Абрам Ганнибал: Черный предок Пушкина

Сподвижник Петра I

Чтобы лучше понять тогдашнее состояние дел и настроения в России, заглянем в книгу историка Н. Я. Эйдельмана. Незадолго перед возвращением Абрама и Долгорукого, вернувшись в Москву из персидского похода, Петр «обнаружил дома много неустройств… Император устал — жить ему оставалось ровно два года — и, будто чувствуя, как мало удастся совершить, особенно гневен на тех, кто мешает. Петр немало знал, например, про колоссальные хищения второго человека Меншикова и еще многих, многих. И вот в назидание сподвижникам, как раз в те дни, когда посольство Долгорукого подъезжало к старой столице, была учинена публичная расправа над одним из славнейших «птенцов гнезда Петрова».

Барон Петр Шафиров, опытнейший дипломат, в течение многих лет ведавший внешнеполитическими делами (позже сказали бы — министр иностранных дел), только что обвинен в больших злоупотреблениях, интригах. Комиссия из десяти сенаторов лишает его чинов, титула, имения и приговаривает к смерти.

Голова уж положена на плаху, палач поднял топор — но не опустил: царь прощает ссылкою, «под крепким караулом».

Москва присмирела и ожидает новых казней. Василий Лукич Долгорукий и приехавший с ним в одно время (из Берлина) другой русский дипломат, Головкин, ожидают, когда царь их примет и выслушает».

Вот в такой обстановке прибывает посольство Долгорукого. Однако думается, что свежеиспеченный инженер ждет не дождется встречи с крестным отцом…

Последуем же за Эйдельманом: «Царь принял, много толковал с возвратившимися, конечно, перемолвился с Абрамом Петровым и — оттаял: выходило, что есть еще верные слуги; доклады из Парижа и Берлина оказались лучше, чем ожидал требовательный, придирчивый, нервный император. И раз так — случай этот тоже надо сделать назидательным, нравоучительным.

Через месяц без малого, 24 февраля 1723 года, Петр выезжает из Москвы… по дороге кое-что осмотрел, и достиг Невы на восьмой день пути, 3 марта 1723 года.

А вслед за Петром из Москвы двинулись в путь дипломаты: Долгорукий со свитой, Головкин с людьми; 27-летний Абрам Петров меж ними персона не главная, но и не последняя…

Ехали не торопясь, но и не медля, чтобы приехать в точно назначенный день.

А в назначенный день — свидетельствуют документы — Петр выехал к ним навстречу «за несколько верст от города, в богатой карете, в сопровождении отряда гвардии; им был оказан особый почет».

Таким образом, был разыгран спектакль — для жителей, для гвардии, для придворных, для высших сановников… Петр как будто не видел послов в Москве — и теперь торжественно, «впервые» принимает недалеко от своей новой столицы: умеет казнить — умеет и награждать.

Кто ослушается, положит голову, как Шафиров. Кто угодит, будет принят, как Долгорукий и Головкин… Плаха и «особый почет» как бы уравновешивали друг друга.

Итак, царский прием и, конечно, часть почета относились и к Абраму Петрову. Царь, выходящий навстречу, обнимает, благословляет всех — и своего крестника — образом Петра и Павла…»

После семи лет, проведенных во Франции, Абрам снова очутился на брегах Невы. И снова активно взялся за дело: «о том, как Петр использовал Абрама на первом году по возвращении его из Франции, отсутствуют документальные данные. По одним сведениям, он принимал участие в строительстве крепостных сооружений на острове Котлине, в Кронштадте, по другим — вступил в исполнение своих прежних обязанностей при Петре, получив в свое заведование кабинет царя, в котором находились чертежи, проекты разных сооружений и библиотека… Возможно, он совмещал эти две должности — инженера-консультанта по строительству Кронштадтской крепости и личного секретаря при Петре»^{67}.

В это время идет реализация невиданных доселе проектов: строительство Ладожского канала (под руководством Миниха) и Кронштадтской крепости. В том же году заложен город, названный в честь императрицы, — Екатеринбург. Чтобы все эти дела двигались, потребны специалисты. Царь призывает всех тех, кто послан был для обучения в разные страны. А им как раз — какая удача — время подошло возвращаться. За годы, проведенные за границей, они освоили множество важных и нужных профессий, и теперь в Россию едут дипломированные столяры, граверы, корабельщики, литейщики, мореходы, слесаря…

Император сам беседует с новоиспеченными специалистами и проводит экзамен. Способные, как, например, моряк Неплюев, немедленно получают назначение и возможность сделать блестящую карьеру. Те, кто доказал свои знания и умения пред лицом императора, получают за государственный счет жилье и в течение двух лет жалованье, достаточное для безбедной жизни. За это время они должны набраться опыта и пообвыкнуться с теми трудностями, которые могут им встретиться. Затем каждый получал подъемные, чтобы открыть собственные мастерские: теперь уже они должны сами себя обеспечивать и притом брать учеников; надеяться на дальнейшую помощь казны не приходилось.

Подобная политика дает впечатляющие результаты: еще в начале царствования Петра у России практически не было военного флота. Теперь же, всего несколько лет спустя, успехи русских на море вызывают у крупнейших европейских морских держав не просто любопытство и восхищение, но уже и беспокойство: «…в один прекрасный день Кабинет Сент-Джеймса (Англия), обеспокоенный слишком быстрым прогрессом русского флота, потребовал немедленной высылки всех учащихся (русских)»^{68}.

А что же наш инженер? Он год проработал на строительстве Кронштадта. Император имел возможность убедиться в прочности и объеме его знаний. В феврале 1724 года Петр издает указ, адресованный фельдмаршалу князю Миниху:

К ево светлости князю Записано

Господину полковнику

Абраму (арапу), который во Франции служил капитаном и привез свидетелство, того ради определить ево порутчиком в бомбардирскую роту к инженерам, которых из молодых в кондукторы надлежит собрать корпоральство из наших полков и их детей, которые тому обучаюца.

И опять попадает Абрам в Преображенский полк, только теперь уже в качестве поручика (лейтенанта). В этом полку его крестный отец значится капитаном. Как видно из документа, Абрам назначен на преподавательскую должность: ему поручено учить математике и фортификации гвардейскую молодежь, кандидатов в военные инженеры. Он становится преподавателем в столичной школе военных инженеров. Тому множество свидетельств. Так, например, в записках известного мемуариста А. Т. Болотова под 1753 годом сказано: «У дяди моего нашел я также и несколько математических книг печатных и скорописных, а особливо была у него прекрасная геометрия и фортификация, писанная и черченная им самим в молодости, когда он учился наукам сим у Ганнибала»^{69}. Еще и еще раз убеждаемся мы, что африканский офицер при императорском дворе становится сподвижником и помощником Петра в самых разных делах. По словам известного пушкиниста С. Гейченко, император назначает его также «главным придворным переводчиком иностранных книг». Ведь Абрам вернулся из Парижа, естественно, в совершенстве зная французский язык. А это в дополнение к тому, что он уже говорил и читал по-русски, голландски, немецки… В письме к Конону Зотову с поручением перевести две книги с французского находим: «А буде вы из тех книг, которых не изволите знать терминов, то изволте согласиться с Абрамом Петровым», До наших дней в «фондах библиотеки [Российской Академии наук] хранятся рукописные переводы Ганнибала французских трудов по фортификации, а также составленная им карта местности на реке Вегмас (Карелия), где были найдены марциальные воды»^{70}.

Библиотека Абрама

Отставной капитан французской армии привез с собой домой из Парижа библиотеку, которая по объему вошла в первую двадцатку книжных собраний России того времени^{71}. В ней насчитывалось немногим менее 400 томов. Библиотека эта не только отражает профессиональные интересы владельца, но свидетельствует о многогранности его интересов.

«В библиотеке Ганнибала, — пишет видный русский историк книги С. П. Лугатов в обзоре частных коллекций начала XVIII века, — были хорошо представлены книги по математике, фортификации, артиллерии, географии, истории, художественная литература. Из математической литературы назовем пятитомный «Курс математики» Озанама (1693), его же «Новейшую практическую геометрию» (1693), «Элементы Евклида» и целый ряд других книг. Не останавливаясь на литературе по фортификации, артиллерии и другим отраслям военных наук, тесно связанным с практической деятельностью Ганнибала, отметим его пристрастие к исторической и географической литературе. Среди исторических книг — сочинения по истории Европы и отдельных стран, мемуары, труды, посвященные деятельности крупных исторических лиц. Любопытен интерес Ганнибала к истории английской революции и Кромвелю. Географическая литература включала также такие книги, как пятитомная «Универсальная география» и очень много описаний различных путешествий. Как и у других просвещенных людей того времени, у Ганнибала были и словари. Несомненно, что Ганнибал интересовался художественной литературой, В его собрании немало произведений французских писателей и классиков древности: Корнеля, Расина, Мольера, Гомера, а также ряд модных в то время романов. Любопытно наличие у Ганнибала «Алкорана» Магомета.

Из всего сказанного видно, что библиотека Ганнибала была хорошо подобранным в соответствии с интересами владельца книжным собранием. Книги не только помогали ему решать практические вопросы, связанные с его деятельностью военного инженера, но и удовлетворяли запросы любознательного человека, любителя художественной литературы. Пробыв ряд лет во Франции и хорошо зная французский язык, Ганнибал уделял основное внимание французским изданиям».

Надо добавить, что в этой частной коллекции значатся и книги редчайшие. Гейченко, бывший директор дома-музея Ганнибала в Петровском[24], в качестве примера приводит издание 1687 года книги Г. Гроция (G. Groscius) «О мире и войне» с автографом Мазарена (Mazarin) и его личной печатью.

Н. Hispan …… 50 / Histoire de la vie du Cardinal Ximènes. 1704.

…… 93-94 / Histoire des iconoclastes. Par. 1683. 2 T.

Н. Eccles. …… 106-120 / Histoire des Juifs par Basnage. 1716. T. I—XV.

…… 138 / Mceurs des Chretiens par Fleury. 1712.

…… 139 / « des Israelites par Fleury. 1712.

Н. German. …… 83-86 / Histoire de l'Empire. T. 1-4. 1715.

…… 104 / La vie de l'Empereur Charles V. Amst. 1704.

…… 39-41 / Voyages de Lucas. 1714. T. 1—3.

…… 47-48 / Voyages de Lahontant. 2 Vol. 1718.

Е. Exotica. …… 49-50 / Histoire de la conquee du Mexique. Par. 1714. 2 T.

…… 72-81 / Voyages de Chardin en Perse. Vol. 1—9. 1711.

…… 115 / Voyage de Struys en Moscovie. T. 1. 1719.

Epistolog. …… 110 / Lettres de Rabutin С de Bussy. 2 Vol.

…… 196 / Lettres de Fontenelle. 1718.

…… 202 / Lettres d'amour d'une Religieuse Portugaise. 1701. 2 Vol.

…… 205 / Mercure Galant.

Lexicogr. …… 200 / Veneroni, Maitre Italien. 1713.

…… 201 / « de la prononciation de la langue franc. 1703.

Mathemat. …… 7 / Dictionnaire Mathematique par Ozanam. 1691. 48.

…… 43-44 / Ozanam, Recreations mathematiques. 1694. 2 Tomes.

…… 24-28 / Ozanam, Cours de Mathematiques. 1693. 3 Tomes.

…… 49 / Ozanam, Nouvelle Géométrie pratique, 1693.

…… 88 / Les Éléments d'Euclide. Paris. 1709.

…… 140 / Les Éléments de Géométrie par Mess, de Port Royal.

…… 200 / Pratique d'Arithmétique par Claire Combe. 1702.

Archit. Mil. …… 7 / L'art universel des Fortifications p. Bitainvieu. 48

…… 24 / Ingénieur François. 1696.

…… 50 / Pratique de la guerre par Maltus. 1681.

…… 74 / L'Expérience de 1'archtecture militaire. 1685.

…… 81 / L'Art de la Guerre. 1672.

Politici …… 75 / Le Prince de Machiavel 1714.

…… 142 / L'Homme de Cour par Gracian. 1710.

…… 174 / Le Testament politique par Colbert. 1694.

…… 221 / Le Testament politique par Louvois. 1706.

…… 289 / Nouveaux Interets des Princes de l'Europe. 1686.

…… 81 / Apophtegmes des Anciens. 1664.

…… 96-101 / L'Espion dans les Cours des Princes Chrétiens. T. 1-6.

Amour …… 271 / Les Galantéries Angloises. 1700.

…… 347 / Les devoirs de la Vie domestique.

…… 354 / Les caractères du faux et du véritable Amour. 1716.

Critici …… 132-35 / Le Spectateur. 1722. I-IV.

…… 164-66 / Explication des fables par Banier. T. 1—3.

…… 281-89 / Mémoires des Hommes Illustres par Brantôme. 9 T.

…… 201-202 / Oeuvres de Cyrano de Beigerac. 1709. 2 Tomes.

…… 348-50 / Lucein de la traduction de Mr. D'Ablancourt. 3 T.

Phys. …… 40—41 / Rohaut, Traité de la Physique. T.I-II. 1705.

Phylosoph. …… 209-210 / Malebranche, De la recherche de la Vérité. 1721. T. 1-4.

H. Univers. …… 79-80 / Bossuet, Histoire Universelle. 2 Tomes. 1707.

…… 81-82 / Pratique de la Mémoire universeile. 1719. 2 T.

…… 83-87 / Geografie Universelle par de la Croix. T. 1—5.

H. Graeca …… 31-33 / Histoire de la guerre de Péloponnèse. T. 1—3. 1714.

…… 67 / Histoire d'Alexandre le Grand, par Q. Curce. 1709. 2 T.

H. Romana …… 57 / Histoire Romaine depuis la fondation. 1716.

…… 58 / Histoire de deux Triumvirats. Amst. 1715.

H. Galliae …… 38 / Le Sacre et Courormement du Roi de France. 1620.

H.M.Britan. …… 68-70 / Histoire des révolutions d'Angleterre p. le P. d'Orléans. 3 T.

…… 79 / Histoire de Cromwell. Utrecht. 1692.

Н. Belgii …… 12-14 / Histoire de la Guerre de Flandres par Strada. T. 1-3.

…… 22-23 / Histoire de Hollande.

Любовные интрижки

Итак, молодой инженер вернулся из Парижа. Он молод, «зело сведущ» в науках, энергичен, исполнителен и предан своему крестному отцу — все это как раз и требовалось для исполнения обязанностей, на него возложенных. Бывшему барабанщику Преображенского полка, ставшему офицером — ведь звание поручика в полку, в котором числился сам император, в любом другом соответствовало более высокому, — открывалось широкое поле деятельности. А молодость и легко усвоенные французские нравы, значительно более приспособленные к любовным интрижкам, чем в те поры российские, а также его необычайный, прямо скажем, экзотический вид, вызывающий острое женское любопытство, и покровительство самого императора делали его героем многочисленных любовных приключений. Судя по двум дошедшим до нас письмам из Кронштадта в Петербург, Абрам предавался им со всею силою своего, приписываемого ему русскими авторами, «африканского» темперамента. Вот одно из этих писем:

Милая государыня Асечка Ивановна!

Благодарствую вам, моей милостивой, об вашем ко мне доброе воспоминание, а яко изволите упоминать в своем писме, что не соизволяете иметь со мною о делах корешпонденцию, и о том чистым моим сердцем сожалею; однакож ведомости все старым, хотя бы и соизволили мне сообщить, и то напрасно бумаги марать; а что вы, плутовки, уродицы, мои шутихи, поворачиваете свои языки с плевелами на своего государя, черного Абрама, которому и грязи Кронштацкия повиняются, кроме того, что по вся Божий день по колена в грязи, и то не иное что, токмо от великого почтения, аки-бы мое хотят облобызать по своей должности, а вы мне еще решпекту теряете, те по своей мере, мои драгия потешницы и плутовки, что вы упоминаете якобы мне в чем вредило, нет, ничего время не допущает, понеже с неделю, как я здесь, ни единого дня не было без дождя, если изволите, мои умницы, разсудить, что в дождях какой опаски иметь от каникулы, а что упоминаете об моем счастье, чтоб не потерять, и я сего веема остерегаюся, чтоб твердо было, а ежели есть из друзей моих непостоянных, которые шатаются, яко корабли по морю от водное и ветров морских, на то нет никакой опаски, лишь бы корабль крепкий и твердый был, я имею добрый якорь, чем удержать, ежели воля их будет на то, такожде об моем приезде доношу, чтоб оные мои милостивцы, чтоб восприяли себе терпение, понеже я бы желал, чтоб мои друзья имели терпение, как я, сирень что зачну, чтоб в совершенство привестим, а не оставлять яко непостоянницы. Ежели есть мне подобные по вашему писму, чтоб следовали моим стопам, оставлены не будут в моей милости, и всему скопу объявить, что нош приезд к вам никто не весть; как вы, мои дражайшим плутихи, стали без меня глупы, спрашиваете, когда я буду, я и сам не знаю — когда, я бы желал вас, уродиц безпутных, плутовок, видеть, еще упоминаете, что вы не надеетеся болте к тому меня видеть, о чем от глубины моего сердца сожалею, толко вам желаю, чтоб Бог вам соблаговолил исполнить все, что вы желаете от него; сим прекращая,

Из второго письма приведем лишь начало, но и оно достаточно показывает стиль и манеру чернокожего инженера:

Комплимент не велик, да жалобен, не много пишу, да много силы замыкаю.

Кокетка, плутовка, ярыжница, княжна Яковлевна, непостоянница, ветер, бешеная, колотовка, долго ли вам меня бранить, своего господина, доколе вам буду терпеть невежество, происходящее из ваших уст, аки из пропасти бездна морского, волю вам даю теперь до моего приезда: прости, моя Дарья Яковлевна, сударышня глупенькая, шалунья Филипьевна…^{72}

Какая экспрессия в этих письмах! Однако документы и свидетельства современников говорят о том, что любовные интрижки остаются для инженера на втором плане. Первейшее же — любимое дело.

Он успевает все: работать в Кронштадте, читать лекции «кондукторам» (так тогда назывались «офицеры или воспитанники вообще по разным инженерным, строительным или иным ведомствам»), заправлять императорским кабинетом и библиотекой, крутить «романы» и писать книгу — учебник по геометрии и фортификации, начатый им, видимо, в этот период. Здесь он опять показывает себя вернейшим последователем Петрова дела.

Смерть императора и воцарение Екатерины

Северная война победоносно закончилась Ништадтским миром в 1721 году. Сразу же после этого, используя высвободившуюся наконец армию, Петр выигрывает и персидскую кампанию. Теперь он может обратиться к внутренним делам государства Российского. Не самое маловажное из них — вопрос восприемника. А он стоит весьма остро. Петр потерял обоих прямых наследников: Алексея, а годом позже — и Петра. По мужской линии у Романовых не остается законных наследников, кроме сына царевича Алексея Петра — а Лопухиных император не любил.

Петр поступает так: он меняет стародавнее уложение о престолонаследовании — отныне престол передается не по наследству, а по завещанию царствующего монарха. Австрийский двор чрезвычайно обеспокоен этим обстоятельством: ведь Карл VI, жена которого, принцесса Брауншвейгская, приходится теткой малолетнему Петру, хотел бы, естественно, именно его видеть на троне. А ну как император завещает трон одной из дочерей? А он тем временем производит коронацию супруги своей Екатерины (15 марта 1724 года) и нарекает ее императрицей.

Но за всеми этими «танцами» вокруг трона великий строитель и преобразователь России не забывает и о стройках, им «учиненных». Летом того же года он посещает с инспекцией стройки Кронштадта, Петергофа и, главное, Ладожских каналов, заведовать которыми он годом раньше поручил генералу Миниху. Этот визит принес императору более всего радости, ибо Петр был приятно удивлен скоростью проведения и качеством работ. Он даже отозвался о Минихе как о самом работящем чужеземце, какого он когда-либо встречал.

Между тем государю становится все хуже. Он вынужден прибегать к услугам лекарей. Их усилия приводят к тому, что он снова становится на ноги…

В конце года вновь всплыли крупные хищения среди самой высокой администрации. Мздоимство и казнокрадство, кажется, процветают везде. Среди обвиняемых — сам князь Меншиков, президент Военной коллегии, второй человек в государстве, правая рука императора. Петр успевает назначить на его место Репнина…

Эти-то новости, видимо, и доконали окончательно и без того занемогшего государя.

Петр I скончался 28 января 1725 года на пятьдесят третьем году жизни. Он так и не успел назвать наследникаТотчас же при дворе образуются группы и группки вокруг возможных претендентов на трон. Каждый тянул в свою сторону. Сенат, собравшийся, чтобы указать императора, никак не мог прийти к единому решению… Проблему быстро решил весьма примитивным, зато действенным способом Александр Меншиков: взломав с вооруженным отрядом двери покоев, в которых высшие сановники решали, кому царствовать в России, он прокричал виват императрице Екатерине I.

Так кто же эта новоиспеченная императрица? История жизни ее похожа на сказку о Золушке (как, впрочем, истории многих в петровские времена): «Странна, необычайна была ее судьба, — пишет историк М. Д. Хмыров. — Рожденная в невысоком звании, на четвертом году жизни оставшаяся без матери, призренная добрыми людьми, Екатерина видела разорение родного края (Лифляндии), стала пленницею врагов (1702), последовательно находилась в домах генерала Боура, фельдмаршала Шереметева, князя Меншикова, здесь была замечена Петром, понравилась государю, приняла православие, бракосочеталась с императором, объявлена потом императрицею, спасла честь России в прутском бедствии (1711), сделалась неразлучною спутницею своего супруга, коронована им (1724), наследовала ему и первой из женщин царствовала в России самодержавно»^{73}.

Однако реальная власть попала в руки не к слабой здоровьем императрице. В России начинается (недолгое, впрочем) правление Меншикова, каждому слову которого Екатерина доверяла абсолютно. И светлейший не замедлил развернуться: для начала он присвоил себе все мыслимые звания. Он становится в итоге генералиссимусом.

А что же наш герой? Инженер Абрам Петров командирован Петром в Ригу «для проектирования и закладки новых укреплений в Рижской крепости»^{74}. Здесь его и застает весть о кончине государя.

Учитель математики будущего царя

Кончина императора в самом расцвете сил, на пятьдесят третьем году жизни, повергла Абрама в глубокое горе. Ему в это время 29 лет. Возможно, что ему приходят в голову горькие вопросы: что же станет с ним теперь, после смерти крестного отца, могущественного защитника? Кому он нужен? Однако недолго ему пришлось размышлять на подобные темы: новая императрица, знавшая его еще мальчиком, выказывает к нему высочайшее благоволение. Да и друзья, с которыми он встретился по возвращении, никуда не делись.

Среди них лучший его друг, Семен Маврин, бывший камер-юнкер императрицы, Иван Черкасов, подьячий кабинета, с которым он знаком с детских лет. Все они выделяются образованностью даже в своем поколении, которое покойный император успел немного обучить грамоте. Семен назначен наставником великого князя Петра Алексеевича. Иван — секретарь императорского кабинета.

И Абрама приставили к делу. Едва взойдя на трон, императрица поручила ему обучать математике наследника трона. Екатерина I, ставшая Абраму приемной матерью, всегда доверяла ему. По свидетельствам современников, на смертном одре великий император просил жену позаботиться о крестнике и защитить его. «Екатерина I, — уточняет Г. Леец, — знала Абрама с самого его прибытия к Петру в 1705 году. Она ценила в нем преданность царской фамилии, его способности и образованность».

Это назначение показывает, что на тот момент Абрам был одним из лучших среди тех, кто мог преподавать математику. Он показал себя прекрасным педагогом, и будущий император привязался к нему. Будучи одним из наставников царевича, Абрам всегда находится при нем.

С Мавриным Абрам часто пересекается по службе. Они делятся придворными секретами. С ним и другими друзьями «они часто собираются в доме княгини Аграфены Петровны Волконской, которую Абрам хорошо знал с детства и искренне уважал…»^{75}.

Книга

23 ноября 1726 года преподаватель математики великого князя Петра Алексеевича получил аудиенцию у императрицы Екатерины. Абрам Петров сам просил о ней. Он вручил императрице двухтомный рукописный труд, составление которого он только что закончил. Первый его том носит название Geometrie Practique (Практическая геометрия), второй — Fortification (Фортификация). Этому внушительному, прекрасно переплетенному труду предпослано посвящение автора императрице. В посвящении изложены и многие автобиографические сведения о жизни автора.

Всепресветлейшая императрица государыня

Ежели мое дерзновение нынешнее будет простительно, то есть тому притчина. Его Величество, блаженныя и высокодостохвальныя памяти Петр Великий, Отец Отечества, Ваш, Государыня, любезный супруг, потому что всегда имел свои принципиальный труды марсовы[26], чем и Ваше Величество последствуете; и я не возмогу путче оная славная учения поднести, токмо неусыпно и неутруждаемо по нем во всех делах наследнице.

Вся Еуропа удивляется его императорскому величеству. И уверена была чрез некую. Фабулу, которую сказывали прежде сего о трудах марса короля траскаго[27], которого и обоготворили, нынешния же истории скажут истинную правду о трудах Петра Великаго. Его Величество никогда не делал, чтоб не было полезно к услуге и к покою своему народу и к славе своего владения. Тако и Ваше Величество во всем том Его Величеству подражаете.

Тогда я всеподданнейший имел честь служить с самого моего младенчества, а именно лет седми или осми от возраста моего при стопах Его Величества, такожде и купели Его Величества в Литве в городе Вилне 1705-м году; а в 1717-м году изволил своим несравняемым в свете милосердием меня оставить во Франции для обучения военных дел.

Того ради сей монарх великий Отец Отечеству изустно меня рекомендовать соизволил Дюку Дюмену принцу Домберу и великому генерал фелтьцейхмейстеру Франции, сыну натуральному славного короля французского Людовика Великаго; где я имел честь быть в службе от 1717 году, и дослужился до капитанского рангу, на которые ранги имею патент за рукою его королевского величества Людовика 15 от начала моей службы…

Тогда я указ Его Величества о моем возвращении получил, и себя дегажировал честным маниром из службы короля французскаго, и поехал в Россию в таком намерении, чтоб принести мой живот на жертву для интересу моего государя, который мне дал свет и учение; я имел честь по моем возвращении в Россию обнять стопы Вашего Величества в 1723 году, и Его Императорское Величество соизволил своею обыкновенною милостию к сиротам в свою роту бомбардирскую лейтенантом, а изустным указом повелел мне обучать молодых ундер-офицеров и солдат лейб-гвардии архитектуре милитарис. Неусыпным тщанием и радением Его Величество отечески желая в Российской империи всякое учение в совершенство привести Петр Великий денно и нощно попечения имея о сей науке милосердуя о народе своем особливо указал, чтоб росийский народ обучался всяким наукам нетокмо в главных академиях, но и в войске при полках указал быть школам для обучения некоторых частей инженерства.

Того ради сия книга Фортификация и геометрия практика переведена с французскаго на росийския, выбрана из книг славных разных авторов и искусных инженеров, в которой находятся все части геометрии и фортификации, какова есть при сем; с показанием практики со всеми циркулными приемами и с некоторою частию вымеривания партикулярнаго действуемаго к строению фортификаций и иных пропорциев.

Того ради Вашему Императорскому Величеству всеподданнейше подношу сии мои малыя труды под протекцию августейшим Вашим стопам надеяся, что Ваше Величество как во всех делех наследствуете мужу славному Петру Великому, славная и великая государыня Екатерина, тако соблаговолит Ваше Величество усмотрит сию книгу колика потребна быть может молодым людям, желающим учения но и совершенным инженерам.

Вашего императорского величества

Нижайший раб

Абрам Петров[28].

Автору этого труда в ту пору тридцать лет. Книга явилась «итогом многолетнего труда. Это собрание учебных текстов, набросков и чертежей». Возможно, что он хотел посвятить ее крестному отцу, но тот, к сожалению, не дожил до ее завершения. И. Л. Фейнберг так описывает этот труд: «Книга эта имеет вид великолепный. Текст в ней начертан каллиграфически, в ней превосходнейшие, первоклассные по уровню чертежи, выполненные, по-видимому, самим Арапом, и предпослано этой книге посвящение. Книга рукописная попала даже в историческое описание Библиотеки Академии наук, но дана там только краткая аннотация»^{76}.

Эта книга — одна из первых, написанных в России на эту тему. В 1724 году Петр I основал Академию наук. В фонды Библиотеки Академии и были помещены эти два тома, написанные арапом Абрамом.

К большому горю Абрама, 6 мая 1727 года, всего несколько месяцев спустя, императрица Екатерина I скончалась.