Яблоки преткновения

Глава 5

У артефакторов оказалось интересно. Настолько интересно, что мы с Линдой напрочь забыли о времени. Пока нам всё показали и объяснили, пока мы попробовали поработать с разными техниками, пока инора Карр ответила на все наши вопросы – глядь, а уже за окном темнеет. Возможно, мы задержались бы ещё, но тут внезапно заглянула леди Галлахер, уютность из лаборатории волшебным образом испарилась, и я сразу же вспомнила, что рабочее время давно закончилось, а у нас ещё масса невыполненных заданий по учёбе, для одного из которых придётся завернуть в зал для отработки сложных заклинаний: инор Мёрфи очень щепетильно относился к вопросам безопасности, и вздумай мы отрабатывать где попало, могли нарваться на взыскание, а то и штраф, существенно утяжелявший плату за обучение. Даже в общежитии постоянно работал оповещающийся артефакт, и стоило какому-нибудь бедолаге применить что-то выше установленного уровня, как тут же появлялся дежурный преподаватель, интересуясь правомерностью использования.

Зато процент несчастных случаев в нашей академии был самым низким в Туране. Как с гордостью сообщил нам в своё время куратор, за последние десять лет со смертельным исходом не было ни одного, всегда успевали доставить вовремя к целителям. Но вероятность – ветреная инорита: сегодня играет на твоей стороне, а завтра повернулась спиной и благоволит другому, поэтому меры по проверке безопасности только усиливались. Впрочем, боевых заклинаний мы не изучали, если не считать за таковые малый и большой «утюжок», которые прекрасно помогали разгладить одежду, но при неосторожном использовании не менее прекрасно награждали ожогами. Пара моих одногруппников побывали у целителей именно после «утюжков». Уэбстер так вообще умудрилась по этому поводу туда загреметь трижды, там самым поставив рекорд в нашей академии за всё время существования. Наградили её за столь сомнительное достижение приличным штрафом, который её отец уплатил беспрекословно. Что он сказал талантливой дочери, история умалчивает.

В зале для отработки постоянно находились дежурный преподаватель и дежурный целитель. С теми, кто обнаружился там сегодня, я раньше не сталкивалась: в целительскую попадала редко, а преподаватель был принят на работу в этом году и не факт, что задержится до следующего – молодые маги у нас редко приживались, быстро находя что-то поинтересней и поденежней. Сейчас дежурные сидели за столом и азартно резались в карты, обращая внимания на игру куда больше, чем на происходящее в зале. Впрочем, там было-то всего двое: старшекурсник, отрабатывающий сложную иллюзию с шумовым эффектом, и Майлз, который уже собирал разбросанные вещи, готовясь уходить.

– Левитацию отрабатывал? – ехидно спросила Линда, намекая на слова Дорси.

– Аркан, – возразил Майлз и высокомерно пояснил: – Это когда набрасываешь щуп и тянешь к себе.

Он хитро ухмыльнулся и неожиданно набросил плетение на меня. Я настолько растерялась, что ему даже удалось меня протащить по полу к себе. Единственное, что я успела, – упереться в него руками, чтобы уж совсем не притянуло.

– Я всегда знал, Сильвия, что ты ко мне неравнодушна, – нагло сказал он. – Как я тебя зацепил, однако. Ты тоже чувствуешь эту искрящуюся магию между нами?

Но я уже в себя пришла в достаточной степени, чтобы вспомнить, что я, вообще-то, тоже маг, а магия может быть не только между, но и над нами. Использовала я обычное поливочное заклинание, которое выучила чуть ли не раньше, чем начала ходить. Оно было очень удачным, точечным, и обычно использовалось для увлажнения цветочной клумбы перед домом. Как оказалось, для увлажнения Майлза оно тоже прекрасно подошло.

Он сразу потерял концентрацию, невольно сбросив аркан, и отшатнулся. Но тучка-то была привязана и переместилась с ним. Жаль, что была она маленькая и быстро выдохлась. Но в этом помещении воды больше и не соберёшь.

– Слишком мало нашлось между нами магии, – с насмешкой заметила я. – А та, что нашлась, оказалась очень нестойкой.

– Что здесь случилось? – отвлёкшийся от карт преподаватель был не слишком рад этому факту и больше смотрела на партнёра по игре, чем на нас.

– Пожар тушили, – невозмутимо пояснила Мелинда.

– Какой ещё пожар?

– Внезапно вспыхнувших чувств.

– Обычная тренировка, – запротестовал Майлз. – Никаких пожаров.

Преподаватель хмыкнул, кивнул на крупную лужу и несколько мелких, возникших на пути следования Майлза.

– Воду убрать. Нарушение, так и быть, не засчитываю.

Он развернулся и спокойно принялся доигрывать. Майлз картинным движением просушился, отчего его волосы вздыбились, края брюк встопорщились, а рукава рубашки стали выглядеть, словно их долго мусолила мантикора. От большой любви, разумеется. От злости она не мусолит, а рвёт сразу на мелкие клочки и завывает, как сирена. Я хмыкнула и испарила лужи, вернув воду в воздух зала.

– Смотрю, у тебя не только с левитацией, но и сбытовыми заклинаниями проблема, – бросила я Майлзу. – Если встречаешься сегодня с кем-то, не забудь переодеться и причесаться.

– Беатрис я нравлюсь в любом виде, – проворчал Майлз, но волосы немного пригладил. Это не особенно помогло: они стояли дыбом, как после встречи с небольшой шаровой молнией. – У меня сегодня ночью свидание только с ней. Если, конечно, ты не захочешь к нам присоединиться. Обещаю незабываемые впечатления.

– Конечно, незабываемые. Твоя Беатрис чрезвычайно ревнивая и пакостливая особа. Возможно, даже больше, чем Уэбстер.

– Кстати, об Уэбстер, – оживился Майлз. – Я хотел тебе рассказать нечто, касающееся её и Болдуина. Совершенно случайно услышал краем уха. Но после этого…

Он трагически подёргал свой рукав, намекая, что я жестоко надругалась над его чувствами.

– Не интересует, – отбрила я. – Ни Уэбстер, ни Болдуин.

Было ужасно непривычно произносить свою фамилию, говоря о другом. Но не называть же его родственник? Родственник, фу.

– Так они о тебе говорили.

– Обо мне?

– Да врёт он всё, – вмешалась в наш милый разговор Мелинда. – Уэбстер ни за что не будет говорить с нравящимся инором о другой.

– Это она хорошо говорить не будет, – Майлз столь мечтательно уставился в потолок, что опять захотелось его окатить водой. В конце концов, волосы ему так и не удалось пригладить…

Но я мужественно справилась с желанием опять увлажнить одногруппника: очень уж не хотел дежурный преподаватель отвлекаться от игры, того и гляди, штраф выпишет за нарушение, если продолжать его дразнить.

– Мне неинтересно, что говорила обо мне Уэбстер, – делано равнодушно заметила я.

– Она в целом о вас говорила, – Майлз соизволил перевести взгляд на меня и даже руками обрисовал крупную сферу, долженствующую обозначать этих самых «нас».

– О нас с Линдой? – удивлённо уточнила я.

– О вас с папой. К чему Болдуину Мелинда? – Майлз мельком глянул на мою подругу.

– А к чему ему мы с папой? – недовольно спросила я. – Богиня, забыли бы они о нас вовсе, эти родственнички.

– Они, может, и забыли бы, но Уэбстер старательно выложила, что вы на пороге разорения и поместье всё заложено-перезаложено. После чего Болдуин начал интересоваться кому. Очень усиленно интересоваться.

Услышанное мне не понравилось. Возможно, Майлз преувеличивал с целью привлечь внимание к собственной персоне, что за ним водилось, но если нет, то зачем родственнику узнавать имена наших кредиторов? В его добрые намерения не верилось совершенно.

– Что-то ты слишком много услышал для случайного свидетеля, – задумчиво протянула Мелинда. – О крае уха даже речь не идёт, полное погружение в тему.

– Я какое-то время шёл за ними, пока было по пути, – ничуть не смутился Майлз. – Сама понимаешь, с заткнутыми ушами по улицам не ходят, а что туда попало, так не по моей же вине, так?

– Так, – подтвердила я. – У тебя уши всегда открыты для новых знаний.

Майлз хохотнул, потом нахмурился, вытащил часы, взглянул на них и печально сказал:

– Инориты, счастлив был бы поговорить с вами ещё, но увы, времени совсем нет. Но если вы присоединитесь ко мне в зверинце, то подробностей будет куда больше.

– Нужны нам твои подробности, – высказала и моё мнение подруга. – Как Уэбстер смотрела на приезжего лектора, томно вздыхала и отвечала невпопад? Да что там может быть интересного?

– Не скажи.

Майлз возразил без огонька, из чего следовало: нам он выложил всё, что стоило внимания, остальные подробности были именно такими, как предположила Линда. Он сделал ещё пару попыток нас заинтриговать, но быстро сдался и убежал на дежурство.

Несмотря на то что он ушёл, тренировка не заладилась. Занималась я без огонька, постоянно прокручивая в голове слова Майлза и размышляя, что нужно родственнику от наших кредиторов. Неужели рассчитывает найти дополнительные компрометирующие сведения? Но на отца он ничего не выявит, только на мать. На компенсацию хозяйке пострадавшего кота хватило наших собственных средств, слава Богине, занимать не пришлось. И она полностью отказалась от всех претензий. Письменно отказалась, на чём настояла я.

Ещё сильно мешал старшекурсник, периодически включающий звуковые эффекты. Иллюзии, постоянно меняющие цвет и яркость, тоже мешали, но не так, как бьющий по ушам звук. Оставалось только удивляться, почему дежурных всё это не отвлекает от игры. Когда я сбилась в очередной раз, поняла, что думать не могу ни о чём, кроме рассказа Майлза. Не мог он оставить знания при себе! Я зло выдохнула и принялась собирать вещи.

– Прогуляемся? – предложила Мелинда. – Всё равно тебе не до занятий.

– Глупости, какие прогулки? – вяло запротестовала я. – Нам ещё к завтрашней алхимии готовиться.

– Да что там готовится? – с досадой спросила подруга. – Правила учить? Можно подумать, ты их наизусть не знаешь!

– Так и кроме правил есть что повторить.

– Вот и повторим на улице.

Я неохотно кивнула, и мы пошли к выходу.

– Да ты жульничаешь! – неожиданно заорал целитель так, что вздрогнули не только мы, но и старшекурсник, шумовой эффект которого хоть и не пропал, но сбился и теперь более всего напоминал противное мяуканье кота, залезшего на дерево и страдающего от невозможности добраться до земли.

– Я? – возмутился дежурный. – Проиграл – имей смелость признать и выплатить проигрыш, а не винить меня в своей неудачливости.

– Неудачливости? Думаешь, я не видел, как ты вытащил под иллюзией туза из колоды? Туз-то уже был отыгран.

Целитель ткнул картой прямо в нос преподавателю. Неловко ткнул: намеренно или нет, но край карты прошёлся по кончику носа противника и украсил его кровоточащей царапиной. Тотчас сработала сирена, заглушив даже мяуканье шумовой иллюзии.

– Бежим, – взволнованная Линда потянула меня за руку. – Если инор Мёрфи появится, засядем здесь на пару часов.

Выскочили мы вовремя: я ещё услышала сработавший ректорский телепорт, но мы уже отбежали достаточно далеко, чтобы нас нельзя было привлечь как свидетелей или нарушителей. А вот старшекурснику не повезло: то ли стоял далеко от выхода, то ли не заметил, что пролилась кровь, но теперь ему придётся отдуваться за нас троих, объясняя ректору, что видел, что не видел и о чём мог только догадываться.

Повернули мы не к общежитию, а в противоположную сторону: через пару часов инор Мёрфи уже не будет так злиться, скорее всего, всё выяснит, назначит наказание, а значит, о нас забудет.

– Интересно, кого из них оштрафуют? – спросила Мелинда, нервно оборачиваясь на корпус, из которого не доносилось ни малейшего звука.

– Обоих, – уверенно ответила я.

– Почему обоих? – удивилась подруга.

– Один жульничал, второй в драку полез.

– Жульничество предположительное только, и не драка была, а случайная царапина, я видела, – запротестовала она.

– Вернёшься расскажешь?

– Ой, нет, – она вздрогнула и потянула меня в совсем уж тёмный переулок. И это Мелинда, которая, как я считала, больше всего на свете боялась темноты. И только сегодня я узнала, что наш ректор пугает её куда сильнее. – Вставать между Мёрфи и запланированным им штрафом чревато.

К взысканию штрафов ректор относился весьма ревностно, поскольку эти деньги полностью шли на развитие родной академии. А воспитание ответственности студентов и преподавателей – вообще бесценно.

– Вот-вот, – согласилась я. – А здесь сразу два штрафа намечаются, и я буду не я, если он оба не назначит.

А где два штрафа, там легко находится место для трёх, четырёх и даже пяти: один не пресёк, второй вовремя не сигнализировал, а третий вообще заглушал академическую сирену. Поэтому я не упиралась и бодро двигалась рядом с подругой, не забывая подсвечивать дорогу заклинанием.

Мы проскочили тёмный переулок и вышли на улицу параллельную той, на которой стояла академия. Она была шире и освещена лучше. Ещё бы: центральная улица Дисмонда, его визитная карточка. Если пройти чуть дальше, будет дом лорда-наместника: старинное здание с красивыми резными колоннами за ажурной кованой оградой. Сад при доме тоже был хорош. Папа утверждал, что там имеется какой-то редкий сорт яблони, саженец которого ему так и не удалось раздобыть. Но я подозреваю, что не очень-то он и хотел: если папа задаётся целью что-то добыть, то он это непременно получает рано или поздно.

Напротив дома лорда-наместника раскинулся пышный городской парк, прекрасное место для романтических прогулок: малый и большой пруды, несколько изящных фонтанов, аккуратно подстриженные кусты. Обычно гулять там было одно удовольствие, но идти туда сейчас не лучшая идея, слишком поздно, да и закрывается он скоро. И разносчики со своими лотками давно уже не ходят по аллеям. А перекусить я бы не отказалась: слишком давно был обед, есть хотелось зверски.

– Прогуляемся? – предложила Мелинда.

– Перед домом Уэбстер? Вдруг нас заметит и предложит накормить поздним ужином. Я бы, пожалуй, не отказалась.

Родственника наверняка уже покормили, и не только словами, но и плотным ужином в традициях Дисмондшира: несколько перемен блюд и чаепитие со сладким пирогом, как завершающий штрих.

– Я бы тоже. Но если нас покормят, то лишь в каком-нибудь кафе. – Мелинда завертела головой, высматривая открытые заведения. – Зря мы так далеко ушли, здесь подороже будет.

– И пусть, – мрачно ответила я. – Устроим себе шикарный ужин в честь начала учебного года и начала работы у артефакторов. В виде исключения, разумеется.

– В «Вереск»? – неуверенно предложила подруга. – На скромный ужин должно хватить.

Скромный ужин – за нескромную стоимость. Кафе «Вереск» в Дисмонде считалось лучшим и кормили там так, что приезжающие из Турана восхищались.

– В «Вереск», – решила я. – Кутить так кутить.

И мы не торопясь направились вверх по улице, предвкушая поздний, но вкусный ужин.

– Можно взять по порции разного и разделить, – размечталась Мелинда. – И их фирменный сырный пирог. Уэбстер так его расхваливала. Они часто его заказывают домой.

– На месте решим, – сглатывая подступившую слюну, ответила я. – Возьмём меню и посмотрим. Может, пирога к этому времени уже не осталось.

Мы проходили как раз мимо дома лорда-наместника, поэтому мысли опять невольно перешли на Уэбстер и Болдуина, которому она вывалила всё, что обо мне знала. А что не знала, то придумала. Надеюсь, Уэбстеры заказали не весь сырный пирог в «Вереске», чтобы ублажить гостя, и нам с Линдой что-то да останется.

Но узнать это оказалось не суждено, потому что из городского парка раздался вопль, полный первозданного животного ужаса, от которого мои ноги примёрзли к брусчатке, а волосы встали дыбом.

– Э-э-эт-т-то что? – с трудом выговорила Мелинда.

Вряд ли бы я ответила ей что-то связное, поскольку язык прилип к гортани и совершенно не слушался, но и несвязное не успела выдавить, потому что двери уэбстерского дома распахнулись и оттуда вылетел Болдуин.