые советскими авторами. В книгах на эту тему написано кратко: «Местный стрелковый полк занял рубеж по реке Кача». Но есть еще данные, относящиеся к 1 ноября. В боевом столкновении с противником понесли потери пять зенитных батарей и два управления дотов. От устья реки Кача по ее левому берегу вверх против течения располагались 214-я, 215-я, 216-я, 217-я, 218-я и 219-я зенитные батареи 210-го зенитного артполка, прибывшего в Севастополь из Николаева. Они находились в полосе обороны местного стрелкового полка и 8-й бригады морской пехоты. Об этом у Г.И. Ванеева сказано так: «Для стрельбы по наземным целям использовались и зенитные батареи, занявшие позиции на большом удале¬нии от города. 218-я батарея (командир – старший лейте¬нант И.А. Попирайко), находившаяся севернее Бельбекского аэродрома, подверглась артиллерийскому и минометному обстрелу врага, а затем гитлеровцы числен¬ностью до батальона устремились на ее позиции. Коман¬дир организовал круговую оборону и зенитчики отрази¬ли все атаки врага, уничтожив при этом более сотни фашистов. 453-я зенитная батарея (командир – старший лейте¬нант Г.А. Воловик), занимавшая позицию к северо-за¬паду от 218-й батареи, вела огонь по вражеской колонне и подбила бронетранспортер. Батарея подверглась обстрелу из орудия вражеского танка. Вскоре в артилле¬рийском поединке танк был подбит, кроме того, уничто¬жены бронетранспортер и три мотоцикла с колясками. По приказанию командира дивизиона майора Ф.П. Буряченко батарея быстро снялась и заняла новую по¬зицию».