Верные друзья

9

Все дальше и дальше уходит по реке пароход.

У борта, кутаясь в пуховый оренбургский платок и как-то странно, напряженно улыбаясь, стоит Наталья Сергеевна. Рядом с нею Катя.

Издалека из вечернего сумрака доносится песня:

— Ой, Наталья Сергеевна! — Катя испуганно смотрит на Наталью Сергеевну. — Вы плачете?!

Наталья Сергеевна улыбается сквозь слезы:

— Нет, ничего, причудилось… Песня… Я давно ее не слыхала. И совсем уже издалека долетают последние слова:

Песня смолкает, и теперь становится слышно, как работают в трюме парохода машины, как с шумом расходится за кормой вода, как хрипло кричит стоящий с лагом матрос:

— Семнадцать… Семнадцать с половиной… Семнадцать…

Наталья Сергеевна неторопливо достает из сумочки пачку папирос, спички, закуривает.

— Наталья Сергеевна, — огорченно говорит Катя и заглядывает Наталье Сергеевне в лицо, — вы же бросили курить!

Наталья Сергеевна грустно усмехается:

— Расстроилась… Глупо! — И, помолчав, продолжает: — Эту песню восемь лет назад пел один человек. Я проходила практику под его руководством, и вот… Ну, мы с ним дружили. И вот он пел тогда эту песню.

Катя с заблестевшими глазами придвигается к Наталье Сергеевне, берет ее за руку, спрашивает шепотом:

— Вы любили его, да? Ну, Наталья Сергеевна, вы скажите, вы любили его?

— Я его люблю, Катенька, — просто отвечает Наталья Сергеевна и резким движением отбрасывает папиросу. — Не хочу курить. Я его люблю, Катенька, — повторяет она после паузы. — И хоть я уже много лет не видела его и не писала ему, но когда у меня радость, когда мне удается сделать что-нибудь хорошее, настоящее, я всегда вспоминаю о том, что есть на земле чудесный человек, которого я люблю.

— А он? — затаив дыхание, наклоняется Катя к Наталье Сергеевне.

— Он? Он, разумеется, ничего не знает. Сейчас уже поздно об этом говорить. А тогда я была девчонкой. Сама сказать не сумела, а он не догадался. Ну а сейчас поздно!

Катя, сдвинув брови, на секунду о чем-то задумывается, потом говорит грустно:

— Это настоящая любовь! Вот у нас с Сережкой, у нас как-то не так — и он все знает, и я все знаю, и на всей трассе знают. А у вас настоящее!

Наталья Сергеевна с задумчивой улыбкой качает головой:

— Нет, Катюша, любовь — чувство смелое, сильное. Ее не нужно бояться и не надо скрывать.

Она зябко передергивает плечами, плотнее запахивается в пуховый платок, смотрит на небо:

— Гроза собирается. Пойдем-ка в каюту. И, уже совсем собравшись уходить, она вдруг произносит медленно и растерянно:

— И ведь что удивительно — голос тот же. Голос — не только песня!