А началось с ничего...

25

— Давай, Серега, вставай скорей на ноги, да оженим тебя. — Яша подсел рядышком.

Смена вечерняя, начальства нет, заготовок тоже. Кури.

— На ком, если не секрет? — нехотя поддерживает беседу Сергей: пробовал он тут недавно жениться, больше не манит.

— Найдем, невест в нашей деревне много. Юла, замуж хочешь?

— Не мешало бы, — притворно вздохнула Юлька. Притворно ли?

— Обручальных колец нет, — отшучивается Сергей.

— Во! Загоревал. Штамп свой, скуем — трактором потом вас не разъединишь.

Яша пошуршал шершавыми ладонями.

— Эх и гульнем. Громче меня «горько» никто не кричит.

— Во! На свадьбу напросился уже.

— Мы вятские хватские.

— Яш, Яш, — заерзал Вовка, — я слыхал, болтают, будто у вас в Вятке вредительство открыли.

— Ка-кое? — насторожился Яша.

— Семь миллионов пар лаптей на одну ногу наплели.

Яша запустил в Вовку рукавицей, Шрамм поймал ее, зачерпнул из корыта воды, зажал устье, давнул, из дырочки на большом пальце циркнула струйка, Яша заотплевывался, Юлька по-детски взвизгнула и прижалась к Сергею.

— Играемся? — вывернулся из-за штампа Киреев. — Так, так. Смотри мне, бригадир.

— Что бригадир? Что бригадир? — загорячился Сюткин. — Сперва работой обеспечьте, потом спрашивайте.

— У нас как в отсталом аду: смола есть — дров нет.

— Ты мне, Шрамм, такие разговорчики оставь, поймаешь. В чем дело?

— Заготовки кончились.

— Должны снабжать. По скользящему графику…

— По скользящему графику одна Исакова рекорды ставит, она на коньках, а мы на подшитых валенках не в ту степь можем усклизнуть, Матвей Павлович.

Киреев задумчиво почесал темечко через кепку.

— М-да. Дайте-ка закурить, я свои все сжег.

Яша в поисках кисета хлопнул по оттопыренному карману, из кармана брызнула вода: Вовка когда-то успел варежку туда тихонько опустить.

Ну, теперь курева долго ждать: первый подручный кинулся ловить второго. Матвей Павлович, набирая скорость, помчался к заготовителям выяснять, в чем дело.

— Собачья должность у нашего Киреева. Начальник маленький, участок большой!

— Конечно, — соглашаются с бригадиром. — Рабочему легче. Отзвонился — и с колокольни. У Киреева план: ни сна, ни покоя.

— Меня тоже в мастера агитируют…

— В бригадирах оно спокойнее. Киреев с Доски почета не слезал, пока штамповщиком был. Ну, воткнул он в кармашек эту хитрую линейку… как ее…

— Логарифмическую, — подсказал Сергей.

— Во-во. А дважды два на бумаге множит.

— Глядите, глядите! Заготовку везут. Выколотил.

Мимо них, обгоняя кран, метеором пронесся Матвей Павлович. Начальник маленький, участок большой.

Но смена все равно пропала. Пока загрузили печь, да пока она нагрелась. Не столько сделали, сколько испачкались. Начало месяца. Ополоснулись в душе — и домой.

— Ты, друг сердечный, жениться думаешь когда-нибудь? — ни с того ни с сего спросил вдруг Вовка.

— Тебе что за печаль? Вы что, сговорились, что ли, все об одном.

— Пора бы вроде…

— Ищи невесту.

— И найду. Герка Два-с-гаком и тот, пишет, женился.

— Дашь адрес?

— Принесу завтра. Чем Юлька плоха?

— Юлька? Нагревальщица? Да ну-у…

— Чего «ну». Ты ее в гражданском не видел.

Вовка, покачивая пропуском, как остановившимися часами, боком-боком запротискивался мимо вахтера. Тот поймал его за подол пиджака.

— Ну-к, ну-к, ну-к. Ты чегой мне кажешь?

— Пропуск.

— Пропуск? — И Сергею: — Вы, молодой человек, проходите, не задерживайтесь. Так пропуск, говоришь? Чей? Почему женское обличие на карточке?

— Спрашивайте у фотографа, я при чем?

— Дай сюда.

Вахтер протянул руку за пропуском, Вовка крепко пожал ее — и наутек. Вахтер за ним.

— Держи его! Эй! Кто там? Я тебя запомнил! Шпиен.

«Шпиен» помахал ему рукой из трамвая, показывает Сергею, чтобы тот оглянулся. Оглянулся — Юлька.

Юлька жила далеко от завода, и Сергей не раз покаялся, что напросился в провожатые. Дорога — ухаб на ухабе, кучи золы понавалены, улица траншеями перекопана.

— Тут у вас как фронт.

— Еще хуже. Осенью водопровод начали прокладывать, да так и бросили. Возвращайся, мне теперь недалеко.

— Ладно, доведу до дому.

— Отец может увидеть. Спасибо за проводы.

— П-пожалуйста, — ухмыльнулся Сергей. А про себя подумал: «Что уж там за строгий отец такой?» И еще: «Не-ет, Юлька — не Клавка».

Юлька — не Клавка, а которая лучше?