13-й демон Асмодея. Том 2

Глава 21

Алевтина Тихоновна зашла в нашу крохотную ординаторскую и остановилась посередине, обхватив себя за плечи. Я прошёл мимо неё и указал на стул.

— Присаживайтесь.

Но она медленно покачала головой.

— Нет, я постою, — ответила она и грозно посмотрела на меня. — Верни всё как было!

— Объясните мне, потому что я не понимаю, зачем вам это? Многие за возможность снова почувствовать себя молодым, здоровым и полным сил душу готовы продать. Поверьте, я знаю, о чём говорю, — я покосился на стул, но Кольцова продолжала стоять, и мне пришлось делать то же самое, чтобы она не получила морального превосходства, возвышаясь надо мной.

— Я на здоровье и так не жалуюсь, — мрачно проговорила женщина. — Ты пойми, я прожила хорошую жизнь. У меня муж был, на руках меня носил, иначе как Алечкой не называл ни разу. Ребятишек пятерых воспитали мы на зависть многим. Внуки уже взрослые, того и гляди скоро правнуками порадуют. Скажи, зачем мне молодость, если я не смогу больше прожить такую жизнь? Я же всё за Кузьмой своим собиралась, да Господь никак не прибирал. А теперь что прикажешь делать? Ещё столько же лет куковать? — она нахмурилась.

— А заново попробовать? — я старался понять, как ей помочь, но ничего на ум не приходило. — Жизнь, она ведь такая, можно ещё раз счастье найти.

— Да не хочу я ничего искать! Я ещё пару дней назад бабой Алей была. Что хотела, то и делала и последние деньки в своё удовольствие проживала! Что ещё от бабки взять? Я даже в лавке нашей могла воздух испортить. Потому что бабка! И никому в голову не могло прийти что-то мне против сказать. А сейчас что? — она сдвинула брови и шагнула ко мне. Я же малодушно попятился.

— Да не могу я ничего вернуть, как было, — почувствовав, что сзади стоит диван, остановился. Пятиться больше было некуда, потому что сам, идиот, сразу взял неверный курс. — Я вообще не уверен стопроцентно, что это именно я вас омолодил. Целительской магии у нас нет, если вы забыли, а медицина ещё не дошла до такой степени совершенства, чтобы по щелчку пальцев можно было несколько десятков лет жизни сбросить. Откуда я знаю, может быть, вы каким-то прогрессивным методом лечения занимаетесь? Особым видом мухоморов с пустоши суставы лечите. А тут раз, и побочный эффект в виде омоложения наступил. Что, не может такого быть, что ли? — я внезапно осознал в полной мере, что лучшая защита — это нападение, и попёр буром. Только вот бывшую бабку этим было не пронять. Она упёрла кулаки в бока и двинулась на меня.

— Да как у тебя язык только повернулся? Я же тебя сейчас в окно выкину за такие слова!

— И лишите Аввакумовский куст врача, — ляпнул я, пытаясь сделать шаг назад.

— Ничего, всю жизнь жили без него и сейчас проживём, глядишь, проблем больше никаких от вас тут не будет, — она продолжала на меня наседать, злобно прищурившись. Именно в этот момент я увидел, что взгляд, отражающий прожитые года, никак не сочетался с молодой внешностью Алевтины Тихоновны. — Тем более здесь один этаж. Ничего, выживешь, поди! — недобро усмехнулась она.

Проклятый диван подбил меня под ноги, и я упал на него спиной. Тут же выскочила особо подлая пружина и больно уколола меня в задницу.

— О-у-у! — я взвыл так, что Алевтина Тихоновна затормозила от неожиданности, а дверь резко открылась, и на пороге застыла Наталья Сергеевна.

— Та-а-ак, — протянула старшая медсестра и вошла в ординаторскую — Что, Алевтина, не успела годки скинуть, и сразу на молоденьких мальчиков потянуло?

— Да чтоб у тебя, Наташка, язык отсох такое говорить, — Алевтина Тихоновна запахнула на груди платок. — Тьфу на вас на всех! Духу моего больше в вашей богадельне не будет!

И она вышла из ординаторской, громко хлопнув дверью.

— Ну и слава богу, — тихо сказала Наталья Сергеевна. — Вот же вздорная баба! Ох и наплачемся мы с ней, помяните моё слово, Денис Викторович. Когда Кузьма жив был, только он один мог её утихомирить. А сейчас некому. Вот же напасть какая! Сейчас вообще вразнос пойдёт. Ладно, и не такое переживали, — махнула она рукой, всё ещё глядя на дверь, куда унеслась наша бывшая бабка. — Шли бы вы уже домой, Денис Викторович, а то, не ровён час, ещё кого-нибудь принесёт.

— Это очень хорошая идея, — пробормотал я. — А что вообще про Кольцову говорят? Ну про то, что она так омолодилась?

— Да понятно что, — Наталья Сергеевна рукой махнула. — Зять у неё частенько на границе с Мёртвой пустошью шатается. Из Петровки он, а они там все слегка двинутые. Вот бабке травы и таскал стогами. Алевтина же, что та лошадь, ни разу даже не чихнула, всё с травками экспериментировала, ведьма старая. Вот, похоже, и доэкспериментировалась.

— Что-то мне за неё как-то даже боязно стало, — я посмотрел на дверь. — Её саму на эксперименты не утащат?

— Нет, конечно, — Наталья Сергеевна удивлённо посмотрела на меня. — С Мёртвой пустошью никто в своём уме шутить не будет и что-то пытаться повторить тем более. Слишком часто мы видим последствия таких вот экспериментов. Ещё ни разу не случалось, чтобы всё заканчивалось хорошо. И с Алевтиной, скорее всего, не случится. Она это прекрасно знает, поэтому и истерики закатывает, просит помочь откатить всё как было. Только кто ей поможет? Разве что те древние маги, чьи замки там стоят, могли бы. Но… — она развела руками.

— М-да, дела, — проговорил я и направился к двери. — Может, на этот раз обойдётся?

— Да кто же знает, — Наталья Сергеевна развела руками. — Может, и обойдётся.

На этот раз мне удалось выйти из больницы без препятствий. Алевтины Тихоновны видно нигде не было, и я быстро пошёл к воротам, но тут во двор въехала машина, не так чтобы давно увёзшая Настю и Зинаиду Карловну.

Я слегка притормозил рядом с машиной, из которой выпрыгнула наша сексапильная акушерка. Она была явно не в духе, но я не увидел Настю, поэтому решил выяснить, куда они её дели.

— Домой увезли, — Зинаида Карловна бросила злобный взгляд на водителя. Дима под её яростным взглядом потупился и уставился на руль. Да что у них произошло? — На Анастасию Сергеевну чего только не попало, начиная от околоплодных вод, — она посмотрела на меня и принялась рассказывать. Видно было, что ей надо выговориться, поэтому я стоял и слушал, не перебивая.

Та самая Ленка Изюмова начала рожать в машине. А ведь когда они её из дома забрали, у неё ещё даже воды не отошли. Роды были восьмые и оттого протекали быстро. Зинаида Карловна быстро просчитала, что никуда они Изюмову не довезут, и приказала Диме остановить машину у медицинского пункта одной из деревень, мимо которой они как раз проезжали. В это время спецмашина из Твери уже ехала им навстречу, и нужно было только принять ребёнка и дождаться Петровскую в относительном комфорте.

Машина остановилась, Зинаида Карловна бросилась искать ключ, потому что медсестры, караулящей медпункт, на месте не оказалось.

Пока она бегала, Ленка Изюмова благополучно родила девочку, и Настя успела её принять. Но…

Вот с этого момента Зинаида Карловна начала говорить, периодически срываясь на маты. Это было странно и довольно волнительно слышать настолько изощрённые ругательства из уст такой женщины.

В общем, произошло следующее. Так как роды были стремительные, то Настя действительно только и успела подставить руки, чтобы принять ребёнка. И вот с ребёнком на руках, скорчившись в три погибели в машине, она соображала, что же делать. Нужно было чтобы кто-то хотя бы бикс открыл и помог вытащить всё необходимое для туалета новорожденного. Правильно рассудив, что в машине остался только один человек, способный это сделать, она повернулась туда, где сидел водитель, и позвала.

— Дима! Дима, иди сюда, мне нужна помощь. Дима! — вот только Димы в машине не было. Он выскочил из неё вслед за Зинаидой Карловной и буквально испарился, потому что в зоне видимости его не оказалось.

Насте пришлось укладывать ребёнка на живот матери, и всё бы ничего, но в проклятой машине было не развернуться! А тут ещё послед начал рождаться, а ребёнок всё ещё был соединён с матерью пуповиной. Но Настя молодец, ей удалось всё сделать правильно, и когда Зинаида Карловна распахнула дверь машины, с трудом переводя дыхание, Настя уже обрабатывала новорожденной всё, что нужно было обработать. Зинаида Карловна отправила её с девочкой в медпункт, а сама занялась Изюмовой, у которой никак не рождался послед.

Задержка отделения плаценты — это всегда плохо, а тут ещё в таких условиях. В общем, когда приехала Петровская, Зинаида Карловна уже готовилась к ручному отделению, что тоже не очень хорошо. И Петровская не нашла другого времени, чтобы отчитать её. Зинаида Карловна закусила губу и сдержалась. Тут Изюмова приподнялась, и долгожданное рождение последа произошло само собой без вмешательства. Выдохнув с облегчением, Зинаида Карловна передала женщину бригаде, приехавшей с Петровской. После чего зашла с главным акушером-гинекологом в медпункт, и они там так сцепились, что Настя выскочила на улицу и сама передала ребёнка прибывшим неонатологам. Всё это время Димы нигде не было видно. Он появился, только когда спецмашина от губернской клиники отъехала. И где он всё это время скрывался, Дима так и не признался. Ни тогда, ни сейчас. Сначала он только отмалчивался, а теперь пытался оправдаться.

— Я перенервничал, — буркнул красный Дмитрий, когда я посмотрел на него. — Вот не поверите, Денис Викторович, трупы не боюсь перевозить, а здесь…

— Верю, — я заскочил в машину и сел рядом с ним. — Отвези меня домой, а потом машину будешь отмывать. Подозреваю, что в салоне сейчас не слишком чисто.

До дома доехали молча. Я его не осуждал, сам страха натерпелся, когда первые роды принимал. Но всё-таки надо Диме нервы чуть-чуть подправить. Он же деревенский парень. У них же, поди, и коровы рожают, и кошечки, и куры… Нет, куры, вроде как из яиц вылезают… Впрочем, неважно.

Выскочив из машины и махнув водителю рукой, я вошёл во двор. По двору с важным видом выхаживала Мурмура, а навстречу ей шагал Барон. Дойдя до забора каждый со своей стороны, они весьма синхронно развернулись и снова пошли навстречу друг другу.

— Интересно, и что вот это значит? — я задумчиво замер на месте, глядя, как курица и чёрный кот маршируют по двору. Помотав головой, понимая, что начинаю впадать в самый полноценный транс, заорал: — Егорыч! Какого лешего наша живность вытворяет? Егорыч!

Ответом мне была тишина. Только Мурмура слегка притормозила и бросила на меня злобный взгляд, мол, ты совсем дебил, не видишь, мы территорию охраняем, значит, Егорыча нет дома. Барон же меня даже взглядом не удостоил. Просто прошёл мимо, задрав хвост.

Я потёр лоб. Ладно, мне никогда не понять этих животных и не надо даже пытаться это делать. Дождавшись, когда курица с котом разойдутся в разные стороны, я прошёл к дому.

Заходить внутрь я не стал. Оглядевшись ещё раз, дошёл до конюшни и там смог отыскать небольшое ведёрко. Если уж Мурмура с Бароном так ответственно подошли к охране нашей территории, то и мне пора бы уже этим заняться.

Распоров ладонь найденным тут же добротным ножом, я пустил кровь в ведро, задумавшись над тем, с чего бы начать. Ангельские ловушки если и существовали, то мне ничего о них известно не было. Но вот от демонов я мог защититься лучше любого тёмного мага сильнейшего магического мира.

Ловушки и символы можно было чертить чем угодно, они все работали одинаково, независимо от материала. Но вот выполненные на крови демона имели просто потрясающий эффект. Ни одна шелупонь Адской канцелярии на территорию этого дома больше никогда не сунется. Надо было озаботиться этим, конечно, раньше. Просто я замотался и не подумал, что вслед за Асмодеем сюда нагрянут демоны Вельзевула. Всё-таки я тут не один живу, а с Настей. Про Егорыча уже не уверен. Он здесь, скорее всего, просто изредка появляется. Живёт-то мой денщик, похоже, у соседки.

Когда крови натекло в ведро достаточно, я затянул рану, используя демоническую силу, и ей же напитал содержимое ведёрка. Для лучшего эффекта, так сказать. В то, что я всё ещё являюсь полноценным демоном, мне уже совершенно не верилось.

Обмазав защитными символами забор, окружающий территорию, сарай, конюшню и непосредственно сам дом, я начертил перед входом огромную демоническую ловушку и точно такие же, только небольшие с каждой стороны забора. Крови немного осталось. Не выливать же её?

Осмотрев своё творение, я встал в центр двора, чувствуя на себе пристальные взгляды курицы и кота, и развернул демоническую ауру, напитывая силой каждый вычерченный мною символ. Они засияли красным светом и, ярко вспыхнув, стали совершенно невидимыми ни обычным взглядом, ни демоническим.

— Ну, так-то лучше, — кивнул я своим мыслям, думая над тем, как провернуть нечто подобное с больничкой. Размеры-то побольше будут, да и свидетелей полно.

— Кто ещё защитит дом от демонов, если не сам демон, — голос дядюшки, раздавшийся рядом с ухом, заставил от неожиданности подпрыгнуть.

— Хватит меня так пугать, я тебя чуть не упокоил от неожиданности, — процедил я, стараясь унять сердцебиение и загнать обратно демоническую ауру, которую непроизвольно расправил во всю имеющуюся мощь. Холода я не почувствовал, как и постороннего присутствия. Поэтому появление призрака в свете последних событий заставило слегка напрячься.

— Да я не пугал, — усмехнулся он. — Сам-то сможешь через всё это пройти?

— Нет, в центре двора жить собираюсь. А что? Лето, тепло, самое то на прогретой земле понежиться, — буркнул я. — А ты что тут делаешь?

— Цветами занимаюсь, ну теми, что ты из пустоши притащил, — дядюшка пожал плечами. — Хорошо, что ты занялся защитой. Я помочь вряд ли смогу. Сам понимаешь, что перед ангелами и демонами светиться будет чревато, — серьёзно проговорил он, пристально разглядывая меня.

— Слушай, ты дом осматривал? — внезапно спросил я, глядя на нахмурившегося призрака. — Ну, на предмет магических штуковин? Говорят, тут какой-то маг сильный до нас жил. Хотя Дима, водитель больничный, сказал, что он был простым аптекарем, да ещё и лицензированным.

— Осматривал, — кивнул он. — Ничего примечательного нет. Даже в погребе, я и туда спускался. Так что бывший хозяин сильным магом точно не являлся, а вот аптекарем вполне. А ещё хитрым затворником, охочим до женской ласки был этот аптекарь, — призрак усмехнулся.

— Ясно, — я даже как-то расстроился.

— Но в подвал попасть не смог, защищён он от потусторонних сил даже лучше, чем твоё художество на крови дом от демонов защитило, — неожиданно добавил он. — Причём защита старая, лет под пятьдесят ей уже, если не больше, — проговорил он и растворился в воздухе, оставляя меня переваривать эту информацию.

Вот как можно ещё больше заинтриговать? Кинуть кость голодному и рассказать во всех подробностях, где лежит кусок снятого с неё мяса.

Ну вот и займусь подвалом. Душ только принять надо да переодеться. А то от больничной униформы и запаха лекарств, которым я, наверное, пропитан с ног до головы, меня уже тошнит.

В доме стояла просто оглушающая тишина. В ванной горел свет. Я прислушался, шума воды не слышно, как, собственно, и каких-то других звуков. Похоже, Настя просто забыла выключить свет. Шагнув к двери, я всё-таки решил проверить и потянул её на себя. Дверь открылась, и я столкнулся с Настей, которая быстро прижала к груди полотенце.

— Ты дверь забыла закрыть, — тихо сказал я, даже не пошевелившись, чтобы отодвинуться и самому закрыть эту проклятую дверь.

— Я даже не подумала об этом, быстрее хотелось смыть с себя всё. Наверное, больше часа тут провела, не слышала, как ты пришёл, — прошептала девушка и нервно хихикнула. — Не думала, что первые роды буду принимать в машине. То есть я почти была уверена, что мне придётся это делать… — зачастила она, но я прижал к её губам палец.

— Тс-с, — потом медленно убрал руку. — Если ты сейчас не выкинешь меня отсюда, то сама знаешь, что произойдёт, — прошептал я, наклоняясь.

— Не выкину, — она на мгновение зажмурилась, а потом прямо посмотрела на меня. — Мне это тоже нужно, — и Настя отпустила руки, позволяя полотенцу упасть на пол.

— Господи, — я запустил руки в её светлые волосы, притягивая к себе и целуя, плохо понимая, что же сейчас ляпнул.

Не помню, мы вместе дошли до моего продавленного дивана, или я её отнёс? Опустившись вместе с ней на подушки, я на мгновение остановился и посмотрел ей в глаза. Не увидев в них протеста, только решимость вперемешку со страстью, плюнул на всё и погрузился в совершенно крышесносные ощущения.