Адриана Таш ри Эйлэнна 2 (СИ)

Глава 41 Шанс

Общеизвестный факт: некромантия строжайше запрещена на законодательном уровне всего Альянса Двух Галактик, поскольку посягает на священный покой мертвых и противоречит всем официально признанным религиям.

Факт тщательно замалчиваемый: покой только что умершего человека некромантия может нарушить до такой степени, что тот воскреснет. От возмущения, не иначе.

Однако дражайшие политики да законодатели о возможности реанимации из-за Грани старательно забывали во имя религиозных мировоззрений (тут особенно отличились, разумеется, аррианцы) и страха за собственные будущие трупики (тут отличились уже хелльцы, поскольку наиболее подробно представляли процесс поднятия). Впрочем, демонстративное забвение, которому подвергли искусство Темных, никак не отразилось на его функционале и числе приверженцев, вынудив разве что уйти в тень последних. Клиентов у нас так точно меньше не стало: когда власти утверждали запрет, они как-то обошли стороной вопрос предоставления народу хоть каких-нибудь альтернатив реанимации — то, что выдавали за оную павеллийские медики, вызывало у иринейских целителей нервный тик, а у хелльских — безудержный и очень невежливый хохот.

Я не ахти какой врачеватель. Мои таланты сосредоточены по большей части в области манипулировании тоненькими нитями, а не человеческими сознаниями, но выбора не было: Светлую Леди Безымянный принц и слушать бы не стал, а убедить его вернуться — необходимо. Без его желания не поможет ни одно заклинание и ни один препарат.

Тоненькая ниточка Безымянного принца была вполне предсказуемо оборвана и за Грань не тянулась, иначе никто не забывал бы его имя; но вот то, что она не пульсировала в такт биению сердца, наводило на печальные мысли. Я поймала чинно развевающийся на ветру кончик нити.

Его дверь по-прежнему вела к самой вершине Древа, в густое сплетение света и холода; сам Эльданна, гордо вскинув голову, восседал в сугробе с таким видом, будто собирался оттуда судить и миловать, а не падать в Лету топориком. Дымящиеся дыры в традиционно черном ирейском мундире и проглядывающая в них обугленная плоть добавляли ситуации тошнотворный оттенок дичайшего бреда.

— Ваше Высочество, — растерянно произнесла я, не зная, с чего начать.

— Мое, — флегматично согласился принц, потерев рукой простреленную грудь. — Я успел?

— Закрыть собой Фирса? — неуверенно уточнила я и, дождавшись кивка, подтвердила: — Успел. С чего вдруг такие сомнения?

Он прикрыл глаза и криво усмехнулся.

— Во мне только две дырки.

— Третьего стражника остановил лорд Линно, — сообщила я и подошла ближе.

— Значит, больше никто не пострадал, — умиротворенно констатировал Его Высочество и опустил руки в снег.

А тот вдруг поехал под ним, как живой, увлекая принца к краю ветви, кутая в вихри, будто в саван, и тоненькие нити устремились вслед, словно подталкивая. Где-то внизу в равнодушном ожидании беззвучно несла свои воды холодная Лета, и Эльданна Ирейи, по всей видимости, решил, что сейчас самое время искупнуться в последний раз.

— Ку-уда собрался!.. — возмущенно зашипела я, поймав его за рукав.

Безымянного потащило прочь от меня с такой силой, что у меня в пальцах остался черный клочок мундира, но, отзываясь на звук рвущейся ткани, Его Высочество удивленно открыл глаза — и остановился, а большего пока и не требовалось.

— Разрушительница, — насмешливо протянул он, оценив ситуацию.

— Подумаешь, тряпка, — поморщилась я. Разве это сейчас важно?

— Тряпка тут я, — этак преспокойно заявил принц. — А вот ты умудрилась разрушить все планы Дана, нашу с ним дружбу, безупречную репутацию ирейских принцев, защитное кольцо Сейвенхолла и мои надежды на счастливый брак… даже мундир не пощадила. Что еще ты хочешь?

Я замерла с открытым ртом, выслушивая его обличительную тираду. Да, с этой точки зрения я, признаться, приключившуюся с нами историю и не думала рассматривать… иначе она бы дополнилась «Амагильдой», башней погодницы, большим приемным залом виранийского дворца и одна Ильвен ведает чем еще. Но какого демона?!

— А ты правда считаешь себя невинной жертвой, когда обвиняешь меня в том, что я не позволила угробить себя и внешнюю политику Хеллы заодно?

— Нет, — легко признался Эльданна. — Но со мной ведь все кончено. А могло быть и по-другому, если бы мы только сразу сообразили, с кем связываемся, — констатировал он, грустно усмехнулся и снова закрыл глаза. Снег тотчас пришел в движение, погребая его под собой и подволакивая к краю.

На этот раз я рукавом не ограничилась, для надежности ухватив принца за грудки.

— Кажется, ты до сих пор не сообразил, — ласково сказала я, с силой встряхнув обмякшую тушку. — А ну вернись!

Вот теперь его проняло. Безымянный принц положил горячие руки поверх моих запястий и подался вперед…

…чтобы тут же получить звучную оплеуху.

— Можешь заодно обвинить меня в том, что я разрушила твой безупречный внешний вид, — щедро дозволила я, опускаясь на всякий случай в сугроб рядом. Не решится же он топиться вместе со мной? — Но еще я хочу, чтобы ты вернулся назад.

— Зачем? Тебе не я нужен, — горько усмехнулся принц, потирая покрасневшую щеку.

— Ты поэтому бросился под выстрел? — неожиданно осознала я.

— Адри, я решил все твои проблемы разом, — хладнокровно напомнил Его Высочество. — Фирс цел, разводиться тебе ни с кем не придется, феи войдут в Альянс, Шеллгрена казнят, а Дан не решится повторять авантюру в одиночку, и твой отец и его ненаглядная Гильдия Магов будут в безопасности. Что еще тебе нужно?

Я протянула руку и приподняла его голову, заставив смотреть себе в глаза.

То, что я собираюсь сказать, жестоко до дикости; сказочный ирейский принц хочет услышать совершенно другое и в принципе не собирается жить, зная, что все, к чему он привык и чем дорожит, больше не существует, а женщина, которую он выбрал, предпочла ему какого-то маньяка, выдававшего себя за художника и обманывавшего ее не один год. Но я все равно скажу, и если Его Высочество решит после этого плюхнуться в Лету вместе с сугробом… что ж, иллюзии делают жизнь проще, но когда они рушатся, выходит вдвое больнее, и уж Эльданна должен был это понимать.

— Мне нужно, чтобы ты вернулся и снова стал тем высокородным лощеным ублюдком, которого ненавидит все мужское население Хеллы, — сказала я. — И чтобы все женское население снова сходило с ума в надежде заполучить тебя к алтарю.

— Жертвенному, я полагаю? — не удержался он — и мне действительно снова захотелось засветить ему в глаз.

— Нет, полагаю, это будет касаться только меня, — огрызнулась я. — Мне нужно, чтобы ты вернулся и рассказал, как тебе это удалось.

— Что? — ошарашенно переспросил Безымянный принц.

И, кажется, только сейчас осознал, что все это время у меня в руках лежала оборванная нить, уже не светящаяся жизнью, — а теперь я начала закачивать в нее силу: аккуратно, урывками, как электрическими разрядами, прислушиваясь к собственному пульсу стараясь выдерживать ритм.

— Я хочу, чтобы ты рассказал всем, кто я.

— Зачем?

Бледная еще пульсация прокатилась от узла до моих пальцев. Еще раз и еще, с каждой волной набирая мощность и свет. Его Высочество еще не осознал, по какой причине я решила раскрыться, но он не был бы такой высокородной ирейской задницей, если б не почуял собственную выгоду.

Это он подаст на развод, а не я. И всю историю преподнесет так, что династия Ариэни выйдет сухой из воды.

— Сейчас ты нужен мне, чтобы еще раз показать, что некромантия несет не только смерть. Что магия, в любом ее проявлении, — маленькое чудо, возможность перекроить реальность по-своему. И что запрещать ее так же глупо, как запрещать боевые искусства только потому, что они учат и драться тоже.

— И ты готова ради этого открыть правду о своей Гильдии? — неверяще усмехнулся принц. — Ради общественного мнения?

— А что мне остается? — хмуро поинтересовалась я, невидяще глядя в метель перед собой. — Позволить им утвердиться во мнении, что этот убивший меня ублюдок прав? Что магия должна быть забыта и заменена? Что такие, как я, — недостойны жить, потому что можем испугаться?

— Твой испуг более чем разрушителен, — язвительно заметил он.

— Будь у меня пушка, испуганы были бы все остальные. Но пушки что-то никто не спешит запрещать как вид. Или мне следовало явиться с надписью о калибре и дальности на лбу?

— А это изменило бы что-то? Ну, кроме реакции окружающих?

— Намекаешь, что я ничем не отличаюсь от человека с пушкой? Ну да. Зато я отличаюсь от тех ребят, которые стреляют по первому приказу, не задумываясь.

— У тебя демонически плохо выходит формулировать мораль, — заявил принц, и в его голосе явственно слышались интонации моего мертвого наставника. — Ты тоже убийца, девочка моя. И единственное твое отличие от тех аррианцев в том, что ты убивала по собственной воле. А они — по приказу.

Я тряхнула головой. Можно было бы спорить до бесконечности, доказывая ему, что общество, где получить по заслугам можно не сходя с места, всегда будет мудрее и осмотрительнее того, где от любого проступка можно откреститься ворохом бумажек, и Хелла тому ярчайший пример. Можно было напомнить, что разоблачение принцессы-некромантки в обстоятельствах, отличных от сегодняшних, повлекло бы куда больше смертей, чем взрыв в башне павеллийской погодницы. Можно было предположить, что, не убей я Ту, Что Сильнее, беспорядки грозили бы всему Альянсу разом. Но зачем?

Он знает все это не хуже меня, и оправдания его не интересуют. Для себя Его Высочество уже все решил, — иначе бы его нить не запульсировала вновь.

— Я не могу дать тебе то, что ты от меня хочешь, — честно сказала я. — Но я дам тебе шанс все исправить.