Война и наказание: Как Россия уничтожала Украину

Глава 4. Миф о языке

Тихое слово

1845 год. Ночь перед Рождеством. 31-летний поэт лежит в кровати в доме врача в городе Переяславе. В этом городе в 1654 году Богдан Хмельницкий подписал договор с Московским царством. У поэта воспаление легких, он умирает. Накануне он провел целый день под холодным дождем, промок до нитки и простудился. В середине XIX века еще не изобрели антибиотики, поэтому и врач, приютивший поэта, и сам пациент понимают, что шансов нет.

Прощаясь с жизнью, поэт пишет короткое стихотворение, которое называет «Завещание». В нем он просит похоронить его на родине, в Украине, на берегу Днепра, но обещает восстать из могилы, когда волны Днепра окрасятся кровью «постылых врагов» Украины, то есть русских. И только тогда он будет готов помолиться — а до этого момента Бог для него не существует. Затем поэт призывает соотечественников разорвать цепи, пролить кровь врагов и, когда они завоюют свободу, вспомнить и его «незлым тихим словом».

Закончив стихотворение, поэт засыпает. А наутро случается чудо: он чувствует себя лучше. Вскоре он выздоравливает.

Поэта зовут Тарас Шевченко. После болезни и «Завещания» он проживет еще 15 лет. Но стихотворение окажется одной из причин трагических перемен в его жизни. Зато потом оно превратится, наверное, в главное произведение украинской литературы, национальный символ борьбы за свободу. Его переведут на 150 языков, больше 60 композиторов положат его на музыку. Но еще большим символом станет сам Тарас Шевченко — из-за невероятно трагической судьбы.

Освобождение из рабства

Восемнадцатилетний Тарас Шевченко приезжает в Петербург в 1831 году, как раз в тот момент, когда Гоголь там пишет «Ночь перед Рождеством», а Пушкин — «Клеветникам России». Тарас наслышан о Гоголе, но он не может и мечтать о том, чтобы познакомиться с кумиром. А все потому, что Тарас — раб.

Он родился в семье крепостных крестьян недалеко от Киева. Родители умерли, когда мальчику было 11 лет, но потом ему повезло — хозяин, полковник Павел Энгельгардт, решил сделать из него «домашнего казачка», то есть личного слугу, лакея, только в украинском традиционном наряде. Вскоре хозяин переезжает в Петербург и по настоятельной просьбе Тараса отдает его учиться в художественную мастерскую. Энгельгардт планирует использовать Шевченко как «домашнего художника». Он уже знает о способностях раба к рисованию и нередко прибегает к его услугам — например, просит его рисовать портреты своих любовниц.

В художественной мастерской Тарас расширяет круг общения. В 1836 году он знакомится с Иваном Сошенко, своим земляком и тоже талантливым рисовальщиком. Сошенко не приемлет мысль о том, что такой способный художник в рабстве, и решает помочь Тарасу улучшить условия жизни. Он даже идет к Энгельгардту. Но бесполезно.

Тогда Сошенко рассказывает о Тарасе популярным художникам того времени, в том числе Карлу Брюллову — самому известному живописцу России на тот момент. В марте 1837 года уже Брюллов идет к Энгельгардту — но тот не смущается визитом знаменитости. И говорит, что отпустит перспективного раба только за очень крупный выкуп.

Тарас, узнав об этом, страшно злится — он даже признается Сошенко, что готов убить хозяина. Но Сошенко и Брюллов убеждают Тараса не делать резких движений.

Брюллов идет к Василию Жуковскому — очень популярному поэту, другу уже покойного Александра Пушкина и влиятельному придворному. Тот работает личным воспитателем наследника престола, будущего императора Александра II. Жуковский соглашается помочь. План спасения таков: Брюллов пишет портрет Жуковского, картину разыгрывают в лотерею и на вырученные деньги выкупают Тараса.

4 мая 1838 года самый известный художник и самый известный поэт Российской империи Брюллов и Жуковский получают от Энгельгардта вольную Шевченко и вручают ее 24-летнему художнику. Тот бежит к Сошенко, прыгает до потолка, кричит: «Свобода! Свобода!» — и плачет как ребенок.

Сразу после освобождения Тарас поступает в Академию художеств. Он один из любимых учеников Брюллова и даже живет у него дома. Он пока не очень верит в произошедшее: слишком быстро из раба превратился в известного в столице художника и перебрался в дом звезды, где может любоваться великими полотнами. Примерно тогда он начинает писать стихи на украинском языке.

В том же году на другом конце света случается история, очень похожая на то, что произошло с Тарасом. 3 сентября 1838 года на вокзал в Балтиморе приходит американский чернокожий раб Фредерик Бейли. У него при себе фальшивые документы, удостоверяющие, что он свободный человек, моряк. За 24 часа, пересаживаясь с одного поезда на другой, он добирается до Нью-Йорка — города, где рабство уже вне закона. Через несколько дней к нему присоединяется главный организатор этого побега — его невеста Анна Мюррей. Они венчаются и вместе берут фамилию Дуглас. В следующие годы Фредерик Дуглас станет самым известным в Америке освободившимся рабом и первым чернокожим писателем и общественным деятелем.

«Уродует мысль и русский язык»

Ровно в это время начинается так называемая «большая игра» — безумное соревнование между двумя империями за то, кто захватит больше территорий. Состязаются Британия и Россия, место действия — Азия. Британская империя движется с юга на север: завоевывает весь Индостан и вторгается в Афганистан. Российская империя движется с севера на юг: завоевывает современные Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан, Туркменистан и Таджикистан, подходит к границе с Ираном и c тем же Афганистаном. Одновременно Россия покоряет Кавказ. Еще в начале XIX века Грузия вошла в состав империи, но потом почти сто лет Россия будет вести войну на Северном Кавказе против чеченцев, дагестанцев и черкесов.

А еще в начале XIX века Россия расширяет свои территории в Европе — присоединив Финляндию — и на Дальнем Востоке — забрав у Китая земли к северу от реки Амур.

Во главе этой огромной страны один человек — император Николай I. В России абсолютная монархия. В отличие от Британии, никакого парламента здесь не существует. И едва освободившийся из рабства Тарас Шевченко внезапно оказывается удивительно близко к вершине российской власти.

Однажды домой к Карлу Брюллову приходит наследник престола, 20-летний великий князь Александр, чьим воспитателем работает Жуковский. 39-летний мэтр уже устал от назойливых визитов царственных особ, поэтому просит 24-летнего Шевченко сказать, что хозяина нет дома, и показать картины. Тарас долго водит Александра по галерее, тому все очень нравится. Это первая встреча будущего российского императора и будущего главного украинского поэта.

Шевченко все чаще общается с земляками, а еще с поляками и белорусами — выходцами из народов, чьи территории тоже захвачены Российской империей. Они читают друг другу юмористические стихи. В конце XVIII — начале XIX века существует такая комическая традиция — переводить поэму Вергилия про троянского героя Энея на разные языки, превращая ее в бурлеск. Сначала появились французская, немецкая и русская версии, а в 1798 году Иван Котляревский написал «Энеиду» по-украински.

Котляревский — очень интересная фигура. Выпускник духовной семинарии и наследник казацкого рода, во время войны с Наполеоном в 1812-м он пытается возродить постоянно действующее казачье войско, но безуспешно. И, находясь на военной службе, он создает свою «Энеиду», которая внезапно оказывается первым поэтическим произведением на современном украинском языке. Любопытно, что все началось именно c комедии. Многие потомки будут обвинять Котляревского в том, что он неуважительно и грубо высмеял украинцев. Но Шевченко — его большой поклонник.

В 1820-х выходит белорусская пародийная «Энеида», текст которой, впрочем, очень близок к украинскому. Вот ими и развлекают себя Шевченко с друзьями. Кстати, как ни удивительно, но к этому моменту самые популярные произведения на языках национальных меньшинств Российской империи — это именно комические стихи. Серьезные произведения пишутся по-русски.

Этот стереотип вскоре разрушает Тарас Шевченко. В апреле 1840 года он публикует сборник стихов «Кобзарь» — лирические произведения на украинском языке. Случается скандал: обычно в Петербурге не печатают поэзию на украинском. Да и вообще, позиция российского государства такова: украинского языка не существует, есть только русский язык, внутри которого можно обнаружить несколько наречий — великорусское, белорусское и малорусское.

Тем временем отклики на стихи Шевченко очень разнятся. Самый известный литературный критик того времени в России Виссарион Белинский сдержанно хвалит сборник, он полагает, что такие книги «принесут величайшую пользу южнорусским простолюдинам-читателям». Но в основном отзывы просто убийственные. «Жаль видеть г-на Шевченка, когда он уродует мысль и русский язык, подделываясь под хохлацкий лад! — пишет журнал „Сын Отечества“. — У него есть душа, есть чувство, и его русские стихи, вероятно, могли бы прибавить долю хорошего в нашу настоящую русскую поэзию».

Но Шевченко не реагирует на критику: в 1841 году он публикует на украинском поэму «Гайдамаки» о кровавом восстании в Западной Украине против поляков. Автор явно сочувствует мятежникам, из-за этого у него возникают серьезные проблемы с цензурой. Он пытается доказать, что герои поэмы воевали не против России, а против Польши. Звучит не слишком убедительно, ведь восстание произошло в самом начале правления Екатерины Великой, незадолго до первого раздела Польши, когда Речь Посполитая уже полностью находилась под контролем Москвы, да и российская армия активно помогала польской подавить бунт.

Петербургская критика громит «Гайдамаков». Белинский пишет: «Подобного рода произведения издаются только для услаждения и назидания самих авторов: другой публики у них, кажется, нет. Если же эти господа кобзари думают своими поэмами принести пользу низшему классу своих соотечественников, то в этом очень ошибаются: их поэмы, несмотря на обилие самых вульгарных и площадных слов и выражений, лишены простоты вымысла и рассказа, наполнены вычурами и замашками, свойственными всем плохим поэтам, — часто нисколько не народны, хотя и подкрепляются ссылками на историю, песни и предания, — и, следовательно, по всем этим причинам — они непонятны простому народу и не имеют в себе ничего с ним симпатизирующего».

Однако, несмотря на всю критику, Шевченко обретает невероятную популярность: он желанный гость в самых модных столичных домах, с ним дружат все петербургские селебрити. А еще он постоянно получает письма из Украины, говорящие о том, что его произведения имеют колоссальный успех: читатели жалуются на небольшой тираж и требуют прислать больше книг.

В 1843 году Академия художеств позволяет студенту Шевченко отправиться в отпуск в Украину. У него смешанные чувства: «В Малороссию не поеду, ну ее, — там, кроме плача, ничего не услышу», — пишет он незадолго до путешествия. Но потом решается и впервые оказывается на родине как свободный человек. Встречается там с братом и сестрой, которые все еще в рабстве. К этому моменту Шевченко в Украине уже знаменитость, его радушно принимают в самых богатых домах. Но везде он обращает внимание на примеры того, как бесчеловечно обращаются с крепостными. Часто, увидев какое-то проявление грубости к слугам со стороны хозяев, Шевченко немедленно, без каких-либо объяснений, уезжает.

Его популярность растет: в 1844 году самый влиятельный петербургский журнал «Современник» констатирует, что слава Тараса Шевченко в Украине сопоставима с известностью Александра Пушкина в России.

Как раз в это время Фредерик Дуглас добивается признания в США. В 1845 году он публикует книгу «Повествование о жизни Фредерика Дугласа, американского раба, написанное им самим», и она становится бестселлером. Хотя некоторые читатели удивляются, неужели чернокожий в состоянии создать такое произведение литературы. После успеха книги Дуглас отправляется в Европу — в Ирландию, захваченную и угнетаемую Великобританией так же, как и Украина Россией. С одной стороны, он очень рад тому, что в Ирландии нет распространенного в Америке расизма: его пускают и в отели, и в рестораны, и в церкви — нигде он не ощущает себя человеком второго сорта. С другой стороны, он поражен бедностью людей. Как раз во время его поездки начинается Великий голод: неурожай картофеля и полное невнимание к проблеме со стороны британских властей приведут к тому, что за четыре года в Ирландии умрет больше миллиона человек и еще больше двух миллионов покинут страну. Голод станет великой исторической трагедией ирландского народа, которая предопределит последующую борьбу за независимость от Великобритании.

Тарас Шевченко тоже проводит много времени в дороге: колесит по историческим местам в Украине, связанным с Богданом Хмельницким. В 1845 году он вновь приезжает к брату и сестре и обещает вскоре заработать денег, чтобы их выкупить. Но в ближайшее Рождество Шевченко серьезно заболевает и пишет стихотворение «Завещание». Он не умрет, но брату и сестре помочь уже не сможет.

Соединенные Штаты Украины

1846 год сильно меняет жизнь Шевченко. Главное событие происходит в апреле — он селится в Киеве на Крещатике и вскоре знакомится с соседом. Это Николай Костомаров, историк и один из самых выдающихся авторов как в украинской, так и в русской историографии. Шевченко 32, Костомарову — 29. Они немедленно становятся близкими друзьями. Костомаров преподает историю в Киевском университете. Шевченко очень хочет устроиться туда на должность учителя рисования, но его не берут.

Судьба у Костомарова не менее удивительная, чем у Шевченко. Он тоже бывший крепостной, да еще и незаконнорожденный. Его отец, пожилой помещик, завел роман со служанкой-украинкой, отправил ее в Москву учиться, а потом обвенчался с ней. Но еще до свадьбы у них родился сын — по законам Российской империи он был незаконнорожденным крепостным собственного отца. Костомаров-старший хотел усыновить ребенка — но не слишком торопился. Когда мальчику было 11 лет, отца убили его собственные слуги. Помещик любил просвещать рабов и рассказал им о том, что бога нет. Один из них, кучер, поверил ему и сделал вывод, что тогда и наказания за преступление в загробном мире не последует. Он зарезал и ограбил хозяина — правда, вскоре его замучила совесть, и он сознался в содеянном.

Костомаров-младший не только не получил ничего из отцовского имущества, но и сам как крепостной достался по наследству родственникам. Ему повезло — его все же освободили и дали ему прекрасное образование. А в процессе обучения он увлекся историей Украины.

Взрослый Костомаров смотрит на историю совсем не так, как его коллеги: его не устраивает, что обычно в книгах рассуждают о «государственных деятелях, но пренебрегают жизнью народной массы». Он увлечен идеей написать историю народа в противоположность истории государства — и тем самым противопоставляет себя всем «официальным историкам».

Он изучает прошлое «не только по мертвым летописям, а и в живом народе», много путешествует по Украине, исследует эпоху Богдана Хмельницкого и в 1846 году в 29 лет становится профессором русской истории Киевского университета.

Костомаров — очень недооцененная фигура. Он родился на юге России, однако считал себя украинцем. Он самостоятельно выучил украинский язык и написал на нем немало произведений. Но в итоге ни русские, ни украинцы не воспринимают его в полной мере как своего.

Впрочем, Костомаров не только историк — он, конечно, еще и политик. Он уверен, что естественный путь развития для восточнославянских народов — это демократическая федерация. А самодержавие — чуждая ценность, наследие монгольского ига. Примером вольного духа он считает казачество. Костомаров возлагает особые надежды на украинский народ, потому что тот, по его мнению, отличается особым свободолюбием. Он мечтает создать новое славянское государство: союз республик (штатов) Украины, России, Польши, Сербии, Чехии и Болгарии. В каждой из республик должны быть отменены крепостное право и сословные привилегии, провозглашена свобода совести. Столицей такого государства он видит Киев. Высшую законодательную власть хочет доверить двухпалатному парламенту — Костомаров в польской традиции называет его «сеймом», а исполнительную — президенту. То есть, по сути, он списывает государственную структуру с Соединенных Штатов Америки.

США как раз в это время увеличивают территорию государства за счет присоединения новых земель. В 1845 году американский Конгресс принимает в качестве новых, 27-го и 28-го штатов Флориду и отделившуюся от Мексики Республику Техас.

Свои революционные мысли Николай Костомаров впервые излагает близким друзьям, в том числе Тарасу Шевченко. Начиная с апреля 1846 года он периодически собирает их обсудить свои мечты о будущем устройстве родины. В этих дружеских беседах участвуют 12 человек. Свой кружок они называют Кирилло-Мефодиевским обществом в честь святых Кирилла и Мефодия, создателей славянского алфавита.

Членов общества, очевидно, вдохновляют новости: в польском городе Кракове начинается восстание. Польша к этому моменту давно потеряла независимость, восточная ее часть отошла к России, северная — к Пруссии, а южная — к Австрии. Именно против австрийского господства бунтуют поляки. Россия отправляет войска, чтобы подавить восстание, а заодно ужесточает борьбу с инакомыслием внутри страны.

25 декабря 1846 года члены Кирилло-Мефодиевского общества собираются, чтобы отпраздновать Рождество. Наверное, они разговаривают эмоциональнее и громче обычного — обсуждают будущую «федерацию славянских племен» и необходимость уничтожить в России монархическое правление. Их речи подслушивает сосед, студент Киевского университета Алексей Петров. Он проявляет интерес и даже просит почитать, что Костомаров и его единомышленники написали о своих затеях. Через два месяца Петров идет в тайную полицию с подробным доносом на общество.

Как раз в это время из Петербурга, от министра образования, в Киев приходит письмо с разрешением взять Шевченко на работу в университет учителем рисования. А донос Петрова отправляют в столицу. И он попадает к шефу жандармов, а также к наследнику престола Александру. Молодой князь настаивает, чтобы подозреваемых немедленно арестовали.

Дольше всех не могут найти Шевченко — он путешествует по Украине. Его задерживают только 5 апреля.

— Что это вы, Тарас Григорьевич, во фраке и белом галстуке? — спрашивает поэта киевский губернатор во время первого допроса.

— Я спешил на свадьбу к Костомарову. Я приглашен к нему шафером, — отвечает Шевченко.

— Ну куда жениха, туда повезут и шафера.

— Хорошая свадьба! — улыбается Шевченко.

Костомаров в этот момент уже в тюрьме в Петербурге.

По дороге в столицу Шевченко часто шутит с охранниками, хохочет — так что со стороны совершенно непонятно, что он арестант.

А в Петербурге уже вовсю идут допросы. Костомаров утверждает, что никакого тайного общества не было, была просто компания друзей. Но тайная полиция, конечно, заинтересована вскрыть мощный заговор.

Другой задержанный рассказывает, что в Киевском университете настоящая политическая эпидемия: «Почти все студенты заняты мыслями о государственном преобразовании, и у многих находятся проекты разных конституций». А еще он признается, что тайное общество все же существует и у него два руководителя: Костомаров и Шевченко, «первый принадлежит к умеренной партии, а второй — к неумеренным; главное правило Шевченки: „кто предан государю, тот подлец, а кто либерал — тот благородный человек“».

Страшный «Сон»

Во время ареста один из почитателей Шевченко предлагает поэту свою помощь — он может спрятать или даже уничтожить его бумаги. Но тот отказывается. При обыске у него обнаруживают «Завещание» и еще более возмутительное произведение — поэму «Сон».

Ее Шевченко написал в 1844 году. Сюжет очень простой: герою снится, что он летит над Украиной. Сначала он видит, как страдают его земляки. Потом — как мучаются каторжники в кандалах и среди них — Иисус Христос. Герой отправляется в Петербург и встречает там соотечественника, украинца. Вельможа спрашивает поэта: «Ты что, не умеешь говорить по-здешнему?» — «Умею, — отвечает тот, — только не хочу».

Придворный украинец просит денег за экскурсию по дворцу, но главный герой становится невидимым и бестелесным и попадает внутрь без его помощи. Во дворце он видит царя Николая I и его жену. Именно царицу Шевченко описывает особенно нелестно: убогая, тонкая, длинноногая, как сушеный опенок, трясет головой, скачет, как цапля. Сначала они ходят и, «надутые как сычи», разговаривают об отечестве, а потом царица садится в кресло, а царь кулаками и ногами избивает придворных. Те, в свою очередь, наносят удары другим, кто ниже рангом, — всякий неистово колотит нижестоящего. Все жертвы насилия при этом кричат: «Ура царю-батюшке».

Герой Шевченко вылетает из дворца, кружит над Петербургом и замечает Медного всадника — памятник Петру I, которому посвятил свою антиимперскую поэму Александр Пушкин. На постаменте написано: «Петру Первому — Екатерина Вторая».

Герой размышляет, что именно эти два человека и виноваты в трагедии Украины: «Это тот первый, кто распинал нашу Украину, а вторая доконала вдову-сиротину. Убийцы! Людоеды! Наелись оба, награбили, а что вы взяли с собой на тот свет?» На небе появляется чудо-птица и тоже проклинает палача Петра Великого.

Потом восходит солнце. Шевченко с омерзением рассматривает придворных, которые переехали в столицу из Украины и забыли родной язык. Царь, мучимый похмельем, вылезает из своей берлоги в образе медведя, орет на вельмож так, что они все до одного проваливаются под землю, а он превращается в грустного медвежонка — и тут автор просыпается.

Большая часть задержанных по делу Кирилло-Мефодиевского общества пытается выгородить Шевченко: Костомаров говорит, что тот приходил к нему всего несколько раз и не имеет никакого отношения к политическим планам. Но всем ясно, что поэмы Шевченко не менее опасны, чем заговор киевских профессоров.

Разбирательство длится полтора месяца. Шевченко отдают в солдаты «за сочинение возмутительных стихотворений». Николай I лично дописывает к приговору: запретить рядовому писать и рисовать. Костомарова отправляют на год в тюрьму, а потом в ссылку.

Сочувствует ли столичное общество осужденным? Нет. Критик Виссарион Белинский, который некогда хвалил Шевченко, в письме другу так оценивает произошедшее: «Вот что делают эти скоты, безмозглые либералишки. Ох, эти мне хохлы! Ведь бараны — а либеральничают во имя галушек и вареников с свиным салом! Как жаловаться на правительство? Какое же правительство позволит печатно проповедовать отторжение от него области?»

Историю Шевченко Белинский пересказывает в письме так: будто бы поэт написал два сатирических стихотворения, высмеивающих царя и царицу. Когда Николай читал про себя, он якобы хохотал. А когда про жену, только и сказал: «Положим, он имел причины ненавидеть меня, но ее-то за что?» Белинский признается, что сам поэмы «Сон» не читал, никто из его знакомых — тоже. Но он уверен, что эти стихи «нисколько не злы, а только плоски и глупы», а «пасквиль на императрицу возмутительно гадок» — потому что нельзя, считает он, оскорблять женщину. «Мне не жаль его, будь я его судьей, я сделал бы не меньше», — заключает Белинский.

Крымская катастрофа

Тем временем либеральные идеи овладевают все бо́льшим числом людей во всем мире. Вскоре после приговоров Шевченко и Костомарову в странах Европы одна за другой вспыхивают революции — это время историки называют «весной народов». Везде требования схожи: утверждение конституции, введение свободы слова и всеобщего избирательного права — правда, лишь для мужчин.

Во Франции свергают монархию. В Праге проходит Славянский съезд — участвуют чехи, словаки, поляки, украинцы и другие славяне, в основном из Австрийской империи. Они высказывают идеи, очень близкие к тем, которые обсуждали члены Кирилло-Мефодиевского общества, хотя о нем им, очевидно, ничего не известно.

Западная Украина (Галиция), входящая в Австрийскую империю, требует автономии и права преподавать в школах на украинском языке — и власти идут на уступки.

Костомаров и Шевченко мало информированы о происходящем. Они отбывают наказание и оба почти не имеют доступа к новостям мировой политики. Но они точно знают, что репрессии в России продолжаются. По всей стране то и дело арестовывают молодых людей, жаждущих перемен. В 1849 году задержаны и приговорены к смертной казни участники одного из столичных политических кружков, в том числе 28-летний Федор Достоевский. В последний момент, когда осужденных уже привели к месту казни, расстрел заменяют каторгой.

Император Николай I стремится душить в зародыше любую революцию. Он даже посылает армию помочь подавить восстание против Австрийской империи в Венгрии. За Николаем I закрепляется прозвище «жандарм Европы». Впрочем, и его увлекает идея объединить славянские народы. Правда, в Петербурге стремление славян к независимости интерпретируют по-своему: Российская империя должна освободить славян, которые находятся под властью Турции, подчинив их себе.

В 1853 году начинается война России с Османской империей. Англия и Франция — в надежде умерить имперские амбиции императора Николая I — выступают на стороне Турции. Основное поле боя — Крым.

В XХI веке трудно представить себе, как эта война воспринимается в середине XIX-го. С момента захвата Крыма Потемкиным прошло всего 70 лет. До этого Крымское ханство было вассалом Османской империи. То есть турки воюют за восстановление исторической справедливости — хотя демографический состав Крыма за 70 лет очень сильно изменился.

В сентябре 1854 года начинается осада Севастополя, базы Черноморского флота. Когда становится ясно, что силы его защитников иссякают, император придумывает план, как прийти им на помощь, атаковав базу противника в Евпатории. Но после провала этого наступления в феврале 1855 года становится очевидно, что удержать Севастополь уже не удастся. Николай I не может смириться с этой новостью. Весьма вероятно, что он кончает жизнь самоубийством — обычно этот факт обходят молчанием в российских учебниках по истории.

Тогда же, в начале 1855 года, петербургский журнал «Современник» публикует репортажи с фронта, написанные офицером Львом Толстым, — они войдут в историю как «Севастопольские рассказы» — о бессмысленности войны и иллюзорности патриотизма. По сути, Толстой получает известность как военный корреспондент. Его тексты читает даже новый император Александр II — и просит генералов «поберечь» талантливого литератора. Именно с этого и начинается писательская слава будущего автора «Войны и мира».

Россия проиграет Крымскую войну. Ее события обрастут сразу несколькими мифами в российской истории. Погибших моряков будут прославлять как героев, а Севастополь будут называть «городом русской славы» — и именно это станет одним из главных пропагандистских обоснований оккупации Россией Крыма в 2014 году.

Конец рабства

По случаю коронации Александра II в 1856 году готовится амнистия. Шевченко, Костомаров и Достоевский через знакомых начинают хлопотать об освобождении. Достоевский даже сочиняет стихотворение, прославляющее вдову Николая I — ту самую «убогую царицу» из поэмы Шевченко «Сон».

Новый император оказывается злопамятным: он освобождает Костомарова и Достоевского, а вот фамилию Шевченко из списков подпадающих под амнистию вычеркивает с комментарием: «Он оскорбил мою мать».

Костомарову позволяют вернуться из ссылки, он снова может публиковаться и даже выезжать за границу. В Петербурге тем временем разворачивается кампания в поддержку освобождения Шевченко: Академия художеств инициирует петиции на имя императора и собирает деньги в пользу ссыльного поэта. Наконец в 1857 году, через десять лет после приговора, Шевченко выходит на свободу.

Следующие годы он живет в Петербурге. Его произведения снова печатают — и все рецензии исключительно восторженные, он живой признанный классик и литературная звезда. Его сравнивают с Пушкиным и Мицкевичем. Правда, сам Шевченко всюду подчеркивает, что Пушкина не любит — из-за его поэмы «Полтава».

В 1858 году Шевченко снова сходится с Костомаровым — они останутся ближайшими друзьями на всю жизнь. В 1859 году Костомарова, несмотря на его сомнительное прошлое, приглашают возглавить кафедру истории Петербургского университета.

Новый император ставит перед собой цель реформировать всю страну, чтобы преодолеть ставшее очевидным отставание от Запада, которое и привело к унизительному поражению в Крымской войне. 19 февраля 1861 года Александр II подписывает манифест об отмене крепостного права. Через неделю после этой новости Тарас Шевченко умирает.

Через два месяца, в апреле 1861 года, в США начинается Гражданская война, которая приведет к отмене рабства.

Поражение России в Крымской войне — не только удар по имперским амбициям, оно оборачивается катастрофой для экономики страны. Одно из последствий Крымской войны — решение Александра II продать Америке российскую колонию на Аляске: в Петербурге понимают, что не в состоянии содержать огромную территорию на другом континенте. Российская империя получит за Аляску чуть больше 7 миллионов долларов.

Однако общее стремление к расширению территорий не исчезает: Россия устанавливает полный контроль над Кавказом и завершает завоевание Центральной Азии: берет крупные исторические центры Бухару, Коканд, Самарканд, Ташкент и Хиву. Одновременно Россия присоединяет земли на Дальнем Востоке: забирает у Японии остров Сахалин, а у Китая — современное Приморье и основывает город Владивосток. Именно во второй половине XIX века в России появляется мощнейшее идеологическое течение, обосновывающее имперскую миссию русского народа. Один из самых печально знаменитых публицистов того времени Михаил Катков доказывает в своих трудах, что «народам, неспособным создавать государство, придется подчиняться государственной нации», то есть русскому народу.

Но, наверное, наиболее известный русский имперец той поры — Федор Достоевский. После возвращения из ссылки он становится одним из самых популярных писателей и журналистов в стране. Достоевский утверждает, что историческая миссия России — защитить славян от турок. Это значит, что все славянские земли надо завоевать — для их же блага. В целом его образ мыслей удивительно похож на риторику российских пропагандистов XХI века, которые призывают защищать население Украины от нацистов.

В романе «Бесы» Достоевский формулирует в дальнейшем один из самых печально известных постулатов русского национализма: русский народ — «народ-богоносец». Так говорит один из персонажей романа, Иван Шатов. Достоевский относится к Шатову с некоторой долей иронии, однако, по словам современников, именно в его уста он вкладывал свои мысли.

Еще Достоевский, как и Вольтер за сто лет до этого, мечтает покорить Турцию, превратить Константинополь в христианский город, а Святую Софию — в православный храм. И даже турок не пришлось бы выселять, рассуждает Достоевский, — они бы спокойно жили под властью русского царя. Наконец, по его мнению, народ России обладает огромным преимуществом перед любыми европейцами: у русских «такое духовное единение, какого, конечно, в Европе нет нигде и не может быть».

Очень похожие имперские мысли продвигают в то же самое время и британские ученые и писатели. Историк Джон Сили пишет труд «Экспансия Англии», который получит огромную известность. Он доказывает, что Британия захватила Индию для ее же блага. А Редьярд Киплинг разовьет эту мысль в своем стихотворении-манифесте 1899 года «Бремя белого человека».

Похожее расистское отношение к якобы «освобожденным» Россией народам — общепринятое явление и в XIX веке, и в Советском Союзе, и даже в XХI веке.

Но в России далеко не все популярные литераторы XIX века — имперцы. Есть и такие, кто идею русской исключительности жестко высмеивает. Самый известный из них — сатирик Михаил Салтыков-Щедрин. Он пишет целый сборник рассказов «Господа ташкентцы», в котором опровергает пропагандистскую идею о том, что Россия несет захватываемым ею народам цивилизацию. По его мнению, главная цель российских колонизаторов — «жрать».

Важный символ этого колониального периода в истории Российской империи — памятник Богдану Хмельницкому, который в 1888 году ставят напротив собора Святой Софии в центре Киева — в честь 900-летия Крещения Руси. Памятник должен символизировать единение русского, белорусского и малороссийского народов под властью Москвы. Первоначальный проект выглядел так: Богдан на коне на высоком утесе, конь копытами сбрасывает с обрыва польского дворянина, еврея и иезуита. У подножия русский, украинец и белорус слушают пение слепого кобзаря. Но потом из-за разразившегося скандала лишние фигуры исключили из проекта. Осталась только конная статуя Богдана. Она стоит в центре Киева до сих пор.

Нет такого языка

После смерти Шевченко украинскую литературу ждут тяжелые времена. В 1863 году начинается новое восстание в Польше и Западной Украине. В ответ российское правительство решает искоренить любые предпосылки к самостоятельности — и среди прочего Министерство внутренних дел инициирует проверку, не являются ли книги, публикуемые на украинском языке, рассадником либеральных идей.

Чиновники на местах принимаются за дело с рвением. К примеру, киевский военный губернатор Николай Анненков сообщает в Петербург, что публикация Нового Завета на украинском языке представляет огромную опасность: «Добившись перевода на малороссийское наречие Священного Писания, сторонники малороссийской партии достигнут, так сказать, признания самостоятельности малороссийского языка, и тогда, конечно, на этом не остановятся и, опираясь на отдельность языка, станут заявлять притязания на автономию Малороссии».

Другие киевские чиновники подхватывают тренд и рапортуют в столицу, что украинский язык — это орудие в руках поляков, которые хотят подтолкнуть провинцию к сепаратизму. И тогда в июле 1863 года министр внутренних дел Петр Валуев официально запрещает публикацию каких-либо книг на украинском языке — кроме произведений художественной литературы. Школьные учебники тоже под запретом. Свое решение Валуев объясняет просьбами простых граждан: «Большинство малороссов сами весьма основательно доказывают, что никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может и что наречие их, употребляемое простонародьем, есть тот же русский язык, испорченный влиянием на него Польши».

Главный борец против запрета — Костомаров. Он готовит пламенную статью в защиту украинского языка — но ее не пропускает цензура. Чтобы вразумить историка, Валуев приглашает его на дачу для личной беседы. Через 13 лет ситуация ухудшится. Александр II подпишет так называемый Эмский указ: запретит книгопечатание на украинском языке, украиноязычные спектакли и концерты — для борьбы с «украинофильской пропагандой», которая считается синонимом украинского сепаратизма.

Точно такие же настроения царят в администрации президента Владимира Путина в начале 2000-х. Чиновники считают, что украинский язык — это исковерканный русский.

Один из высших кремлевских чиновников вспоминает, как однажды приехал с официальным визитом в Киев. Его селят в доме приемов на Банковой улице — в здании, примыкающем к администрации президента Украины. Звонит президент Кучма и говорит, что сам заглянет к гостю из Москвы. С порога украинский президент просит прислугу «соорудить на стол». Одиннадцать утра, но уже разливают водку. Задушевные беседы тянутся до вечера. Все намеченные официальные встречи отменяются — не откажешь же президенту. Больше всего кремлевского чиновника смущают рассуждения Кучмы об украинских националистах. «Они, конечно, большие украинцы, чем мы. Будущее за ними, нам у них еще учиться и учиться» — так их запомнил гость из Москвы.

Кучма, очевидно, имеет в виду в первую очередь собственное слабое владение украинским языком и пробелы в знаниях по истории своей страны. Но российского чиновника этот подход к языку раздражает. В разговоре со мной он, например, не может без мата комментировать украинскую традицию переводить имена: все Николаи в Украине становятся Мыколами, все Дмитрии — Дмытро, все Александры — Олэксандрами, Владимиры — Володымырами и так далее. «Какого черта надо имена переводить? Кто придумал такую хуйню?» Я слушаю его тогда и даже не замечаю логической ошибки в рассуждениях. Только спустя годы я пойму, что точно так же, только в обратную сторону, русские веками переводили украинские имена, превращая, например, киевского князя Володымыра во Владимира.

Возмущение по поводу «украинизации» было частым явлением еще в советском Политбюро. Вопросы, существует ли украинский язык или это просто «неправильный русский» и почему украинцы нарушают права русскоязычных жителей Украины, можно обнаружить в протоколах заседаний Политбюро ЦК КПСС. Но у Украины и украинского языка всегда были заступники во власти. В путинские годы «украинофилов» во власти больше нет. Все выходцы из Украины последовательно ведут себя так же, как и придворные-малороссы при Екатерине II или Николае I: утверждают, что украинского языка вообще не существует.

Самого Владимира Путина с Украиной ничто не связывает. У него там нет родственников, он там не работал и не учился. Хотя среди его ближайших друзей есть как минимум две семьи с украинскими фамилиями — но с ментальностью очень далекой от Украины.

Еще в середине 1990-х Путин вместе с друзьями создал дачный кооператив — что-то вроде акционерного общества, владеющего землей, на которой соучредители построили себе загородные дома. Схема получения земли была темной и, возможно, коррупционной. Стоило только Путину избраться президентом, как его соседи по даче очутились в списках самых влиятельных политиков или бизнесменов.

Например, Андрей и Сергей Фурсенко. В начале 2000-х Андрей попадет в правительство, а Сергей — в «Газпром». Первый вскоре будет назначен министром образования и науки, второй — главой Российского футбольного союза. Несмотря на украинскую фамилию, братья Фурсенко, очевидно, никакой связи с Украиной никогда не ощущали. И они, и их отец родились в Ленинграде, а дед хоть и появился на свет в Крыму, но большую часть жизни провел в Северной столице России.

Еще один соучредитель кооператива — Юрий Ковальчук. Он и его старший брат Михаил еще в 1990-е дружили с Путиным. В 2000-е Юрий превратится в крупного банкира и медиамагната, а Михаил возглавит Курчатовский институт, главный научный центр в области физики в стране.

Их семейная история связана с Украиной. Дед Ковальчуков — родом из Николаевской области Украины. В конце XVIII века эту территорию подчинил России князь Потемкин. (В 2022 году российская армия сюда не дойдет.) Дед еще до революции переехал в Петербург, а его сын Валентин, отец Юрия и Михаила, уже в советском Ленинграде сделал потрясающую карьеру как военный историк. Во время Второй мировой войны он преподавал в Севастопольском военно-морском училище, тема его диссертации — «Защита морских коммуникаций осажденного Севастополя».

Но военная история Крыма и Черноморского флота — одна из двух основных специализаций Валентина Ковальчука. Вторая — это блокада Ленинграда: с 1960-х и до конца жизни он занимался ею. А коллегой и другом Валентина Ковальчука был Александр Фурсенко, отец Андрея и Сергея. Старшие Ковальчук и Фурсенко большую часть жизни проработали бок о бок в ленинградском отделении Института истории Академии наук СССР. Правда, специализация Фурсенко-старшего — история США. В советские годы это очень идеологизированная тема: ученый, занимающийся Америкой, был обязан клеймить империализм и агрессивную военщину и разоблачать козни ЦРУ. Кандидатская диссертация Фурсенко называлась «Экспансия американского империализма в Китае в 1895–1900 годы». Очевидно, Фурсенко очень тщательно следовал партийным идеологическим нормам — он стал академиком, что говорит о безупречной политической позиции.

Владимир Путин — выходец из куда более простой семьи заводских рабочих. Ему очень интересно общаться с родителями друзей, советскими историками, и они оказывают на него очень большое влияние и в 1990-е, и уже после избрания президентом. В 2006 году он наградит Ковальчука-старшего, а в 2007 году — Фурсенко-старшего орденом «За заслуги перед Отечеством».

В своей политике Путин руководствуется именно их советским подходом к истории: американцы — враги, Севастополь — священное для русских место, украинцы — не отдельная нация, украинского языка не существует.

Два Виктора

Президенту Украины Леониду Кучме удается пережить многомесячные акции протестов — весной 2001 года они постепенно сходят на нет. «Власть валялась на полу и ждала, кто ее подберет, — вспоминает медиаменеджер Александр Роднянский, руководитель самого популярного украинского телеканала „1+1“, — но ее никто не подобрал». Премьер Ющенко не бросает вызов Кучме, а ждет, что тот сам сделает его преемником. В интервью он говорит, что «относится к нему как к отцу».

Но идиллия продолжается недолго. 26 апреля 2001 года Верховная Рада Украины голосует за вотум недоверия правительству Виктора Ющенко. Всем очевидно, что организатор этой отставки — правая рука президента Виктор Медведчук. «Я ухожу, чтобы вернуться», — многозначительно заявляет Ющенко, но ничего плохого про своего еще недавно «отца» не говорит.

Киевская политическая элита гадает: будет ли Кучма выдвигаться в президенты в третий раз — разночтения в трактовке новой конституции никто не отменял. Или он найдет преемника по примеру президента России Бориса Ельцина, который фактически посадил в свое кресло Владимира Путина?

Путин в России всего за год у власти смог довольно жестко подавить своих политических противников. Два главных критиковавших его телеканала сменили владельцев: Первый канал у Бориса Березовского выкупил Роман Абрамович, а следом НТВ перешел в руки «Газпрома». Оппозиционная партия Юрия Лужкова «Отечество» в декабре 2001 года решила объединиться с пропутинским «Единством» — новую правящую партию назвали «Единая Россия». Де-факто партией руководит администрация президента.

Кучма пытается учиться у Путина. Он создает аналог «Единой России» — блок партий «За Единую Украину». Сокращение получается более чем комичное — «За Еду», а лидером становится глава администрации Кучмы Владимир Литвин — все почти как в Москве.

Однако если у «Единой России» нет соперников, то прямо перед носом у Кучмы вырастает грозный противник: Виктор Ющенко создает блок «Наша Украина». В марте 2002 года на парламентских выборах «Наша Украина» получает 23,57% и занимает первое место, а союзница Виктора Ющенко Юлия Тимошенко — 7% и четвертое место. Власть на выборах проваливается: «За Еду» лишь на третьем месте, а партия Медведчука, правой руки Кучмы, — на шестом. Но ему это не мешает. Медведчук не идет в парламент, а занимает пост нового главы президентской администрации. Именно он и берется дальше последовательно перестраивать Украину по путинской схеме.

Все начинается с телевидения. Канал «1+1» неожиданно оказывается в центре судебного разбирательства и едва не лишается лицензии на вещание. Руководству канала передают, что ради сохранения бизнеса надо сбавить обороты в критике лидера страны и начать поддерживать власть. Владелец канала Александр Роднянский принимает эти условия. Сегодня он вспоминает, что давление на канал «1+1» тогда стало таким мощным, что он решил уехать в Москву и заниматься развитием там развлекательного телевидения, лишь бы не пытаться лавировать и выполнять постоянно возрастающие требования Медведчука.

Тем временем глава администрации берет под свой контроль почти все телеканалы: он рассылает инструкции, о чем можно говорить, о чем нельзя, — в Украине их называют «темники». Основных правила два: не показывать и даже не упоминать Виктора Ющенко, всегда показывать и обильно цитировать Виктора Медведчука. Журналисты делают очевидный вывод: глава администрации собрался в президенты и уже лепит из себя преемника Леонида Кучмы.

Медведчук выглядит очень пророссийским политиком, он даже родился в Сибири. Ющенко же — его антипод, идеальный проамериканский политик. У него довольно близкие связи с американским истеблишментом. Его жена Катерина родилась в Чикаго в семье эмигрантов из Украины. В 1980-е она работала в Госдепе, потом в Белом доме, в администрациях Рональда Рейгана и Джорджа Буша — старшего, потом в министерстве финансов. И для американской администрации Буша-младшего Ющенко — очевидно заметный политик. А вот их доверие к Кучме и его окружению в 2001-м резко падает.

Реальная любовь

11 сентября 2001 года в США террористы захватывают четыре самолета и направляют их в башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и в здание Пентагона в Вашингтоне. Весь мир в шоке. Первый зарубежный лидер, который звонит американскому президенту Джорджу Бушу, чтобы произнести слова соболезнования и поддержки, — президент России Владимир Путин.

Администрация США в качестве ответа террористам немедленно начинает планировать военную операцию в Афганистане — ее поддерживают практически все страны, включая Россию и Украину. Следом готовится война в Ираке. Путин выступает против — и тут у него возникают первые противоречия с Джорджем Бушем. Проблемы с США и у Кучмы.

Американские СМИ, ссылаясь на разведку, пишут, что на вооружении иракской армии стоят несколько радарных установок «Кольчуга» украинского производства. Анализируют пленки Мельниченко — и обнаруживают на них, что будто бы еще в 2000 году Кучма обсуждал с руководителем украинского ВПК Валерием Малевым секретные поставки «Кольчуг» через Иорданию в Ирак — и даже инструктировал его держать все в тайне и заботиться о том, чтобы посредники не проболтались. Скандал в прессе получает название «кучмагейта».

Кучма публично заявляет, что никаких «Кольчуг» в Ирак никто не продавал. А вскоре Малев гибнет в автокатастрофе: его машина врезается в грузовик, точь-в-точь как за пару лет до этого у оппозиционера Черновола. Госдеп США официально обвиняет Украину в продаже оружия Ираку и лишает Киев обещанной финансовой помощи.

В 2002 году администрация Буша начинает подготовку к военной операции в Ираке. Эта война надолго изменит всю систему международных отношений. Россия, Франция и Германия выступают против войны, их лидеры Владимир Путин, Жак Ширак и Герхард Шредер формируют своего рода антивоенный союз, но Буш к ним не прислушивается. Британский премьер Тони Блэр поддерживает США, несмотря на многотысячные антивоенные протесты в стране.

Никаких «Кольчуг» в Ираке так и не найдут.

Война в Ираке становится важной отправной точкой мирового антиамериканизма, лидером которого вскоре захочет стать Путин — и преуспеет в этом. Любопытно, что уже в 2003 году в Британии выходит романтическая рождественская комедия «Реальная любовь», в которой британский премьер в исполнении Хью Гранта произносит пламенную антиамериканскую речь: «Боюсь, наши отношения испортились. Они основаны на том, что президент берет все, что хочет, и мимоходом игнорирует все, что очень важно для Британии. Может, мы и маленькая страна, но мы великая страна. Страна Шекспира, Черчилля, „Битлз“, Шона Коннери, Гарри Поттера, правой ноги Бекхема и левой ноги Бекхема. И если друг нас задирает, он уже не друг. И поскольку Америка реагирует только на силу, отныне мы постараемся собраться с силами». В жизни, а не в кино нечто похожее произнесет Путин несколько лет спустя.

Впрочем, в то же самое время Путин продолжает вести собственную войну — на юге России, в Чечне, называя ее антитеррористической операцией.

США начинают операцию в Ираке в марте 2003 года. Свергнуть режим Саддама Хусейна удается всего за три недели, но следом страну охватывает гражданская война — она будет затяжной и кровопролитной.

Неожиданный триумф американской внешней политики случается через полгода — и не в Ираке, а в стране, о существовании которой большая часть американцев прежде не подозревали. В ноябре 2003 года в бывшей советской республике Грузии происходит так называемая «революция роз». Действующая власть пытается сфальсифицировать выборы, но сторонники оппозиции выходят на площадь перед парламентом и требуют отмены результатов голосования и отставки президента. В руках у них цветы — розы, отсюда и название. Протестующих финансирует бывший российский олигарх Борис Березовский — через своего делового партнера Бадри Патаркацишвили.

На волне народного недовольства власть меняется — кресло президента занимает лидер оппозиции Михаил Саакашвили. Он первый стопроцентно проамериканский лидер в бывшем СССР. Хотя, по сути, в объятья США его толкает Владимир Путин, который упорно не желает признать революцию и пытается поддержать уже свергнутого президента. Администрация Буша объявляет смену власти в Грузии триумфом демократии. Это еще сильнее раздражает Путина. С «революции роз» начинается целая череда событий, которые приведут к расколу между Россией и Западом.

«Не любишь ты нас, Россия»

2002 год, команда «Квартал-95» наконец играет в высшей лиге КВН. Вова Зеленский теперь живет в Москве у своих друзей братьев Шефиров в двухкомнатной квартире, которую те снимают на севере города, у метро «Войковская». Помимо трех кавээнщиков в квартире живут мама Шефиров и огромный ротвейлер по кличке Фэйри. По воспоминаниям Бориса Шефира, кроватей в квартире немного, поэтому Вова спит на одном диване с Сергеем, а Борис — с собакой. Мать семейства Шефиров считает Вову своим третьим сыном.

Вопреки прежним неудачам, «Квартал-95» наконец обретает популярность, фронтмен команды Зеленский — одна из самых ярких звезд шоу, но пока это никак не отражается на его материальном состоянии. Украинская команда, как всегда, шутит про политику: в четвертьфинале 2002 года Вова Зеленский впервые пародирует Путина. И залу, и жюри все нравится — «Квартал» выходит в полуфинал.

12 октября 2002 года «Квартал» встречается со сборной Москвы, фаворитом сезона. Один из самых заметных скетчей в этом шоу — сценка про выяснение отношений между Россией и Украиной.

«Вот ты, Россия, вот мы, Украина, самое время нам с тобой, Россия, поговорить по душам, — такими словами Зеленский начинает номер. — Не любишь ты нас, хохлов, Россия, не любишь, а зря! Выйди на Тверскую и посмотри — там, кроме нас, хохлов, и любить-то некого!»

Зал хохочет. Суть шутки в том, что на главной улице Москвы, Тверской, в начале нулевых стоит очень много секс-работниц. Большинство — из Украины.

«Мы, можно сказать, со всей душой, — продолжает еще один комик команды. — Как мы радовались, когда у тебя появился Путин. Но рано радовались — порядочный человек оказался».

«Так что, Россия, давай так: либо будем дружить, либо займи нам еще денег».

На этом самоирония заканчивается, начинаются ностальгические шутки про Советский Союз. «Мы же с ними однокашники, можно сказать, из одного выпуска. Вот вспомни нашу старую школьную фотографию», — говорит один из комиков, а на сцене появляется огромный плакат: будто выпускная фотография, только вместо учителей в центре портреты создателей коммунистической идеологии Владимира Ленина, Карла Маркса и Фридриха Энгельса, а вокруг вместо учеников — флаги всех бывших республик Советского Союза.

Кавээнщики шутят про другие республики: например, про Беларусь говорят, что та сидела за одной партой с Россией. «Тогда она у тебя все списывала, а теперь ты ей все списываешь», — шутит игрок, имея в виду, что в нулевые российская администрация регулярно прощает белорусской долги.

Потом смотрят на флаги Армении, Азербайджана и Грузии. «А помнишь, Россия, этих кавказцев, этих южан горячих? Как они за тобой ухаживали! — шутит Зеленский. — Кстати, ты знаешь, недавно смотрел перепись твоего населения — что-то у тебя с ними было!» (Суть шутки в том, что в постсоветской России очень много выходцев из кавказских республик.)

Потом шутят про страны Балтии, которые «постоянно ходили в иностранных шмотках». (В Советском Союзе считалось, что уровень жизни в Латвии, Литве и Эстонии выше, чем в других республиках.)

Слово опять берет Зеленский: «Дружный был класс, боевой… Нас тогда еще вся школа боялась». Зал кричит и аплодирует. «Правильно говорят: лучшие годы — школьные годы», — резюмирует другой игрок «Квартала».

Этот номер пользуется максимальным успехом у жюри — украинцы уверенно обыгрывают москвичей.

Но во всех следующих конкурсах «Кварталу» не везет. В финал выходит Москва. Шефиры сегодня уверены, что тогда их команду засудили. Сказывается давнее предубеждение против ведущего и владельца шоу Маслякова. Борис Шефир настаивает, что «команду откровенно кинули», и признается: «Мы приняли решение, что все, мы уходим». Однако Вова Зеленский говорит Шефирам, что еще не наигрался в КВН. И «Квартал» остается.

Свободное плавание

В сезоне 2003 года ситуация повторяется: «Квартал» доходит до четвертьфинала, там сталкивается с двумя российскими командами — из Москвы и из Пятигорска — и проигрывает.

В принципе, можно играть дальше, но на летнем концерте в Крыму случается скандал. Во время финальной песни администратор требует, чтобы все команды были на сцене. Ему кажется, что там мало народу.

Чтобы взбодрить кавээнщиков, он бежит за кулисы и сталкивается там с несколькими игроками «Квартала». Они уже переоделись после выступления и отказываются выходить — говорят, что на сцене капитан Зеленский с большей частью команды. Но администратор возмущен — и кричит, что за непослушание он исключает команду из шоу. Это последняя капля: Шефиры и Зеленский заявляют, что больше играть в КВН не будут.

Через пару месяцев Масляков отправляет к Зеленскому парламентеров. Зеленскому предлагают стать одним из редакторов шоу, заниматься региональными лигами. Все понимают, что это очень выгодная позиция: КВН — грандиозная корпорация, игры проходят в каждом регионе бывшего СССР и везде по лицензии Маслякова. Но Зеленский неожиданно отказывается: говорит, что без команды не вернется. Уже после этого Зеленскому объясняют, что на самом деле успешность команды в КВН определяют деньги — и даже называют стоимость прохождения в каждый следующий раунд. Он чувствует себя обманутым и оскорбленным — зачем же они тогда так старались, если шансов на победу не было: «Почему вы мне сейчас это говорите? Я четыре-пять лет занимаюсь КВН, что вы сразу не сказали, что мы теряем время? Я бы сразу отказался».

Осенью 2003-го «Квартал» в полном составе переезжает в Киев: Зеленский и Шефиры — из Москвы, а остальные — из Кривого Рога. Снимают две квартиры: одну трехкомнатную в пригороде Киева Осокорки — на всю команду, вторую, двухкомнатную, на проспекте Победы, недалеко от вокзала — для начальства. На проспекте Победы в одной комнате поселяются Шефиры, в другой — Зеленский с женой Леной. После первой же ночи оказывается, что диван, на котором спят Вова и Лена, полон клопов. Поэтому Зеленский с женой уезжают в общую трехкомнатную квартиру в пригороде.

Деньги быстро заканчиваются, новая работа не находится, квартальщики решают дать концерт из старых кавээновских номеров и приходят с этой идеей к Роднянскому, которого знают лучше других теленачальников. К тому же это его канал «1+1» показывает украинскую лигу КВН. Роднянский очень рад и выражает готовность снять телеверсию концерта «Квартала».

Успех невероятный, сразу окупается аренда помещения, а Роднянский просит сделать такие шоу регулярными: 12 раз в год. Шефиры и Зеленский упираются, говорят, что не смогут написать 12 оригинальных сценариев. Обещают в год максимум четыре. Роднянский отвечает, что такой подход вызывает уважение: сразу видно, что ребята не готовы халтурить ради денег. Все ударяют по рукам.

Зеленский и Шефиры придумывают структуру новой программы. По словам Бориса Шефира, они быстро замечают, что украинская публика, в отличие от российской, категорически не воспринимает матерные шутки: в Москве все смеются, если произнести даже слово «жопа», а в Киеве морщатся. Впрочем, языковое раскрепощение в последующие годы случится и в украинском обществе: в 2022 году одним из главных слоганов сопротивления российской агрессии станет фраза «Русский военный корабль, иди на хуй». Ее произнесет в первые дни войны украинский пограничник на острове Змеиный в Черном море, когда к острову подойдет российский крейсер «Москва» и предложит украинцам сдаться.

Четыре программы выходят в эфир, рейтинги отличные. Параллельно Зеленский устраивается на соседний канал «Интер» ведущим кулинарного шоу, его известность растет. «Квартал» ждет нового, еще более выгодного предложения от «1+1» на следующий год. Но телефон молчит. Осенью 2004 года Шефиры сами пытаются дозвониться на канал и узнают, что Роднянский окончательно перебрался в Москву, а его заместитель не берет трубку. К тому же довольно быстро они понимают, что телевизионщикам не до шуток: в стране назревает революция.

Крестный отец

В конце 2003 года Украина неожиданно оказывается в ситуации пограничного конфликта с Россией в районе Керченского пролива. Пролив отделяет украинский Крым от российского Краснодарского края. Со стороны России начинаются работы по укреплению береговой линии пролива. Возникает угроза, что принадлежащий Украине остров Тузла в Черном море вот-вот превратится в российский полуостров.

Начало работ совпадает с большим визитом Кучмы в Латинскую Америку — украинские власти возлагают на эту поездку большие надежды. Но президенту приходится экстренно вернуться на родину. Из самолета он звонит Путину — тот уверяет: он не в курсе, что там происходит, но наверняка ничего серьезного. Тогда Кучма приезжает в Тузлу и заявляет, что отдаст приказ украинским военным открыть огонь, если работы с российской стороны продолжатся. И бурная строительная деятельность у берегов Тузлы прекращается. А вскоре Путин и Кучма даже встречаются в Крыму и подписывают договор о границе. Конфликт у берегов Крыма разрешен и вскоре забудется — правда, всего на десять лет.

«Это был акт политической мудрости и политического мужества, — рассуждает сегодня зять президента Виктор Пинчук. — Многие на его месте, позвонив Путину и услышав, что это какое-то местное самоуправство, успокоились бы и с чистой совестью продолжили визит. И за это время дамба была бы наверняка достроена. Но Кучма развернулся и полетел на Тузлу, потому что четко оценил уровень угрозы. Кучма стал первым — и почти на 20 лет единственным, кто остановил Путина».

Второй срок президента Кучмы заканчивается в 2004 году, но он, конечно, не хочет уходить. Администрация президента США Джорджа Буша пытается на него повлиять. Буш лично несколько раз в телефонных разговорах указывает, что есть большие сомнения в легитимности третьего срока, и настойчиво рекомендует развивать украинскую демократию, а не оставаться у власти.

А украинских журналистов занимает противостояние двух Викторов: Ющенко и Медведчука. Вдруг выясняется, что жены обоих беременны. И в парламентском пуле даже шутят: у кого раньше появится ребенок, тот и победит в политической борьбе.

Сын Ющенко Тарас появляется на свет 25 марта, а Даша Медведчук — 20 мая. Однако глава администрации президента тут же доказывает, что важно не только кто первый. Медведчук неожиданно находит общий язык с президентом России Путиным и даже уговаривает его стать крестным отцом дочери. Дашу крестят в Казанском соборе Петербурга, крестная мать — Светлана Медведева, жена главы администрации президента России.

Медведчук теперь не просто кум — он для Путина свой человек. Сказывается общий культурный бэкграунд, сотрудничество с КГБ — хоть Путин и был кадровым офицером, а Медведчук официально не числился в штате. Еще их роднит циничный подход к политике, схожее чувство юмора и пренебрежительное отношение к украинской национальной культуре. Глава администрации Кучмы становится глазами и ушами Путина в Киеве.

Под влиянием своих друзей Ковальчуков Путин давно пришел к выводу, что удержание Украины должно быть одним из приоритетов политики. Его приближенные вспоминают, что в первые годы президентства он едва ли не на каждом совещании повторяет: «Нам надо заниматься Украиной, не то мы ее потеряем». (80 годами ранее ровно такие же слова произносил Сталин, который разрабатывал план подавления Украины.)

Формально куратором украинского направления является глава администрации президента — с 2003 года это Дмитрий Медведев. По иронии судьбы, у него очень схожая фамилия с его украинским коллегой Медведчуком. В какой-то момент сотрудникам Кремля трудно понять, кто именно отвечает за украинское направление: глава администрации Путина или глава администрации Кучмы.

Медведчук придумывает махинацию, которая помогла бы команде президента Кучмы удержать власть. Он предлагает провести политическую реформу и превратить Украину в парламентскую республику: передать все рычаги влияния премьер-министру, а президента сделать церемониальным. Таким образом, Кучма может возглавить правительство и сохранить власть, кто бы ни стал следующим президентом. Для этого, правда, необходима лояльность парламента. Но Медведчук отлично знает, что большая часть парламента контролируется не партиями, а олигархами, которые спонсируют тех или иных народных избранников. За деньги депутаты проголосуют как нужно. Договориться с олигархами тоже не проблема. «Нет украинской политики, есть украинский бизнес» — так, по словам знакомых, Медведчук описывает ситуацию в стране.

Преемник с Востока

Леонид Кучма понимает, что по предложенной Медведчуком схеме ему надо выбрать себе преемника. Как и в ситуации с премьер-министрами, все кандидаты снова кажутся ему ненадежными, или слишком слабыми, или, наоборот, неконтролируемыми. Он одного за другим отправляет их на смотрины в Москву — как это было заведено еще в советские годы. Но потом сразу разочаровывается в них. Медведчук очень хочет предложить себя — и Путин готов приглядеться к его кандидатуре, но Кучма твердит, что Медведчук «неизбираем».

Зять Кучмы Пинчук предлагает поставить на днепропетровского банкира Сергея Тигипко — но президент ему не доверяет. Обосновывает тем, что Тигипко не подходит по формальному признаку — родился в Молдове, значит, не украинец.

Но выбрать кого-то надо. Медведчук рассуждает так: в Украине есть два экономических полюса, два центра силы — Днепропетровск и Донецк. Президент уже научился балансировать между ними, быть гарантом стабильности — и эту роль он может играть и дальше. Если передать власть представителю донецкого клана, то тот не сможет управлять страной без «днепропетровских», это значит, ему понадобится покровительство опытного политика из Днепра — Кучмы.

Вопрос только в том, кого из лидеров Донецка выдвинуть. Медведчук советует сделать ставку на самого неподходящего — того, кто, по их мнению, не сможет без Кучмы и шагу ступить, — донецкого губернатора Виктора Януковича.

У Януковича есть один плюс — он нравится жене президента Людмиле Кучме: высокий, статный. Больше он не нравится никому — и главе государства тоже.

Виктор Янукович — нетипичный политик. В советские годы он дважды сидел в тюрьме. Сначала, в возрасте 17 лет, в 1967 году, его арестовали за грабеж в составе банды малолетних преступников. Он получил три года, но через полгода был освобожден за примерное поведение. Когда Януковичу исполнилось 20, его посадили во второй раз — за «нанесение тяжких телесных повреждений» во время драки. В колонии для взрослых он отсидел полных два года.

Биография немного шокирующая для будущего преемника. Правда, Янукович утверждает, что еще в 1978 году все судимости с него были сняты — якобы донецкий суд принял решение, что оба приговора были незаконными, и аннулировал их. Но подтверждающих документов об этом не сохранилось. Позже журналисты предположат, что снятие судимостей — более поздняя фальсификация.

Виктор Янукович руководит Донецкой областью с 1997 года. В ноябре 2002 года, за год до очередных президентских выборов, с подачи Медведчука Леонид Кучма назначает его премьер-министром — а значит, и преемником.

В апреле 2004 года в Украину приезжает американский филантроп Джордж Сорос. Его организация «Открытое общество» запланировала съезд своих международных структур в Крыму, в Ливадийском дворце, некогда принадлежавшем российским императорам. В России Сороса обычно обвиняют в финансировании оппозиции, но в Украине его деятельность не запрещена. Неожиданно резко против съезда выступает Медведчук — по его команде во дворце объявляют пожарные учения, мероприятие запрещают. В последний момент о скандале узнают в семье президента: знакомый с Соросом Пинчук рассказывает о произошедшем Кучме, тот среди ночи обзванивает подчиненных и отменяет решение Медведчука.

А в июле 2004 года в той же Ливадии происходит встреча президентов России и Украины, на которую приглашают и олигархов двух стран. Путин сообщает всем, что они обязаны поддерживать Януковича, другие варианты исключены.

Снова Березовский

Назначение преемником такого одиозного персонажа — подарок для украинской оппозиции. Казалось бы, ей будет проще объединиться в борьбе с ним. Но пока никто из украинских олигархов не торопится открыто идти против власти. То есть лидер есть — это Виктор Ющенко, но денег у него нет.

Поиском денег на кампанию Ющенко занимается близкий к нему бизнесмен Давид Жвания. Он в начале 1990-х переехал из Грузии в Украину, и у него хорошие связи в стране победившей «революции роз». Жвания отправляется к президенту Саакашвили и уговаривает его поддержать кандидата Ющенко — в случае победы тот может стать надежной опорой Грузии в противостоянии с Россией. Михаил Саакашвили увлекается этой идеей и выводит Давида Жванию на Бориса Березовского. Российский бизнесмен, который привел к власти Путина, а потом помог стать президентом Саакашвили, с энтузиазмом включается в новое предприятие. С одной стороны, он увлечен политикой, с другой — рассчитывает приобрести какие-то украинские производства, чтобы стать не просто российским диссидентом, но еще и европейским бизнесменом.

Однако чем активнее он финансирует кампанию Ющенко, тем меньше ему нравится сотрудничество с его командой. Они охотно берут деньги, но не слушают его советов. К тому же они боятся публичности — не дай бог кто-то узнает, что спонсор Ющенко — Березовский. Это и Путина разозлит, и избирателей напугает. Олигарх тяготится такой ситуацией, схема «дай денег и не мешай» его совсем не устраивает. Он решает, что Ющенко для победы нужна широкая коалиция, а значит, деньги надо давать не только ему — через Жванию, но и другим украинским политикам.

Березовский выходит на Александра Волкова, бывшего помощника Кучмы, руководителя его избирательного штаба на президентских выборах в 1999 году. И Волков знакомит Бориса Березовского с Юлией Тимошенко — Жанной дʼАрк украинских протестов и бывшей коллегой Виктора Ющенко в правительстве. Тимошенко оказывается самым тонким и внимательным политиком в Украине: она понимает, что спонсору надо оказывать знаки внимания, с ним надо созваниваться, советоваться. К его рекомендациям она, конечно, не прислушивается — но это уже не так важно, главное — создавать видимость.

Тимошенко удается то, чего не делают — даже не пытаются — ни Жвания, ни Ющенко, — она формирует у Березовского ощущение, что он ей интересен не только как спонсор, но и как мозг. И тогда олигарх делает новый ход в игре: он заявляет Ющенко, что продолжит его финансировать, только если тот заключит публичный альянс с Тимошенко и пообещает после победы на выборах сделать ее премьер-министром.

Жвания и его люди в команде Ющенко возмущены. И они вступают в альянс с еще одним спонсором — украинским бизнесменом Петром Порошенко, владельцем нескольких шоколадных фабрик. Ющенко — крестный двух его дочерей. Так что они не чужие друг другу люди. Впрочем, Порошенко хорошо знает и Медведчука — входил в его партию и даже избирался по ее спискам в парламент. Бизнесмен вступает в команду Ющенко и приносит с собой очень важный актив — принадлежащий ему небольшой новостной телеканал. Это единственное СМИ, которое рассказывает о кампании Ющенко, — остальные телеканалы работают по указаниям Медведчука и агитируют за Януковича.

Команда, собравшаяся вокруг Ющенко, очень разношерстная, многие друг другу не доверяют или даже друг друга ненавидят, но понимают, что ради общей идеи и ради того, чтобы победить Кучму и Януковича, надо работать вместе.

Террор и выборы

В августе 2004 года штаб Виктора Ющенко заявляет, что на кандидата совершено покушение: во время поездки по Херсонской области грузовик трижды пытался столкнуть автомобиль кандидата с обрыва. Журналисты помнят, как часто в прошлом случайный грузовик вмешивался в украинскую политику. Да и сам Ющенко верит, что его хотят убить.

1 сентября 2004 года в России происходит самый страшный теракт в современной истории страны. Группа террористов захватывает школу в городе Беслане. В заложниках больше 1100 человек, в основном дети. Путин и российские власти отказываются вести переговоры, и на третий день происходит штурм. Гибнет 333 человека, в том числе 186 детей.

Реакция президента Путина на эту трагическую развязку более чем неожиданная. Он обвиняет в теракте некие внешние силы, которые «хотят оторвать кусок пожирнее», а еще объявляет, что ради более эффективного управления страной нужно отменить региональные выборы. Теперь губернаторы всех регионов России будут назначаться главой государства.

Эта реформа имеет последствия и для Украины — российские политтехнологи теряют доход и бросаются в Киев, чтобы подзаработать на предстоящих президентских выборах. Туда же делегирован десант из российских спецслужб и группа советников из администрации президента. В Киеве организован так называемый «Русский клуб» — постоянно действующая команда политтехнологов, проводящих бесконечные и бессмысленные круглые столы.

Москва лоббирует Виктора Януковича прямолинейно, но в Кремле считают, что такой подход максимально эффективен. Путин регулярно, примерно раз в два месяца, встречается с ним и, ничего не стесняясь, говорит о поддержке на предстоящих выборах. Янукович дважды приезжает в Сочи, трижды — в подмосковную резиденцию в Ново-Огарево. Путин поздравляет его по телефону с днем рождения, заглядывает к нему в гости в Крым. Российские советники рапортуют в Москву, что победа Януковича гарантирована.

Однако рутинный ход кампании вдруг прерывается чрезвычайным событием. Виктор Ющенко пропадает.

Даже 18 лет спустя приближенные к его штабу описывают ситуацию крайне противоречиво. Внезапно у кандидата начинаются проблемы со здоровьем, и это чудовищным образом отражается на его внешности: лицо распухло и обезображено. Все говорят об отравлении. Хотя некоторые источники в штабе до сих пор утверждают, будто бы кандидат в президенты перенес некую косметическую процедуру, которая вызвала острую аллергическую реакцию.

Про практику Владимира Путина травить своих противников в тот момент еще ничего не известно. Первая доказанная жертва появится только через два года: в ноябре 2006 года в Лондоне полонием будет отравлен бывший сотрудник ФСБ Александр Литвиненко. Правда, в сентябре 2004 года, всего лишь через неделю после происшествия с Виктором Ющенко, в Петербурге загадочно умрет Роман Цепов, бывший криминальный авторитет и близкий знакомый российского президента. У него будут очевидные признаки отравления неизвестным веществом.

Но какой бы ни была причина проблем со здоровьем Ющенко, главный вопрос дальше — что делать с последствиями. У всего штаба шок. Советник Александр Волков вспоминает про известную ему клинику в Вене, где могут попытаться привести кандидата в порядок. Однако самое главное — восстановить его психологически. Ведь он, красавец и любимец женщин, теперь потерял свою привлекательность.

И Волков со Жванией распространяют информацию, что на Ющенко было совершено еще одно неудавшееся покушение. Криминальное прошлое Януковича и зловещая слава его лоббиста Путина — лишние аргументы, чтобы все поверили.

17 сентября 2004 года штаб Ющенко объявляет, что кандидата отравили и он срочно доставлен в венскую клинику Rudolfinerhaus. 18 сентября Ющенко возвращается в Киев и выступает на митинге на Европейской площади. Многочисленные сторонники замечают, что выглядит он ужасно: лицо опухшее, речь медленная и невнятная.

Медведчук так поражен сменой облика Ющенко, что решает его добить. Украинские телеканалы начинают без устали показывать лидера оппозиции с его новым лицом, хотя до этого упорно игнорировали его в эфире. Политические оппоненты не упускают шанс над ним подшутить: мол, отравился тухлыми суши или опух от водки. Ему советуют не есть иностранных продуктов, а питаться только украинскими картошкой и салом.

Насмешки продолжаются, пока Ющенко не приходит в парламент. При хорошем освещении все своими глазами видят, что фаворит выборов из молодого красавца превратился в урода — его лицо обезображено чудовищными волдырями. За считаные дни он стал другим человеком.

«Посмотрите на мое лицо, прислушайтесь к моей дикции. Это одна сотая той проблемы, которая у меня была. Посмотрите хорошо, чтобы с вами этого не случилось! Это не проблема пищи. Это проблема власти, — говорит Ющенко. — Кто-нибудь из вас видел меня за последние двадцать лет пьяным? Поднимите руки». Никто не поднимает.

Виктор Медведчук осознает, что ситуация обернулась против него. «Мы же с ним ничего не делали», — кричит он на встрече с лояльными медиаменеджерами. Телевидение рассказывает, что Ющенко покрылся волдырями из-за некачественного ботокса или стволовых клеток, — но никто уже в это не верит. Проправительственные каналы, которые планировали унизить оппозиционера, на самом деле добиваются обратного. Вся Украина верит, что власть действительно хотела убить Ющенко.

Штаб кандидата сообщает, что в его крови обнаружен диоксин — яд, который разрушает иммунную систему. Жвания вспоминает, что 5 сентября, за пять дней до экстренной госпитализации, он и Ющенко ходили на ужин к руководителям украинских спецслужб: главе СБУ и его заместителю. О встрече знал и президент Кучма: обсуждался вопрос о выделении Ющенко дополнительной госохраны, чтобы снизить риск покушения. В штабе оппозиции настаивают, что именно во время того ужина Ющенко и мог быть отравлен.

Через несколько лет Давид Жвания заявит, что никакого отравления не было, а все страшные подробности выдумали в штабе. В 2022 году Жвания будет убит во время авианалета на территории, оккупированной российскими войсками. Правда, в Киеве появится версия, что на самом деле Жвания жив и вывезен в Россию — и все предыдущие годы он был агентом российских спецслужб.

Виктор Ющенко продолжит утверждать, что его хотели убить. Он будет намекать на Кремль — но почему-то так и не скажет об этом открыто.

Но главное, что тогда, перед выборами, поменялся настрой самого Ющенко: он и сам поверил, что принес себя в жертву собственному народу. И был готов идти дальше, зная, что его враги ни перед чем не остановятся.

Российский политолог Глеб Павловский, «смотрящий из Кремля» в штабе Януковича, считает, что отравление Ющенко полностью поменяло ход всей кампании. Карнавал закончился — появилась атмосфера страха. Отныне это уже были не политтехнологические игры — это была борьба, и, возможно, для кого-то со смертельным исходом.

В конце сентября Виктор Янукович совершает предвыборную поездку по западу Украины. В Ивано-Франковске его ждет толпа студентов, которых согнали на митинг в его поддержку. Они стоят с плакатами «За Януковича», но скандируют: «Ющенко! Ющенко!» Когда премьер выходит из автобуса, один из молодых людей кидает в него яйцо. Янукович хватается за сердце и падает на асфальт, будто его подстрелили. После этого штаб Януковича долго пытается утверждать, что и их кандидата пытались убить. Но видеозапись доказывает обратное. А над нелепым пиар-ходом смеется пол-Украины.

Военный парад в Киеве

Москва использует в борьбе за победу Януковича все доступные средства: снижает для Украины цены на энергоресурсы и вводит льготный режим для работающих в России украинских мигрантов.

Но чем ближе выборы, тем действия России по поддержке Януковича выглядят комичнее. 7 октября он присутствует на дне рождения Путина. 28 октября, за три дня до голосования, на главной улице Киева, Крещатике, проходит парад по случаю 60-летия освобождения города от фашистов. Вообще-то Киев освободили 6 ноября, но украинские власти без зазрения совести переносят празднование на неделю, чтобы превратить его в мощное предвыборное шоу в поддержку провластного кандидата. По Крещатику идут актеры, наряженные в военную форму времен Второй мировой, из Москвы специально привозят Знамя Победы, красное полотнище, которое советские войска водрузили в Берлине над рейхстагом в 1945 году в знак победы.

На трибуне для почетных гостей стоят Леонид Кучма, глава его администрации Виктор Медведчук и преемник Виктор Янукович, а также президент России Владимир Путин и глава его администрации Дмитрий Медведев — тогда еще никому и в голову не могло прийти, что он тоже будущий преемник, через несколько лет он на время сменит Путина на посту президента России.

Главная тема патриотического карнавала на Крещатике: русские и украинцы вместе победили фашистов, этот мотив вообще едва ли не ключевой во всей предвыборной кампании Януковича. А в адрес Ющенко с подачи российских политтехнологов звучат обвинения в националистических и профашистских взглядах. Потом окажется, что эта кампания 2004 года была репетицией всех последующих российских пропагандистских войн.

Примечательно, что в по-настоящему важной для него кампании Путин задействует воспоминания о Второй мировой. Эта тема вообще станет основной «духовной скрепой» российского общества в последующие годы. Кремлевская пропаганда будет использовать победу во Второй мировой как основу государственной идеологии, символ национальной гордости. В либеральной прессе даже появится термин «победобесие» — циничные спекуляции на тему Великой Отечественной войны и гиперболизированное торжество по поводу победы над Германией в 1945 году. Напоминая о «великой победе» над фашизмом, Кремль будет воспитывать патриотизм в своем народе, а заодно взрастит собственный, русский фашизм.

Вообще, Москва ведет себя в ходе этой предвыборной кампании так, как будто это Путин баллотируется в президенты Украины. И он главный соперник Ющенко. Прямо перед первым туром российский лидер дает интервью трем ведущим украинским телеканалам. Работавший на Виктора Ющенко и Бориса Березовского российский политтехнолог Станислав Белковский вспоминает, что для оппозиции это интервью — страшный удар. До выступления президента России большая часть сторонников Ющенко верила, что шанс победить велик. Но вальяжный, убедительный и уверенный в себе Путин в эфире украинских телеканалов страшно всех деморализовал. Теперь мнение большинства таково: Путин — самый популярный политик в Украине, тягаться с ним почти бесполезно.

«Не надо сопротивляться неизбежному», — говорит во время ток-шоу советник Януковича Павловский политтехнологу Белковскому.

Оранжевый Майдан

Неожиданно первый тур выборов завершается почти вничью: Ющенко опережает Януковича на полпроцента: первый набирает 39,9%, второй — 39,26%. Но никто из кремлевского фан-клуба Януковича по-прежнему не сомневается в том, что победа их кандидата неизбежна. То, что произойдет дальше, окажется самым страшным поражением Владимира Путина за первые десять лет его пребывания у власти.

2 ноября 2004 года я прихожу в Спасо-Хаус в Москве, это резиденция американского посла в России. В этот день в США проходят президентские выборы, Джордж Буш борется с Джоном Керри, пытаясь переизбраться на второй срок, а в Москве по этому поводу устраивают дипломатический прием. На этом вечере я встречаю всех российских политтехнологов, которые обслуживают штаб Януковича по заданию Кремля. Они вернулись на каникулы в Москву, чтобы отдохнуть после первого тура, пьют дорогой виски, излучают оптимизм и спокойствие. «Вот ведь американцы, у них сегодня выборы, а мы до сих пор не знаем, кто выиграет. То ли дело у нас на Украине — до второго тура еще три недели, а мы уже знаем, что наш кандидат Виктор Янукович победит», — улыбается Вячеслав Никонов, депутат путинской Госдумы, внук сталинского премьер-министра Вячеслава Молотова.

В Киеве накануне второго тура Ющенко и Тимошенко призывают сторонников оппозиции выйти на главную площадь города, чтобы защитить результаты своего волеизъявления. Несколько тысяч человек с оранжевой символикой, это цвет кампании Ющенко, собираются на Майдане — там, где происходили и предыдущие массовые протесты.

Путин в это время находится с официальным визитом в Бразилии. Когда в Украине закрываются избирательные участки, он звонит Кучме, и тот сообщает, что, согласно экзит-поллам, Янукович лидирует. Тогда Путин звонит Януковичу — и поздравляет его с победой.

Сторонники Ющенко тем временем разбивают палаточный лагерь на майдане Незалежности. Они требуют отмены результатов второго тура, называя их сфальсифицированными. Несколько десятков тысяч человек будут стоять на лютом морозе под оранжевыми флагами почти весь следующий месяц.

На Майдане объявляют, что по независимым экзит-поллам победил Ющенко. Но Медведчук требует от главы ЦИК к полуночи назвать победителем Януковича — по результатам предварительного подсчета.

Применять насилие Кучма не хочет. В случае столкновений протестующих с милицией кровь будет на нем, а Янукович окажется в выигрыше. Биться за своего преемника, рискуя собственным будущим, Кучма не собирается. К тому же находящийся в Киеве американский сенатор Ричард Лугар напоминает, что при силовом решении конфликта его ждет скамья подсудимых международного трибунала в Гааге, как это случилось с президентом Сербии Слободаном Милошевичем. «На Кучму, требуя применить силу против Майдана, пытался давить Путин, — вспоминает его зять Виктор Пинчук. — Если бы такое случилось — Украина превратилась бы в государство-изгой и стала бы легкой добычей России».

В ночь на 23 ноября Леонид Кучма звонит президенту Польши Александру Квасьневскому, обещает, что не допустит кровопролития, а также просит коллегу приехать в Киев. Тот предлагает британскому премьеру Тони Блэру поехать вместе. Но Блэр в этот момент пытается наладить отношения с Владимиром Путиным, а потому отказывается — говорит, что европейцы не должны вмешиваться в зону влияния России.

23 ноября украинский парламент собирается на заседание. Ющенко берет слово и объявляет себя победителем выборов. Правда, спикер, лидер блока «За Еду», отключает ему микрофон, но оппозиционер все равно приносит присягу на Библии и конституции.

Путин требует разобраться с возникшей проблемой быстро и жестко. Но Кучма уезжает в свою загородную резиденцию и не отвечает. Янукович в растерянности. Здание администрации президента фактически опустело: в нем остается только Медведчук, он на постоянной связи с Москвой.

Толпа на Майдане прибывает. Юлия Тимошенко призывает идти на штурм президентской администрации: «Либо они отдадут нам власть, либо мы возьмем ее сами». Ей объясняют, что в этом случае не избежать жертв. «Значит, они погибнут как герои», — отвечает Тимошенко.

Демьян Кудрявцев, тогда представитель Березовского в Киеве, вспоминает, что пытался научить лидеров оппозиции правильным революционным технологиям — у него за плечами грузинская «революция роз». Он советует заблокировать метро, чтобы показать, что власти не контролируют город. «А как же люди завтра приедут на Майдан?» — спрашивают у него. «А вы что, собираетесь их распускать? Вы что, если они уйдут, они уже не вернутся обратно, — кричит Кудрявцев, — надо, чтобы они оставались на Майдане, пусть они живут там!» Но украинские политики не соглашаются: «Нет, пусть люди поедут домой, поспят, помоются, отогреются, поедят, — а утром они приедут обратно». Кудрявцев в ужасе — он говорит, что так не бывает, это противоречит всем законам психологии масс. Но люди с Майдана действительно расходятся на ночь — а наутро приезжают обратно. И их даже больше, чем вечером накануне.

Московский советник Януковича Павловский спустя годы будет вспоминать, насколько ему было некомфортно выходить из гостиницы в Киеве — он жил неподалеку от Майдана. Чтобы пробраться сквозь толпу протестующих, он вынужден был надевать оранжевый шарф. Но, приехав в Москву, он обнаруживает, что Кремль далек от реального понимания ситуации: там пьют шампанское и поздравляют друг друга с успешно проведенной кампанией. Всем кажется, что дело сделано, больше никаких проблем не будет: Янукович — президент, а митингующих на Майдане можно проигнорировать. В Москве вообще очень долго не могут понять, как устроен украинский протест, — сложно осознать, что это реакция общества, а не игра, проплаченная олигархами или Западом. Российское общество собственного голоса не имеет, а значит, журналисты и политики в России не могут поверить в то, что бывает иначе, в фокусе их внимания только поведение элиты.

Не место для дискуссий

24 ноября 2004 года Центральная избирательная комиссия наконец официально объявляет Януковича победителем. На следующий день Путин второй раз поздравляет своего кандидата. Но госсекретарь США Колин Пауэлл заявляет, что из-за сообщений о многочисленных фальсификациях не признает Януковича легитимным президентом.

Путина страшно бесит реакция мировых лидеров на события в Украине. Он обвиняет международное сообщество в предвзятости, ведь оно не оспаривает результаты явно недемократичных выборов в Афганистане, Косово и Ираке, но на Украину это не распространяется. 25 ноября Путин приезжает в Гаагу на встречу с руководством ЕС и открыто обвиняет США во вмешательстве во внутренние дела Украины: якобы сенатор Ричард Лугар все время сидит в штабе Ющенко и руководит его кампанией.

Руководитель «1+1» Александр Роднянский, уже работающий в Москве, возвращается в Киев и обнаруживает, что город охвачен протестами, а журналисты его канала по-прежнему вынуждены работать по «темникам» Медведчука. Они стараются не произносить в эфире фамилию Ющенко, хотя сами ходят на работу в оранжевых шарфах. Из-за этого коллектив подавлен, профессионалы уходят. Тогда он идет к Кучме и сообщает, что «1+1» больше не будет врать. Президент молчит.

25 ноября Роднянский в окружении ведущих журналистов канала объявляет зрителям, что с этого момента «1+1» меняет свою редакционную политику. Отныне они не будут подчиняться политическому давлению, а обещают говорить только правду. Это прецедент и мощный удар по власти — опоры режима начинают рушиться.

26 ноября в Киев прилетает миссия ЕС во главе с президентом Польши Квасьневским. Одновременно сторонники Януковича из Донбасса под бело-голубыми флагами отправляются маршем на Киев, обещая силой разогнать оранжевый Майдан. Назревает бойня. Квасьневский говорит Кучме, что если только начнутся столкновения, то его первым обвинят в развязывании гражданской войны. Янукович разворачивает донецких.

Посредники в Киеве собирают круглый стол, за которым должны найти выход из положения. Украинский президент звонит Путину и просит прислать представителя России. Тот предлагает Бориса Ельцина. Все понимают, что Путин просто издевается: старый и больной Ельцин будет только мешать переговорам. «Я не могу отнестись к этому серьезно. Мне нравилось работать с Ельциным, я высоко ценю его, но нам нужны серьезные переговоры, а не шоу», — злится Квасьневский.

В итоге Путин отправляет в Киев бывшего главу МВД, спикера российской Думы Бориса Грызлова, человека, прославившегося фразой «парламент — не место для дискуссий». Очевидно, у него все та же задача — сделать любые переговоры невозможными.

Грызлов начинает по-военному четко: Янукович — президент, фальсификации — выдумки, больше говорить не о чем. Кто-то из присутствующих указывает, что фальсификаций не больше 10%. «Хорошо, — шутит Квасьневский, — внесите тогда поправку в свою конституцию. Выборы считаются легитимными, если фальсификаций не больше 10%». Грызлов в лучших традициях российской пропаганды напоминает, что в США на выборах 2000 года вообще не стали до конца пересчитывать голоса во Флориде — ради сохранения стабильности. И предлагает поступить так же: признать президентом Януковича и разойтись.

Квасьневский звонит единственному человеку, который, как ему кажется, способен повлиять на Путина, — немецкому канцлеру Герхарду Шредеру — и просит объяснить, что дело не в кознях Запада, это не американцы пытаются посадить «своего парня» Ющенко в президентское кресло. Сотни тысяч людей на Майдане отказываются расходиться и требуют честных выборов. Шредер возвращается к Квасьневскому ни с чем. Российский президент ответил канцлеру, что знает ситуацию в Киеве намного лучше их с Квасьневским вместе взятых.

С Квасьневским я разговаривал в 2022 году, уже после вторжения России в Украину. Бывший президент Польши то и дело обращался к воспоминаниям о своих контактах с Путиным — когда они были коллегами. Говорил, что должен был догадаться о его планах еще тогда. Ведь Путин в ходе долгого многочасового общения в Кремле сказал, что у него в русской истории три кумира: Петр Великий, Екатерина Великая и «Иосиф Виссарионович». «Я обратил внимание, что он назвал Сталина именно так, очень уважительно, Иосиф Виссарионович», — подчеркивал Квасьневский.

«Тенденции распада»

Российские СМИ освещают события в Киеве крайне односторонне: в Украине происходит инспирированный Западом антироссийский переворот. А в конце ноября российское телевидение вдруг начинает говорить про сепаратизм в Украине.

26 ноября в городе Луганске, на востоке Украины, депутаты облсовета голосуют за создание некоей Юго-Восточной республики и обращаются к Владимиру Путину за поддержкой. А 28 ноября тоже на востоке страны в маленьком городке Северодонецке проходит так называемый съезд депутатов всех уровней — собрание противников «оранжевой революции», съехавшихся из 17 регионов Украины. Янукович ведет себя тихо, тон задают губернаторы Харьковской и Донецкой областей, которые предлагают провести референдум о создании «Юго-Восточного федеративного государства со столицей в Харькове». В качестве почетного гостя и спецпредставителя Путина в президиуме сидит мэр Москвы Юрий Лужков, давний сторонник отделения Крыма. Впрочем, именно из его выступления становится понятно, что Москва пока не всерьез играет в украинский сепаратизм, а только пугает Киев, чтобы помочь своему кандидату. «На Украине сейчас действуют две полярные силы, — рассуждает Лужков. — С одной стороны, грубое вмешательство в дела Украины, с другой — Россия, которая с полным уважением относится к суверенитету страны. Я, как мэр Москвы, готов снять свою любимую кепку, чтобы быть похожим на Виктора Януковича».

Сам Янукович тоже в нерешительности. Он выступает на съезде в Северодонецке с такими словами: «Еще немного — и все рухнет. Давайте постараемся найти решение, не прибегая к радикальным мерам. Если прольется хоть одна капля крови, этот поток уже не остановить». Участники съезда разъезжаются, не приняв никаких документов, — в следующие десять лет о Юго-Восточной республике никто не вспомнит.

Путин продолжает давить на Кучму, требуя разогнать Майдан. Президент Украины понимает, что это невозможно, но идти на прямой конфликт с Путиным он не готов и вместе с Медведчуком летит в Москву. На встрече с Путиным прямо в правительственном аэропорту Внуково-2 он, по словам свидетелей, «разглядывает собственные шнурки» и повторяет: «Вы не понимаете Украину, Владимир Владимирович».

Кучма предлагает такой путь: аннулировать выборы и провести новые, с другими кандидатами. Путин не против, но пугает оппонента, что Украина может развалиться на две части: западную, ту, что за Ющенко, и восточную, которая за Януковича. Он говорит: «Нас очень беспокоит тенденция распада. Нам не безразлично все происходящее… Это русскоговорящая страна, как на востоке, так и на западе. Не будет преувеличением сказать, что каждая вторая, если не больше, семья на Украине имеет родственные и личные связи с Россией».

Но идею начать выборы с самого начала никто не поддерживает. С формальной точки зрения никто из участников выборов не оспаривал законность первого тура, зато обе стороны оспаривали второй. В итоге сложного юридического процесса Верховный суд Украины фактически переходит на сторону Майдана и под давлением гражданского общества аннулирует результаты второго тура и назначает повторное голосование на 26 декабря.

Третий тур

8 декабря 2004 года после долгих дебатов Верховная Рада Украины принимает несколько компромиссных законов. Во-первых, по предложению Ющенко скорректирован закон о выборах: внесены нормы, существенно затрудняющие фальсификацию. Во-вторых, изменен состав Центризбиркома — и это явная победа Майдана. В-третьих, по предложению Кучмы внесены изменения в конституцию: президент теряет значительную часть полномочий — они переходят к правительству, а его теперь будет формировать парламентское большинство. То есть даже в этот момент Кучма все еще уверен, что он вместе с Медведчуком контролирует депутатов, а значит, у него остается возможность сохранить власть, пересев в кресло премьера.

В ходе третьего тура 26 декабря 2004 года Ющенко уверенно выигрывает. И это не рождественское чудо, а результат готовности большого числа чиновников пойти против власти и встать на сторону протестующего народа. Киев поет и танцует всю ночь.

И я тоже в ту ночь нахожусь на Майдане. Атмосфера праздника там непередаваемая. Такой я не ощущал нигде: ни на одном рок-концерте, ни на чемпионате мира по футболу. Люди вокруг меня обнимаются, плачут от счастья и спрашивают: «Когда же у вас в Москве будет такая революция?» И я в тот момент совершенно уверен, что скоро.

Итог голосования — шок для Кремля. До дня выборов в Киеве работал десант политологов, политтехнологов и депутатов, которые посылали в Кремль депеши, что ситуация под контролем, народ «не приемлет оранжевую чуму», «у прозападного кандидата почти нет шансов». Объяснить теперь провал собственной неэффективностью они не могут. Признаться в том, что заплаченные им деньги разворованы, — равносильно самоубийству. Все, что им остается, — обвинить Запад: «Мы сделали все, что могли, но американцы заплатили больше». Да и сам Владимир Путин не готов осознать, что действовал слишком топорно, что ошибся в истинных намерениях Кучмы и Януковича и что слишком положился на своего друга Медведчука.

С Кучмой я встречусь в Киеве, уже после окончания его президентского срока. Мы заранее договоримся об интервью. Но в начале разговора он огорошит меня фразой: «Только интервью я вам не дам. Это никакое не интервью. Вообще, мне кажется, мы с вами не встречались». И после этого пару часов будет очень эмоционально со мной общаться.

«Оранжевая революция» — переломный момент для Владимира Путина, время зарождения его паранойи. Он начинает верить в то, что американцы нацелились любой ценой оторвать Украину от России. «Надо что-то делать с Украиной, не то мы ее потеряем», — говорил он раньше. Теперь, потеряв ее на Майдане-2004, он приходит к выводу, что Украину надо отвоевывать.