А если ты ошибся?

Глава вторая

Только около одиннадцати вечера Джейси резко свернула на стоянку возле своего дома. На ней была желтая футболка с разрезами на рукавах и бирюзовые обтягивающие шорты. Окна машины были опущены. Джейси нравилось ощущать дуновение ветерка, треплющего волосы.

Другая бы женщина после ссоры с отцом своего ребенка позвонила бы подружке, чтобы поплакаться. Ей же такое не пришло и в голову. Вместо этого она несколько часов моталась на машине по городу, а потом отправилась в тренажерный зал.

Джейси выключила мотор и подхватила одной рукой пакет с продуктами, другой – перечный баллончик. Сделав шаг от машины, она увидела, что какой-то мужчина сидит на ступеньках ее дома.

Она похолодела. Лицо мужчины скрывала шляпа, но когда он встал, Джейси сразу узнала, кто это.

– Если ты вооружаешься перечным баллончиком, значит, живешь не в том районе, – сказал Том Расмуссин. Он не хотел напугать ее. Как не хотел и тех неприятностей, что причинил этой женщине. Комплекс вины имеет дурной привкус. – Нам нужно поговорить.

Она медленно приблизилась. Черт, следует законом запретить женщинам носить такую одежду. Тело Джейси способно лишить разума любого, даже самого флегматичного мужчину.

Его взгляд скользнул по ее животу, пока еще плоскому.

– Ты выбрал не самое подходящее время для разговора, уже поздно.

– Я жду тебя уже два часа.

Она впервые улыбнулась, но приятной такую улыбку не назовешь.

– И ждал бы еще дольше, если бы я знала, что ты здесь.

– Мне нравится являться подобным образом.

Джейси кивком пригласила его следовать за ней. Не требовалось быть телепатом, чтобы понимать, как неохотно она позволила ему войти, всем видом ясно показывая, как мало ей хочется находиться рядом с ним. Что ж, упрекнуть ее не за что. Ведь та ночь не принесла Джейси ничего хорошего.

В квартире, переполненной яркими красками, царил хаос… Везде разбросаны книги и журналы, от громадных диванов с множеством подушек до небольшого обеденного стола, на котором стоял ее компьютер. Поверх одной из стопок книг лежала брошюра с изображением матери и ребенка на обложке. Том отвел глаза.

Той ночью она не сказала ему «нет». После долгого, горячего поцелуя она лишь пробормотала, что он слишком торопится. И подняла на него затуманенные глаза.

Разве он не знал, что ему будет нелегко?

Том снял шляпу и попытался пристроить ее на кофейном столике.

– Хочешь выпить? – спросила Джейси.

Неловко стоя у красного дивана, он взглянул на нее. Ее волосы свободно струились по плечам. Вдруг в нем поднялось желание… О да, он хотел еще раз прикоснуться к ней, безумно хотел раствориться в ней, позволив пламени сжигать их. До той ночи он никогда не испытывал такого огня.

А что, если бросить ее на один из этих цветастых диванов? Черт побери, похоже, совсем спятил! Он взъерошил волосы, потрясенный тем, как быстро потерял контроль над собой.

– В твоем положении нельзя пить.

– Хорошо же ты обо мне думаешь! – огрызнулась Джейси. – У меня есть содовая.

Том посмотрел на ее соблазнительные бедра, обтянутые шортами. Чертовски не похожа на женщину, способную быть матерью. Солдатик, подумал он, но ничего не сказал. Он часто называл так Джейси, поддразнивая ее, но большей частью потому, что это позволяло ему притворяться, будто он не видит в ней женщину.

– Почему ты уверена, что отец – я?

Она медленно повернулась.

– Что ты имеешь в виду?

– Я пользовался презервативом. Оба раза. Прежде чем принять на себя обязательства, я хочу знать, почему ты цепляешь это отцовство мне, а не кому-то из твоих любовников.

Джейси стремительно подлетела к нему и влепила такую увесистую оплеуху, что позавидовал бы любой коп.

– Извини, – сказал он, хватая ее за запястье. – Я должен был спросить. – О Господи! Значит, правда. Она носит его ребенка! В душе Том и не сомневался, что должен делать. Двадцать лет службы не разрушили его веру в некоторые принципы. – Я еще могу получить выпивку?

Он никак не ожидал, что она громко захохочет.

– Почему же нет? Хочешь, я к тебе присоединюсь? Скотч, да?

– Ага. Спасибо. – Когда они изредка встречались, Том обычно заказывал немного скотча. Его не удивило, что она это заметила; Джейси – настоящий профессионал, а репортер ее уровня обязательно обращает внимание на детали.

Конечно, он знал, что она-то могла выпить что угодно, от апельсинового сока до текилы.

Джейси вообще любила сладости или полный холестерина гамбургер на ленч и паровые овощи на ужин. Никакой последовательности!

Прошло некоторое время, прежде чем Том взял себя в руки. Когда он обернулся, то Джейси в комнате не оказалось, и его вдруг охватила совершенно нелепая паника.

– Не могу найти скотч, – раздался ее голос из кухоньки, открытая дверь в которую позволяла охватить одним взглядом тесноватый тупичок. – Пиво пойдет?

Чего он испугался? Что она исчезла? Ушла в магазин? Уехала из города?

– Все, что угодно.

Том с интересом осмотрелся. Ему нужно больше знать о женщине, готовящейся стать матерью его ребенка. Он вожделел Джейси около двух лет, но как-то не стремился узнать ее глубже.

Сначала он отметил отсутствие, а не наличие. Никаких фотографий. Что ж, все правильно, ведь у Джейси никогда не было семьи.

Его захлестнуло чувство вины. И страха. В этот момент он понял, что должен сделать все, что в его силах, чтобы Джейси никогда не узнала правду о той ночи, которую он провел в ее постели.

Читательские вкусы Джейси были весьма разнообразны. Кажется, ей нравились и Сартр, и Гарфилд. Статья на сельскохозяйственную тему соседствовала с ироничным Рексом Стаутом в мягкой обложке, брошюрой по ароматерапии… и несколькими томами о рождении и воспитании детей.

Том прерывисто вздохнул, стараясь успокоиться.

Итак, ее интересовало многое, уж ему-то это хорошо известно. И вместе с тем она ужасно неорганизованна. Мало того, что по всей небольшой гостиной были разбросаны книги и журналы, так у двери он еще увидел две пары обуви и хозяйственную сумку. Там же, возле двери, на вешалке висели зонтик и пакет с футболкой и полотенцем.

Похоже, она не много времени тратит на уборку. Это может стать проблемой, подумал он, порядок был бы предпочтительнее. Но грязи не видно – ни немытой посуды, ни пустых коробок из-под пиццы, ни крошек или клочков бумаги на диванах и ковре.

Беспорядок, но чисто. Он кивнул: с этим он мог бы примириться.

На обеденном столе стояли компьютер и принтер, лежали распечатки, книги, газеты, то есть все то, что может понадобиться репортеру для работы. Там же в двух стопках находилась ее почта: в одной стопке – уже вскрытая, в другой – еще нет. Том поднял пачку неоткрытых посланий – уважая ее секреты – и занялся их сортировкой. В это время Джейси с хмурым видом появилась из кухни со стаканом шипучки в одной руке и кружкой пива в другой.

Интересно, не собирается ли она швырнуть в него этой кружкой?

– Ты думаешь, что делаешь? – воскликнула Джейси.

Том кинул счет за электричество обратно.

– То же, что ты делала бы у меня, полагаю. У нас с тобой, может, мало общего, но мы оба очень любопытны.

Она скорчила гримаску и протянула ему кружку.

Забирая кружку, Том не сдержал улыбки. Она знала, что он прав, и, даже если бы хотела, не стала бы отрицать очевидное. Это была одна из тех черт, которые так нравились ему в Джейси с самого начала, – она была до щепетильности честна.

Редкое качество. Именно поэтому он больше не сомневался: если она утверждает, что он – отец ребенка, значит, так оно и есть.

– Если ты согласишься забыть это, я буду рад кое-чем тебя поразить.

– Уже поразил, – буркнула она.

– Похоже, тебя не волнуют мои новости.

Она вздернула подбородок, но он-то видел: в глубине зеленых глаз таится страх.

– Черт! – Том нашел свободное место на столе и поставил пиво. – Я не собираюсь уклоняться от своих обязанностей.

– Значит, ты намерен подписать соглашение о поддержке ребенка, которое я предлагала тогда?

– Оплата такой поддержки не превратит меня в отца.

Опять этот взгляд, который уже встревожил его, когда Джейси увидела, что он ждет ее на ступенях, – застывший, какой-то усталый взгляд, будто она готовилась к чему-то гибельному.

– Не превратит. А если такова твоя позиция, что ж, я получу деньги через суд, и это будет справедливо. Они пойдут в фонд колледжа, но ты можешь забыть о праве на посещения.

– Я не то имел в виду. – Господи, разве он не мог пользоваться и тем и другим правом? – Тебе не придется привлекать меня к суду, чтобы заставить поддерживать моего ребенка.

– Значит, ты просто не хочешь заботиться о ребенке и проводить с ним время? – поинтересовалась она с дерзкой насмешкой. Какое чертовски гордое, экзотичное лицо! – Не беспокойся, мы прекрасно обойдемся без этого.

– Да выслушай, черт тебя возьми! Я имел в виду, что, как бы ни был ошарашен твоей новостью, я хочу быть отцом своему ребенку. Настоящим отцом, а не сиделкой, приходящей раз в месяц.

Возникшая пауза несколько затянулась, пока Джейси собиралась с мыслями.

– Ну, хорошо, – сказала она наконец, – я думала… что ты из тех мужчин, которые хотят иметь право на посещения… это важно, знаешь… А ведь ребенку так нужен отец.

Том знал, что у Джейси ни отца, ни матери не было.

– А как ты? – мягко спросил он. – Ты и… ребенок?

– Нормально. – Она пожала плечами. – Доктор не говорил ни о каких проблемах. Так что все чудесно. – Ага, просто прекрасно. И беременна, и одинока, и в панике! – Послушай, если я дам тебе имя и адрес моего врача, ты зайдешь к нему заполнить бланки? – спросила она.

– Конечно, Джейси.

– Хорошо. Очень хорошо. – Джейси вымученно улыбнулась. Не совсем удачная попытка, но она старалась. – Если мы оба будем думать о ребенке, то, пожалуй, поладим.

– Вот и отлично. – Том сделал глубокий вдох и решился: – Ты выйдешь за меня?

Она посмотрела на него так, будто он сказал что-то на чужом языке. Том, видя ее озадаченность, не смог удержаться от улыбки.

– Брак, – пояснил он. – Ты что-нибудь слышала об этом?

– Ты спятил, – промямлила она.

– Не совсем тот ответ, которого я ждал.

Джейси уставилась на Тома. Она с трудом верила своим ушам.

Чокнутый, решила она. Определенно, чокнутый.

– В каком веке ты живешь? – она заметалась по комнате. – Люди не женятся только потому, что чувствуют себя обязанными сделать это.

– Мы оба хотим, чтобы было так, как лучше для ребенка. Для малыша двое родителей лучше.

– А если они не переносят друг друга?

– Не удивляюсь, что ты, при данных обстоятельствах, не переносишь меня. Но я уважаю тебя.

– Не задохнись от чувств! – гневно выкрикнула она.

– Джейси, я знаю, что ты не желаешь иметь со мной дела, но мы говорим не о наших желаниях. – Что-то опасное таилось в его улыбке, губы вызывающе подрагивали, а в глазах проблескивало… понимание. – Хотя тот факт, что ты хочешь меня почти так же сильно, как я тебя, вероятно, поможет нам преодолеть и брачную процедуру.

Она саркастически рассмеялась, уперев руки в бока.

– Ой, не рассказывай мне сказки! Ты меня хочешь? Как бы не так! Одной ночи со мной тебе было вполне достаточно. Да если бы я не забеременела, то никогда больше и не увидела, и не услышала бы тебя. Ну, разве только для интервью.

– Не могу поверить, что такая женщина, как ты, может заблуждаться в подобных вещах. – Том двинулся к ней.

Что он имел в виду, говоря «такая женщина»? Женщина, у которой полным-полно любовников и потому она не может быть на сто процентов уверена в том, кто отец ее ребенка?

– Послушай, – сказала Джейси, – меня утомила пустая болтовня. Я не выйду замуж ни за тебя, ни за кого-то другого.

– Прекрасно. Отложим этот разговор на некоторое время.

Она попятилась. Только сделала это почему-то недостаточно быстро. Двигаясь вслед за ней, он настиг Джейси и большими ладонями обхватил ее лицо.

Его по-волчьи жесткие глаза заглянули в огромные глазищи Джейси. Он медленно и нежно прижался к ее губам. Ласковая убедительность его губ с каждым движением ломала ее сопротивление, запутывала мысли, но умиротворяла, унося в неведомые дали.

Джейси потянулась к нему.

В одно мгновение прошлое превратилось в настоящее. Том притянул ее к себе и крепко обнял – тело к телу, словно два пойманные в ловушку страсти существа. Его язык проник в ее рот. Она страстно вкушала его, подсознательно понимая, что, как и тогда, впала в легкое помешательство.

Руки Джейси снова торопились познать его тело. Сила желания все нарастала, тело требовало большего, чем это безумное объятье. В ответ Том целовал Джейси точно так же, как целовал ее в прошлый раз. Однако Джейси каким-то невероятным усилием освободилась от сковавших ее гипнотических чар и вырвалась из его рук.

– Теперь ты понимаешь, – сказал он сиплым от напряжения голосом, – я хочу тебя. Я все время хочу тебя.

– И ненавидишь себя за это. – Внезапное озарение дало Джейси уверенность в своей правоте. Она отступила, стараясь держаться подальше от Тома. – Потому ты никогда и не звонил? Потому что не мог терпеть такое мощное желание?

– Да. В какой-то мере.

Джейси, как и всегда, во всем отважно шла до конца, выясняя истину.

– А что же тогда в остатке?

– Возможно, я думал, что ты питаешь какие-то чувства ко мне. Чувства, на которые я не могу ответить. Все что делает человека способным к любви, умерло во мне, Джейси, три года назад. Когда я похоронил жену, – искренне ответил он.

– Тебе больше нет нужды беспокоиться о моих чувствах – я тоже думала, что питаю к тебе некие чувства, но я ошибалась.

О да, еще как ошибалась. Нет, влечение к Тому оставалось прежним. Но человек, в которого она влюбилась, одинокий человек с настороженными глазами, на самом деле не существовал. Вот в чем она ошибалась. Джейси всегда мечтала найти такого мужчину, на которого можно положиться. Он не оставил бы ее, как оставил Том.

– Я думаю, – сказала она, – тебе лучше уйти.

Джейси ожидала возражений или уговоров принять его дурацкое предложение. Том не из тех людей, которые сворачивают с избранного пути. Однако он молча кивнул и направился к выходу. У дверей остановился, держа шляпу в руке, а она вспомнила, как он вот так же остановился тогда…

– Мы поговорим позже. Убедись, что надежно закрыла за мной дверь.

Надежно закрыла? Это все, что он мог сказать? Джейси хотела ответить «да», когда Том просил ее выйти замуж, хотя и знала, что он не любит ее и не может полюбить. На какой-то безумный миг она согласна была иметь его на любых условиях, но вовремя сдержалась.

Наконец оцепенение прошло, и Джейси медленно подошла к двери и задвинула засов, потому что этот мир был и в самом деле очень небезопасен, а у нее не было желания, чтобы ее снова застали врасплох.