52 причины моей ненависти к отцу (ЛП)

Глава 51 Беспечность

Люк заезжает на подъездную дорожку моего дома и выключает зажигание.

— Могу ли я проводить тебя до двери? — спрашивает он, чем вызывает у меня улыбку.

Не думаю, что кто-нибудь когда-либо раньше задавал мне такой вопрос. Он казался таким старомодным и милым. Но опять же, по сути Люк таким и был. Просто прежде я этого не замечала. Я была слишком сосредоточена на его недостатках. Недостатках, которые, вот неожиданность, даже не могу вспомнить.

— Конечно, — говорю я и выхожу из машины.

Мы идем молча. Слышны только наши шаги по тротуару. Тишина заставляет меня волноваться. Мне хочется сказать ему что-нибудь, но впервые с момента нашего знакомства у меня не находится слов.

В чем я уверена, так в это в своем желании: чтобы расстояние от подъездной дорожки до входной двери было в сотню раз длиннее, потому что мы доехали слишком быстро, и я ловлю себя на мысли о том, что хочу попросить его остаться.

Я тянусь к дверной ручке, но останавливаюсь, почувствовав, как его теплые пальцы накрывают мою руку.

— Подожди, — говорит он, аккуратно отводя мою руку от двери и свободно держа ее в своей. — Хочу кое-что сделать.

Подымаю глаза и встречаюсь с ним взглядом. Кажется, словно его карие глаза сверкают на фоне прожекторов, освещающих лужайку.

— Хорошо, — отвечаю я нерешительно.

Он вздыхает и отводит глаза.

— Просто у меня не было возможности этого сделать.

— Почему? — спрашиваю я.

Его взгляд возвращается к моему, и на его губах появляется маленькая улыбка.

— Потому что вполне уверен, что это не входит в мою должностную инструкцию.

— Что ж, — говорю я, якобы смотря на невидимые часы, — рабочий день давным-давно закончился. Поэтому, может, тебе просто стоит сделать то, что задумал.

Вокруг его глаз появляются морщинки, когда улыбка становится шире. Это чересчур очаровательно.

— Даже не знаю, — начинает он. — Все довольно запутано.

— Запутано? — подыгрывая, повторяю я.

— Ну, то, что я хотел делать, не совсем принято для двух людей, которые работают вместе и могут продолжить работать и дальше. Это может внести некую неловкость в их взаимоотношения.

Я киваю, притворяясь, будто тщательно обдумываю его слова.

— М-м-м х-м-м. Понимаю. Та еще проблема.

— А с другой стороны, — Люк прижимает мою руку к своей груди, — кое-кто сказал мне однажды, что я слишком много думаю. И что мне стоит научиться просто плыть по течению. Прекратить париться по поводу и без него.

— Этот кто-то кажется очень мудрым человеком, — подмечаю я, не особо стараясь скрыть появляющуюся улыбку.

— Она может быть мудрой, — вслух размышляет он.

— Ладно, а хочешь узнать, что думаю я? — спрашиваю у него.

Но мне так и не выдается шанса ответить. Как и шанса закончить мысль, потому что его руки неожиданно оказываются на моих щеках. Они направляют мое лицо к его. Наши губы соприкасаются. Он целует меня, сперва нежно, затем с каждой секундой все углубляя поцелуй. И хотя меня опьяняет его запах, его вкус, его прикосновения, почему-то я не могу отделаться от тревожной мысли. Что-то кажется неправильным. Это не я целую его в ответ. А кто-то другой. И я так больше не могу. Не могу быть кем-то другим.

— Погоди, — говорю, отталкиваясь от его груди и выскальзывая из объятий.

Его лицо становится обеспокоенным.

— Что не так? — спрашивает он, немного задыхаясь.

Я стягиваю с себя парик, срываю резинку с волос и неистово мотаю головой. Все продолжаю ею мотать, пока не спеша, зато с уверенностью, не начинаю чувствовать себя вновь самой собой. Пока рядом с ним не остаюсь только я. И никого другого.

— Вот так, — говорю я со вздохом. — А теперь можешь повторить еще раз?

Он улыбается и наклоняется ко мне. Я закрываю глаза. На этот раз, когда наши губы соприкасаются, я растворяюсь в нем. Вся моя пылкость и страсть переходит к нему. А его терпение и искренность — ко мне.

Мы воевали месяцами, как заклятые враги, разделенные одним человеком. Одним королем. Полагаю, в происходящем есть доля разумного, поскольку то, что прежде разделяло нас, теперь сводит нас вместе.

И пусть мы можем различаться как день и ночь, черное и белое, правильное и неверное, но вместе мы создаем две стороны целого. Вместе мы уравновешиваем друг друга.