А если ты ошибся?

Глава седьмая

– Ты с ума сошел, – мрачно объявил Джонатан Расмуссин.

Том въехал на стоянку. Было поздно. Участники вечеринки, покончив с хот-догами, гамбургерами и пивом, отправились по домам. Остались только родственники, помогавшие Джейси распаковать вещи.

Отец специально поехал на старую квартиру Тома, чтобы с пристрастием допросить сына. Том ждал этого допроса еще с тех пор, как несколько дней назад представил Джейси семье.

Не то чтобы Джонатан Расмуссин был невежлив с Джейси или относился к ней неприязненно. Но было очевидно – его сыну, во всяком случае, – что он не был рад развитию событий.

– Скажи прямо, что ты имеешь в виду, – отозвался Том. – Не ходи вокруг да около.

– Черт возьми, Том, это не шутки. Ведь ты просил ее выйти за тебя замуж.

– Да. – Том остановил машину. Некоторый прогресс достигнут: он и Джейси живут в их квартире, его имя стоит рядом с ее именем на договоре аренды. – Ты должен понять, – мягко сказал он отцу, – она будет моей женой.

– Она, по-моему, так не думает.

Они вышли из джипа. Том, обойдя машину, подошел к багажнику и начал выгружать вещи, которые они привезли.

– Я бы выкурил сигару, – сказал Джонатан. – Прогуляешься со мной?

Том возился с коробкой, пытаясь отвертеться от разговора. Но отец нашел-таки возможность продолжить дискуссию. Лучше с этим покончить сразу, решил он.

Джонатан вытащил одну из своих толстых сигар, которые Лидия Расмуссин ненавидела.

– Не могу понять, чего мать так волнуется по поводу курения, – проворчал он, поднося к сигаре спичку. – Я осмеливаюсь курить только на улице, а скоро мне и это запретят.

– Вот если она это сделает, то я наконец-то перестану выслушивать твои стенания.

Джонатан Расмуссин был уже седоват, ниже ростом и суше, чем его старший сын. Он уволился из полиции два года назад, но так и остался копом, и его распирала гордость, что оба сына решили стать полицейскими.

– Ладно, – сказал Джонатан, хлопнув Тома по спине, – давай пройдемся, и я объясню тебе, что к чему.

Вечер был теплый и сырой. В туманной мгле фонари были окружены расплывчатым ореолом. Джонатан переступил через низкий бордюр, шагнув на тротуар. Том последовал за ним.

Правая сторона улицы была освещена лучше; там от угла за кафе располагался ряд заведений мелкого бизнеса: прачечная, салон гадалки, слесарная мастерская. На левой стороне стояло несколько старых домов и было темно. Не сговариваясь, они повернули налево и продолжали неспешную прогулку, не глядя друг на друга.

У них на двоих было шестьдесят пять лет наблюдения за такими вот темными улицами.

– Не хочу быть неправильно понятым, – начал Джонатан, дымя сигарой. – Но, думаю, у тебя с этой женщиной будет масса хлопот. Я понаблюдал за ней сегодня. Мужики так и вьются вокруг нее, и, похоже, ей это нравится.

– Она хороша собой, что всегда привлекает мужчин, – кисло рассудил Том.

– Один из них твой брат.

– Сомневаюсь, чтоб ты мог такое наблюдать… Не думаю, что здесь будут проблемы.

– Однако я видел, как ты смотрел на них, и не уверен, что сам ты в этом убежден.

– Знаю, – коротко бросил Том, – Рез умеет кружить женщинам головы. Ясно, что Джейси не исключение. Но это не должно стать проблемой.

– Хорошо, – уступил Джонатан. – Твой брат, как ты знаешь, любит рядиться в плащ благородного рыцаря. Думаю, именно это ее в нем и привлекает. Правда, большой беды в том нет.

– Ты прав, – сухо отметил Том. Похоже, это их фамильная черта, хотя его самого сия чаша миновала.

Джонатан согласно кивнул, но продолжал стоять, молча куря и выжидая.

Знакомый прием. Если достаточно долго играть в молчанку, то волей-неволей сам заговоришь. К сожалению, одно дело разгадать трюк и совсем другое – противостоять ему.

Наконец Том сдался:

– Я думал, что это будет тревожить маму, а не тебя, – сказал он тихо, – тем не менее она приняла ситуацию лучше, чем ты.

– Потому что она считает, что ты намерен жениться на этой женщине.

– А я и намерен.

– Почему?

– Разве не ты проводил со мной беседу, когда мне исполнилось пятнадцать? Что-то о пользе предохранения. И о кольце на случай, если у девушки возникнут проблемы.

– Что правильно для пятнадцатилетнего парня, не всегда верно для сорокалетнего мужчины.

Том направился к джипу.

– Если ты хочешь переубедить меня, то зря стараешься.

– Брось, – ответил отец, стараясь идти в ногу с сыном, – если бы ты отказался от ответственности за своего ребенка или за женщину, которая носит его, я первый подвесил бы тебя за… – (Том продолжал мрачно молчать.) – Но ты не любишь ее.

– Ты переходишь границы дозволенного. – Том едва сдерживался.

– Хочешь знать, почему я убежден в том, что ты ее не любишь? – Джонатан затянулся, и кончик его сигары вспыхнул. – Во-первых, если бы ты ее любил, то рассказал бы о ней задолго до того, как овладел ею.

– Поосторожнее, – остановил его Том, – выбирай слова.

– Ты хочешь сказать, что у вас что-то было до того? Вы встречались и раньше?

– Я хочу сказать, что есть вещи, которые тебя не касаются.

– Время рассудит. – Джонатан остановился перед машиной. – Бог мой, Том, ты думаешь, что я ничего не смыслю в арифметике? Ребенок должен появиться третьего марта, ведь так?

Том ничего не ответил, потому что возразить было нечего.

– Значит, зачатие произошло на второй неделе июня.

– Прекрати, – прохрипел Том.

– Не могу. – Джонатан сбросил пепел, описавший в темноте яркую дугу, и повернулся к сыну. – Тогда скажи мне, что ты не потащил Джейси в постель сразу после печального посещения кладбища. Скажи мне, что ты не обрюхатил женщину в годовщину смерти Эллисон.

От сознания вины Том чувствовал себя больным. Ему становилось не по себе при любом воспоминании о той ночи. Временами он и сам не в состоянии был различить, с какой из этих женщин он был наиболее непорядочен: со своей покойной женой или с новой возлюбленной. Он хоть и старался, но не знал, как забыть одну и добиться другой.

Подавив раздражение, Том пошел прочь и… наткнулся на Джейси.

Она стояла в тени, совершенно невидимая, только лицо белело в темноте.

– Это правда, Том, все, что он сказал?

– Джейси…

– Нет! – Она резко вскинула руку. – Я больше ничего не хочу слышать.

– Мэм, – вмешался Джонатан, – извините, я не подумал, что вы можете услышать. Если бы знал, то ни за что…

Джейси не могла пошевельнуться. Она сверкнула глазами на старого копа. Он, казалось, был совершенно подавлен.

– Не беспокойтесь, рано или поздно я все равно поняла бы значение того свидания. – Например, если бы более внимательно присмотрелась к дате на вырезке из газеты со статьей о смерти Эллисон Расмуссин. – Том… – (Он проклинал себя за молчание, но ничего не ответил.) – Я вышла вас поторопить. Мама уже волнуется.

Когда они с Томом остались одни, Джейси вошла в их новую просторную гостиную и огляделась: ее диван и его обеденный стол, ее репродукции Моне и его каминные часы.

Ее ребенок. Зачатый в годовщину гибели его жены.

– Прости, – раздался за спиной его голос.

– Ничего страшного.

– Это самое глупое, что мне приходилось от тебя слышать.

– А почему это так важно? Я уже знала, что в ту ночь ты использовал меня.

Наступило молчание, а потом раздался какой-то грохот. Обернувшись, Джейси увидела вдребезги разбитую белую керамическую лампу. Кровь струйкой стекала с еще сжатой в кулак руки Тома и медленно капала на бежевый ковер.

– Не говори, что это не важно! – Он был в бешенстве.

– У тебя кровь, – сказала она, тупо уставившись на его разбитую руку.

– Не перебивай меня! – Том шагнул к ней. Удивительно, почему ей не страшно?

– Ты поранил руку. – Она не понимала, как это Том, всегда такой спокойный, умеющий держать себя в руках, разбил кулаком лампу. – На что ты так разозлился? Уж если кому и злиться, так это мне.

– С ума можно сойти! – Том схватил ее за плечи и слегка встряхнул. – Кричи, проклинай меня. Скажи, как я виноват перед тобой.

– Не трогай меня! Никогда больше не прикасайся ко мне! – Джейси сбросила его руки.

– Почему? – прорычал он, приближаясь к ней вплотную. – Почему нет, ведь ты сама это очень любишь?

– Ты использовал меня! Проклятье, мы были друзьями, а ты использовал меня! Я поняла это в тот момент, когда ты захлопнул за собой дверь. Ты получил, что хотел, и ушел, а теперь… – Она старалась удержаться от лишних слов, но не смогла: – Ты думал о ней, когда занимался со мной любовью?

– Когда я касаюсь тебя, Джейси, я ни о чем другом думать не могу. Только о том, чтобы еще раз коснуться тебя, еще и еще…

– Ты должен ответить мне на несколько вопросов, Том. – (Он согласно кивнул, хотя в глазах появилась настороженность.) – Так, значит, твой отец сказал правду… Ты был на кладбище, а потом встретился со мной?

– Я хотел расстаться с печалью и начать новую жизнь. – Ответ прозвучал быстро и четко.

– И я должна была помочь тебе в этом? – спросила она с горечью. – Секс с доступной женщиной в годовщину смерти жены, чтобы убедить себя, что жизнь продолжается?

– Ты спрашиваешь, как это могло произойти? Черт возьми, я и сам не знаю! Я неистово боролся с чувством вины. В течение двух лет, что мы с тобой встречались, я хотел тебя. Желание, как кислота, разъедало меня. Мне казалось, что если удовлетворить эту жажду, то, может быть, я смог бы вычеркнуть тебя из своей жизни. Оказалось, я был не прав, но не мог справиться с собой.

– Так ты обхаживал меня?

– Что было, то было.

Джейси хотелось закричать, ударить его… А вместо этого каким-то севшим голосом она произнесла то, что старалась скрыть даже от самой себя:

– Ты сделал мне больно. Я думала, что знаю тебя, а ты…

– Прости, – снова повторил он, и в холодных глазах отразилось сочувствие и понимание.

– Чего же ты хочешь? Чтобы я тебя простила?

– А на это можно надеяться?

– Не знаю. – Она покачала головой. Как она может простить его? Как смеет он даже просить об этом?

Том снова заговорил, и что-то в его голосе заставило ее насторожиться.

– Есть еще кое-что, о чем я должен тебе сказать. Я не хотел, чтобы ты знала об этом, но, может быть, тебе стоит знать все.

– Да? – Что еще может быть?

– Когда случилась катастрофа, Эллисон была на втором месяце беременности. Я узнал об этом только после ее смерти.

Джейси уставилась на него. Вся злость испарилась.

У нее тоже была двухмесячная беременность, подумала Джейси, когда она сообщила Тому, что он будет отцом. А несколькими днями позже чуть не потеряла их ребенка. И теперь он, наверное, ждал, что она рассердится еще больше.

Что-то необъяснимое творилось в ее душе. В этом не было ничего общего с жалостью. Она просто хотела поддержать Тома и, взяв его руку, ласково погладила. Нервная дрожь сотрясла ее подобно электрическому разряду. Всхлипнув, она склонила голову, чтобы не разрыдаться.

– Мне жаль, что ты потерял ребенка, Том.

– Я не хотел его, – виновато ответил он. – Я сказал Эллисон, что не хочу детей. Мне пришлось видеть в жизни много такого…

Она подняла на него глаза. Выражение беспомощности на его лице совершенно выбило ее из колеи, и хлынувшие слезы затуманили глаза.

– Ты хотел ребенка, – нежно поправила она. – Может быть, ты и боялся, но не понимал этого.

Том обхватил ладонями ее лицо, большими пальцами поглаживая впадинки щек, словно именно она нуждалась в утешении.

Джейси, всхлипывая, поцеловала его ладонь.

Они довольно долго стояли неподвижно, потом он склонился к ее губам, Было ли это желанием поддержать Джейси, или он сам ждал поддержки? На этот раз его губы стали настойчивее, ясно показывая его намерения. Руки Тома скользнули по ее шее и плечам. Он притянул Джейси к себе, и она с радостью поддалась. Если у нее и мелькнула мысль о ребенке, то тут же и исчезла, потому что она забыла обо всем на свете, растворившись в блаженстве его близости.

Жгучее пламя пылало в ней. Джейси застонала, прижимаясь к нему. Его руки ласкали ее тело, все более возбуждая. Да, она хотела этого прекрасного пламени страсти. Я могу иметь то, что хочу, пронеслось у нее в голове.

– Джейси, – прошептал Том, оторвавшись от ее губ, – я остановлюсь, если ты скажешь «нет».

Она ощущала какое-то сладкое, пугающее головокружение…

– Прошу тебя…

Рассмеявшись, Том стиснул ее в объятиях, подхватил на руки и понес к красному дивану.

– Джейси, – сказал он, ощущая ее руки на своей груди. Вожделение стремительно нарастало в нем. – Дорогая, дай мне минуту. Не спеши.

– Я хочу тебя. Немедленно. – Задыхаясь, она срывала с него рубашку.

Горячие руки Тома ласкали ее грудь, а губы опять припали ко рту, и язык проник внутрь.

Поцелуй следовал за поцелуем. Джейси и всегда была необузданна в подобных ситуациях, а сейчас стала просто неукротимо требовательной. Она пыталась расстегнуть его джинсы, чувствуя, как пульсирует его плоть, но молния не поддавалась, и она издала стон разочарования.

– Ладно, – сказал он. – Будь по-твоему. Разденься, я хочу видеть тебя.

Джейси выскользнула из кружевного треугольничка и осталась совершенно обнаженной. Он стоял возле нее и смотрел, и чем дольше он смотрел, тем более распалялась она. Рот ее приоткрылся, дыхание стало прерывистым. Он положил ее на кровать.

Она лежала нагая, соблазнительная и наблюдала за тем, как он раздевается, не спуская с нее горячих, жадных глаз.

Едва Том наклонился над ней для поцелуя, она раскрыла ему свои объятия. Их уста соединились. Потом он приподнял ее ягодицы и вошел в ее лоно. Медленно. Осторожно.

Она застонала от восторга и желания. На ее стоны он отвечал медленными, настойчивыми движениями. Импульсивно вонзая ногти в его тело, она торопила его, требуя большего.

Джейси радовалась той свободе желаний, которую оба так долго подавляли. Они теперь дали полную волю желаниям, которые теперь удваивались с каждым новым блаженным движением тел, сомкнутых в сладострастном ритме.

Запустив руку в ее волосы, Том крепко прижался к ее губам. В этот момент она, стонущая и торжествующая, достигла кульминации. Джейси вскрикнула, не сознавая того, что произносит его имя.

Немного успокоившись, Том лег рядом. Джейси уютно прижалась к нему. Он ожидал, что она заговорит с ним так же, как и в прошлый раз. Тогда, помнится, она мягко и нежно пробормотала о наслаждении. Это заставило его улыбнуться. Черт возьми, она что-то открыла в нем той ночью. Нечто такое, что он пытался скрыть.

Джейси увидела его улыбку, и ею овладело веселье. Она начала щекотать его, и это неотвратимо вовлекло их во второй круг.