Африканский казак

20

Темной грозовой тучей войско эфиопского монарха двигалось на север. Оно шло по нескольким дорогам, скапливалось у перевалов и речных переправ, растекалось по долинам. Начальники строго следили за порядком движения отрядов, высылали передовые дозоры, подгоняли отстающих. Все чаще возникали проблемы с продовольствием, и некоторые воины пытались пополнить казенный паек на полях и пастбищах местных жителей. Мародеров ловили и жестоко пороли «жирафами» — длинными и гибкими, как и шеи этих пестрых животных, плетями из бегемотовой кожи.

На привалах начальники выставляли охрану и размещали отряды в определенном порядке, но мало обращали внимания на соблюдение гигиены. Поэтому вскоре над лагерем, где воины и их слуги варили пишу, резали скот, кормили животных и совершали свой туалет, уже стоял густой запах. По утрам, как только пригревало солнце, тошнотворная вонь и тучи мух лучше всяких приказов заставляли людей быстро свернуть палатки и отправляться в поход.

Первые дни Дмитрий со своими галласами держался поблизости от мулов, навьюченных пушками. Если бы не пояснения и советы Айчака, он так и не смог бы разобраться в этом скоплении людей, так мало похожем на регулярную армию. Обычные в начале каждого похода путаница и неразбериха сопровождались ссорами погонщиков мулов, бесконечными перебранками женщин, появлением целых караванов стонущих больных, которых родственники отказывались оставлять в чужих краях и тащили с собой на носилках. На привалах между костров бродили какие-то личности, называвшие себя беженцами или паломниками, расспрашивали о своих знакомых, просили милостыню, развлекали воинов танцами и пением.

Каждое артиллерийское орудие было разобрано и перевозилось на четырех мулах: ствол, колеса, лафет — все в отдельных вьюках. Такой необычный груз вызывал большой интерес, и толпы любопытных окружали лагерь пушкарей. В первые дни это всеобщее внимание льстило артиллеристам и даже сам Теодорос громогласно вещал землякам о новом страшном оружии, которое многократно увеличило мощь армии негуса. Однако все изменилось после того, как однажды вечером какие-то люди попытались угнать несколько мулов с их поклажей, в то время как другие развели огромный костер вблизи ящиков со снарядами. К счастью, охрана не растерялась и вовремя изловила злоумышленников. Суд был скорым, и всех задержанных развесили на ближайших деревьях для всеобщего обозрения.

Вблизи лагеря пушкарей сразу же убавилось число любопытных. Тем не менее, чтобы не искушать судьбу, Теодорос, который за проявленную бдительность получил генеральское звание дэджазмач, повел свой караван по особой тропе. Конные галласы пошли в боковом охранении.

Этого странного человека Дмитрий увидел под вечер. Коренастый чернокожий с характерным широким носом и толстыми губами не походил на обычных покорных слуг и рабов, которых приходилось видеть в домах богатых эфиопов. Он вопил так, что эхо разносилось по всей долине, и ругался последними словами, призывая все кары Аллаха на головы нечестивцев, которые осмелились осквернить святыни истинной веры. Размахивая посохом, он смело наступал на вооруженных до зубов дозорных, стоявших смущенно опустив головы.

Заметив Дмитрия, чернокожий отвесил низкий поклон и громогласно призвал благоволение Аллаха и пророка Мухаммеда на все деяния могучего и бесстрашного витязя и его воинов.

— Что здесь происходит?

— Мы встретили этого паломника… — начал было старший дозорный.

— Эти грешники только по неведению хотят забрать моего осла! — воскликнул незнакомец. — Его копыта ступали по благословенным улицам Мекки и Медины. На его спине бесценный груз — Священная книга всех правоверных, четки, освященные у ниспосланного с небес Черного камня Кааба, молитвенный коврик, на котором я славил Аллаха у могилы Пророка в Медине.

— Кто ты и куда направляешься?

— Мое имя Альхаджи Хасан Инува. Я родился в славном городе Кано, что лежит далеко на западе во владениях могущественного султана Сокото. Я смиренный раб Аллаха и возвращаюсь домой после паломничества в Мекку и Медину. Я смиренный раб Аллаха… Воистину, я всего лишь смиренный раб Аллаха.

Трижды повторенная фраза насторожила Дмитрия. Это могло быть случайностью, но также могло быть и частью своеобразного пароля, который, как ранее предупредил Теодорос, использовался некоторыми его тайными агентами. Поэтому он негромко произнес другую часть условленной фразы.

— Да свершится предопределение по воле Его!

Рябое лицо паломника расплылось в широкой улыбке. В свою очередь понизив голов, он произнес:

— Да минует праведник ад и вступит в рай по мосту Сират, тонкому как волос и острому как меч… О храбрый витязь, сообщаю тебе, что за горой расположились две сотни всадников под командованием итальянского офицера. Они готовятся напасть на караван с пушками, когда он начнет переправляться через реку. Об остальном сообщу самому Теодоросу. Прикажи проводить меня к нему.

— Верните Альхаджи все его вещи! — распорядился Дмитрий. — Айчак, пошли с ним провожатым своего старшего сына. И чтобы с головы Альхаджи и волос не упал! Потом быстро возвращайся, надо потолковать.

Разговор получился коротким. Услышав о засаде за горой, Айчак довольно оскалился. Быстро, с помощью камешков и веточек, прямо у ног Дмитрия изобразил окружающую местность, обозначил горные вершины и ручьи.

— Сейчас пошлем наших разведчиков и точно узнаем, где расположились эти конные воины. Тогда уже завтра нападем на них. Это можно будет сделать отсюда или же с другой стороны. Что скажешь, фитаурари?

Ответить Дмитрий не успел.

Со стороны одного из холмов раздались выстрелы и крики. По склону быстро спускались трое. Судя по одежде — воины негуса. Один из них нес на плечах козу, а двое других оборачивались и попеременно палили из винтовок. За воинами гнался совершенно голый негр с пышной копной волос и копьем в руке.

— Это, наверно, воины раса Гэбаю, — заметил Айчак. — Далеко же они ушли от лагеря в поисках мяса.

— Кто живет в этих долинах? — спросил Дмитрий.

— Совсем дикие племена. Они не верят ни в Аллаха, ни в Христа.

Тем временем хозяин козы, издавая устрашающие вопли, ловко прыгал по каменистому склону и почти догнал воинов. Все трое остановились и дали залп, но опять промахнулись. В воздухе мелькнуло копье и вонзилось в плечо того, кто тащил козу. Воин бросил свою добычу и стремительно скрылся в кустах вместе с товарищами. Коза резво поскакала вверх по склону, а за ней, распевая во все горло что-то очень воинственное, последовал и ее хозяин.

— У российских винтовок совсем другой голос, не такой, как у наших мушкетов, — с невинным видом заметил Айчак.

— Эти воины получили винтовки совсем недавно. Еще не научились из них стрелять, — сердито заметил Дмитрий. Стыдно было смотреть на то, как неумело используется хорошее оружие. Да и в словах Айчака, казалось, прозвучала насмешка.

— Конечно, воин должен сродниться со своим оружием, только тогда он и победит. Но у этого чернокожего на шее висел амулет, который защищал его от пуль, — уверенно произнес Айчак.

— Этого не может быть!

— В ваших краях, фитаурари, не может быть, а у нас бывает. Опытный колдун сделает тебе такой амулет, что ни пуля, ни стрела, ни сабля не причинят вреда. Даже могут сделать тебя невидимым для врага…

— Хорошо, сейчас посылай разведчиков и выставляй часовых, а мы потолкуем о военных обычаях в ваших краях.

Потом они долго сидели у костра и Дмитрий выслушивал рассказы о погонях и засадах, сигналах, подаваемых дымом или пламенем костров, стуком барабанов или подражанием крикам животных и птиц. О том, как на войне сохранить свою и узнать чужую тайну, о выборе места для лагеря, переправах, запасах еды и о многом другом, что полезно знать воину. Такие беседы велись почти каждый вечер. Дмитрий задавал вопросы, а старый воин с большим удовольствием делился своим опытом.

На этот раз речь зашла о долгой и кровопролитной войне эфиопов с махдистами, в которой еще совсем недавно многочисленные армии сходились в жестоких битвах, опустошались пограничные земли и города переходили из рук в руки. Говорили о том, как в бою погиб последний негус Йоханныс и его армия потерпела поражение.

— Сейчас между эфиопами и махдистами мир, — сказал Айчак. — Новый негус воюет с итальянцами, а махдисты сражаются с англичанами. Но как только эти войны с белыми закончатся, здесь опять начнутся сражения.

— Почему?

— Махдисты требуют, чтобы все эфиопы отказались от христианства и приняли ислам.

— Как же ты, правоверный мусульманин, много лет служишь христианскому правителю?

— Вожди махдистов хотят заставить всех своих людей и даже чернокожих язычников молиться по-своему. Они требуют очень строго соблюдать все предписания ислама. Негус Менелик щедро нам платит, и ему нет дела до нашей веры.

— Не понимаю, зачем убивать друг друга из-за спора о вере? Бог един.

— Воистину это так. Но по берегам Нила лежат обширные плодородные земли, населенные небольшими племенами. Там бродят тысячи слонов, отягощенных драгоценными бивнями, а на дне ручьев сверкают золотые самородки. Война пойдет за эти земли. — Старый воин указал на запад, где над горизонтом повис серп убывающей луны. — Пора спать, фитаурари, завтра нам придется сражаться.

Однако на следующее утро дело приняло неожиданный оборот. Дмитрия разбудили оживленные голоса воинов и их хохот. К восторгу всех обитателей лагеря, вернувшиеся разведчики явно делились собранными сведениями. Такого нарушения дисциплины допускать было нельзя, и Дмитрий уже собирался потребовать от них объяснений, как появился улыбающийся Айчак.

— Хорошая новость, фитаурари, — сообщил он. — Сегодня нам воевать не придется. Сейчас все тебе расскажу.

Из доклада следовало, что за горой действительно расположились две сотни всадников. Они принадлежат к одному из родственных оромо кланов и являются отличными воинами. Только сейчас им не до сражений. Они просто голодают. Итальянцы наняли их для набега, дали небольшой задаток и пообещали расплатиться потом. Снабдили и продовольствием — железными ящиками с мясом свиней — да испепелит Аллах этих нечистых тварей! — и какими-то трубочками из сухого теста. Есть такое никто, конечно, не стал, и теперь большинство воинов разбрелось по округе, собирают орехи, копают съедобные корешки и пытаются охотиться. Только вся дичь разбежалась из-за огромного скопления войск в этих местах.

— А что делает итальянский офицер?

— Он разрешил своим воинам пять дней собирать продовольствие, и в лагере почти никого не осталось. Сам он каждый вечер выпивает по бутылке вина и объедается свининой, а потом храпит так, что распугал всех окрестных шакалов.

— Эти сообщения разведчиков и развеселили наших молодцов?

— Нет, есть и другая новость. Разведчики встретили охотников из горной деревни. Те выследили огромного слона, который не ушел из долины и затаился в зарослях. Наши воины очень надеются, что ты разрешишь им добыть свежего мяса. Сколько дней уже едим этот «дылых»!

…Что верно, то верно. Этой гороховой муки, перемешанной с солью и перцем, в амбарах негуса наготовили на много лет, и отряд снабдили ею в избытке. Жидкую кашу из нее есть можно, и с голода не умрешь, но… Но сочный кусок жареного мяса…

Дмитрий невольно сглотнул слюну.

— Выставишь двойные караулы и на гору пошлешь дозор. Всем остальным оставаться в лагере в полной готовности. Двадцати человек для охоты хватит?

— Хватит, фитаурари! — радостно закивал Айчак. — А нельзя ли потом немного мяса послать и нашим родичам? Тем, что за горой? Там есть больные, которые совсем ослабели от голода.

— Нам негус приказал сражаться с врагами, а не… — начал было Дмитрий, но передумал. А что если? — Ваши родичи получат мясо и «дылых», если доставят ко мне итальянского офицера живым и невредимым!

— Понял! — Айчак хитро подмигнул. — Тем, кто их нанял, они скажут, что офицер свалился в водопад при переправе через ущелье! Только за такой подарок тебе придется уделить им не меньше, чем заднюю ногу слона.

— Согласен.