Академия Юрского периода

Глава 34

— У меня чувство, что мы идем не в ту сторону, — я остановилась и огляделась по сторонам.

Троица парней, идущая чуть впереди, притормозила. Они синхронно оглянулись и дружно втянули носами воздух. Я на всякий случай втянула тоже и сморщилась от брезгливости. От запаха несвежих носков и протухших яиц засвербело в носу, и на глазах выступили слезы. Чихнула пару раз и ожесточенно потерла лицо. Парни с одинаковым выражением на лицах ждали моих объяснений.

— Почему, Дана? — не выдержал Натан.

— Комары больно тощие, — с размаху влепила пощечину Лотуссу, припоминая ему карикатуру.

Осторожно сняла с покрасневшей щеки за крылышки слабо дергающего ножками кровососа и продемонстрировала застывшей на месте кварте.

— Как связаны худые комары и направление на болота? — дроу оперся на лук и задумчиво разглядывал полу трупик размером жука-оленя.

— У меня на родине есть примета. Чем дальше в лес, тем толще партизаны, — выдвинула железобетонный обоснуй.

Русский бы понял, а нелюди только сильнее удивились, дружно хлопнув длинными ресницами.

— Пар-ти-за-ны… Это ящеры такие. Они хищники? — Караш оживился, присаживаясь на пенек старого папоротника.

Он единственный из троицы обожал рассказы о моем мире. Чешуйчатый обожал путешествия, как все драконы — путешественники между мирами. У Караша бродяжничать и влипать в переделки в крови.

— Если долго живут в лесах, дичают, становятся хуже ящеров. В народе их именуют лешими, кикиморами болотными, лихом одноглазым. Кто в каком виде из оставшихся в уме очевидцев их застал, так и обозвал. В мирное время они почти безобидные. Охраняют лес от самих себя… с переменным успехом.

— Как это? — не понял Лотусс моих объяснений.

Русский бы понял, а нелюдь… он и есть нелюдь. Нет в нем широты родной натуры.

— От безделья пьют много самогона… горючки. В войнушку играют, охотятся с автоматами на егерей и лесников. Любимая забава — пустить под откос идущий поезд.

— Откуда они берутся и чего такие буйные? — Натан прислушался к нашему разговору.

— Откуда берутся? Так это те, кому забыли сказать, что война закончилась. Они продолжают жить в землянках, совершают диверсии и детей этому учат. То грибников и охотников возьмут в плен и пытают. Называется «взять языка». Охотнички же все понапокупали камуфляжа и ходят по лесу, а партизаны принимают их за диверсантов, ловят и выпытывают военную тайну… То к бабам в селе прибьются на постой. Типа в разведку пошли, а сами к одинокой какой селянке… тоже в разведку.

Придумывала ерунду, лишь бы потянуть время. Не хотелось мне лезть в Лирэйные болота от слова совсем.

Я понимаю, что ректор решился на ухаживания. Пробило его на оригинальность. Не размениваясь на занюханный букет, решил подарить мне целое болото, засаженное цветиками. Но жила я как-то без цветов и еще обойдусь. Я девушка не требовательная.

— Почему им никто не скажет что войне давно конец? — продолжил допытываться дроу.

— А кто скажет? — удивилась я несообразительности своего ведущего-лидера. — Грибников да охотников тех никто больше не видел. Так и пишут, мол, без вести пропал. Списывают на аномальные зоны. А бабы… Зачем мужика отваживать? Он же и скотина в хозяйстве, и помощь какая-никакая…

— Чудной мир, — сделал свой вывод дроу, озадаченно покачав головой.

— Не, чудной мир у вас, — не согласилась я. — А у нас дураков много.

— И дур, — тихо добавил дракон, явно намекая.

— И их тоже. Кто же тогда от дураков рожать будет, — резонно заметила я.

— Зачем рожать от дураков? От них умных детей не дождешься, — не понял нашей логики Караш.

— Это на случай войны. Стрелять они любят, а больше ничего и не надо. Есть такая примета: урожай грибов и дураков — к войне. Про грибы не знаю, а про дураков — верная примета.

Парни замолчали и занялись походными делами, обдумывая сложную логику чужого мира. Лотусс разводил костер и доставал из рюкзаков пайки. Караш ушел за водой, прихватив котелок. Натан рубил мачете сухой ствол старого папоротника на дрова. Я помогала тем, что не мешала, опустилась на камень и вытянула из рюкзака сладкую тянучку. Делала вид, что мониторю окрестности, охраняя лагерь. Даже арбалет достала.

Все шло отлично, пока Лотусс не чихнул. Как делают все парни, громко с непередаваемым ощущением, что рядом разорвалась бомба вместе с твоим барабанными перепонками. От неожиданности дернула рукой, механизм спустил тетиву, и болт впился в ствол рядом с головой дракона.

Мне тут же вежливо посоветовали пойти к маме, и перед этим засунуть болт, а следом арбалет очень глубоко и не вынимать, пока корявые пальцы не выровняются. А лучше никогда, чтобы удивить патологоанатомов. Они тоже люди, им тоже повеселиться хочется.

Уши от чиха заложила и о большей части пожеланий я только догадывалась. Теребила пальцем в ухе, безуспешно пытаясь восстановить слух, и вспоминала один случай. Училась я тогда на первом курсе и жила в общежитие. Хорошее было время. Все время хотелось, есть, пить, спать, в общем, выжить хотелось. Сейчас и этого не хочется.

Жила с нами в комнате одна выдумщица Катя. Девчонка утверждала, что потеряла девственность из-за громкого чиха своего парня. Мы тогда с гаденькими улыбочками покивали ей, мол, верим, конечно. А сейчас я уже и сама готова ей поверить. Уши-то ничего не слышат. И как я глухая в асах выживать буду? Конечно, потерю слуха компенсирует обоняние и зоркость. Но что мне рассматривать и вынюхивать? Смазливые рожи парней еще в академии до чертей надоели. А вынюхивать сероводород на болотах… эти пытки не для моей утонченной организации. М-да, что-то как-то все не так.

Время медленно, но верно ползло к полудню. Парни тоже не горели желанием продолжать путь. Развалились у костра и перебрасывались ленивыми фразами. Местное светило жарило прилично. Меня разморило. Прислонившись спиной к стволу, смотрела в розовое небо, лениво отмахивалась от насекомых и мечтала о несбыточном.

Искупаться бы сейчас в чистой речке, да позагорать на бережке с чистым песочком. А потом пару шампуров шашлыка. Эх… мечты…

Почесывалась под костюмом, прислушивалась к воплям и крикам, доносящимся из чащи леса, недоумевая, куда делась моя Йорик. Обычно моя девочка, пугая асы на километры вокруг, неслась ко мне и крутилась у ног, выпрашивая ласку и угощение. Но мы прошли половину пути, а она все еще не появилась. Я начала беспокоиться. Может моя девочка встретила другого агаса, и я скоро стану бабушкой? Думать о самом плохом не хотелось.

— Лотусс, когда у агасов брачный период? — поинтересовалась у нага, палкой разгребавшего угли прогоревшего костра.

— Когда встретят другого агаса, тогда и брачный период, — отозвался наг, подбрасывающий в огонь сухие куски старого ствола.

— Если девочка встретит девочку?

— Тогда одна из девочек станет мальчиком. Они двуполые, — мне ответил дроу, спрыгивая с ветки ближайшего дерева.

Когда залез? Минуту назад валялся разом со всеми. И что он там высматривал?

— И кто из них переродиться в мальчика? — озадачилась я новой загадкой местной природы.

— А сама как думаешь? — прищурился дроу, ожидая моего ответа.

— Думаю, самый слабый ящер, — поразмыслив, включила женскую логику.

Натан нахмурил идеальные брови, выражая недовольство моим ответом. Лотусс выронил горящее полено на ногу и зашипел от боли. Парни приняли мой ответ на свой счет, нехорошо щурились и ждали объяснений.

— Девочке еще яйца высиживать в одиночку, — прояснила парням свое решение и добавила:- А отсиживать яйца можно и слабаку. Кстати, о слабаках и яйцах… где Караш?

— На кой тебе еще и Караш сдался? Мало тебе ректора? — Лотусс в сердцах пнул горящую головешку, и она улетела в ближайшие кусты.

Вопль раненого крупного зверя заставил всех вздрогнуть, вскочить на ноги, хватаясь за оружие. Прикрывая меня, парни застыли в боевых позициях с клинками нагло. Они нервно озирались, ожидая нападение крата. Из кустов вылетел Караш, на ходу застегивающий брюки. Лицо перекошено болью и злостью. Спина дракона дымилась. Он подскочил к костру, схватил горячий котелок и опрокинул себе на спину в попытке затушить тлеющую ткань. Новый рев боли состряс воздух. Кипяток попал на открытую рану ожога.

— Дана, мазь быстрее, — рявкнул Натан, хватая обезумевшего от боли Караша за руки, пока тот не нанес себе еще какие увечья.

Дракон ревел по-звериному и рвался из рук. По телу пробегали волны трансформации, меняя обсичие. Из губ вырывались клубы дыма. Наг бросился на помощь. Вдвоем парни кое-как удерживали беснующегося дракона.

Сочувствуя несчастному Карашу, зарылась в рюкзаке в поисках заживляющей мази. Коробочка нашлась быстро. Чувствуя себя доктором Айболитом, приступила к спасению дракона. Трясущимися от волнения руками сняла ошметки обгоревшего костюма. Поясница и все что ниже казалось одним сплошным ожогом. Драконья регенерация плохо справлялась. Зачерпнув вонючей мази побольше, шлепнула лепеху на обожженное драконье сидалище. Караш дернулся от боли и заскулил как щенок.

— Терпи, казак, атаманом будешь, — успокоила его.

Размазала хорошенько ровным слоем и зачерпнула еще, думая чем помочь.

Если регенерация не справиться, начнется сепсис. А что у нас есть из обеззараживающего?

— У нас есть очень хороший народный метод обеззараживания, — начала экскурс в народную медицину землян. — Он всегда с собой. Надо просто пописать на больное и все отвалится к чертям… в смысле, до свадьбы заживет.

Услышав это, дракон испуганно захрипел и задергался, не желая применить на себе многовековой опыт землян. Лотусс насмешливо хрюкнул. Натан тихо забормотал, успокаивая. Сделал мне страшное лицо и показал глазами на мазь, понуждая продолжить лечение.

Вот темнота чешуйчатая, мы же использовали и выжили. Средневековье! Никакого прогресса! Вот так и неси передовые методы в массы. Ни тебе почета, ни уважения, ни денежного вознаграждения. Ну и помирайте без пенициллина и марганцовки.

Закончив переводить мазь, отошла подальше, разглядывая свою работу. Мазь толстым слоем покрывала воспаленную, покрытую волдырями кожу. Зрелище не для слабонервных. Парни укладывали на живот тихо поскуливающего Караша.

Похоже, опыт по страховке пятой точки от Джей Ло придется кстати не только ректору. Тут еще один кандидат нарисовался.