52 причины моей ненависти к отцу (ЛП)

Глава 21 Шоу начинается

— Посмотрите-ка, кто решил обрадовать нас своим присутствием, — поет Кэролайн, когда я выхожу из дома через заднюю дверь и задерживаюсь на вершине лестницы, ведущей к садам. Повсюду камеры и оборудование, и все такие занятые. Фотографы настраивают свои вспышки, организаторы добавляют последние штрихи украшениям, а вокруг с подносами закусок и шампанского ходят официанты в костюмах купидонов (серьезно?).

У меня получилось ухватить один бокал с проплывающего мимо подноса.

Слава всем богам. Хоть что-то хорошее в этот вечер.

Но у меня едва выходит коснуться бокала губами, как Кэролайн отбирает его и нервно смотрит через плечо на стайки прессы.

— Ты с ума сошла? — шипит она на меня. Ее зубы сжаты так крепко, что я испугалась, как бы она не сломала их. — Они наконец прекратили, с нашей подачи, обсуждать твое прошлое фиаско с алкоголем.

Она сияет широкой улыбкой проходящему мимо репортеру и поднимает ему бокал, словно делая тост.

Выпьем же за то, что ты веришь во всю ту чушь, что я вам говорю.

Потом она делает крошечный глоток, прежде чем вылить оставшееся шампанское в ближайший куст, ставит пустой бокал на пролетающий мимо поднос и просит официанта, чтобы он принес мне минералки. Минутой позже он возвращается со стаканом, полным шипящей прозрачной жидкости, украшенный лаймом и веточкой мяты.

Пробую напиток и морщусь от его бесполезного послевкусия. Чересчур для снятия напряжения.

Я болтаю кубики льда в стакане и смотрю вниз на главный фонтан, где молодая блондинка показывает длинное, полупрозрачное, с открытой спиной и высоким разрезом на бедре платье от Гальяно группе жаждущих фотографов, купаясь в лучах 15-минутной — или, в этом случае, примерно двухлетней — славы. Даже отсюда я вижу кольцо в пять карат от Гарри Уинстона. Клянусь, у моего отца там уже карточка постоянного покупателя.

Согласно «Успешному Голливуду», «Двадцатидевятилетняя Рив Радиччио была начинающим исполнительным помощником в Нью-Йоркском офисе „Ларраби Медиа“, когда пара впервые встретилась взглядами в комнате отдыха для сотрудников».

Да, конечно, она была. Исполнительный помощник/косящая под модель/косящая под актрису/косящая под любого, кто может позаботиться о ней и с кем ей не придется работать больше ни дня в жизни. Ну, разве не выбила она джек-пот? Она, вероятно, стремилась за каким-нибудь вице-президентом или членом правления — с пятьюстами тысячами в год и больше — и, о чудо, на свою удачу подцепила самого генерального директора.

Я наблюдаю, как она кокетливо (и умело) позирует на камеры, уделяя каждому репортеру безраздельное внимание. Словно не было больше никого в мире, с кем бы она предпочла поговорить.

Возможно, я недооценила ее. Она с самого начала могла положить глаз на главный приз.

— Готова встретиться со своей новой мачехой? — уголком рта спрашивает Кэролайн.

— Нет. Но когда это имело значение?

— Помни, — предупреждает она меня, пряча быстро двигающиеся губы за рукой, — для прессы вы двое уже знакомы и провели много времени вместе.

— О, ну конечно, — бурчу я. — Дай угадаю, лучшие подруги, да?

Голова Кэролайн качается из стороны в сторону, словно она пытается примерить на себя этот обман.

— Молодец, — заключает она. — Так и продолжай.

— Ага, это не так уж и трудно. Учитывая, что мы с ней почти ровесницы.

Я возвращаю внимание к фонтану. Сейчас мой отец присоединился к кругу. Он плотно обвил рукой несуществующую талию Рив, вежливо отвечая на вопросы прессы. Дает ответы он без энтузиазма, но это и не удивительно. Мой отец ничего не делает с энтузиазмом. Плюс, в ней энтузиазма хватит на них обоих.

— Время шоу, — спокойно говорит мне Кэролайн, потом бормочет что-то невнятно в наушник, скрытый под волосами. Серьезно, она пресс-атташе или член службы безопасности президента?

Сообщение получает ассистент у фонтана, и он наклоняет голову, показывая это. Потом я наблюдаю, как он касается плеча Рив и что-то шепчет ей на ухо. Ее глаза вспыхивают, голова поворачивается, и взгляд останавливается прямо на мне.

— Лекси! — нетерпеливо восклицает она, взмахнув рукой. Я почти ожидала, что она щелкнет каблуками, прыгнет в фонтан и начнет через него пробираться ко мне. Как в какой-то чересчур драматичной сцене в фильме.

Действительно время шоу, думаю я про себя, выбрасывая руку в воздух и махая в ответ, соответствуя ее анимированной улыбке.

Я начинаю спускаться по лестнице, а она спешит через сад, пока мы не встречаемся на полпути и обнимаемся.

Щелк. Щелк. Вспышка. Вспышка.

Фотографы проглатывают притворство с потрохами.

— Как я рада снова тебя видеть, — изливает она свои чувства.

— Прекрасное платье, — изливаю я свои чувства в ответ.

Она отклоняется и разглаживает ткань на стройной талии.

— Спасибо! Твое тоже! Это не то, случайно, что мы нашли, когда в последний раз ходили по магазинам?

— Да, оно! — отвечаю я, принимая ностальгический вид по прекрасному дню, которого никогда не происходило.

Рив вздыхает и протягивает руку, чтобы нежно перебрать пальцами прядь моих волос. Ласковый жест, пригодный только между друзьями. Между двумя людьми, которые разделили между собой бесчисленное множество чашек кофе и интимные подробности их жизней.

— Ох, Лекс, — мурлыкает она. — Я так взволнована, что присоединюсь к вашей семье.

Я скрываю рвотный рефлекс за глотком напитка.

— Не настолько, насколько я, Рив. — Наглая ложь.

Кэролайн жестами показывает мне закругляться, указывая, что я слишком далеко ушла слишком далеко от заготовленного сценария. Но в ответ я лишь ухмыляюсь.

— Итак, Лекси, — начинает один из репортеров. — Что вы думаете о том, что ваш отец женится в шестой раз?

— Ну что мне сказать? — шучу я. — Он возомнил себя Генрихом VIII[16]!

Пресса смеется, и звук ручек, царапающих бумагу, наполняет воздух, отправляя в вечность мое высказывание.

— По крайней мере, он не обезглавил никого из них! — легкомысленно усмехается в ответ один из репортеров.

— Только метафорически, — отвечаю я, вызывая очередной раунд хихиканья и царапанья.

Одним-единственным грозным взглядом отец посылает Кэролайн безмолвное сообщение, и она быстро выходит в центр круга и хлопает в ладоши, привлекая всеобщее внимание и беря в свои руки контроль над ситуацией. Потом своим лучшим бисерным голосом она заявляет:

— Отметьте все в своих календарях, что дата свадьбы была назначена на 17 февраля, и я думаю, Рив хочет спросить Лексингтон кое-что очень важное.

Она демонстративно кивает Рив, показывая, что они уже репетировали это.

— Ох, верно, — отвечает Рив, выглядя несколько сбитой с толку предыдущим диалогом. Я не удивлюсь, если позже найду ее в ванной, гуглящей «Генрих VIII».

Она поворачивается ко мне и берет мою руку в свою. На минуту мне кажется, что вот она сейчас опустится на одно колено и сделает мне предложение.

— Лекси, — с тоской начинает она, ее глаза увлажняются.

О, а она хороша. Слезы по команде. Для этого действительно нужен какой-никакой талант. Либо она прирожденная лгунья (в таком случае она прекрасно впишется в эту семью), либо Кэролайн ее хорошо тренирует.

— Знаю, мы познакомились совсем недавно, — продолжает она, сжимая мои руки. — И нам еще многое предстоит узнать друг о друге. Но ты для меня уже как дочь, и я была бы так рада — нет, это было бы честью для меня, если ты будешь моей подружкой невесты на свадьбе.

Щелк. Щелк. Вспышка. Вспышка.

Я прикусываю язык так сильно, что, уверена, в следующий раз, когда я открою рот, кровь потечет из него, как в фильме про Дракулу. Камеры снова щелкают, и я борюсь с желанием отцепить ее костлявые ручонки от своих и скрыться в доме. Мой отец появляется рядом с Рив и ободряюще кладет руку на ее обнаженное плечо, стоически показывая свою поддержку в решении, которое более чем вероятно никогда не было ее. Она, наверное, хотела, чтобы какая-нибудь кузина, или сестра, или лучшая школьная ее подружка была ее подружкой на свадьбе, но я уверена, к этому времени она узнала (или это случится довольно скоро), что когда выходишь замуж за Ричарда Ларраби, то теряешь личные предпочтения. Здесь все делается только по одной причине. И причина эта — Ричард Ларраби должен выглядеть хорошо.

По той же причине Ричард Ларраби продолжает быть успешным директором мультимиллиардной корпорации. И если вы не можете находиться вместе с этим на борту, вам лучше сразу дезертировать с корабля.

Кэролайн посылает мне смертельный взгляд и жестом показывает мне отвечать поскорее. Темные глаза моего отца немного сужается, пока он смотрит в моем направлении.

Я знаю, что от меня ожидают. То же самое, что от меня ожидают с того самого дня, как я родилась.

Соответствовать.

Просто очередная пешка в одном из стратегических переговоров моего отца. Деловое соглашение, обернутое бантиком, вокруг которого шастают нанятые люди в костюмах Купидонов и которое заставили выглядеть как любовь. Жили долго и счастливо.

Все, чем является эта семья, — это фасад. Костюм. Занавес волшебника, скрывающий истину от остальной части страны Оз. И с ушибленными коленями, спрятанными за платьем стоимостью в 20 тысяч долларов, царапинами на руках, замазанные самой дорогой косметикой, которую только можно купить, и коробкой париков, спрятанной в шкафу, я, полагаю, ничем не отличаюсь.

Я поворачиваюсь обратно к 29-летней женщине, стоящей передо мной, которая с волнением называет меня своей дочерью, и после глубокого, полного сожаления вдоха говорю:

— Нет, Рив.

Коллективный вздох. Расширившиеся глаза. Лицо Кэролайн становится очень интересного оттенка красного.

— Это было бы честью для меня, — заканчиваю я.