Адмирал Ушаков. Письма, записки

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА А. В. СУВОРОВУ ОБ УСПЕШНЫХ ДЕЙСТВИЯХ ОТРЯДА СУДОВ КАПИТАНА 2 РАНГА А. А. СОРОКИНА ПРОТИВ БРИНДИЗИ И У БЕРЕГОВ АПУЛИИ, ЗАДАЧАХ ЭСКАДРЫ КОНТР-АДМИРАЛА П. В. ПУСТОШКИНА, ОТПРАВЛЕННОЙ ДЛЯ ДЕЙСТВИЙ ПРОТИВ АНКОНЫ, И ДАЛЬНЕЙШИХ ПЛАНАХ ПО ОЧИЩЕНИЮ ЮЖНОЙ ИТАЛИИ ОТ ФРАНЦУЗОВ

28 апреля 1799 г.,

остров Корфу, корабль «Святой Павел»

Ваше сиятельство, милостивый государь, граф Александр Васильевич!

По предписанию вашего сиятельства минувшего марта от 23 дня, на сих днях мною полученному, доношу: сходно с желанием и требованием министерства Римско-императорского двора и сходно с высочайшим его императорского величества полученным мною указом для крейсирования в Венецианском заливе, блокирования Анконы, для наблюдения в обезопасения коммерции и особо доставления в итальянскую армию провиантов и для сбережения всех островов и берегов оного залива послал я отделенную от себе эскадру под командой господина контр-адмирала и кавалера Пустошкина, которая и отправлена к стороне Анконы. О исполнениях, ему следующих, с ордера, от меня данного, при сем прилагаю точную копию. Оная эскадра обезопасит все места в Венецианском заливе от кораблей и крейсеров и будет помоществовать во взятии Анконы и наносить всякий вред неприятелю при берегах Чезал пинии.

К стороне же провинции Пулии[73], к Бриндичи и Манфредонии от 1 числа сего месяца послана от меня еще отделенная эскадра в числе четырех линейных фрегатов, одной шхуны, одного турецкого корвета, пяти турецких же канонирских лодок и одного неаполитанского фрегата. В Бриндичи с французского корабля «Женеро» для занятия крепости высажены были на островок в крепость пятьсот человек французов, которые, как скоро увидели приближающуюся нашу эскадру, бросили все; не успели взять с собою ничего, даже серебро и деньги, собранные в контрибуцию, оставили и в великом страхе без памяти бежали во внутрь матерой земли к стороне Неаполя и, по известиям, посланными от кардинала Руффо в погоню за ними войсками побиты.

Означенная эскадра фрегатов от меня послана под командою флота капитана 2 ранга и кавалера Сорокина, которому предписано обезопасить и освободить берега Пулии до Манфредонии. За посылкою оных отделениев с поспешностию приуготовляю я исправлением четыре корабля, которые пойдут со мною с присоединением означенных фрегатов, в стороне Бриндичи ныне находящихся. Командующий турецкой эскадрою Кадыр-бей исправлением также приуготовляет половину турецкой эскадры: два корабля, три фрегата и один корвет. Как скоро оные готовы будут, немедленно с оным числом судов пойдем мы напервее в Италию к стороне Бриндичи и Манфредонии и, исполни потребные надобности, оттоль к Сицилии, в Мессину и к Неаполю, для общего действия с аглинскою эскадрою в освобождение оного от французов.

Не достает только со мною десантных войск, с которыми в Бриндичи, на берега Пулии и к Неаполю нетерпеливо ожидают моего прихода и всю надежду полагают на оные будущие со мной войска. Если сходно будет с высочайшим повелением, ожидаю я присылки двух батальонов, назначенных в Мальту, и сверх оных весьма надобно хотя малое число войска на отделенную от меня эскадру под командою контр-адмирала Пустошкина, к которому доставление удобно через Триест или Венецию.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА В. С. ТОМАРЕ О НАГЛЫХ ТРЕБОВАНИЯХ АЛИ-ПАШИ ЯНИНСКОГО, ПРЕТЕНДУЮЩЕГО НА ПОЛУЧЕНИЕ ПРИЗОВЫХ СУДОВ И ТРОФЕЕВ, ЗАХВАЧЕННЫХ НА ОСТРОВЕ КОРФУ, И О ВЫМОГАТЕЛЬСТВЕ ПОДАТЕЙ С ЖИТЕЛЕЙ ОСТРОВА СВ. МАВРЫ

18 мая 1799 г.,

корабль «Святой Павел»

Господин Али-паша, подошед с войсками в Превезы по близости Св. Мавры, письмами своими ко мне и особо к обывателям Св. Мавры столь неприличные и наследуемые требования произвел, что и описывать их кажется неприлично. От меня требует, между прочим, французских судов, взятых нами в приз при острове Видо, в которых Блистательной Портою, как значит по письму, уже ему отказано; требует судов, взятых под крепостью, и призовых некоторых вещей, называя своими, и чает в крепостях, что нашлось наличного; тож чтобы переловить и отдать ему некоторых албанцев, перешедших в острова, называя их продерзателя-ми, бунтовщиками и разбойниками. А от обывателей Св. Мавры требует с великой строгостию и угрозами подати семисот червонных, называя их подданными Блистательной Порты; также требует выдачи албанцев, угрожая, ежели всего этого не выполнят, что он с ними добровольно не расстанется и не отойдет.

Письма его, ко мне писанные, и от него же письмо обывателям в Мавру и к офицерам нашим, находящимся в крепости Св. Мавры, их ко мне представления в оригинале при сем препровождаю[74]. Я во удовлетворение его письма опубликовал во все острова требуемых им албанцев из островов выгнать вон непременно. Жить им во оных не позволять да и впредь приходящих с албанской стороны албанцев на острова не принимать и высылать их вон; тож приказами моими писал и ко всем нашим офицерам, и все выполнено будет непременно. Судно одно, взятое нами под крепостью, сказывают, принадлежало Али-паше, хотя оно надлежало нам в приз, но по дружбе обещал я ему его отдать, а в прочих неприличных и неследуемых требованиях ему отказал.

С письма моего, к нему посланного, точную копию при сем прилагаю. Теперь совсем не время такие угрозы и тревоги производить освобожденным нами островам, какие произведены от Али-паши Св. Мавре, и настоит опасность в том, что все острова тревожатся бесподобно таковыми обстоятельствами, и особо, что упомянуто в письме его, будто бы они состоят подданными Блистательной Порты. Я опасаюсь изо всех таковых происшествиев весьма худого следствия и упреждаю ваше превосходительство просьбою моею исходатайствовать как наискорее Али-паше таковые неприличные требования подати и угрозы повелением воспретить.

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I ОБ ОСВОБОЖДЕНИИ ПРОВИНЦИИ АПУЛИИ ОТРЯДОМ СУДОВ А. А. СОРОКИНА И О БЛОКАДЕ АНКОНЫ ЭСКАДРОЙ П. В. ПУСТОШКИНА

18 мая 1799 г.

Высочайший именной в[ашего] и[мператорского] в[еличества] указ минувшего марта от 27 дня, в котором изображено: «Обеспеча плавание свое взятием Корфу, можете вы ныне гораздо с большим успехом исполнить данное от нас вам повеление, равно прикроете совершенно от покушений французских турецкие берега, взяв возможную осторожность от оставшихся в Анконе кораблей, делая над ними поиски, и стараться, чтобы не могли они выйти; равномерно пресечь по всему Адриатическому морю плавание для французских судов, препятствуя собираться в каковое-либо место транспортным их судам для помещения десантных войск; словом, стараться совершенно обеспечить от извергов сих все берега соединенных держав», — я с глубочайшим благоговением имел счастье получить и всеподданнейше доношу: выполняя высочайшие в[ашего] и[мператорского] в[еличества] данные мне повеления, отделенную от меня эскадрою фрегатов и прочих судов под командою капитана Сорокина успешными действиями неаполитанского владения провинции Пулия от французов освобождена, и оная эскадра продолжает еще свои успехи.

Контр-адмирал Пустошкин также с отделенною от меня эскадрою, по первым известиям, почитаю от сего времени более семи дней, дошел к Анконе и блокирует оную; также и посланные от него два фрегата с одним португальским кораблем к Триесту, почитаю, по тому ж непременно уже дошли; и Адриатическое море теперь от французов свободно, и всякая коммерция безопасна.

Я всевозможно поспешаю докончить исправление четырех кораблей; ожидаю в самой скорости провианта, необходимо надобного, и албанское войско, на соединенную эскадру с нами следующее, и немедленно вместе с командующим турецкою эскадрою Кадыр-беем, присоединя с собою отделенную эскадру фрегатов, пойдем в поведенный путь к Сицилии, к Неаполю и в прочие места, где только надобность требовать будет.

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О ДЕЙСТВИЯХ ОТРЯДА СУДОВ А. А. СОРОКИНА И ДЕСАНТНОГО ОТРЯДА КАПИТАНА 2 РАНГА Г. Г. БЕЛЛЕ ПРИ ОСВОБОЖДЕНИИ ПРОВИНЦИИ АПУЛИИ

4 июня 1799 г.,

корабль «Святой Павел»

После всеподданнейшего донесения моего в[ашему] и[мператорскому] в[еличеству] минувшего мая от 18 числа о благополучных успехах посланной от меня эскадры к Бриндичи и Манфредонии для освобождения берегов Апулии от французов для истребления их и бунтовщиков из всех мест, при берегах находящихся, и для поиску неприятельских судов от командующего оной эскадры флота капитана 2 ранга и кавалера Сорокина того ж месяца от 18 числа рапортом ко мне донесено: выполняя данные от меня ему повеления, старается о освобождении провинции Апулии от неприятелей. Приведя жителей Барлетты и ближних мест в послушание и порядок, оставил в оном месте фрегат «Григорий Великия Армении» делать наблюдения, дабы не последовали какие еще беспокойства, и защищать от оных, а сам с эскадрою 8 числа мая от Барлетты отправился к Манфредонии. Идучи близ берегов, заходил и приставал в разных местах, и после первых действиев везде флаг в[ашего] и[мператорского] в[еличества], яко великого их покровителя, встречаем был с надлежащей почестию салютом пушечных выстрелов и с радостным восклицанием народа, уверяя о верности их к своему королю.

Того ж числа прибыл он с эскадрою благополучно в Манфредонию и, высадя на берег десант, съехал с неаполитанским министром Мишеру, на котором собрались множество из дальних мест депутатов с предложением в приверженности своему законному королю. Противился только столичный город Фоджа, хотя великое число в нем жителей привержены к королю, но якубины и бунтовщики, уверяя народ, что имеем мы с собою войск весьма малое количество, не можем им вспомоществовать.

Флота капитан Сорокин по общему совету с командующими судов и неаполитанским министром кавалером Мишеру, согласуясь с повелениями моими и благонадежными обстоятельствами, дабы утвердить и уверить жителей совершенною нашею помощию, умножили десант на берег вооруженных солдат и канонир с четырьмя пушками с надлежащими снарядами до пятисот человек, поруча оный в командование флота капитан-лейтенанту[75] и кавалеру Белле, приказал поспешно итти к городу Фоджа и оный военною рукою принудить повиноваться королю, неприятелей и противящихся разбить и забрать в плен, а повинующихся прощать и уговаривать ласкою быть послушными своему королю. При оном же войске отправился с ними и кавалер Мишеру с доверенностью комиссии от своего короля. Как скоро жители города Фоджа, верные королю, узнали о посылке к ним высаженного десанта, тотчас прислали своих депутатов с донесением, что они всех якубинов забрали под караул и просят о покровительстве города и установления в нем порядка.

Флота капитан-лейтенант Белле с порученным ему войском на другой день дошел к Фоджа благополучно, и от 13 числа флота капитан Сорокин получил письмо от министра Мишеру и рапорт от господина Белле, что при вступлении войск наших в город Фоджа встречены они от народа с великою радостью и честью, но не в дальнем расстоянии от города собрались якубины и бунтовщики до трехсот человек и еще умножались и угрожали жителям разорением. Флота капитан Сорокин приказал капитан-лейтенанту Белле с войском иттить туда, их разбить и забрать в плен. Как скоро капитан-лейтенант Белле приблизился к бунтовщикам, тотчас все они разбежались и оставили свою малую артиллерию. Множество народа, верных королю, начали присоединяться к нашим войскам, и в лагерь наш приехали с разных мест депутаты даже и из города Банивенто, который состоит только в 34 милях от Неаполя. Уведомляет он, что при кардинале Руффо войск находится 8000 человек и к нашим войскам соединяются от него 1300 инфантерии и 300 кавалерии. Все оные войска, избрав наилучшее и удобнейшее место, укрепились на оном. Капитан Сорокин старается еще усилить десант свой подкреплением с фрегата «Григорий Великия Армении». Сие укрепление, где войски наши находятся, жителями названо «Павел».

Засим капитан Сорокин уведомляет, что многие уже провинции неаполитанского владения освобождены от французов и бунтовщиков, спокойны и верны своему королю, ожидает он войск наших со стороны матерого берега от господина фельдмаршала Суворова, о которых доходят слухи, что они уже недалеко, и испрашивает от меня повеления, остаться ли ему с эскадрою на том месте или следовать ко мне в соединение. И как от меня всеподданнейше донесено вашему императорскому величеству, что повеления мои посланы к отделенным от меня эскадрам немедленно соединиться и следовать вместе со мною к Сицилии в соединение с контр-адмиралом Нельсоном, то и ожидаю оных в Корфу; а к господину Сорокину послал еще я повеление обнадежить жителей скорой присылкою к ним войска, ожидающего[ся] мною, и, утвердя их в непоколебимой верности королю, следовать ко мне в соединение.

А между тем я поспешаю всевозможно докончить исправление кораблей, провиант на эскадру теперь из Константинополя привозится на судах транспортных, и получаю на эскадру. Сего числа получил я через пришедшие суда из Боко-ди-Катаро известие: по разнесшемуся там слуху, говорят за вероятное, что Анкона и находящиеся там корабли соединенными российскими и императорскими войсками и российскою же отделенную от меня эскадрою, блокирующею Анкону, не в давнем времени взяты, говорят, будто бы точное получено об оном известие через пришедшее из Венеции судно; но вероятно ли сие известие, требуется еще подтверждение. О чем сим всеподданнейше доношу.

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О ПРЕДАННОСТИ ЧЕРНОГОРСКОГО НАРОДА РОССИИ

4 июня 1799 г.,

корабль «Святой Павел», при острове Корфу

Во исполнение высочайшего именного вашего императорского величества указа марта от 2 числа послал я с письмом моим к митрополиту Черныя Горы Негошу флота капитан-лейтенанта, что ныне капитан 2 ранга, Клопакиса, который порученное ему дело исправил со всякой точностию.

Митрополит и весь народ черногорский всеподданнейшую и вернейшую приверженность имеют к вашему императорскому величеству. Письмо его марта от 17 дня, мною полученное, письмо генерального консула в Рагузе графа Джика и при нем копию с письма же митрополита при сем всеподданнейше подношу. Хотя объясняют они, между прочим, опасность, ими предвидимую, но при бытности эскадры в здешнем краю ничего подобного, по мнению моему, случиться не может, а особо что французы в Венецианском заливе теперь не существуют. Флота капитан Клопа-кис, по сходству высочайшего мне повеления, из Рагузы отправился в Заро для осведомления о войсках генерал-лейтенанта Германа, прибыть туда следующих, а оттоль отправился в Триест и далее к господину фельдмаршалу Суворову, отколь с надлежащими сведениями я его вскорости ожидаю. О чем сим всеподданнейше доношу.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА РУССКОМУ ПОСЛУ В КОНСТАНТИНОПОЛЕ В. С. ТОМАРЕ СО СВЕДЕНИЯМИ О ФРАНЦУЗСКИХ И ИСПАНСКИХ ФЛОТАХ И О НЕОБХОДИМОСТИ ПОПОЛНЕНИЯ СОСТАВА СУДОВ РУССКОЙ ЭСКАДРЫ

4 июня 1799 г.,

корабль «Святой Павел»

По известиям, о коих я имел уже честь ваше превосходительство уведомить, сильный флот французский прошел Гибралтар, вступил в Средиземное море; полагают, что и гишпанский с ним соединился или соединится, считаю, что 45 линейных кораблей, кроме фрегатов, составлять будут оный флот. Вице-президент господин адмирал и кавалер граф Григорий Григорьевич Кушелев сходно с высочайшим повелением перед сим же уведомил меня, что французский флот в Бресте приготовлялся к выходу: три корабля трехдечные, то есть каждый более стопушечных, 16 80-ти и 11 74-пушечные. По известиям, теперь также считают в числе пришедших в Средиземное море французских кораблей три большие трехдечные, в гишпанском флоте не только стопушечные, но один есть 134-х пушек. Желательно, чтобы и с нашей стороны сколько-нибудь были трехдечные корабли, хотя против самых важных.

Кадыр-бей уверил меня, что он требовал к себе 4 корабля в прибавок. Я надобностью почитаю: на таковой случай, ежели бы Блистательная Порта Оттоманская в числе оных прислала бы сюда 120-пушечный корабль, таковой корабль даже один великую помощь во флоте делать может, а часто и победа зависит от превосходных кораблей. Не соизволите ли объясниться Блистательной Порте о присылке сих кораблей по требованию Кадыр-бея. Я надеюсь, что англичане не упустят того, чтобы они за французским флотом не пошли в Средиземное море, но во всем Средиземном море, не слышу я, теперь даже и у англичан больших кораблей здесь нет; можно надеяться и на те, какие мы имеем, но большие корабли великое превосходство имеют. Я надеюсь на мой корабль о 80-ти пушках, но он один, а подобного и сему другого нет.

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О ДЕЙСТВИЯХ ЭСКАДРЫ П. В. ПУСТОШКИНА У АНКОНЫ И ЗАНЯТИИ ГОРОДОВ ФАНО И СЕНИГАЛИЯ

17 июня 1799 г.

Полученными мною от господина контр-адмирала и кавалера Пустошкина рапортами объяснено: по прибытии он с эскадрою 5 числа мая к Анконе корабля «Женеро» при оной не застал, который более 15 дней прежде прибытия эскадры оттоль ушел с одним бриком и нигде об нем не слышно. Говорят, что намерение его было иттить в Тулон, но справедливо ли сие, неизвестно. При Анконе состоят три корабля разоруженные и несколько малых судов.

Контр-адмирал Пустошкин в тот же день по кораблям и по крепости производил канонаду для усмотрения точно неприятельских укреплениев, после того в разные числа проходил с эскадрою на немалое расстояние к стороне Венеции для усмотрения берегов и разных осведомлениев и приставал в нескольких местах. 14 числа при сделавшемся крепком SO ветре в рассуждении открытого рейда в предосторожность отошел от оных мест в Истрию, в порт Квието, для разных потребностей, для налитая пресной воды и получения свежей провизии. Оттоль писал он в Венецию к господину Верини, к командующему морскими цесарскими силами, дабы согласясь соединиться при том порте или где назначено будет место соединения с морскими и сухопутными войсками и чтобы вместе следовать для блокирования Анконы. Из оного места 21 мая отправился с эскадрою и 26 числа прибыл к Анконе и, узнав, что местечко Римини взято передовыми цесарскими войсками, а Пезара взята ж от французов штурмом обывателями тех мест, французы оттоль в немалом числе с тремя пушками ретировались в местечко Фано. Посему контр-адмирал Пустошкин послал с эскадры десант на берег под командою майора Гамена, гранодир и фузелер сто человек и сто человек турок и три полевые пушки, под прикрытием турецкого фрегата капитана Зейнера, корветы капитана Гуссейна, тартаны и бригантины новокупленной под командою лейтенанта Ратманова, дав повеление майору Гамену высадить десант в местечке Пезаро, уговорить обывателей тамошних мест соединиться с ними и общими силами действовать, разбить неприятеля и взять местечко Фано, что майором Гаменом и исполнено с отличной ревностию и неустрашимой храбростию. По соединении… с обывателями местечко Фано по нескольким действиям и по великом сопротивлении неприятеля при помощи жестокой канонады с судов штурмом взято июня 1 числа. Французы, разбитые в оном месте, в числе до пятисот человек с тремя пушками ретировались в последнее к Анконе местечко Сенегал.

Контр-адмирал Пустошкин отрядил еще от себя к майору Гамену в сикурс сто тридцать человек солдат и пятьдесят человек турок с одною пушкою под командою подпоручика Аполонова и приказал майору Гамену, соединясь с большим еще числом обывателей, вместе с оными следовать к местечку Сенегал, в котором французы укрепились, ретировавшиеся из Фано и присоединившиеся к ним на сикурс несколько из Анконы, оных разбить и местечко Сенегал взять, к которому месту майор Гамен с десантными войсками и обывателями и отправился, и по слуху мне известно, что оно уже взято. О действиях десантных войск против местечка Фано и о взятии оного штурмом майором Гаменом с рапорта его, в копии ко мне присланного, и с рапорта ж командующего бригантиною флота лейтенанта Ратманова копии вашему императорскому величеству всеподданнейше подношу.

И осмеливаюсь рекомендовать за распоряжение и деятельность господина контр-адмирала и кавалера Пустошкина; за храбрость, отважные и неустрашимые действия командущего десантными войсками майора Гамена, под командою его находившихся капитана Чебышева, мичмана Скаловского, командущего новокупленной бригантины флота лейтенанта Ратманова, мичманов Неронова и Куликовского; отношу справедливость за ревность и храбрые подвиги нижним чинам служителям, командирам и войскам турецким, в десанте и на судах находившимся. О чем сим всеподданнейше доношу.

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О ДЕЙСТВИЯХ У БЕРЕГОВ ИТАЛИИ ЭСКАДР П. В. ПУСТОШКИНА, А. А. СОРОКИНА И ДЕСАНТНЫХ ВОЙСК КАПИТАНА 2 РАНГА Г. Г. БЕЛЛЕ

17 июня 1799 г.

Каковы получены мною известия о французском, гишпанском и английском флотах, вшедших в Средиземное море, и о расположении оных, в[ашему] и[мператорскому] в[еличеству] при сем всеподданнейше подношу копии с писем полномочного министра из Константинополя и из Мессины от консула Манца, в которых все обстоятельства объяснены подробно. И засим всеподданнейше доношу: посланными от меня эскадрами, находящимися при блокаде Анконы под командою контр-адмирала Пустошкина и при Манфредонии — капитана Сорокина, оказаны весьма успешные действия. Эскадрою, при Манфредонии находящеюся, все провинции неаполитанского владения от Отранта, Бриндичи и до Манфредонии и около оной на дальнее расстояние от французов и бунтовщиков-карманиолов[76] освобождены и успокоены. Войски наши, с оной эскадры в десанте находящиеся под командою капитан-лейтенанта Белли, соединясь со множеством обывателей, почти уже под стенами Неаполя находятся. Я получил известие, что и кардинал Руффо с войсками своими соединился с ними.

К контр-адмиралу Пустошкину послал я с нарочным судном повеление, встречу еже[ли] он с эскадрою идет сюда, коим приказал из оной эскадры два российские фрегата, одно малое судно, один фрегат, одну корвету и одно малое же судно турецкие оставить при Анконе, ежели она еще не взята, для блокирования и способствования взятью оной; оное же отделение обезопасит и коммерцию.

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА П. В. ПУСТОШКИНУ О СОСРЕДОТОЧЕНИИ ВСЕХ ОТДЕЛЬНО ДЕЙСТВУЮЩИХ ОТРЯДОВ РУССКОГО ФЛОТА В КОРФУ

17 июня 1799 г.,

благополучный корабль «Святой Павел»,

при Корфу

Рапорты вашего превосходительства сего месяца от 4, 5 и 7 чисел и приложения при оных я получил, из которых явственны дела вверенной вам эскадры при Анконе и поблизости оной соединенно с обывателями, а напоследок и с подошедшими в соединение [отрядами] неапольских войск под командой генерала Лагоц благонадежны. К тому ж и цесарский генерал Клено с войсками поспешает приходом.

Я имею надежду, что ваше превосходительство, приостановясь там с эскадрою на малое время и соединясь с означенными войсками при известном из объяснений ваших о французах положений, будете иметь добрые успехи, чего искренно вам желаю. И как обыватели Анконы и всех ближних неапольских мест нетерпеливо желают своего освобождения, потому скорым нападением многих сил на Анкону, надеюсь, имеете вы добрый успех, и, кажется, оная крепость в малое число дней должна быть вами взята, причем и будете свободны к соединению со мною.

О французском и гишпанском флотах какие известия имею я, изволите усмотреть из прилагаемых при сем писем из Константинополя от российского полномочного министра и из Мессины от российского же консула Анастасия Манса, ко мне писанных, с которых копии при сем, а от министра и письмо его к вам прилагаю. Я должен всевозможно поспешить в соединение к Нельсону, ожидаю прибытия сюда под начальством вашим эскадры и эскадры из Манфредонии, под командой флота капитана и кавалера Сорокина находящейся. Изо всех таковых сведений заключаю: ежели английский лорд Бриджпорт сильной своей эскадрой подойдет за неприятельскими флотами в Средиземное море, тогда сторона союзных флотов будет достаточно сильна и превосходна; и по всем обстоятельствам замечается французский флот в скором по намерении его исполнений уже приостановлен и, полагать можно, в Венецианский залив в глубину оного к стороне Венеции пуститься не осмелится, чтобы себя тут не запереть, да и авантажей, для чего бы он туда иттить пожелал, не предвидится, а намерение его сходственное должно быть с объяснениями полномочного министра. Следовательно, надобно нам расположиться сходственно с обстоятельствами, какие теперь есть и предвидятся.

Ежели же уже Анкона взята, в чем я надеюсь на божескую помощь, на ваше искусство и расторопность при оном, ежели мы оставим при Анконе из наших один фрегат и еще какое-либо малое судно, будет тут достаточно, а они на случай и под защитой Анконы быть могут. Ежели же Анкона еще и не взята, буде вы, исполняя со скоростью повеления, оставили ее блокировать войскам неаполитанским генерала Лагоца и цесарскому генералу Кленау соединенно с обывателями тамошних мест, и тогда есть надежда, что она будет взята непременно, то и на таковой случай суда наши в том краю быть могут безопасны.

Не известно мне только, будут ли российские войска от армии господина фельдмаршала графа Александра Васильевича Суворова к нам на употребление по разным обстоятельствам присланы в Триест, в Венецию или в другое какое место, чтобы могли быть перевезены и доставлены ко мне в эскадру в Корфу и Манфредонию. На таковой случай почитаю надобностью сделать предупреждение и иметь в той стороне военные суда к безопасному их препровождению, сообразно со всеми сими обстоятельствами, каковы они теперь есть. Полагаю иметь в той стороне два фрегата российских, один фрегат и один корвет турецкий. И ежели можно, отделить еще к ним по одному судну малых из обеих эскадр.

Я посылаю к вам с сим повелением нарочное судно «Красноселье» и предписываю: ежели оно вам встретится, извольте послать от себя обратно к Анконе фрегаты «Навархия» и «Казанская Богородица», один фрегат турецкий и один корвет, из малых судов или бригантину новокупленную, или «Красноселье» и одно из малых судов турецких, кирлангич или какое есть другое способное. Буде Анкона еще не взята, поруча оные отделения в команду флота капитану графу Войновичу, предпишите ему: со стороны моря оную блокировать и французских судов не выпускать и стараться вместе с сухопутными войсками принудить ее к сдаче. Когда же она будет взята, довольно иметь один фрегат для защиты порта и для всяких надобностей, а прочие свободны будут к выполнениям потребностей и рассуждений войск наших, в случае перевоза их на эскадру в Корфу и в Манфредонию, а притом и коммерция совсем уже будет свободна и безопасна. Вы же с кораблями и прочими судами эскадры, вам вверенной, поспешите немедленно быть ко мне в соединение к следованию со мною в соединение к английской эскадре контр-адмирала Нельсона или лорда Винсента, как обстоятельства окажутся. А при Корфу оставим достаточный отряд для предохранения оной.

О успехах находящейся эскадры нашей при Манфредонии флота капитана и кавалера Сорокина уведомляю: оной эскадрой вся провинция Пулия и многие провинции от французов и карманиолов совсем освобождены. Морские войска с оной соединенно с турецкими в Манфредонии ссажены на берег и, освободя все места, в близости лежащие, соединясь с множеством обывателей и с войсками кардинала Руффо, находятся почти под стенами уже Неаполя. Можно уповать, что и успехи из того последовать могли, но по обстоятельствам надобностей от меня к господину Сорокину посланы неоднократные уже повеления, как наискорее с эскадрою быть ко мне в соединение, и ежечасно прихода сюда оной ожидаю. Какие обстоятельства после донесений ваших ко мне при Анконе последовали, взята ли оная или нет, на каком что положении при отправлении вашем оттоль осталось и об отряде от вас вышеозначенного отделения, извольте со всеми обстоятельствами донести главнокомандующему войсками господину фельдмаршалу графу Александру Васильевичу Суворову, в Вену и в Константинополь к министрам, к государю императору, и в Триест, к кому надлежит, дабы коммерцию отнюдь не прерывали и были бы безопасны.

Впрочем, буде Анкона вами соединенно с сухопутными войсками уже взята и потому считать можно, что Венецианский залив останется совсем уже чист от неприятеля, в таком случае на благорассуждение ваше отдаю, ежели окажется не нужно столько судов иметь в тамошнем краю, можете число судов того отделения уменьшить. Ежели к Анконе стоящие корабли останутся целы и ежели можно иметь там войска к посажению из них хотя на один для защиты устья гавани, и содержать тут одно или два малых судов для пересылок, можете на таковой случай из наших двух фрегатов один взять сюда с собой. Словом, на таковой случай, какой теперь мне еще неизвестен, можете вы распорядиться по оному. Сие я вашему превосходительству позволяю, только не более оставлять больших судов, как вышеозначено, ибо кораблям должно быть здесь всем в соединении, и я приходу вашего и эскадры из Манфредонии ожидаю. Я надеюсь, что вы, идучи оттоль, придержитесь к берегам Манфредонии для осведомления об эскадре господина Сорокина, которого также я ожидаю.

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О ЗАНЯТИИ НЕАПОЛИТАНСКИХ ВЛАДЕНИЙ И НАМЕРЕНИИ ВЫЙТИ С ЭСКАДРОЙ ИЗ КОРФУ В МЕССИНУ ДЛЯ СОЕДИНЕНИЯ С АНГЛИЙСКОЙ ЭСКАДРОЙ НЕЛЬСОНА

22 июня 1799 г.

После прибытия в Корфу эскадры контр-адмирала Пустошкина сейчас прибыла эскадра фрегатов от Манфредонии под командою капитана Сорокина. Имею счастие всеподданнейше проздравить в[аше] и[мператорское] в[еличество]: десантными войсками со оной эскадры под командою капитан-лейтенанта Белле с помощию обывателей при многих действиях неаполитанское владение от французов, карманиолов и бунтовщиков освобождено; войска в[ашего] и[мператорского] в[еличества] вошли в Неаполь, во многих местах разбили французов и бунтовщиков, к ним присоединились войска кардинала Руффо; Неаполь и укрепления оного взяты; оставался только замок Сант-Ельм, который начат атакою, и совершенная надежда предвиделась в то ж время его взять.

Войска наши, состоящие из солдат и матросов до 600 человек, под командою капитан-лейтенанта Белле находящиеся, в городе и крепостях заняли караулы и содержание предосторожностей и по крайней необходимости остались в Неаполе.

Я спешу пришедшие эскадры, сколько здесь есть, снабдить малым числом провианта и, нимало не медля, с оными в числе шести кораблей, четырех фрегатов, двух или трех малых судов, тож и с турецкою эскадрою отправлюсь в Мессину и к Неаполю и оттоль — в соединение с английскою эскадрою на общее действие.

Капитан Сорокин и командиры, с ним находящиеся, оказали многие услуги добрыми и расторопными исполнениями данных от меня предписаниев. Капитан-лейтенант Белле и с ним все подкомандующие оказали многие беспримерные храбрые дела и подвиги, и отличной дисциплиною и содержанием войск в добром порядке приобрели от всего королевства Неаполитанского великое уважение. В препровождении войск наших от Манфредонии в разные места и в Неаполь добрыми распоряжениями и советом великое участие имел неаполитанский министр Мишеру, отличным пособствованием его благоразумия оказал он величайшую услугу королевскому величеству и войскам в[ашего] и [мператорского] в[еличества], вспомоществуя им даже всеми продовольствиями в изобильном достатке, и капитан Сорокин относит ему справедливую похвалу и признательность.

За сим всеподданнейше доношу: министр Мишеру припискою ко мне в своем письме уведомляет, что контр-адмирал Нельсон с 18 кораблями, в том числе 5 трехдечных, 4 фрегата и 3 брига, прибыл к Неаполю, и сильные эскадры английские вошли в Средиземное море; гишпанский и французский флоты заперли и блокируют в Картагене[77], Кадиксе и на Генуесском рейде, и что при оных морская сторона теперь безопасна.

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О ДЕЙСТВИЯХ ЭСКАДРЫ П. В. ПУСТОШКИНА И ДЕСАНТНОГО ОТРЯДА А. Ю. ГАМЕНА ПОД АНКОНОЙ

24 июня 1799 г.,

благополучный корабль «Святой Павел»,

при Корфу

Сего месяца 22 числа господин контр-адмирал и кавалер Пустошкин с эскадрою от Анконы прибыл в Корфу благополучно для следования соединенно с эскадрой, мне вверенной, к Сицилии и далее к соединению с аглицкою эскадрою и рапортом своим донес: после взятия местечка и укрепления Фано майор Гамен с десантными войсками, под командою его находящимися; российских баталионных обер- и унтер-офицеров и рядовых — 270 морских и 21 артиллерийский, турок — 150, всего — 441. Как в рапорте майора Гамена означено, 6 числа в пять часов пополудни из Фано выступил он и отправился для атаки и взятия местечка и укрепления Сенегал, поблизости Анконы находящегося, и напервее расположился при реке Сезано в трех милях от Анконы.

7 числа в восемь часов пополуночи, следуя к укреплению Сенегал, не доходя до оного, неприятель, вышед из укрепления, встретил их ружейной и пушечной пальбой, но в самой скорости был прогнат и заперся в укреплении. Майор Гамен с десантными войсками и с помощью нескольких обывателей с живостью атаковал крепость, и началось жестокое сражение. В то ж время с ново-купленной бригантины и с судна тартаны произведена сильная канонада на неприятеля, так что он пушки свои принужден от войск наших обратить на бригантину и стрелять по оной ядрами и картечью, но действием с бригантины неприятель с уроном нескольких людей от пушек отбит, между тем майор Гамен с тремя пушками приступил к воротам крепости и старался оные разбить. Посланный от него капитан Чебышев с гренадерами атаковал укрепление с правого фланга, а подпоручик Аполлонов с одною пушкою с левой стороны. Неприятель пушки свои с бастиона, лежащего к морю, поворотил на наши войска и палил картечью, но бригантина производимой жестокой пальбою в том ему воспрепятствовала и вторично принудила пушки обратить противу себя.

По продолжении полутора часа бою войски наши бросились на штурм к воротам и на стены и тотчас неприятеля разбили и обратили в бегство. Бригантина старалась сняться с якоря, чтобы еще более вредить бегущего неприятеля близ берега, но по противному ветру сего произвесть было неможно. Неприятель в числе до пятисот человек ретировался в крепость Анкону. При сем деле с нашей стороны убитых: гренадер — 1, фузелер — 1, турок — 1; раненых: капитан Чебышев ружейной пулею, тож гренадер и фузелер — 13, турок — 4. Всего 18 человек. С неприятельской стороны убитых более тридцати, в плен взято два человека, на бастионе взято четыре пушки чугунных, две двадцатичетырех- и две осьмифунтовые, пороху три бочонка, ящик со снарядами.

Господин контр-адмирал Пустошкин за неустрашимую храбрость, исправность, ревность и усердие рекомендует отлично десантного командира майора Гамена, также рекомендует за храбрость и усердие, ревность и расторопные действия турецкого капитана Зейнера, лейтенанта Ратманова, капитана Чебышева, мичманов Скаловского, Неронова и Куликовского, подпоручиков Аполлонова и Бардаша, унтер-офицеров Бриммерова батальона Попова, Кромаренкова, Скляренко и Протопопова; относит похвалу российским и турецким нижним чинам служителям и представляет просьбою своею донесением об оных вашему императорскому величеству, о которых и осмеливаюсь всеподданнейше представить, яко о достойных и заслуживающих благоволения.

Также господину командующему эскадрой контр-адмиралу и кавалеру Пустошкину отношу справедливость за доброе распоряжение. Он намерен был, сходно как и от меня в последнем повелении ему предписано, оставить при Анконе фрегаты «Навархия» и «Казанская», но на оных провианта в наличии осталось весьма малое количество и оказались некоторые повреждения, потому и прибыл он со всеми ими в Корфу. Я в самой скорости приказал оные два фрегата исправить. На фрегат «Навархия» отдан еще не доконченный работою новый шпиль в перемену испорченного, на фрегате «Казанская» переменено за гнилостию несколько бимсов, и оба поправлены конопатью. И сего числа фрегаты «Навархия», «Казанская Богородица», «Сошествие Св. Духа» и новокуп-ленная бригантина, тож один фрегат, один корвет и одно из малых судов турецких под командою флота капитана 2 ранга и кавалера графа Войновича из Корфу отправились к Анконе для блокирования и взятия оной, также и для охранения коммерций в Венецианском заливе. А я с эскадрою, мне вверенной, в числе шести кораблей, четырех фрегатов и двумя авизами соединенно с эскадрою Блистательной Порты на сих днях в самой скорости имеем отправиться к стороне Сицилии — в Мессину и далее в соединение с аглинскими эскадрами, о чем сим всеподданнейше доношу.

ИЗ РАПОРТА Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О ДЕЙСТВИЯХ ОТРЯДА СУДОВ А. А. СОРОКИНА И ДЕСАНТНОГО ОТРЯДА Г. Г. БЕЛЛЕ В ИТАЛИИ И ПРИ ВЗЯТИИ НЕАПОЛЯ

24 июня 1799 г.,

корабль «Святой Павел»

Имел я счастие всеподданнейше донесть вашему императорскому величеству о успешных действиях эскадры, посланной от меня под командою флота капитана 2 ранга и кавалера Сорокина, обошедшей от стороны Адриатического моря неаполитанские берега и находящейся в Манфредонии, что действиями оной эскадры многие провинции от французов, якобинцев и бунтовщиков освобождены и установлен в них порядок и спокойствие. Напоследок десантные морские войска с оной эскадры под командою флота капитан-лейтенанта и кавалера Белле вместе с войсками неаполитанского фрегата «Фортуна», при неаполитанском полномочном министре и кавалере Мишеру находящееся, спомоществуемые путеводительством и распоряжением оного господина министра Мишеру, по многих действиях достигли столичного города Неаполя, во оный вошли, неприятеля разбили и городом Неаполем овладели.

Эскадра флота господина капитана Сорокина сего месяца 22 дня от Манфредонии прибыла ко мне в соединение в Корфу для следования к дальнейшим предприятиям и исполнению. Флота от капитана и кавалера Сорокина рапортом ко мне объяснено, [что] когда десантные войска наши в числе 15 штаб- и обер-офицеров, матросской команды — 117, солдатской, унтер-офицер и рядовых — 312, артиллерийской — 36, неаполитанских с фрегата «Фортуна» при одном унтер-офицере солдат — 30, всего 511 человек, с шестью пушками находились вблизости уже Неаполя, остановились от оного в 35 милях, командующий оными капитан-лейтенант Белле чрез полномочного министра господина Мишеру был предуведомлен по верным известиям, что в Неаполе войска неприятельские и якобинцы, узнав приближение войск наших, пришли в великое замешательство и робость и что все приверженные и верные королю неаполитанскому тем ободрены и с восхищением ожидают войск наших на их освобождение от французов и бунтовщиков.

Господин министр Мишеру и флота капитан-лейтенант Белле просили командующего эскадрой прислать к ним, сколько наи-возможно, в сикурс войска на вспоможение. Флота капитан Сорокин, сообразуясь с данным ему от меня повелением и наставлениями, собрал военный совет. Обще с господами командующими согласно положили, не упуская полезного случая, производить дальнейшие действия. И сколько могли отделить с эскадры служителей, послали еще вдобавок к прежним при двух офицерах матросской команды — 31, солдатской — 64, всего 97 человек, которые посланы по почте с повелением к капитан-лейтенанту Белле, как искусному и храброму офицеру, не пропустить полезного случая узнавать все обстоятельства от полномочного министра и кавалера Мишеру, брать от него советы и согласно с ним действовать всеми возможностями в освобождении Неаполя.

Июня 14 числа флота капитан Сорокин получил от командующего десантным войском капитан-лейтенанта Белле рапорт о успехах вверенного ему войска, что город Неаполь покорен под власть его королевскому величеству; 3 июня, следуя с войсками к Неаполю, занимал он всегда авангард перед войском кардинала Руффо, приближаясь к замку Портеже, который занят был якобинцами. Как скоро сии бунтовщики увидели приближающееся наше войско, оставя замок, из оного бежали, капитан-лейтенант Белле тотчас оный занял, поставил на нем флаг его величества короля Обеих Сицилий и, оставя для гарнизону в нем потребное число из войск неаполитанских, продолжал поспешный марш к крепости Велини, дабы, не останавливаясь, атаковать и взять ее штурмом, знав, что находившиеся в ней неприятели в крайней робости; которая [крепость] по малом сопротивлении и взята, гарнизон, которые не успели уйтить побиты[78], на оной крепости также поставлен флаг неаполитанский и оставлен из неаполитанских солдат гарнизон, сколько потребно.

Войска наши не умедлили поспешить занять мост Магдалены, который был укреплен к сопротивлению, и войскам к нему должно было проходить дорогою близ моря. К воспрепятствованию прохода нашим войскам с моря подле берега поставлены были вооруженных 30 канонерских лодок. Капитан-лейтенант Белле приказал вблизости в удобном месте сделать противу их батарею и, поставя на нее орудия, производил жестокую канонаду: две лодки канонерские потоплены, а прочие ретировались прочь. Войска наши поспешно следовали на мост, разбили неприятеля в укрепленных местах и оным овладели. С неприятельской стороны многие побиты на мосту, а прочие ретировались; на батареях, защищающих мост, найдено четыре 33-фунтовые пушки, а на мосту одна 36- и одна 18-фунтовая. С нашей стороны убитых не имеется, раненых: гардемарин Голенищев, матросов два человека.

Капитан-лейтенант Белле в сих действиях отличает храбростью и искусством командующего десантными матросами господина лейтенанта Снаксарева и бывших в команде его мичманов Викорста, Никифорова и гардемарина Голенищева, а при солдатах командира — поручика Александера, подпоручика Воробьева, прапорщиков Иванина к Арабелли и командующего при артиллерии констапеля Чуяни, который содействовал весьма искусно и храбро и наносил великий вред неприятелю; похваляет всех нижних чинов в ревностных действиях, отличной храбростью, также рекомендует волонтера майора Кариди, которий всегда находился при господине Белле и употреблен был в действиях, которые производил ревностно с храбростью.

3 числа сего месяца войска наши храбрыми подвигами с большим уроном неприятеля овладели замком Де ле Кермени, укрепились во оном и чрез то нашли себя властителями города Неаполя. 5 и 6 числа занимались деланием батарей против замков Ново и Дедово, и 7 числа, окончив работы при батареях, со оных производили жестокую канонаду против означенных замков. Неприятели устрашены успехами действия наших орудиев, при немалой их потере принуждены просить договоров, что от них и принято. Во время действия против оных замков с нашей стороны убитых: унтер-офицер — один, матрос — один. Оной батареею командовал лейтенант Снаксарев, и при нем находились мичманы Викорст, Никифоров и Карачинский, морских баталионов поручик Гремов; капитан-лейтенант Белле относит им за искусство и храбрость отличную похвалу. 9 числа означенные замки сдались на договор, гарнизон из них отправлен в Тулон, затем остался один только замок Сант-Ельм, который уже войсками нашими начат атакою.

От 4 числа сего месяца от командующего десантными войсками особым рапортом донесено: предуведомлен он был, что якобинцы хотели его атаковать в ночное время. Упреждая он таковое их намерение, отрядил от себя поручика Александера со ста человеками фузелер и гренодир и с тридцатью матросами, мичмана Викорста и с двумя пушками для атакования неприятеля вместе с войсками кардинала Руффо, которые пошли в обход неприятеля с тылу, а поручик Александер повел отряд своего войска прямо против неприятеля, производя жестокий ружейный и пушечный огонь. И как скоро приметил он робость и замешательство неприятеля, тотчас приказал отряду своему в толпу неприятеля, состоящего [из] более тысячи человек, броситься и действовать штыками. Сие произведено [со] столь живейшею храбростью и мужеством, что в самое короткое время вся толпа разбита, триста человек положено на месте, в плен взято шестьдесят, одно знамя, пять полевых пушек и двадцать пять обозных лошадей. Остатки корпуса якобинцев рассеялись и истреблены сельскими жителями.

Во время сего сражения сержант Линев с храбростью и мужеством отнял у неприятеля знамя и заслуживает отличную похвалу. С нашей стороны убито: унтер-офицер — один, фузелер — один, матрос — один; ранены: унтер-офицер — один, фузелер — шесть, канонер — один, раненых — восемь человек. За столь знаменитую битву от десантного и эскадренного командиров за ревностную храбрость и мужество рекомендованы отлично поручик Александер, мичман Викорст, справедливую похвалу относят всем служителям, бывшим при оном деле, за беспримерную их храбрость, мужество и рвение, которое они заслуживают.

После таковых успехов королевство Неаполитанское покорено и состоит в верности его величеству королю Обеих Сицилий. Остается только замок Сант-Ельм, который в надежном уже положении сдаться на капитуляцию, и отстоящие от Неаполя не в дальнем расстоянии замки Капуя и Гаетта, против оных войска кардинала Руффо туда же отправились, а за ними же пойдут и наши войска, и по известиям есть верная надежда о скорой сдаче оных.

Флота капитан Сорокин, объясняя в рапорте своем, что он и все господа командующие судов и отрядом войск десантных данные от меня повеления и наставления выполняли во всякой точности и [с] наилучшими успехами; рекомендует он соучаствовавших ему флота капитанов 2 ранга и кавалеров Шостака и Марина, во всех предприятиях и успехах помогающих ему советами, и за содержание команд, им вверенных, в наилучшей дисциплине, которые добрыми качествами храбростью, мужеством и добрым поведением заслужили от всей нации неаполитанской отлично великую похвалу и благодарность. Капитану 2 ранга Шостаку была поручена провинция Барлето для установления повсюду порядка к приверженности к королю, а капитану 2 ранга Марину — Баре в таковое же распоряжение и приведение жителей в приверженность королевскому величеству, что и исполнено ими с добрым успехом и похвалою.

Капитан-лейтенант Белле командовал десантными войсками, получая советы, сведения о происшествиях и пользуясь многими наставлениями от знания и искусства господина полномочного министра Мишеру, оказал беспримерные быстрые успехи завоеванием в двадцать дней более двух третей Неаполитанского королевства и столичного города Неаполя вместе соединенно с войсками кардинала Руффо и с помощью приверженных к королю своему государю обывателей. Под командою его находящийся лейтенант Снаксарев, командуя десантными матросами, во всех действиях оказал отличную ревность и храбрость и, командуя батареею против замков Ново и Дедово, через канонаду понудил оные калитулироваться.

Волонтера майора Кариди капитан-лейтенант Белле рекомендует за отличную храбрость и усердие в исполнениях ему поручительностей. Мичман Викорст всегда был при команде матросской и при батарее, отличил себя храбростию и был с отрядом матросов в храбром действии при замке Портеже. Мичманы: Никифоров — был всегда в действиях против неприятеля, оказал себя храбрым и неустрашимым и был также при батарее против замков; Карачинский — был на батарее против замков, оказал себя отлично храбрым. Констапель Туяни, командуя и управляя артиллериею против неприятеля искусно и храбро, и великий вред наносил неприятелю. Поручик Александер во всех сражениях оказал себя искусным и храбрым и особо с отрядом 130 человеками разбил совершенно более тысячи человек якобинцев при замке Портеже.

Также рекомендованы отлично расторопными и храбрыми поручик Гремов, подпоручик Воробьев, прапорщики Иванин и Арабелли. Капитан-лейтенант Макшеев сначала и во все время содержал в Бриндичах пост и крепость в своем охранении, и во всей провинции Легче многие возмущения между народом укрощал благоразумно, и вспомоществовал много пользе его величества короля Обеих Сицилий.

Командующий неаполитанским фрегатом капитан кавалер Стайти во всех случаях ревностно и усердно исполнял свою должность, при надобностях делал вспоможения и знанием своим о положении берегов и мест, где войскам должно было приставать и проходить, командующему эскадрою подавал полезные советы и заслуживает похвалу и благоволение.

Гардемарин Шмит, находясь при командующем эскадрою, исправлял разные дела, употребляем был в переводе италианского языка и в посылках к надобным исполнениям. Бримерова батальона старший унтер-офицер Линев действием против неприятеля оказал великую и отличную храбрость и, будучи в жестоком бою, лично собою отнял у неприятеля знамя и доставил к командующему отрядом, за что и заслуживает благоволения. Подполковника Скипора батальона унтер-офицер Подуев, фельдфебель Антонов и боцман Купченский в бою против неприятеля оказались весьма храбры, искусны и ревностны и заслуживают благоволение. И все нижние чины в десанте во многих провинциях неаполитанских при разных действиях и особо в Неаполе оказали себя ревностными и усердными с беспримерной храбростию и заслуживают похвалу и благоволение.

Осмеливаюсь всеподданнейше донесть вашему императорскому величеству об отличившихся ревностию, усердием всех вышеозначенных чинов, которым командующий эскадрой и особо господин неаполитанский полномочный министр свидетельствуют и относят справедливую похвалу за все их деятельности, за содержание и сохранение строгой дисциплины, за некорыстолюбив и похвальные беспримерные храбрые подвиги и благочинство, рекомендуя заслуживающим благоволение.

Командующий эскадрою флота капитан 2 ранга и кавалер Сорокин исполнил данные от меня повеления и наставления во всех подробностях, поступал и все деятельности производил искусно, с храбростию, ревностию и усердием и заслуживает милостивое благоволение. Полномочный неаполитанский министр господин кавалер Мишеру деятельностию своею, искусством и знанием во всех производствах означенных дел наибольшей частию участвовал в победах, по советам и по добрым расположениям которого командующий десантными войсками производил важнейшие действия и успехи, заслуживает отличную похвалу и благоволение. Письмо его ко мне вашему императорскому величеству во оригинале при сем всеподданнейше доношу…

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА КОМАНДИРУ ФРЕГАТА «НАВАРХИЯ» КАПИТАНУ 2 РАНГА Н. Д. ВОИНОВИЧУ О СЛЕДОВАНИИ С ОТДЕЛЬНОЙ ЭСКАДРОЙ ДЛЯ БЛОКАДЫ И ОВЛАДЕНИЯ АНКОНОЙ

29 июня 1799 г.

Назначаю я посылку к Анконе фрегаты «Навархия», «Сошествие Св. Духа», «Казанская Богородица» и новокупленную бригантину, и от турецкой эскадры посылаются один фрегат, один корвет и одно из малых судов. Все они состоять будут под вашею командою и распоряжением.

По получении сего немедленно изволите следовать с оными в Венецианский залив к Анконе. Следуя туда, имейте возможное старание и прозорливую расторопность искать, не встретятся ли вам из Анконы какие-либо французские суда. Может быть, они, вышед из Анконы, пойдут с тем, чтобы уйтить из здешних мест куда им понадобится. Весьма нужно, чтобы их переловить и не допустить отсюда уйти или где-либо укрыться; для сего и можете вы, идучи туда, распространить эскадру фрегатов на некоторое расстояние и иметь осмотрительность, чтобы их не миновать.

По доходе ж к Анконе извольте блокировать оную наистрожайшим образом, судов никаких оттоль не выпустить и к ним не впущать, ловить и брать их в плен, наистрожайше осматривать, не встретятся ли где вам суда рагузские, которые весьма подозрительны, замешиваясь в дела французские под разными скрытными видами, делают [они] для них разные доставления. Ежели таковые попадутся с каким-либо подозрительным грузом, коль скоро обличены в том будут, таковых по силе именного высочайшего его императорского величества указа брать в чистый приз и отсылать к нашим портам.

Анкона, ежели еще не взята, то, уповательно, с сухого пути блокирована войсками, из обывателей составленными, под командою генерала Лагоца. Также за верное полагать можно, подошли уже к ней и царские[79] войска под командою генерала Кленау. Старайтесь и вы вверенными вам войсками делать всякое вспоможение и Анкону взять, а особо по морской части старайтесь, корабли, суда и проч, чтобы достались вам в приз. Хорошо, ежели бы успели и магазины прибрать в нашу пользу.

Можете отделить от себя одно или два судна в крейсерство в Венецианском заливе и особо к стороне Триеста; осведомляйтесь, не будет ли к нам по просьбе моей от графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского в присылку сухопутных войск, ежели они будут назначены и куда-либо посланы. Ежели следует перевоз на судах, старайтесь о переправе их, куда потребно, помогать и обезопасить; особо нужно нам наискорее 1000 человек или 2000 перевезти в Манфредонию и оттоль отправить в Неаполь, ежели положено будет, нужно доставить. Чем более войск пошлется, тем лучше; войска в Корфу, хотя тысячу человек или более, сколько послано будет. Также и ко мне на эскадру, хотя тысячу человек или более, сколько послано будет. На эскадру ко мне следующее войско удобно будет также отправить ко мне чрез Манфредонию в Неаполь, а ежели окажется удобно, то все оное войско, ко мне и в Неаполь следующее, не можно ли препроводить прямо из Анконы в Неаполь сухим путем, ежели только можете увериться, что оно будет иметь на продовольствие себя провиант на сухом пути.

Но что касается до Манфредонии, так нет сомнения: обыватели продовольствуют без всякой нужды в проходе от Манфредонии до Неаполя, а там, да и везде, примут их с восхищением; но буде покажется от Анконы посылать их берегом далеко, то весьма удобно чрез Манфредонию, буде для перевозу их можно нанимать в Триесте суда коштом и помощью от российского консула Вору-ка, а о том понадобится только препровождение.

Впрочем, ежели Бог благословит, успеете во взятье Анконы и в доставлении войск, куда надлежит, освободя от неприятеля все берега между Анконою и Манфредониею, когда при Адриатическом заливе неприятеля уже не будет, не более оставить в той стороне, как один фрегат и одно малое судно для защиты коммерции, а с протчими имеете возвратиться в Корфу или как куда потребные обстоятельства окажутся. Сообразуйтесь во всем с обстоятельными сведениями о известиях по обстоятельствам и по случаям полезностей, не упускаете ничего выгодного, в чем я надеюсь на вашу расторопность, благоразумие и исправность.

Еще напоминаю употребить ваше старание предоставлением вашим; объясните его сиятельству г[осподину] фельдмаршалу графу Александру Васильевичу Суворову-Рымникскому таким манером, что не будут ли к нам по означенным надобностям присланы войска, просите в резолюцию повеление, дабы вы, исполняя оные, могли вспомоществовать от вашей эскадры; я и особо об оном письма мои отправлю, и вы должны будете доставить их чрез Венецию или чрез Триест, откуда удобно. О исполнениях ваших при всякой оказии извольте как наивозможно чаще меня уведомлять вашими рапортами.

К Александру Васильевичу нужно объяснить, что с эскадры Сорокина вся команда батальонная и несколько матросов и канонир находятся в Неаполе, они все осторожности и караул там содержат и не могут оттоль быть отпущены, пока их не сменят вой-ски сухопутные. Следовательно, вся сия эскадра на то время, фрегаты без солдатской команды к другим действиям употреблены быть не могут (и они отсель идут к Неаполю).

ИЗ ПИСЬМА Ф. Ф. УШАКОВА В. С. ТОМАРЕ О ГОСУДАРСТВЕННОМ УСТРОЙСТВЕ ИОНИЧЕСКИХ ОСТРОВОВ И ОБ ОТПРАВКЕ СЕНАТОМ ОСТРОВОВ ДЕПУТАТОВ В ПЕТЕРБУРГ И КОНСТАНТИНОПОЛЬ ДЛЯ ПРИНЕСЕНИЯ БЛАГОДАРНОСТИ ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ ФРАНЦУЗОВ

1 июля 1799 г.,

корабль «Святой Павел»

По почтеннейшему письму вашего превосходительства, при котором приложены копии с поданных от вас нот к Блистательной Порте о установлении островов, нами освобожденных, известить честь имею сходно, как я и прежде имел честь уведомить, правление в островах учреждено, установлена республика и в Корфу учрежден Сенат под именем Ионических островов.

Все дела и касательности по оному отправлены отсюда с депутатами всех островов; две недели как они отсюда уже поехали водою, напервее в Занте, а оттоль в Корею и в Константинополь; одна половина из них отправились через Константинополь в Санкт-Петербург, а другие к Блистательной Порте Оттоманской, и все они явятся к вам, вашего покровительства и наставления требовать будут, которых и рекомендовать честь имею, прося о благосклонном принятии и милостию вашей оных не оставить.

По оной депутации, кажется, дела решение свое иметь будут сходное с опубликованным манифестом Патриарха Константинопольского и нашими с Кадыр-беем прежними прокламациями. Али-паша о том, что писал он о неприличном письме и требовании своем против острова Святой Мавры, признался сам в неследующем ему и чрез присланного ко мне старался во оном примириться, почему я просил его только быть к ним благосклонным и оставить их в покое, не вводя в тревожность. Теперь только настоит он о высылке из островов его людей — разных албанцев. Я и на оное к нему отвечал, что от меня все исполнено, и печатные строгие прокламации о том посланы, и еще подтверждение сделано. В прочем, до кого надлежит, дам я наставление, как от вас мне означено.

Все островские обыватели ничего более не желают на свете, как ежели бы можно было им быть под одним покровительством и протекциею России, что бы им ни приказано было, во всем будут они послушны, ко мне неограниченную имеют они во всем доверенность и во всякой защите полагают свою надежду, без которой, бог знает, что бы с ними последовало, столько напугали их турки и Али-паша. Мысль одна тревожит их бесподобно, чтобы не попасться к ним, под их волю и распоряжение, но я во всем их успокоил совершенно, так они и надеются…

ИЗ ПИСЬМА Ф. Ф. УШАКОВА В. С. ТОМАРЕ О ДИСЛОКАЦИИ ФРАНЦУЗСКОГО И ИСПАНСКОГО ФЛОТОВ, ПРЕДПОЛАГАЕМОМ СОЕДИНЕНИИ ЭСКАДРЫ С АНГЛИЙСКИМ ФЛОТОМ И ПЛОХОМ СНАБЖЕНИИ ЕЕ ПРОДОВОЛЬСТВИЕМ

1 июля 1799 г.,

корабль «Святой Павел»

Почтеннейшее письмо вашего превосходительства минувшего июня от 12 дня и приложенную при оном ведомость об отправляющемся на эскадру на фрегатах «Николай» и «Поспешный» провианте я имел честь получить, за которое и за отправление писем моих, куда следует, покорнейше благодарю. О флотах французском и гишпанском, вошедших в Средиземное море, я вас имел уже честь уведомить. По дошедшим ко мне известиям, хотя, однако, необстоятельным и требующим еще подтверждения, известно: гишпанский флот в двадцати двух линейных кораблях находится в Карфахене[80], а французский в девятнадцати [кораблях] и десяти фрегатах — в Тулоне или близко где оного места; также вероятно или невероятно известие: сильние аглицкие эскадры вышли в Средиземное море и над ними делают поиски и блокируют; лорд Нельсон с осьмнадцатью кораблями недавно подошел к Неаполю. Суда наши, с провиантом к нам из Константинополя отправляющиеся, кажется, совершенно безопасны и никакой надобности в препровождении себе не имеют; во всем здешнем крае ничуть французских судов и крейсеров не слышно, даже всякого рода мелкие купеческие суда взад и вперед ходят безопасно; одно только мое сумнительство, что они прийти сюда опоздают теперь.

Теперь в провианте настоит крайняя необходимая надобность, мы в самой скорости отсюдова отправимся к Мессине и оттоль в соединение к аглицкой эскадре к Неаполю или где находится, не зная, как они попадут или как может провиант к нам доставиться. Преудивительное дело: половина лета уже прошла, а провианты только теперь лишь в Константинополь пришли, а сюда привозятся в разное время по нескольку только одних сухарей, да и тот провиант, который к Сорокину отправлен был на двух фрегатах, почти весь испорченный сюда доставлен. Теперь у нас только сухари и булгур, малое число худого, совсем испортившегося коровьего масла и несколько горячего вина, а протчего ничего нет. При этом провианте, кроме бедствия, ничего ожидать нельзя.

Эскадра под командою господина контр-адмирала и кавалера Пустошкина от Анконы сюда возвратилась, на кораблях его все служители заразились сильной цинготной болезнию, с одного корабля «Симеон и Анна» свезено на берег больных 130 человек, с другого до 70, а прочие служители на оных двух кораблях почти все имеют вид в себе заметной цинготной болезни, и что с ними будет и как они пойдут со мною, не знаю. Сверх всех прочих недостатков провизии великая худоба здоровью [то, что] пьют одну простую воду, случается и нехорошую. Красного вина к нам совсем не привозят, а которое весьма в малом количестве давно уже было привезено, то совершенно негодное, как я уже к вам и относился. Денег ко мне и по сие время еще из Патраса не привезено; судно мое и теперь там их ожидает. Я писал ему возвратиться с тем, сколько есть собрано, ибо ему должно иттить со мною; и потому вина купить теперь не на что, да и отыскать его здесь в покупку неможно, ежели когда привозят в продажу малым числом, то также совсем негодное и испортившееся. Худая провизия непременно сделает всю нашу команду больною, что с означенными двумя кораблями и случилось. Да благоволит Всевышний, чтобы транспорты наши, от вас отправляемые, на сих днях к нам подошли, а инако пойдем мы без самоважно надобной провизии…

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА В. С. ТОМАРЕ О НЕСПРАВЕДЛИВЫХ ОБВИНЕНИЯХ ЕГО В НЕРЕГУЛЯРНОЙ ПЕРЕПИСКЕ С РУССКИМ ПОСОЛЬСТВОМ В КОНСТАНТИНОПОЛЕ

1 июля 1799 г.,

с благополучного корабля «Святой Павел»,

при Корфу состоящего

С крайним сожалением моим и прискорбностью получил я письмо Государственной Адмиралтейств-коллегии от вице-президента графа Григория Григорьевича Кушелева, в котором объяснено: «Пребывающий в Константинополе российский министр господин тайный советник Томара в отношениях своих к министерству, между прочим, пишет, что он никаких почти сведений от вашего высокопревосходительства в рассуждении вверенной вам эскадры о плаваниях оной не получает, хотя находящийся в соединении с вами Кадыр-бей каждый раз при отправлении от него курьеров вас извещает, что самое некоторою причиною было и нескорого доставления от Порты на эскадру провизии, столь нужной к продовольствию служителей; и как министру крайне нужно знать о эскадре, где оная имеет свое плавание и не настоит ли в чем по оной недостатков как в жизненных припасах, так и в других вещах, дабы он, получая о всем оном благовременное извещение, мог о доставлении нужного делать зависящие от него распоряжения, испрашивая, что по транспортам следует от Порты, а о другом делать донесении и своему двору, по каковым обстоятельствам и нахожу за необходимое сказать вашему высокопревосходительству, дабы вы о всем касательном до эскадры, вам вверенной, почасту извещали сказанного министра и непременно при отправлении каждого Кадыр-беем курьера; равно и донесении ваши к государю императору обо всех случайностях, хотя бы таковые отправлены были через Триест или другое какое место, доставлять дубликаты и через Константинополь, посылая оные для сего к нему, господину Томаре, коего и о содержании оных уведомлять, чтоб оный на случай каковой-либо надобности мог о эскадре всегда иметь полное сведение».

С ответу моего на оное письмо, к графу Григорию Григорьевичу писанного, при сем прилагаю копию.

Ваше превосходительство, по всегдашней моей с вами дружбе и дружеской переписке я никогда не ожидал таковых напрасных на меня объяснений. Сколько есть мне времени, никогда я не упущаю с вами переписки и обо всех делах к обстоятельствах до основания всегда и обо всем вас уведомляю, получаю от вас всякие сведения и вам ответствую безнедостаточно, а когда никакой надобности в чем нет, то чаще оного и писать нужды не предвидится, излишнее с моей стороны письмо отнимет время, на дела мне потребное.

О провианте предупредительно я просил вас, будучи еще в Константинополе, чтобы прислать его благовременно и непременно к первому числу ноября, чтобы можно его получить было предупредительно одним месяцем, и сию просьбу повторял к вам из Дарданелл ей, из Занте, из Кефалонии и по приходу в Корфу. Писем моих к вам несколько недель декабря и января месяца пропустил, тогда и надобности никакой не случилось, как из ответу моего изволите усмотреть графу Григорию Григорьевичу Ку-шелеву. После стольких моих к вам донесениев не было надобности мне повторять о присылке провизии, а после пяти или шести недель опять беспрерывно обо всем я к вам пишу и никогда в недостатках переписки моей не было. За что ж, милостивый государь, подвергаете вы меня негодованию даже и до высочайшего сведения? Журнал и письма ваш меня оправдают, что кроме того, так сказать, ненужного времени переписки я не прекращал и она достаточна, а более нигде необходимых ни времени[81] к тому не имею.

Я дружески вашему превосходительству объясняюсь, таковым вашим объяснением вред будет общей нашей пользе; когда я и дела мои уважены, тогда моя и ваша польза больше. Таковым объяснением государь император может на меня понегодовать, и я через самое таковое ваше объяснение при сем случае могу потерять даже и то, чем вы меня по дружбе вашей благосклонно обнадежили. Монаршая милость для меня и для вас полезны. Ежели вы меня каким-либо негодованием отвлечете, и вы теряете тем из вашей пользы. Много раз со мною случалось, когда я ласкал себя верною уже надеждою, часто был отвлечен от оной. При всем том я доволен моим состоянием и не ропщу, но сожалею, что за старательности мои и усердие предвижу несоответственность (объяснение в письме графу Григорию Григорьевичу явственно означает оную). За всем тем рекомендую себя впредь в продолжение вашей дружбы, и я стараться буду о приобретении оной, ежели чего еще не заслужил.

С каковым истинным моим желанием и совершенною преданностью имею честь быть, милостивый государь мой, вашего превосходительства покорнейший слуга.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА Г. Г. КУШЕЛЕВУ О НЕКОМПЛЕКТЕ ОФИЦЕРОВ И О ПЛОХОМ СНАБЖЕНИИ ЭСКАДРЫ

7 июля 1799 г.,

корабль «Святой Павел»

Почтеннейшее письмо вашего сиятельства, при котором прислана ко мне копия с журнала эскадры вице-адмирала Макарова, и другое вслед за ним, мая от 2-го дня писанное, оба на сих днях через Вену и Триест я имел честь получить и доношу вашему сиятельству: журнал как следует быть выписывается, и как дела вверенной мне эскадры в великом превосходстве разных исполнениев, потому требуется время, и как скоро он готов будет, буду иметь честь представить.

Крайне опечаливает меня, что по убедительному моему прошению не имею счастья в снабжении меня письмоводцами, каких я требовал, тож историографа, рисовального мастера и кригс-комиссара с потребными чинами, что все при флоте быть должно и законом полагается. Но оные чины остались при главном командире, а со мною не имеется при столь необъятных надобностях, как я уже вам многократно объяснялся.

Замечаю и чувствую вашего сиятельства негодование, но это только меня печалит, а помоги не делает. Многие должности, разным чинам надлежащие, я один собою обнять и исправлять не могу; в офицерах при эскадре и к исправлению своих должностей великий недостаток, к следует, чтобы я снабден был, как и господин вице-адмирал Макаров, даже необходимая нужда требует и гораздо превосходнее. Заметно, надобные чины ему даны и сверх того лейтенантов определено к нему на эскадру на каждое судно по одному сверх комплекта и по два мичмана. Дела оной эскадры обыкновенные, а в даль еще не случились, да и не предвидится быть подобны, дабы, так сказать, целые государства освобождать от неприятелей, удовлетворять всякого рода просьбы, жалобы и потребности обывателей, учреждать и узаконивать их правления и во все стороны иметь важные и во множестве переписки по разным делам и обстоятельствам, вести войну во всех местах, драться с неприятелем, исправлять всякие худости на эскадре, изыскивать всякие средства к содержанию служителей, беспримерно долгое время не получая жалованья, мундира, провианта и никаких припасов, и спасать суда, некоторые почти погибающие от худостей и особо от течи, и за всем тем исправляться и действовать неупустительно, как из донесениев моих усмотреть соизволите.

Эскадрою, мне вверенной, в нынешнее время почти все Неаполитанское королевство освобождено от неприятелей, покорено и утверждено в верности королю Обеих Сицилий и около Анконы все освобождено ж, остается только один город и крепость — и Венецианский залив свободен от неприятеля. За всем тем по сие время при всем моем старании изыскать ко мне ваше благоприятство еще не успеваю, не получаю ни одного письма без вашего негодования и почти за один только журнал. И как только что возможно, исполняю, исполню и [журнал], и к вам доставлю.

Во втором письме соизволите писать — пребывающий в Константинополе министр господин тайный советник Томара в отношениях своих к министерству, между прочим, пишет, будто бы он никаких почти сведений от меня в рассуждении вверенной мне эскадры о плаваниях оной не получает. Я с удивлением таковое описание вижу и получаю от вашего сиятельства. Даже из многих писем моих к вам, надеюсь, заметить соизволили всегдашнюю мою переписку. Нет ни одного дела, так сказать, нет ни одной ступени производимых мною дел и всех всякого рода касательностей, о которых я с подробностию не относился бы, первейшим делом поставляю, и дела все произвожу согласно с общим нашим мнением и положениями, и сию переписку веду беспрерывно. Один раз только случилось: в прошлом году несколько недель ноября и декабря месяца занят был я бесподобно многими обстоятельствами, дел важных к донесению никаких не случилось, изыскивая только я случая и делал разные производства дел о взятье Корфу, эскадры были от меня в отделенности, затем во ожидании решительно ничего предпринять было не можно. Ежели сие небольшое время пропустилось без переписки, важности в том никакой не предвиделось.

Касательно ж до провизии, в бытность мою в Константинополе об оной я предупреждал и несколько раз прежде сего времени писал и всегда почти ни одного письма нет, в котором бы не писал о присылке провизии, и во оной с моей стороны и малейшего ни в чем упущения нет. Его превосходительство Василий Степанович Томара со мною всегда в хорошей дружбе и такового представления я от него никогда не ожидал; вся письменная переписка моя (к нему) и вашему сиятельству в письмах небезызвестно меня оправдают.

Я ищу вашего ко мне только обо мне благоприятного и доброго расположения и уверяю, что по всей возможности обо всем стараюсь и возможного ничего не упущу. Я от малолетства моего никогда прилежности моей не терял и о пользе всемилостивейше-го государя нашего императора неустанно стараюсь и старание иметь никогда не упущу: недостатки только всякого рода по эскадре во всем меня затрудняют, а чтобы всему этому возможно было верить, надобно быть свидетелем, а инако многому, что и как делается, почти поверить нельзя. Все оное представляю в справедливость благосклоннейшего вашего суждения.

P. S. Я уже многократно вашему сиятельству объяснялся: излишество дел письменных, какими я отягощен беспредельно, отнимает от меня деятельности полезнейшие. Всякий день, который упражняюсь я в письме, ущерб наносит пользы государевой во всех работах и исполнениях. Где бываю я беспрерывно, под моим обозрением все дела вдвое и втрое идут успешнее, когда имею время, от зари до зари беспрестанно осматриваю и учреждаю все потребности, без такого важного присмотра не могут дела так скоро исполняться. Я с малолетства в успешных исполнениях всегда был счастлив, имел всегда отличные одобрения и благоволения. Теперь много дней беспрерывно упражняюсь в письмах. Всякое дело должен я диктовать, потому что письмоводцы мои знают обыкновенные дела, а важных переписок сочинять ничего не могут. Это время упражняясь в письме, теряю я от пользы. Письмоводцы, каких я требую, гораздо меньше стоят, нежели я теряю в моем письменном упражнении.

Повторяю покорнейшую просьбу мою, не оставьте, ваше сиятельство, меня снабдить достаточным числом письмоводцев, которые бы могли сами собою сочинять дела и на переписки ответствовать, также кригс-комиссар с чиновниками непременно и необходимо мне надобны, историографа, из лейтенантов, способного здесь нет, да и лейтенанты все определены в необходимых надобностях и отделить их нельзя; во всех чинах на всех судах недостаток; рисовальный мастер также необходимо надобен…

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА АЛИ-ПАШЕ ЯНИНСКОМУ С ТРЕБОВАНИЕМ ПРЕКРАЩЕНИЯ НАПАДЕНИЙ ТУРОК НА СУДА ИОНИЧЕСКИХ ОСТРОВОВ

9 июля 1799 г.,

корабль «Святой Павел», при Корфу

Высокородный и превосходительный господин Али-паша

и губернатор Янина!

Милостивый государь мой!

С поданного ко мне и командующему эскадрою Блистательной Порты капитану-бею Кадыр-бею от депутатов острова Кефалония, при Сенате в Корфу находящихся, сего июля от 4-го дня прошения копию при сем препровождаю, из которого [прошения] усмотреть соизволите справедливую жалобу островских обывателей, терпящих неожиданное и бесподобное утеснение тем, что суда ваши берут в плен их суда и с товарами и люди оных судов содержатся закованные в тюрьме, а суда и товары арестованы.

С крайним сожалением и прискорбностью получил я таковую неожиданную жалобу обывателей Ионических островов, победоносным оружием высоких держав Империи Всероссийской и Блистательной Порты Оттоманской от французов освобожденных и состоящих под протекциею их величества государей наших императоров, от которых уверительно обнадежены они покровительством и защитою. Почему прошу ваше превосходительство судами вашими противно повелению и намерению его султанского величества захваченные два судна островов Кефалония и Занте с товарами и людьми освободить, яко ни в чем невинных, а исполняющих повеления вышнего начальства; также и впредь наистрожайше запретить судам вашим для таковых дерзких предприятиев к островам Ионическим не приближаться и таковых дерзостей отнюдь не производить. В противном случае может с ними случиться неприятное последствие, яко с судами неприятельскими, ибо дружеские суда таковых наглостей чинить не должны и не следует.

И все таковое происшествие, считаю я, делается в противность воле его султанского величества, о чем я и не премину отнестись к Блистательной Порте Оттоманской через чрезвычайного посланника и полномочного российского министра, в Константинополе пребывающего. Прошу ваше превосходительство о сохранении обещанной вами к нам дружбы и благоприятства, равно и к островским обывателям, под протекциею и покровительством государей императоров наших состоящим.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА Г. Г. КУШЕЛЕВУ ОБ АНТИРУССКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ АВСТРИЙЦЕВ НА ИОНИЧЕСКИХ ОСТРОВАХ, В ЧЕРНОГОРИИ И В РАГУЗЕ

12 июля 1799 г.

Из переписки австрийского генерала Бради, в Боко-ди-Каттаро близ Черной Горы находящегося, к австрийскому консулу Криссоплеври в острове Занте по нечаянному случаю получил я письмо, в котором явственно открываются неприличные их замыслы и деятельности островских жителей, отвращая их от наших учреждениев, и стараются склонять в свою сторону и тем наносят разврат и несогласности, также и против народа Черной Горы таковые же заметны генерала Бради деятельности.

По случаю прибытия ныне ко мне из Петербурга архимандрита Вукотича, отправленного от меня в Черную Гору к митрополиту Негошу, послал я к генералу Бради от себя письмо с надлежащими объяснениями и просьбою таковые неприличные замыслы, несходственные дружбе, оставить, уведомил об оном также чрезвычайного посланника и полномочного министра графа Разумовского в Вену и в[ашему] с[иятельству] для надлежащих сведениев сим донесть честь имею. С писем моих, посланных к министру Разумовскому и генералу Бради, равно и с перехваченного мною точные копии при сем прилагаю.

На сих днях получил я два письма из Рагузы от российского генерального консула Джики объясняемые замыслы и хитрости австрийского генерала Бради в рассуждении Рагузы, с которых копии препроводил я к министрам: в Вену — графу Разумовскому, а в Константинополь — Томаре, и в[ашему] с[иятельству] за известие таковые же представить честь имею. А после сего чрез мальтийских кавалеров получил я ноту от господина Бради, в которой противные поступки Рагузы описаны, но если сообразить вышеозначенное письмо о переписке с австрийским консулом, ясно усмотреть можете, что и тут таковые же производятся замыслы неприличные.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА АВСТРИЙСКОМУ ГЕНЕРАЛУ БРАДИ С ТРЕБОВАНИЕМ ПРЕКРАТИТЬ ВРАЖДЕБНЫЕ РОССИИ ДЕЙСТВИЯ

12 июля 1799 г.,

корабль «Святой Павел», при Корфу

Ваше превосходительство, милостивый государь!

По связи совершенной дружбы всемилостивейших государей наших императоров не ожидал я интриг и замыслов, употребляемых вами и генеральным консулом австрийским Криссоплеври, в Занте находящимся, противу прежде бывших венецианских островов, победоносным оружием союзных держав от французов освобожденных. И сверх чаяния таковой поступок перепискою вашею с означенным генеральным консулом открывается явным и противен есть искренности и совершенной дружбе существующей. Также интриги, происки и неблагоприятные поступки в рассуждении митрополита и черногорского народа становятся по тому ж поступку явственны.

По высочайшему именному повелению всемилостивейшего государя моего императора в минувшем марте месяце отправлен был от меня из эскадры флота капитан-лейтенант Клапакис в Черную Гору к преосвященному митрополиту Негошу: вместо оказания ему благоприятства и пособия со стороны вашей под видом удерживания карантина всякие препятствия и затруднительности нанесены были бесподобно. А когда и допущен он был с письмами и до разговора с митрополитом, и тогда употреблен строгий и неприличный за ним присмотр, как бы по подозрению, да и самим митрополитом и народом черногорским поступки ваши не соответственны искренности дружбы, хотя они и укрыты завесою политики, вами употребляемой; собственное письмо ваше поступки открывает достаточно.

Долгом почел я откровенно объясниться вашему превосходительству и просить таковые напрасные затеи и замыслы оставить и поступать с местами и народами, под протекциею и покровительством всемилостивейшего государя моего императора состоящими, с искренним благоприятством. Я уверяю вас, что в замыслах ваших без особой взаимной высочайшей воли ни в чем и малейше успеть не можете.

ИЗ ПИСЬМА Ф. Ф. УШАКОВА РУССКОМУ ПОСЛУ В ВЕНЕ А. К. РАЗУМОВСКОМУ О ВРАЖДЕБНЫХ ПРОИСКАХ АВСТРИЙЦЕВ НА ИОНИЧЕСКИХ ОСТРОВАХ

12 июля 1799 г.,

корабль «Святой Павел»

Австрийский господин генерал Бради, в Боко-ди-Каттаро близ Черной Горы находящийся, имеет переписку с австрийским генеральным консулом Криссоплеври, в острове Занте состоящим. В ней заметны развратность и помешательство в наших учреждениях островов, прежде бывших венецианских, соединенными эскадрами от французов освобожденных. Стараются они делать происки и отклонять их на сторону австрийской нации, хотя незаметно, что могли бы они в том успеть, но за всем тем делают колеблемость между народами и помешательство в покое и установлениях наших. Таковые скрытые происки противны дружбе, существующей между высочайшими дворами.

Одно письмо господина генерала Бради, писанное от него июня 3 дня сего года в остров Занте к австрийскому генеральному консулу Криссоплеври, нечаянным случаем по некоторым обстоятельствам попалось ко мне, которое ясно его в том обличает, таковые ж заметны хитрые происки и противу народа черногорского. По случаю отправления отсель архимандрита Вукотича в Черную Гору к митрополиту Негошу, из Санкт-Петербурга возвращающегося, писал я от себя к его превосходительству господину генералу Бради, объяснил подробно обо всем оном таковые замыслы и напрасные происки отставить и впредь подобностей не производить.

С письма моего к нему, сего числа посланного, точную копию вашему сиятельству при сем препровождаю. Надеюсь, что ваше сиятельство употребит старание ваше исходатайствовать господину генералу Бради и австрийскому генеральному консулу Криссоплеври строгое запрещение. В прочем предаю вашему благорассмотрению, почтете ли необходимой надобностию об оном донести всемилостивейшему государю нашему императору или на сей случай почесться может письмо мое к господину Бради достаточно, как будет вам благоугодно…

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА В. С. ТОМАРЕ О ДЕЙСТВИЯХ ФРАНЦУЗСКОГО И АНГЛИЙСКОГО ФЛОТОВ, О БЛАГОДАРНОСТИ НЕАПОЛИТАНЦЕВ РУССКИМ ВОЙСКАМ И О БЛОКАДЕ АНКОНЫ

16 июля 1799 г.,

корабль «Святой Павел», при Корфу

Имею честь уведомить ваше превосходительство: посланные от нас в Тулон суда для отвозу пленных французов несколько времени задержаны были там под разными видами и в ожидании от правительства их резолюций, а уповательно более для того, что флот французский в то время был в Тулоне, и чтобы обо всех их обстоятельствах не допустить известий, после все оттуда отпущены. Нанятые суда почти все возвратились (кроме одного — «Павла Фоки», которого, туда еще идучи, на дороге взяли алжиры и отвели в Тунис, а потом в Алжир). Наши военные суда — акат «Св. Ирина», бригантина «Феникс» и пленный брик — также идут сюда, но они от прочих приостались: акат, как сказывают, близко уже Корфу и острова Паксо, бригантина «Феникс» и пленный брик в Мессине имели течь и там килюются. По случаю отправления курьера от Мустафы-паши об обстоятельствах ни о каких теперь писать я не успел, да и дожидаю аката «Ирина», который, конечно, не позже, как завтра, придет сюда, все верные известия и сведения надеюсь получить через него. Фрегаты «Поспешный» и «Св. Николай», посланные от вас из Константинополя, отправясь оттоль, через 23 дня пришли сюда.

С них и еще с одного судна спешу я принимать на эскадру, мне вверенную, провиант; весьма обрадован я доставлением оного и тотчас иду в поход, как прежде. уже вас уведомлял. Только что получу я все верные известия обо всем, за сим же писать буду обстоятельно и к государю императору всеподданнейше донесу о походе и обо всех подробностях. На сих днях отправляю я несколько судов по высочайшему повелению через Константинополь в адрес для забранил двух батальонов, в Корфу следующих, но судов теперь здесь у меня очень мало, и важные обстоятельства не позволяют много послать, потому пошлю не более как один фрегат «Счастливый», и за ним три или четыре малые судна, тоже отправляются отсель вышеозначенные фрегаты «Поспешный» и «Николай». Впрочем, для перевозу войск оттоль должно суда будет нанимать, а в проходе их сюда в Корфу и малейшей никакой опасности нет, как и я прежде уже об этом писал.

Французский флот, бывший в Тулоне, сказывают, в 24 или 26 линейных кораблей, кроме фрегатов и разных судов, из Тулона ушел в Карфагену[82] в соединение к гишпанскому флоту, которого разных судов считают до 50. Об англичанах нет верного сведения, сколько их, говорят, что 22 линейные корабля крейсируют близко Ливорны да 18 кораблей с Нельсоном, в том числе 4 португальских — в Неаполе. В Неаполе крепость Сант-Ельм взята на капитуляцию, король неаполитанский находится в Неаполе, на корабле Нельсона, еще опасается войтить в город, день и ночь работают в приемах. Я на сих днях отправляюсь в поход, засим же тотчас послан будет от нас в Константинополь курьер с обстоятельными нашими донесениями. В прочем свидетельствую мое истинное почтение и преданность, с каковым навсегда имею честь быть, милостивый государь мой, вашего превосходительства покорнейший слуга

P. S. Сейчас из Бриндичей пришла одна лодка. Король вошел уже в Неаполь, на сих днях в Бриндичах об оном торжествовали; русским войскам во всем королевстве Неаполитанском не знают, как приписать честь, называют их божеским ниспосланием к их избавлению; англичане только хитрят и чужую честь о взятии Сант-Ельмы себе присваивают, даже и капитуляцию о сдаче крепости на себя написали, да и прежде делали только одно помешательство, о чем меня оттоль же уведомляли. Они стараются всякого больше отвлекать от деятельности и делать пустыми, не могут успеть в своих предприятиях, сколько разных требований мне прежде было наделано, но я исполнял все по обстоятельствам и то, что было полезно; и вы мне во оном вспомоществовали, дабы мы важную пользу не теряли.

Теперь уже не знаю, с какой стороны желания их до самого государя императора доходят, и на сих днях получил я высочайшее именное повеление послать два фрегата в Александрию к командору Шмиту; страшусь, я не знаю, как могу теперича это исполнить; три фрегата от меня посланы блокировать и взять Анкону, это необходимо нужно и непременно, ибо без того Венецианский залив не будет спокоен, пока не взята будет Анкона. Фрегат «Счастливый» завтра же идет через Константинополь в Черное море… последние три фрегата, у меня находящиеся, почти без людей, войска их и с фрегата «Счастливый» находятся в Неаполе и должны итти за ними туда; при мне ни одного уже фрегата не останется, кроме шести кораблей. Не знаю, могу ли из Неаполя из этих трех два фрегата послать, изо всех со мною больших фрегатов один только благонадежный, а прочие за ветхостью берегу я, как красное яичко в Христов день, чтобы не разбились. Ежели из них который будет послан, возвратиться никак уже не может и никакой надежды нет, чтобы осень и зиму могли в тамошних местах выдержать при ветхости их. Имеют они на себе претяжелую артиллерию, и она при первой большой качке непременно их разломает, а притом и обстоятельства теперешние посылать туда еще не позволяют, пока не окажется совершенная благонадежность в рассуждении французского и гишпанского флотов. Затем два корабля: «Богоявление Господне» и «Св. Троица», которые оставлял я для исправления при Корфу и в надежде, что они и пост сей охранять будут, теперь по сходству ж именного высочайшего повеления, как оным велено неблагонадежные корабли, которые не можно хорошо исправить здесь, отослать в Ахтиар. Напервее оные и посылаю, но как из них корабль «Богоявление Господне» чрезвычайно течет, то прежде теперь же начнет исправляться килеванием, хотя ничего достаточного к тому здесь нет. Но Бог нас помощью своею исправляет[83], и как-нибудь исправится и пойдет в Ахтиар. За всем этим необходимо должен буду я делать выполнение по теперешним случаям и обстоятельствам, как только будет возможно.

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА КОМАНДИРУ КОРАБЛЯ «БОГОЯВЛЕНИЕ ГОСПОДНЕ» КАПИТАНУ 1 РАНГА А. П. АЛЕКСИАНО О НАЗНАЧЕНИИ ЕГО СТАРШИМ МОРСКИМ НАЧАЛЬНИКОМ В КОРФУ НА ВРЕМЯ ОТСУТСТВИЯ Ф. Ф. УШАКОВА

21 июля 1799 г.

Отправляюсь я с эскадрою, мне вверенной, из Корфу к Сицилии, Неаполю и далее в соединение с аглинскими эскадрами на общее действие противу французского и гишпанского флотов, вошедших в Средиземное море. При Корфу под начальством и сохранением вашим в ваше распоряжение на всякие случаи и обстоятельства оставляю корабли: «Богоявление Господне», «Св. Троица» и «Леандр», одну пленную требакулу, две галеры и четыре полугалерки, из них одна вооруженная, с людьми, а прочие галеры и полугалерки без всякого вооружения состоят в Мандракьо.

Предписываю вашему высокоблагородию оставшуюся эскадру, вам вверенную, содержать во всяком добром порядке и устройстве, как следует, по силе закона. Крепости Корфу сохранять и защищать во всяких случаях от неприятелей и все в них находящееся предохранить в целости, караул в крепостях и городе содержать войска городские, но для лучшего присмотра и охранения и особо для содержания караулов при магазейнах для сохранения всего в них находящегося извольте в старой крепости содержать на карауле одного обер-офицера и 24 человека фузилер и гренадер с пристойным числом урядников и при магазейнах содержателей, к ним определенных. Комендантом в крепостях остается майор и кавалер Дандрия, который и все прочие караулы и охранительности состоять будут под вашим распоряжением и командою.

Получил я именное высочайшее его императорского величества майя от 27 дня указа[ние], в котором поведено: неспособные к службе корабли из числа находящихся в порученной мне эскадре, которые на месте пребывания моего исправить невозможно, дозволяется для сего отправить в Ахтиар. А как вверенные вам корабли «Богоявление Господне» и «Св. Троица» имеют великую течь и по ветхости их многие сгнилые члены и большого исправления требуют, так что корабль «Богоявление» от чрезвычайной течи без исправления килеванием с места отсель итги не может, потому старайтесь его как наивозможно исправить здесь килеванием, и корабль «Св. Троица» кренгованием и прочие худости на них, сколько наивозможно, исправить, и сими работами поспешить, и отнюдь не замедлить, и по приуготовлении оных кораблей надежным состоянием [к] ходу извольте со оными следовать чрез Константинопольский пролив в Ахтиар.

Содержание при Корфу поста, вам вверенного, во всех подробностях, как вам предписано, извольте препоручить по себя старшему остающемуся при Корфу командующему корабля «Леандр» с подробным обо всем наставлением и инструкциею о сохранении судов, крепостей и всего в них находящегося по силе закона. Наипрележнейшее старание имейте за учрежденной здесь госпиталью к скорейшему выпользованию больных служителей, с разных судов в ней остающихся, которые все на время отсутствия эскадры ныне причисляются на корабль «Св. Троица», а после отбытия оного с вами переместится их причисление на корабль «Леандр».

При отправлении вашем с кораблями «Богоявление» и «Троица» со оных кораблей извольте укомплектовать служителями и разными чинами корабль «Леандр». Я почитаю, что из остающихся у вас на кораблях служителей из наличного числа можно отделить на оный с каждого по одной трети, а ежели не можно, то по крайней мере близко оного числа, чтобы он имел служителей достаточное количество к сохранению и обороне на всякий случай крепостей. Раненых, увечных и совершенно не способных к продолжению службы служителей, остающихся в госпитале и на вверенных вам судах таковых, которых по выпользовании можно иметь на кораблях, забрать их всех с собою и отвести в Ахтиар и оттоль об них представить в главное начальство со всяким подробным описанием о их удовольствии, что следует им получить денежного жалованья за провиант, за мундир, не получаемый, и за все прочее, что следует и о чем теперь же должны вы об них сделать надлежащую выправку с командами и от оных истребовать формулярные описания.

В бытность вашу здесь служителей довольствовать провиантом, как надлежит, свежим мясом и зеленью, сколько чего потребно без излишества. На все оное содержание и на прочие потребности оставляю я вам при особом повелении денег пятнадцать тысяч рублей, в том числе и на жалованье за майскую прошлого, [1]798 года, треть.

Во время бытности вашей здесь обо всех обстоятельствах и известиях, какие иметь будут, извольте всеподданнейшими рапортами доносить его императорскому величеству и о делах касательных и о состоянии команды служителей в Государственную Адмиралтейств-коллегию и в Контору главного командира Черноморских флотов, также и обо всех потребных надобностях и об уведомлениях относитесь письмами вашими в Константинополь к российскому чрезвычайному посланнику и полномочному министру господину тайному советнику и кавалеру Василию Степановичу Томаре. И откудова какие письма и повеления ко мне сюда присылаемы будут, доставляйте с верной оказиею ко мне; казенные дела в случае надобности, ежели предвидеть оные можете для вашего ведения, распечатывать и буде, что касается по оным, исполнять и потом, запечатав, доставлять ко мне, где я находиться буду. Также о состоянии команды и обо всех потребностях извольте доносить ко мне при всяких случаях неупустительно.

Здесь же с вами остаются турецкие три фрегата и одна корвета и несколько малых, они потому и все должны состоять под вашим распоряжением, и имейте всякую предосторожность и охранение. Провизия, какая будет доставляема на эскадру за отсутствием нашим, ежели не можно доставлять к нам на судах, прикажите складывать ее в Корфу в магазейны и сберечь от мокроты и гнилостей за присмотром, от вас определенным. В прочем обо всем поступить и чинить исполнение по силе закона.

ИЗ ПИСЬМА Ф. Ф. УШАКОВА КОМАНДУЮЩЕМУ ТУРЕЦКОЙ ЭСКАДРОЙ КАДЫР-БЕЮ О МЕРАХ ДЛЯ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ НАПАДЕНИЯ АЛИ-ПАШИ ЯНИНСКОГО НА ОСТРОВЕ КОРФУ

22 июля 1799 г.

Доходят до меня от разных многих людей неприятные известия и слухи, равно и вашему превосходительству таковые ж доходят в сведение и известны, о некоторых важных чиновных людях, со стороны Албании будто бы есть намерение во время отсутствия эскадр наших сделать некоторое покушение против Дельвино, на остров и на крепости Корфу, и чтобы оными овладеть. Хотя сему не можно совершенно верить, но должно предпринять и иметь предосторожности. Сообщая об оном к общей пользе империй Всероссийской и Блистательной Порты Оттоманской, прошу ваше превосходительство на время отсутствия нашего с эскадрами от Корфу определить от вверенной вам эскадры содержать брандвахтенный пост в узкости пролива при Дельвино, охранять оный пролив и сие место и вооруженных судов с войсками к Дельвино и к Корфу не допускать, приказать иметь всякую военную предосторожность и охранение под наистрожайшим взысканием за упущение, ежели что-либо последует подобное.

Как вашему превосходительству известно, что господина Али-паши суда наносят великий вред и беспокойство островам, прежде бывшим венецианским, от французов нами освобожденным, о чем я к нему писал и к Блистательной Порте чрез министра в Константинополе представлено. Прошу вас сделать распоряжение ваше о защите оных островов от таковых противозаконных поступков, судами Али-паши чинимых, и ни до каких важных дел не допустить. Я о сем вашему превосходительству сообщаю с тем, что всякое таковое нечаянное последствие, ежели что-либо случится после сего моего к вам объяснения, останется совершенно на вашем отчете. Потому и прошу фрегаты и корветы ваши, здесь остающиеся, распорядить так, чтобы они весь пролив при Корфу и острова, нами освобожденные, защищали от всяких нечаянных нападениев, хотя бы оно случилось и со стороны Албании; таковое предохранение следует в собственную пользу его султанского величества.

Ежели же в чем востребует надобность, командующие оными фрегатами могут требовать вспоможения от остающихся при Корфу наших кораблей, которые исправляются от худостей, однако на защиту здешних мест выттить могут. Командующему оными флота капитану 1 ранга и кавалеру Алексиано о сем от меня предписано.

И со оного моего к вам представления копию препровожу я в Константинополь к российскому чрезвычайному посланнику и полномочному министру господину тайному советнику и кавалеру Василию Степановичу Томаре с просьбою, чтобы он о пред-приемлемых нами осторожностях отнесся к Блистательной Порте Оттоманской и предупредительно просил бы к сему войтить в надлежащее распоряжение в совершенной надежде на непоколебимую дружбу между империями Всероссийской и Блистательной Порты Оттоманской, благоприятство и доброе между ими согласие…

ИЗ ПИСЬМА Ф. Ф. УШАКОВА В. С. ТОМАРЕ ОБ УСИЛЕНИИ ОБОРОНЫ ОСТРОВА КОРФУ

22 июля 1799 г.,

корабль «Святой Павел»

Общественные слухи в здешнем краю доходят до меня. Говорят, что Али-паша сбирает множество войск и будто бы непременное намерение его есть сделать нападение на Дельвино и оттоль на Корфу, дабы завладеть крепостями. Также говорят о покушении и на прочие острова, хотя сие кажется невероятно, но по некоторым обстоятельствам, вам и Блистательной Порте Оттоманской уже известным.

В избежание чего-либо неприятного должно иметь всякую предосторожность, а как я с эскадрою в здешнем краю нахожусь для охранения границы и берегов Блистательной Порты Оттоманской, потому долгом почитаю стараться и о внутренних спокойствиях оных границ и владения Блистательной Порты Оттоманской, равно оберегая честь и славу всемилостивейшего государя моего императора, каковое сделал я на такой случай предупреждение явственно в письме моем на греческом диалекте, поданном от меня командующему эскадрою Блистательной Порты капитан-бею Кадыр-бею, сего месяца от 22 дня писанному, с которого копию, на российском языке писанную, при сем представляю в ваше благорассмотрение и в предосторожность прошу об оном снестись с Блистательной Портой Оттоманскою.

Статься может, и не все сие справедливо, но на всякий случай долгом почитаю иметь предосторожность и благовременное предохранение, нежели бы что случилось нечаянное к общему неприятству. В прочем все оное представляю в ваше прозорливейшее благорассмотрение и предосторожность, как вы заблагоусмотреть соизволите…

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О РАСХОДОВАНИИ СРЕДСТВ НА ПРИОБРЕТЕНИЕ МАТЕРИАЛОВ И ОДЕЖДЫ

24 июля 1799 г.

По взятии островов и крепостей Занте, Кефалония и Корфу принадлежащие в сборе французам доходы получили мы, то оных, равно и за проданные мною при Корфу разные вещи, за провозимые на разных судах французские товары, за 2000 четвертей пшеницы и за вещи с призовых судов деньги, всего состояло у меня в приходе 73 000 рублей, которые употребил я на всякие потребности, а именно; в осеннее и зимнее время для сохранения служителей в здоровье, в десантах бывших, куплены мною на оных и для часовых, на кораблях и прочих судах бывших, капоты и на большую часть команды покупал я обувь, ибо в том настоял великий недостаток; по неимению сухарей покупана была мука и прочая провизия и на исправление эскадры разные припасы и материалы.

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА Н. Д. ВОЙНОВИЧУ С СООБЩЕНИЕМ О ПОХОДЕ С ЭСКАДРОЙ К СИЦИЛИИ И ПРИКАЗАНИЕМ ПОСЛЕ ОВЛАДЕНИЯ АНКОНОЙ СЛЕДОВАТЬ К ОСТРОВУ КОРФУ

25 июля 1799 г.

Сего июля 24 числа с вверенной мне эскадрою в числе шести кораблей, трех фрегатов и трех авизов вместе с турецкой эскадрою четырех кораблях, трех фрегатах и одною корветою из Корфу отправились мы к Сицилии, Неаполю и оттоль в соединение с аглинской эскадрою под командою контр-адмирала лорда Нельсона на общее действие против французского и гишпанского флотов. В Корфу остались корабли «Богоявление Господне», «Св. Троица» и «Леандр», два фрегата турецких и два корвета. Корабли «Богоявление Господне» и «Св. Троица» приуготовляются к походу и, как скоро готовы будут, немедленно отправятся, сходно с именным высочайшим повелением, в Ахтиар за их ветхостию для надлежащего исправления.

Из эскадры же, от меня вверенной, во исполнение высочайшего именного его императорского величества указа фрегат «Счастливый» и пять из малых судов посланы в Одессу для перевозу оттоль назначенных в Корфу комендантом генерал-майора Бороздина и с ним двух батальонов гранодир полковника Разумовского и майора Цателя.

По сходству сего высочайшего повеления надлежало послать туда из эскадры, мне вверенной, столько судов, чтобы могли забрать назначенные войска для перевозу в Корфу, но при эскадре, мне вверенной, свободных судов теперь в наличии не оказалось. С фрегатов «Михаил», «Григорий Великия Армении» и «Николай» в бытность их в Манфредонии баталионные служители, также немалое число матросов и канонир находились в десанте, освободи почти все Неаполитанское королевство и, соединясь с войсками кардинала Руффо, вошли в Неаполь и оный освободили, где и ныне находятся. Потому без оных служителей сих фрегатов послать не можно, о чем, дав вам знать, предписываю; ежели божиею помощею вы, соединясь с сухопутными войсками, какие на помощь к вам быть могут, возьмете Анкону в непродолжительном времени, на таковой случай, полагаю я, при оной и для охранения коммерции в Венецианском заливе достаточно будет оставить там один фрегат и бригантину новокупленную тож, одну корвету или какое другое судно турецкое. С прочими, ежели не окажется тут необходимой надобности по каким-либо непредвидимым мне обстоятельствам, должны следовать в Корфу.

И буде по прибытии во оный время окажется еще не поздно и ежели также при Корфу быть с фрегатами не окажется важной какой-либо надобности, чего теперь, может, предвидеть не могу, и таковой необходимости не случится и буде фрегаты ваши окажутся к дальнему походу благонадежны, имеете тогда с двумя фрегатами следовать чрез Константинопольский пролив в Одессу для забрания войск, там находящихся, назначенных в Корфу, и оттоль с прочими судами немедленно возвратиться. Ежели время будет позднее или обстоятельства будут не таковы, чтобы можно туда следовать, в таком случае, как скоро с божиею помощию Анкона будет взята, немедленно отправьте к нам к соединенным эскадрам турецкий корвет или фрегат с вашим подробным донесением и о том особо, как вы распоряжаетесь, могут ли из фрегатов, вам вверенных, два следовать в Одессу и пошли ли вы или по каким обстоятельствам останетесь все в здешнем краю. По теперешним обстоятельствам предвидится, когда корабли «Богоявление Господне» и «Св. Троица» пойдут для исправления своего в Ахтиар, понадобится хотя одному фрегату с кораблем «Леандр» быть при Корфу. Когда получу я от вас обстоятельное уведомление, тотчас дам вновь вам приказание; но буде окажется возможность иттить в Одессу, то не ожидать оного, а исполнять, как выше означено; при Анконе фрегат оставить по вашему рассмотрению из тех двух или как вам обстоятельства будут.

В прочем исполнение ваше полагаю от случаев и обстоятельств зависящих; исполните так, как будет полезнее, в чем на расторопность и исправность вашу надеюсь.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА КАДЫР-БЕЮ С ТРЕБОВАНИЕМ НАКАЗАТЬ КОМАНДИРА ТУРЕЦКОГО ФРЕГАТА, ВИНОВНОГО В ПОВРЕЖДЕНИИ РУССКОГО ФЛАГМАНСКОГО КОРАБЛЯ

30 июля 1799 г.

Сего числа при крепком брамсельном ветре от стороны западной с соединенными эскадрами лавировали мы против пролива Мессины. В седьмом часу пополудни корабль, состоящий под адмиральским российским императорским флагом, на котором я нахожусь, будучи под марселями, лежал бейдевинт правым галсом. В то ж время фрегат эскадры, вам вверенной, шел контрагалсом прямо на оный российский адмиральский корабль, хотя он находился от ветра несколько ниже, но, не спускаясь, шел прямо на корабль. Вахтенные офицеры благовременно кричали ему в рупор, чтобы он спустился под корму, а потом многие служители вообще кричали во весь голос, чтобы он спустился. Но он шел прямо на среднюю часть нашего корабля, почему российский корабль никакого средства не находил к спасению от удара, как только держал круче к ветру. Причем фрегат, будучи весьма уже близко от корабля, начинал слушаться, но при большом его ходе не успел и ударился плечом своим в заднюю часть корабля, начиная от задних грот-вант, и нанес оному великие повреждения. Таковая наглая дерзкость сего фрегата правом закона непростительна.

Я прошу ваше превосходительство приказать командующего оного фрегата и подчиненных его вахтенных судить военным судом и наказать неупустительно по всей строгости закона, да и в эскадре, вам вверенной, всем командующим кораблей, фрегатов и прочих судов наистрожайшим приказанием вашим подтвердить, чтобы не осмеливались проходить на ветре близко кораблей, и особо флагманским кораблям делали бы респект, слушаясь благовременно под ветр и проходили бы под корму и близко, дабы чрез то избежать всякой опасности от напрасных повреждениев.

В прочем с наивсегдашним моим к вам почтением и с преданностию имею честь быть.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА РУССКОМУ ПОСЛАННИКУ В НЕАПОЛИТАНСКОМ КОРОЛЕВСТВЕ В. В. МУСИНУ-ПУШКИНУ-БРЮСУ О БЛАГОПОЛУЧНОМ ПРИБЫТИИ СОЕДИНЕННЫХ ЭСКАДР В МЕССИНУ И СЛЕДОВАНИИ ИХ К НЕАПОЛЮ НА СОЕДИНЕНИЕ С АНГЛИЙСКОЙ ЭСКАДРОЙ

3 августа 1799 г.

Имею честь известить ваше сиятельство: с соединенными эскадрами — российской императорской и Блистательной Порты Оттоманской — 24 числа минувшего июля отправясь из Корфу, сего числа прибыли к Мессине благополучно. В вверенной мне эскадре со мною находятся: шесть линейных кораблей, три линейные фрегата и четыре авиза; Блистательной Порты Оттоманской: четыре корабля, три фрегата, одна корвета и одна авиза. В Корфу остались российских три корабля, турецких три фрегата и одна корвета, да для блокирования и взятия Анконы при осаде оной находятся посланные от меня три фрегата, одна авиза вверенной мне эскадры, один фрегат и одна корвета турецкие с прибывшею со мною эскадрою.

Как скоро получу несколько провианта, немедленно из Меси-ны отправлюсь к Неаполю в соединение к английской эскадре. Я сейчас только на моем корабле подошел к Мессине, а прочие еще за противным ветром лавируют в проливе.

Письма от вашего сиятельства и от прочих, ко мне писанные, которые находились в Мессине у российского генерального консула Манзо, как скоро он узнал о приходе эскадры к Мелето, в то время послал туда с офицером на лодке, но при случившемся крепком ветре он к моему кораблю попасть не мог, а пристал к задним нашим кораблям, потому, какого содержания оные письма, я еще их не получил, а отвечать буду по получении их. Засим свидетельствую истинное мое почтение и совершенную преданность, с каковыми навсегда имею честь быть.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА А. Я. СТАЛИНСКОМУ С ПРОСЬБОЙ СООБЩИТЬ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ АДМИРАЛА НЕЛЬСОНА ДЛЯ СОГЛАСОВАНИЯ С НИМ СОВМЕСТНЫХ ДЕЙСТВИЙ

4 августа 1799 г.

Почтеннейшие письма вашего высокородия минувшего июля от 12 и 26 чисел по отправлении вчерашний день письма моего к вам я имел честь получить. За уведомление и благоприятство ваши, милостивый государь мой, покорнейше благодарю, прошу и впредь обо всяких потребных известиях уведомлением вашим меня не оставлять.

О французском и гишпанском флотах имею я известия чрез возвратившиеся из Тулона наши суда, что они находятся соединенно в Карфагене[84] и что эскадры аглинские их блокируют. После какая последовала перемена мне еще не известно. Я надеюсь получить на вчерашнее мое письмо в ответ извещение ваше и его сиятельства графа Василья Валентиновича Мусина-Пушкина-Брюса о потребностях, также о его превосходительстве лорде Нельсоне, где я буду иметь с ним свидание, в Неаполе или в Палерме. Мне необходимо надобно с эскадрою к Неаполю, потому что из оной эскадры, со мною находящейся, с трех фрегатов и с одного корабля, морские артиллерийские к баталионные служители (всего 577 человек), бывшие в десанте, высаженные в Манфредонии в неаполитанское владение, оттоль прошли в Неаполь и теперь находятся в Неаполе. Все они из комплекта корабельного и следуют на корабли, потому и нужно их взять или некоторые суда там оставить. Но буде получу я уведомление от вас, что лорд Нельсон останется на несколько времени в Палерме, и ежели нужно зайтить мне туда, то по получении провизии и пресной воды тотчас я из Мессины отправлюсь. Покорнейше прошу как наискорее об оном меня уведомить, есть ли надобность быть мне в Палерме или прямо следовать к Неаполю, где удобнее могу я видеться и иметь совет о действиях.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА А. В. СУВОРОВУ ОБ ОТПРАВЛЕНИИ ЭСКАДРЫ П. В. ПУСТОШКИНА ДЛЯ БЛОКИРОВАНИЯ ГЕНУИ И О ДАЛЬНЕЙШЕМ СЛЕДОВАНИИ СОЕДИНЕННЫХ ЭСКАДР ИЗ МЕССИНЫ В НЕАПОЛЬ

9 августа 1799 г.,

корабль «Святой Павел», при Мессине

Ваше сиятельство, милостивый государь, граф Александр Васильевич!

Повеление вашего высокографского сиятельства почтеннейшим письмом от 16 (27) минувшего июля по прибытии моем с эскадрою в Мессину сего месяца 4 (15) числа я имел счастие получить.

Выполняя оное, для блокирования Генуи послал я из флота, мне вверенного, с эскадрою господина вице-адмирала и кавалера Пустошкина, в которой состоит наших два 74-пушечных корабля и два авиза да один корабль и два фрегата турецкие — всего семь судов. Сверх того там уже находится один корабль аглинский, посланный от господина контр-адмирала лорда Нельсона, сего отделения на первый случай будет достаточно. Три линейные фрегата послал я под командою флота капитана и кавалера Сорокина в Неаполь. Я с четырьмя линейными кораблями и двумя авизами и со мною же командующий турецкой эскадрою Кадыр-бей с тремя линейными кораблями, одним фрегатом, одним корветом и одною кирлангичею сего августа 11 (22) числа пойдем из Мессины в Палермо и, условясь в потребностях и желаниях его неаполитанского величества и с лордом Нельсоном, отправлюсь я оттоль с эскадрою к Неаполю и от оного к Генуе или в те места, где польза и надобность больше требовать будут. Покорнейше доношу: 3 числа сего месяца господин вице-адмирал Карцов с тремя линейными кораблями и одним фрегатом прибыл в Палермо из Англии и явился по высочайшему повелению в мою команду, но как от продолжительной кампании на эскадре его сделалось много больных цинготной болезнью, потому для излечения оных препровожу я эскадру его в Неаполь. Прошу ваше высокографское сиятельство обо всех потребных надобностях, касательных к выполнениям, снабжать меня вашими повелениями, которые я счастьем почитать буду выполнить в соблюдении общественной пользы и потребностей, сообразуясь со случаями, какие впредь быть могут.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА В. С. ТОМАРЕ О ДЕЙСТВИЯХ СОЕДИНЕННЫХ ЭСКАДР В СРЕДИЗЕМНОМ МОРЕ И УХОДЕ ФРАНЦУЗСКОГО И ИСПАНСКОГО ФЛОТОВ ЧЕРЕЗ ГИБРАЛТАРСКИЙ ПРОЛИВ

11 августа 1799 г.,

корабль «Святой Павел»

Вверенной мне эскадры с шестью кораблями, тремя фрегатами, четырьмя авизами и турецкой эскадры с четырьмя кораблями, тремя фрегатами, одним корветом и одной кирлангичею вместе с командующим оной Кадыр-беем 24 числа минувшего июля отправились из острова Корфу и сего августа 3 числа прибыли в Мессину благополучно.

По прибытии в Мессину получил я письма из Палермо от российского чрезвычайного посланника и полномочного министра графа Мусина-Пушкина-Брюса и от господина статского советника Италинского с препровождением при оных письмах господина генерал-фельдмаршала и кавалера графа Суворова-Рымникского, которым требовалось посылки нескольких судов в Неаполь для наблюдения тишины и спокойствия в рассуждении не утвердившегося еще в верности народа и к Генуе отделенной эскадры для блокирования оной.

От 4 числа сего месяца получил я рапорт от господина вице-адмирала Карцева, что он с тремя линейными кораблями и одним фрегатом июня от 1 числа отправился из Портсмута и 4 числа сего месяца прибыл в Палермо благополучно. И как на эскадре, ему вверенной, от дальнего походу при употреблении всегда соленой провизии, не имея свежей, служители сделались больными скарбутной болезнью, потому и остановился он в Палермо, ожидая моего с эскадрою прибытия. С письма господина фельдмаршала и кавалера графа Суворова-Рымникского о потребных обстоятельствах, ко мне присланного, точную копию при сем препровождаю.

По сходству содержания письма господина фельдмаршала и кавалера графа Суворова-Рымникского послал я из эскадры, мне вверенной, господина вице-адмирала и кавалера Пустошкина с кораблями «Михаил», «Семион и Анна» и двумя авизами, тож из турецкой эскадры с одним кораблем и двумя фрегатами к Генуе для блокирования оной. А в сходство желания и требования неаполитанского величества в Неаполь посланы от меня три фрегата под командою флота капитана и кавалера Сорокина, те самые, с которых из Манфредонии высаженные в десант войска прошли в Неаполь и находятся во оном.

За сим откомандированием я с четырьмя линейными кораблями и двумя авизами, командующий турецкой эскадры с тремя линейными кораблями, одним фрегатом, одним корветом и одною кирлангичею, получа на эскадры, нам вверенные, в Мессине потребное количество морского провианта и поправя на кораблях и фрегатах потребные надобности, сего числа из Мессины отправились в Палермо сходно с желанием королевского неаполитанского величества и господина контр-адмирала лорда Нельсона для потребных советов и расположения о действиях. Оттоль сходно с желанием же его неаполитанского величества и для поправления служителей в здоровье эскадру господина вице-адмирала и кавалера Карцева препровожу я в Неаполь и действиями эскадры, мне вверенной, употреблю всевозможное старание выполнять высочайшие его императорского величества предписания сходно, какие случаи и обстоятельства окажутся, все то, что надобность и польза требовать будут неупустительно.

Господин вице-адмирал Карцов, между прочим, в рапорте своем объясняет: в июне месяце, когда он пришел с эскадрою в Гибралтар, [через] 18 часов после его прихода французский и гишпанский соединенные флоты из Средиземного моря чрез Гибралтарский пролив прошли в Кадикс.

P. S. Отправляя сие письмо, сию минуту получил я из Палермо известие: французский и гишпанский флоты, прошедшие Гибралтар около 10 числа июля, прошли кап Финистерр, откуда были видны. В гишпанские порты пойдут или во французские, еще неизвестно, но за ними же не более как через два дня в погоню прошел и аглинский флот из Средиземного моря; виден был также с капа Финистерр; об оном сказывал мне аглинский офицер, сей же час прибывший сюда от лорда Нельсона, от которого получил я письмо. Через министерство аглинское прислано повеление принять от нас взятый нами от французов корабль «Леандр». Я ответствовал, что об оном от государя императора повеления я никакого не имею, и как скоро от его императорского величества получу повеление, оное исполню со всякой точностию, а между тем вскорости буду иметь удовольствие с лордом Нельсоном видеться самолично и засвидетельствовать ему мое почтение.

Я удивляюсь таковым бесстыдным требованиям противозаконных прав целого света. Французами оный корабль взят был боем, я его от французов взял также жестоким боем, он поставлен был в защищение острова Видо и, будучи под защитою крепостей и батарей, дрался до последней крайности, пока [не был] разбит и начал тонуть, тогда отведен он к берегу и поставлен на мель; мой корабль, против его бывший, также поврежден много, а потому достался он мне недешево, следовательно, по всем правам надлежал он мне, а фрегат «Брюно» о котором прежде вы мне писали, ветхий и стоит немного, следовательно, все труды мои пропадают напрасно. Я лучше другой заплаты доволен бы был, буде бы дали вместо него хотя фрегат турецкий по моему выбору, буде сие возможно. «Леандр» много превосходит всякого фрегата.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА АБУБЕКИР-ПАШЕ ОБ ОБСТАНОВКЕ И БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЯХ В ИТАЛИИ 15 августа 1799 г.

Почтеннейшее письмо вашего высокопревосходительства от шестой луны Мухиремо, дубликатом писанное, сего числа я получил. Имею честь уведомить, мы с соединенными эскадрами 4 числа сего месяца прибыли в Мессину благополучно и по требованию господина фельдмаршала графа Суворова-Рымникского, сходно также с требованием и желанием короля неаполитанского и адмирала лорда Нельсона из эскадр наших послали два корабля и два авиза российские, один корабль и два фрегата Блистательной Порты к Генуе для блокирования оной, ибо она с сухого пути атакована войсками фельдмаршала графа Суворова-Рымникского, и все бежавшие из Италии остатки французского войска в ней атакою заперты. В Неаполь послал я три российские фрегата и одну авизу, а с достальными кораблями и прочими судами я и Кадыр-бей из Мессины отправились в Палермо и, получа там достаточные обо всех сведения, исполнять будем по обстоятельствам потребных надобностей все то, что полезнее и надобнее окажется.

О флотах уведомляю: гишпанский и французские флоты из Средиземного моря ушли обратно в свои места, Гибралтар прошли они по старому штилю 11 июня. 13 числа видны они были против капа Финистерр, аглинский флот из Средиземного моря погнался за ними и 19 июня прошел Гибралтар. Нельсон с эскадрою своею и соединенные российская и Блистательной Порты эскадры остались в Средиземном море, выполняя все потребные надобности свободно. Засим, свидетельствуя истинное мое почтение и совершенную преданность, имею честь быть.

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА А. А. СОРОКИНУ О НЕОБХОДИМОСТИ ПОЛУЧЕНИЯ ОТ Г. Г. БЕЛЛЕ БОЛЕЕ ПОЛНЫХ СВЕДЕНИЙ О ДЕЙСТВИЯХ ЕГО ОТРЯДА У НЕАПОЛЯ

27 августа 1799 г.

От командующего десантными войсками в Неаполе флота капитана и кавалера Белле о состоянии команды, ему вверенной, табелей во все время я не получил ни одной.

Следовательно, о числе служителей сведения не имею. При разных сражениях и атаке крепостей в рапорте его означалось число убитых и раненых, а именами не показаны, кто убиты и кто ранены, следовательно, и мне рапортовать в вышнее начальство нельзя, и не известен даже обер-офицер убитый, но кто именно, и о том не показано, да и донесения о действиях, обстоятельства описаны весьма недостаточно.

Господин Белле относился мимо меня к министрам и требовал донесения государю императору, а ко мне никакого сведения не доставил, а ныне которое я получил, то никакой аккуратности в нем нет, и реляции к государю из оного донесения сочинить не-можно; хотя дела его и войск, ему вверенных, и весьма хороши и достаточны, но чрез нестарательность о письме не могут быть в представлении моем описаны, как бы желалось; доставьте мне обо всем обстоятельное сведение. Ом везде писал, что делал он, а прочих союзных почти не поминал, что те делали. В капитуляциях везде сделал он упущение, все написаны они в пользу англичанам, а он не старался к своей и государя императора чести и славе. Я со своей эскадрою отсель вскорости отправлюсь в Неаполь и там надеюсь с вами видеться, между тем, ежели не успеете доставить рапорт ваш ко мне, приготовьте все к моему приходу в Неаполь.

ИЗ РАПОРТА Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О ВЗЯТИИ КРЕПОСТИ САНТ-ЭЛЬМО ОТРЯДОМ Г. Г. БЕЛЛЕ

29 августа 1799 г.

По прибытии в Палермо получил я из Неаполя от капитана Белле августа от 19 числа рапорт, коим доносит, что июня 19 числа со вверенными ему десантными войсками приступил он к атаке крепости Сант-Ельм вместе с аглинскими и португальскими войсками, высаженными с эскадры лорда Нельсона, и с поспешностью с левой стороны крепости построил батарею для четырех мортир и начал бомбардировать крепость. После сего построил вторую батарею для четырех 33-фунтовых пушек и производил жестокую канонаду 25, 26 и 27 чисел, в которое время противу оных на крепости разбил амбразуры, и пушки неприятельские остались без действия; 28 и 29 чисел жестокой канонадою сделана брешь в крепости. В то ж время англичаны и португальцы с другой стороны устроили в разных местах батареи и производили пальбу на крепость.

Неприятель, устрашась готовящегося на крепость штурма, выставил белый флаг, просил о договоре. Крепость от него нашими войсками вместе с союзными принята на капитуляцию. Гарнизон сдался военнопленным и отправлен в Тулон. Во время сего действия с нашей стороны убитых: офицер — 1, рядовой — 1; раненых — 6. С неприятельской стороны убитых и раненых весьма в превосходном числе. Капитан Белле рекомендует за отличную храбрость и мужество определенного от него начальником на сих батареях лейтенанта Снаксарева и мичманов Викорста, Никифорова, Карачинского и артиллерии констапеля Туяни, равно и всех прочих офицеров и служителей.

Капитан Белле 8 числа с порученными войсками из Неаполя отправился для осады крепости Капуя вместе с аглинскими и португальскими войсками. 10 числа прибыл ко оной и на правой ее стороне по 13 число устроил две батареи, с коих по 16 число производилась беспрерывная канонада. 16 числа неприятель требовал договора о сдаче крепости. 17 числа капитаном Белле вместе с союзными начальниками войск оная крепость принята на капитуляцию. Гарнизон взят военнопленным и отправлен в Тулон. Причем рекомендует за храбрость, ревность и усердие заслуживающими похвалу офицеров и нижних чинов служителей. Вследствие таковых успехов французы, бывшие в крепости Гаета, предупредив формальную атаку, сдались также на капитуляцию, заключенную с главнокомандующим неаполитанских войск, и вместе с гарнизонами крепостей Сант-Ельм и Капуя отправлены в Тулон. От сего времени королевство его величества короля Обеих Сицилий остается свободно…

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА В. С. ТОМАРЕ О БУНТЕ МАТРОСОВ НА ТУРЕЦКИХ КОРАБЛЯХ В ПАЛЕРМО И О ВОЗВРАЩЕНИИ ТУРЕЦКОЙ ЭСКАДРЫ В КОНСТАНТИНОПОЛЬ

2 сентября 1799 г.

Состоящая под начальством моим российская императорская эскадра, находясь в Мессине с турецкою [эскадрою] Блистательной Порты Оттоманской, я с командующим оной капитан-беем Кадыр-беем и все наши подкомандующие между собою есть и были в совершенной дружбе, благоприятстве и согласностях обо всех делах, исполнениях воли и высочайших повелениев всемилостивейших государей наших императоров.

Дела, производимые нами, были успешны, и предприятия благонадежны и согласовались общим нашим расположениям с приятным удовольствием. Но нижние чины служителей корабельных Блистательной Порты Оттоманской, начав непослушание к начальникам своим, от времени бытности нашей в Мессине требовали непременного возвращения своего в Константинополь и перемены другими, объясняясь, что они сверх обыкновения беспредельно долгое время находятся на море, и во время отсутствия жены и дети их терпят крайнюю бедность и нужду, и не могут [они] продолжать более своей отдаленности. Непременно хотят и требуют, чтобы начальники их вели в Константинополь, или они все то сделают своей волею.

На первый случай обще с начальниками турецкой эскадры уговорили мы их следовать с нами, и они были согласны с тем только, чтобы они были всегда вместе со мною и чтобы в отдаленность от эскадр их не посылать. Но по прибытии в Палермо, когда мы с Кадыр-беем по общему совету в сходство высочайшего письма его величества короля Обеих Сицилий и объясненных во оном обстоятельствов и необходимых надобностей намерены были следовать и отправлялись уже из Палермо в Неаполь, — в то самое время между нижними [чинами] служителей эскадры Блистательной Порты и обывателями города Палермо на берегу случилась драка и смертоубийство. Турок убито до смерти 14, ранено 53, и до 40 человек пропали безызвестно и еще не отысканы. Также немалое число убитых обывателей.

Таковое несчастное происшествие подало повод под видом оного служителям Блистательной Порты Оттоманской утвердительно и насильно требовать своего возвращения в Константинополь. Я употребил все старательности, исходатайствовал им от его величества короля Обеих Сицилий всякое удовлетворение, который, будучи в беспредельном сожалении и чувствительности о случившемся несчастии, повелеть соизволил изыскать виновных и наказать по всей строгости, в чем однако ж по следствию находятся и служители турецкой эскадры. В начальном происшествии сами собою в разное время к тому повод подали и раздражили жителей, которые, озлобясь до крайности, на третий день после первых приключениев стремились отомстить, без рассмотрения большею частию, правым и виноватым, даже таким, которые ни в чем не участвовали.

Офицеры российские, случившиеся на берегу, всевозможно старались укротить драку и многих турок сберегли и избавили от бедствия. Обыватели, бросавшие каменья, все разбежались, так что отыскать их не могут. За всем тем всевозможные способы употребляются и непременно виновные будут наказаны. Его королевское величество указал первому министру своему удостоверить меня о беспредельном его сожалении и беспокойстве и о доставлении удовлетворения; со оного письма писал я письмо к Кадыр-бею, с которого копию при сем прилагаю.

Я с начальниками эскадры Блистательной Порты все способы употребили уговорить служителей корабельных следовать с нами, и я сам особо в присутствии моем на корабле Кадыр-бея употреблял старания уговорить людей лаской и повелением его султанского величества и Блистательной Порты Оттоманской исполнять их волю и добрые намерения, но ничто успеть не могло. Более и более служители самовольствовали с шумом и криком, и предвидя, и с того дабы не дойтить до важнейших худых обстоятельств, начальники Порты принуждены следовать с ними к Дарданеллам Константинопольского пролива, в чем в я уже не препятствовал и оставил им на волю в надежде той, что они с эскадрою могут дойтить туда благополучно, а я с вверенными мне эскадрами флота его императорского величества отправляюсь к Неаполю на действия, обшей пользе и благонамерения потребные, с надеждою иметь в тамошнем краю добрые успехи.

Я таковое отнесение[85] мое препровождаю к его высокопревосходительству каймакаму константинопольскому, не успел только за множеством дел перевести его на французский или другой какой диалект, ибо столь многие дела повстречались, что не успею окончить и поспешить исполнениями дел предприемлемых. Впрочем, сожалею бесподобно об отделении от меня турецкой эскадры и особо весьма рачительного и трудолюбивого товарища моего Кадыр-бея, которого прошу оправдать и объясниться о его верности султанскому величеству.

С истинным моим почтением и совершенной преданностью имею честь быть.

ОБРАЩЕНИЕ Ф. Ф. УШАКОВА К НАСЕЛЕНИЮ РИМА С ПРИЗЫВОМ СОДЕЙСТВОВАТЬ ОСВОБОЖДЕНИЮ РИМА ОТ ФРАНЦУЗОВ

17 сентября 1799 г.

Со флотом его императорского величества всемилостивейшего государя моего императора и самодержца всея России, мне вверенным, исполняя высочайшие повеления по освобождении от зловредных французов островов, прежде бывших венецианских, установя в них спокойствие, благоденствие, тишину и порядок и сделав вспоможение Неаполитанскому королевству в изгнании из оного французов, в сходство воли и желания его величества короля Обеих Сицилий прибыл я в Неаполь для восстановления такового ж спокойствия, тишины и порядка и сходно с высочайшими повелениями всемилостивейшего государя моего императора и его величества короля Обеих Сицилий российские войска, мне вверенные, соединя с войсками неаполитанскими, посылаю в Римскую область для освобождения Рима и всей области Римской от зловредных и безбожных французов, для восстановления мира, спокойствия, тишины и порядка и для утверждения благоденствия всего римского народа: таково есть истинное намерение всемилостивейшего государя моего императора.

К восчувствованию оного приглашаю храбрых римлян и весь римский народ сей области соединиться единодушно с войсками, мне вверенными, истребить злоковарных и безбожных французов или забрать их пленными. Уверяю римлян и весь римский народ, что я весьма достаточные и превосходные силы имею для сего исполнения, но при всем том требую от самих римлян оказания верности и усердия своего к таковому благонамерению. И как скоро войска, от меня посланные, приблизятся к Риму, немедленно верным и благомыслящим римлянам выйти им навстречу, соединиться с ними, вступить в город и всею силою овладеть крепостью и французов истребить или забрать в плен. Уверяю при том, что обыватели и все их имения войсками, мне вверенными, будут сохранены и я все наивозможные способы и старание употреблю всему оному народу доставить тишину и спокойствие при таковых объясненных мною благонамерениях. Имею несумненную надежду, что римляне и весь римский народ, приняв в рассмотрение сущую свою пользу, требование мое выполнят непременно.

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА СВОЕМУ АДЪЮТАНТУ ЛЕЙТЕНАНТУ П. И. БАЛАБИНУ О СЛЕДОВАНИИ К КОМАНДУЮЩЕМУ НЕАПОЛИТАНСКИМИ ВОЙСКАМИ ПОД РИМОМ С ПОЛНОМОЧИЯМИ НА ЗАКЛЮЧЕНИЕ КАПИТУЛЯЦИИ С ФРАНЦУЗАМИ

18 сентября 1799 г.,

корабль «Святой Павел»

Исполняя высочайшее его императорского величества повеление, требование и данную мне доверенность его величества короля Обеих Сицилий, посылаю я войска российские и неаполитанские, мне вверенные, в Рим, в Чивита-Веккию и прочие места Римской области для освобождения оных от французов. От его величества короля Обеих Сицилий предписано: все неаполитанские войска, при оных действиях находиться имеющие, будут состоять под моим начальством и распоряжением. Означенные войска, от меня посланные, всевозможно поспешают итти к Риму. Вас посылаю я предупредительно к господину генералу неаполитанскому, командующему ныне неаполитанскими войсками под Римом, и предписываю, если французы не воспротивятся о сдаче Рима, Чивита-Веккии и прочих мест, заключить вам вместе с означенным господином генералом и прочими союзниками, буде которые действиями своими в том участвуют, капитуляцию с французами на основании данных вам от меня повелениев. О заключении капитуляции даю я вам полную доверенность. А когда войска, от меня посланные, прибудут к Риму, предписание дано будет от меня командующему оными войсками, тогда и вы состоять имеете под командою и повелениями оного.

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА КОМАНДИРУ ДЕСАНТНЫХ ВОЙСК ПОЛКОВНИКУ СКИПОРУ ОБ ОТПРАВКЕ ВОЙСК И ФЛОТА ДЛЯ ОСВОБОЖДЕНИЯ РИМА И РИМСКОЙ ОБЛАСТИ ОТ ФРАНЦУЗОВ

18 сентября 1799 г.

Исполняя высочайшее его императорского величества повеление, требование и данную мне доверенность его величества короля Обеих Сицилий, посылаю я войска российские и неаполитанские, мне вверенные, в Рим, Чивита-Веккию и в прочие места Римской области для освобождения оных от французов и восстановления спокойствия, тишины и порядка. Российские войска, со флота отправляемые, препоручаю в ваше начальство, командование и распоряжение.

Извольте отправиться с оными и с отделенной частью флота под начальством флота капитана 1 ранга и кавалера Селивачева, которые высажены будут в десант в Каподано. Извольте взять с собою достаточное число артиллерии, снарядов, припасов и все потребное, что к тому надобно; для сохранения служителей в здоровье возьмите с собою достаточное число палаток. Старайтесь, чтобы вы со всем войском, с вами отправленным, одним маршем дошли до Фраскати, где состоит магазин войск неаполитанских, и там или где находятся близко [от] Рима, соединиться с войсками неаполитанскими, состоящими под командою генерал-майора Буркарди.

Прилагаю вам здесь прокламацию, писанную от меня к римлянам и всему народу Римской области, дабы они, восчувствовав благодеяние всемилостивейшего государя императора и его союзников, соединились с вами и действовали общими силами, в чем я и несумненную надежду полагаю. Таковые прокламации, во многом числе здесь напечатанные, старайтесь, как наивозможно, при первом случае раздать римлянам и всему римскому народу и убедить их к благонамеренному действию. И когда они соединятся с войсками и в верности их вы будете уверены, следуйте с ними и с войсками неаполитанскими к Риму, старайтесь овладеть оным, неприятеля общими силами разбить, истребить или забрать в плен, или же принудить сдаться на капитуляцию, на установление, как вам от меня особо предписано. План Рима при сем вам прилагаю.

За вами же следуют из Неаполя войска неаполитанские, с которыми отправлено отсель достаточное число осадной и полевой артиллерии, припасов, снарядов и все прочее, равно и провизия, которою и войска российские будут довольствованы и от начальников войск неаполитанских, кому о том предписано. Если неприятель будет стоять упорно и не сдаст вам вскорости Сант-Анжело на капитуляцию, для принуждения его к оному в выгодных местах устроить батареи и сильным действием орудия принудить оную крепость к сдаче на капитуляцию или овладеть оною силою, как только удобно и возможно будет. Я надеюсь на ваше благоразумие и не распространяю подробностей о атаке крепости, которая должна быть со всяким порядком и по обстоятельствам и местоположению со всякой предосторожностью и осмотром взята непременно. Есть многие возвышенные места около крепости, которые весьма удобны к построению батареи и к скорому взятию оной.

Войска десантные, вам вверенные, старайтесь всевозможно сохранить в здоровье от худого и вредного воздуха, а особо в ночные времена от мокроты, вредной росы и туманов, служители сколько возможно были бы закрыты от оной вредности. По высадке войска в Каподано, ежели не подоспеет провизия, из Неаполя посланная, в таком случае для продовольствия людей дней на пять или на шесть провизию истребуйте с кораблей, осведомясь прежде; ежели там нигде близко готовой нет, то можно взять с собою по меньшей мере сухарей, круп, соленого мяса хотя и более. Желательно, как скоро вы дойдете до Фраскати, чтобы тут тотчас начали производства дел ваших по вышеописанному моему предписанию. В прочем советуйтесь о потребностях с начальниками войск неаполитанских и обо всем, что вами производимо будет и что в каком состоянии найдете, как наивозможно чаще извольте ко мне рапортовать.

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА А. П. АЛЕКСИАНО О ВЫЯСНЕНИИ ПРИЧИНЫ ПРИХОДА ЭСКАДРЫ КАДЫР-БЕЯ В КОРФУ

18 сентября 1799 г.

Турецкая эскадра под командою Кадыр-бея по ослушности нижних чинов служителей из Палермо пошла, по сказанию их, в Константинополь. Но слышу, что она прошла в Корфу. Соблаговолите как наискорее меня уведомить, хотя никакого сумнения важного в том нет, но об том, как оне располагаются быть, зачем

пришли в Корфу, не начинают ли каких-нибудь неприятств или предприятиев или ожидают какого повеления от Блистательной Порты и какого именно. Опросите об оном формально вашим отношением командующего турецкой эскадрой Кадыр-бея. Что откроется и что узнаете, тотчас извольте меня уведомить. Рапорты ваши доставляйте ко мне чрез Отранто, Бриндичи и Летчи чрез нашего консула или чрез губернатора Летчи, посылая к нему особое от вас письмо с нарочным, чтобы доставлены были ко мне верно, ибо от короля, их государя, велено делать мне всякие всевозможные вспоможения. Так к нам и пишите, но не оставайтесь на том, чтобы однажды. Об чем писано, посылайте рапорты ваши чаще дубликатно и требликатно; ежели пропадет один, то по крайней мере дойдет другой или третий.

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА СКИПОРУ О ПОРЯДКЕ ПОДПИСАНИЯ КАПИТУЛЯЦИИ ПРИ СДАЧЕ ФРАНЦУЗАМИ КРЕПОСТЕЙ

18 сентября 1799 г.

Секретно

На случай, когда будете трактовать с французами при заключении капитуляции о сдаче крепости города Рима Сант-Анжело, Чивита-Веккию и прочих мест Римской области, для наставления моего прилагаю вам при сем опись, какие положения по сдаче крепостей быть должны; главные в них шесть пунктов первые и прочие для наставления, если необходимо того требуют. Но, замечаю вам, старайтесь как наивозможно излишних пунктов не размножать, лучше какие-либо малости позволить им уверением вашим сверх капитуляции, что отдается вам на рассмотрение, если бы необходимость потребовала что-либо, самую малость, и в прочих пунктах поправить соответственно неважным содержанием, и то вам позволяется, но с великой предосторожностью, чтобы не было предосудительно и слабо или поощрительно французам, выключая главных пунктов. Чем меньше размножено пунктов, тем капитуляция лучше. Вы усмотрите пункты, поставленные в скобках, они на таковой случай только лучше, если того необходимо требуют, а, впрочем, лучше им не быть. Если маловажные пункты и прибавятся, чего теперь я предусмотреть не могу, полагаю на ваше благорассмотрение, чтобы они были приличны.

В рассуждении союзных войск старайтесь иметь во всем первенство и уважение, ибо в здешнем краю я более всех начальствую, и вы на случай моего отсутствия, ежели при заключении капитуляции меня не случится, представляйте мою особу, именуйте, где следует, и подписывайтесь в капитуляции по данной вам от меня полной доверенности: такой-то. Словом, вы имеете совершенно регулярные войска, от меня вам вверенные, которые пред всеми другими действиями своими могут преимуществовать, следовательно, и в заключениях должны вы иметь соответствие оным.

Когда Бог благословит войска, вам вверенные, при помощи союзных войск и данные вам от меня наставления в 1-м ордере откроют вам путь в Рим. При самом начале входа старайтесь распространить по всему городу прокламации от меня печатные, при сем прилагаемые. Опубликовать их и прибить во всех разных местах всего города, раздавая прочие оказавшимся к нам верными с наставлением, дабы их распространили. Таковое действие подаст вам великую помощь к скорейшему истреблению неприятеля и бунтующих всякого рода людей, с которыми поступать равно как с неприятелем, но всех тех щадить, которые окажут свою повинность и усердие соединиться обще с вашими силами и бить неприятелей. В прочем во всем должны исполнение чинить с наилучшим рассмотрением случаев и обстоятельств и поступать благоразумно, в чем я на исправность вашу надеюсь.

Будьте осмотрительны и осторожны, во время пребывания вашего в городе стараетесь обо всех обстоятельствах и намерениях иметь вернейшие сведения, изыскивать людей, верных и справедливых, и от них обо всем узнавать и исполнять полезности. Имейте попечительное старание ваше в сбережении служителей в здоровье от воздуха и от вредных сыростей и мокроты; но при том не упускайте всякую осторожность в рассуждении неприятеля и каких-либо нечаянных коварных предприятиев от бунтовщиков и якобинов, таковых, которые могут быть скрытны. Словом, я полагаю все прочее на ваше благоразумие и прозорливость и надеюсь, что вы ничего полезного не упустите, как и сохранения дисциплины и всего порядка военного по закону.

Когда вступите с войсками в Рим, старайтесь сохранить, чтобы домы, все богатство и имущество жителей никем не было расхищено; имейте всевозможное старание никого к похищениям не допускать; в город должны войтить только регулярные войска союзных держав, и народные толпы не впускать и под видом доброго манеру и распоряжения удержать их за городом около крепостей, чтобы они атаковали неприятеля снаружи и содержали бы его в тесной осаде. Повторяю, поступайте по благорассмотрению, по случаям и обстоятельствам, какие окажутся.

Прошу Бога, да благословит вас всевышняя его десница и подаст помощь и благодать свою святую и да сохранит вас и войска, вам вверенные, под покровом своей благости.

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О ПРИБЫТИИ ЭСКАДРЫ В НЕАПОЛЬ И О ПОСЫЛКЕ ДЕСАНТНЫХ ВОЙСК ДЛЯ ЗАНЯТИЯ РИМА И ЧИВИТА-ВЕККИИ

20 сентября 1799 г.

После всеподданнейшего донесения моего вашему императорскому величеству минувшего августа от 29 и сего сентября 2 числа об отправлении моем с эскадрами из Палермо к Неаполю в сходство требования и просьбы его величества короля Обеих Сицилий в рассуждении важнейших беспокойных обстоятельств о сем столичном городе, объявленных в данных мне письмах его величества, для приведения в порядок, тишину и спокойствие и для предприятия оттоль и произведения действия с войсками, мне вверенными, против Рима и Чивита-Веккии 7 числа сентября прибыл я с эскадрами к Неаполю благополучно. Со мною же из Палермо в Неаполь прибыл находящийся при его величестве короле Обеих Сицилий поверенный в делах по военной части господин статский советник и кавалер Италинский. Вместе с оным употребил и все наивозможные способы и прилежность рассмотреть со всякою подробностию обстоятельства сего столичного города и даже все замки, крепости, арсенал, адмиралтейство, фабрики, и магазины, и войска регулярные, отдавая справедливость тем, которые оказались прилежны и рачительны в исправлении своих должностей; прочим делая приказания восстановить все упадшее и привесть в порядок.

Народ Неаполя, восхищен будучи, видя действительную защиту прибывших морских сил вашего императорского величества, считая, что они в состоянии доставить им совершенный покой и благоденствие и чрез то скорое возвращение короля их государя, к которому они беспредельную имеют приверженность, во всех местах, где мы проезжали улицами и делали осмотры, толпился многочисленно с радостными восклицаниями и поздравлением короля. Все, что потребно было до распоряжений и приведения в порядок, по возможности исполнено, и город находится теперь в спокойствии.

Между тем же с самого начала прибытия нашего в Неаполь всевозможные способы употреблены о приуготовлении войск неапольских и с эскадр, мне вверенных, высаженных в десант к отправлению в Рим и Чивита-Веккию. Для осады и овладения оными заготовлены потребные снаряды, артиллерия, всякого рода амуниция и съестные припасы посланы по станциям, к Риму простирающимся. И как скоро все оное приведено в готовность, начато отправление войск.

Но в то же самое время, когда мы спешили приуготовлениями о походе войск к Риму, кардинал Руффо, королевский наместник в Неаполе, получил письмо предупредительно прихода моего с эскадрами от маршала Буркарди, с одной тысячью человек войск неаполитанских к Риму посланного и в сие только настоящее время приближение к Риму начинавшего, в котором объясняется он о начинании своих дел и о полученных письмах от аглинского командора Трубрича, с одним кораблем и двумя фрегатами крейсирующего против Чивита-Веккии, о предложении между ими и французским генералом Гринье, с гарнизоном в Риме находящимся, о начатом переговоре и капитуляции, касательной до сдачи городов и крепостей Рима, Чивита-Веккии и прочих, в Римской области находящихся.

Кардинал Руффо объявил мне их письма и переговоры, с которых точные копии всеподданнейше подношу. Переговоры сии с торопливостью последовали в предупреждение действиев наших чрез господина аглинского командора Трубрича и неаполитанского маршала Буркарди с замыслами, не соответственными искренности дружелюбия, и должны быть общим действием. Единственно оба ожидали они прибытия эскадр, мне вверенных, по сведениям, что войска с оных эскадр соединенно вместе с войсками неаполитанскими и превосходной силою пойдут для освобождения и взятия Рима и Чивита-Веккии. Доказательно сие тем, что прежде прибытия эскадр в Неаполь два фрегата аглинские крейсировали против Чивита-Веккии, не начиная никакого действия на оную, а командор Трубрич ожидал с кораблем своим эскадр, мне вверенных, при Неаполе.

Как скоро я пришел на рейд Неаполя, виделся он со мною и объявил, что тот же час идет с своим кораблем в путь, ему принадлежащий. Я любопытствовал спросить, куда он пойдет и где находиться будет, дабы по дружелюбному содействию нашему известны мне были бытность его и предприятия. Сначала объявил он мне, что идет к северу, а на повторительный вопрос сказал — к Чивита-Веккии, взять оттоль с собою крейсирующие фрегаты, и пойдет с ними в Палермо. Но из последствия явственно имел он непосредственные замыслы и спешил произвесть в действо, воспользоваться случаем прихода к Неаполю морских сил вашего императорского величества, имеющих быть в десанте. По мнению моему, что и действительно быть должно, устрашили они французов оным (как и в письме кардинала Руффо значится) и предложили и подали средства французам к избавлению от оных сдачею им крепостей Чивита-Веккии, Рима и прочих на капитуляцию, по которой явственно величайшая выгода для французов, и что отвезены будут они во Францию не яко военнопленные, но даже с ружьем и всею военною амунициею, экипажем и многими разными неприличностями.

Как скоро от кардинала Руффо получил я уведомление и копии с тех писем, объяснился ему, что договоры и капитуляции начаты и производятся не только в великую и неприличную пользу французов, но даже вредны союзным державам, а особо войскам вашего императорского величества и австрийским, блокирующим Геную, ибо по отвозе их со всею военную амунициею во Францию, в ближние места к Генуе, могут они там быть достаточным сикурсом против войск союзных, а ежели высажены будут в остров Корсику, то весьма умножат в нем свой гарнизон и затруднительно будет освобождение оного острова. Кардинал Руффо уверил меня наисовершенно, что он сей же час посылает повеление к маршалу Буркарди, чтобы он таковые неприличные договоры прервал и не производил, ожидал бы повеление и войска, с эскадр, мне вверенных, в десант высаженные и соединенно с неаполитанскими войсками следующие на действие против неприятеля, которые в состоянии будут Рим и Чивита-Веккию освободить от неприятелей силою и, забрав их пленными, заключить выгодную и полезную союзным державам капитуляцию.

Будучи в таком достаточном уверении, посоветовавшись с господином Италинским и вице-адмиралом Карцевым, поспешили мы отправление войск. С вверенной мне эскадры послано разных чинов 818 человек под командою господина полковника Скипо-ра, неаполитанских войск: конницы, инфантерии и артиллерии — всего разных чинов более 1500 человек, которые после надлежащих приуготовлений из Неаполя выступили вчерашний день поутру.

А сего дня получено известие от генерала Буркарди, что он о сдаче французами Рима подписал капитуляцию (хотя о сем весьма невероятно). Присланы от него одни только переговоры и предложения французского генерала Гринье во множестве весьма неприличных пунктов и в соответствии на оные пункты, назначаемые командором Трубричем, а настоящая капитуляция не прислана. По замечанию моему и по обстоятельствам в рассуждении подающих сумнение поступков кардинала Руффо, полагаю, что она еще не сделана и не заключена и медлится от невозможностей и неприличных предприятиев.

За всем тем во избежание, дабы не войтить в какие-либо важные последствия, намерился я войска, от меня отправленные, возвратить на эскадру, объявя кардиналу Руффо все подробные обстоятельства о производимых против поведения нашего несоответствия. Как скоро получил он от меня через господина Италинского объяснение, что я войска российские, от меня посланные, возвращаю, наиубедительно просил оных не возвращать, а паче, чтобы приказал я им с наивозможной поспешностью туда следовать, объясняя, что Рим в теперешнем положении не только не покорен оружию союзных держав, но паче состоит в чрезвычайной расстройке, в тревожностях и предприятиях военных, даже бунтующие обыватели и якубинцы предприняли твердое намерение, как скоро выступят французы из крепости Сант-Анжело, овладеть оною и всем городом и защищаться до последней крайности и не впускать войска, ныне его осаждающие.

Кардинал Руффо объяснялся словесно, что неаполитанские войска не только не в состоянии войти в город Рим и в крепость и удержать оные, даже состоят в опасности быть атакованы и прогнаты, и, ежели я не успешу таковые худые последствия предупредить силою войск, мне вверенных, непременно последуют весьма худые и вредные обстоятельства. Посему требовал я, чтобы о таковом состоянии и требовании дать мне письменно, и тот же час от кардинала Руффо получил письмо с выключением в нем некоторых слов, объясненных им господину Италинскому словесно; с оного письма точную копию всеподданнейше подношу. Получа я оное и почитая, что все таковые производства капитулу-ющих есть одни замыслы и искательство собственной своей пользы и что без достаточных сил регулярных войск совершиться не могут, кроме худых последствиев, повторил повеление командующему десантными войсками полковнику Скипору походом к Риму как наивозможно поспешить и исполнять данные ему от меня предписания о взятии Рима и Чивита-Веккии, ежели она еще не взята. Для блокирования Чивита-Веккии от 18 числа сего месяца послал я к оной фрегат «Поспешный» и судно «Панагия Апотуменгана» под командою флота капитан-лейтенанта Эль-финстона.

К командору Трубричу, к маршалу Буркарди и к кардиналу Руффо какого содержания посланы от меня письма, также какая прокламация послана от меня с полковником Скипором к римлянам и всему народу Римской области во многом количестве листов напечатанных копий, при сем всеподданнейше подношу. И если удобное время и обстоятельства позволят, от Рима отделю я достаточное число войск и пошлю их к Анконе для вспоможения блокирующей оную эскадре под командою флота капитана графа Войновича, дабы ускорить взять оный [город]. И все, что впредь производимо будет, со всякой подробностью вашему императорскому величеству всеподданнейше доносить наипрележнейшее старание иметь буду.

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О БЛОКИРОВАНИИ ЭСКАДРОЙ Н. Д. ВОЙНОВИЧА АНКОНЫ И ВЗЯТИИ ИМ КРЕПОСТЕЙ ФАНО И СЕНИГАЛЛИЯ С ПРИЛОЖЕНИЕМ ТЕКСТА КАПИТУЛЯЦИИ КРЕПОСТИ ФАНО

20 сентября 1799 г.

Кардинал Руффо, королевский наместник, в Неаполе находящийся, доставил ко мне письмо, присланное к нему флота от капитана графа Войновича, блокирующего с отделенною от меня эскадрою Анкону, о успехах, производимых им десантными войсками против крепости Анконы, и о взятии действиями же сих войск замков или крепостей Фано и Сенигаллии и о прогнании французов из местечка Фьюмезино. С оного письма и с капитуляции о взятии крепостцы Фано и из оной французского гарнизона военнопленным копии всеподданнейше вашему императорскому величеству подношу. Я по прибытии с эскадрами к Неаполю послал к нему повеление уведомить меня обстоятельно обо всех его действиях и нужно ли еще ему вспоможение, которое могу доставить из своих войск, посланных к Риму, о чем сим всеподданнейше доношу. Капитуляция, заключенная между капитаном и кавалером графом Войновичем, командующим соединенною эскадрою и десантными войсками под городом Фано, и гражданином Шевалье, командующим французским гарнизоном в том же городе.

Артикул 1-й. Гарнизон выступит с военными почестями и своим багажом и в ста шагах положит оружие, сделавшись военнопленными.

Артикул 2-й. Вся артиллерия и амуниция, которые найдены будут в крепости, сдаваемы будут офицерам, определенным от начальника российских войск. При офицерах гарнизона оставлены будут их шпаги и имущество и отправлены [они будут] на их счет в сопровождении россиян и их союзников во Францию. Взят от оных честный пароль не служить до совершенного их размена.

Артикул 3-й. До отправления французских войск из крепости гарнизон не будет вводим, как только российскими и немецкими войсками.

Артикул 4-й. Со всеми французскими военнослужащими, находящимися ныне в госпитале Фано, поступлено будет со всевозможным человеколюбием, равномерно как и офицеры, в том же госпитале обретающиеся, пользоваться будут теми же выгодами, относясь к 2-му артикулу. Все отпущенные офицеры отправятся на честный пароль не принимать оружие против союзных держав до настоящего их размена.

Учинена и заключена на фрегате «Навархия» 17 июля 1799 года.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА Г. Г. КУШЕЛЕВУ О НАПРАВЛЕНИИ ДЕСАНТА В РИМ И ЧИВИТА-ВЕККИЮ И НАМЕРЕНИИ АНГЛИЧАН ВЕСТИ СЕПАРАТНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ С ФРАНЦУЗАМИ

20 сентября 1799 г.

Вашему сиятельству донесть честь имею: с эскадрами, мне вверенными, семью кораблями, одним фрегатом и одним авизом, отправясь из Палермо сего месяца 2 числа, и 7 дня в Неаполь прибыл благополучно, при котором фрегаты «Св. Михаил», «Григорий Великия Армении» и шхуна № 1 также обстоят благополучно, но фрегаты имеют великую течь и следуют к исправлению, как от меня уже вашему сиятельству донесено.

Осмотрев и учредя в Неаполе все потребные надобности, высажены с эскадры войска в десанте 818 человек под командою батальонного командира господина полковника Скипора и посланы в Рим и Чивита-Веккию для освобождения и взятия оных. В Неаполе прежних войск, в десанте находящихся, и с прибавкою к ним с фрегатов солдат, матросов и канонир до шестисот человек да еще с эскадры прибавлено к ним матросов и канонир до 400 для потребных надобностей. Впрочем, обо всех обстоятельствах с подробностию всеподданнейшим рапортом донесено от меня его императорскому величеству, с которого копию при сем представить честь имею. По случаю проезжающего из Палермо чрез Неаполь неаполитанского курьера к высочайшему двору более писать, даже и с приложениев к рапорту копиев снять не успел.

Из донесения моего о аглинском командоре Трубриче соизволите усмотреть, сколь беспредельная надменность агличан и чрезвычайные поступки против союзников, дружбою к ним расположенным. Я с самого начала, будучи еще в Константинополе, при конференциях бывших поступки и требования аглинского министра Шмита заметил. С того ж самого времени начинали они нас рассортировывать в разные места, дабы не могли успеть в каких-либо важных предприятиях. Таковое замечание есть весьма справедливо, что впоследствии и в разных их требованиях в разные времена весьма было заметно; во все места требовали они нас в развалочку[86]. И кто требовал, все один другому сами себе противуречили, а особо в то время, когда взяты нами острова, прежде бывшие венецианские, а оставался Корфу блокированный. Предвидели они, что без всякой соединенной нашей эскадры по недостатку у нас войска не можем ее взять, тогда все меры со всех сторон употреблены были. Требовали от нас разных отделениев весьма не дельно и ненужных, словом сказать, желали всегда приводить в расстройку и невозможность.

Петр Кондратьевич Карцов также весьма ими не хвалится, а теперешний поступок Трубрича можно назвать весьма неприятным и даже дерзким. Похоже ли освобождать французов изо всей Римской области в то время, когда эскадра нарочно для того пришла в Неаполь и войска от меня посланы к Риму и Чивита-Веккии, и могли бы взять их силою. Дело, которое он и маршал Буркарди на себя взяли, ежели бы я в сие время послал от себя барабанщика и обещал бы им такую капитуляцию и чрез него можно бы сие сделать, столь французы сробели нашего приходу и предприятия, чего они уже давно опасались и об том знали. В прочем имею честь быть.

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА СКИПОРУ О СЛЕДОВАНИИ С ВОЙСКАМИ К РИМУ ДЛЯ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ ВОЗМОЖНОГО ГРАБЕЖА РИМА ФРАНЦУЗАМИ В СЛУЧАЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ИМИ С АНГЛИЧАНАМИ СЕПАРАТНОГО ДОГОВОРА О КАПИТУЛЯЦИИ

21 сентября 1799 г.

Поспешите с войсками, вам вверенными, следовать к Риму, как вам от меня предписано. И ежели не застанете вы там французов, буде они, устрашась войск наших, следующих в Рим, ограбив все драгоценности и богатство, также и пограбленные богатства из Неаполя забрав с собою, искав своего спасения, избегая от рук войск наших, противу их следующих, из Рима ушли, или кем-либо, не имея войск и сил достаточных, под видом капитуляции выпущены, но тем Рим не избавлен от французов, но французы избавлены из оного и спасены от рук наших войск, противу их следующих (сие ясно в случае потребности объявить можете, облича притом поступки противу нас, не соответственные искренности и дружбе, с нашей стороны употребляемой). А что сей столичный город римского владения и крепость, в нем состоящая, от неприятелей не освобождены и находятся теперь в наивяще худых обстоятельствах, тревоге, беспокойствах и опасности, требует и ожидает к своему спасению регулярных войск, под вашим начальством к нему следующих на вспоможение, как из приложенного письма кардинала Руффо, наместника королевского, в копии к вам препровождаемого, явствует.

Рекомендую для скорейшего спасения от разорения и взятия оной от неприятелей: должны вы как наивозможно походом к нему поспешить и исполнить как следует по долгу службы и обстоятельствам, соблюдая при том честь российской нации и пользу всемилостивейшего государя нашего императора. Вы в состоянии все оное исполнить и спасти Рим от бедствиев настоящих; потому и должны во всем иметь пред прочими важнейшие преимущества. Ибо я сверх исполнениев высочайших мне предписаний его императорского величества имею настоятельной просьбою и требованием его королевского величества Обеих Сицилий полную доверенность, которою и войска неаполитанские, при действиях против Рима находиться имеющие, поручены в мою команду и распоряжение. Следовательно, и не должны они ничего противного совершенной дружбе предпринимать своевольно, а, напротив того, исполнять то, что объяснено от меня в двух письмах к господину маршалу Буркарди, с вами препровождаемых, которые извольте доставить к нему сохранно.

По получении сего чрез нарочного курьера благонадежные средства к сему доставлению иметь будете вы от начальников неаполитанских войск, вместе с вами к Риму следующих. По вступлении вашем в Рим, какие найдете во оном обстоятельства, нанесенные тревоге и разорение грабительством, обо всех подробностях и действиях ваших опишите в реляции обстоятельно чистым и внятным письмом по всей справедливости. Напоминаю также о предосторожностях до сбережения людей, в здоровье касательных, и об осторожностях при действиях по благоусмотрению. Ежели дорога безопасна, послать туда с курьером лейтенанта Балабина. Он увидит и узнает благовременно все обстоятельства и интриги, ежели какие кем делаются, и меня уведомит. Предпишите, чтобы он употребил все свое старание в разведании об оных, имел бы прозорливость об видах, какие заметить можно, старайтесь препроводить его туда безопасно, буде нужно, под охранением конвоя.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА КАРДИНАЛУ РУФФО С ТРЕБОВАНИЕМ ПРЕКРАЩЕНИЯ МАРШАЛОМ БУРКАРДИ ПЕРЕГОВОРОВ О КАПИТУЛЯЦИИ ФРАНЦУЗОВ В РИМЕ

22 сентября 1799 г.

На почтеннейшее письмо вашего преимущества, сего числа мною полученное, ответствую: при первом получении известия о переговорах маршала Буркарди с французским генералом Гринье, до капитуляции о сдаче Рима следующих, ни об чем другом я ваше преимущество не просил, как только повелением вашим запретить господину маршалу Буркарди, чтобы переговоры прекратить и ни под каким видом с французами капитуляции не заключать до прибытия войск, от нас туда посланных; [которые] в состоянии будут французов разбить, истребить или забрать пленными, так от меня и десантому командиру полковнику Скипору предписано.

Вы соизволили меня совершенно уверить, что таковое повеление от вас тотчас послано будет; если капитуляция вами была заготовлена, то единственно на случай, ежели бы впредь она возна-добилась, дабы общее наше согласие в том было, а не для посылки ее к маршалу Буркарди. И никакая другая капитуляция слабее быть не могла, как только взять их пленными на договоры. А на показываемую мне вашу капитуляцию я согласия не имел и оставался в том же мнении, как вы мне обещали, что маршал Буркарди без войск наших к капитуляции не приступит. Ежели тогда же соизволили послать означенное повеление к маршалу Буркарди, время на то было со излишеством достаточно, как из последних ваших уведомлениев доказательно о том значит, бесполезная и вредная капитуляция, буде она об Риме заключена: не составляет то, чтобы Рим освобожден был от неприятелей, но неприятели французы освобождены из Рима и от рук войск наших, от меня посланных, которыми я сам намерен был командовать. Следовательно, при таковых обстоятельствах на отправление французов я никакого согласия дать не могу, почитаю то и другое весьма вредным. О чем сим вашему преимуществу объясниться честь имею.

В прочем с истинным моим почтением и преданностью пребуду навсегда.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА А. В. СУВОРОВУ О КАПИТУЛЯЦИИ ФРАНЦУЗСКИХ ВОЙСК В РИМЕ И ЧИВИТА-ВЕККИИ И ДЕЙСТВИЯХ РУССКИХ ВОЙСК ПОД АНКОНОЙ

25 сентября 1799 г.,

корабль «Святой Павел», при Неаполе

Ваше высокографское сиятельство, милостивый государь, граф Александр Васильевич!

Вашему высокографскому сиятельству донесть честь имею: по усиленному требованию и просьбе его величества короля Обеих Сицилий 2 числа сего месяца с эскадрами, мне вверенными, в числе семи кораблей и одного фрегата отправился я из Палермо и 7 числа прибыл в Неаполь благополучно. Да прежде прибытия моего в Неаполе находились оных же эскадр, мне вверенных, три линейных фрегата и одна шхуна. Требование его величества короля Обеих Сицилий было в том, что не столь состоит от беспредельных тревожностей и беспокойств в крайней опасности от буйств и наглостей многочисленного народа, даже и от войск нерегулярных, чтобы все оное успокоить и привести в порядок. Между тем с войсками эскадр, мне вверенных, соединя с оными войска неаполитанские, следовать к Риму и Чивита-Веккии для освобождения оных и Римской области от неприятелей.

По прибытии моем к Неаполю с господином статским советником и кавалером Италинским вошли мы во все подробные рассмотрения и обстоятельства; все беспокойства и беспорядки прекращены, потребные учреждения сделаны, и состоит спокойно. Между тем приготовлялись все потребные распоряжения, и войска эскадр, мне вверенных, соединенно с неаполитанскими к Риму и Чивита-Веккии от меня посланы с повелением неприятелей, там находящихся, разбить, истребить или забрать пленными.

Но в самое сие время английский командор Трубрич по прибытии моем в Неаполь, бывший тут с одним кораблем на рейде, отправился в Чивита-Веккию и, не объявя мне даже и на запрос мой своих предприятий, воспользовался силою войск наших, отправляемых к Риму и Чивита-Веккии, и предложил французам, в Чивита-Веккии и в Риме находящимся, самые выгодные и полезные для них при таковых обстоятельствах кондиции — отпустить их на капитуляцию. Они, будучи устрашенные, воспользовались таковым предложением, и господином Трубричем вместе с находящимся под Римом с малым количеством войск неаполитанским генералом Буркарди заключена капитуляция, и, не дожидаясь приходу войск наших, французы из Рима и Чивита-Веккии отправлены во Францию со всем их экипажем, не яко военнопленные, с военным оружием и амунициею.

Я многократно отзывался с кардиналом Руффо, начальствующим в Неаполе, с господином Трубричем и генералом Буркарди, что таковые их поступки заключенной вредной капитуляции и отпуск вооруженных французов во Францию весьма вредны обстоятельствам и пользе союзных держав, упреждал благовременно кардинала Руффо, чтобы столь вредные переговоры и капитуляцию делать запретил. Но за всем тем таковая капитуляция заключена, и французы отпущены во Францию. Из войск, от меня посланных к Риму и Чивита-Веккии, шестьсот человек российских и шестьсот неаполитанских стараюсь я отправить к Анконе для вспоможения отделенной от меня эскадре, там находящейся под командою флота капитана и кавалера графа Войновича, которым местечки Сенигаллия, Фано и Фьюмезино от французов отняты. Французы во всех оных местах разбиты и из Фано взяты на капитуляцию военнопленными; Анкона обложена блокадою и противу оной сделано четыре батареи, и действуют [они] с успехом. Надеюсь, когда войска наши, на вспоможение отсель отправляющиеся, туда прибудут, настоящим действием можно будет принудить Анкону к сдаче.

О чем донеся, с наивсегдашним истинным моим высокопочитанием и совершенною преданностью имею честь быть, милостивый государь, вашего высокографского сиятельства покорнейший слуга

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА СКИПОРУ О СЛЕДОВАНИИ С ОТРЯДОМ ИЗ РИМА К АНКОНЕ И О ПРИНЯТИИ МЕР ДЛЯ СБЕРЕЖЕНИЯ ЗДОРОВЬЯ ЛЮДЕЙ В ПОХОДЕ

1 октября 1799 г.

Получив рапорты ваши от 28 числа минувшего месяца, когда вы находились с войсками в 36 милях, не доходя Рима, крайне сумневаюсь, что вы не получали повеления мои, с нарочными отсюда к вам посланные: первое — сентября от 21, а второе — от 25 из Неаполя. На случай, ежели и теперь не получили, со оных прилагаю при сем копию.

Я предписал вам с шестьюстами человек войсками от Рима немедленно следовать к Анконе и стараться оную взять и все выполнения сделать, как в ордере моем от 25 числа предписано. Об отправлении с вами неаполитанских войск из Рима под командою графа Вентемиле шестьсот же человек, по снабжении вас дорогою провиантом, фуражом и всеми потребностями предложил я в Неаполе здешнему правлению и требовал скорого исполнения, а теперь об оном же отправлении и обо всех вспомоществованиях посылаю письмо мое к графу маршалу Буркарди, с которого при сем копию прилагаю, и требую, чтобы он, ни малейше не умедля, все оные войска с вами отправил и употребил бы все средства и возможность о продовольствии дорогою провиантом и фуражом.

Повторяю вам мое предписание: по получении сего, выполняя потребные надобности для вашего снабжения дорогою, тотчас и нимало не медля, с шестьюстами человеками войск российских и шестьюстами неаполитанских вместе с графом Вентемиле следовать к Анконе, произвесть настоящие действия и оную взять, как только возможно по вашему благорассмотрению. Когда Анкона будет взята, тотчас пришлите ко мне с нарочным подробные ваши уведомления и повторите неоднократно, дабы дорогою письма как можно не утратились и дошли бы вернее; узнайте верные способы, которой дорогою вам удобнее возвратиться, чрез провинцию ли Абруца или обратно тою же дорогою чрез Рим. Пишите обстоятельно, как удобнее.

Обувь людям потребуйте чрез господина маршала Буркарди. Ежели можно снабдить людей от кочта римлян, или от них, или хотя на наш кочт заимообразно, все оное я вам позволяю, как только возможно будет и удобнее. Только берегите людей и здоровье; сие есть всего прочего важнее. Во всем прочем полагаюсь я на ваше благоразумие и исправность. Можете предпринимать и исполнять все, что нужно по случаям и обстоятельствам, какие окажутся, [и] да благословит вас Всевышний и дарует вам благодать свою святую.

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА СКИПОРУ С СООБЩЕНИЕМ СПИСКА ОФИЦЕРОВ, НАГРАЖДЕННЫХ ЗА ОТЛИЧИЕ ПРИ ВЗЯТИИ НЕАПОЛЯ

1 октября 1799 г.

Господин адмирал, Государственной Адмиралтейств-коллегии вице-президент и кавалер граф Григорий Григорьевич Кушелев от 4 числа августа присланным ко мне письмом дает знать, что рекомендованные мною отличившиеся при взятии Неаполя, кто чем всемилостивейше награждены, препроводил ко мне список. И, как из списка сего явственно, некоторые повышены рангами, то каждому из них велено объявить всемилостивейше пожалованные им чины; о производстве сем отдано при короле приказом. И Адмиралтейств-коллегии повеление дано, в сходство которого предписываю вам означенным в приложенном у сего списке находящимся в команде вашей господам обер-офицерам о всемилостивейше пожалованных орденах объявить, которые [ордена] и при оных грамоты при верной оказии для отдачи, кому следует, препровождены быть имеют; о произведенных в чины на верность его императорского величества службы привесть к присяге и присяжные листы для отсылки, куда следует, представить ко мне при рапорте. О чем и командующему эскадрою при Анконе флота господину капитану 2 ранга и кавалеру графу Войновичу извольте от себя к исполнению дать знать. Сей список значит [ся] в отданном приказе 28 сентября по флоту.

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА КОМАНДИРУ КОРАБЛЯ «АЗИЯ» КАПИТАНУ 1 РАНГА А. Н. НЕЛЕДИНСКОМУ О КОНВОИРОВАНИИ ИЗ ЛИВОРНО В НЕАПОЛЬ ТРАНСПОРТОВ С ВОЙСКАМИ ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА Д. М. ВОЛКОНСКОГО

3 октября 1799 г.

От господина фельдмаршала и разных орденов кавалера графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского присланы ко мне в мое распоряжение три гранодирские батальоны под командою господина генерал-майора князя Волконского 3-го, которые прибыли в Ливорно и там посажены на суда к отправлению в Неаполь, о чем чрез [нарочного], присланного от его сиятельства князя Волконского, получил я об оных рапорты и ведомости о служителях. И объяснено, что за помещением оных людей все тягости батальонные остаются в Ливорно по недостатку для перевозу их судов, почему и посылаются для забрания оных тягостей шесть транспортных купеческих судов под командою мичмана Массе.

Предписываю вашему высокоблагородию со оными судами для препровождения их с вверенным вам кораблем «Азия» следовать в Ливорно и сохранить их от могущих встретиться где-либо неприятельских судов, также и от судов алжирских и трипольских, которые иногда делают шалости и захвачивают купеческие суда в противность узаконения Блистательной Порты Оттоманской. Ежели вы встретитесь с судами, из Ливорно идущими с нашими войсками, извольте явиться к господину генерал-майору князю Волконскому и узнать от него, достаточен ли к препровождению их до Неаполя конвой военных судов. Ежели покажется ему нужно, чтобы вы их препроводили под вашим конвоем до Неаполя, исполните по его требованию, ежели он пожелает, с тем, чтобы неаполитанский фрегат и корвет препроводят вверенные вам суда до Ливорно, а вы с [судами], с войсками идущими, обратитесь к Неаполю и доставьте их суда под вашим охранением. Сие для вас будет гораздо выгоднее, ежели вы в скорости возвратитесь сюда. Но буде господин генерал-майор Волконский объявит вам, что он конвой имеет достаточный и безопасный, оставьте следовать его сюда, а вы проводите транспортные шесть судов, с вами идущие, до Ливорно. Старайтесь, чтобы они в самой скорости, и малейше не медля, забрали все батальонные тягости без остатка, и тотчас возвратитесь под вашим конвоем и сохранением в Неаполь, посему и соблаговолите учинить исполнение.

Во время прохода туда, ежели окажутся где суда неприятельские французские или гишпанские, все таковые брать в плен, а в случае превосходного количества бить и истреблять и исполнить все прочее, как следует по закону. При всяком случае, где находиться будете и что окажется и исполнено вами будет, извольте ко мне рапортовать.

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА П. В. ПУСТОШКИНУ ЗАДЕРЖИВАТЬ ИСПАНСКИЕ ТОРГОВЫЕ СУДА И ОТПРАВЛЯТЬ ИХ В КАЧЕСТВЕ ПРИЗОВ В БЛИЖАЙШИЕ РУССКИЕ ПОРТЫ

3 октября 1799 г.

В полученном мною из Государственной] Адмиралтейств-коллегии от 21 числа июля под № 10186 означено: в именном его императорского величества высочайшем указе, данном сей коллегии сего июля в 15 день за собственноручным его величества подписанием, изображено: гишпанские купеческие корабли, в портах наших находящиеся, повелеваем немедленно арестовать и, сколько где таковых окажется и с каким грузом, нам донести. Коллегиею определено: с прописанием оного высочайшего его императорского величества именного указа к точному и непременному [исполнению], куда следует, послать (и посланы) указы, и велено все гишпанские купеческие корабли, где оные по достоверному узнанию окажутся, немедленно арестовать и сколько где какого роду и с каким грузом заарестованы будут, прислать обстоятельные ведомости, показав и число людей, и какими товарами нагружены, о чем и ко мне прислан таковой же указ и предписано гишпанские купеческие корабли, которые во время плавания моего будут попадаться, брать в добрый приз и отсылать в российские ближайшие порты по способности мест, по которому для надлежащего впредь исполнения сим вашему превосходительству и объявляю.

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА А. П. АЛЕКСИАНО О СКОРЕЙШЕМ ДОСТАВЛЕНИИ ИЗ КОРФУ В НЕАПОЛЬ ПРОДОВОЛЬСТВИЯ И РАЗЛИЧНЫХ МАТЕРИАЛОВ, РЕМОНТЕ КОРАБЛЕЙ И РАЗМЕЩЕНИИ В КОРФУ ТУРЕЦКОГО ГАРНИЗОНА

4 октября 1799 г.

Несколько раз послал я уже мои повеления о скорейшем сюда доставлении припасов и материалов, доставленных из Николаева на габарах, и провиантов, на них же и на прочих судах доставленных в Корфу; требовал, чтобы доставить их, ежели нельзя инако, на наемных судах немедленно в Неаполь к эскадре, просить для конвою и сбережения их от алжирских и тунисских судов от Кадыр-бея одного или двух фрегатов. И теперь то же повторяю: как наивозможно поспешите присылкою, ибо сверх прочих необходимых надобностей провианта у нас очень мало, а на эскадре господина вице-адмирала и кавалера Карцова и вовсе нет и весьма надобен. Просите у Кадыр-бея для конвою фрегатов, ежели не два, хотя один. Опасность только от одних алжирских и тунисских судов, а французов вовсе и нигде не видать.

Корабль «Св. Троица» старайтесь как можно килеванием исправить или в Мандракьо или в Гуви, как способнее, хотя бы не до самого киля, буде немножко полного киленбанка, сделать, толь бы полые стыки и пазы можно было исправить конопатью и обшить новой обшивкою. Отправлять кораблей в Черное море нынешнее время уже нельзя, невозможно, да и обстоятельства не позволяют. Могут отправиться они весною в лучшее время. Старайтесь отыскивать в покупку привозимые из Триеста обшивные доски по меньшей мере на четыре или на пять кораблей и фрегатов, также покупайте смолу и гвозди. Ежели можно, выпишите смолу из Морей, а доски и гвозди из Триеста, и все прочие к тому надобности старайтесь приуготовлять. На зиму я пришлю в Корфу несколько судов к исправлению килеванием, оно необходимо надобно; гвозди обшивные весьма нужны, также и другие в разные дюймы. Деньги, сорок одну тысячу пиастров или сколько следует, достальные от консула Пауля извольте от него истребовать и принять, из них исправлять и покупать сии надобности и людей довольствовать, чем следует.

И обо всем, что происходить будет, как можно чаще присылайте ваши рапорты чрез губернатора Летчи, о котором я к вам писал, и к нему от меня писано. Василий Степанович Томара пишет ко мне: войска турецкие, которые придут для гарнизона в Корфу, не должны допущены быть в крепость до тех пор, пока придут наши войска. Они должны в крепость войтить вместе с нашими, а ежели бы и допущены они были в крепость, то разве весьма малое число, которое бы было безопасно нечаянным каким-либо предприятием, а прочие должны быть отдаленно от крепостей и города, а всего лучше, ежели они будут на албанской стороне до тех пор, пока наши войска прибудут. Турки с эскадры нисколько не должны быть в крепостях сверх прежних — равного числа с нашими, но даже и в городе; ни до каких озорничеств их не допускать. Сенат должен учредиться об оном, быть смелым и препятствовать всеми обывателями всевозможно и за всякую их продерзскость, чтобы непременно делали бы жалобы к Блистательной Порте Оттоманской и не допускали бы до себя каких озорничеств и нахальства. Объясните об оном словесно кому следует, ибо от сего зависит их спокойствие и безопасность.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА В. В. МУСИНУ-ПУШКИНУ-БРЮСУ О ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ С АНГЛИЧАНАМИ

7 октября 1799 г.

Письмо вашего сиятельства сего течения от 3 (14) числа имел честь получить. Извещаю с откровенностью: на объясненные лордом Нельсоном обстоятельства ничего не замечаю я нового, кроме вновь производимых министериальных оборотов. Приуготовления в Тулоне ко вспоможению Мальте известны с давнего времени, а не вновь начинающиеся; против оных лорд Нельсон избрал свои предприятия. Я отличную честь сделал ему прибытием моим с соединенными эскадрами в Палермо для советов и общих с ними действиев эскадрами. И первое предлагал я ему об Мальте, но он предупредительно решился собою и тотчас корабли свои отправил, как мне объявлено от него, в Гибралтар и в Магон, никакого общего дела со мною не назначил. Я один с соединенными эскадрами намеревался туда иттить и произвесть все, что возможно, но эскадра Блистательной Порты по известным вам обстоятельствам от нас отделилась и ушла в Корфу, а я, предвидя невозможность без войск десантных взять Мальту, по непреложному требованию, желанию и просьбе его величества короля Обеих Сицилий отправился из Палермо с эскадрами, мне вверенными, прибыл в Неаполь, и все, что требовалось его величеством к выполнению, исполнено и исполняемо было с наилучшими успехами. Кроме что с их стороны последовали против искренней дружбы и деятельностей наших несоответствия, о которых вашему сиятельству известно, и к лучшему сведению с переписки моей об оных прилагаю копию.

И исполнения мои по требованию и желанию его величества есть все на матерой земле, как и в вашем письме известность об оных объяснена, и лорду Нельсону равно также известно, что вся солдатская команда с кораблей и фрегатов, мне вверенных, обще с неаполитанскими войсками послана была на освобождение Рима и Чивита-Веккии и что она теперь находится в Риме и шестьсот человек оттоль отправляются, думаю, что и пошли к Анконе. Весьма по важным обстоятельствам, потребным на вспоможение блокирующей оную эскадре под командою флота капитана и кавалера графа Войновича, с которой войска, высаженные в десант, обложили Анкону с сухого пути и сделанными четырьмя батареями бьют крепость и ежедневно дерутся с вылазками на них стремящегося неприятеля. Прежде бывшие с трех фрегатов и одного судна войска наши в Неаполе и теперь содержат во оном караулы и всякую осторожность, сохраняют тишину и порядок, сверх того ко оным с эскадр, мне вверенных, в прибавок высажено на берег для тех же надобностей во вспоможение матросов и канонир до шестисот человек.

При таковых известных обстоятельствах делаются мне требования, не соответственные возможностям, совершенно знав об оных, намерения, происходящие из того, сами предусмотреть соизволите; весьма нужно иметь искреннее содействие, а не то, как теперь производится; крайне сожалею, что при оных не могут быть добрые последствия. Но как противу нас с обеих тех сторон деятельности их производятся министериальным образом под закрытой учтивостью, должно учтиво же соответствовать, посему и я отвечаю господину Нельсону, объясняясь о войсках наших, как выше означено, что они с кораблей и фрегатов теперь весьма отдалены, один корабль и фрегат на днях посланы от меня в Корфу для доставления оттоль на эскадры провианта и припасов, и один корабль на сих же днях послан от меня в Ливорно для препровождения оттоль трех баталионов под командою генерал-майора князя Волконского, в Неаполь ко мне следующих.

На эскадре теперь сверх недостатка провианта, которого в наличии очень мало, великий недостаток в такелаже и парусах, которых я ожидаю привозу из Корфу; и как скоро команда, служители, с кораблей отделенные, возвратятся в Неаполь и получу провиант и припасы, всевозможное старание употреблю о посылке эскадры к Мальте; о чем сим известя, с почтением моим и совершенной преданностию имею честь быть.

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА Н. Д. ВОЙНОВИЧУ С ТРЕБОВАНИЕМ СООБЩИТЬ О НЕОБХОДИМОСТИ ПОДКРЕПЛЕНИЙ ДЛЯ ОВЛАДЕНИЯ АНКОНОЙ

9 октября 1799 г.

Сентября от 25, 26 и сего октября от 4 числа послал я к вам мои повеления, спрашивал о обстоятельствах, в каких вы теперь находитесь в рассуждении блокирования вашего Анконы, и скорейшего уведомления обо всех подробностях, касательных до моего сведения, а паче о том, нужна ли вам моя помощь посылкою из Рима войск наших с эскадр, мне вверенных, там находящихся, можете ли без посылки их обойтись, имеете ли верную надежду взять Анкону без оных с одними союзными войсками, вам вспомогающими. Но ответу от вас по сие время еще никакого не получил. Из Рима от неаполитанского генерала Населли по требованию находящегося там с нашими войсками полковника Скипора нарочно послан был офицер курьером к Анконе для осведомления, точно ли пришли цесарские войска под командою австрийского генерала Фрелиха, четыре или пять тысяч, и достаточно ли будет оных вместе с вами к скорому взятью Анконы. Он очень скоро возвратился в Рим, привез известие, что действительно генерал Фрелих к Анконе с войсками пришел, больше ничего. Да и сколько с ним войск, и об том не известно. Виделся ли он с вами или нет, и того не знаю, ибо от вас ко мне ни одной строчки не привез.

Я войска наши под командою полковника Скипора с поспешностию приказал из Рима отправить к вам в Анкону, но их там остановили, насказав разные препятствия, и будто скоро они туда дойтить не могут. Это повеление мое так потревожило в Риме находящихся господ неаполитанских генералов, что из них маршал Буркарди с крайней поспешностию из Рима приехал ко мне нарочно, подал наиубедительное письмо, чтобы войск наших из Рима не отлучать, объясняя важные необходимые надобности, уверяет меня совершенно, что войска мои не поспеют к вам и что, конечно, Анкона прежде их взята будет; но я не могу увериться, не получа от вас уверительного объяснения, что вы от атакующих неприятелей вылазками на батареях наших состоите безопасны и имеете верную надежду, что Анкону можно взять в непродолжительном времени теми войсками, которые теперь вам помогают.

Посылая еще к вам сие мое повеление, требую по получении оного тотчас меня уведомить, есть ли необходимая надобность в посылке от меня к вам войск из Рима или вы имеете надежду взять Анкону без оных. Весьма неудобна теперь посылка из Рима войск наших в рассуждении позднего времени. За всем тем, ежели крайняя вам в них необходимость, с тем, что вы безнадежны без них взять Анкону, в таком случае, презирая все препятствия, непременно к вам войска я пошлю, опасаясь задлить вас там на худом месте, но крайне желаю, ежели возможно, обойтись [без] посылки оных. Отвечайте тотчас ко мне — то или другое, что необходимо надобно. До тех пор, пока не получу от вас ответ, войскам приказал я походом обождать. На сей случай, буде не успеете писать обо всех подробностях, пишите только об этом, чего я теперь спрашиваю, и каков рапорт ко мне отправите с курьером, нарочно к вам посланным, копию со оного к сведению препроводите при своем сообщении в Рим к господину полковнику Скипору. Я нетерпеливо сего уведомления ожидать буду, поспешите, как наискорее.

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА СКИПОРУ О ПРИОСТАНОВКЕ ДВИЖЕНИЯ ДЕСАНТНОГО ОТРЯДА К АНКОНЕ

9 октября 1799 г.

Каковое повеление от меня послано в Анкону господину флота капитану и кавалеру графу Войновичу, копию с оного при сем прилагаю. Ежели вы не получили от Войновича о объяснениях моих, к нему описанных, и ежели он не требует присылки войск и не объясняет в них крайней нужды, в таком случае имейте походом вашим к Анконе обождать, пока получите вернейшее сведение от Войновича или от его подкомандующего, кто находится с десантными войсками против Анконы. Крайне недоволен я вашим упущением, что вы, посылая нарочного из Рима в Анкону, не требовали присылки чрез него от Войновича уведомления.

Господин маршал Буркарди из Рима прибыл ко мне нарочно, объясняя крайность и беспредельную надобность войскам нашим быть в Риме; вы и с ним никакого уведомления ко мне не доставили, а особо нужного об Анконе по столь многих случившихся несправедливостях и разных несправедливых известиях. В таковых важных обстоятельствах ни об чем положительно увериться я не могу одним словом сторонным, не получа об том никакого сведения ни от Войновича, ни от вас, потому и к исполнению, не имея верного сведения о обстоятельствах, приступить неможно.

Тотчас пришлите мне объяснение, для чего вы упустили случай при посылке курьера в Анкону, не требовали от Войновича или от десантного командира, при Анконе находящегося, обстоятельного уведомления, и не получили после сего какого-либо верного уведомления. Какого содержания подано ко мне письмо от господина маршала Буркарди к сведению вашему для разных обстоятельств при сем препровождаю копию. Вам должно иметь старание о пользе, чести и славе всемилостивейшего государя нашего императора, а не заниматься изданиями[87], не соответственными и не полезными.

Обождите походом вашим, пока получите достоверное уведомление от графа Войновича, пришлите ко мне его с нарочным скорым курьером, и я дам вам резолюцию тогда, сходную с обстоятельствами. Конверт графу Войновичу, при сем приложенный, требуйте [к] господину генералу Населли тот же час с нарочным отправить в Анкону, и чтобы привезен был от него ответ, как выше означено.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА ТУНИССКОМУ БЕЮ С ПРОСЬБОЙ ВОЗВРАТИТЬ ЗАХВАЧЕННЫЕ САРДИНСКИЕ КУПЕЧЕСКИЕ СУДА

21 октября 1799 г.,

корабль «Святой Павел», при Корфу

Ваше превосходительство!

Блистательная Порта пригласила африканские правительства и ваше превосходительство к вооружению противу нынешнего французского правительства и присоединению сил ваших с державами, воюющими противу оного правительства. Сим более утверждена дружба с теми государствами, с которыми прибывали вы в приязни, и прекращены вражды противу других; таковое согласие, таковое соединение сил необходимо нужны к взаимной безопасности и общему благу. Подобной истине, столь ясной и столь важной, не соответствует поступок вашего превосходительства. С великим моим неудовольствием узнал я об оном по учиненному мне от командующего одним военным судном моей эскадры донесению, которое третьего дня пришло из Кагмарии[88].

В 6 число октября вышло в море из Ливорно под прикрытием российского императорского брига, именуемого «Експедицион», одиннадцать купеческих судов, из числа коих было трое сардинских; те суда возвращались в отечество свое, нагруженные товарами. Отвозя уже в Ливорно экипаж королевский, в виду пролива Бонифацио, в 40 милях от Корсики, в первом часу ночи 10 числа того же месяца, плавая, те суда под прикрытием российского императорского брига были достижены тунисскою эскадрою, состоящею в семи судах, коей начальник завладел тремя сардинскими судами, невзирая на все протесты, делаемые командиром брига противу подобного насилия. Оный начальник приводил в резон в рассуждении неправильного своего поступка, что он опасается какого-либо несчастия, могущего произойти от людей эскадры своей, и наказания вашего превосходительства, присовокупляя, что он надеется о будущем возвращении похищенных судов.

Сказанный рейс, учиня таковое насилие противу судов государя, который с Блистательной Портою и ее союзниками имеет общее дело противу французов, причинил оскорбление флагу непобедимого императора августейшего моего государя, которого Блистательная Порта почитает за свою подпору и которого Европа возглашает избавителем своим. Ежели ваше превосходительство рассудите свойство и следствия подобного приключения, то найдете сходно с благоразумием и справедливостью дать точные приказания на возвращение трех судов со всеми бывшими на них людьми, составляющими их экипаж, пассажирами и со всеми товарам, принадлежащими оным судам, приказав также, чтоб сказанный начальник был наказан примерным образом, ежели самопроизвольно учинено им таковое насилие и ежели он не объявил сущую истину, ибо говорил он командиру российского судна, имевшего в своем прикрытии те суда, что он был осторожным в рассуждении неправильного своего поступка, опасаясь какого-либо несчастия, могущего произойти от людей эскадры своей, и наказания вашего превосходительства.

Отправляясь я со всею императорскою эскадрою под моим начальством к вашим окрестностям, отряжаю между тем то самое судно, которому нанесено оскорбление, дабы командир оного подал самолично вашему превосходительству дружеское сие мое письмо, и желаю, чтоб он сам, приняв три судна, освобожденные от вашего превосходительства со всем экипажем, людьми и товарами, препроводил бы оные в их отечество для отдачи таким образом всего ему препорученного под императорским флагом.

Вашему превосходительству представляется деятельнейшее средство к опровержению приключившегося, и особливое мое к вашему превосходительству почтение побуждает меня, дабы оное объявить, чтоб вашим превосходительством приказано было освободить всех тех бедных жителей острова Св. Петра, принадлежащего его величеству королю сардинскому, другу и союзнику августейшего моего государя, которые в минувшее лето были уведены с оного острова тем же самым начальником. Таким образом ваше превосходительство сделает особливое удовольствие монарху великому, справедливому, великодушному и который умеет оценять добрые дела.

Убежден я, что нет других мер, способных к употреблению, дабы соблюсти честь императорского флага.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА Д. М. ВОЛКОНСКОМУ ОБ ИЗМЕНЕНИИ НАПРАВЛЕНИЯ ДВИЖЕНИЯ ЕГО ОТРЯДА

22 октября 1799 г.

Милостивый государь мой, князь Дмитрий Михайлович!

Почтеннейшее письмо вашего сиятельства от 16 (29) сего октября я имел честь получить. За уведомление и благоприятство ваше покорнейше благодарю. Крайне желаю скорого прибытия вашего сиятельства с войсками, вам вверенными, в Неаполь и ожидаю иметь удовольствие с вами увидеться. А между тем отделенная часть эскадры готовится к походу к Мальте, с которою и вы с войсками отправитесь немедленно. В Анкону посылать надобности теперь уже нет.

Господин полковник Скипор, с десантными от меня войсками в Риме находящийся, получил из Анконы от командира отделенной от меня эскадры флота капитана графа Войновича сообщение, которым уведомляет, что Анкона десантными войсками, ему вверенными, с помощию обывателей — инсоржентов, в трех тысячах состоящих, обложена кругом тесною осадою. Батареи, кругом всей Анконы построенные на картечный выстрел, с большими орудиями, с кораблей свезенными, при помощи с моря атакующих судов бьют ее беспрестанно. Сверх того присоединились к нему в помощь 4000 австрийских регулярных войск под командою генерала Фрелиха, потому почитает он, [что] посылки к нему войск больше не нужно, следовательно, ваше сиятельство, имеете следовать чрез Рим прямо в Неаполь. Так же и с эскадры, мне вверенной, в Риме находящиеся наши войска с поспешностью оттоль должны следовать к эскадре, нимало не медля, дабы как наискорее начать действия наши против Мальты, чего здешнее министерство и его королевское величество весьма желают в рассуждении необходимых в том надобностей.

Но за всем тем я не понуждаю ваше сиятельство весьма к скорому походу, прошу вас следовать с войсками по вашему расположению, сберегая людей, чтобы не сделались больными; предуведомляю, что здешняя сторона в теперешнее время весьма опасна от болезней, а особо при ночлегах весьма нужно людей сберегать от ядовитой росы и сырого воздуха под закрышею. Римская область более всех других мест подвержена болезням для проходящих чрез оную, а более при сырых погодах, ежели они случатся. Я пишу об оном в предупреждение к сведению вашего сиятельства. Обо всем прочем соизволите узнать более от обывателей. За сим с наивсегдашним моим почтением и преданностию имею честь быть.

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА СКИПОРУ О НЕМЕДЛЕННОМ СЛЕДОВАНИИ ЕГО ОТРЯДА В НЕАПОЛЬ ДЛЯ СОЕДИНЕНИЯ С ЭСКАДРОЙ

22 октября 1799 г.

Рапорт ваш с приложением дубликатной копии с сообщения к вам флота от капитана графа Войновича я получил, за предосторожность повторения отношу вам мою признательность. От графа же Войновича рапортов и по сие время я ни одного не получил. Куда девался посланный от него курьер, о котором он в сообщении к вам поминает, неизвестно. Нетерпеливо ожидаю я присылки от него рапортов чрез того курьера, которого вы вторично послали из Рима в Анкону. Надеюсь, что он доставит к вам письмо и ко мне рапорты. Как скоро вы получите их, тотчас пришлите ко мне с нарочным; ежели он пришлет к вам одно только сообщение и ежели не будет тут же ко мне рапорта, доставьте его ко мне в оригинале. Копию с сообщения графа Войновича, которую вы доставили ко мне двоекратно, оба раза в ней не поставлено числа месяца, от которого числа сообщение к вам писано, также не приложили вы и не прислали ко мне ведомость о расположении его батарей и людей, при них находящихся, под чьими командами, которую он к вам прислал при сообщении. Сие пропустили вы весьма неосторожно. Копии должно доставлять обо всем со всякой точностью.

Министерство здешнее и его величество король Обеих Сицилий желают скорой посылки войск наших к Мальте по крайним в том необходимым надобностям. По получении сего извольте с десантными российскими войсками, вам вверенными, ни мало не медля, возвратиться в Неаполь, требуйте от его превосходительства господина генерала Населли спомоществования во всех потребностях и снабжению дорогою. Напоминаю вам, поход ваш с войсками из Рима в Неаполь ни под каким видом и ни под какими отговорками не откладывать. Одним словом, объяснитесь главнокомандующему скромным образом, не разглашая другим никому, что необходимая надобность того требует и его королевское величество желает сходно поспешного походу к Мальте, объяви об оном господину Населли, от прочих сию надобность имейте в секрете.

Князь Дмитрий Михайлович Волконской с тремя баталионами из Ливорно идет сухопутно чрез Рим в Неаполь и 27 числа сего месяца прибудет в Рим. Я желаю, ежели можно, предупредите поход ваш прежде оного числа, а буде не успеете, то следуйте за ним немедленно. Приложенный при сем ордер к графу Войновичу извольте отправить в Анкону, а письмо мое его превосходительству господину генералу Населли вручите ему лично и при оном случае просите его о поспевшем вас снабжении к походу в Неаполь, чего я нетерпеливо ожидаю. Об оном я к нему писал подробно, вы требуйте о выполнении неотложно. [Когда] вы готовы будете к отправлению, Войновича об оном уведомьте и ко мне о выполнении вашем рапортуйте.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА В. В. МУСИНУ-ПУШКИНУ-БРЮСУ О ВОССТАНОВЛЕНИИ ПОРЯДКА В РИМЕ И ЧИВИТА-ВЕККИИ И О СКОРОМ ОТПРАВЛЕНИИ С ЭСКАДРОЙ НА МАЛЬТУ

30 октября 1799 г.

Ваше сиятельство, милостивый государь мой,

граф Василий Валентинович!

Почтеннейшее письмо вашего сиятельства от 20 (31) сего месяца я получил. Все, что я замечаю, крайне меня удивляет, как бы ни об чем было не известно, и похоже, как бы я по своей воле и по собственному моему желанию здесь нахожусь и без дела. Кажется, все то забыто, что я сюда столь убедительно прошен, и требование его королевского величества было: именем всемилостивейшего государя нашего императора успокоить во всех обстоятельствах Неаполь и произвесть действия на Рим и Чивита-Веккию.

Все мною выполнено сходственно воле и желанию его величества. Здесь существует тишина и спокойствие, равно в Риме и в Римской области, войска с эскадры от меня со всех судов все начисто посланы в Рим по тому же требованию и по требованию кардинала Руффо по весьма важнейшим обстоятельствам и там удержаны по неотступной же просьбе господ генералов Населли и Буркарди, которые важнейшие же обстоятельства и надобности объявили. Обо всем этом известно здесь и в Палермо. Когда эскадра моя такими требованиями и выполнением приведена, так сказать, в несущество действовать, как скоро о таковом состоянии стало известно, тотчас начались неотступные требования, чтобы непременно тот же час послать эскадру к Мальте. Как может войско бегать взад и вперед на столь дальнее расстояние? Потребно время, чтобы они сюда возвратились на эскадру. От меня тотчас повеление туда послано и в скорости войск оттудова и из Ливорно ожидаю, и как скоро придут — отправлюсь.

За все мои выполнения замечаю одну неприятность, но все исполняю я как должно, неупустительно. В эскадре моей состоит теперь здесь шесть кораблей и три фрегата, из них фрегаты, а может быть, с ними и один корабль останутся в Неаполе для содержания спокойствия и для поправления их от худостей. Со мною, кроме оных, только пять кораблей. Как из них отделять можно, кроме как иттить со всеми? И необходимо надобно на них забрать войско, что я и исполняю немедленно. Португальский господин контр-адмирал маркиз де Ница, как значит по письму его к господину статскому советнику и кавалеру Италинскому, уповаю, меня там дождется. Судно, от него ко мне присланное, и теперь еще здесь. Ответ мой к нему готов, но командир судна закупает здесь, в Неаполе, для него надобности и пойдет к нему, а за ним и я вскорости отправлюсь.

В прочем с наивсегдашним моим почтением и совершенной преданностью имею честь быть.

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О БЛОКАДЕ АНКОНЫ И ВЗЯТИИ КРЕПОСТИ ФАНО

15 ноября 1799 г.,

корабль «Святой Павел», при Неаполе

Командующий отделенною от меня эскадрою фрегатов для блокирования и взятия Анконы флота капитан 2 ранга и кавалер граф Войнович присланными от 16 дня минувшего октября, а мною на сих днях полученными рапортами доносит: исполняя долг службы вашего императорского величества и данные ему от меня повеления, отправился из Корфу с эскадрою, ему вверенною, в числе трех фрегатов и одной бригантины российских, одного фрегата, одной корветы и одной кирлангичи турецких к Анконе июня 26 дня, простирая курс свой к оной. На пути сделался сильный и противный ветр, почему принужден был он держать к стороне Манфредонии, где по утишении ветра известился чрез цесарское купеческое судно, что в острове Трината находятся французские корсары. Чтоб застать их там и взять в плен, отправился он с эскадрою июля 8 дня. По прибытии к оному острову не застал их и, дабы осведомиться, не находятся ли еще где французы в местах, от Манфредонии к Анконе лежащих, держал курс от острова Трината в виду берегов. Не доходя Анконы, получил от неаполитанского генерала Лагоца известие, что в Порто-Фермо находятся четыре французские вооруженные требакула, и просил себе в помощь российских офицеров и снарядов, почему граф Войнович, сняв с фрегата «Казанская» десант, отправил оный фрегат для захвачивания тех корсаров и доставления генералу Ла-гоцу посланных к нему флота лейтенанта Папаставро, мичмана Тишенинова, подпоручика Аполлонова и восемь человек канонир, а для пособия в снарядах и прочем уведомил его, чтобы следовать в Лорет и дожидался бы там прибытия с эскадры войск десантных к Анконе, к которой с эскадрой, ему вверенной, прибыл июля 12 дня. Проходя мимо крепости, неприятель по них открыл канонаду, но вреда не причинил.

Капитан граф Войнович фрегат «Сошествие Святого Духа» и турецкий корвет оставил блокировать Анкону и, взяв с фрегата и корвета десантные войска, отправился к Сенигаллии, дабы найти выгодное место к высаживанию десанта на берег. Пришед к Сенигаллии (которая прежде эскадрою под командою вице-адмирала и кавалера Пустошкина от неприятеля была освобождена), усмотрел на крепости французский флаг, для того следовал к Фано, на которой также был поднят французский флаг, почему и заключил, что они вторично французами заняты, и, видя невозможность в оных местах высадить десант, продолжал путь свой к Пезаро. Прибыл к оной 14 числа, где высадил с турецким фрегатом «Зейнер» десант на берег, состоящий в числе двухсот осьми-десяти человек российских солдат и матросов с пристойным числом унтер-офицеров и сто пятьдесят турок с пятью десантными пушками. Солдатскую команду поручил капитану Сытину, матросскую и турок — флота лейтенанту Бальзаму. Того ж числа добровольно присоединились к ним пеших и конных с двумя пушками пезарских жителей около двухсот человек. По учинении надлежащих распоряжениев предписал он десантным войскам следовать для завладения крепости Фано, куда и сам с фрегатом «Навархия», турецким фрегатом «Зейнер» и пятью австрийскими канонирскими лодками отправился 15 числа.

По данному от него, Войновича, повелению десантом атаковали оную крепость. Неприятель при приближении наших войск открыл жестокую канонаду и учинил сильную вылазку. От десанта с берегу сделан был сигнал, что неприятель усиливается. В то ж время граф Войнович увидел идущий к крепости сикурс в числе трехсот человек в ближнем расстоянии, почему тот же час послал на берег для усиления десанту семьдесят человек матросов и восемьдесят турок при подпоручике Жиженкове. Дабы стеснить более неприятеля и отразить сикурс, подошел сам с вверенным ему фрегатом в близость к воротам, состоящим от стороны Сенигаллии к морю, где находилась батарея из трех пушек. Подойдя, стал на крепостной выстрел на якорь, открыл канонаду, шедший на помощь сикурс не допустил к крепости, а вылазка с великим уроном от наших войск прогната. Турецкий фрегат оставил разбивать лежащие к морю Пезарские вороты и бывшую там из трех пушек батарею. Канонирские пять лодок были расположены между фрегатами в интервале.

На другой день, 16 числа, узнал, что в местечке Пандольфо находится 80 человек французов, для чего послано было туда 40 человек австрийской конницы, которая тот отряд совершенно разбила, 33 человека взяты в плен и приведены к нему на фрегат, многие побиты, а прочие разбежались в разные места.

17 числа получил известие, что генерал французский Монье идет для освобождения крепости Фано с войском, состоящим около тысячи человек, для того предписал флота капитану 2 ранга и кавалеру Константинову, оставя у Анконы фрегат «Казанская» (который из посылки уже возвратился), самому с фрегатом «Сошествие» и турецким корветом итти к нему на вспоможение, которые в то же время и прибыли, и потому, дабы встретить и отрезать неприятеля, поставлены были от стороны Сенигаллии в ближнем от берега расстоянии новокупленная бригантина и один барказ, вооруженный картаулом[89], под командою мичмана Бангели. Также отряжен на берег снятый с пришедших фрегатов десант, состоящий во ста пятидесяти человек российских и турок, а между тем по городу и крепостным укреплениям производима была беспрестанная канонада.

Гарнизон в Фано, видя, что спасения ожидать ниоткуда невозможно, до прибытия генерала Монье не за долгое время поднял белый флаг в 11 часов утра для переговора, для чего послан был лейтенант Ратманов, чтоб взять вышедших для переговора коменданта с французами. Во время продолжения переговора усмотрел генерал Монье расстоянием от крепости в четырех милях, который, приметя взятые надежные средства для отражения его с войсками, никаких действий предпринять не отваживался. Видя же сдачу крепости и чтобы предупредить, послал бригадира Алекса к графу Войновичу для переговора с письмом будто бы о размене пленников (коих у него с нашей стороны не было). А между тем Алекс имел другое письмо к коменданту в Фано с угрожением, чтобы крепости отнюдь не сдавать и со обнадеживанием своей помощи. Письмо оное графом Войновичем было перехвачено, Алекс за подложное посольство был задержан военнопленным, и крепость в 6 часов пополудни сдалась на капитуляцию, быть гарнизону военнопленным. Сию капитуляцию при всеподданнейшем моем рапорте минувшего сентября от 20 числа имел я счастие представить вашему императорскому величеству, таковую ж и при сем всеподданнейше подношу.

Генерал же Монье поспешно ретировался. По взятии крепости фрегат «Сошествие» и турецкий корвет немедленно того ж числа были посланы для блокады Анконы. Во время действия убитых с нашей стороны: артиллерии лейтенант Харламов, бывший инсоржентами мичман Самарский-Быховец, рядовых — 13, унтер-офицеров — 1; раненых: унтер-офицеров — 1, рядовых — 22, турок — убито 7, ранено — 15, а на фрегате «Навархия» тяжело ранен канонир — 1, на бригантине новокупленной ранено матросов — 2; всего убитых — 23, раненых — 41 человек. С неприятельской стороны убитых: обер-офицеров — 4, рядовых — 120, раненых разных чинов — 25, взято в плен и отослано в Венецию разных чинов — 553 человека. При атаке крепости Фано войск наших состояло: солдатской команды — 200, матросов — 70, турок — 150, цесарской конницы — 40, всего 460 человек. Неприятельский гарнизон в крепости находился около 700 человек, кроме именуемых патриотов или якубинов. О чем всеподданнейше донеся, о рекомендованных флота капитаном и кавалером графом Войновичем об отличившихся неустрашимою храбростию, ревностию и усердием к службе вашего императорского величества список при сем всеподданнейше подношу.

14 числа июля командир фрегата «Казанская Богородица» флота капитан Мессер капитаном графом Войновичем определен командиром соединенных десантных войск, который, приняв команду в свое ведение, 22 числа с вверенными ему войсками, всего 387 человеками российских, 160 турок и 200 вооруженных конных и пеших жителей с артиллериею — шестью десантными пушками, выступил по данному от графа Войновича повелению в поход к крепости Сенигаллии, куда наперед были отправлены бригантина новокупленная и пришедшее 21 числа вольнослужащее при эскадре судно «Граф Суворов», а за ними и граф Войнович с фрегатом «Навархия» и фрегатом «Зейнер» для прикрытия десанта с морской стороны следовал.

Войска наши были еще от крепости в расстоянии четырех миль, как бригантина и судно «Граф Суворов» подошед [к] крепости, открыли канонаду. Неприятель, видя со всех сторон наступление, оставя в крепости шесть пушек большого калибра, заранее ретировался из Сенигаллии, которая и занята нашими десантными войсками. В сие время графом Войновичем дано было знать генералу Лагоцу иттить для блокирования Анконы и быть всем в равном расстоянии от крепости и в соединении следовать со своими войсками к Монто-Гардето, а генералу Ванни — к местечку Фьюмизино. И командующему десантом флота капитану 2 ранга Мессеру предписал в 24 день июля с вверенными ему войсками российскими — 387, турок — 160 и австрийских конных егерей — 180 человеками отправиться к Фьюмизино, также дал повеление бригантине новокупленной, судну «Граф Суворов» и вооруженному картаулом под командою мичмана Вангели барказу следовать с десантом в недальном расстоянии от берега, а за ними и сам следовал с двумя фрегатами.

В 8 часу пополудни, не доходя до оного, десант на пути для отдыху остановился. При рассвете 25 числа пошли к оному. И для узнания, точно ли находится тут неприятель, сделан отряд, состоящий из 50 российских, из 50 турок, кои были встречены от французов пушечной и ружейной пальбою, почему десантные наши войска со всею артиллерию напали на неприятеля, открыли пушечный и ружейный огонь. Французы, не в состоянии будучи держаться, обратились в бегство и, чтобы избежать совершенного поражения, изломали мосты через реку по тракту, к Анконе лежащему. Но, несмотря на сие помешательство, отряженный в погоню капитан Сытин и поручик Кейзер с пристойным отрядом кинулись вброд за бегущим неприятелем, а между тем и весь десант, переправясь, гнались за ретирующимся неприятелем более пяти верст. При оном действии неприятелей было 300 человек инфантерии и 120 конницы, из них убито обер-офицеров — 2, рядовых — 40, в плен взято 10 человек; с нашей стороны убитых: матросов — 2, ранено — 4, солдат убитых — 2, ранено — 6, турок убитых — 1, ранено — 5; всего: убитых — 5, раненых — 15 человек.

После сего действия прибыл генерал Ванни с 600 человек ин-соржентов — собравшихся добровольно жителей. В 28 день того ж июля граф Войнович предписал флота капитану Мессеру с вверенными ему войсками следовать к Анконе. Но на пути уведомились, что неприятель находится в хорошо укрепленном редуте на высокой горе, именуемой Монтаниона, в числе 700 человек, почему и предписано было от графа Войновича капитану Мессеру тот редут атаковать и завладеть оным. Подходя к тому редуту, командующий десантом учредил атаку следующим образом: генерал Ванни с его инсоржентами отряжен для атаки неприятеля итти влево с морской стороны, а российские, турки и австрийская конница — с правой стороны. Французы, вышед из редута с инфантериею, конницею и пушками, встретили войска наши сильною пальбою, но начальствующий десантом флота капитан Мессер, не давая им усиливаться из крепости сикурсом, атаковал их с поспешностью в штыки и обратил в бегство. Неприятель чаял спасти себя в редуте, но, видя быструю за ним погоню наших войск, тотчас из редута ретировался к Анконе колоннами. При сем случае взято в плен французов — 15, найдено побитых — 34, раненых — 15 человек. С нашей стороны убито матросов — 2, солдат — 3, ранено солдат — 2, турок убито — 2, ранено — 4, да из команды генерала Ванни ранено 3 человека.

При оных действиях за худым местоположением, частыми рвами и кустарниками австрийская конница отделенно действовать не могла, а следовала всегда с нашими войсками. Означенными действиями отрезали у французов большую дорогу, лежащую от Анконы к крепости Сенигаллии и других мест. Заняв они редут нашими войсками и выбрав удобное место в ближайшем от крепости Анконы и гавани расстоянии, построили для тяжелых орудиев батареи. А капитан Войнович в то же время, подойдя к Анконе с остальными судами, блокировал оную, как в приложенных у сего планах блокада Анконы с сухопутной и морской стороны означена.

Августа 1 дня французские лодки выходили из крепости и действовали из пушек по эскадре, а как находившиеся при оной пять лодок по их малости всегда при эскадре держаться не могли и за отсутствием их французы чинили излишнее беспокойство нашей эскадре и берегу вооруженными во многом количестве канонирскими лодками к требакулами, то для удержания тех беспокойств вооружены от графа Войновича большими пушками шесть лодок, два требакула и один вольнослуживший галиот капитана Пандели. И все они отделены во время действиях их под начальством флота капитана 2 ранга и кавалера Константинова, который с вверенными ему судами ходил неоднократно под крепость и делал крепости и гавани много вреда.

Августа 5 дня выстрелами из построенных на выгодном месте на берегу моря в ближнем от города и гавани расстоянии батарей и с наших вооруженных девяти судов, состоящих под начальством означенного флота капитана Константинова, также с австрийских пяти лодок потопили из обороняющих гавань один французский корабль, но кем точно, за ночною темнотою приметить было невозможно. Командующий десантом флота капитан 2 ранга Мессер рекомендует при всех оных действиях отличившихся в храбрости, неустрашимости и ревности к службе вашего императорского величества флотских батальонов капитана Сытина, поручика Кейзера и прапорщика Карпова, флота лейтенантов Бальзама, Цамутали и Демьянова, морской артиллерии лейтенанта и кавалера Худякова и констапеля Высоцкого.

В 5 день августа флота капитан и кавалер Константинов с порученными ему вооруженными судами ходил под крепость и, производя сильную канонаду, потопил три вооруженные судна. Причем рекомендует он отличившихся в храбрости, неустрашимости, расторопности и ревности к службе вашего императорского величества лейтенанта фон Икскуля, мичмана Вангели, шхипера 1 ранга Бубнова, отставного офицера вольнослужащего Пандели. Граф Войнович относит признательность в храбрости, хорошем распоряжении и ревности к службе вашего императорского величества флота капитанам 2 ранга кавалеру Константинову, Мессеру и всем прочим штаб-, обер- и унтер-офицерам, означенным в списке, который вашему императорскому величеству при всем всеподданнейше подношу.

Того ж августа 5 дня для предупреждения всяких от неприятеля покушений публиковано было от графа Войновича, чтобы жительские рыбачьи лодки и никакие другие суда отнюдь поблизости около эскадры, крепости и берегов не ходили, а на берегу на вы-сокостях учреждены к южной стороне пикеты для осмотрения проходящих в море судов, которые должны обо всем, что увидят, давать ему знать чрез сигналы. 2 дня августа по прошению генерала Лагоца послано было к нему 40 человек российских и 60 турок под командою флота лейтенанта Папаставро. 7 дня флота капитан Мессер к графу Войновичу рапортом донес: известился он от генерала Ванни, что выходили из крепости до 40 французов и, переговаривая с войсками, его уведомили, что ночью того числа французы в числе 500 человек будто бы, будучи недовольны своим правлением, хотят тайно выйтить из крепости и сдаться к войскам нашим. Из чего граф Войнович, предвидя могущий быть обман, того ж числа послал на помощь Лагоцу к находящимся там под командою флота лейтенанта Папаставро 40 человек российских и 60 турок еще 50 человек российских и 70 турок под начальством флота лейтенанта Ратманова и капитана Зейнера.

Французы вместо вышеобъявленного учинили на генерала Лагоца сильную вылазку. Войска наши, пришед, напали на неприятеля в тыл, разбили и обратили в бегство. Флота лейтенант Папаставро, командуя до прибытия флота лейтенанта Ратманова десантом, оказал себя расторопным и неустрашимым. Французов убито на месте 67, раненых (по известиям вышедших из крепости дезертиров) — более 150, да в плен взято 15 человек. С нашей стороны ранен капитан Зейнер, убито 6 человек и по причине бывшей тогда темной ночи взяты в плен боцман — 1, матросов — 4. Лагоцовых убито 50 человек.

Потом флота лейтенант Ратманов по данному ему от графа Войновича повелению принял команду над всем находящимся на стороне Лагоца российским и турецким десантом. И 16 числа в три часа пополуночи французы учинили на вновь строящийся редут в пяти колоннах вылазку числом 900 человек, которые прорывались уже в редут. Но лейтенант Ратманов, выйдя с вверенною ему частью войск (всего 100 человек российских и 100 турок) и присоединясь к инсоржентам, ударил на неприятеля и прогнал его под крепостные картечные выстрелы, откуда обратно возвратились благополучно. Убито с нашей стороны с крепости ядрами, картечью и из ружей 11 человек российских, 6 турок; легкораненых российских — 8, турок — 2; безызвестно пропавший — 1; неприятельский урон состоял из 76 убитых, а раненых в ту ночь было весьма малое количество, о чем известились от вышедших из крепости.

Французы на состоявшие под начальством флота лейтенанта Ратманова батареи с 20 августа по 18 сентября делали многократно и почти ежедневные покушения вылазками, но всегда были прогнаны с уроном, сентября ж 18 неприятель учинил немалую вылазку, коею командовал комендант главной крепости. И от лейтенанта Ратманова послано было небольшое число охотников русских и турок, которые соединились с инсоржентами, прогнали французов и убили из них 27 человек. Турецкий чауш Ибрагим захватил было в плен коменданта, но неприятель, напав на него, отнял, почему он вторично того коменданта поймал и убил, причем и сам тяжело ранен.

После сего 29 сентября в ночи неприятель во многом количестве напал на те батареи со всех сторон и, ворвавшись в одну из них, где не было войск российских и турок, бывших всегда для резерву, успели заклепать четыре пушки и две мортиры. Но отряд под командою лейтенанта Ратманова, сделав туда из ретранша-мента вылазку, сбил неприятеля с оной батареи и принудил ретироваться. Пушки были тотчас отклепаны и действовали по неприятелю, который прогнал к крепости. Французов убито на месте сражения — 43, с нашей стороны убито: матросов — 1; раненых — 2, инсоржентов убито — 12, ранено — 9. Генерал Лагоц, командующий в то время своими войсками, опасно ранен, а в 30 день сентября скончался. Флота лейтенант Ратманов рекомендует отличившихся храбростью, усердием и ревностию бывших при всех вылазках самолично флота лейтенанта Папаставро, мичмана Ти-шенинова и подпоручика Аполлонова, также турецких чаушов Ибрагима и Мухамета. Флота капитан граф Войнович особливо рекомендует в храбрости и добром распоряжении командовавшего сею частью десанта флота лейтенанта и кавалера Ратманова.

Октября 3 числа пришли цесарские войска в числе до 7 тысяч человек под командою генерала Фрелиха и заняли с нашими войсками посты около Монто-Гардето. Канонада с батарей, вооруженных требакул и лодок, также при ветре частию и с фрегатов за отсутствием вооруженных судов производится непрестанно. Анкона прежде еще прибытия цесарских войск поставлена в теснейшую блокаду, обложена кругом многими, даже на картечный выстрел сделанными, батареями. В съестных припасах имеют великий недостаток и остается на малое время, да и жители терпят голод. И порох, как многие сказывают за справедливо, расстрелян и остается его уже недостаточно и на малое же время. Французы дезертируют беспрерывно, нижние чины и офицеры, и гарнизону в крепости, по объявлению дезертиров, остается не более полторы тысячи, считая в том числе евреев и цезалпинцев, им помоществующих. Но генерал французский Монье упорствует еще о сдаче крепости. Австрийский генерал-лейтенант Фрелих с войсками своими занял те самые места и батареи, где находились отделенные наши войска с войскам нерегулярными, составленными из обывателей, которых он отослал прочь.

Осмеливаюсь вашему императорскому величеству всеподданнейше представить в милостивое благоволение за все вышеозначенные действия и добрые при оных распоряжения к успехи, за отличную храбрость, мужество и расторопность командующего отделенную от меня эскадрою фрегатов флота капитана и кавалера графа Войновича, который, исполняя, данные от меня ему наставления и повеления, оказал отличные успехи, и с ним находящихся и оказавшихся усердными, рачительными и неустрашимо храбрыми флота капитанов и кавалеров Константинова и Мессера, турецких капитанов Зейнера и Сулимана, флота лейтенантов кавалера Ратманова, Папаетавро и всех ими рекомендованных, означенных в списках, всеподданнейше мною подносимых. Граф Войнович одобряет ревность и усердие к службе вашего императорского величества бывшего на его фрегате волонтером вояжира аглинского подполковника Рука, который был при взятии Фано, Фьюмезино, Монтаниоли и во всех действиях противу неприятеля и оказался храбрым и неустрашимым. План и виды Анконы, атаки батарей и судов, при оной расположенных, всеподданнейше подношу.

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О ПРЕДАТЕЛЬСКИХ ДЕЙСТВИЯХ АВСТРИЙЦЕВ ПРИ ОСАДЕ АНКОНЫ

16 ноября 1799 г.,

при Неаполе

Командующий, отделенною от меня эскадрою фрегатов осаждающий Анкону, флота капитан 2 ранга и кавалер граф Войнович от 3 числа сего месяца рапортом доносит: генерал Фрелих по прибытии с войсками к Анконе во все время в тридцать дней учинил две канонады, начал делать с французами переговоры и прислал к командиру десантом флота капитану 2 ранга Мессеру сказать, чтобы по городу не производить канонады во время переговору, а буде пойдут суда, из гавани, то их бить и не выпускать.

2 ноября при темноте ночи французский 16-пушечный бриг вышел из Анконы в намерении уйтить в Марсель, но стоящею вблизи той гавани нашею флотилиею был в то же время усмотрен, пойман и взят в плен лейтенантом фон Икскулем, с пашспортом, данным ему от генерал-лейтенанта Фрелиха, также французским пашспортом, данным от генерала Монье. Причем найдены и другие письма, адресованные в Марсель и в Париж, которых за скоростью и многочисленностью бумаг теперь ко мне не отправил, но при первом случае послать оных не преминет. Объясняет в рапорте своем также; хотя бы оный бриг и отпущен был от генерал-лейтенанта Фрелиха, но должно было ему пройтить сквозь нашу эскадру и объявить свой пашспорт, но он сего не учинил, и пашспорт у него был написан числом впредь, то есть 3 (14) ноября, а взят в плен 2 (13) ноября в 11 1/2 часов пополудни. Да и по пятому пункту сделанной австрийским генералом Фрелихом капитуляции невозможно выпустить никакого французского судна из Анконской гавани, о чем донеся, о поступке со оным судном просит в резолюцию повеления. Я предписал ему до получения высочайшей вашего императорского величества конфирмации содержать его пленным. О чем всеподданнейше доношу и ожидаю высочайшей конфирмации.

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О ВОЗВРАЩЕНИИ ДЕСАНТНЫХ ВОЙСК ПОЛКОВНИКА СКИПОРА ИЗ РИМА НА ЭСКАДРУ

16 ноября 1799 г.,

корабль «Святой Павел»

Вашему императорскому величеству всеподданнейше доношу, десантные войска с эскадр, мне вверенных, находящиеся в Риме под командою полковника Скипора в рассуждении потребной в них надобности к следованию с эскадрою к Мальте, из Рима возвратились на эскадру благополучно. Главнокомандующий в Риме неаполитанский господин генерал Населли письмом своим относит об них признательность свою, с величайшей похвалою и благодарностью объясняя, что таковое войско доброго поведения, которое наилучшим порядком, устройством и воздержанностью своею привлекло к себе общее народное почтение и любовь, а наипаче господа офицеры и батальонные командиры — полковник Скипор, майор Боасель и находящийся с ними лейтенант Балабин, отличными поступками и добрым согласием и выполнениями заслуживают отличную похвалу и уважение. Я также, отдавая им справедливость за наилучшие и расторопные их выполнения, осмеливаюсь всеподданнейше представить вашему императорскому величеству в милостивое благоволение

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О ВРАЖДЕБНЫХ ДЕЙСТВИЯХ АВСТРИЙЦЕВ В АНКОНЕ

16 ноября 1799 г.

Сейчас получил я из Анконы флота от капитана 2 ранга Войновича рапорт, писанный 12 дня сего месяца, коим доносит, что австрийский генерал-лейтенант Фрелих флаги вашего императорского величества в Анконской гавани с мули, с пленных, состоящих во оной кораблей и разных судов, на которых оные были подняты, прислал одного капитана с большим числом солдат, приказал спустить и караул российский снять. Находившийся тогда в карауле Боаселева баталиона прапорщик Карпов всевозможно до того его не допускал, но оный капитан дерзкостию и силою своих войск отнял у двух российских часовых ружья и тесаки, и находящегося там флота лейтенанта Цамутали заарестовал, и флаги спустил насильно. Сие учинено было ноября 4 дня в три часа пополудни, а 6 числа того ж месяца чрез присланного офицера все караулы российские с судов и гавани согнаты также силою войск превосходных.

Рапорт флота капитана графа Войновича в оригинале и писем, от графа генерал-лейтенанту Фрелиху, а от него к Войновичу писанных, копии всеподданнейше вашему императорскому величеству подношу. Войски, блокировавшие Анкону, в город и крепость Анконы не допущены и квартиры имеют в Фано и Сенигаллии, флотилия находится в гавани Анконы, фрегат «Казанская Богородица», следуя из Триеста, находится в виду Анконы, а прочие фрегаты состоят еще для исправления в Триесте. О чем всеподданнейше донеся об Анконе и обо всех надлежностях, имею ожидать высочайшей вашего императорского величества конфирмации, что в таком случае поведено будет.

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О СДАЧЕ ФРАНЦУЗАМИ АНКОНЫ АВСТРИЙСКИМ ВОЙСКАМ И О НЕОБХОДИМОСТИ РЕМОНТА КОРАБЛЕЙ ОТРЯДА Н. Д. ВОЙНОВИЧА, УЧАСТВОВАВШИХ В БЛОКАДЕ КРЕПОСТИ

28 ноября 1799 г.,

корабль «Святой Павел», при Неаполе

О взятье Анконы австрийским генерал-лейтенантом Фрелихом на капитуляцию и об отделении от оной и ото всех надлежностей войск с соединенных эскадр, осаждавших Анкону, какого содержания послано от меня письмо от 16 числа сего месяца к нему господину генерал-лейтенанту Фрелиху с оного, также с письма от него, мною на первое письмо мое полученного, и с двух еще писем моих к нему, от 21 ноября посланных списки вашему императорскому величеству всеподданнейше подношу. Фрегаты «На-вархия» («Вознесение Господне»), «Казанская Богородица» и «Сошествие Святого Духа», блокировавшие Анкону, от крепких ветров оказали немалую течь и требуют исправления, почему и дал я повеление флота капитану графу Войновичу, введя их в Анконскую гавань, исправить сколько наивозможно благонадежно. О чем вашему императорскому величеству всеподданнейше подношу.

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I ОБ ОБСТАНОВКЕ В НЕАПОЛЕ И РИМСКОЙ ОБЛАСТИ, ПРЕДСТОЯЩЕЙ СДАЧЕ ГЕНУИ И О НАМЕРЕНИИ ОКАЗАТЬ ПОМОЩЬ АДМИРАЛУ НЕЛЬСОНУ ПРИ БЛОКАДЕ МАЛЬТЫ

13 декабря 1799 г.,

корабль «Святой Павел», при Неаполе

Высочайший именной указ вашего императорского величества от 8 дня сего течения 11 числа я с глубочайшим благоговением получил, в котором изображено, когда из открывающихся в Италии обстоятельств усмотрю я, что помощь флота вашего императорского величества уже более там не нужна, в таком случае, буде Мальта еще не будет взята от французов и скорой оной сдачи не предвидится, то, забрав туда назначенный гарнизон под командою генерал-майора Волконского равно и назначенный для охранительной гвардии королю неаполитанскому [отряд] генерал-майора Бороздина, возвратиться к своим портам, дебаркируя[90] означенные войска в Одессе.

Всеподданнейше доношу: по уведомлениям известно, Италия от неприятелей почти вся уже освобождена, остается Генуя в блокаде с сухого пути войсками австрийскими, а с моря — отделенною от меня эскадрою под командою вице-адмирала Пустошкина. По письмам, значит, ожидают, что Генуя в скором времени сдастся на капитуляцию. Неаполитанское королевство и область Римская от неприятеля освобождены, но в Неаполе от бывшей прежней революции оказалось великое множество преступников, в том числе множество из знатных особ. Все таковые преступники с начала освобождения Неаполя забраты под караул и содержатся в тюрьмах, над важнейшими из них производят следствия и беспрерывные казни, а некоторые отвозятся морем за границу. По таковым обстоятельствам отчаянные родственники и друзья их предпринимают безрассудную дерзкость; и в последующее время в бытность уже мою при Неаполе двоекратно важные и большие заговоры открыты и виновные забраты под караул. А как мне от его величества короля Обеих Сицилий препоручено было иметь бдение, охранять ото всякой опасности, учреждать и сохранять в нем всякий порядок, тишину и спокойствие, что мною и выполнялось с успехами.

Я предвидел, что к лучшему спокойствию и тишине нужно было бы, ежели то возможно, общее прощение: представил я учтивейшим образом об оном чрез генерала Актона его королевскому величеству. И обещано благосклонно, что оное вскорости последует, но еще не получено. Я при отправлении моем ныне от Неаполя еще напомянул о том письмом моим к генералу Актону, предвидя изо всех усмотрительностей, чем более продолжатся следствия, тем более умножается противников, безрассудно предприимчивых; и по всей справедливости осмеливаюсь всеподданнейше донесть, ежели не будет войск вашего императорского величества в Неаполе, королю для охранительной гвардии посланных, Неаполь можно почесть пропавшим, и ничто его защитить не может при таковых неприятных его обстоятельствах. Остров Сардиния всегда состоит в чувствительной опасности, а наиболее от смежности с Корсикою. Мальта и по сие время состоит в блокаде англичанами, контр-адмирал лорд Нельсон письмами своими просил и просит неотступно нашего вспоможения, которое я и исполняю, как уже всеподданнейше имел счастье донесть.

В сие время забираю из Неаполя на корабли баталионы под командою генерал-майора князя Волконского третьего, гарнизоном в Мальту назначенные, с ними отправляюсь. Но с давнего времени крепкие и противные ветры препятствуют нашему походу и при первом благополучном ветре иду напервее в Мессину и Агусту, а оттоль войски переправлю в Мальту на эскадре господина вице-адмирала Карцева, дав им все подробные наставления и снабжение всеми потребностями. Я желал со всеми теперь находящимися со мною кораблями действовать против Мальты, но корабли «Св. Павел», «Петр», «Захарий и Елисавет» и «Мария Магдалина» с давнего времени имеют худости и великую течь, которые в случившиеся крепкие ветры весьма умножилась, а особо в корабле «Петр» даже до великой опасности, ибо сии корабли, кроме «Св. Павла», четыре года уже не килеваны, верхняя обшивка съедена червями и местами даже спадывает, в настоящей обшивке пенька в стыках и пазах ослабла. На всех оных четырех кораблях несколько бимсов и других некоторых членах оказались большие гнилости и требуют перемены, на корабле «Св. Павел» ахтерштевень от первой петли кверху весь сгнил и едва только держится. Все оное необходимо и непременно нужно исправить.

Я несколько таковых необходимо надобных лесов беру в покупку из Неаполя на особое судно, и из Мессины или Агусты пойду со оными кораблями в Корфу, и употреблю старание там их исправить, как только надобность и обстоятельства позволят. Фрегаты «Михаил», «Николай» и «Григорий Великия Армении» также с давнего времени не килеваны. Верхняя обшивка, съеденная червями, сгнила и местами спадывает долой, стыки и пазы оказываются некоторые полы, а в других пенька ослабла, оттого происходит в них великая течь. На фрегате «Николай» ахтерштевень сверху до второй петли сгнил, и должно его срубить и приделать новую штуку, на оном и на фрегате «Григорий Великия Армении» по ветхости уже их несколько бимсов и других членов оказались гнилы и надломившись, потому следуют в перемену. Все сии три фрегата остаются в Неаполе разоружены, исправляются починкою и приуготовляются к килеванию. Исправление означенных кораблей и фрегатов, полагаю я, не прежде окончится, как в апреле месяце; между сего времени, считаю, Мальта может быть взята.

Баталионы под командою генерал-майора Бороздина, королю Обеих Сицилий охранительной гвардиею назначенные, перевозятся из Корфу в Италию в Бриндичи, из Неаполя послан для вспомоществования им всеми потребностями по военным делам министр и кавалер Мишеру, который и будет стараться препроводить их в Неаполь.

В бытность эскадр со мною в стороне Италии морскую провизию на эскадры получаю по необходимой в ней надобности из Мессины и из Неаполя, ибо от Порты Блистательной в присылке ее нет, я просил и повторял мои требования в Морею к тем, которые провианты для эскадр заготовляют, чтобы доставлено было его достаточное количество в Корфу в магазейны и чтобы к приходу эскадры был он там готовым. Из Неаполя же получаемый провиант на их ли счет будет или на наш, представляю в высочайшее благоволение вашего императорского величества; в прочем по необходимой надобности покупаю на эскадру в Неаполе малое количество такелажа; пять или шесть якорей и разных несколько мелочных потребностей. Необходимо надобилась парусина, но здесь в покупку достать не мог и уповаю, что такелаж, паруса и прочие надобности посылаются и скоро будут ко мне из портов Черного моря, которых по уведомлению повеление в Конторы главного командира Черноморских флотов я ожидаю.

Пока корабли и фрегаты будут исправляться в сие время, с глубочайшим благоговением ожидать буду высочайшего вашего императорского величества указа. Когда Генуя будет взята, Мальта также, как уповаю, взята будет, после сего поведено ли будет мне с эскадрами возвратиться к своим портам, как в высочайшем указе мне предписано? В Мальте и в Неаполе по настоящим вышеозначенным обстоятельствам оставить ли войски или их забрать, также остров Корфу и прочие Ионические острова на каком основании должны остаться? Войски, в Корфу назначенные, артиллерийские, под командою подполковника Гастфера ныне туда пришедшие, и баталион, с генерал-лейтенантом Гоголевым прибыть имеющий, останутся ли в Корфу и на других островах, или всех их забрать с собою и доставить обратно? Блистательная Порта Оттоманская и капитан-паша требовали с некоторого уже времени, чтобы я со своею эскадрою шел к Александрии, куда будущей весною и капитан-паша со флотом прибудет, но в рассуждении зимнего ныне времени и означенных обстоятельств сего выполнить было неудобно, ибо в действия там должны быть сухопутные с достаточным числом войска, а не морские.

Всеподданнейше с глубочайшим благоговением осмеливаюсь просить в разрешение всех сих обстоятельств высочайшего указа вашего императорского величества.

ПИСЬМО Ф. Ф. УШАКОВА В. С. ТОМАРЕ О ПОЛОЖЕНИИ В НЕАПОЛЕ, БЛОКАДЕ ГЕНУИ И О СОВМЕСТНЫХ ДЕЙСТВИЯХ С АНГЛИЙСКИМ ФЛОТОМ, БЛОКИРУЮЩИМ МАЛЬТУ

13 декабря 1799 г.,

корабль «Святой Павел», при Неаполе

Почтеннейшее письмо вашего превосходительства от 2/13 ноября и приложенные при оном высочайший рескрипт и указ Государственной Адмиралтейств-коллегии, тож два письма ноября от 2/13 и от 12/23 октября сего течения 11 числа я получил. Имею честь уведомить в рассуждении рескрипта: Италия почти вся освобождена от неприятелей, остается только Генуя, которая блокирована с сухого пути австрийскими войсками, а с моря отделенною от меня эскадрою под командою господина вице-адмирала Пустошкина. Неаполитанское королевство и Римская область свободны, но в Неаполе через бывшую большую революцию, в которой замешано множество разных людей и преступники забрать! в великом множестве и содержатся в тюрьмах, делают им следствие и наказение, а через то, как заметно, более и более приходит все в сумнительство, родственники и друзья их, безумствуя, предпринимают некоторые дерзкости, и двоекратно открыты уже заговоры и перерваны. На представление мое от высочайшего двора неаполитанского обещано генеральное прощение, но еще не последовало. Ежели войск наших не будет при Неаполе, то Неаполь наверное пропасть может от худых и наиважнейших последствий.

Мальта в блокаде англичанами. Нельсон неотступно требовал и требует нашей помощи. Предвидя в том необходимую надобность, я спешил туда иттить с эскадрами, забрав назначенные в Мальту три батальона, под командою князя Волконского третьего состоящие. Но противные крепкие ветры весьма давнее время к походу нашему туда препятствуют, а притом корабли «Св. Павел», «Петр», «Захарий и Елисавет» и «Мария Магдалина», будучи весьма давнее время не исправлены, имеют великую течь, за гнилостью требуют перемены нескольких бимсов и в обшивках несколько вставок подкрепления стандарсами и кницами, ибо в случившиеся крепкие погоды еще несколько их порасстроило больше. Потому сейчас забираю я войска на корабли и со всеми ими иду в Мессину, откудов оные войска переправлю в Мальту, и оную блокировать будет вместе с агличанами вице-адмирал и кавалер Карпов с тремя Балтийского флота кораблями и одним фрегатом. Я сделаю все к тому распоряжения, буду всевозможно помогать.

И войска действовать будут на Мальте против крепостей. Сколько могу наслышаться по известиям, есть надежда, что Мальта сдастся на договоры, когда утеснят ее с сухого пути осадою. Учреди я все к тому потребное и снабди надобностями, с вышеозначенными четырьмя кораблями из Мессины или из Агусты пойду в Корфу для исправления кораблей. Между тем батальоны охранительной гвардии, к королю неаполитанскому присланные, по прибытии в Корфу оттоль перевозятся в Бриндичи или в Отранто и оттоль сухим путем пойдут в Неаполь. Из Неаполя послан для препровождения и снабжения их министр по военным делам кавалер Мишеру.

Три фрегата — «Михаил», «Николай» и «Григорий Великия Армении» для исправления килеванием состоят в Неаполе, разоружены и приуготовляются к килеванию, потому что чрезвычайную течь имеют, верхняя обшивка, съеденная червями, почти вся с них спала и при исправлении обошьются снова. Корабли «Св. Петр» и «Захарий и Елисавет» также исправления килеванием требуют. Обо всем том, чего требует необходимость и без чего никак обойтись нельзя, буду стараться делать, что необходимо нужно.

Сии исправления не могут кончиться прежде по меньшей мере к апрелю месяцу. Ко оному времени, а может быть и прежде, думаю, Мальта будет взята, а Генуя с часу на час ожидает сдачи. Какие обстоятельства притом откроются и когда во флоте, мне вверенном, большой и необходимой надобности в здешних местах не будет, исполнение учиню сходно с высочайшим предписанием и обо всем, что в сие время происходить будет, вас уведомлять не премину, сходно как в объяснении письма вашего значит.

К Шукри-эфенди послал я письмо и требовал провианта, чтобы как наивозможно доставлено было его большое количество в Корфу. Я писал, чтобы от сего времени не менее как на восемь месяцев, ибо, полагаю я, может быть обстоятельства переменяться и статься может, что бытность наша в здешних краях продлится, и, может быть, в таком случае другие еще действия вознадобятся в пользу Порты Блистательной и в рассуждении Сардинии и Корсики, которые и теперь состоят в великой опасности. Уповаю я, через сие время могу получить еще высочайшие повеления, какие последовать могут.

По письмам вашего превосходительства и по письму ко мне капитана-паши требовалось, чтобы я со всею эскадрою шел к Александрии. Капитан-паша писал, что и он со всем флотом будущей весной будет со мною вместе. Зимнее теперь время, вышеозначенные обстоятельства и что все суда требуют исправления, да и провизии на эскадре почти нет, по сим обстоятельствам я иду в Корфу, там исправляясь, надеюсь получить от государя императора вновь повеление, и что будет предписано, то и исполнять буду. О провизии прошу требовать, чтобы ее достаточно было в Корфу, и непременно она вскорости надобна. Прежде сего писать соизволили, что ее туда доставлять велено на целый год, но в достатке и по сие время в Корфу почти ничего нет, к Шукри-эфенди посылаю я письмо через Алексиано, чтобы на Корфу доставлено было к нему с нарочным. Я боюсь таковой же участи, как и прошлого года, провиант две эскадры теперь покупают дорогой ценой, эскадра вице-адмирала Пустошкина — в Ливорно, а эскадра капитана Войновича — в Триесте. Как сии великие издержки почтены будут, я не знаю; провианта в наличии нет, да и судов для перевоза оных нет же, ежели не покупать эскадрам в тех местах, то надлежало бы воротиться и быть без действия.

Анкона ныне взята, но такие крайне обидные непристойности австрийским генерал-лейтенантом Фрелихом произведены против наших войск, что бесподобно; я уведомлю вас после обстоятельно, а теперь не успел.

В прочем с почтением моим к вам навсегда имею честь быть, милостивый государь мой, вашего превосходительства покорнейший слуга

ОРДЕР Ф. Ф. УШАКОВА Г. Г. БЕЛЛЕ О НАЗНАЧЕНИИ А. А. СОРОКИНА СТАРШИМ МОРСКИМ НАЧАЛЬНИКОМ В НЕАПОЛЕ И ПРИНЯТИИ МЕР ПО СОБЛЮДЕНИЮ ДИСЦИПЛИНЫ И СОХРАНЕНИЮ ЗДОРОВЬЯ ЛИЧНОГО СОСТАВА

19 декабря 1799 г.

За отправлением моим с эскадрою при Неаполе остается старшим на фрегатах флота господин капитан 2 ранга и кавалер Сорокин, под начальством которого и имеет состоять вы со всеми войсками десантными, при Неаполе ныне находящимися, и исполнение чинить по закону сходно с предписанием от меня, господину флота капитану 2 ранга и кавалеру Сорокину.

Имейте наиприлежнейшее смотрение за войсками, вам вверенными, в исправлении их должности о соблюдении строгой военной дисциплины и наилучшего порядка, о сохранении служителей в здоровье. Сделайте наилучшее распоряжение к предохранению оных войск от заразы венерической болезни. Надлежит их как наивозможно удерживать при своих местах и должности безотлучно и иметь за ними строгий присмотр. Все сие полагаю я на ваше благоразумие и прилежность и ревностное усердие по долгу службы.