Абрафаксы под черным флагом

Глава семнадцатая КОШМАР В ТУМАНЕ

Сейчас они у меня захлебнутся! — прорычал Черная Борода, скрежеща зубами. — Первая пушка — огонь! Вторая — огонь! Третья — огонь! — в ярости кричал он, обрушив на пиратский корабль целый шквал огня.

Бомбардиры не успевали заряжать пушки. Солдаты сбились с ног, поднося снаряды и порох, который тонкими струйками сыпался на ходу из полураскрытых мешков, отмечая темными петлистыми дорожками их нелегкий маршрут. Ноги гудели от тяжести, пыль застилала глаза, но они продолжали свой бег, вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз, и не замечали ничего вокруг, как не замечал ничего неистовый капитан, подчинивший себе королевский галеон. Уже давно затих пиратский корабль, а он все продолжал безудержно палить, не обращая внимания на то, что говорит ему рулевой.

— Капитан, капитан! — пытался докричаться до Черной Бороды щуплый матрос, которому пират доверил штурвал. — Капитан, они уходят! Они уходят!

Черная Борода поднял подзорную трубу.

— Ага! Испугались! — торжествующим голосом закричал он. — В погоню! За ними!

— Назад! — раздался вдруг чей-то истошный вопль. Это дон Арчимбальдо, видя, что дело явно идет к победе, решился подняться на капитанский мостик и теперь, вцепившись в штурвал, отчаянно пытался повернуть его.

— Пошел вон, вонючая свинья! — Черная Борода грубо оттолкнул адмирала от штурвала. — Не путайся тут под ногами!

— Но там ведь это кладбище… — дрожащим голосом сказал дон Арчимбальдо. — Кладбище погибших кораблей! — уточнил он и осторожно отступил назад.

— Ну и что с того? — рявкнул Черная Борода. — Мы догоним их! Неужто мы не пройдем там, где прошла какая-то баба? И вообще, поднапряги свои мозги, дубина стоеросовая! — продолжал кричать пират, наступая на дона Арчимбальдо. Он не случайно назвал его дубиной стоеросовой, он помнил, как обозвал его трусливый адмирал, и теперь с нескрываемым наслаждением вернул ему «почетный титул». — Раскинь-ка своими куриными мозгами, ведь на корабле не только Анне, там ведь и друзья твои любимые, а у друзей тех — чаша, а чаша — ключ к золоту Эльдорадо! Так какого черта ты мне мешаешь их преследовать, болван?! Мы их догоним хоть на кладбище, хоть под кладбищем и отберем чашу! Понял? — Черная Борода схватил адмирала за грудки.

— Понял, понял… Под кладбищем… — промямлил дон Арчимбальдо. — Превосходный план, мне очень нравится…

Черная Борода отшвырнул дона Арчимбальдо и сам взялся за штурвал. Дон Арчимбальдо отполз от греха подальше и без сил прислонился к стенке.

— Прадо, он нас угробит! Это конец! — слабым голосом сказал он. — Он тащит нас на кладбище!

— Слышал, не глухой! — огрызнулся Прадо, которому тоже совсем не улыбалось закончить дни в этом страшном месте, о котором рассказывали леденящие душу истории.

— Мы умрем! — жалобно продолжал дон Арчимбальдо, заливаясь слезами. — Умрем и никогда не увидим берегов Испаньолы и никогда не заведем себе фазенду…

— И не увидим, и не заведем, — обреченно согласился Прадо, глядя в одну точку.

— И не будем нежиться под пальмами… — причитал адмирал.

— Не будем… — эхом отозвался впавший в прострацию попугай.

— И я не угощу тебя бананчиком… — Казалось, адмирал никогда не закончит свой длинный список того, чего он уже больше никогда не сделает.

— Не угощу… — как заведенный повторил за ним Прадо и встрепенулся. — Можно подумать, вы меня много угощали, — сказал он вдруг своим обычным скрипучим голосом. — Все сами уминали.

— И паэльи мы не поедим… — невозмутимо продолжал адмирал.

— Не поедим…

Испанский галеон тем временем вошел в туман. Корабль с пиратами, еще недавно находившийся в пределах видимости, бесследно исчез. Растворился в белесой пелене. Черная Борода понимал, что далеко они не ушли, но только как найти их в этой каше, когда здесь ничего не видно на расстоянии вытянутой руки. Галеон медленно продвигался среди обломков, тут и там торчавших из воды, которая напоминала неподвижную густую массу. Было даже странно, что они вообще хоть как-то двигались. Слабое течение едва ощущалось в этом мертвом болоте, над которым повис свинцовый воздух. Ни ветерка, ни дуновения. Испанский флаг, еще недавно бодро плескавшийся наверху, безжизненно повис унылой тряпкой. Отяжелевшие от смрадных влажных испарений, паруса опали, словно потеряв надежду на то, что им еще когда-нибудь удастся послужить.

— Проклятый туман! — скрежеща зубами, бормотал Черная Борода. — Ни черта не видно!

В какое-то мгновение ему даже показалось, будто совсем рядом мелькнул смутный силуэт пиратского парусника. Припав к подзорной трубе, он тщетно пытался разглядеть, что там впереди.

— Дьявольское наваждение! — чертыхался пират в бессильной злобе. — Где они?! Найду, перебью их как мух! — прошипел он и погрозил невидимому противнику огромным кулаком. Черная Борода продолжал стоять на капитанском мостике, стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не портить себе настроение, но черная тоска уже закралась ему в душу.

В подавленном состоянии пребывала и вся команда. Никому из них не хотелось закончить свою жизнь здесь, в этом мрачном месте, где того и гляди наскочишь на какой-нибудь подводный риф или зацепишься за остов затонувшего коробля. Туман парализовал всю жизнь на галеоне. Никто не ставил паруса, никто не подносил заряды, никто не отдавал команды. Все замерло. Матросы забились в кубрики, чтобы не смотреть на эти жуткие скелеты неизвестных кораблей и не думать о моряках, которых здесь настигла страшная судьба. Солдаты, сбившись в кучку, жались друг к другу, стараясь хоть как-то согреться.

Единственные, кто не чувствовал холода и пребывал в прекраснейшем настроении, были, разумеется, Хуан и Карлос, которые, как ни в чем не бывало, продолжали сидеть в своей корзине, угощаясь ромом из бочки, которая так удачно обнаружилась под сваленной здесь мешковиной. Благо адмирал покинул почему-то свой разведывательный пост, и теперь можно было, ничем не стесняясь, воздать должное превосходному напитку. Что они и делали под неспешный разговор. Здесь, в гнезде, им тепло и сухо, беседа текла неторопливо и касалась в основном того предмета, который более всего согревал им душу. Они любили вот так, сидя плечом к плечу, повспоминать, где, когда и при каких обстоятельствах они выпивали.

— А помнишь… — начинал обыкновенно кто-нибудь из них, и товарищ, сладко улыбаясь, только кивал согласно, слыша названия знакомых городов — Рио-де-Жанейро, Марсель, Гавр, Венеция, Стамбул…

Вот и сейчас они погрузились в приятные воспоминания и не замечали ничего вокруг себя. Им было так хорошо, что они решили устроить сегодня для себя маленький праздник. Еще на Тортуге, когда они обследовали опустевшую после ареста пиратов таверну, они наткнулись на ящик толстенных сигар. Весь ящик им не удалось унести, поскольку руки были заняты другим, более ценным грузом, но пару штук они сумели прихватить, и теперь эта заначка пришлась как нельзя кстати.

— Давай закурим по одной, — предложил Хуан.

— А давай, — согласился Карлос, и друзья извлекли из широких штанин по сигаре.

— Спички есть? — спросил Хуан, похлопывая себя по карманам.

— А как же, — довольный, сказал его друг. — Вот они, родимые, наши фосфорные палочки волшебные, — нежно проворковал Карлос, которому весь мир сегодня казался раем, и достал из потаенного кармашка припрятанное сокровище.

У фосфорных спичек было одно преимущество. Их можно было зажечь о любую твердую поверхность, хоть о подошву, хоть о стекляшку, — чиркнешь, и готово дело. Карлос сначала ради смеха попытался зажечь свою спичку о лоб Хуана,/но промахнулся.

— Вжик! — проехал он рукой по небритой щеке приятеля.

— Отстань! — добродушно отмахнулся долговязый Хуан и отобрал у расшалившегося хулигана опасный предмет.

— С огнем не шутят! — назидательно изрек Хуан, зажег спичку о подошву, прикурил и небрежным жестом швырнул горящую палочку за спину.

— А мне? — возмутился Карлос.

— У нас самообслуживание, — ответил Хуан и с наслаждением затянулся.

Недовольно сопя, Карлос достал вторую спичку, чиркнул о подошву, прикурил и, повторяя жест Хуана, отправил ее туда же. Горящая спичка, описав дугу, приземлилась там же, где и первая, на кучке пороха, которая образовалась тут при переноске мешков. Раздался легкий треск, посыпались искры, и веселый огонек побежал по темной пороховой дорожке, тянувшейся по всей палубе и уходившей дальше, вниз, к трюмам, где размещался пороховой запас.

— Хорошо! — сказал Хуан, потягивая сигару.

— Хорошо! — сказал Карлос, выпуская толстое кольцо дыма.

— Знаешь, Карлос, — задумчиво произнес Хуан, наблюдая за дымовым кольцом, которое неспешно проплыло перед его носом, — мне кажется, ты много пьешь…

Карлос поперхнулся.

— Да, да, — продолжал Хуан, — и не смотри на меня так, я правду говорю. Надо пить меньше… Но чаще, — добавил он после некоторой паузы.

— Моя мамочка мне тоже всегда так говорила, — всхлипнув, согласился Карлос.

Значит, умная была у тебя мамочка, — с важным видом заключил Хуан. — Давай за нее выпьем! Немножко, — поспешил добавить он и строго посмотрел на пригорюнившегося Карлоса.

— Давай, — согласился тот. — Только множко. За мамочку, — уточнил Карлос и достал свою фляжку.

Занятый напряженной просветительской работой, Хуан, хотя и слышал странное потрескивание за спиной, не счел возможным отвлекаться на посторонние предметы. Карлос, погрузившийся в воспоминания о доброй мамочке, и вовсе не замечал ничего вокруг.

А огонек тем временем бежал по палубе, ловко огибая тяжелые сапоги застывших в бездеятельности солдат. Вот он уже перескочил на лестницу, ведущую в трюм, и поскакал туда, где ему было чем поживиться, — дверь в пороховой склад была открыта настежь, и огонь жадно набросился на вкусную добычу.

Не подозревая о том, какой приятный сюрприз готовит ему судьба, Черная Борода продолжал напряженно всматриваться в туман. Ему казалось, что еще вот-вот — и он настигнет ускользающий корабль.

Такое же ощущение было и у Анне Бонни, которая прекрасно понимала, что на сей раз уйти им от галеона не удастся. Исполинский парусник неотвратимо приближался. Сквозь ватную тишину она улавливала обостренным слухом поскрипывание его крепких мачт и тихий плеск густой воды, мягко рассекаемой его могучим корпусом. С дрожью в сердце пираты ожидали своей участи. У Анне страха не было. Если ей суждено умереть здесь, на этом кладбище кораблей, значит, она умрет здесь. Жаль только, что она так и не сумела отомстить за своего отца. В жизни не все получается так, как тебе хочется. Обстоятельства иногда бывают сильнее, и приходится им подчиняться.

— Вот и все, мальчики, — спокойно сказала Анне, глядя на вынырнувший из поредевшего тумана испанский галеон. — Сейчас все будет кончено.

— Вот они! — в тот же миг закричал Черная Борода, увидевший пиратский корабль, очертания которого вдруг проступили на грязно-сером фоне клубящейся мути. — Огонь! — скомандовал он и с силой грохнул кулаком по штурвалу.

Раздался мощный взрыв. Казалось, тысячи пушек одновременно выпустили залп. Это огонь, добравшись наконец до порохового склада, устроил фейерверк, пустив на воздух один из самых надежных кораблей испанского флота. Там, где еще секунду назад высился этот гордый красавец, теперь кружились в водовороте его жалкие останки. В воде отчаянно барахтались чудом уцелевшие солдаты и матросы, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь. Чуть поодаль качалась на волнах корзина, в которой безмятежно сидели Хуан и Карлос, так и не успевшие осознать, отчего это вдруг стало так мокро.

— Что-то сыростью тянет, — заметил Хуан, озираясь по сторонам.

Карлос повел носом.

— Слушай, морем пахнет! — радостно сообщил он, уловив вдруг в воздухе свежую струю.

— Кажется, прилив начинается, — добавил Хуан, вглядываясь в мутные воды.

— А где же все? — удивился Карлос, заметив наконец, что галеона больше нет.

— Шут их знает, — отозвался Хуан, подцепляя какой-то обломок. — Держи, — сказал он, вручая Карлосу мокрую доску.

— А это мне зачем? — не понял Карлос.

— Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, — наставительно изрек Хуан и выудил еще одну широкую палку. — Давай не спи! — скомандовал он, и приятели дружно налегли на весла.

— И куда они все подевались? — продолжал бурчать себе под нос Карлос, пытаясь отцепить от своей палки какую-то приставшую тряпку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась не чем иным, как испанским флагом. Карлос во всем любил ясность и потому был недоволен, что никто не может вразумительно ответить на мучивший его вопрос.

В этом он был не одинок. Тот же вопрос задавала себе и Анне, которая еще не успела осознать, что произошло. Только что противник был совсем рядом, и вот уже от него не осталось ни следа.

— Вот это да! — только и сумел выдавить из себя Абракс, услышав взрыв.

— Здорово рвануло! — с восторгом сказал Брабакс.

— Да, жахнуло по первому разряду! — вставил Калифакс, который уже к тому моменту внутренне успел проститься с жизнью. — Похоже, все ко дну пошли, — добавил он с тревогой. Ему было жалко солдат и матросов, ставших жертвой козней кровожадного разбойника.

— Пошли не пошли, какая разница! — рассердилась Анне. — Главное, теперь мы можем развернуться и снова выйти в море.

— Нет, развернуться мы не можем, — ответил ей Калифакс.

— Полный штиль? — вмешался Абракс. — Здесь ветра совсем нет!

— Мы можем только дрейфовать, — попытался Брабакс по-своему умерить пыл разгоряченной Анне.

— Черт! — выругалась Анне и стукнула кулаком по штурвалу. Как ни хотелось ей скорее выбраться из гиблого места, она понимала, что друзья правы. Придется черепашьими шагами продираться сквозь этот проклятый туман, который, казалось, уходил в бесконечность. И неизвестно было, как долго им еще терпеть и что их там ждет впереди.

Анне молча кивнула. Корабль продолжал свой путь в неведомое. Анне все еще не могла поверить, что ее заклятого врага больше нет в живых. Неужели свершилось? Неужели само небо решило прийти ей на помощь? Черная Борода мертв. И никогда больше она не встретится с ним.

Черная Борода, однако, и не думал умирать. Пока, во всяком случае. Взрывной волной его отбросило в сторону, и он полетел в воду. Ему повезло. Его даже не оглушило. Всплыв на поверхность, он уцепился за обломок мачты и теперь мечтал только о том, как бы добраться до какого-нибудь камня, чтобы там спокойно осмотреться и подумать, как быть дальше. Вдруг он почувствовал какое-то движение совсем рядом. Акулы! Морские хищницы окружили его плотным кольцом, собираясь как следует полакомиться жирным куском. Какое-то время они бесшумно следовали за Черной Бородой, посматривая на него своими маленькими глазками. Но вот одна из них, самая крупная, отделилась от группы и приготовилась напасть на беззащитного пловца. Никогда еще смерть не подступала так близко к Черной Бороде. Никогда еще он не чувствовал себя так беспомощно. Отчаяние и ярость душили его.

— Меня так просто не возьмешь! — прошипел он и со всего размаху ткнул кулачищем в тупую морду гигантской рыбины. — Прочь, гадина!

Акула слегка притормозила. Удар был неожиданным, хотя и не причинил ей никакого вреда. Воспользовавшись заминкой, ее место поспешила занять другая товарка. Черная Борода и ее наградил увесистой затрещиной. Акула, вильнув хвостом, отплыла подальше, как будто изготовившись протаранить упрямого борца.

Черная Борода решил забраться верхом на деревяшку, чтобы ему было сподручнее бороться с морскими тварями. Он уже закинул ногу, чтобы усесться поудобней, но тут же свалился, запутавшись в ремнях, на которых висела его любимая сабля. «Сабля!» — мелькнуло в голове пирата, который тут же повторил свой маневр и уже через секунду оседлал своего деревянного морского конька. Стремительным движением он выхватил из ножен саблю и в следующий момент вонзил ее в спину огромной акулы, с разинутой пастью приблизившейся к нему. Так и не успев полакомиться человечинкой, акула медленно перевернулась, и на поверхности показалось ее белое брюхо. Мощным гребком Черная Борода вырвался из окружения голодных разбойниц, которые, впрочем, и не думали преследовать его. С шумом они набросились на новую добычу, которая уже никуда не могла деться от них.

Черная Борода не оглядываясь греб дальше — туда, где проходило подводное течение, которое могло его вынести из этого туманного кошмара. С трудом прокладывал он себе дорогу среди свежих обломков испанского галеона, стараясь отталкивать подальше опасные куски с торчащими гвоздями. На один такой он чуть не напоролся, и только его ловкость спасла его от столкновения. Чертыхнувшись, он отпихнул обломок в сторону и благополучно вышел на стремнину. Движимый одной только мыслью, как бы скорее выбраться из этого кромешного ада, он даже не обратил внимания на бульканье, раздавшееся у него за спиной, когда он освободил себе путь от опасной штуковины.

Бульканье производил дон Арчимбальдо, грушеобразная голова которого появилась на поверхности, едва только Черная Борода очистил себе проход.

— Караул! — слабым голосом прокричал дон Арчимбальдо, отфыркиваясь. — Прадо! Где ты? Ау! Ау!

— Ау! Ау! Я здесь! — раздался голос попугая откуда-то из недр белесой гущи.

В воздухе послышался шум крыльев. Прадо вынырнул из тумана и аккуратно приземлился адмиралу на макушку.

— Прошу прощения, ваше превосходительство!

— Прадо! — обрадовался адмирал. — Мне плохо! Я тону! — жалобно сказал он и будто в подтверждение своих слов ушел под воду.

Прадо цепким клювом ухватил его за жабо.

— Не надо тонуть! — проскрипел попугай, возвращая адмирала в исходное положение. — Посидите тут, я сейчас что-нибудь придумаю!

— Прадо, не уходи! — со слезами в голосе попросил дон Арчимбальдо. — Прадо… — всхлипнул он. — Прадо, я думал, тебя уже нет в живых…

Прадо тоже прослезился и приобнял, как мог, рыдающего адмирала.

— Ну ладно, ладно, — утешал попугай несчастного морехода. — Не плачьте, все будет хорошо! — сказал он и чмокнул дона Арчимбальдо в макушку.

Нужно было срочно что-то предпринять, иначе им обоим тут придется худо, подумал про себя Прадо, зорко всматриваясь в проплывающие мимо куски галеона, в надежде найти среди них хоть какой-нибудь подходящий обломок.