5 июня 2001 года Джамбо «Макамба». Водопад Виктория: над ним и под ним. Прыжок в бездну на «тарзанке». Лунная радуга. Пляски под фантастический закат

Рано утром мы переехали на территорию туристического кёмпа «Макамба». Хотя жить здесь мы будем в своих палатках, но зато можем пользоваться душем с горячей водой и баром.

А главное — здесь уже вовсю слышен грозный голос одного из чудес света. Именно он является нашей сегодняшней целью.

Пальму первенства на Земле делят между собой несколько водопадов. Так, самым высоким является водопад Анхель (979 м), расположенный в Венесуэле. Самым широким в мире считается водопад Кхон на реке Меконг в джунглях Лаоса. При высоте 21 м ширина его достигает 10,8 км. Величайшими по среднегодовому расходу воды, составляющему 35 110 куб. м в сек., являются водопады Ливингстона на реке Конго, хотя их высота не превышает 40 метров.

Водопад Виктория можно назвать наиболее гармонично сложенным: при ширине в 1 691 м и высоте до 120 м, он пропускает в сезон дождей 545 млн. литров воды в одну минуту! По своей же первозданной красоте ему нет равных. «Мосио-Тунья» (гремящий дым) — так называет его племя батока, «Чон-гуэ» (место радуги) — такое имя дали водопаду в племени мата- беле. Счастливчик Д. Ливингстон первым из европейцев увидел И описал его в 1855 году. Участок реки Замбези, где непосредственно находится водопад, лежит на границе между Замбией и Зимбабве, то есть к нему можно подъехать с одной стороны от города Ливингстон, а с другой — от города Виктория Фоле. Местность здесь ровная, лесистая, а река широкая и спокойная, с множеством зеленых островов. Незнающий даже не поймет — что за грохот разносится почти на сорок километров окрест? А все дело в том, что реке здесь внезапно преграждает путь гигантская глубокая каменная щель, расположенная поперек ее русла. Туда и обрушивается вода со всего разбега. До противоположного края этой базальтовой трещины всего 27 м. Один ее конец глухо заперт, а другой переходит в конце концов в глубокое ущелье с отвесными стенами. Ширина ущелья ниже водопада не более шестидесяти метров, а длина достигает более шестидесяти километров, после чего река снова выходит на равнину и наконец успокаивается в озере — водохранилище Кариба. И вот теперь нам предстояло увидеть эту фантазию природы своими глазами.

Не теряя времени, Брендон огласил весь список предлагавшихся нам экскурсий и развлечений. Так пеший поход к водопаду будет стоить двадцать долларов, полет над ним на вертолете — восемьдесят, а на мотодельтаплане — пятьдесят долларов. Вечерний круиз по реке Замбези — двадцать пять, а рафтинг по каньону — сто долларов США.

Как поется в одной песне — «только раз бывает в жизни встреча», и мы, естественно, хотели охватить все. Не повезло только мне. Я один хотел на рафтинг, потому что за плечами у меня основные пороги рек Карелии, сплавы по реке Катунь от Верхушечника до Манжерока, рафтинги по гималайским рекам северо-индийского штата Химчал-Прадеш. Но как оказалось, сплав на специальном плоту в каньоне водопада Виктория возможен только в период с августа по декабрь, когда уровень воды в нем минимальный. Тогда же здесь проводятся и официальные чемпионаты мира по рафтингу. Все остальное время года каньон живым не одолеть.

Посоветовавшись, наша четверка решила начать с полетов. Нас отвезли на небольшой аэродром, и Паша первым надел оранжевый комбинезон, шлем и пристегнулся за спиной пилота старенького дельтаплана с мотоциклетным двигателем. К неописуемому огорчению, у него отобрали фотоаппарат. Под страхом лишения пилота лицензии, по соображениям безопасности запрещена съемка с рук при таком полете. Утешало лишь то, что имелась автоматическая фотокамера на консоли крыла, управляемая летчиком, и Паше пообещали отдать пленку в случае удачного приземления. Аппарат затарахтел, и наш Паша улетел.

Вернулся он через двадцать минут бледный и счастливый. Рассказал, что полет происходил довольно высоко над водопадом и что он очень жалеет о том, что сам не заснял увиденную красоту. Паше отдали негатив с пятью кадрами, а мы трое решили лететь на вертолете со своими фото- и видеокамерами.

Маленькая четырехместная стрекоза легко взмыла в воздух и с опущенным носом быстро понеслась в сторону большого белого облака, которое было видно еще с аэродрома. В двухстах метрах под нами проносится река, а впереди высится длинная белая стена, которая становится все выше и выше нас. Стена эта от самой воды поднимается в небо на высоту пятьсот метров и скоро начинает закрывать собой весь горизонт. Уже видно, что она живая и состоит из тысяч белых полос, струящихся снизу вверх. Мы все ближе и ближе к ней. Еще немного, и вертолет врежется в эту белизну. Но тут пилот закладывает глубокий вираж, и вот мы уже несемся вдоль стены. Вот наконец ее край. Еще один вираж за него — и перед глазами чудо: под нами зеленые деревья, а на синем небе — высокий мост сочной искрящейся радуги. Но где же водопад? И куда деваюсь река?

Вертолет круто разворачивается и зависает в воздухе. Фанфары — туш! Перед нами великое полотно Создателя под названием — «Водопад Виктория»! Как рассказать о нем словами? Как описать, к примеру, какую-нибудь картину великого Куинджи? А ведь тут — божественное творение…

Спохватившись, мы начинаем быстро снимать камерами изо всех окон винтокрылой машины. Глазу не видно, куда падает и где исчезает вода. Это скрыто белой стеной брызг и пара. Река вырывается из-под нее гигантским ножом, прорезая базальт плато ломаной зигзагообразной линией каньона. Двадцать километров, через девятнадцать страшных порогов, с диким ревом и грохотом несется вода по нему, беснуясь от содеянного…

Приземлившись, мы долго пьем холодное пиво в аэродромном баре и молча благодарим судьбу за подарок.

Но, как оказалось, самое сильное впечатление было впереди. Нас подвезли к водопаду, и мы пошли навстречу грохоту по узкой извилистой тропинке. Высокие густые деревья с мощным подлеском кустарника сразу превратили солнечный день «сумерки. Те из нас, кто сразу не купил у местного подростка глухие длинные плащи с капюшонами, вынуждены были быстро за ними вернуться: с неба полилась вода. Этот «дождь при лесной погоде» все усиливался, и скоро стало трудно идти по скользкой тропинке. Грохочущий воздух быстро заложил уши и заставил нас перейти на язык жестов. Еще несколько шагов — и мы его увидели. Деревья, будто специально расступились на несколько метров на краю каменистого обрыва, чтобы люди могли это увидеть. Перед нами разверзлась узкая бездонная яма-преисподня, уходившая своими концами в белое никуда. А напротив, всего в каких-нибудь тридцати метрах, стена кипящей воды в брызгах и пене срывается с обрыва и проваливается в этот гигантский колодец. Где-то глубоко внизу она ударяется в его базальтовое дно и превращается в тучи встречных брызг и пара, со свистом вырывающихся на свет Божий и поднимающихся в небо на сотни метров. Пять каменистых островков делят слив водопада на шесть отдельных потоков и соответственно им вверх устремляются шесть белых столбов гигантского фонтана, сливающиеся высоко в небесах в единое белое облако. Из этого облака вниз сыплется непрерывный проливной дождь, заливающий все окрестности живительной влагой, отчего обрывы скал покрыты густой буйной вечнозеленой растительностью. Нам повезло: дует сильный боковой ветер, который сносит в сторону белую пелену, что позволяет видеть участок водопада во всей его незабываемой красоте. Впечатляет не только вид, но и голос Виктории. Если вдали от водопада слышен только его ровный низкий гул, то здесь, вблизи, звуки совсем иные. Дробясь на срезе, представляющем из себя гребенку из камней, вода возмущенно гремит и грохочет. Из глубины же колодца идет дикий рев и свист, заставляющий вибрировать землю под ногами. Хотите аналогии? Тогда встаньте в одном метре от работающей турбины реактивного лайнера и попросите обливать себя водой из брандспойта…

По узкому пешеходному мостику, тянущемуся вдоль обрыва, цепляясь, чтоб не упасть, за скользкие мокрые перила, закрывая капюшоном плаща непрерывно заливаемые водой лица, мы пробрались почти под самый поток. Падающая вода здесь кажется даже не водой, а густой пористой белой стеной из тумана и пены. Видимость составляет не более двух метров, и понемногу начинает теряться ориентация в пространстве. Тому, кто бывал высоко в горах, знакомо это ощущение. От чувства прострации спасает только рев: вы уже не рядом, а внутри турбины…

Выбравшись на свет Божий, мы прошли вдоль ущелья до автомобильного моста, ведущего в Зимбабве. На середине его начерчена широкая желтая пограничная линия. Радом с ней — резинка «тарзанки». Наши австралийские полисмены поочередно прыгнули вниз с высоты двухсот метров с дикими воплями, навстречу пенящемуся потоку. Даже смотреть на это было жутковато, и мы не решились прыгать.

Вновь вернувшись к водопаду и хватаясь за ветки деревьев, мы смогли подобраться почти к самому срезу воды у левого берега. Река обрывается вниз всего в двух метрах от нас. Хорошо видно, как еще метрах в пятидесяти отсюда течение ее резко ускоряется. Затем на ней появляется пена, а метрах в десяти от среза она буквально «закипает» и бросается вниз. Можно увидеть, что дно реки здесь мелкое и каменистое. Вода клокочет бурунами на многочисленных перекатах, как будто сопротивляется и боится падать, но затем, отчаявшись, бросается в бездну. Можно только представить себе, что тут творится в разгар сезона дождей!

А еще мы видели две прекрасные радуги; по одну и по другую сторону водопада. Говорят, что они висят здесь всегда.

А иногда, раз в десять лет, здесь, в единственном месте на Земле, можно увидеть уникальное явление природы — редчайшей красоты лунную радугу.

В приподнятом настроении вернулись в кемп к своим палаткам на берегу небольшого залива реки Замбези. Я сел по горячим следам писать дневник, как вдруг услышал какое-то фырканье. Глянул на воду и обомлел: в пяти метрах от берега из воды торчала голова гиппопотама. Боясь спугнуть зверя, я замер, забыв про фотоаппарат. Через несколько секунд рядом вынырнул второй, а затем и третий бегемот. Фыркая и не обращая на меня никакого внимания, они стали то ли играть, то ли драться друг с другом. Я осмелел, достал камеру и извел сразу половину пленки на гостей, а вернее — хозяев. И только потом заметил на берегу предупреждающий щит: «Крокодилы — опасно». Пришлось отойти, на всякий случай, подальше от берега.

После ланча нас повезли на круиз по реке Замбези. Километрах в пяти выше водопада, где вода реки еще не догадывается о тех страшных местах, которые ее ждут, а потому несет свои воды тихо и спокойно, нас ожидал небольшой пароходик. Своей конструкцией он очень напоминал две летние веранды нашего детского сада, поставленные одна на другую. Поднявшись по трапу, мы с удовольствием обнаружили в центре второй палубы уютный бар, с бесплатным местным пивом «Замбези» и «Мози», с обязательным изображением водопада Виктория на этикетках. Пиво пришлось нам по вкусу, и мы расселись вдоль бортов. Набрав человек тридцать, пароходик лениво отвалил от песчаного берега и тихо заскользил вверх по реке. Окрестные места входят в заповедную зону и поэтому, уже скоро, нам стали попадаться многочисленные разнообразные животные, пасущиеся по берегам. «Бвато адвентура», как гордо называлось наше суденышко, медленно плыл рядом с берегом, останавливаясь в наиболее интересных для наблюдения за животными местах. Сначала мы увидели стадо неторопливо жующих жирафов, затем многократно нам попадались разнообразные антилопы, а на острове, в центре реки, в прибрежной траве купались слоны. Бегая от борта к борту с фотокамерами, все невольно часто задерживались у стойки бара, так как бесплатным в нем было все. По сторонам от нас, тут и там скользили другие аналогичные посудины с туристами. Заметив катерок, обслуживаемый командой в форме американской морской пехоты, наши австралийцы повернулись к ним спиной, спустили штаны и, хлопая руками по голому заду, принялись отчаянно улюлюкать. Брендон сказал, что это их национальная традиция, своеобразное приветствие, на которое не принято обижаться. Мы же с тех пор стали между собой называть австралийцев — австралопитеками.

Ближе к вечеру на небе загорелись серебристые перистые облака. Их узкие ватные полосы походили на инверсионные следы самолетов. Казалось, будто целая эскадрилья их только что пролетела параллельно линии горизонта. А потом солнце стало садится, и одновременно, напротив его, на смену взошла луна. Солнечная дорожка, как поток расплавленного металла, побежала по темной воде прямо к нашему пароходику, но так и не смогла его поджечь. Зато огненно-красными цветами полыхало все небо. В конце концов перья облаков тоже вспыхнули и, как угли в догорающем корре, стали медленно гаснуть и чернеть. Солнце скрылось за темной полосой прибрежных деревьев, и откуда-то сверху на небо полилась синева. И опять к нашему пароходику прибежала по воде дорожка. Только была она теперь серебристого цвета и вела прямо на огромную луну.

После ужина из жареного мяса африканских животных на верхнюю палубу вышли чернокожие музыканты. Под рокот барабанов над рекой понеслись ритмичные африканские мелодии, с горластыми песнями, напоминающими пионерские речевки. Встав в круг, друг за другом, раскачиваясь и притоптывая в ритм мелодии, все мы стали людьми одной национальности — замбезийской. Светила немыслимо большая луна, раскачивалось под нами африканское суденышко, неустанно рокотали барабаны, и все мы были пьяны и счастливы.

Загрузка...