2008_48

НЕСКОЛЬКО СЕКУНД

Хочу рассказать Вам и всем читателям о нескольких минутах рабочего дня вождя, маленьком рядовом эпизоде, о котором и раньше почти никто не знал, а сейчас кроме меня вообще никто не знает. Нигде и ни у кого это не описано.

Эпизод, может быть, и не столь значительный, но в жизни этого великого государственного деятеля, политика и великого патриота России интересно все.

Я – далекий родственник генерал-лейтенанта Питовранова Евгения Петровича, человека и специалиста весьма и весьма незаурядного. Именно поэтому ему симпатизировал Иосиф Виссарионович. Питовранов с гордостью рассказывал о том, что в военные и послевоенные годы он, как один из замов Берии, встречался со Сталиным 7 раз и некоторые встречи длились до 2-х часов.

Вот рассказ Евгения Петровича (умер в 2001 г.), который я излагаю от его лица.

«Однажды в 1943 г. меня вызвали к Сталину. Я явился в Кремль к назначенному часу и в приемной застал Микояна, вызванного к этому же времени. Поскребышев извинился и просил немного обождать, т.к. Сталин еще не закончил беседу с Вышинским. Минут через 10, выйдя от Сталина, Поскребышев сказал, что Сталин просил войти нас обоих. Когда мы вошли, Сталин, завершая разговор по каким-то вопросам по линии МИД СССР (или еще был Наркоминдел?), произнес последнюю фразу – «Да, времена горчаковых* прошли!».

Шел 1943 год, положение на фронтах было удовлетворительное, и у Сталина уже не было той постоянной напряженности, собранности и нервозности. Он уже мог позволить себе спокойно побеседовать с интересными ему людьми, высказать какие-то свои мысли, поделиться воспоминаниями.

Именно так и получилось: сказав эту фразу про Горчакова, которая явно была для него дежурной, он по какой-то своей внутренней ассоциации и по ему одному понятной связи стал рассказывать нам троим об одной своей просьбе к Ленину и отказе Ленина. По его интонации было трудно понять, обидел ли его этот отказ или он полагал его правильным и для себя лестным.

«Где-то в начале 20-х годов, - начал Сталин, - я по одному своему вопросу пришел к Ленину, но секретарь просила обождать и сказала, что я как раз успею перекурить.

Когда я вошел в кабинет к Ленину и мы покончили с моим вопросом, я попросил Владимира Ильича разрешения обратиться к нему с личной просьбой. Он разрешил. Я попросился поработать у него его личным помощником. Ленин, малость опешив, спросил меня, зачем мне это нужно. Я сказал, что, прежде всего, я сразу же и строго запрещу курить в его приемной, где всегда водоворот разных людей и почти все курят, тем более что многие из них приходят к Ленину с вопросами, которые могут быть разрешены на более низких уровнях, а во-вторых, и это главное, я смогу у него многому научиться, многое перенять.

Владимир Ильич обдумывал эту мою просьбу всего лишь несколько секунд и решительно заявил: «Нет, не пойдет!».

Когда я, не ожидавший столь быстрого категоричного и резкого по форме ответа, недоуменно спросил почему, Владимир Ильич пояснил: «На этой должности должен быть хороший исполнитель, а Вы думать будете, Вы не можете не думать - не пойдет!».

Вот такая, товарищи, история. Хочу, чтобы все знали ее, ибо в жизни этих двух гениев интересна каждая секунда, каждое слово, жест, взгляд – все.

Т. ЧАНТУРИЯ

*Горчаков был послом России в Лондоне и, в частности, был знаменит тем, что некоторые важные решения принимал сам, без согласования с Царским Двором.