Агентство по борьбе с нечистой силой

Глава 29 Что-то кончается, что-то начинается. (Финал)

За большим, круглым столом, сидели четыре судьи. У каждого в руки по бумаге. Они читали. Каждый по-своему. Жизнь вздыхал каждые несколько секунд, удивлялся. Любовь шмыгала носом и то и дело, что стирала ладонью слезы со щёк. Ненависть незаметно улыбалась, слегка приподнимался уголок пышных губ.

Смерть никаких эмоций не показывал. Глаза опускались все ниже и ниже, пока не добрались до самого конца. Он медленно положил бумагу на стол и откинулся на спинку стула. Пальцы забарабанили по столу. Начиная с указательного и заканчивая мизинцем, затем круг повторялся.

— Не стоило мне давить так сильно, — сказал судья Смерть. Его пальцы остановились, — пугать его.

Любовь положила бумагу на стол и обратилась к смерти:

— Мы собирались его отпустить?

— Не собирались, — сказала Ненависть, — мы не могли отправить Антона в лимб, а кто-то должен был быть наказан.

— Он был напуган, — сказала Любовь, стирая слёзы, — бедный мальчик. Мы с ним это сделали. Ты… — она повернулась к смерти, смяла листок и бросила в него, — ты довёл его. Своими бессердечными глазами. И вы все знали — тыкала пальцем Любовь в остальных судей, — видели, как он запугивает, и сидели молча. Не в первый раз такое. Доводим детей до такого. Бедный Паша.

Смерть протянул руку и погладил Любовь по плечу.

— Я должен был это предусмотреть, я знаю. Но, как бы то ни было. Перед нами стоит задача посерьёзней. Нам нужно решить, что теперь с ним делать.

В полицейском участке, в ожидании следователя, сидела девушка. Ей пришлось отложить все дела и приготовиться к худшему. У Оли никогда не было проблем с законом. Когда ей позвонили и попросили прийти, стало не по себе. Когда она увидела Катю, выходящую из-за угла, стало очевидно: что-то случилось. Либо с Павлом, либо с Антоном.

Катя села рядом, легонько касаясь её плеча. Она была на удивление спокойна.

— Сколько таблеток ты выпила? — спросила Оля.

— Уже не считаю. Ты думаешь это конец?

— Я стараюсь не думать слишком мрачно, в последнее время, помогает расслабиться.

— Антон трубку не берёт. А Павла нету в библиотеке.

Оля закрыла глаза и попыталась отстраниться. Да, это конец.

Следователь, в длинной чёрной юбке вышел из кабинета и осмотрелся.

— Лариса Ивановна? — спросила Катя, привлекая внимание.

Следователь взглянул на девушек и сменил гримасу на более сочувственную.

— Прошу, входите, — сказал Лариса Ивановна.

Два стула уже были подготовлены для них. Там они и расположились.

Лариса Ивановна обошла стол и села на своё привычное место. Ей было тяжело начинать. В этот раз особенно.

Положив на стол фотографию, сделанную сегодня в офисе «Агентства по борьбе с нечистой силой» с почти голым мужчиной на полу и двумя дырками в груди, Лариса Ивановна с прискорбием сообщила:

— Это Антон. Сегодня утром его нашли мёртвым.

Оля сжала руку Кати. Та посмотрела на фотографию и отвела взгляд намного позже, чем остальные присутствующие.

— Кто это сделал? — Катя.

Лариса Ивановна просунула трясущуюся руку в папку и вытащила ещё одну фотографию.

— Камеры зафиксировали эту машину в двух кварталах от места происшествия.

Оля узнала машину и номер. Кто бы её руку сжал. Катя сидела неподвижно вторую минуту.

— А кто был за рулём? — спросила Оля, цепляясь за последнюю надежду.

— Думаем, что владелец. Об угоне Павел не заявлял.

Оля опустила голову и закрыла лицо ладонями.

— Это не всё, — Лариса Ивановна достала ещё одну фотографию, положила на стол и подвинула поближе к девушкам. На дороге, в позе бабочки, полуголая женщина истекла кровью от открытой травмы головы, — вы знаете эту девушку? — голос подвёл следователя.

— Это Яна, — ответила Катя.

— Фамилия? Где живёт? Родственники?

На секунду, Оле удалось замедлить биения сердца.

— На это может ответить только Павел. Он её сбил?

— Да.

— Уберите фотографии, — попросила Катя.

Лариса Ивановна послушалась, открыла папку и сложила эти тревожные изображения. А когда подняла голову, чтобы продолжить разговор, в помещении было пусто.

Павел услышал стук каблуков. Обернулся, но было уже поздно. Оля нанесла несколько удар ладонями по его лицу, вытянув тело, над адвокатом, что сидел рядом. Павел сначала закрыл лицо запястьем, но когда и оно заболело, пришлось встать из-за стола и двинуться к стене спиной. Он поймал ладони Оли, и ему открылось её обозлённое лицо. Павел уловил запах её дыхания.

— Ты идиот! — крикнула она несколько раз, пока не покраснело всё лицо и на шее не стало видно каждую жилку в мельчайших деталях, — Отпусти меня!

Павел послушался, потому ему и прилетело ещё несколько пощёчин. Оля сделала шаг назад. Она хотела в довесок ударить сумкой, но приберегла эта на поздний случай. Сначала хотела узнать:

— Почему? Зачем?!

Павел пожал плечами.

— Не мог смотреть, как ему всё сходит с рук, — как бы он не пытался показать безразличие, печальные глаза его выдавали.

— А Яна? — Оля боялась ответа.

— Случайность.

Она выдохнула, но размахнулось сумкой и ударила Павла в плечо.

— Ты должен был прийти ко мне с такими мыслями, слышишь? Не бежать с пистолем по городу!

Павел повысил голос:

— И чтобы ты сделала?! Спасла меня от лимба?! Убила бы Антона сама? Не неси чепуху! Мы оба знаем, что ему место в могиле! Ты сама сказала: нужно что-то сделать!

Оля отошла назад, не веря своим ушам.

— Я не это имела в виду. Не хладнокровное убийство.

— Нужно было выражаться яснее. А не просто требовать!

Только сейчас Павел заметил Катю, стоявшую в стороне. Она выглядела, будто находиться в другом месте. Или спит с открытыми глазами.

— Ты не любила его, — начал Павел, — мы оба это знаем. Он был плохим человеком. Он манипулировал тобой. А ты наивно перепутала любовь с эмоциональными качелями.

— И это веская причина для убийства? Он мог измениться, — ответила Катя тихим голосом.

— Не мог. Я и сам надеялся, верил и ждал. Стало только хуже. Его безразличие начало подвергать людей опасности. Я положил этому конец. Усыпил эту собаку.

Оля хотела его ударить ещё раз, но боялась подходит близко к этому незнакомцу.

— Он был твоим другой.

Павел не сдержался и крикнул на весь зал, тряся руками словно ребёнок:

— Пока не загадал желание! Пока не отправил меня в лимб!

Слов ни у кого не было. Все расселись по местам и стали ждать судей. Только сейчас в зале появился секретарь и сел за печатную машинку. Адвокат сидел сложа руки на груди.

Совсем скоро открылась дверь и вошли четыре судьи. Они не обращали внимание на стоящих в зале, пока не уселись. Павел почувствовал на себе глаза всех судей.

Смерть пялился дольше всех. А затем сказал:

— Какую выгоду ты в этом искал? Ты думал, убив Антона, мы тебя освободим?

Павел встал.

— Не будем тянут. Я понимал, как и сейчас понимаю, что лимба мне не избежать. Перед уходом, хотелось сделать что-то для себя. Перестать притворяться.

— И это того стоило? — спросил Жизнь.

Павел задумался. Посмотрел на каждого судью по очереди. Взвесил все за и против.

— Лучшее решение в моей жизни, — ответил он, облегчённо улыбаясь.

Ненависть улыбнулась в ответ.

— Я жалею, что убил Яну, но кажется мне, что и там сработало желание джина. Она оказалась под моими колесами не по собственной воле. Магия джина двигала ей. Я прав?

— Прав, — сухо ответил Смерть, не отводя взгляд.

Павел приподнял руки.

— Что тут можно поделать.

— Как ты можешь не раскаиваться? — спросила Любовь, приподнимаясь со стула, — ты хладнокровно убил человека!

— Я пытался ему помочь, правда. Я был там, когда умерла его жена. Рядом с ним. День и ночь. День и ночь, — Павел хотел достучаться до судей, хотел им всё объяснить, — Я держал его на плаву. Я открыл вместе с ним агентство. И да, мне тоже нравилось там работать. Я бросил свою невесту ради этой работы. Но ему было мало. Антон не хотел просто жить и работать. Ему нравилась опасность. Ему нравилось подвергать опасности других. Я ушёл из агентства, но его безрассудство преследовало меня. На его руках столько крови, и в конце концов, ответив за свои действия на заседании, он вышел сухим из воды. Ценой моей жизни. Зная всё это, скажите мне: как бы поступили вы?

— Точно так же, — ответила Ненависть.

Трое судей посмотрели на Любовь. Именно её молчание заставило задуматься всех остальных в зале.

— Мы хотим услышать твоё мнение, — сказал Жизнь.

Любовь опустила лицо, скрыла его за огненными волосами.

— Я не хочу отвечать, — прошептала она.

— Кто если не ты, — Смерть протянул руку, — посмотри на мою ладонь. Я стар, угрюм. Мой сухой язык не поворачиваться. Не восторгается. Для некрологов он только и годен, — Смерть отодвинул рыжие волосы с одной стороны, как занавеску, — скажи нам, что делать.

— Он должен понести наказание, — их глаза столкнулись как огонь и вода, — я здесь ни при чем. Им двигало что-то другое. Не любовь…

Судьи разговаривали, будто никого в помещении больше не было. Забыть об остальных участниках было не то что бы сложно. Секретарь суда, само собой, ни во что не вмешивался, только записывая происходящий разговор. Он был больше похож на механизм, чем на живое существо. К нему возвращаться больше не будем. Ведь кто хочет слушать мысли диктофона?

Адвокат откровенно скучал. Он прекрасно понимал, куда движется дело. Минут десять обсуждений и Павел отправится в лимб. Судьи часто так делали. Громко говорили, спорили. И всё для того, чтобы вынести самое простое решение, лежащее на поверхности.

Для Кати, весь зал суда и находящиеся в нём существа, не имели значения. Уже случилось самое страшное. Она опять осталась одна. Столько переживаний, столько нервов потрачено и всё впустую. Начинать сначала. И в этот раз надеяться, что наткнется на хорошего человека. Или жить одной. Учиться радоваться жизни, даже если внутри пустота.

Остались Павел и Оля. С первым всё понятно. В ближайшие года, он ничем заниматься не будет. В самом прямом смысле этого слова. Может и к лучшему. Дел он натворил достаточно. Сейчас он думал о своём пути. Об агентстве. Он хотел понять, стоило ли оно того? Какое наследие он оставит? Павел посмотрел на Олю. Она должна отражать его пребывание на этой земле. Он оказал на неё прямое влияние и теперь видит в ней замешательство и злобу. Не такой хотел он оставить любовь своей жизни. Он хотел ей счастья…

— Мы оба знаем куда это идёт, — сказал ей Павел. Он подождал. Оля ничего не ответила. Даже не посмотрела на него, — Надо будет что-то сказать моим родителям. Скажи, что я уехал. Скажи, что я вернусь. Когда-нибудь. Пусть ждут.

— Это же родители. Они всегда будут ждать, — сочувствие в голосе прорезало злость, — не беспокойся. Я что-нибудь придумаю.

О следующей просьбе Павел сомневался, но сделать что-то хорошее, напоследок, хотелось.

— Кузя. Он остался в офисе. Совсем один. Наверняка видел убийство. Сходи к нему, пожалуйста, помоги, чем сможешь.

Оля взяла Павла за руку и крепко сжала.

— Идиот.

— Я знаю.

Когда судьи огласили решение, никто не удивился. Десять лет в лимбе. Приговор вступает в силу немедленно и не подлежит обжалованию. Если кто хотел попрощаться, то момент настал. Остальные могут покинуть зал и вернуться к своей рутине.

Оля придвинулась к Павлу, они сидели напротив, оставшись наедине.

— Десять лет в лимбе. И глазом моргнуть не успею, — сказал Павел.

— Я успею. Не раз.

— Ты будешь в порядке. Ты сильная. Мы оба это знаем.

Оля вздохнула и обхватила голову.

— Надо было тебе это? Агентство, пауки, джины, вампиры? Ты стал убийцей.

Павел протянул руки и положил Оле на спину. Придвинулся поближе и почувствовал её духи. Положил подбородок ей на макушку.

— Всё в порядке. Я не хочу думать о прошлом. Я хочу побыть с тобой.

Да…Она может дать ему это. Готова ради него на всё. Жаль, он так мало просит.

Повернув дважды ключ, она опустила ручку и толкнула дверь. Скрип прошёлся по всей комнате, до окна, за которым тучи накрывали город. Будет дождь.

Оля зашла в офис агентства и закрыл за собой дверь. Бросила сумку на диван. Прошла к столу. Её тонкие пальцы погладили лакированную древесину, собрав пыль. Оля улыбнулась, «они никогда не убирались».

Сбоку на тумбочке, недопитая пачка персикового чая. На самом столе куч бумаг с хаотичными записями. Номера телефонов, фамилии. «Позвонить послезавтра» — написано на одной из них. Когда эта запись была сделана? Есть только один способ узнать.

— Алло? — ответил женский молодой голос.

— Здравствуйте, звоню из «Агентства по борьбе с нечистой силой», тут на стикере написано позвонить послезавтра, а даты не стоит. Ещё актуально?

— Да. Жду вас уже неделю. Домой не иду из-за привидения.

— У меня для вас плохие новости. Агентство закрылось.

— Как?! Что случилось?

— Семейные обстоятельства.

— И что мне теперь делать? Кого вызывать, как домой идти? — девушка начала плакать, — Мне за эту квартиру ещё двадцать лет платить.

— Извините, я не могу помочь.

— Но вы же из агентства тоже? Зачем звоните?

— Мой муж был в агентстве, — ей захотелось это сказать, представить.

— Может у них какие записи есть? Как призраков изгонять?

Может.

— Сейчас пороюсь, перезвоню, — сказала Оля и взялась копаться в бумагах.

Обшарила весь стол, тумбочки. Искала журналы, и всё зазря, затем опустилась под стол, посмотреть, что на полу. Там были разбросаны несколько листков.

— Что ты ищешь? — спросил Кузя.

От неожиданности Оля подпрыгнула и ударилась головой об стол.

— Извини, — сказал Кузя, поймавший взгляд Оли.

— Ищу пособие для чайников, как изгонять призраков.

— Антон же в судебном заседании это рассказывал.

— Он был скуп на детали, — Оля встала с колен и отряхнула брюки.

— И я так понимаю, Павел тоже не вернётся. Сколько ему дали?

— Десять лет.

— Чёртов идиот, — сказал домовой с грустью.

— Я знаю.

— Ладно, садись, пиши. Я с пацанами уже очень долгое время. Запомнил всё. Как призраков изгонять и домовых.

Оля загордилась Кузей, послушалась его и села за стол, взяв ручку с блокнотом.

Записывая под диктовку, ей было сложно не думать о тех днях, когда за этим столом сидели два парня. В свои первые дни в офисе, они так же, как она сейчас, пробирались сквозь темноту. Шли к чему-то светлому. Огоньку в конце длинного пути. Пробирались через лес. Было ли понимание в глубине их души, там глубоко, что слишком много багажа они с собой взяли? Дорога стала в тягость. Путь темнее. Надежда угасала.

Могла ли Оля как-то помочь? Что она проглядела? Каких слов не сказала? Тот путь, что она выбрала, неужели того стоил? Вопросов множество, ответы вряд ли проявят себя.

Оля перелистнула страницу. Опустила кончик ручки на строку, но не продолжила запись.

— Кузя… — она подняла к нему голову.

— Что? — ответил он, болтая ножками.

— Ты наблюдал за ними столько времени. Скажи мне, дело было в них? Или в работе? Что случилось?

Кузя отвёл взгляд к окну. Капал мелкий дождь. По стеклу катились тонкие струйки.

— Я читал как-то, о человеке…фамилию не вспомню уже. Так он вот что писал: «когда идёшь по пути предназначенному, со страстью и желанием, восходящими из твоей души, ты бессилен в попытках скрыть её от остальных».

— Хочешь сказать, все их болячки вскрылись?

— Честно? Я понимаю Антона больше. Он зациклился на смерти Анна. Это его и погубило. Думая, что создание этого агентства ему поможет, он закопал себя ещё глубже. Нельзя сбегать от травмы. Пытаться забить чем-то пустоту. Нужно научиться с ней жить.

— Паша всю жизнь притворялся кем-то другим. Шёл на поводу, пытался всем понравиться. Чёрт…Он так долго скрывался под маской, что когда снял её…опьянел.

Оля посмотрела на блокнот, на свою руку, которой записывает пошаговую инструкцию по изгнанию призраков.

— Могу ли я…показать свою душу?

— Вопрос в том, винишь ли ты себя в произошедшем?

Оля положила ручку и откинулась на спинку стула. Сложила руки на груди. Она думала. Долго. Иногда поджимала губы, иногда бегала глазами. Наконец, ответила на выдохе:

— Я не знаю. Столько наговорила Павлу. Я думала, что таким образом защищаю себя и его. Открываю ему глаза на вещи. А он брал мои слова и…превращал во что-то иное. Мне нужно было быть осторожнее. Теперь я это вижу.

Кузя задумчиво кивнул, несколько раз.

— Первый шаг сделан.

Оля посмотрела на записку «Позвонить послезавтра».

— Это того стоит? Сражаться со своими демонами?

— Легче, чем платить ипотеку за квартиру, в которую боишься вступить ногой.

— Как ты услышал, что мне сказал клиент?

— Я домовой. У нас с людьми много отличий. Слух — один из них. Тебе ещё многое предстоит о нас узнать. Бери ручку. Заболтала меня совсем, отлыниваешь тут.

Оля широко улыбнулась, опуская голову. Да, она может себе это позволить — улыбнуться. Впереди долгая, тёмная дорога. Она не позволит ей поглотить себя. Если она собирается сохранить все труды, что в офисе оставлены. Если она хочет их приумножить.

Они страдали не зря. Они умерли не зря. И однажды он вернётся.