2134: Элемент

Глава 13 Апрель

Прежде чем начать говорить, Марша глянула на Никласа и взглядом показала на Соколова. Никлас только рукой махнул, давая понять, что все свои и говорить можно.

— У меня есть подруга, Зоя. Она дочь купца первой гильдии, состоящего в городском совете Троеградья. Уже полтора месяца Зоя катается по городам в составе музыкальной группы, а отец очень хочет ее вернуть домой и обратился ко мне за помощью.

Никлас удивленно посмотрел на Маршу, не понимая пока суть проблемы — что и показал взглядом. Марша кивнула, продолжила:

— Дело в том, что Зоя влюбилась в гитариста, а когда отец ее не отпустил вместе с ним в тур, она сбежала из дома вместе с группой.

— Марша, я не очень понимаю. Как может дочь городского совета сбежать с какими-то скоморохами? Нет, понятно, что теоретически это возможно, но, если есть задача ее вернуть, это ведь дело нескольких часов, так? Ну да, так, а ты говоришь эта Зоя уже полтора месяца дома не появлялась.

— В этом-то все и дело. Отец в Зое души не чает и понимает, что у нее сейчас ветер в голове. Они прежде чем она сбежала сильно поссорились, и он очень просит сделать так, чтобы Зоя пожелала вернуться самостоятельно. В персонале группы сейчас несколько человек заряжены деньгами для того чтобы за ней следить, кроме того рядом постоянно находятся четыре частных детектива. Но просто взять ее и отвезти обратно не получится, она и так уже с отцом в серьезных контрах, выступает категорически против возвращения. Если просто забрать ее и выгрузить на месте, отношения с отцом только ухудшатся.

— Какая печальная история.

— Да, хорошего мало.

— Что за артисты? — спросила Катрин.

— ТППТ, — очень быстро произнесла Марша.

— Как? — переспросил Никлас, не поняв.

— Тэ Пэ Пэ Тэ, — медленно произнесла Марша.

— Это вообще кто? Песни, пляски, чем они занимаются? — задумчиво поинтересовался Никлас.

— Вы не знаете? — удивилась Марша.

Никлас с Катрин переглянулись, и одновременно покачали головой отрицательно.

— Я эту группу знаю, — произнес вдруг Соколов. — Я там с одной певицей… дело имел полгода назад, по служебной необходимости.

Никлас только хмыкнул сдержанно, представляя себе эту служебную необходимость.

— С кем? — с интересом спросила Марша.

— Такая, с платиновыми короткими волосами, имени вот не помню.

— Григорий, вы общались с певицей группы ТППТ и не знаете, как ее зовут? Не верю, простите, — покачала головой Марша, явно провоцируя.

— Зря не верите. И не «не знаю», а не запомнил просто. Хотите секрет расскажу: она мне говорила, что название придумали, составив рядом друг с другом похожие буквы, чтобы логотип можно было нарисовать хороший за недорого. Потом уже, среди своих, начали называть группу: «Танцы плюс поющие трусы». Можете потом проверить у своей подруги Зои, она наверняка в курсе.

— Слушайте, ну это каждый знает. Может быть вы тогда в курсе, почему…

— Марш, давай к делу, — перебила ее ведьма.

— Катён, ну…

— Марша!

— Ой все, не сверкай так глазами. В общем, с гитаристом группы сейчас путешествует девочка, на дюймовочку похожая. У нее натуральный цвет волос — рыжий, но она скорее всего сейчас в синий перекрашена. Фотографий у меня нет, никаких документов я с собой не брала, так как дело сугубо конфиденциальное. Вряд ли сейчас Зоя откликается на свое настоящее имя, но такая дюймовочка там у них одна, ошибиться будет сложно, к тому же она с гитаристом должна постоянно рядом быть. Сейчас группа в Череповце, у них продолжается гастрольный тур. Концерт сегодня, и после они там пробудут еще два дня. Потом едут дальше, в Вологду, потом в Буй и в Кострому, но в идеале сделать все завтра-послезавтра, потому что в Череповце администрация… дружелюбная, сами понимаете, — показала пальцем в небо Марша, явно намекая на статского советника Сергея Сергеевича. — В Вологде и дальше уже не будет такой свободы маневра, желательно все сделать быстро.

— Ты откуда знаешь, что администрация там лояльная? — переспросил на всякий случай Никлас.

— Птичка принесла. В клювике, — фыркнула Марша, но потом под взглядом Никласа округлила глаза и еще раз показала пальцем в небо, словно бы говоря: «Ну а откуда еще я должна это знать?»

— То есть это не совсем отца Зои просьба? — еще раз, чтобы уж наверняка, уточнил Никлас.

Марша еще раз покосилась на Соколова.

— Да говори спокойно, — махнул рукой Никлас.

— Да, можно сказать, что это не только отца Зои просьба, а сами знаете кого из числа наших общих знакомых, — негромко сказала она, теперь уже прямо намекая на статского советника С. С. Иванова.

— И давно у тебя этот разговор состоялся?

— Вчера вечером. И фьють, сегодня я уже здесь, меня на военно-транспортном самолете прямо сюда доставили очень важную персону, прикиньте?

Катрин начала что-то говорить язвительно, удивляясь заявленной срочности в стиле: «Нужно как обычно вчера». Никлас не слушал, только вздохнул. Очень похоже, что необходимость вернуть странную девушку домой — очередной повод удалить его из Петербурга, чтобы встреча с Есенией не получила продолжения. Возможно. А может быть все действительно без двойного дна случилось, потому что Марша как раз рассказывала, что информацию о пропаже дочери члена городского совета появилась совсем недавно. С ее слов выходило что отец, который отпустил дочь в загул мятежной юности, довольно хорошо сумел сохранить информацию об этом на протяжении полутора месяцев, потому и такая срочность вместе с деликатностью.

— Ну если срочно, тогда не вижу причин, почему бы не поехать прямо сейчас, — пожал плечами Никлас, откупоривая и вливая в себя флакон слезы — стимулятора, снимающего все симптомы опьянения.

— Прямо сейчас ехать? — озадаченно произнесла Катрин.

— Почему бы и нет? — пожал плечами Никлас.

На душе у него по-прежнему было муторно и пусто после бесед как с Есенией, так и с Катрин — он пока даже не знал, как относиться к ее недавним словам. И тяжелых мыслей было так много, что они буквально давили на плечи — хотелось куда-нибудь сорваться, чтобы в движении сбросить с себя этот груз. Поэтому Никлас и не имел ничего против того, чтобы прямо сейчас выдвинуться в Череповец.

— Вот прямо встаем и едем? — переспросила Марша.

— Да. Раньше выйдем, раньше вернемся.

— Я прямо сейчас не могу, у меня завтра утром аттестация, — покачала головой Катрин.

— По ведьминским практикам? — обернулась к ней Марша.

— Закрытая информация, извини, — пожала плечами Катрин.

Никлас виду не показал, но слова Катрин его порадовали. Он хотел побыть один — но сказать об этом ведьме, значит серьезно ее обидеть сейчас. Похоже все складывалось неплохо, поэтому он посмотрел на юную главу Торгового Дома Юревич.

— Марша. Ты здесь проездом, или погостишь?

— Лицом торговать мне в течении следующей недели точно не нужно, важных мероприятий нет. Не думаю, что мое отсутствие будет критичным, так что съездим в Череповец и я бы с вами потом здесь погуляла.

— Отлично. Тогда… Катрин, остаешься за главную. Марша, Григорий о тебе позаботится. Пока завтра Катрин разбирается со своей аттестацией, он покажет тебе город. В Череповец я один поеду. Кать, после аттестации бери Маршу и покажи ей нашу загородную фазенду. Григорий, если вы сможете взять увольнение со службы, прошу вас помочь девушкам развеять скуку времяпрепровождения. Послезавтра я полагаю из Череповца вместе с этой Зоей вернусь и дальше уже по ситуации. Вопросы?

— Тебя какая муха укусила? — удивилась Марша. — Давай я с тобой поеду, я знаю Зою, и…

— Марша, не обсуждается. Не обижайся, так будет лучше. В каком отеле они остановились, есть у тебя информация?

— Отель «Металлург», — произнесла заметно расстроенная Марша.

— Хорошо, спасибо. Все, я пошел, — поднялся Никлас. Подмигнул Марше, отбил кулак Соколову, наклонился и приобнял Катрин. Когда выпрямился, она его сразу не отпустила, придержала за руку.

— Если тебе так нужно проветриться и побыть одному, возьми с собой Долохова. Пожалуйста, я хотя бы переживать не буду.

Надо же, похоже ведьма прочитала его эмоции как открытую книгу. Подумав немного, Никлас кивнул и вышел из помещения. В общем зале обратил внимание, что столик, за которым недавно сидела Есения пуст. По-прежнему небрежно лежат брошенные Милославским купюры, стоят нетронутые блюда и шампанское в ведерке с растаявшим льдом. Посетители на идущего через зал Никласа демонстративно не смотрели, ну и он на них внимания не обращал.

На стоянке перед рестораном — в дальнем конце, стояли джи-ваген и буханка-Буцефал, в которой расположились Мейер и Крестовоздвиженский. Постучав в окно, Никлас подождал пока оба выйдут на улицу.

— Войчех, в мое отсутствие сопровождайте леди Катрин, отвечаете за нее головой. Влоджимеш, нам с вами сейчас предстоит путь до Череповца. Готовы?

— Так точно.

— Отлично, поехали.

Крестовоздвиженский только забрал из буханки свой карабин с дробовиком и перекинул их в джи-ваген. Не прямо сразу в Череповец выдвинулись, конечно — Никлас сначала заехал в казармы Константиновской команды, переоделся в гражданскую одежду и забрал тревожный рюкзак, после чего по построенному маршруту в навигаторе командирского планшета выехал в путь.

По дороге он понял, что совет Катрин взять с собой Крестовоздвиженского оказался очень к месту. За все время пути бывший офицер, а ныне ратник опричной группы ни сказал ни единого слова, давая возможность Никласу побыть наедине с собой и своими мыслями.

В Череповец заезжали ранним утром, быстро миновав полупустые КПП. Проехав мимо возвышающегося по левую руку комплекса многочисленных небоскребов с эмблемой Северстали на большинстве зданий, покатили по улицам технополиса, оказавшимся — вне делового квартала, малоэтажным и спокойным городом. Как будто в пасторальной провинции оказались, а не в деловом и промышленном центре земель под властью Москвы.

Увидели по дороге до гостиницы несколько афиш группы «ТППТ» на театральных тумбах с датами вчерашнего выступления. Если концерт состоялся вчера, значит сегодня утром встречаться с музыкантами надеяться было бы опрометчиво — решил Никлас. Сразу в номера к ним он ломиться не хотел — пока не хотел, поэтому снял в отеле «Металлург» на сутки двухкомнатные апартаменты и завалился спать. Не без проблем снял — пришлось показать перстень, и пройти идентификацию как сотрудник Особого отдела, иначе мест просто не было. После перстня, конечно, нашлись из резерва, так что Никлас едва приняв душ, почти сразу завалился спать. Но прежде отправил Крестовоздвиженского на дежурство в ресторан — с задачей разбудить и сообщить Никласу, когда музыканты соизволят выйти позавтракать.

Разбудил Крестовоздвиженский Никласа около четырех часов пополудни — зайдя в комнату предусмотрительно с кружкой кофе в руке. Никлас поднялся — зевая, с тяжелой головой, как почти всегда и бывает после дневного сна. Выслушав доклад о том, что все нужные персонажи на месте и у группы начинается вечерняя развлекательная программа, Никлас зевнул и отхлебывая горячий кофе выдал Крестовоздвиженскому часть плана. Тот слушал спокойно, молча. Когда Никлас закончил, только кивнул в подтверждении, что свою роль понял.

— Мнение? — поинтересовался Никлас.

— Мнение? — задумчиво хмыкнул бывший офицер крылатых гусар. — Стильно, модно, молодежно. Необычно, мне нравится.

— Отлично, тогда работаем. Когда меня арестуют, ты не вмешивайся если угрозы жизни не будет. А вот если через час не отпустят, пиши с моего планшета Горчакову, сообщай что произошло, пусть вытаскивает.

— Принял, — кивнул Крестовоздвиженский.

— Тогда пойдем, — допив кофе и зевая на ходу, пытаясь согнать сон, двинулся Никлас к выходу.

Перед тем как покинуть апартаменты он закапал в глаза капли-хамелеон — выставив дозатор на минимальную дозу, чтобы ничего не выдавало его положения в обществе. Вниз к ресторану спускались вместе, но уже на лестнице Крестовоздвиженский понемногу отстал и исчез из поля зрения. Никлас же прошел через холл и подошел к дверям ресторана. Закрытым дверям — охраняемых двумя сотрудниками отеля из службы безопасности.

— Уважаемый, прошу прощения, ресторан закрыт для проведения частного мероприятия. Вы можете воспользоваться услугами второго нашего ресторана, я могу вас проводить или показать дорогу…

Никлас, прерывая сотрудника, поднял палец прижимая его к губам. Так, чтобы на руке было видно перстень военной аристократии с гербом.

— Мужчины, давайте так, — осмотрел он обоих охранников. — Я сейчас захожу внутрь, а вы сообщаете начальнику службы безопасности о ввалившимся на частное мероприятие неадекватном аристократе. Либо же, — перебил он попытавшегося заговорить сотрудника. — Либо же я сейчас причиняю вам телесные повреждения легкой и средней тяжести, так и так захожу внутрь, и после этого вы все равно поставите в известность начальника службы безопасности о ввалившемся на частное мероприятие агрессивном неадеквате. Какой вариант выбираем?

— Первый, ваше благородие.

— Отлично, вы сразу оба показались мне крайне сообразительными. Тогда я пошел, а вы, большая просьба, не забудьте сказать своему начальнику, чтобы обязательно вызвал экипаж патрульной полиции, потому что я представляю опасность для общества и меня срочно нужно арестовать. Могу на вас рассчитывать?

— Так точно, ваше благородие.

— Отлично, тогда я пошел творить бардак, — со всей возможной приязнью улыбнулся Никлас и прошел мимо сотрудников, толкая дверь. Доносящиеся из ресторана звуки музыки сразу стали громче, буквально обволакивая. Играло что-то электронное, как в клубах Авиньона, которые он посещал.

Никлас закрыл за собой дверь и задержался у входа, привыкая к расцвеченному светомузыкой полумраку и решая, что делать. Вернее, что делать он знал уже давно, обдумывал он сейчас как именно это делать. Ничего пока так и не придумав, решил импровизировать и двинулся в глубину зала, осматриваясь.

За пультом на сцене стоял молодой парень с густой копной заплетенных в косички волос, и — даже отсюда заметно, подведенными глазами. Создавая музыку, парень еще и пробовал петь периодически, но на взгляд Никласа получалось у него это не очень хорошо.

Несколько девушек танцевало — как на сцене, так и в зале; в дальнем конце помещения, за сдвинутыми несколькими столами, расположились музыканты, еще несколько отдельных столиков занимали сотрудники их команды, пара десятков человек. Никлас пока в ту сторону не пошел — подошел к сцене и помахав рукой, привлекая внимание певца за пультом, приветливо ему улыбнулся.

— Здравствуйте, уважаемый! Можете потише сделать ненадолго⁈ — громко, в попытке перекричать музыку, прокричал Никлас.

— Что? — чуть склонившись, произнес музыкант.

Никлас его не услышал, по губам прочитал. Да, перекрикиваться точно не вариант. Не очень понятно, зачем такая громкая музыка — сидящие за столом явно почти никого не слышат, видно как говорят, наклоняясь друг другу к ушам. Удивительно. И для Никласа не очень удобно — ему нужно впечатление произвести, а с этой долбежкой ничего не получится. Поэтому Никлас легко вскочил на невысокую — чуть ниже пояса, сцену, под удивленным взглядом музыканта за пультом подошел к нему ближе и попытался закричать на ухо:

— Можешь потише сделать ненадолго? Мне нужно поговорить с вашим…

Уже на первых словах музыкант с подкрашенными глазами отстранился от Никласа, как от прокаженного, явно удивленный его маневром с прыжком на сцену.

— Пошел на… отсюда… фуле ты… тут ходишь… обсос! — уловил Никлас некоторые из обращенных к нему слов.

Вежливо улыбнувшись повелителю электронной музыки, Никлас согласно кивнул и спрыгнул со сцены. Обернулся, еще раз — задумчиво, глянул за музыканта за пультом. Тот, заметив взгляд Никласа, засунул себе в глубоко рот выставленный средний палец, а потом вытащил его — наверное, с чмокающим звуком, неслышимым сейчас, и оскорбительным жестом показал Никласу.

Ну, вот и способ привлечь к себе внимание нашелся — успокоился Никлас. Он смотрел сейчас на повелителя музыки и улыбался, тот засмеялся в ответ. Не убирая с лица улыбку, Никлас краем глаза выцепил спешащего через зал официанта и в несколько шагов преградил ему путь. Выхватил бутылку шампанского из ведерка со льдом, которое нес официант и резко развернувшись, швырнул ее в сторону сцены. Повелитель музыки упал как срубленный — только ярко-зеленые подошвы кроссовок мелькнули.

Официант даже удивиться не успел, как Никлас резко вырвал у него из рук и ведерко со льдом. Его он запустил почти сразу же, раскрутившись как метатель ядра. Пульт управления мелодией откинуло после попадания на несколько метров — заискрили провода, колонки выдали разочарованное угасающее «у-у-у-у-уррр», а мгновением позже в зале наступила тишина. Разорванная, впрочем, почти сразу же множеством возмущенных голосов.

— Послушайте, уважаемые, у меня есть к вам деловое предложение, — обрывая возмущенные крики вскакивающих музыкантов и их команды, миролюбиво поднял ладони Никлас. — Но первым делом, прошу вас, скажите своей охране, чтобы отошли, или все будет гораздо хуже. У вас осталось секунд три… два…

Вместо слова «раз» Никлас легко избежал захвата подбежавшего сзади охранника, уклонился от трескающего шокера второго, после чего двумя короткими резкими ударами вывел обоих из строя. Без сильных повреждений — просто оба на колени упали, вдруг забыв зачем пришли.

Собравшиеся за столом музыканты даже не успели ничего даже толком заметить, кроме череды размытых движений. Все они смотрели сейчас или на Никласа, или на мягко оседающих охранников, открывавших рот как рыбы в безуспешных попытках вздохнуть. Когда Никлас подошел ближе к общему столу, навстречу ему поднялся полный мужчина в возрасте, похоже распорядитель всего этого вокально-инструментального ансамбля. Мужчина явно хотел что-то важное сказать, но почему-то начал с оскорблений, так что Никлас аккуратно ткнул его двумя пальцами в горло, сбивая возмущенный крик вместе с дыханием.

— Да что ж вы все такие невежливые! — с усталым раздражением спросил Никлас. — Послушайте ребят, как вас там… поющие трусы, да? В общем смотрите, сейчас сюда залетит полицейский патруль, и вы скажете сотрудникам охраны правопорядка что никаких проблем нет, и мы с вами нормально поговорим. Либо же, если меня сейчас забирает полиция, я уже не буду так вежлив и предупредителен, когда мы встретимся снова. У вас есть некоторое время на раздумывание, и…

Никлас, когда говорил, осматривал всех собравшихся, пытаясь найти кого-то авторитетного. Но под его взглядом либо глаза отводили, либо ни грамма адекватности в ответ он не видел — было заметно, что большая часть бродячего по городам и весям ансамбля уже нагрузилась меняющими сознание веществами, причем не только алкогольными.

Синеволосую девочку-дюймовочку Никлас тоже увидел, как и длинноволосого парня рядом, ее обнимающего. Гитарист был заметно навеселе, а вот девушка вполне адекватна — но Никлас на нее старался не смотреть, чтобы лишний раз не привлекать внимание к ее персоне. С этой ней нужно разговаривать только наедине, а сейчас хорошо бы найти другого, хоть кого-то адекватного.

В этот момент двери ресторана распахнулись, раздались предупреждающие крики. Надо же как быстро: Никлас ожидал прибытие патруля чуть-чуть позже. Подняв руки, и не оборачиваясь, он внимательно посмотрел на распорядителя группы, который понемногу приходил в себя. Но тот молчал, ошарашено поглядывая то на упавший пульт и пытающегося встать повелителя музыки с окровавленным лицом, то на Никласа, то на приближающихся полицейских.

— Так что? Мы будем с вами разговаривать вежливо, или…

— Руки за голову! — послышалось сзади. Женский голос, надо же — похоже, здесь в отличие от пограничных округов в полиции женщины служат.

— Так как решим? — негромко спросил Никлас у грузного мужчины, медленно поднимая руки за голову и не оборачиваясь при этом к полицейским. В принципе, от распорядителя реакции и не ожидал, был готов к аресту. Первый акт мероприятия завершался в общем-то так, как он и планировал.

Полицейские дежурного патруля уже были рядом. Медленно разворачиваясь по команде, Никлас сильно зажмурился — избавляясь от действия хамелеона, после чего посмотрел на старшего в патруле.

— Эм… вашбродь, — увидев глаза Никласа тот заметно замявшись. — Вы задержаны за неподобающее поведение, и я должен сейчас…

— Да-да, конечно. Делайте свою работу.

Старший патруля держал Никласа на прицеле шокера, а женщина-сержант подошла ближе. Похлопав по карманам, заставила его опустить руки, заводя за спину и стягивая запястья пластиковыми стяжками. Действовала сержант быстро, но настороженно. Да и старший патруля смотрел озадаченно — полицейский явно получили информацию и о его перстне, и о его предупреждении, так что не совсем понимали, что происходит.

— Давайте меня сразу к главному по городу. Раньше сядем, раньше выйдем — так ведь? — негромко обратился Никлас к полицейским, внося некоторую ясность.

Взяв Никлас под локти — довольно аккуратно, патрульные повели его к выходу, а женщина-сержант осталась брать с музыкантов объяснения. Когда выходили из ресторана, мимо пробежала бригада медиков, заставив выходящих посторониться.

— Вашбродь? — спросил старший патруля, когда машина отъезжала от гостиницы.

— Да?

— Вы за что-музыканта-то так жестко?

— Вот скажите, как можно исполнять песню, зная, что она выходит за пределы твоего вокального диапазона? Там же понижение на целую октаву было!

Отвечать патрульные не стали, просто переглянулись, явно не понимая, о чем речь. Никлас, впрочем, сам тоже слабо понимал — у него две сестры музицированием занимались, и он сейчас просто взял несколько запомнившихся с того времени слов и на скорую руку сложил их в многозначительную фразу.

— Ладно, не смотрите на меня так. Я просто попросил его сделать на минутку потише, а он меня обозвал довольно грубо, еще и жест оскорбительный показал прилюдно. Долго нам еще ехать, кстати?

— Да уже почти приехали, вашбродь.

— Так это же не отдел полиции? — произнес Никлас, оглядывая куб зеркального здания-аквариума, к которому подъезжала машина.

— Приказано вас сюда доставить. Тем более вы сами сказали, чтобы к старшому сразу везли.

— Тогда понятно, — протянул Никлас, осматривая внушительное здание.