Африканский казак

35

У входа в шатер стоял человек среднего роста. Одет весьма скромно, на плечах довольно заношенный плащ из грубой шерсти, на ногах мягкие кожаные сапожки для верховой езды. Довольно старые. Отделение для большого пальца, который, как это принято у местных всадников, вдевается в стремя, протерто до неприличия. Того гляди палец вылезет наружу. Темный цвет квадратного лица и широкий нос выдавали уроженца Сеннара, междуречья Белого и Голубого Нила, а толстая нижняя губа придавала ему надменное выражение. Морщины на лбу и седина на висках свидетельствовали о преклонном возрасте и жизненном опыте, а внимательный и быстрый взгляд говорили об уме и сильном характере этого человека.

Слуги, одетые столь же неприметно, как и их хозяин, приняли коней у троих путников, склонившихся в глубоком поклоне.

— Во имя Аллаха милостивого, милосердного! — начал было Идрис, — великий хаким16! По твоему повелению…

— Хвала Аллаху! О делах скажешь потом! — раздался негромкий, но властный голос. — Эй ты, поверни этого красавца! Вот так. Еще раз. Ах какие ноги! Чистокровный араб! Как его зовут?

— Султан, ваше высочество! — Дмитрий отвесил новый низкий поклон, приложил руку к сердцу. Увиденное во дворцах Санкт-Петербурга и Аддис-Абебы не прошло даром. Везде порядок один и тот же. Это в Диком Поле иные станичники могли горланить — «на престоле хоть бы пес, только бы вина поднес!». Верховная власть любит почет и требует к себе уважения.

— Прошу ваше высочество принять этого жеребца в подарок!

— Меня следует называть просто хаким. Сам я сын каменщика и стал во главе этого края по воле Аллаха. Люди знают, что я служу им и забочусь об их благе. Эмир — это официальный титул, понятное для всех свидетельство силы и порядка. А то некоторые злые языки пытаются утверждать, что в Борну власть захватила шайка беглых рабов.

— Хаким, мы укоротим их! — поспешил заверить Идрис.

— Верю. А тебе спасибо на такой ценный подарок. На чем же сам собираешься уехать из этого лагеря?

— По поручению царя царей и повелителя Эфиопии Менелика Второго, друга Российской империи, я приехал служить хакиму Раббеху и не собираюсь уезжать.

— О батуре17, ты умеешь ответить! Еще раз спасибо. Ты не пожалеешь о том, что приехал к нам. Хотя мне с больной рукой и трудно управлять конем, но не откажу себе в удовольствии погарцевать на нем перед моими женами. Ну а сейчас приступим к делам.

В шатре доверенный писец осторожно вынул из посохов послания эфиопского императора, протянул их Раббеху. Тот поднес крохотные листочки к самому носу, долго изучал их, что-то ворчал про себя. Все сидели молча, ожидая его решения.

— Сделай точный список и напиши крупнее, я еще поработаю с ним. Потом подготовишь послание, которое послы и вручат мне во дворце. Его напишешь на настоящей египетской бумаге, завернешь в золотую парчу. Чтобы все выглядело богато и торжественно. Не будут же они на глазах у всех совать мне в руки эти посохи.

Писец принял бумаги, ушел в дальний конец шатра, отгороженный ковром.

— Теперь договоримся с вами. — Раббех повернулся к гостям. — Ваше тайное посольство станет всенародным и ему устроят пышный прием. Все должны видеть, что наша дружба с Менеликом нерушима. Вы вручите мне его послание при всех советниках и вельможах, потом будет беседа в присутствии некоторых из них. Очень хорошо, что привели с собой такой отряд конников. Идрис считает, что они произведут на людей сильное впечатление. Тем, кто захочет узнать, не является ли это военной помощью наших старых друзей, не говорить ни «да» ни «нет». Пусть все теряются в догадках. Алхаджи Муса, сейчас Идрис проводит тебя к моему дворецкому, с ним договоришься о размещении своих воинов. Ты, Хасан, останься.

Дворецкий, сгорбленный и сморщенный старичок с хитрыми глазками, сразу же дал понять, что казна эмира обладает очень ограниченными возможностями и просто невозможно прокормить такое количество людей и коней. Конечно, во исполнение воли самого хакима, который неустанно заботится о благе всего народа, кое-что можно будет найти. Но об этом следует поговорить особо и в другое время. Он снисходительно взглянул на белокожего гостя и попросил Идриса как можно понятнее перевести сказанное.

Но Дмитрий не стал дожидаться перевода. Достал из кармана малахитовые четки, которые последнее время носил постоянно, демонстрируя жителям Борну свою религиозность, и заговорил, откладывая для наглядности одну бусинку за другой. Во время похода слышал много интересных разговоров, порой и сам задавал вполне невинные вопросы. Поэтому сейчас довольно точно сообщил дворецкому, где размещены войска эмира, какое содержание получают пехотинцы, чем кормят коней, какой паек идет кузнецам, которые работают в арсенале Диква. Кроме того, указал рыночные цены на зерно и мясо. Понимая, что торг неизбежен, сразу же потребовал для своих людей самой высокой оплаты и лучших продуктов.

Старичок не высказал удивления, но как-то странно взглянул на Идриса. Но тот в восторге только хохотал и щелкнул пальцами.

— Ай да Альхаджи Муса! Острый глаз, умная голова! Старик, ты понял, с кем имеешь дело? Он же как леопард в курятнике! Не хитри, договорись с ним по-хорошему. Его отряд вооружен и обучен совсем как европейские войска. Он двигается в три раза быстрее, потому что не связан обозом и не тащит за собой женщин, которые готовят воинам пищу. Для его воинов необходимо хорошее мясо, а для коней отборное зерно. Многие из них сражались в Эфиопии и порубили там бесчисленное множество итальянцев. Такой отряд очень нужен нашему эмиру!

— О великий барде! Прости старика. Сам знаешь, хаким сберегает, а эмир наказывает. Я все понял, эти воины получат все самое лучшее. Доложи эмиру, что мы с Альхаджи Муса обо всем договорились.

Действительно, дело пошло на лад, и, когда в палатку дворецкого заглянул Хасан, все хозяйственные вопросы были решены.

— Альхаджи Муса, эмир Раббех хочет видеть тебя!

В шатре эмир сидел один. Перед ним стояло блюдо, наполненное мелко нарезанными кусочками баранины и пшеничными зернами, заправленными жиром и перцем. Дымилась чашка кофе.

— Я же пригласил всех вас на ужин. Раздели со мной трапезу. Остальные твои спутники уже поели и отправились выполнять мои приказы. Попробуй, это мы обычно едим в походе. Кушанье сытное, но дорогое. Его могут себе позволить только военачальники и богатые купцы. Остальные воины довольствуются зерном, которое их жены толкут, а потом варят кашу или пекут лепешки. Без такого обоза нам никак нельзя обойтись.

— За эфиопским войском также следуют тысячи женщин и стада скота. Да и в Европе прокормить армию очень сложно. Еще задолго до войны делаются запасы продовольствия и прокладываются дороги, некоторые старшие военачальники только этим и занимаются. Солдат должен быть всегда сыт. А у вас в Африке свои трудности — дорог нет и очень жарко. Все запасы пищи быстро гниют и тухнут.

— Вот и попробуй нашей еды.

Что же, от такого приглашения отказываться нельзя. Можно сказать, это первый приказ… Конечно, холодная баранина с перцем не самое вкусное блюдо, но под пристальным взглядом эмира съесть можно. Как гласит пословица, никто не осмелится сказать, что во дворце правителя подают прокисший мед… Что, если это проверка? Смотрит так, словно коня покупает. Или раба? Того и гляди пощупает мышцы или заглянет в зубы. Судя по началу разговора, Идрис уже донес о беседе с дворецким. Значит, и с эмиром надо довести себя правильно с самого начала — приличия соблюдать, но и не поддакивать подобострастно.

— Думаю, что в горячем виде это блюдо было бы вкуснее. Сколько времени оно может храниться? — спросил с деловым видом.

— До полугода, если будет лежать в сухом и темном месте, — в тон ему ответил Раббех. Потом эмир отхлебнул кофе и довольно долго молчал. Словно давал понять, что время пустой болтовни подошло к концу и пора приступать к серьезному разговору. — Ты московит из страны Раша?

— Я русский. Офицер казачьего полка личной охраны российского императора.

— О, так ты казак! Во время войны в Болгарии18 я видел русских. Отличные солдаты, туркам от них здорово доставалось. Египетский паша послал свои полки на помощь турецкому султану, и наши всадники беспощадно рубились с казаками, но так и не смогли их одолеть. Я служил в полку Зубейр-паши, того самого, который потом устраивал зерибы и рассылал отряды охотников за рабами и слоновой костью по всей Нильской долине. Он взял меня с собой, знай, что в молодости я нанялся в египетскую армию, где начинал барабанщиком, а кончил начальником десятка воинов. Служил бы и дальше, да повредил себе правую руку, поэтому и пришлось заняться торговлей.

На минуту Раббех замолчал, вспоминая былые годы. Но его слова не оставили равнодушным и Дмитрия. О схватках с черными арапами рассказывали и старики в станицах. Некоторые даже привезли из походов диковинные трофеи — гибкие пики с легкими бамбуковыми древками и чепраки, крытые шкурами леопардов и зебр. А колченогий дядька Михей всем прожужжал уши рассказами о том, как он заарканил самого главного арапа. Уверял, что он добыл и слона, на котором якобы ездил этот африканец. Но этому уже никто не верил. Говорили, что слонов сам Михей увидел в первый раз только в Ростове, на представлении цирка.

— Негус пишет, что ты знаешь военное дело и умеешь ладить с нашими людьми, — тихо произнес Раббех. Казалось, его взгляд проникал в самую душу. — Что ты знаешь о странах Судана или Билад-эс-Судана19?

— Очень мало.

— В Судане живут не дикари. Здесь уже тысячу лет назад создавались мощные государства, строились города, местные жители приняли ислам и торговали с арабами. Когда султаны Судана со своими богатыми караванами приходили в Каир, на рынке падала цена на золото. В библиотеках наших маламов имеются книги Аристотеля и арабских философов и законоведов. Триста лет назад турецкий султан прислал в Борну несколько своих мастеров, и они научили наших людей делать порох и обращаться с огнестрельным оружием… Но сейчас мы отстали в военном деле и нам нужна помощь.

— В чем вы нуждаетесь?

— У махдистов были иностранные военные советники — австриец по имени шейх Сулейман и несколько французов. Но это не спасло их от поражения. Почему?

Кажется, становится понятной манера Раббеха в изучении своего собеседника. Долгие рассуждения и пристальное наблюдение за его реакцией, а затем внезапный вопрос. Отвечать же надо быстро и кратко. Что же, это хорошо, когда начальник умен, с таким служить любо!

— При власти махдистов народ не стал жить лучше. Кроме того, у них не было союзников.

— Верно, Альхаджи Муса. Поэтому в главной мечети Каира Аль-Азхар вождь махдистов и был объявлен лжепророком, а люди больше не хотели служить в его войске. А вот негусу поддержка народа и русские военные советники помогли победить итальянцев. Я стал правителем Борну недавно, прежняя власть была глупой и жадной. Сейчас вместе с теми, кто хочет жить в сильном и независимом государстве, навожу порядок. Установлен единый налог, торговцы и ремесленники получили льготы, наше зерно, кожи, ткани и другие товары появились на рынках многих стран. Нам нужен мир, чтобы крестьяне расширяли посевы и растили скот, чтобы в Борну начали строить дороги и прокладывать телеграф, как это делается в Египте и Эфиопии. Но не все хотят перенимать чужой опыт, они боятся перемен. Да еще воруют, берут взятки, не выполняют приказов. Нужны люди знающие и энергичные, которые не боятся нового. Таких ищем даже среди рабов.

— Говорят, что воины Борну продолжают охоту за рабами.

— Это случается во время походов на мятежников. Раньше всех пленных отправляли караванами на невольничьи рынки в приморские города. Сейчас такая торговля запрещена, но некоторые продолжают ее тайно. Пленных выгоднее использовать в собственном хозяйстве, им дают землю, посылают в мастерские. Некоторых, молодых и здоровых, забирают в войско. Все они могут жениться, обзаводятся собственным хозяйством, а их дети считаются свободными людьми.

— Может быть, для Борну нужнее иностранные мастера и техники, а не военные советники?

— Мы не живем как рыбы в колодце, которые ничего не видят и не знают. В столице ты увидишь много иностранцев, купцов и путешественников. Но не все они пришли с миром. Идрис и его люди знают, что некоторые из них встречаются с теми, кто служил прежней власти, подстрекают их к мятежу. Сейчас нам надо укреплять войско. Ходят слухи, что в соседних странах Судана все чаще появляются войска иностранцев. В своем послании негус предупреждает, что у них есть планы захвата земель вокруг озера Чад. Ты слышал об этом?

Да, Дмитрий слышал об этом. Еще в Санкт-Петербурге, а затем в Каире и Аддис-Абебе. Но как ответить на этот вопрос человеку, который хотя и многое знает, но полностью занят проблемами своего региона? Он хорошо сказал о рыбах в колодце, но сможет ли понять, что все его планы создания независимого африканского государства рухнут под напором европейских держав?

Но разве нет шансов на успех? Негусу удалось отбиться. Еще держатся хитроумный правитель Марокко и гордый султан Сокото, на юге Африки непокорные республики буров уже громили английские войска и сейчас дают решительный отпор имперской политике британского правительства. Десятки более мелких властителей лишь формально признали власть белых господ и готовы при первом удобном случае расправиться с немногочисленными представителями колониальной администрации, которая сама еще толком не знает, что попало ей в руки. Плохо, что африканцы действуют разрозненно, но и сами европейцы не переносят друг друга. Забыв все рассуждения о «христианском братстве» и «долге перед цивилизацией», они охотно пользуются услугами «чернокожих дикарей» для того, чтобы расстроить планы своих бледнолицых конкурентов.

— В шатре хакима найдутся бумага и перо?

— Дай ему письменные принадлежности, — произнес Раббех, повернувшись в сторону ковра.

Дмитрий не очень удивился, когда оттуда появился прежний писец, протянул просимое. Значит, ведется запись беседы. Ничего страшного, в нормальном государстве так и должно быть. Быстро набросал контуры Европы и Африки, обозначил основные государства и их столицы. Сориентировал схему: север — наверху, юг — внизу. По военному четко обозначил место и время.

…Берлин, год 1885. По инициативе Франции и Германии здесь собрался международный конгресс. Его участники озабочены тем, что лучшие земли в Африке Великобритания объявляет своими владениями и не позволяет другим европейским странам создавать колонии. После ожесточенных споров стороны пришли к согласию. В Генеральном акте указали, что представители всех держав имеют право свободно торговать и плавать по африканским рекам и озерам. Все выступили за запрещение работорговли и решили не продавать африканцам спиртные напитки. Договорились, что все получают право устанавливать контроль над территорией вокруг своих торговых факторий.

…После завершения конгресса его участники расстелили карту Африки и наметили на ней новые границы. («Точно так делает и кожевник, когда кроит шкуру быка», — зло заметил Раббех.) Потом они договорились, кто и в каком районе будет создавать свои торговые предприятия. Все крупные европейские державы бросились занимать участки на африканской земле. Одна только Россия отказалась принимать в этом участие.

…Вскоре начались ссоры из-за отдельных областей. («Знаю, они грызутся, как гиены у туши дохлого слона», — проворчал эмир.) Совсем недавно англичане вышвырнули французов не только из Фашоды, но и из всей Нильской долины. Известно, что бельгийцы никого не допускают на берега Конго, а французы полностью овладели огромным островом Мадагаскар. Начался и обмен оккупированными территориями. Так сделали Англия и Германия в Восточной Африке, а Португалия и Бельгия «уточнили» границы своих новых владений на побережье Атлантического океана. Франция, у которой после поражения в войне 1871 года Германия отобрала две богатых провинции, предложила немцам обменять их на любую из африканских колоний. Но Берлин отказался идти на такую сделку. («Раньше мы так меняли больных рабов на миску просяной каши», — усмехнулся Раббех.)

…После немецкого погрома Париж нуждается в союзниках и идет на уступки Лондону. Сейчас это сказывается в споре за земли вокруг озера Чад. Франция вынуждена признать, что все земли к югу от него — это сфера интересов Великобритании, а узкая полоска на его берегу переходит под контроль Германии. Самим же французам предстоит устанавливать контроль над обширными и малонаселенными землями к северу и востоку от Чада.

Эмир выслушал все это очень внимательно, задал несколько уточняющих вопросов. С силой втянул в себя воздух, в его глазах мелькнули желтые искры, но потом толстые губы сложились в зловещую улыбку.

— Я все понял. Лев и леопард нажрутся мяса, а гиене придется грызть кости. Наши кости. Да, слухи подтвердились, надо готовиться к войне. Наш главный противник Франция. С Англией будем вести переговоры и попробуем договориться, у нее много владений во всем мире, и с ними должно быть много проблем. Немцы сильны в Европе, здесь они не страшны. Но как нам узнать, о чем думают в европейских столицах, как выиграть время? Негусу было легче, морем получал помощь из России, в Риме имел своих людей.

— Чтобы знать о происходящем в Европе, там надо иметь своих осведомителей и послов, но для начала можно ознакомиться с содержанием европейских газет.

— Купцы иногда привозят мне арабские газеты из Каира, но все они очень старые. Да и многое в них непонятно, все больше местные сплетни.

— Они же сами пересказывают европейские новости. Лучше всего непосредственно обратиться к английским или французским газетам. Когда я работал в российской миссии в Египте, мы постоянно изучали их, чтобы разобраться в том, какие хитрости готовятся в Лондоне и Париже. Они, конечно, будут запаздывать, но помогут разобраться в основных направлениях европейской политики. Тем более что о секретах своих соперников они пишут весьма откровенно.

— Разве власти позволяют им это делать?

— В этих странах есть законы о свободе печати. О собственных секретах писать, конечно, нельзя, но о чужих можно.

— Глупо! Простые люди не должны знать, как решаются государственные дела. Они везде одни и те же, не промахи чужих султанов укажут на ошибки собственного правителя.

— Тем не менее это так. Вы сможете получать газеты через Триполи. Тогда станут понятными действия колониальных властей и можно будет предвидеть их поступки. В любом случае это будет более точная информация, чем слухи на базарах.

— Правителю надо прислушиваться и к базарным разговорам. В нашем положении лишние новости не помешают. Какие газеты ты предлагаешь заказать?

— Из Парижа «Фигаро» и «Таймс» из Лондона. Переводчики у вас найдутся? Если потребуется, могу помочь.

— Спасибо, переводчики есть, — кивнул эмир. — Запиши названия газет и пусть наши люди займутся этим делом.

— Будет исполнено, — донеслось из-за ковра.

— Альхаджи Муса, вижу, что ты мастер своего дела. Слышал, что отлично владеешь оружием, и знаю, как ты расправился с этим демоном Бегит-пашой. Прошу тебя, послужи у нас год — помоги советами, поделись опытом. Затем вернешься домой, и наша награда будет не менее щедрой, чем награда негуса. Сейчас получишь титул галадима, слуг и необходимое содержание. О нашей тайной встрече не рассказывай никому. Для всех ты будешь египтянином по имени Альхаджи Муса. Во дворце и в частных беседах подтвердишь предостережение негуса об угрозе иностранного вторжения, но молчи о подробностях, которые сейчас сообщил мне. Понял?

— Все понял, хаким.

— Еще скажу. Некоторые мои вельможи считают себя весьма важными людьми, они попытаются отдавать тебе приказы и давать советы. Будь вежлив, но не слушай никого, ты и твой отряд подчиняются только мне. Иногда получишь мои распоряжения через Идриса. Ему верь. И последнее — оставайся таким, каким я увидел тебя сегодня.

— Прости, хаким, я не понял.

— У нас говорят, если видишь зайца, который мочится на могилу собаки, не верь своим глазам. Это детеныш леопарда! Ясно? Ты хочешь сказать еще что-то?

— Хотел бы послать донесение российскому послу в Аддис-Абебе, сообщить о своем прибытии и начале службы на новом месте.

— Это сделаешь после торжественного приема во дворце и вручения послания негуса. Я тоже буду писать ответ и отправлю его вместе с подарками. Все это произойдет не раньше чем через месяц. За это время ты сам успеешь осмотреться и твое сообщение о делах в Борну станет более полным и интересным. Мой доверенный посланец лично передаст его твоему начальнику. А сейчас уже поздно и тебя проводят в лагерь.

На следующее утро на месте стоянки купеческого каравана можно было увидеть лишь угли костров да примятую траву.