60 лет-не возраст №10-2006

Просыпаются куклы хина

Маргарита Ломунова

Любая японская девочка знает, что куклы хина — не пустая забава, не повседневная игрушка. По давней традиции, родившейся малышке (пусть ей еще несколько недель от роду) обязательно дарят полочку с куклами хина. Теперь это ее главное богатство и приданое. Она выходит замуж — и забирает кукол с собой. У нее рождается дочь — и куклы переходят к ней, потом к внучке. Многим куклам хина сто и более лет…

Но и сама маленькая хозяйка видит куклы хина лишь один раз в год. День кукол, Хина-Мацури, Праздник персикового дерева — все это названия одного торжества, знаменующего собой начало Недели змеи, посвященной женщине (змея в Японии символизирует женское начало). Хина-Мацури выпадает на третий день третьего лунного месяца. И уже накануне праздника, вечером, начинаются приготовления.

Куклы торжественно извлекаются из деревянных ящичков, где они пролежали весь год. Мать помогает дочке расставить их на специальной полочке-лесенке, ступенек на ней — не меньше семи. Когда-то лесенка была деревянной, теперь ее делают из алюминия. На ступеньках, обтянутых красной материей, обычно размещаются пятнадцать кукол хина и предметы игрушечной утвари. И вот уже расцветает волшебная сказка из жизни императорского двора.

На самой верхней ступеньке на фоне золотой ширмочки восседает на лакированных тронах пара венценосных супругов — император и императрица. Одеяния их роскошны, а в богатых семьях даже украшены драгоценностями. По бокам расставлены малюсенькие фонарики, а в центре — покрытый золотой пыльцой крохотный столик с двумя вазами. В одной — цветущая ветка сакуры, в другой — мандаринового дерева.

Ступенькой ниже примостились три прелестные фрейлины. У той, что в голубом кимоно, на подносе в красных крошечных чашечках — сакэ. У других кимоно золотисто-красного цвета. Одна держит в руках золотое ведерочко, другая — раскрытый зонтик. На двух столиках лежат по два каравая рисового хлеба — символ богатства и плодородия.

Слух царственных супругов услаждают музыканты. Ах, как стройны они! Все пятеро в черных шапочках. Двое играют на флейте, трое бьют в барабан. Их место на третьей ступеньке, но они главные после царственной пары.

Императорскую чету зорко охраняют два телохранителя, разместившиеся на четвертой ступеньке лесенки. Как львы, готовы они прыгнуть на врага, в их руках мечи, луки со стрелами. Рядом, на подносе, пять рисовых лепешек в форме ромба — тоже знак женского начала.

А как же господам обойтись без слуг? Да вот они — на пятой ступеньке. Их трое, одеты, как и подобает, в костюмы из хлопчатобумажной ткани. Шестая и седьмая лесенки заставлены крошечной домашней утварью, всевозможной мебелью — лакированной, покрытой золотой пылью. Есть даже паланкин — для выезда знатных особ.

Словом, это настоящий театр с актерами, каждому из которых отведена своя роль. Чужестранцу полка кукол хина кажется волшебством, чудом. Такая красота ошеломляет, приводит в восторг.

Лестницу с куклами помещают в самой лучшей комнате дома. По древнему обычаю, ее украшают ветками цветущего персикового дерева. Бело-розовые цветы созвучны девичьей натуре. Это и наивность, и скромность, и женственность, и грация — все то, что отличает японскую женщину и является залогом счастья в семейной жизни.

Да и саму комнату не узнать. Шары из искусственных цветов сакуры и апельсина спускаются на шелковых шнурках с потолка. Сегодня праздник!

Но что это? Действие с полочек переходит в комнату. Даже император и императрица покидают свои троны и становятся на какие-то часы просто игрушками. Игрушками в руках своих маленьких хозяек. А у тех хлопот полон рот. Они варят куклам — и господам, и слугам — обед в крошечной посуде и подают его в таких же маленьких тарелочках. Ходят гулять с хина и принимают гостей. Это освященный веками ритуал, и нарушать его нельзя.

Тем временем на настоящий — не кукольный — стол выставляются особые ритуальные кушанья: шарики из риса, рисовые булочки с фасолевой начинкой, сласти, которые обязательно готовят с рисом. И это не случайно: вот-вот начнут высаживать рисовую рассаду. Подают и прозрачный бульон из сои, в него добавляют яйцо, ракушки моллюсков — все это олицетворяет целомудрие. Из других блюд предпочтительны кушанья из лотоса, рыбы. В этот день девочкам разрешается даже пригубить сакэ: когда же еще, как не в Хина-Мацури, им усваивать правила этикета, столь необходимые в замужней жизни?

Праздник выходит на улицы. Красочные кукольные базары шумят в эти дни по всей Японии. В Токио они занимают целые кварталы. Здесь хина на любой вкус и кошелек: и роскошные, и поскромнее. И обязательно продаются дешевые, трогательно-милые бумажные куколки: на одном бамбуковом шесте висят по десять пар. Дома девочки развязывают нитки, разбирают куклы по парам и одну пару кладут в плетеную корзиночку. Когда праздник на исходе, корзинку с кукольной парой пускают в речку или в ручей — пусть плывет вдаль, только бы не пристала к берегу — это плохая примета…

Хина-Мацури строго ограничен во времени. В куклы хина можно играть только раз в год, всего несколько дней. Говорят, если девочка нарушит это правило, замуж ей не выйти.

Праздник заканчивается. Куклы, хрупкую утварь, крошечную мебель осторожно упаковывают в тонкую бумагу и убирают в специальные деревянные ящички, в которых хина проспят целый год.

Прежде чем куклы в Японии стали предметом поклонения, любования и игры, прошли столетия. Слово «нингё» (а именно так здесь называют куклу), в переводе с японского означает «образ человека». В древности их лепили из глины, пытаясь придать этим фигуркам человеческий облик, но это были божества, чаще бесполые. Такие статуэтки и явились прообразом нынешних кукол хина. Но о том, чтобы они служили забавой, не могло быть и речи. Священные идолы внушали благоговейный страх, им отводилась лишь магическая роль в обрядах, связанных с культом плодородия. Заодно они оберегали от темных сил. В первые века нашей эры в Японию пришел еще один обычай. Ранней весной, когда появлялась первая трава, люди вязали из нее примитивных человечков и в ночь на третий день третьего лунного месяца укладывали их рядом со своими спящими детьми. Травяной человечек должен был впитать в себя все болезни и беды, подкарауливающие детвору. Наступало утро — фигурки кидали в реку, чтобы с ними уплыли и детские напасти. Этот древний обычай сохранился кое-где до сих пор.

Позднее появились нингё, вырезанные из белой бумаги. То были священнослужители, их белые одеяния символизировали непорочность. В первый день Недели змеи жрецы исполняли над ними магический ритуал — «переносили» на священнослужителей человеческие болезни и несчастья. Простые смертные натирали бумажной куколкой тело, писали на ней свой пол, год рождения и бросали в воды ближайшей реки. Эти нингё так и прозвали: «спущенные на воду».

Наконец пришло время настоящих кукол, которых поначалу тоже делали из глины. Они уже ничем не походили на своих бесполых предков. Их не выбрасывали, а бережно хранили дома. Куклы сразу стали развлечением не только для детей, но и для взрослых. В IX–XIV веках в аристократических кругах Японии утвердился обычай: играть в миниатюрные куклы, изображавшие супругов. Но вскоре полновластными и единственными хозяйками кукол признали девочек.

В XVIII веке День кукол вошел в число официальных государственных торжеств. С особым размахом он отмечался в пору правления Текугава Есимуне: у него было много дочерей, и он всячески поощрял Хина-Мацури. Отныне во всех домах, где были девочки, устраивались кукольные выставки, изображающие жизнь и обычаи императорского двора. Даже самые бедные семьи стремились одеть хина побогаче. Тогда и вошла в обиход полочка в семь ступеней.

Постепенно куклы стали частью национальной культуры Японии. Изготовление их — любовно взлелеянная традиция. Эта отрасль прикладного искусства создавалась не на пустом месте. Еще в средневековой Японии сложились центры, славящиеся каким-то одним видом кукол. Так, например, в районе Техоку, что на севере острова Хонсю, уже около трехсот лет изготавливают только деревянные нингё.

Работа над куклами — подлинное искусство. Знаменитые династии мастеров колдуют над ними из века в век. Сам процесс их изготовления сложен и трудоемок. Над одной-единственной куклой работает несколько человек. Один делает туловище, другой — голову, третий — вееры, зонты. Специальные портные шьют куклам одежду. Мастерам не обойтись без основательных знаний по истории костюма, знаний обычаев, подробностей быта. Чтобы создать, например, придворную даму эпохи Хэйан IX–XIV веков, надо сшить из особого шелка или парчи двенадцать отдельных кимоно, которые, по моде того времени, надеваются одно на другое…

И вот нингё готова. Но самое важное впереди. Надо придать ей такую позу, чтобы у зрителя возникла иллюзия: кукла живая. На то, чтобы постичь столь сложное искусство, уходят годы.

Способность японцев восторгаться красивыми вещами, цветами, явлениями живет в веках. Не удивительно, что в Стране восходящего солнца культивируются и куклы для любования. Особая прелесть в тех, что изображают актеров театра кабуки, где, как известно, традиционно женские роли играют мужчины. Застыли в изящной позе — в руках веер или зонтик. Кимоно из парчи и шелка. Очаровательные головки, высокие, замысловатые прически — серебряные шпильки, искусственные цветы…

Но время дает о себе знать. Современность вторгается и в Хина-Мацури. Теперь на традиционных семи ступеньках рядом с венценосными супругами появляются самые разные персонажи дня нынешнего: герои телепрограмм, телеведущие, даже игроки в бейсбол. Но в любом случае это пара. Магия брака блюдется, как встарь.

После Второй мировой войны Хина-Мацури был исключен из числа официальных торжеств. Но мог ли он уйти из жизни народа? Конечно, нет! Это самый радостный в Японии праздник продолжает жить и поныне.

Зацветают персиковые деревья, и просыпаются куклы хина. Торжественно выходят из своих ящичков, вселяя надежду в сердца японцев.