13-й демон Асмодея. Том 2

Глава 8

Я смотрел на проверяющих, многие из которых только глаза закатывали. И где же та наглая напористость, которая в них была, когда они ввалились в больницу вслед за Дмитрием?

— Ну так что, среди вас есть анестезиолог? — в это время к машине подскочили Старостины и отец, и сын. Они очень аккуратно переложили скорчившегося Дмитрия на носилки и побежали к дверям. Перед ними проверяющие расступились, а кто-то из них начал оседать на пол, хватаясь за сердце.

— Чем это его? — раздался довольно слабый голос, и на крыльцо вышел бледный мужик, в котором я узнал начальника губернского департамента.

— Листом металлической лианы, — я поёжился. По полуобнажённому телу прошла дрожь, а порезы на ногах запульсировали.

— Думаете, селезёнка задета, Денис Викторович? Или печень? — продолжал допытывать у меня Муравьёв.

— Я не знаю, Николай Борисович. Надо резать и уже на месте смотреть. Чего гадать-то? — сказал я, подходя к нему. Муравьёв отступил назад, и мы вошли в полутёмный приёмник. К нам подбежала Настя.

— Зачем вы встали, Николай Борисович? — спросила она, сложив руки на груди. — Вам нельзя…

— Анастасия Сергеевна, я здесь единственный анестезиолог, — он отмахнулся от неё. — И нам остаётся только порадоваться, что курсантов военно-медицинской Академии именно как военно-полевых хирургов натаскивали.

— Но… — Настя явно растерялась. — Ваше сердце…

— Если его высочество не выживет, то мне уже будет на всё плевать. У мертвецов сердце обычно не болит, — он помассировал грудь. — Пойдёмте, мыться нужно, что время зря тянуть.

И он первым направился к операционной. Я же повернулся к Насте, смотревшей на меня с ужасом.

— Денис, что произошло? — тихо спросила она.

— Потом, — я думал всего три секунды. — Пошли. Мне в любом случае понадобится ассистент.

— Но я… — она запнулась, а потом махнула рукой. — Ладно. Крючки держать, поди, сумею. Но, Денис, у Муравьёва инфаркт, и я не знаю, выдержит он или нет. Мы его, конечно, обезболили, но…

— Твою мать, — с чувством произнёс я, останавливаясь и прислоняясь к холодной стене лбом. — Что же делать? — спросил я в пустоту. И тут до меня дошло, что нужно сделать, чтобы Муравьёв выдержал и сам благополучно добрался до кардиохирургов.

Я бросился к операционной. В предоперационной Старостины быстро и сноровисто раздевали Дмитрия. Я подбежал к цесаревичу, проверил пульс почти на ходу. Очень быстрый, но вроде бы наполнение более-менее. Быстро расстегнув браслет, стянул его с руки Дмитрия и сразу же нацепил на руку Муравьёва, пуская в него искру силы. В браслете осталось около десятка мелких камней, которые ещё не превратились в пыль. Будем надеяться, что этого хватит.

А вообще тот некромант, в замке которого я нашёл этот артефакт, был извращенец ещё похлеще цесаревича. Это же надо додуматься, клепать исключительно одноразовые артефакты!

— Что это? — Муравьёв невольно нахмурился, глядя на браслет.

— Целительский артефакт, — мрачно сообщил я ему, подходя к крану и выдавливая на руки мыло. — Древняя вещь, к сожалению, одноразовая. Семейная реликвия. Вы же знаете, что у нас в семье, считай, что каждый третий врач?

— Не каждый третий, не преувеличивайте, — Муравьёв усмехнулся, и тут один из камней покрылся трещинками, а потом пыхнул, превращаясь в пыль. — Э-э-э… — протянул он.

— Артефакт работает. Говорю же, он одноразовый, — ответил я на его невысказанный вопрос. — Настя сказала, что у вас инфаркт в самом разгаре. А мне жизненно необходимо, чтобы Дмитрий проснулся после наркоза.

— Это всем нам необходимо, — ответил Муравьёв. — Знаете, если бы вы на его высочество не надели браслет, он бы к этому времени потерял столько крови, что находился бы в такой глубокой отключке, когда анестезия и не потребовалась.

Руки всё делали сами автоматически, мой мозг не принимал участия в мытье, которое у хирурга занимало прилично так времени и напоминало какой-то ритуал. Один палец, второй, межпальцевые промежутки, предплечья. Всё очень тщательно, чтобы ни один сантиметр кожи не остался не вымыт. Повернулся, и мне в руки упала стерильная салфетка.

Муравьёв тем временем ловко швырнул шарик со спиртом в ведро, натянул маску и вошёл в операционную. Правильно, ему так тщательно мыться не надо.

Рядом со мной мылась молчаливая Настя. Тем временем я вытер руки и повернулся к Наталье Сергеевне. Она обязана была присутствовать при проверке и сейчас выполняла роль операционной сестры, в чьи обязанности входила также помощь хирургам в мытье и одевании.

— Откуда такая операционная? — спросил я, чтобы хоть немного разрядить обстановку. Первый шарик с антисептиком полетел в ведро, и мне в ладонь тут же упал ещё один.

— Здесь Владимир Александрович Савин жил и работал. Это такой хирург был… — она закатила глаза. — К нему из столицы на плановые операции приезжали. Вот под него операционную и оснастили, — ответила старшая медсестра. — Здесь ничего с тех пор, как он умер, не меняли. Но всё в рабочем состоянии, хоть и старенькое. Я у него всегда сестрой на операциях присутствовала. Привыкла, чтобы всегда укладки были стерильные на страте, до такой степени мне в мозг наука Владимира Александровича вошла. Кто же знал, что пригодится, — добавила она тихо.

— Кто-нибудь догадался вызвать сюда бригаду со всем необходимым? — спросил я, поднимая руки, чтобы они вот так высохли.

— Конечно. Мы ещё до предоперационной не добежали, как Алка звонить везде начала, вереща почти нечеловеческим голосом, — Наталья Сергеевна усмехнулась и ловко надела на меня халат, скрывший полуобнажённое тело. Она начала завязывать на спине завязки, продолжая говорить: — Обещали приехать с той скоростью, которую машина выдержит. Вот только оперировать всё равно нужно. Не дождётся его высочество, пока спецбригада примчится.

— А то я не знаю, — огрызнулся я, протягивая руку, на которую Наталья Сергеевна быстро надела перчатку.

Через пять минут мы с Настей были вроде бы готовы. Во всяком случае вымыты и одеты, почти как настоящие. Что касалось моральной подготовки, то тут большую роль играл тот факт, кто именно ждёт нас на операционном столе. И здесь даже инфаркт у анестезиолога в качестве оправдания не прокатил бы, случись самое страшное.

Дмитрий был уже готов, когда мы с Настей встали на свои места. Он спал и наконец-то не чувствовал боли. Он даже не дышал самостоятельно, за него это делал старенький, но вполне рабочий аппарат. Его лица мне было не видно, оно отгораживалось от меня чем-то наподобие ширмы. Правильно, незачем мне туда смотреть, это рабочее поле Муравьёва. А моё вон оно, уже отгорожено простынями и обильно смазано йодом, пополам со спиртом.

Из тела Дмитрия всё ещё торчит лист этой гадости. Я его уберу только после того, как у меня будет доступ в брюшную полость. Этот проклятый лист пока выполняет роль тампона, передавливая им же перерезанные сосуды.

Я протянул руку, и на неё, как по волшебству, лёг скальпель. Ещё одно преимущество такой опытной сестры, как Наталья Сергеевна — она отлично знает все этапы операции, и мне не нужно судорожно вспоминать названия инструментов, чтобы мне их подали.

Закрыв глаза на мгновение, я впервые за свою жизнь пожалел, что не могу обращаться с молитвой к пернатым. Хоть какая-то поддержка была бы хотя бы на моральном уровне. Скальпель лёг в руку так, как его привык держать Денис. Ну, поехали.

Уж не знаю, какие планы у Вселенной на Дмитрия, но так, как повезло ему, в принципе не может везти. Вообще никому! Лист прошёл аккурат между связками, не задев ни одного органа. Да что уж там, он даже петли кишечника не задел, лишь надрезав брюшину. Собственно, отсюда и такая боль, которую цесаревич не мог терпеть. Селезёнка отделалась неглубоким разрезом капсулы, а артефакт остановил начинающиеся перитонит и кровотечение.

Я ненадолго остановился, глядя на в общем-то чистые раны. Никакой зелёной дряни, которая всё ещё вытекала у меня из порезов на ногах, у цесаревича не было и в помине. Это либо действительно большая удача, либо металлический лист лианы и то, что атаковало меня были разными тварями пустоши. Раны на голенях в очередной раз запульсировали, напоминая о себе, но я мысленно отмахнулся, стараясь абстрагироваться от собственных травм. Не время думать о каких-то царапинах.

— Руку между селезёнкой и желудком просунь, только очень нежно, как будто девственницу гладишь, — негромко подсказал Муравьёв, истолковав моё кратковременное замешательство по-своему. Я поднял на него благодарный взгляд и кивнул, начиная ревизию внутренних органов. — Не бойся, Денис, я сам из хирургов вышел, почти как каждый анестезиолог. Я тебя поведу.

Похоже, кто-то услышал мою невысказанную молитву. Потому что чисто теоретически я знал, что нужно делать, вот только теория как-то резко отличалась от реальности. А так, когда рядом есть человек, подсказывающий, что надо делать и как, дело явно пойдёт веселее.

— А вы сами, Николай Борисович, почему за стол не встали? — спросил я, очень аккуратно просовывая руку между довольно мощными связками.

— А вместо меня Старостина поставили бы? — он хмыкнул. — Нет уж, Давыдов, работай. Я же прослежу, чтобы его высочество не икал и проснулся, когда ты его зашьёшь.

— Охренеть, — пробормотал я, делая несколько стежков на селезёнке, предварительно проверив, что под этим разрезом всё в порядке.

— Кишки проверь, — Муравьёв продолжал следить за моими действиями, вовремя подсказывая, что надо делать. — Прямо ручками ощупай, чтобы ничего не пропустить.

Я только напряжённо кивнул и продолжил копаться в богатом внутреннем мире Дмитрия, чтобы не пропустить травмы или кровотечения.

Настя всю операцию молчала, но руки у неё дрожали так, что зажим подрагивал, когда она очередную перерезанную металлическим листом артерию пережимала.

Операция длилась долго, в основном из-за неопытности хирурга. Но когда я наложил последний шов и отошёл от стола, то почувствовал, как сильно у меня болит напряжённая спина, дрожат руки, а боль в ногах становится уже невыносимой.

В браслете Муравьёва треснул и рассыпался очередной камень. Мы все находились в какой-то прострации. Оставалось немного: оттащить Дмитрия в палату, разбудить, обезболить и уже заняться собой, ожидая, когда приедет бригада из губернской клиники и избавит Аввакумово от высокопоставленного пациента, да и от начальника департамента заодно.

Уже в коридоре Муравьёв с явной неохотой протянул мне браслет. В нём осталась всего пара камней. Ничего, мне, чтобы подлечиться, хватит. Я, конечно, к ранам сейчас демоническую силу подпущу, но браслет — это прекрасная отмазка, чтобы ненужных и глупых вопросов ни у кого не возникло, почему мои порезы на ногах так быстро зажили.

Наскоро помывшись в санитарной комнате, я сдался в опытные руки Натальи Сергеевны, чтобы она обработала порезы. Старшая медсестра только головой покачала. Выглядели порезы не слишком приятно. Отёк и краснота распространились уже практически до колена, а сама рана, затянутая бордовой коркой, начала пропитываться мутным зелёным содержимым.

— Может, позовём кого-нибудь? — осторожно протянула Наталья Сергеевна, обеспокоенно глядя на мои царапины.

— Кого? Запасного хирурга? — поморщился я. Сев на кушетку, немного расслабился. Сейчас меня, наверное, покинули все оставшиеся силы, какие были у обычного человека. — Это обычная загноившаяся рана. Промыть, перевязать, дать горсть имеющихся антибиотиков. — Проговорил ровно я, напуская на медсестру немного своей демонической ауры для придания ей уверенности.

— О себе тоже нужно думать, всех всё равно не спасти, — проворчала она, берясь за работу. Вопреки моим ожиданиям после того, как Наталья Сергеевна вскрыла раны, противный запах не появился.

Из разрезов потекло что-то желто-зелёное с редкими вкраплениями крови, а в помещении стало приятно пахнуть свежестью и свежескошенной травой. Вся эта муть была окружена плотной капсулой, не пропитывая мои собственные ткани. Поэтому получилось довольно быстро промыть раны и перевязать.

Скептически осмотрев меня с ног до головы, видимо, ища какие-то ещё травмы, Наталья Сергеевна оставила меня одного, возвращаясь к своей непосредственной работе.

Я же внимательно осмотрел то, что удалось вычистить из ран. Я запретил это утилизировать больше по наитию, доверяя своему демоническому чутью, и ничуть об этом не пожалел.

Буквально через пять минут зелёная жижа начала загустевать, в конечном счёте приобретая вид плотного стебля с острыми шипами на всём его протяжении и полупрозрачным корнем на конце. Похоже на какой-то отросток, уже давший корень.

Интересно, что я притащил с собой из пустоши и опасно ли оно для меня и окружающих? И что-то мне подсказывало, что уничтожить его можно только при помощи моей демонической силы. Но пока утилизировать отросток я не спешил, решив сначала разобраться в этой загадке Мёртвой пустоши.

Отросток не увеличивался в размерах, не оживал и не делал никаких попыток на меня наброситься. Поэтому можно считать этот росток на текущий момент вполне безопасным.

Поискав взглядом какую-нибудь ёмкость, и нашёл полупустую банку с остатками антисептика. Без зазрения совести вылил эти остатки в раковину и засунул в неё росток, плотно закрыв крышкой. Подумав, наложил на ёмкость демоническую печать, чтобы он не попытался выбраться.

Пройдя в ординаторскую, не забыв захватить с собой банку с ростком, и завалился на диван. Вот сейчас можно и подлечиться. Браслет я не трогал. Пускай эти два камня будут в резерве. Залечив травмы исключительно собственными силами, я не заметил, как задремал. Всё-таки бессонные ночи и напряжение последних суток давали о себе знать.

— Денис, — моего плеча коснулась тонкая рука, и я резко распахнул глаза. Надо мной стояла Настя. — Я тебе одежду принесла из дома.

— Хорошо, — пробормотал я, снова закрывая глаза.

— Денис, там бригада приехала и не одна. Муравьёву снова плохо стало, его уже увезли. Комиссия тоже убралась отсюда, пара следователей только осталась. Они пытаются картину произошедшего воспроизвести и хотят с тобой поговорить. Я сказала, что ты отдыхаешь и сам ранен, но ты же понимаешь, особистов это всё не очень-то интересует.

— Да, — я сел на диване и протёр лицо руками. — Сейчас я проснусь только и оденусь.

— Я тебе кофе сварю, — Настя отошла от дивана. Я посмотрел на неё с благодарностью, поднялся и потянулся. В хирургической пижаме, которую мне выдали чтобы срам прикрыть, я чувствовал себя чуть ли не голым. Настя пристально смотрела на меня, а потом вздохнула и добавила: — Его высочество проснулся.

— Это хорошо, — я удовлетворённо кивнул, бросая взгляд в угол комнаты. Банка с ростком выглядела точно также, как я её оставил. Даже демоническая печать осталась нетронута. Пока я нахожусь здесь, пускай стоит в этом углу. Подумав, я на всякий случай наложил на банку дополнительную защиту. — Ну что же, Денис довёз цесаревича Дмитрия, прооперировал его, цесаревич проснулся живым. Денис молодец! — и я улыбнулся и погладил себя по голове.

— Мы все молодцы, — Настя замялась, а потом выпалила. — Он не хочет уезжать. Говорит, что останется здесь до выздоровления.

— Что? — я уставился на неё, пытаясь сообразить, что Настя только что сказала. — Кто не хочет уезжать?

— Его высочество, — она закрыла лицо руками. — Говорит, что только здесь может чувствовать себя в относительной безопасности, пока что-то не прояснится. И да, от охраны он категорически отказался и даже отослал всех прочь. Остался только начальник его охраны и то потому, что он под действием лекарств спит и до сих пор не знает, что у нас тут творится. Ну хоть давление у него стабилизировалось.

— Да вы издеваетесь! — прошипел я, одёрнул рубашку пижамы и решительно направился к двери. Да я его сейчас снова в наркоз отправлю и засуну в машину насильно. На хрена мне здесь такой геморрой в виде только что прооперированного Великого князя?

— Что значит, отряд из разведки, отправленный на землю тринадцать не выходит на связь? А вернувшаяся гончая находится при смерти со странными многочисленными ранениями, происхождение которых вы до сих пор не смогли определить⁈ — Асмодей поднялся из своего кресла и опёрся руками на столешницу, пристально глядя на демона, прибывшего к нему с докладом. Демон выглядел довольно жалко, и было заметно, что он находится в кабинете князя Ада явно не по собственной инициативе. — Какие последние данные вы получили от пропавшего элитного отряда?

— Они находятся в месте под названием Мёртвая пустошь и вышли на след объекта, — быстро пробормотал демон, уставившись в пол. Он даже не знал, о ком идёт речь, как и никто в Аду не знал этого, за исключением очень избранного круга допущенных к проекту лиц.

— Асмодей, тебе не кажется, что пора уже разобраться лично в том, что происходит в этом мире? — сидевший в соседнем кресле Владыка Ада внимательно посмотрел на князя, обдумывая то, что только что услышал. — Я уверен, что объект не смог бы справиться сам. Отправляйся на землю тринадцать. У тебя неделя, чтобы выяснить, что там творится.

— Слушаюсь, Повелитель, — склонил голову князь, улыбнувшись демонической улыбкой. Он не покидал пределы Ада уже несколько сотен лет. И эта прогулка будет довольно занимательной.