28 июня 1940 года: Победа без войны

XII. Почему СССР действовал по закону, а Румыния — по понятиям

Сторонники Румынии наверняка скажут: раз в 1934 году СССР установил дипломатические от-ношения с Румынией, значит, он всё-таки признал закрепление права Бухареста на Бессарабию. Нам, уважаемые читатели, придётся вновь разочаровать наших оппонентов.

С точки зрения юридической принадлежности Бессарабии это ровным счётом ничего не значило. 16 июня 1937 года советский посол (тогда — полпред, то бишь политический представитель) в Румынии М. Островский сказал в беседе с премьер- министром Чехословакии М. Гождей: «Любой текст, в котором будет находиться формальное признание аннексии Бессарабии, для нас неприемлем».

В 1937 году на Всемирной выставке в Париже румынские представители могли лицезреть огромную карту СССР, изготовленную из драгоценных камней. Бессарабия, понятное дело, была изображена как часть территории Союза.

В 1938 году прошла советско-румынско- чехословацкая конференция по поводу установления воздушного сообщения Москва-Прага. Москва немедленно заблокировала формулировку о Днестре как советско-румынской границе.

23 марта 1940 года со-подписант вышеупомянутого Договора от 23 августа 1939 года Вячеслав Молотов, как уже говорилось, напомнил всему миру о нерешённом вопросе о Бессарабии, «захват которой Румынией Советский Союз никогда не признавал».

С этой позиции вручение послу Румынии ноты от 26 июня 1940 года о необходимости возвращения Бессарабии СССР было вполне логичным. Между тем, подобно нацистам в Нюрнберге, прорумын- ские унионисты в деле с этой нотой заняли «последнюю линию обороны». Ухватившись за формулировку, что Бессарабия, как писала Москва, населена «главным образом украинцами», они ставят под сомнение концептуальную правоту СССР в деле возвращения Бессарабии.

Во-первых, даже если бы в Наркоминделе спьяну написали о преобладании в Бессарабии китайцев, это никак не повлияло бы на весь комплекс фактов и документов о юридической принадлежности Прутско-Днестровского междуречья. Вооружённый захватчужой территории, который в 1918 году совершила Румыния, незаконен в любом случае.

Во-вторых, Бессарабская губерния Российской империи и Бессарабия в составе Румынии 1918–1940 годов — это разные вещи. В 1897 году в России была проведена перепись, явившаяся последней переписью до распада Империи в 1917-м. Посмотрим состав населения Бессарабии конца девятнадцатого века. 47,6 % жителей Бессарабии были молдаванами, 19,6 % — украинцами, 8 % — русскими, 11,8 % — евреями, 5,3 % — болгарами, 3,1 % — немцами, 2,9 % — гагаузами. Если даже вслед за оккупационной администрацией Бухареста записать абсолютно всех молдаван в румыны, то и тогда в многонациональной губернии Российской империи молдавского населения не набиралось 50 %. Это, разумеется, ничуть не мешало мирному и доброму совместному проживанию людей разных национальностей в Бессарабии после 1812 года. Советская нота от 26 июня базировалась, прежде всего, на официальном российском источнике — на последней переписи перед распадом Российской империи и оккупацией Бесса-рабии Румынией. Нота исходила из того, чтобы не дать Бухаресту заявлять о якобы мононациональном и румынском по духу характере бывшей губернии. С точки зрения опровержения таких утверждений Бухареста она свою задачу выполнила.

В-третьих, была применена дипломатическая уловка, лишившая румынского короля почвы для затяжки и препирательств. Хочется спросить унионистов: чего вы так рыдаете над тем, что лидеры Румынии были, оказывается, морально травмированы советской нотой, но не оплакиваете рас-стрелянных за протесты против вторжения войск короля членов «Сфатул Цэрий»? Отчего вы не протестуете против захвата Бессарабии в 1918 году без всяких нот и переговоров?

В 1940 году СССР по закону вернул своё. В 1918 году Румыния захватывала Бессарабию (а в 1941-м и Приднестровье) по «понятиям». Поэтому у неё ничего и не вышло.