Адини. Великая княжна. Книга первая

Глава 32. Милосердие

Война продолжалась уже почти год. В отличие от предыдущих войн, наличие значительного количества попаданцев и внедрённых ими изобретений, как со стороны Российской империи, так и со стороны вражеской коалиции, коренным образом изменило способы ведения боевых действий.

Хотя шел только 1841 год, но военные действия временами походили на сражения первой мировой войны, а иногда даже напоминали битвы 21 века. Обе противоборствующие стороны имели винтовки, автоматическое оружие, пулеметы, танки и и бронемашины, самолёты и вертолёты, дельтапланы, минометы и реактивные системы залпового огня. Война быстро переросла в позиционную: накрыли окопов, блиндажей, установили проволочные заграждения. Конечно же при таком количестве орудий убийств было очень много убитых и раненных. Ведомству императрицы удалось таки наладить четкую систему эвакуации раненных и их лечения.

Попаданцы, работавшие в России как-то совершенно упустили из виду беспилотные летательные аппараты, а англичане и их союзники, к ужасу русских солдат, стали применять их в большом количестве. Но такое продолжалось совсем недолго: в один прекрасный день, когда в воздух были подняты около сотни дронов, россияне их все перехватили на своей территории с помощью системы радиоэлектронной борьбы и захватили в качестве трофея.

Вражеская коалиция к этому времени отказалась от высадок морских десантов, поэтому война шла только на границах с Австро-Венгрией. Но воевали там на стороне австрийцев все страны коалиции, они прислали в Австро-Венгрию свои войска, современную технику и вооружение, снабжали всем необходимым. Линия фронта установилась по городам Вроцлав – Краков – Львов - Тарнополь, прежде, чем война переросла в позиционную. И вот теперь ни одна из сторон не могла наступать. Все чего-то ожидали.

А лично я с самого начала войны не помнила, когда и отдыхала. Крутилась, как белка в колесе. Закончила краткосрочные курсы сестер милосердия, дежурила в госпитале, даже иногда ассистировала при операциях. Часто выступала по радио: произносила патриотические речи, пела военные и лирические песни, читала стихи о войне. Выступала и перед ранеными в госпиталях. Организовала несколько творческих групп артистов для выезда на фронт. Кроме того, почти тайно от всех, создавала специальный женский спецназ. Пока у меня было всего десять девушек, но я надеялась, что в недалёком будущем это число увеличится в несколько раз.

Когда заговорила о девичьем спецназе с императором, то он и слушать не захотел, категорически запретил мне о таком даже думать. Пришлось заниматься этим полулегально. Переговорила с Иваном Ивановичем Пылиным. Он сказал, что среди попаданцев на Урале есть один бывший спецназовец, бывший майор, а теперь восемнадцатилетний паренёк. Пообещал мне прислать его. Чтобы полностью этого специалиста задействовать, я решила поговорить со старшим братом. Цесаревич Александр Николаевич тогда руководил подготовкой обороны столицы на случай возможного нападения с моря. Резиденцией цесаревича по традиции был Аничков дворец. Я договорилась о встрече, но когда приехала туда с Лизой, то Сашу дома не застала. Мило побеседовали с цесаревной.

Александр Николаевич приехал уставший и злой. Я всё же попросила его уделить мне несколько минут внимания, побеседовать тет-а-тет. Недовольный наследник сначала отнекивался, но потом согласился, когда я сказала, что дело большой государственной важности.

Когда рассказала о своих планах создать войска специального назначения, то куда и подевались у Саши усталость и недовольство. Он очень заинтересовался. И я рассказала, что есть человек, который может всему научить и организовать. Совсем молодой паренёк, но владеет приемами японского рукопашного боя. Этого человека очень рекомендовал инженер Пылин. Можно создать тайную закрытую базу для подготовки элитных головорезов где-нибудь в лесу. Подобрать самых лучших из лучших солдат и казаков, обучить приемам японской борьбы, меткой стрельбы, фехтованию, умению метать бомбы и подкладывать мины.

Решено было поставить в известность императора, чтобы он не подумал вдруг, что против него готовится заговор. Назначить толкового офицера руководить этой школой. Подыскать глухое место недалеко от Санкт-Петербурга.

Наконец, я рассказала брату о самом важном для меня: созданию женского спецподразделения. Пожаловалась, что обратилась с этой просьбой к папа́, а он прогнал меня и запретил даже думать об этом. А я бы хотела, чтобы у меня, маман и сестер были в окружении девушки, на вид фрейлины или прислуга, о которых бы враги и подумать не могли, что они на что-то способны. А эти девушки могли бы обезвредить и уничтожить любого, кто представляет опасность. Хочу в глубокой тайне, в первую очередь от императора, подготовить таких девушек. Саша мою идею одобрил и поддержал.

Таким образом появился объект номер восемнадцать, а по-простому, база подготовки специальных войск. Император издал секретный указ о создании таких войск. Начальником объекта был назначен полковник граф Петр Андреевич Иванов, герой Кавказской войны и герой войны нынешней, которую стали называть Второй Отечественной. Петр Андреевич был полным кавалером ордена Святой Анны, а также был награждён орденами Святого Георгия четвертой и третьей степени, Святого Владимира четвертой степени.

Полковник Иванов сначала был очень недоволен, что его, боевого офицера, забирают в тыл, но после беседы с императором и наследником согласился возглавить необычное подразделение. Сам объект решено было разместить вблизи финской деревни Териоки. В течение месяца, бешенными темпами, тайно, из бывшей заброшенной усадьбы было создано военно-диверсионное учебное заведение, набран штат преподавателей и обслуживающего персонала, завезено соответствующее оборудование. Курсанты из числа лучших воинов, обычно кавалеры солдатских георгиевских крестов, приступили к учебе. Всего для начала набрали девяносто человек. И десять набранных мною девушек, занимавшихся отдельно и полутайно даже от других курсантов. Нет, конечно, все знали, что рядом с ними учатся барышни, но их тренировки старались проводить отдельно, без посторонних глаз.

Как набиралась эта группа девушек – отдельный разговор. Кстати, я тоже, когда была возможность, приезжала в усадьбу и тренировалась наравне с ними. А все десять девушек два месяца, пока длилась учеба, были на казарменном положении, не покидали расположения части. Мы долго думали, как назвать наш женский отряд и как называть девушку – бойца войск специального назначения. Были неплохие предложения: амазонки, валькирии, русские ведьмы, кикиморы и даже бабы яги. В конце концов остановились на названии “Отряд фей” и каждая девушка, соответственно стала феей. А выбрали мы это название из-за краткости звучания: пока выговоришь в бою “кикимора” или “валькирия” теряется драгоценное время.

Я сразу же пресекла вальяжные отношения девушек к нашему главному преподавателю – красавчику Василию Ивановичу Куковякину, которого с Урала специально для этого дела вызвал инженер Пылин. Восемнадцатилетний белокурый юнец, которому усилиями цесаревича “выбили” офицерское звание прапорщика в прошлой своей жизни был матёрым спецназовцем, майором подразделения “Альфа”. Девушки же восприняли его поначалу как глупого и забитого провинциального паренька для насмешек и развлечений. Кстати, кто были эти девушки? Это были две мои фрейлины – Елизавета Николаевна Карамзина и Сарра Фёдоровна Толстая. Третья моя фрейлина - Евгения Ивановна фон Вестфален – тоже хотела получиться к проекту, но я не позволила:

Ты теперь замужняя, в любой момент можешь оказаться в интересном положении, а там надо бегать, прыгать, получать удары. Я не могу подвергать тебя опасности!Но, Ваше Императорское Высочество! Я не собираюсь пока заводить детей!Всё равно кто-то должен оставаться при мне! Будешь работать за троих! И учти, у нас фрейлины по определению должны быть исключительно незамужними, поэтому особо не афишируйте ваши с Карлом отношения. Когда смогу выпросить у императрицы для тебя должность камер-фрейлины, гофмейстрини или статс-дамы, тогда вы с Карлом официальнобудете представлены как муж и жена.

Ещё три феи были из числа моих служанок, а именно Глаша, Липа и Лампа. Они тоже с радостью приняли предложение стать женщинами-воинами. Я надеялась когда-нибудь использовать то, что Липа и Лампа были близнецами, похожими друг на дружку как две капли воды. Как-то обмануть противника, но как пока не придумала. Служанки предложили мне ещё троих девушек из числа прислуги в домах царских вельмож. Довольно трудно было их забрать оттуда, потому что девушки были крепостными, зато сильными, с мощной мускулатурой и другими прекрасными физическими и умственными данными. Звали этих троих Анфиса Прокофьевна Самотейкина,Лукерья Степановна Порошина и Гульнара Саидовна Сейфуллина.

А ещё две девушки появились у меня из числа выпускниц Смольного института благородных девиц. Я поехала туда и выбрала на мой взгля самых сильных и смекалистых. Это были дворянки Полина Дмитриевна Гончарова и Анна Сергеевна Наумова.

Государыня императрица Александра Федоровна смогла очень хорошо наладить работу своего ведомства в военное время, мобилизовав все возможные средства и ресурсы на помощь фронту. В первую очередь это касалось приема, размещения и лечения раненных бойцов.

Самым слабым местом здесь было отсутствие должного количества среднего медицинского персонала. Поэтому в столицах и крупных городах, а также при женских монастырях в срочном порядке были организованы курсы сестер милосердия. Годичную программу курсов сократили до двух месяцев. К преподаванию на этих курсах привлекались лучшие медики, в том числе придворные и из военно-медицинской академии. В старших классах женских гимназий и институтов благородных девиц подготовка па специальности “сестринское дело” стала обязательной.

Чтобы показать достойный пример, императрица и все три царские дочери записались на курсы сестер милосердия, на них же записались большинство фрейлин и придворных дам, дам из высшего света, а также жены и дочери многих священников, купцов, мещан.

Для размещения госпиталей были предоставлены залы и комнаты императорских резиденций в Гатчине, Петергофе, Царском селе. Часть помещений Зимнего дворца также стали госпиталями. Многие аристократы и дворяне по примеру царской семьи также организовали в своих дворцах и особняках госпитали или санатории для выздоравливающих.

Но одно дело предоставить помещение, а другое госпиталь организовать. То есть закупить кровати мебель, оборудование. Дамы сами для своих госпиталей нанимали врачей, нянь, сиделок и сестёр милосердия, сами ухаживали за больными.После окончания курсов сестёр милосердия великая княгиня Мария Николаевна, великая княжна Ольга Николаевна и я вместе с императрицей стали по очереди дежурить возле раненных бойцов, размещенных в стенах Зимнего дворца.

Женщины царской семьи выполняли такую же грязную и тяжёлую работу, как и остальные сестры милосердия. Самым тяжёлым был прием вновь поступающих солдат и офицеров, многие из которых были завшивлены, давно не мытые, с ужасно запущенными ранами. Их нужно было обмыть переодеть и привести в божеский вид. Такжеделали перевязки и обработку ран после операций, смену постельного белья, присутствовали и ассистировали при операциях и даже уносили ампутированных ноги и руки. Выполняли и другую рутинную работу: смазывали бинты, стерилизовали инструменты. Важной составляющей нашей работы в лазарете было простое общение с ранеными. По примеру Ольги теперь в карманах у меня всегда были конфеты и другие сладости для угощения тяжелыхраненых. Мы также приносили доставленные из царских оранжерей экзотические фрукты и ими угощали раненых. Выслушивали рассказы больных, писали за тех, кто неграмотен, письма домой. Вечерами мы с Олей иногда приносили с собой гитары и негромко напевали свои песни.

Раненых в залах Зимнего дворца размещали строго по характеру ранений. И привозили сюда самых тяжёлых, наверное, потому что работали в Зимнем самые лучшие в империи медики, имевшие придворные звания и чины. Так в Николаевском зале размещались раненные в голову и позвоночник, в Восточной галерее – раненые в конечности, в Гербовом зале – имевшие ранения брюшной полости и тазобедренной области. В Петровском зале разместили самых тяжёлых, умирающих, здесь каждый больной был огорожен ширмой. В комнатах за Александровским залом разместили операционную, а в Фельдмаршальском зале – перевязочную. При этом в каждом зале размещалось до 200 человек, таким образом в лазарете Зимнего дворца одновременно находились на излечении более тысячи раненых. Такого большого количества раненых в нашем мире не было даже в Крымскую войну, поэтому попаданцы взяли за образец организацию медико-санитарной службы первой мировой войны.

Кроме работы в госпитале, императрица часто заставляла нас с Марией и Ольгой заниматься и другой, как правило, неинтересной и рутинной работой по благотворительности. Это были участия в заседаниях различных комитетов: по помощи беженцам, военнопленным, семьям погибших бойцов, по сбору средств на военные нужды. Меня, например, назначили руководить Комитетом Ея Императорского Высочества великой княжны Александры Николаевны по оказанию временной помощи пострадавшим от военных действий. Сокращённо: Александринский комитет. По вечерам, после изнурительной работы в лазарете, мне часто приходилось заниматься нудной бумажной работой, связанной с деятельностью комитета. Для помощи пострадавшим от военных действий требовалось всё больше средств. Вскоре частных пожертвований стало недоставать. Приходилось выпрашивать деньги из государственной казны. А ещё я придумала привлечь фотографа, делать снимки великих княжон с выздоравливающим ранеными, а потом эти снимки продавать на улицах и в учреждениях, чтобы вырученные деньги шли на помощь пострадавшим.

С Ольгой и Марией я также помогала императрице в управлении Ведомства императрицы Александры Фёдоровны. Государыня взяла под своё руководство всеобщее народное движение по обеспечению фронта всем необходимым, наладила систему снабжения, состоявшую из множества больших складов и баз, где изготавливались перевязочные материалы, в том числе для хирургических операций, хранились и распределялись медицинские препараты, консервы, сушеные овощи и фрукты, сладости, табачные изделия, одежда, обувь, постельные принадлежности, белье и прочее.

На этих же базах и складах неравнодушные женщины, часто даже из высшего сословия, переодевались в рабочую одежду, осваивали швейные машинки, шили солдатское бельё и постельные принадлежности для раненых, резали марлю и сворачивали из неё бинты.

Государыня иногда выезжала с инспекционными поездками в Царское село, Петергоф, Гатчину, Москву и другие города, где тоже были лазареты для раненых, инспектировал она также санитарные поезда. В такие поездки она, как правило, брала кого-то из нас, великих княжон, меня или Ольгу.

Со своим Фёдором (его я уже давно называла своим) за этот год войны я встречалась всего лишь раз, когда он приезжал на несколько часов в Санкт-Петербург, будучи снова удостоенным высочайшей аудиенции по случаю представления к званию подполковника и пожалования ордена Святого Георгия третьей степени. Мы с Фёдором смогли побеседовать тогда почти наедине только несколько часов. Однако много раз в течение этого года, когда случалась возможность, разговаривали по телефону. В самом начале этой войны Фёдор Паскевич участвовал в отражении десанта противника на Таманский полуостров, за что получил орден Святого Владимира третьей степени с мечами. В последние месяцы Федор воевал на юге Польши где-то в районе Кракова.