Афромент

1

Над Зюзюкинском, не жалея сил, светило солнце. Оно жгло неприкрытые затылки жителей города, высушивало траву. Все зюзюкинцы ходили с обгорелыми носами, самыми продаваемыми продуктами были холодное пиво и сметана. Первое жители города потребляли внутрь, а вторую мазали на обгоревшие части тела. Лето выдалось на удивление жарким и солнечным.

Только в немногочисленных парках можно было еще найти спасительную тень. Лавочки вечно заняты, продавщицы мороженого сдавали каждый вечер небывалую выручку. За неимением сидячих мест занимались лежачие, и буквально под каждым кустом шевелился какой-нибудь зюзюкинец.

— Леха, а Леха! — послышалось из-под одного куста.

— Чего тебе?

— Сгоняй за пивом, а?

— А чего сразу я? Вон пусть Шутконесовы сходят, им вдвоем не скучно.

Тот, кого называли Лехой, попытался предложить собеседнику альтернативу, а выражаясь ненаучным языком, перевести стрелки.

— Зато тебе не привыкать.

— Вот еще!

Идти куда-либо, пусть даже за пивом, курсанту Алексею Пешкодралову не хотелось. Ровно три года назад он прошел пешком двести километров, но, во-первых, им тогда двигало очень сильное желание поступить в Школу милиции, а во-вторых, жара была совершенно несравнимая с теперешней. Сейчас никакого сильного желания у Лехи не было, а потому и идти куда-либо он не хотел.

Зато пива хотелось Вене Кулапудову, который и уговаривал Леху старательнее прочих. Вообще, Веня был человеком серьезным и ответственным, в прошлом хулиган и злостный нарушитель общественного порядка, а ныне курсант Школы милиции. Перевоспитавшись, Веня отказался от всех вредных привычек и дурных наклонностей, зато не забыл некоторые знания и навыки, оставшиеся с юных лет. И то, что в жару самая приятная вещь — это холодное пиво, он знал давно, наверное, впитал с молоком матери. Именно поэтому он прилагал сейчас все усилия по уговариванию товарищей.

Близнецы Шутконесовы на самом деле (то есть по паспорту) были Утконесовыми, но буква «Ш» в начале фамилии прицепилась надежно. Однако в такую жару ни на какие шутки их уже не хватало. Вернувшись с очередного патрулирования улиц, они едва смогли дотащиться до тени деревьев и рухнули без сил на землю. Так они теперь и лежали, лишь изредка открывая абсолютно одинаковые глаза и судорожно вдыхая горячий воздух.

Рядом с ними разлегся их сокурсник Федя Ганга. Несмотря на то что папа Феди был родом из далекой и почти неизвестной африканской деревни, сын его переносил жару с трудом, как и любой обычный русский парень. Это несказанно удивляло его друзей, надеявшихся, что хотя бы он сможет в трудных температурных условиях выручать товарищей. При этом ни у кого даже не возникало мысли, что Федя симулирует, в его честности можно было быть уверенным на все сто процентов.

Единственным, кто еще сохранял хоть какие-то остатки энергии и жизненных сил, был Санек Зубоскалин, в народе больше известный как Дирол. Прозвище было дано ему за широченную белоснежную улыбку, которая и теперь не сходила с его лица. Увидев это воодушевление, Веня решил попробовать сагитировать его на поход за пивом.

— Дирол, пива не хочешь?

— Хочу, — радостно отозвался тот.

— Сгоняешь?

Дирол быстренько смекнул, что если за пивом пойдет он, то и самое холодное пиво тоже достанется ему. Кроме того, он сможет не ограничивать себя в потреблении напитка, тогда как среди товарищей пиво придется разделить поровну.

— Без проблем, — отозвался он, чем приятно удивил товарищей. — Деньги сдавайте.

Денег практически ни у кого не оказалось. Тех монет, которые нашлись в карманах у Феди и Дирола, не хватило бы даже на одну бутылку. Ну, может, с учетом дироловского обаяния одну «чебурашку» купить бы и удалось. Но что это такое — единственная бутылка на пятерых (Леха не в счет) здоровых курсантов. Все дружно облизнулись, вздохнули и снова растянулись на траве.

Итак, лето было в самом разгаре. Большинство курсантов разъехались по домам и теперь вовсю нагуливали жирок на домашних харчах. Изучаемая группа также побывала дома, но ничего примечательного помимо еды там не обнаружила. Леха выяснил, что, пока он обучался в городе, его единственная и неповторимая Нюрка выскочила замуж за комбайнера. Быть может, поэтому на душе у него теперь было неспокойно. Дирол обнаружил, что дома скучно, никто не ругается и не будит рано утром. На его приколы домашние реагировали как-то неадекватно: не отправляли его мыть туалет, не лишали завтрака или ужина, а наоборот, кормили еще больше и чаще. Пожив в такой обстановке недельку, Дирол решил, что в училище все же веселее, а еду всегда можно взять с собой.

Федя Ганга жил непосредственно в Зюзюкинске, поэтому не испытывал тоски по родному дому, а также недостатка в подкормке в течение всего года. Кроме того, его мама, всю сознательную Федину жизнь скучавшая по его папе, наконец начала строить личную жизнь. Сын справедливо рассудил, что его наличие в доме наверняка будет негативно сказываться на маминых отношениях с поклонниками, и предпочел переселиться обратно в общежитие. Что касается Вени, то своих родителей он не помнил и каждое лето проводил в стенах школы. Его любимая девушка Зося тоже проживала в Зюзюкинске и готовилась поступать в Школу милиции, и его это крепко удерживало в городе.

Семья близнецов жила в соседнем городке Калошине и часто, а по мнению братьев, даже слишком часто, навещала их. Услышав о том, что вся развеселая компания вернулась в Зюзюкинск, близнецы, не раздумывая долго, сбежали из дома. Сначала их долго искали по всем вокзалам области, потом страны, но безуспешно. Собирались уже отправлять запрос в ООН или в Интерпол — этого точно не решили, но тут бабушка близнецов, дама весьма сообразительная, предложила поискать их в Зюзюкинске, в Школе милиции. Сначала это предложение было воспринято без энтузиазма, так как Антон и Андрей Утконесовы никогда не демонстрировали излишней склонности к учебе. Тем больше было удивление родителей, когда близнецы оказались именно в Зюзюкинске и именно в Школе милиции.

Итак, этим летом все курсанты решили пожить в общежитии. Руководство школы этому факту весьма обрадовалось и сразу нагрузило парней работой, от которой они валились с ног, даже несмотря на то, что работали всего по полдня. Обычно патрулировать улицы города было не очень сложно, но страшная жара сделала это занятие опасным для жизни. Мало того, что все курсанты вынуждены были несколько часов подряд бродить по жаре, так они еще и делали это при полном обмундировании.

Вот после одного из таких дежурств курсанты и встретились в парке, чтобы прийти в себя и спланировать вечер. Пока, кроме мыслей о холодном пиве, в голову ничего не приходило. Да еще и комары стали одолевать, видимо, они тоже прятались от жары в тени.

— Знаете, какой самый лучший способ избавиться от комаров? — глубокомысленно изрек Леха, отмахиваясь от летающих кровососов.

— Какой? — вежливо поинтересовался Федя.

— Залезаешь под диван, и все комары слетаются, чтобы тебя есть…

— А для надежности лучше под шкаф, — прервал его Дирол, уже раз сто слышавший этот совет от разных людей. — Он тяжелее.

— А если нет дивана? — спросил Федя.

— Ну… тогда под лавочку, — решил Леха.

— А если лавочки нет, тогда подходишь к дереву и стоишь рядом с ним смирненько, — снова встрял неугомонный Дирол. — Комары садятся на тебя, а в этот момент к дереву подходит Федя Ганга и валит его. Дерево ударяет комаров, и они умирают. Все разом.

— Очень смешно, — обиделся Федя, вспомнивший недавний случай, когда он сначала свалил дерево в парке, а потом был вынужден посадить огромное количество саженцев в качестве наказания. И ведь дерево-то он валил для благого дела, а теперь Санек насмехается. А сам, между прочим, в тот раз косил под бомжа и пустую бутылочную тару таскал.

— Благодарю за оценку моего таланта, — Санек приподнялся и вежливо поклонился Феде. — Где цветы и рукоплескания?

— Ты не боишься, что вместо рукоплесканий я решу заняться рукоприкладством? — добродушно спросил тот. К счастью, долго обижаться он не умел, особенно на своих товарищей.

— Надеюсь, что нет. Иначе как же я покажусь на глаза нашему любимому майору Ворохватову?

— Ты хотел сказать, полковнику Ворохватову? — уточнил Антон Утконесов.

— А точнее, генералу Ворохватову! — подхватил Андрей. — В мечтах он, наверное, уже видит себя главнокомандующим.

— Что ты, это так мелко! — замахал руками Дирол. — Вильгельмом Завоевателем, не меньше.

Кто такой этот Вильгельм, вспомнили не все, однако звучное прозвище оценили.

— Нужно его немного успокоить, — решил Веня.

Ворохватов был начальником сто двадцать пятого отделения милиции, находившегося в непосредственной близости от Школы милиции. Курсанты не могли простить ему того, что он всегда умудрялся присвоить себе все достижения их убойной группы и их курсового офицера Мочилы. Последний, конечно, и сам был не сахар, строил курсантов по полной программе, но перед начальством стоял за них горой, отмазывал от взбучек. Кроме того, капитан Мочилов умудрялся всегда выбирать для своей группы самые ответственные и сложные задания, что помогало не скучать, а иногда даже откосить от учебы. Поэтому курсанты своего капитана уважали и даже немного побаивались, а этой чести удостаивался далеко не каждый преподаватель в школе.

Немного сбить гонор с Ворохватова хотелось давно, но все как-то не выдавалось случая или же находились другие, более важные дела. И вот теперь, когда всю первую половину дня курсанты фактически работали в его отделении, наконец выдалась отличная возможность поквитаться. Оставалось придумать такой способ, чтобы запомнился на всю дальнейшую ворохватовскую жизнь. Пока ничего гениального в голову не приходило, а размениваться на мелочи не хотелось.

Напряженные размышления были прерваны появлением Зоси.

— Привет, это я, — сообщила она, раздвигая кусты.

С ее появлением курсанты вскочили и срочно привели себя в порядок, застегнули воротнички и надели ботинки.

— Фу, какие у вас тут комары, — замахала руками Зося. — И как вы тут вообще сидите!

— А что делать! — вздохнул Федя. — Единственный способ борьбы с ними, который мне известен, не подходит.

— Да? А почему? — удивилась девушка.

— Деревья жалко, — объяснил он.

— Ну и фиг с ними, с деревьями. Можно использовать самую обыкновенную мазь от комаров. Мажешь на кожу, и ни один комар близко не подлетит.

— Умрет в полете? — поинтересовался Дирол. — Что, это так плохо пахнет?

— Просто свернет в сторону. А пахнет это вполне прилично, хвоей или травами какими-нибудь. У нас в отделении лежит целый тюбик такого крема, я вчера пробовала — помогает.

— Ворохватов мажется? — спросил Веня.

— Ага, — кивнула она.

— Постой, постой, — встрепенулся Дирол. — Ворохватов, тюбик, мажется, крем…

— Ты о чем?

— Сейчас, сейчас, придумаю. Зося, слушай, а краска для волос в тюбиках бывает?

— Бывает, — ответила она. — Но лучше оттеночный шампунь. Он точно в тюбиках. И он полезнее, потому что щадит волосы и смывается через неделю.

— Смывается… — разочарованно протянул Дирол. — Это не пойдет.

— Да ты вообще про что говоришь? — прервал его размышления Веня. — Может, поделишься гениальной идеей?

— Кажется, я придумал, как подшутить над Ворохватовым. Нужно просто заменить крем от комаров на какую-нибудь краску для волос! Лучше красную!

Сделать это можно было только с помощью Зоси, которая наотрез отказалась подсовывать своему начальнику краску для волос.

— Нет, ни за что. Чтобы мой начальник на несколько месяцев приобрел ярко-малиновый оттенок?!

— Да ты же все равно скоро увольняться собралась, — возразил Антон.

— А вдруг не поступлю? — упорствовала Зося.

Пришлось применить более эффективные методы. В течение двадцати минут курсанты наперебой рассказывали Зосе о том, каким нехорошим человеком являлся Ворохватов. При этом они немного преувеличивали его «преступления», с трудом удерживаясь от ненормативной лексики. Наконец Зося сдалась, правда, уговорить ее удалось только на временную окраску.

— Ладно, пусть будет оттеночный шампунь, — согласился Дирол. — Хотя бы неделю он походит красненький.

Когда жара немного спала, Веня и Зося отправились на базар за шампунем.

— Не похож на крем, — сообщила Зося, придирчиво рассматривая тюбик.

— Не страшно, выкрутим пробки, — решил Веня, — свет выключится и ничего не будет видно. Самое главное, чтобы запах у него был такой же, как у мази, ну, или хоть немного похожий.

— Да, тут сходства больше, — согласилась Зося. — Но я не уверена, что стоит…

Кулапудов посмотрел на нее очень грозно и прошипел:

— Зося! Ты же хочешь учиться в Школе милиции! Как же ты можешь предавать наши интересы!

На следующее утро курсанты, как обычно, явились в отделение для прохождения инструктажа и получения заданий. В просторной комнате пока еще было нежарко и на удивление тихо. Ворохватов отсутствовал.

— Ага, похоже, вчера вечером комарики здорово кусались, — прошептал довольный Дирол.

— Погоди еще, может, он опаздывает, — так же тихо ответил Веня. — Это же тебе не Мочила.

Еще десять минут ожидания не принесли никакого результата.

— И все же я хотел бы на него посмотреть, — прошептал Санек. — Жаль, что он не приходит.

— Может, домой ему позвонить? — предложил Федя.

— А что, точно. Мы же внимательные сотрудники и волнуемся, когда наш начальник, хоть и временный, не является на работу в положенное время. Давай, Федька, звони.

Домашний телефон курсанты нашли быстро, так как записная книжка Ворохватова лежала прямо на письменном столе.

— Как это неосторожно со стороны старшего лейтенанта, оставлять такие важные документы на письменном столе. Вдруг в его отсутствие какой-нибудь недоброжелатель все телефончики и спишет. Кто-нибудь вроде меня, — говоря это, Веня начал списывать на бумажку какие-то телефоны.

— Ты что? — испугался Леха.

— Да ладно, расслабься. Врага надо знать в лицо, — успокоил его Кулапудов.

В это время Федя наконец дозвонился, сделал знак рукой, и все затихли.

— Доброе утро. Я могу поговорить с Ворохватовым Иваном Арнольдовичем?.. Это говорит временный сотрудник отделения номер сто двадцать пять, Федор Ганга. Почему временный? Я курсант Школы милиции, на каникулах остался жить здесь и подрабатываю. Сейчас жду Ивана Арнольдовича в отделении, чтобы получить задание… Ах, нет его? Он уже вышел на работу?.. Не был дома? Со вчерашнего дня? Вы не кричите, пожалуйста, я ничего не понимаю… Нет, я не его собутыльник, я же говорю вам, я курсант, мне нельзя пить. Нет, я не знаю, где он… Да, обязательно… Обязательно позвоню… До свиданья, — облегченно выдохнув, Федя повесил трубку. — Слава богу, кажется, она мою фамилию не расслышала, а то бы еще полчаса разговаривать пришлось.

— Так что там с Ворохватовым-то?

— Дома не ночевал, — пожал плечами Федя. — Жена думает, что он где-то пил с приятелями.

— Понятненько, — подытожил Веня, закрыл книжицу, положил на прежнее место и слез со стола. — Испарился, значит.

— Застеснялся и сбежал, — высказал идею Федя.

— А может, он ничего не заметил и пошел пить с приятелями, — предположил Дирол.

— А они тоже ничего не заметили?

— А они к тому времени уже были готовые.

— Вот сейчас мы проведем следственный эксперимент и все выясним. Только Зося полы домоет.

— А точно, она же его вчера последняя видела. Зося! — крикнул Дирол.

Курсанты ввалились в небольшую пустующую камеру, где убиралась Зося.

— Ты вчера Ворохватова видела?

— Видела, конечно.

— А кремом, то есть шампунем, он мазался?

— Не знаю. Не буду же я за ним подглядывать.

— А где крем лежит?

— В лаборатории.

Лабораторией в отделении называлось переоборудованное служебное помещение. Там помещался большой стол с микроскопом и какими-то скляночками, раковина и зеркало. Благодаря этому в лаборатории можно было не только проводить экспертизу, но и умываться, причесываться и даже красить губы. Последним, правда, занималась только Зося.

Когда курсанты вошли в лабораторию, их взоры сначала обратились к зеркалу над раковиной, где на небольшой полочке лежал тюбик с шампунем, и только потом они оглядели комнату и увидели, что на полу лежит человек. Что он не мертв, можно было понять по негромкому храпу. Приглядевшись, курсанты поняли, что это и есть старший лейтенант Ворохватов. Его лицо и руки были малинового цвета и даже немного поблескивали.

— Хороший шампунь купили, с блеском, — негромко пробормотала Зося.

Как ни странно, от этого бормотания крепко спавший начальник отделения неожиданно пробудился. Сначала он внимательно, без тени удивления рассмотрел каждого курсанта, видимо, принимая их за часть сна. Потом понял, что уже проснулся, и его взгляд сразу изменился. Теперь старшего лейтенанта интересовало, что эти, вне всякого сомнения, известные ему лица делают тут, в его квартире. Еще через несколько секунд Ворохватов наконец вспомнил все, что с ним произошло, а вспомнив, немедленно ужаснулся.

— Все вон! — заорал он.

— Что с вами, Иван Арнольдович? — без тени смущения спросил его Дирол.

— Вон! — повторил тот еще громче.

Не желая напрашиваться на дополнительные неприятности, курсанты вышли.

— Делайте вид, будто с ним все в порядке, — шепнул им Дирол и вернулся в лабораторию.

На крики Ворохватова он не обращал никакого внимания.

— Извините, товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться!

Обалдев от такой наглости, Ворохватов заткнулся и кивнул.

— Ваша жена беспокоилась по поводу вашей долгой отлучки. Просила перезвонить и сообщить, где вы и что делаете. С вами все в порядке? — вежливо поинтересовался он.

— А что, не видно? — огрызнулся тот.

— Да вообще-то вроде все в порядке. Только ведете вы себя как-то странно.

— Что значит «все в порядке»? Ты что, Зубоскалин, ослеп?

От изумления начальник отделения даже вспомнил дироловскую фамилию. Отметив этот факт, Санек остался доволен и продолжил свое психологическое воздействие.

— Вовсе нет, вижу все отлично. Вас вот вижу, лабораторию, стол, табуретки…

— И со мной все нормально? — переспросил его Ворохватов.

— В каком смысле?

— В смысле цвета моего лица! И всей остальной кожи!

Дирол внимательно изучил лицо старшего лейтенанта, с удовольствием отметив, что даже сквозь краску стали видны пятна, проступившие на его щеках.

— Все в порядке. Ну, может… немного румянец от волнения. Но это скорее хорошо, чем плохо.

— Румянец?! — взвыл Ворохватов и подбежал к зеркалу.

Оттуда на него глянуло нечто страшное, еще более малиновое от гнева. Он посмотрел на ладони, но и они были того же цвета и слегка мерцали. Тогда он схватил Дирола за руку и вытащил в кабинет. Ему уже было наплевать, сколько человек увидит его лицо. Теперь Ворохватов хотел только одного — понять, кто из них двоих сошел с ума.

— Здравия желаем, товарищ старший лейтенант! — грянули хором курсанты, вытянувшись во фрунт.

— Какого цвета у меня кожа? — спросил тот, пропустив приветствие мимо ушей.

— Обычного, — сообщил Веня, в то время как остальные старательно сдерживали смех.

— Какого обычного? — взревел тот. — Ты можешь русским языком сказать, какого она цвета?

— Белого. То есть не белого, конечно. Ну, телесного… или там какого еще цвета бывает кожа. Вот, как у курсанта Пешкодралова, — Веня указал на Леху.

Ворохватов внимательно рассмотрел румяненького Пешкодралова, особенно обращая внимание на его лицо и руки.

— Вот точно такого же? — задал он очередной тупой вопрос.

— Точно! — подтвердили хором все курсанты.

Старший лейтенант в изнеможении опустился на стул. Он уже не знал, кому верить, себе или окружающим, но в этот момент его взгляд упал на ведро и швабру, притулившиеся в уголке.

«Зося! — обрадовался он. — Вот кто мне все скажет!»

— З-зосенька! — ласково позвал он.

— Ага, уже заикается, — довольно прошептал Дирол на ухо Андрею Утконесову. Действительно, заикание было первым признаком того, что прикол удался.

— Зосенька, — продолжил Ворохватов, когда девушка появилась в кабинете, — скажи мне, пожалуйста, извини, конечно, за вопрос, но… В общем, к-к-какого цвета у меня к-к-кожа?

Пользуясь тем, что он отвернулся, все курсанты стали дружно подавать Зосе знаки, чтобы она ответила правильно. Каждый из них, кроме Феди, конечно, тыкал в свою физиономию.

— Как у курсантов.

— К-к-каких именно к-к-курсантов? — Ворохватов нервно глянул на Федю.

— Вон тех, например, — Зося указала на близнецов.

Ворохватов внимательно оглядел всех курсантов, которые уже справились с волнением и теперь преданно смотрели в глаза начальника отделения.

— Я болен, — решил он. — У меня жар и галлюцинации. Но почему же я тогда ничего не чувствую? Может, у меня теперь еще и нарушения осязания? Мои руки уже ничего не чувствуют? Они онемели? Ну вот, я уже брежу…

— Не волнуйтесь, Иван Арнольдович, — не выдержала Зося. — Это пройдет, это ненадолго. Выпейте таблеточку и прилягте на кушетку. Я позвоню вашей жене.

Она сунула ему в руку стакан с водой и заставила выпить пару таблеток.

— В-в-вы на сегодня с-с-свободны, — Ворохватов махнул рукой курсантам. — Только ведите себя х-х-хорошо, не шалите. Завтра приходите в об-б-бычное время.

— Что ты ему дала? — спросил Веня, увидев, как стремительно засыпает старший лейтенант.

— Валерьянку, — пожала плечами Зося. — Бедняга слишком переволновался. А шампунь-то оказался некачественный, — она показала ему ладонь, которой щупала лоб Ворохватова, покрытую малиновыми пятнами, — так что я его умою, и все пройдет. Завтра ему покажется, что он видел страшный сон.

— А что, так даже лучше, — решил Дирол. — Главное, чтобы он хорошенько этот сон запомнил.