Абрафаксы под черным флагом

Глава шестнадцатая ПОСЛЕДНЯЯ СХВАТКА

Дон Арчимбальдо де да Круз стоял на капитанском мостике и зорко всматривался в даль. Первый залп оказался неудачным. Но это не могло поколебать боевого настроения адмирала, который как заведенный повторял:

— Пли! Пли! Пли! Пли! — и радостно прислушивался, как отзываются ударами пушки. Одно за другим ядра плюхались в воду, поднимая тучи брызг. Сизый дым стоял над водой.

— Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! — пытался привлечь внимание к своей персоне Прадо.

— Пли! — вопил дон Арчимбальдо, не в силах оторваться от полюбившегося ему занятия. Он в первый раз командовал сражением, и дело явно пришлось ему по душе. — Огонь!

— Ваше превосходительство! — в отчаянии продолжал кричать Прадо.

— Прадо, помолчи! Не нарушай музыки моей души! — отмахнулся дон Арчимбальдо от попугая как от надоевшей мухи.

— Ваше превосходительство, если мы потопим их корабль, мы не получим чаши! — воспользовался короткой передышкой Прадо.

— Пли! — в очередной раз скомандовал дон Арчимбальдо и застыл. Он посмотрел на Прадо, потом на свои пушки, потом на корабль Анне. — Прекратить огонь! — завопил он через секунду, когда до него наконец дошло, что сказал попугай. — Вот ведь не подумал, действительно… — пробормотал он в растерянности. При мысли, что он чуть было сам собственными руками не угробил ключ от Эльдорадо, ему стало худо. Пот выступил у него на лбу. Побледнев, дон Арчимбальдо охнул и мешком осел на пол.

Пиратский корабль тем временем приблизился уже на достаточное расстояние, чтобы начать атаку.

— Угол — шестьдесят, удаленность — двадцать четыре! — громким четким голосом произнесла Анне. — Заряжай! Огонь!

Оглушительный залп разорвал установившуюся ненадолго тишину. Пираты грянули из всех орудий, но ни одно ядро не попало в цель. Все они падали где-то совсем рядом с галеоном, который завалился набок от поднявшейся волны.

— Ой! — только и успел пискнуть дон Арчимбальдо, отъезжая в угол капитанского мостика. — Что же делать? Они открыли огонь! — Ужас охватил адмирала.

— Что делать, что делать! Стрелять! Что еще остается?! — прохрипел попугай, пытаясь помочь дону Арчимбальдо подняться на ноги.

— Огонь! — дрожащим голосом скомандовал адмирал, которому уже совсем не нравилась эта затянувшаяся игра.

Поскольку дон Арчимбальдо не имел ни малейшего представления о том, как вести морской бой, и о том, что пушки должны стрелять под определенным углом, с учетом конкретного расстояния, то его бестолковые команды только вносили сумятицу в действия испанцев, которым не так уж часто доводилось принимать участие в морских сражениях. Они беспорядочно палили во все стороны, не очень понимая куда и зачем. Им нужна была твердая рука, которая могла бы четко ставить перед ними четкие и ясные задачи. Но дон Арчимбальдо явно не годился на эту роль. Это понимали все на галеоне — матросы и солдаты и даже капитан, хотя ему труднее всех было избавиться от ложного впечатления, которое поначалу произвел на него одним своим титулом и званием дон Арчимбальдо де ла Круз.

Но не на всех адмиральские регалии производили такое впечатление, как на капитана. Кое-кто хорошо знал ему цену, и этот кое-кто решил вмешаться в дело.

В пылу сражения никто не обращал внимания на то, что происходит на корме, поскольку основные силы были сосредоточены на верхней палубе и на носу. И уж тем более никто не следил за тем, что происходит в запасной шлюпке, которая шла на буксире за галеоном. Зачехленная парусиной лодка покачивалась на волнах, готовая в любой момент в случае необходимости принять на борт не меньше десяти пассажиров.

После первого залпа, выпущенного с борта корабля Анне Бонни, парусина, закрывавшая лодку, вдруг зашевелилась. Кто-то откинул чехол и осторожно поднялся на ноги. Огромная фигура, казалось, возникла прямо из воды. Одним прыжком человек перемахнул на корму галеона, остановился на секунду и поспешил в сторону капитанского мостика, откуда раздавались стенания и причитания дона Арчимбальдо.

— Ну почему, почему его нет здесь? Этот чертов разбойник бросил нас в самую трудную минуту! Ну где он, Черная Борода!

— Огонь! — раздался вдруг рядом чей-то бас. — Угол — шестьдесят, удаленность — сорок пять!

Дон Арчимбальдо подскочил на месте. Черная Борода собственной персоной стоял на капитанском мостике и смотрел в подзорную трубу.

— Любезный друг! — завопил адмирал, бросаясь с объятиями к Черной Бороде. — Какая встреча! Какая радость!

На лице Черной Бороды обозначилось некое подобие приветливой улыбки, которая скорее напоминала звериный оскал.

— Все в порядке, адмирал, все в порядке, — рассеянно сказал он, сосредоточенно изучая поле битвы. — Вы не возражаете, если я избавлю вас от неприятной обязанности? — с фальшивой вежливостью спросил Черная Борода, отстраняя дона Арчимбальдо.

— О нет! — поспешил ответить адмирал, отступая к лестнице. — Что за вопрос, конечно! Чувствуйте себя как дома! — добавил он напоследок и кубарем скатился на палубу, ища глазами, где бы получше спрятаться.

Первый же залп, выпущенный по команде Черной Бороды, задел пиратский корабль по касательной.

— Ого! Дон Арчимбальдо, кажется, научился стрелять! — заметил Калифакс, с трудом выравнивая судно.

Анне навела подзорную трубу на капитанский мостик галеона. Дон Арчимбальло стоял вполоборота к ней и с кем-то разговаривал. Прадо кружил над его головой. «С кем же это он там болтает?» — удивилась Анне, переводя трубу на невидимого собеседника адмирала.

— Черная Борода! — выдохнула она, не веря своим глазам. Анне прекрасно понимала, что одно дело сражаться с бестолковым адмиралом, совсем другое — с Черной Бородой, с которым мало кто мог сравниться в умении вести сражение на море. — Н-да, — задумчиво произнесла она. — Угол — сорок, удаленность — пятьдесят четыре! Огонь! — резко скомандовала Анне, сжимая кулаки. Она не сдастся! Ни за что! Лучше умереть, чем отступить назад! «Ну держись, негодяй!» — подумала она и начала прицельный огонь по капитанскому мостику.

— Хорошо стреляют, елки-палки! — сказал Хуан, свешиваясь из смотровой корзины, куда их в наказание отправил адмирал, и провожая взглядом ядро, просвистевшее над самой палубой.

— Неплохо, — согласился Карлос. — Но наши лучше, — решил вступиться он за честь защитников королевского галеона. — Вишь, у них уже мачту снесло!

Действительно, один из снарядов Черной Бороды задел фок-мачту, и она разлетелась в щепки.

— А если в нашу мачту попадет? — с тревогой спросил Хуан, пржимая к сердцу фляжечку с ромом, которая так кстати оказалась у него в кармане.

— Не попадет, не дрейфь! — успокоил друга Карлос. — Наша мачта вся качается, в нее им никак не попасть!

На самом деле это качался Карлос, который и тут успел уже изрядно нагрузиться и теперь вообще ничего не соображал. Ему было просто хорошо, и все, — от выпитого ли рома, от запаха пороха, от ветра, он не знал, но безудержное веселье охватило его, и он пустился в пляс, помогая себе громкой песней, слова которой он тут же сочинил сам:

Мы все качаемся, качаемся, качаемся,

Нам эта качка, эта качка нипочем! Нашкандыбать этим пиратам собираемся, Чтоб…

Хуан, который решительно возражал против всякого насилия и совершенно не понимал, зачем надо кого-то «шкандыбать», так и не узнал, что собирался сделать его приятель с несчастными пиратами, потому что от тяжелых прыжков и скачков не слишком грациозного плясуна корзина оторвалась и полетела вниз. В этот самый момент раздался грохот и снарядом снесло ту часть мачты, на которой только что висело уютное гнездышко бывших пушкарей. Друзьям повезло — они приземлились на груду мешковины, сваленной на палубе, так что даже нисколько и не пострадали, только испугались изрядно. Посовещавшись, они решили оставаться на месте. В конце концов, дон Арчимбальдо приказал им нести вахту в смотровой корзине, значит, можно с чистым сердцем никуда не спешить. Корзина на месте, смотрящие на месте, что еще нужно? Их не в чем было упрекнуть.

— Ну и ладненько! Надо отметить приземление, — решил Хуан и приложился к фляжке.

— И то верно! — согласился, как всегда, Карлос. — Если дон Арчимбальдо нам скажет…

— Кхе, кхе, — кашлянул кто-то совсем рядом.

Матросы замерли и огляделись. Вроде никого.

— Да, так вот… — решил продолжить свое рассуждение Карлос. — Если дон Арчимбальдо…

— Кхе, кхе, кхе, — снова послышалось чье-то осторожное покашливание.

Хуан и Карлос уставились на бочки, которые стояли ровно напротив их временного пристанища. Звуки шли явно с той стороны. Приглядевшись, они обнаружили, что крышка одной бочки приоткрыта. Из бочки на них смотрели чьи-то маленькие глазки-бусинки.

— Эй, вы! Поаккуратней! — прохрипел знакомый голос.

В бочке оказался Прадо, который выразительно показывал глазами на соседний сосуд.

Карлос не поленился, вылез из корзины и, подойдя ко второй бочке, рывком снял с нее крышку.

— Ваше превосходительство! — ахнул он, обнаружив достопочтенного адмирала в столь странном месте.

— Закрой сейчас же, болван! — рявкнул дон Арчимбальдо, сжавшийся в комок от страха, что это страшные пираты пришли за его головой. — Не видишь, я занимаюсь разведывательной деятельностью!

Карлос, так и не поняв, чем там в бочке занимается дон Арчимбальдо, тихонько водрузил крышку на место и на цыпочках вернулся к себе в корзину.

— Ложись! — крикнул Хуан, услышав свист летящего ядра.

Карлос плюхнулся на палубу ничком.

Ядро пролетело в сантиметре от его пухлой спины и плюхнулось где-то сзади в воду.

— Тоже мне мазилы! — недовольно проскрипел Карлос, с трудом поднимаясь на ноги.

С таким же недовольным видом проводил взглядом опасное ядро и Черная Борода, которому уже надоела эта безрезультатная пальба. Он жаждал крови. Он хотел расправиться с девчонкой сейчас же, немедленно. Но корабль Анне, несмотря на все повреждения, все еще продолжал благополучно держаться на плаву и, видимо, не собирался отступать.

Анне действительно не собиралась отступать. Она решила сражаться до последней капли крови. Ее корабль уже изрядно потрепало от метких ударов Черной Бороды, но пираты держались стойко, и она надеялась, что все же ей удастся справиться с испанскими солдатами. Тем более что на ее стороне был человек-пушка, который под управлением дона Кишки ловко перемещался с палубы на палубу, обстреливая противника с самых неожиданных точек. Это он сбил мачту, на которой висели в корзине Хуан и Карлос, и он же разнес в щепки перила на капитанском мостике, где все еще хладнокровно стоял коварный убийца отца Анне Бонни.

— Анне, — осторожно позвал ее Абракс, — может быть, все-таки отойдем?

— Куда отойдем? — возмутилась она. — Нет, мы будем сражаться, пока у нас есть порох и ядра, пока у нас есть пули и руки, способные заряжать пушки и мушкеты!

На мостик взбежал запыхавшийся пират:

— Анне! Заряды кончаются! Порох на исходе!

Анне опустила голову. В бессильном отчаянии она кусала губы. Смириться с поражением? Сдаться на милость победителя? Но от Черной Бороды вряд ли дождешься милости. Как не дождешься ее, впрочем, и от дона Арчимбальдо. Они не пощадят ни Анне, ни пиратов, вставших на ее сторону, ни этих странных чужеземцев, в руках которых оказалась золотая чаша, притягивавшая одни несчастья. Ведь это за ней на самом деле гоняется дон Арчимбальдо, и она же, судя по всему, нужна и Черной Бороде. Так что же, отступать? Другого выхода нет. Только куда? Что ждет их в мертвом море среди обломков погибших кораблей, где, как рассказывают, блуждают души умерших мореходов? Молча она подняла глаза на Калифакса, который застыл у штурвала в ожидании ее распоряжений. Она ничего не сказала ему, но верный штурман и так понял ее без слов.

— Поворот оверштаг — товсь! Разворачиваемся!