АКОНИТ 2018. Цикл 1, Оборот 2

Глава 1. Остров

Солнце неспешно закатывалось за горизонт. На море царил полный штиль. Еле заметные холмики волн от вёсел уходящей галеры, не в силах рассыпаться белыми брызгами, лениво обтекали прибрежные камни Клыка Теней.

Торчащая из моря узкая, слегка изогнутая скала действительно походила на зуб морского чудовища. Тело её, изглоданное буйными ветрами и океанским прибоем, пронизывали бесчисленные пещеры и гроты, ведущие к подземным озёрам и бездонным колодцам, из которых тянуло невыносимым смрадом.

Остров служил тюрьмой и по совместительству местом казни для особо отличившихся разбойников, убийц и грабителей священных усыпальниц жрецов Сета и Харст-Гу.

Ахеронская военная галера, удаляющаяся от острова, только что освободилась от очередного груза человеческих отбросов. Два десятка преступивших закон бывших людей выбрались из воды на каменистый берег. Бывших, ибо перед тем, как, подгоняемые ударами пик, они покинули галеру, жрец Сета объявил последнюю волю жестокого бога о вычёркивании их имён из Книги Вечности, отказывая им в спокойной загробной жизни. Отныне их бессмертные души отходили во власть древних демонов, испокон веков владеющих Клыком Теней.

Клык спокойно и безучастно принял очередную порцию осуждённых, как и много раз до этого. Галера быстро уходила прочь от острова, оглашаемого бранью людей, взбиравшихся на его камни.

Некоторые из них объединялись в группы, другие предпочитали искать подходящее убежище в одиночку. Отсутствие какой-либо видимой опасности вселяло некоторую уверенность.

Постепенно люди разбрелись по всему Клыку. На берегу осталось три человека — двое смуглокожих уроженцев Южного Ахерона и толстый стигиец. Братья-разбойники ещё до отплытия договорились немедленно после высадки убираться вплавь с проклятого острова. Похоже, их ничуть не пугали акулы, в изобилии водившиеся в здешних тёплых водах. Во всяком случае, они предпочитали честную гибель в сражении со вполне реальными морскими хищниками, чем принять её от неведомого ужаса, обитавшего в тёмных пещерах проклятого острова.

Третий человек, жирный стигиец Шетавос, вполне разделял их мнение, однако вовсе не спешил к ним присоединяться. Чародейские занятия, коим он посвятил свою жизнь, не слишком способствовали развитию прочих его способностей. Благодаря своей толщине, он, конечно, мог легко держаться на воде, но трезво расценивая свои шансы при встрече даже с маленькой акулой, стигиец благоразумно решил остаться на острове, надеясь убраться отсюда каким-нибудь менее опасным способом. По крайней мере, он был лучше других осведомлён об опасностях, подстерегающих его здесь.

Братья тем временем, не задерживаясь, скользнули обратно в воду. Нужно было поторапливаться, чтобы ночь не застала их в море. Пожелав им счастливого пути, Шетавос, оставшись в одиночестве, занялся устройством собственной дальнейшей жизни здесь.

Удалившись в тень, отбрасываемую высокой скалой, он устроился на большом плоском камне и, прикрыв глаза, принялся прощупывать остров внутренним взором, стараясь ощутить присутствие чуждых, нечеловеческих сущностей.

Почти тотчас же он убедился в правоте слухов и древних записей в пыльных, рассыпающихся от ветхости свитках. На острове в самом деле таилась некая чудовищная сила.

Внутреннее зрение в поиске неведомого вело Шетавоса вглубь древней скалы, на десятки и сотни футов вниз, под океанское дно. Там простирался огромный лабиринт пещер, колодцев и трещин; лабиринт, который, однако, не соприкасался с морем. И в этом лабиринте находилось что-то неприятно-живое. Шетавос уловил медленное движение некоей бесформенной массы, поднимавшейся из пещерных глубин к поверхности.

Толстый чародей медленно и осторожно коснулся сознания неведомой твари. Опасаясь непредсказуемой реакции, он не спешил проникать в её разум — или то, что могло так называться. Однако тварь не выказывала никаких попыток сопротивления, совершенно не реагируя на попытки чародея исследовать её суть. Это не выглядело притворством — Шетавос обладал достаточным опытом исследования и подчинения других живых сущностей, чтобы понимать поведение и чувства данного неведомого создания. Тварь была алчной, голодной и чуждой земному миру, но в отличие от полуразумных и вполне разумных демонов не отличалась излишним коварством. За её простейшими инстинктами не таилось ни тени рассудочной деятельности — всего лишь желание питаться, направляя своё движение в сторону появившейся свежей порции живой еды.

Потусторонняя сущность неведомой твари не мешала чародею исследовать её небогатый внутренний мир. По сути, в этом она ничем не отличалась от любой другой живой сущности, неважно, земной или потусторонней. Желание питаться, стараясь продлить своё существование, было единственным заметным видом её сознательной деятельности. В остальном же разум твари не отличался от разума какой-нибудь жабы или червя, хотя сама она не имела с ними ничего общего.

Убедившись в безопасности налаженного контакта, Шетавос проник в сознание твари, сплетя свой разум с внутренним миром неведомого создания.

Зрение его раздвоилось. Глаза твари на какое-то время стали его глазами. Уставившись невидящим взором полуприкрытых глаз на простирающуюся перед ним морскую гладь, практически не различая ни вод, ни неба, он в то же время отчётливо видел, как чудовище поднимается по каменным лабиринтам к поверхности небольшого озерца в одной из пещер острова.

Затем началось страшное.

Слухи и древние предания в который раз оказались правдивыми. Чудовище охотилось за людьми.

Шетавос почувствовал, как оно покинуло подземное озеро, не всколыхнув его поверхности, и, поднявшись над ней, неспешно двинулось по извилистым скальным туннелям, влекомое запахом мыслей людей, искавших убежища там, где этого ни в коем случае не следовало делать.

Но кто из них мог об этом знать?

В одной из широких, разветвляющихся пещер чудовище разделилось на пять самостоятельных частей, чуть не сведя при этом с ума Шетавоса, продолжавшего пребывать в сознании неведомой твари.

Пять бесформенных клубков теней, пять плывущих разрозненно, но в то же единых узлов сознания, в котором неведомым образом продолжал оставаться и фрагмент разума самого Шетавоса, двинулись к своим жертвам.

Чародей видел, как один из таких клубков тихо вплыл в светлую пещеру, где находились четверо изгнанников, незаметно расплывшись под её сводом, а затем обрушился вниз, накрыв собой всех четверых.

Гибкие корни тьмы вцепились в людей, заползая в носы, рты и уши, растворяя глаза, стремясь поскорее добраться до самого лакомого — мозга.

Люди даже не успели понять, что произошло, а жуткое создание уже почти растворило их. Лишь лёгкие конвульсивные подёргивания тел в глубине хищной массы свидетельствовали о том, что ещё несколько мгновений назад эти бесформенные комки плоти были живыми. Тьма активно поглощала их, не оставляя ничего — ни одежды, ни металлических пряжек. В пищу шло всё.

Та же самая картина повторялась в четырёх других пещерах, где точно так же укрывались злосчастные люди. Никто из них не успел даже вскрикнуть, будучи моментально опутанным и задушенным ужасными щупальцами тьмы.

За какие-то полчаса с трапезой было покончено. Две дюжины человек исчезли, словно и никогда не существовали на свете. Не осталось даже тонкого золотистого сияния освободившейся от тела души — тварь в первую очередь поглощала именно её.

Шетавос даже застонал от невыразимого наслаждения, передавшегося ему от твари, поглощающей человеческие души. Но, несмотря на столь чудовищный способ питания, он не прервал контакт с тварью. Да, она представляла немалую опасность, однако чародей пока что не собирался стать добычей демонического хищника — тем более что для этого ничего не надо было предпринимать. Достаточно было просто оставаться на месте, сидя на скале, под жаркими лучами солнца.

Душа чародея пока что пребывала в безопасности. Прикосновение к сознанию чудовища не несло в себе никакого риска — тварь поглощала людские души только вместе с их телами. Шетавос же в своём телесном облике пребывал пока что за пределами досягаемости твари. По крайней мере, он искренне на это надеялся.

По мере насыщения тварь начала разбухать, соединяя в одно целое свои временно отделившиеся части, постепенно заполняя собой весь внутренний объём острова, нападая на всех, кто имел неосторожность войти в какую-нибудь пещеру или грот. Похоже, что все они были связаны меж собой узкими проходами, по которым свободно перемещался подземный ужас.

Однако чудовище не совершило ни одного нападения на тех, кто, не прельстившись обманчивыми укрытиями, оставались снаружи. Тварь знала о существовании ещё некоторого количества живых, но не делала ни одной попытки нападения. Неясно было, боится ли она солнечного света, или же обречена никогда не покидать своих пещер. Только ночь могла дать на это ответ, и Шетавос молил Сета, чтобы его первое предположение оказалось ложным. Неясные слухи и древние манускрипты утверждали, что тварь безусловно опасна лишь внутри пещер и не нападает на тех, кто находится снаружи. Но в подобных случаях никогда нельзя быть ни в чём абсолютно уверенным, доверяя свою безопасность одним лишь преданиям и сплетням.

Однако сидеть и покорно ждать своей участи Шетавос тоже не собирался. Толстяк всё глубже продолжал погружаться в сознание монстра, желая проникнуть в его истинную суть. Не являясь особо выдающимся мастером в каком бы то ни было магическом искусстве, он твёрдо помнил одно — жизнь его представляет для него наивеличайшую ценность и потому при малейшей возможности старательно изучал все доступные заклятья, которые можно было бы использовать в качестве любой возможной защиты.

Сейчас это знание оказалось как нельзя уместным. Полностью отключив внешнее зрение, колдун очертил в воздухе подчиняющий знак Сифф и произнёс Слово, которое должно было оградить его от гнева порождений моря. Не самое лучшее средство контроля над неизвестным демоном. Но, тем не менее, это сработало.

Ментальная сфера чудовища на мгновение дрогнула и расплылась, подчиняясь действию знака. Ободрённый первым успехом, Шетавос попытался приказать демону назвать собственное имя, но тот никак не отреагировал на это. Лишь смутный ветерок образов пронёсся в сознании Шетавоса:

Он парит в тёмной океанической бездне, на дне которой вспыхивают и гаснут громадные четырёхлучевые звёзды. Звёзды излучают опасность, от них следует держаться подальше…

…Что-то мелкое, извивающееся проплывает мимо, слишком медленно… Пища… ещё пища… много еды… насыщение…

…Тьма и холод… Во тьме вспыхивают мелкие точки огней…

Внезапно картина изменилась. Выйдя из-под контроля Шетавоса, часть сознания демона вновь отделилась от основной своей части и быстро потекла сквозь узкие трещины на другой конец острова.

Причина отыскалась быстро. Один из тех изгнанников, что предпочли искать спасения в одиночестве, вошёл в небольшой грот, где склонился над находившимся внутри родником, подписав себе тем самым смертный приговор. Демон умел чувствовать нарушителей границ его покоев.

Смерть пришла к человеку прямо из родника, откуда он пил, проглатывая вместе с водой злобную, но пока что ничем себя не проявляющую плоть демона. Человек жадно пил, не замечая опасности.

А затем прозрачный родник выплюнул облако тьмы прямо ему в лицо. Тьма растеклась по нему, охватывая его тело плотным коконом. На этот раз человек даже не успел вздрогнуть, поражённый одновременно изнутри и снаружи. И снова Ше-тавос почувствовал, как бесплотная тварь поглощает вместе с плотью, душу несчастного вора. Колдун содрогнулся от омерзения, однако монстру, по-видимому, были чужды подобные взгляды. Он просто питался.

Подавив в себе острое желание потерять сознание, колдун продолжил исследование чудовища. По всей вероятности, разумом оно не обладало. Из сознания твари Шетавос смог извлечь лишь одну и ту же повторяющуюся картину — всплытие из подводного лабиринта пещер, пища, что сама лезла в рот, пища, приходящая чуть позже, погружение, сон, всплытие… И так без конца. Ни единого осмысленного слова, лишь образы каменных лабиринтов и глупой, мягкой пищи.

Только один или два раза в сознании демона мелькнуло нечто, непохожее на предыдущие картины.

…Человек с головой дракона, стоявший, по всей видимости, на вершине Клыка Теней. Человек-дракон произносит слова. Каждое из них впивается в плоть и мысли, заставляет безвольно подчиняться… ограничивает разум… ограничивает свободу… Слова падают вниз, прожигая Клык до самого основания, там, где он вырастает из морского дна. Слова сливаются в одно целое с древней скалой, и скала становится Словом, а Слово — прочным камнем. Подводные пещеры закрываются каменными пастями, навеки отрезая от моря обитателя Клыка. Отныне его дом — мрачные пещеры, медленно отравляемые его собственными отбросами. И в довершение всего — лишение памяти. Долгая жизнь без возможности вернуться в просторы океана, обильного мягкой, глупой пищей — печальный удел бывшего владыки здешних вод. И вновь образ верхушки Клыка, в которую впечатаны древние Слова, а затем боль… боль…

Шетавос поспешно вышел из сознания владыки острова, возвращаясь в реальный мир. Болела голова. Фантастические рассказы моряков и старые легенды, похоже, не были вымыслом.

Тысячелетия назад под волнами океана обитала разумная раса. Потомки её, связавшие свою судьбу с человеческим родом до сих пор заселяют прибрежные воды Зонгульского архипелага. В редких рукописях и устных преданиях, чудом уцелевших с того времени, рассказывалось о смелых опытах слуг Великого Дагона. Один из таких опытов открыл дорогу на землю чудовищной твари, жившей за пределами пространства, по слухам — чуть ли не с самой родины Старых Богов.

Демону пришлись по вкусу души и плоть глубоководных жителей. Избавиться от неведомого ужаса оказалось стократ труднее, чем призвать его в мир. Глубоководные поплатились за эту неосторожность жизнью целой расы.

Изгнать демона в его родные пределы не получилось, даже призвав на помощь неизмеримую мощь самого Великого Дагона. С помощью запретных чудовищных заклятий и неисчислимых жертв, чуждая тварь была навсегда лишена физического тела, но душа его уже была неразрывно связана с приютившим её земным миром.

Оставался только один выход. Уцелевшие слуги Дагона ценой собственных бессмертных душ навечно запечатали чуждого демона в одинокой океанской скале, дабы тот не мог вновь вырваться на волю в поиске новых жертв.

Так гласила легенда.

Демон был запечатан в лабиринте, но вход в этот лабиринт оставался открытым для людей. Именно поэтому одинокий остров и был выбран местом устрашающих казней. Конечно, изгнанник, не прельстившийся сомнительным уютом сухих пещер, мог избежать смерти в незримых щупальцах монстра. Правда, альтернативой этому была всего лишь голодная смерть. На острове имелось несколько чистых родников и снаружи пещер, но, несмотря на наличие воды, остров продолжал оставаться совершенно безжизненным. Даже птицы избегали садиться на эту проклятую скалу, где любая щель в камнях грозила гибелью. Лишь изредка в море мелькал зловещий акулий плавник.

Оставался только один путь выживания…

Короткая разминка на месте, затем полчаса утомительной ходьбы по круглым, скользящим под ногами камням. Он уже видел конечную цель своего путешествия…

Однако, что собирается делать этот идиот?

— Не входи туда! — изо всех сил заорал Шетавос.

— Почему это? — удивлённо обернулся к нему тот, к кому был обращён вопль колдуна. — Им, значит, можно, а мне нельзя, так что ли?

— В пещере смерть, — уже спокойнее проговорил толстяк. — А кто туда вошёл?

— Бага и Ниддар, — ответил человек. Невысокий, коренастый, с маленькой, слегка сплюснутой головой. Сразу видно — разбойник.

— Так чем докажешь, толстяк? — продолжал он. — Бага чует опасность за целую милю, и вот так запросто в пасть к чудовищу не полезет. Я хочу посмотреть, что они там нашли. Пещера сухая, чистая, прилив не достанет. И никого вокруг.

— Вот тут ты прав, — усмехнулся Шетавос. — Теперь мы одни на острове. Я сам видел, как людей, вошедших в такую же пещеру, окутало чёрное облако, и через несколько минут на том месте не было ни единой косточки. И с приятелями твоими сейчас то же самое. Так что лучше послушайся меня — может, жив останешься.

— А не врёшь? — настороженным тоном поинтересовался разбойник.

— Хочешь, сходи, и сам проверь, — отозвался Шетавос. — Только я бы на твоём месте не делал такой глупости.

— Ладно, убедил, — примирительно сказал разбойник. — Давай познакомимся, что ли…

В последовавшем за тем недолгом разговоре выяснилось, что нового приятеля Шетавоса зовут Лауд и осуждён он за дерзкую попытку убийства жреца Сета с целью ограбления. В свою очередь колдун рассказал Лауду об опасностях, подстерегавших человека на Клыке Теней.

Выяснив таким образом отношения, они двинулись на поиски пищи. Результат оказался неутешительным. Уже в нескольких футах от берега дно крутым обрывом уходило вниз, не давая прибежища ни крабам, ни мелкой рыбёшке. Подводные скалы были непривычно голыми — без водорослей, без ракушек, словно даже тупые моллюски отказывались селиться на этой проклятой скале.

В долгом поиске съестного, они даже не заметили, как быстро закончился день. Солнце скрылось за горизонтом. Вскоре на остров должна была опуститься непроницаемая тьма ночи. Пора было позаботиться о ночлеге.

После недолгих поисков они обнаружили более-менее плоский и широкий камень, на который можно было улечься без опасности скатиться в какую-нибудь яму или в воду. Нагретая за день скала была тёплой, и люди, утомлённые тюрьмой, переездом на остров в вонючем трюме и местными ужасами, почти мгновенно уснули на жёстком ложе.

Шетавос проснулся посреди ночи, в час волка. Открыл глаза и тихо повернул голову, высматривая Лауда. Тот, как ни в чём ни бывало, спал, словно ничего и не произошло. Голова его склонилась влево, и Шетавос видел теперь его затылок. Правая рука разбойника лежала на животе, левая была откинута в сторону.

Бесшумно, чтобы не разбудить соседа, Шетавос протянул правую руку в сторону в поисках подходящего камня. Вскоре его пальцы нащупали увесистый обломок скалы, удобно лёгший ему в руку. Пододвинув его поближе, он слегка поворочался, словно делая вид, будто поудобнее устраивается на жёстком ложе, одновременно непрерывно следя за Лаудом. Тот явно не желал ни на что обращать внимания, сморённый долгожданным спокойным сном.

Шетавос устроился поудобнее на левом боку, ещё раз тщательно прицелился, уже держа в руке камень.

И нанёс точный, тяжёлый удар в висок разбойника.

Тот громко хрюкнул, руки его слегка дёрнулись, и тело вновь спокойно застыло, распростёртое на камне. Череп его, и без того сплюснутый, стал теперь почти плоским. По руке Шетавоса потекла липкая струйка. Толстяк напряжённо замер, сжимая в руке камень и готовясь повторить удар, однако, в этом не было необходимости.

Он достиг своей цели.

Теперь оставалось только дождаться рассвета. Свежевать добычу в полной темноте было неудобно.

Утром следующего дня, выспавшийся Шетавос принялся за дело. Отколов от подходящего камня кусок с более-менее острым краем, он начал отделять от тела полосы мяса, раскладывая их на камнях, уже прогретых солнцем. Обработанный таким образом разбойник должен был поддержать силы Шетавоса в течение ещё некоторого времени. Поглощённый своим занятием, толстяк не заметил, как солнце перевалило за полдень.

К этому времени работа его была почти завершена. То, что осталось от Лауда, представляло собой неаппетитный набор ливера и костей да неказистой одежды, которую Шетавос предусмотрительно снял с тела покойника, полагая, что и она тоже может когда-нибудь пригодиться. Все съедобные части уже вялились в тени Клыка, на нагретой солнцем скале.

Шетавос некоторое время колебался, как именно поступить с малосъедобными останками — выбросить в море или скормить чудовищу. По здравом размышлении, он выбрал первое, благоразумно решив не дразнить монстра.

Вымывшись и отдохнув от мясниц-кого труда, он принялся размышлять над своей дальнейшей судьбой.

Положение было не из лучших. Остров находился далеко от берега и обладал скверной репутацией, поэтому нечего было и надеяться на визит местных жителей. О галере, доставлявшей сюда осуждённых, речи вообще не шло. Остров, судя по всему, был совершенно безжизненен. Во всяком случае, Шетавос во время своих вчерашних перемещений по Клыку не заметил нигде даже чахлого кустика. Похоже, здесь не было и деревьев. Оставалось одно — тщательно осмотреть весь остров в поисках чего-нибудь, что могло бы ему помочь убраться отсюда.

Кроме того, Шетавос хотел посмотреть на вершину Клыка Теней, на то самое место, где человек-дракон когда-то произносил своё заклятье. Возможно, это тоже могло помочь ему в изменении своего нынешнего положения.

Около двух часов понадобилось на то, чтобы обойти остров кругом. Результат обхода оказался неутешителен. Только камни и скалы. На пустынном берегу — ни единого деревянного обломка.

Оставалось только подняться на вершину Клыка. Может быть, ключ к спасению находился там.

Поход, однако, пришлось отложить на следующий день. Солнце уже клонилось к закату, а дорога предстояла нелёгкая. Толстый колдун присмотрел несколько мест, откуда можно было бы начать подъём, не слишком напрягаясь из-за комплекции. Ему предстояло заняться не менее важным делом — сохранением своих припасов. На острове не водилось птиц, однако нельзя было исключать возможности визита стаи каких-нибудь безумных чаек, готовых покуситься на его запасы. Прятать мясо в пещере было глупо, поэтому Шетавос принялся сооружать из камней небольшое, хорошо проветриваемое укрытие. Завершив это полезное занятие, он улёгся на плоский камень, и пока расслабленное тело отдыхало от дневных трудов, колдун продолжил свои попытки проникновения в тайны острова.

Расслабив своё сознание, он позволил ему спокойно течь по Клыку Теней, охватывая весь его объём, от морского дна до самой вершины.

Через несколько минут он уже представлял себе полную картину острова. Древняя скала вмещала в себе три источника могущественных сил, способных порождать и останавливать жизнь. Один из них, самый слабый, находился в лабиринте подводных пещер острова, медленно, почти незаметно перемещаясь под их мрачными сводами — развоплощённый демон-узник Клыка. Несмотря на кажущуюся слабость, этот узник был вполне способен подчинить себе множество людей, если бы они попали в его владения. К счастью, мощь эту сдерживали два других источника сил, связанных между собой. Первый из них находился на вершине Клыка, окутывая остров тонкой, неосязаемой сетью. Несмотря на кажущуюся хрупкость, сеть эта представляла неодолимое препятствие для заключённого демона. Сеть уходила своими корнями далеко под океанское дно, полностью замыкаясь там прочным коконом. И в самой нижней части сеть касалась третьего источника сил, мощь которого, похоже, исходила из самого центра мира.

Из верхнего источника тянулась также некая линия силы, упирающаяся своим концом в движущегося монстра, не оставляя его ни на мгновение, и продолжающаяся дальше, в неведомые земные глубины. Проследив её до нижней части сети, колдун потерял дальнейшее направление нити. Похоже, линия упиралась в самое сердце земли, питаясь его неизмеримой мощью для поддержания громадной незримой ловушки.

А ещё на вершине Клыка находилось нечто, равномерно рассеивающее по всему острову силу, которая истекала из этой линии.

Убедившись, что сегодня он больше ничего не сумеет сделать, колдун погрузился в сон.

Утром, с первыми лучами солнца он отправился в путь. К тому моменту, когда он ступил на вершину, солнце уже палило вовсю. Однако, несмотря на это, толстого колдуна прошиб холодный пот.

В небольшом углублении скалы лежала чудовищных размеров железная книга. Никогда прежде не видевший её, Шетавос, тем не менее, безошибочно узнал книгу.

Ошибиться было невозможно. Чудом сохранившийся осколок древнего мира, книга слепого Вателоса — собрание непристойнейших запретных знаний, заклятий, призывающих чудовищные, непредставимые силы, неподвластные человеческому разуму. Пользоваться ими осмеливались лишь немногие маги, прошедшие высшую ступень посвящения. Эти железные книги хранились в таких местах, что королевская казна со всей её охраной в сравнении с ними выглядела проходным двором. С помощью таких книг разрушались и восставали из праха целые империи, а этот экземпляр свободно лежал на камне, открытый всем ветрам.

Однако, похоже, природные условия мало влияли на древний том. Металлические страницы, покрытые странными, внушающими ужас знаками, ярко блестели, не тронутые ни единым пятнышком ржавчины. Казалось, прежний хозяин всего лишь отлучился на минуту, оставив книгу раскрытой. Но в действительности прошло наверное много столетий с тех пор, как на вершину ступала чья-то нога.

Колдун вспомнил образ человека-дракона, извлечённый из сознания пленённого монстра.

Шетавос осторожно приблизился к книге и прикоснулся к металлическому листу. Подушечки пальцев ощутили слабый укол, словно он погладил ветку кипариса. В остальном книга не проявляла враждебности к человеку. Ободрённый успехом, Шетавос попробовал перевернуть несколько страниц, однако не смог этого сделать, как не смог и оторвать книгу от её каменного ложа. Видимо, её удерживала здесь слишком мощная сила. Книга просто исполняла свою работу, удерживая своей властью укрощённого демона, и не собиралась покидать своё место.

Разочарованный, но не слишком удивлённый, колдун принялся изучать доступный ему разворот.

Буквы, похожие на странных живых существ, слова-картины, незнакомые схемы и изображения неведомых монстров густо покрывали огромные листы книги. Однако постепенно Ше-тавос находил и кое-что знакомое. Знание древних алфавитов помогло ему. По крайней мере, можно было разобраться в смысле приводимых здесь заклятий. Несомненно, полтора листа здесь занимало мощное ограничительное заклинание, упоминавшее имя Ямму, владыки морей. Именно оно удерживало демона в каменной ловушке Клыка Теней. За этим заклинанием следовал некий текст, призывающий в мир повелителя змей моря Эдждерха, обрываясь на середине, и продолжаясь на следующей, недоступной странице. Заинтересованный колдун напряг все свои силы, обращаясь к книге с просьбой уступить ему хотя бы на некоторое время, но древний том никак не отреагировал. Убедившись в бесплодности своих попыток, Шетавос вернулся к разбору древнего текста.

Изучение, однако, затянулось. Слишком много слов и образов были непонятны, слишком много встречалось неясных обозначений предметов и Сил, необходимых для успешного исполнения заклятья. Несколько проще было с призывом повелителя морских змей, но часть заклинания, контролирующая поведение вызванного, находилась на другой стороне страницы, и добраться до неё не было никакой возможности.

Дни тянулись нескончаемой, однообразной чередой. И, наконец, на исходе второй дюжины дней и запасов вяленого мяса, на горизонте показался парус.

Корабль двигался со стороны открытого моря. Это не была галера, доставлявшая осуждённых. Корабль неспешно приближался к острову. Шетавос, сидевший на вершине скалы, поначалу даже не поверил своим глазам. Видимо, капитан не знал, или не интересовался историей Клыка Теней.

Колдун понял, что это его шанс. Он попытался проникнуть в сознание кого-нибудь из экипажа на борту, и был крайне удивлён результатом. На ментальном уровне ни корабля, ни экипажа просто не существовало.

Шетавос ещё раз попробовал пробиться к кораблю.

Безуспешно.

Он не чувствовал ни крыс, ни червей — древоточцев, что, без сомнения, должны были находиться на корабле. Не чувствовал даже слабого, почти прозрачного спектра, что порождался самим кораблём, вернее его корпусом, сделанным из некогда живых, напитанных земной силой деревьев.

Судя по всему, на корабле находился незаурядный маг, способный установить столь мощную ментальную защиту. Шетавосу ещё не приходилось сталкиваться с такой.

Уже было видно, что корабль не принадлежал ахеронскому военному флоту. Иноземный пришелец, возможно пират. Узкий, длинный корпус, непохожий на тяжеловесные купеческие суда, высокие носовая и кормовая надстройки, длинные ряды вёсел. Судя по всему — валузиец.

Колдун принялся торопливо спускаться с вершины Клыка, насколько ему позволяла комплекция. В конце концов, взять с него нечего, жизнь его не нужна никому, кроме него самого, но, по крайней мере, появилась слабая возможность покинуть это проклятое место.

Однако выбегать прямо навстречу кораблю тоже не стоило. Это вполне могли оказаться пираты, для которых случайный человек значил не больше нескольких монет, которые можно было получить за него на невольничьем рынке. В любом случае следовало присмотреться к экипажу, и только после этого решать, как поступать дальше.

Укрывшись в щели между двумя большими, величиной с дом, валунами, Шетавос терпеливо ждал.

Вскоре корабль приблизился настолько, что колдун уже различал людей, двигавшихся на палубе. Порыв ветра развернул тёмное полотнище флага, и Шетавос, наконец, понял, кого судьба привела на этот проклятый остров.

На чёрном полотнище свивал и развивал свои многочисленные чешуйчатые кольца белый змей, увенчанный золотой короной. Этот флаг мог принадлежать только одному кораблю в Закатном океане, и Шетавос невольно содрогнулся, вспомнив его имя.

Белый Аспид, жестокий пират, опустошавший северное побережье, каким-то недобрым ветром объявился здесь, почти у стигийской границы. Слухи о его зверствах бежали впереди остроносой галеры, выкрашенной в пурпур. Уроженец древней Валузии, седой от рождения, он люто ненавидел всех, осмелившихся появиться на свет не на его родине. Впрочем, иногда он изменял своему принципу, принимая в свою команду самых разных людей, от голубоглазых рыжебородых северян до чёрных жителей Куша и Пунта.

И вот этот страшный корабль приближался теперь к острову Шетавоса.

Галера остановилась в нескольких саженях от берега. С полдюжины пиратов уже выбрались на камни, неся на плечах пузатые бочонки. Очевидно, валузийцы собирались пополнить запасы пресной воды. Шетавос, надёжно укрытый от посторонних глаз, внимательно следил за ними. Сознание людей по-прежнему укрывал прочный магический щит, но теперь Шетавос мог слышать их речь.

Один из моряков обнаружил небольшой ручеёк, струившийся между камней. Воды в нём было немного, и он двинулся вверх по течению, надеясь отыскать источник, чтобы побыстрее наполнить бочонок.

Чистое небольшое озерцо находилось в одной из пещер. Чтобы набрать воды, нужно было войти под её свод, и Шетавос почувствовал свой шанс.

Выбравшись из укрытия, он громко закричал, с непривычки коверкая ва-лузийские слова:

— Остановитесь! Не входите! В пещере смерть!

Цели своей он достиг. Пираты разом остановились, удивлённые этим явлением. Цель похода на время была забыта.

Один из них, рослый, бородатый валузиец с длинными чёрными волосами, оценивающе взглянул на колдуна.

— Кто ты, и что делаешь здесь? — раздался вопрос. — Почему это мы не можем войти туда?

Шетавос был готов к такому вопросу. Стараясь отчётливо выговаривать слова, он коротко объяснил пиратам, какая тварь поджидала их в непроглядном мраке пещер, стараясь подчеркнуть неземной ужас, окутывавший проклятый остров.

Моряки — народ суеверный, Пираты не оказались исключением. Выслушав историю Шетавоса, предводитель отряда произнёс уже более мирным тоном:

— Значит, чудовище? Хорошо, а где же нам тогда набрать воды?

Мысленно Шетавос возликовал. Первый успех был достигнут — его согласились выслушать.

— Здесь полно источников — сказал он, — и для этого совсем не нужно играть со смертью в пещерах. Я готов показать вам их, правда придётся слегка пройтись.

— Что ж, идём, — задумчиво проговорил вожак, мрачно глядя на Шетавоса. — Посмотрим, заслуживаешь ли ты жизни…

Процессия двинулась вперёд, ведомая Шетавосом. Вожак пиратов, шедший чуть позади указывавшего дорогу колдуна, проговорил, словно про себя:

— Демон в пещерах? Странно, почему Апни ничего не сказал нам?

Шетавос обернулся к главарю.

— Кто этот Апни? Ваш колдун? Или…

Предводитель грубо прервал его:

— Не твоё дело! Взялся вести — иди тихо и ни во что не вмешивайся! Долго ещё?

— Да нет, ещё пару шагов, вот, пришли.

Шетавос остановился перед углублением между валунами, наполненным прозрачной водой. Однако это не совсем убедило пиратов.

Их главарь подтолкнул Шетавоса к роднику, так что тот чуть не свалился в воду. Серые колючие глаза пристально глядели на изгнанника.

— Пей! — указал он на родник. — Докажи, что это действительно хорошая вода без демонов и прочей мерзости.

Шетавос пожал плечами, и наклонился к роднику, стараясь, однако, не терять пиратов из вида, Конечно, вряд ли они станут убивать его прямо сейчас, но кто знает…

Жара, поход на вершину Клыка и нервное напряжение сделали своё дело. Шетавос и без того потерял немало влаги за это утро и теперь с наслаждением припал к источнику.

Поведение его подтолкнуло остальных. Шетавоса оттеснили от источника, погрузив туда бочонок, Вскоре все ёмкости были наполнены, и отряд пустился в обратный путь.

За то время, пока пираты ходили за водой, галера успела подойти к самому берегу, отыскав безопасное место для причаливания. Впрочем, никто из команды не спешил спускаться на берег.

— Эй, Харг, кого это ты там подобрал? — заорал кто-то с корабля, увидев Шетавоса среди посланных за водой пиратов. — Это человек или груша? Если все жители этого острова выглядят так же, я, пожалуй, останусь здесь на месячишко, глядишь и поправлюсь!

— Замолкни, дурень! — ответил предводитель отряда, вскарабкавшись на борт. — Может он и не такой умелый рубака, как ты, но зато он, похоже, знаком с магией, а это уже что-то. Где капитан и Апни? У меня есть кое-что для них, особенно для мальчишки.

— Ты хотел что-то сказать мне, Харг? — раздался голос, исходивший из кормовой надстройки. — Не мешай ему, Блаал, — обратился он к тощему насмешнику, который тут же замолк и отступил на шаг в сторону, освобождая место капитану.

— Да, капитан Ксан, — ответил Харг. — Мы нашли источник, и кое-что ещё. На острове мы встретили человека, который рассказал нам странную историю. По его словам на острове живёт чудовище, но оно не опасно, если не входить в пещеры. Мы послушались его совета, но я хотел бы узнать, что по этому поводу скажет Апни. Если то, что говорит этот толстяк — правда, мальчишке не поздоровится.

Шетавос уловил обрывок этого разговора, перебираясь через борт. Вид экипажа галеры отнюдь не прибавил ему спокойствия. Рослые, мускулистые люди, большей частью обнажённые по пояс, в коротких сапогах и свободных полотняных штанах с широкими щегольскими поясами, на которых висели ножны, из которых выглядывали богато разукрашенные рукояти кинжалов и сабель. Среди этой грозной толпы выделялся невысокий человек во всём белом. Волосы его, цвета снега, покрывавшего горные вершины прибрежного хребта, доспех из незнакомого, матово-белого металла, жёлтые змеиные глаза с вертикальными зрачками — всё это внушало какой-то безотчётный ужас.

Шетавос, уже ступивший на палубу пиратской галеры, почувствовал непреодолимое желание убраться куда-нибудь подальше, лишь бы не чувствовать на себе этот странный пронизывающий взгляд. Но его мечте не суждено было сбыться.

Белый Аспид поднял руку. Указательный палец его упёрся в Шетавоса.

— Так значит, ты утверждаешь, что в этих скалах живёт какой-то демон? — проговорил он. — Почему же мы ничего не знаем об этом? Апни, мальчик мой, подойди ко мне, — крикнул он в сторону надстройки.

Через несколько секунд оттуда показался невысокий худощавый юноша лет пятнадцати. Шёл он медленно и неуверенно, словно ожидая наказания. Не дойдя до капитана, остановился настороженно, словно опасаясь удара.

— Малыш, недавно ты говорил нам, что на этом острове нет никого кроме этого человека, — проговорил капитан. — Однако ты почему-то не сказал, что человек этот — колдун, и что на острове кроме него есть ещё и чудовище. Будешь ли ты возражать против этого?

— Но, господин капитан, вы же видите, что этот демон совершенно безопасен, — неуверенно проговорил парнишка. — Взгляните, ведь все вернулись живы и здоровы.

— Уж не потому ли, что они послушали этого человека? — с нехорошей улыбкой спросил его Ксан. — Впрочем, всё это можно легко проверить. Если, как ты утверждаешь, эта тварь совершенно безопасна, и ты не ощущаешь её присутствия, то сходи туда сам и вернись. Это будет лучшим доказательством твоей правоты. Если же нет… что ж, буду надеяться, что толстяк сможет заменить тебя. Так как, Апни, пойдёшь?

Шетавос во время этого разговора всем телом ощущал нескрываемые волны страха, исходившего от юноши. Парнишку буквально трясло, но когда колдун попытался проникнуть в его сознание, чтобы хоть немного успокоить, то натолкнулся на мощнейший бл ок, не допускавший никакого чуждого проникновения. Шетавос понял, что этот юноша и был тем самым магом, державшим защитный ментальный купол над кораблём. Судя по всему, Апни, видимо, не смог почувствовать присутствия демона на острове, несмотря на то, что увидел его, Шетавоса. И ещё толстяка поразила способность парнишки продолжать блокировать мысленный фон команды, несмотря на своё подавленное состояние.

«Способный юноша, но не овладел ещё и сотой частью своих возможностей», — с сожалением подумал Ше-тавос.

Апни медленно бледнел, слушая Белого Аспида. Сам того не желая, он допустил некую оплошность, которая только по счастливой случайности не стоила никому жизни. И вот теперь он должен был понести за это наказание.

В пещеру ему совершенно не хотелось. Тем более что он уже ощущал присутствие затаившейся там грозной силы.

В этой ситуации юноша предпочёл выбор в сторону меньшего зла и осторожно обратился к своему капитану:

— Мой повелитель… я признаю свою ошибку. Толстяк прав, на этом острове есть какая-то очень опасная тварь. Я умоляю вас не высаживать меня на берег, поверьте, я искуплю свою вину!

— Он прав, господин, — подал голос Шетавос. — Парень мог просто не знать о мощном связывающем заклятьи, наложенном на этот остров. Прошу вас не лишать его жизни — юноша действительно талантлив, но почти не обучен. Жаль терять хорошего мага. Не скрою, мне хотелось бы поработать с ним, — осторожно закончил Шетавос.

— Вообще-то это мой корабль, — лениво проговорил Белый Аспид, — и мне здесь решать, кого терять и с кем работать. Море и виселица любого примут.

Апни испуганно отшатнулся, услышав эти слова.

— Не бойся, — успокоил его Ксан. — На этот раз тебя всего лишь протащат под килем, да не вздумай подохнуть, ты нам ещё понадобишься. О лечении позаботишься сам. Я сказал!

С этими словами Ксан, словно потеряв всякий интерес к несчастному юноше, двинулся к носовой надстройке, мимо Апни, которого уже вязали двое пиратов. Проходя мимо Шетавоса, капитан пристально посмотрел на него и приглашающе кивнул головой, предлагая последовать за ним.

Тот не посмел отказаться.

По крутой лесенке, увенчанной причудливой резьбой, изображавшей свивающихся драконов, они взошли на бак. Уютно устроившись в тени поднятого абордажного мостика, капитан, прищурившись, наблюдал, как движется работа по пополнению запаса воды.

— Всё готово, капитан, — раздался с палубы голос пирата, занимавшегося связыванием Апни.

— Так начинайте, — раздражённо бросил капитан.

Похоже, его совсем не интересовала судьба парнишки. С гораздо большим интересом он разглядывал Шетавоса, наблюдавшего за экзекуцией.

На обоих бортах галеры уже были закреплены два блока, сквозь которые была пропущена верёвка, заведённая кольцом под киль. Юноша был привязан к ней обеими концами за руки и ноги. Взгляд его, устремлённый на капитана, молил о снисхождении. Однако его это совершенно не волновало.

— Пяти раз, думаю, будет вполне достаточно, — крикнул Белый Аспид.

— Надеюсь, впредь ты будешь осмотрительнее. Да смотри, не повреди здешнее дно, а то ещё весь остров обрушится от удара твоей башки!

Громкий одобрительный хохот заглушил плеск упавшего в воду тела. Пираты, тянувшие верёвку, ругались — обросшее раковинами дно корабля, раз вцепившись, не желало отпускать свою жертву. Наконец, верёвка пошла свободнее. Апни вылетел на поверхность, выплёвывая воду и нещадно кашляя. Белая рубашка была изодрана в клочья, по рукам обильно струилась кровь. Однако на палубу его не подняли, оставив плавать в воде.

— Боцман прав, корабль сильно оброс — заметил один из пиратов. — Посмотрите-ка на этого молодца! Эй, Апни, ты бы занялся там полезным делом, почистил бы днище, что ли? — с этими словами верёвка, привязанная к ногам парнишки, вновь увлекла его под воду.

— Боюсь, ему и трёх раз не выдержать, — проговорил один из тащивших верёвку. — Может быть, ему всё-таки нужно было согласиться сходить в пещеру?

Пират, предсказывавший исход наказания, к счастью, оказался неправ. Когда, наконец, парня выволокли на палубу, тот ещё подавал какие-то признаки жизни. Тело его представляло сплошную резаную рану, но судя по всему, особо серьёзных увечий он не получил. Один из пиратов взвалил его на плечо и отнёс в тень юта, уложил на палубу и прикрыл куском парусины. Судя по довольно слабому интересу команды к этому зрелищу, подобные события были здесь обычным развлечением.

Капитан вообще не проявлял никаких эмоций. Он изучающе смотрел на Шетавоса.

— Ну и что ты скажешь по этому поводу, маг? — спросил капитан. — Может, мне всё же стоило отправить его на остров? Такие ошибки слишком серьёзны, и прощать их — значит топтать собственное достоинство. Что ты хочешь мне возразить?

— Ты капитан, и значит, в твоих руках судьба каждого из твоей команды. Но разумно ли в гневе рубить свои пальцы, если они по незнанию прикоснулись к раскалённому железу? Ты дал ему серьёзный урок, но никто не знает последствий этого урока.

— А ты дерзок, как я погляжу, — произнёс Белый Аспид. — Неужели ты не боишься, что я прикажу своим людям сделать с тобой то же самое, а то и кое-что похуже, а? Например, то, что ты сделал со своим последним приятелем на острове? Некоторые мои люди очень любят мясо…

— Нет, господин, — твёрдо ответил Шетавос, уже нащупавший ключ к общению с этим человеком. — Ты поверил мне, когда я указал вам чистый и безопасный источник, ты взял меня на борт своего корабля. Ты веришь мне, а я, в свою очередь, не могу не доверять тебе. Я хочу покинуть этот проклятый остров, и если мне придётся за это работать на твоём корабле, то я готов к этому.

— А что ты умеешь? — поинтересовался Ксан. — С таким пузом трудно представить тебя в качестве умелого воина. А мне нужны именно воины, а не пивные бочки.

— Ну, положим, на порядочном корабле без пивных бочек тоже не обойтись — улыбнулся Шетавос. — А, кроме того, пивную бочку не будут за просто так отдавать на съедение демону. До того, как меня схватили, я состоял в трёх разбойничьих шайках. К тому же, как видишь, я немного знаком с волшебством. Одна злобная старуха, которую я попытался ограбить в её собственном дворце, оказалась чрезвычайно благосклонна ко мне по этой части. Заглянув в моё будущее, она нашла там нечто такое, что весьма её развеселило. Старуха была явно не в себе, но мощь и знания её были велики. Я побоялся спорить с ней, и в результате она раскрыла передо мной такие перспективы, о которых я даже не смел и помыслить. Она получала какое-то нездоровое удовольствие, обучая меня запретной магии болот и силе, заключённой в лиловом камне, что становится ураганным ветром. Она учила меня составлять яды и чувствовать опасности, скрытые в медленной воде, прозрачном воздухе и холодном камне. Дом её хранил в себе неисчислимые количества книг и свитков, скрывавших ужасные знания. К сожалению, а может быть и к счастью, я недолго был её учеником. Вызванный однажды Повелитель рыжих муравьёв отказался подчиняться ей. Госпожа не успела отгородиться заклятьем непроницаемого занавеса от его свиты, и теперь скелет её лежит в покое сердоликовой башни Тлемсена. Покончив с её телом, муравьи удалились, оставив меня владельцем колдовского дома. Но этот дом не желал подчиняться никому, кроме своей покойной хозяйки. Мягкий ворс ковров превращался в острые иглы, двери предупредительно захлопывались при моём приближении к ним, а их медные ручки-змеи так и норовили укусить. Ещё недавно пышные и благоуханные цветы, украшавшие дом, источали теперь дурманящие, ядовитые ароматы, а постель, на которую я прилёг, желая хоть немного отдохнуть от безумного вечера, попыталась задушить меня в своих объятиях. Хозяйка предупреждала меня, что дом сам охраняет себя во время её отсутствия, расценивая любого, находящегося внутри, как врага, и обращаясь с ним соответственно. Секрета охранного заклинания она, разумеется, предусмотрительно мне не открыла.

Я бежал из дома, не желавшего принимать меня за хозяина. Уступить он мог только равному по силе. Я же был слабее, но не стыжусь этого. И, несмотря на все мерзости, что заставляла меня творить эта старуха, я всё же благодарен ей за то, чему она успела обучить меня. Да и что, собственно, строго говоря, является мерзостью, а что — благом в этом мире?

Однако надо было на что-то жить, а работа практикующего колдуна всегда связана с большим риском и малым заработком. Я пошёл по новому пути, сколотив собственную банду. Нас было немного, преимущественно тоже люди, каждый из которых владел кой-каким талантом. Жертвы подбирались долго и тщательно. Не буду хвастаться, как мы выкрали любимого белого жеребца из конюшен графа Скарнийского, охраняемых четырьмя воинскими кордонами, или о дерзком нападении на отряд, перевозивший Пнеорскую казну в новую столицу. Ущелье Ворона так извилисто и высоко, так густо заросло кипарисами и тёрном… — Шетавос мечтательно закатил глаза, вспоминая. — Две трети отряда стражников полегли там, а оставшиеся предпочли перейти на нашу сторону.

Добычи этой нам хватило на полгода роскошной жизни, а потом… Кто же знал, что новый губернатор привёз с собой из страны Тиамат людей-скорпионов, невосприимчивых даже к пыльце чёрного лотоса лемурийских болот. Мне удалось скрыться, но лишь затем, чтобы глупо попасться обыкновенным стражникам. И вот к чему это привело, — он развёл руками, словно извиняясь, что находится здесь.

— Если хочешь, — продолжал Шетавос, — я могу занять должность корабельного мага, пока Апни будет приходить в себя. По крайней мере, я умею предсказывать погоду и чувствовать невидимые подводные камни. Ну и, разумеется, исцелять раненых и больных.

— А воевать ты умеешь? — спросил его Ксан. — Сводить с ума воинов на чужих кораблях, насылать на них огонь или бурю? Или ещё лучше — заставлять их самих покорно приносить мне в дар всё, что у них есть ценного — хоть так и не бывает.

— Отчего же, бывает, — ответил колдун. — Однако для этого могут потребоваться такие силы и средства, по сравнению с которыми добыча не покажется тебе столь уж привлекательной. Путь меча и огня всегда был самым прибыльным и простым в этом мире. Я не способен наслать на купца небесный огонь, но могу призвать мелкую морскую живность, что за несколько минут сожрут всю их команду, не тронув груз. Только вот объяснить им, что при этом не нужно трогать наш корабль, будет гораздо труднее.

— И ты такой же, — огорчённо вздохнул капитан. — Ну почему мне никак не удаётся найти действительно сильного мага?

— На самом деле, уже удалось, — ответил Шетавос. — Осмелюсь дать совет — береги мальчишку. Он владеет огромной силой. Сидя на острове, я не мог пробиться сквозь его ментальный барьер над вашим кораблём. Да даже сейчас, когда он без сознания лежит там, на корме, он продолжает удерживать этот барьер. Мальчишку нужно только как следует обучить владению собственной силой. Счастлив капитан, обладающий подобным богатством.

— Что ж, спасибо на добром слове, — ухмыльнулся Ксан. — Можешь отныне считать себя членом команды «Аспида», если конечно хоть часть твоей истории правдива. Условия обычные — добыча поровну, но ты в числе тех, кто получает дополнительную долю — вместе со мной, боцманом, плотником и главным старшиной. Если первым заметишь вражеский корабль — тебе лучшее оружие с него. Если первым взберёшься на борт вражеского судна — получишь лучшее платье, которое там окажется, правда… — Белый Аспид с усмешкой оглядел фигуру толстяка, — тебе это, похоже, не грозит. Если в бою бросишь оружие — немедленная смерть. За потерю в бою части тела — соответственное вознаграждение. Пища одинаковая для всех, в походе все пьют столько, сколько захотят. Дуэли разрешаются только в присутствии всей команды. На корабле есть три каюты, одна из них теперь ваша пополам с этим повелителем демонов. Всё ясно?

— Ясно, — ответил Шетавос. — Кстати, капитан, где-то через час задует небольшой, но довольно устойчивый ветер в сторону материка. Какие будут указания?

Это сообщение заинтересовало капитана. Резко встав, он быстро окинул взглядом творящееся на палубе его корабля.

Погрузка бочонков с водой завершилась, и пираты в вольных позах отдыхали в тени паруса. Кто-то играл в кости, кто-то потягивал прохладное вино. Небольшая передышка на море в спокойной обстановке никогда не вредит.

Воздух всё ещё был недвижим, но Аспид, старый моряк, уже и сам ощущал некое грядущее изменение. Чувство его не было столь глубоким и точным, как у его нового члена команды, но Ксан не первый год был в море и потому решил позволить своим людям отдохнуть ещё немного.

Несомненно, ветер будет, а с ним и новая удача у этих заросших пальмами берегов. Ахерон, древняя империя магов, уверенная в своей силе и безопасности, лежала перед ним, застывшая и разморённая жарким тропическим солнцем.

Самое время пощекотать кишки этим сытым, ленивым уродам.

Глава 2. Архипелаг

Берег Южного Ахерона оказался в точности таким, как его описывал высокий темнокожий наёмник, перешедший на «Белый Аспид» во время одного из абордажей. Неисчислимые вулканические острова причудливых форм, собирающиеся в живописные архипелаги неподалёку от материка. Извилистые проливы меж высоких острых скал, густо поросших тропической зеленью, где так легко укрываться от военных судов. Здешние воды издавна давали приют контрабандистам, пиратам и прочему сброду.

На островах не было городов. Местные жители скрывали свои поместья в неприступных лабиринтах острых скал, густых лесов и бездонных пропастей, добираясь туда известными только им тайными тропами и руслами горных рек. Только птица или крылатый демон могли беспрепятственно достичь этих неприступных вершин, сияющих алым блеском в лучах солнца, встающего из нежных объятий утреннего океана. А вечерний закат превращал прекрасные скалы в туши чудовищ, вышедших из холодных и мрачных глубин на расправу с людьми, осмелившимися потревожить их покой. Потрясающий вид поднявшегося из моря окаменевшего базальтового костра не оставил равнодушными даже высоких голубоглазых гиперборейцев, рождённых среди высоких извилистых шхер Ледяного моря.

Обитатели прибрежных факторий, стоявших на гладких белых пляжах кораллового песка в шелестящей тени пальмовых листьев не удивились визиту северянина. За умеренную плату они предложили валузийцам показать несколько укромных бухт, где они без помех могли провести очистку днища от ракушек и текущий ремонт корабля.

Однако капитан вежливо отклонил эти предложения. Наверняка здесь хотели не только заработать на предоставлении чужакам свободного места под солнцем, но и помочь отделаться от других стихийно возникающих досадных мелочей вроде внезапной мели, неожиданной высоты прилива, случайных камнепадов и мест обитания опасного зверья. За отдельную плату в каждом случае, разумеется.

Обычный обмен любезностями представителей уважаемых и опасных профессий начался в местном кабаке, где крепкое пальмовое вино давало возможность людям, давненько не видевшим толковой поживы и гостеприимного берега как следует расслабиться и повеселиться. Развязывались кошельки и языки, раскраснелись лица, застучали игральные кости. Азартные вопли, грубая брань и фантастические рассказы моряков, вернувшихся из дальних странствий, лились как из рога изобилия.

Несколько команд контрабандистов и корсаров продолжали веселиться в большом помещении, укрытом пальмовыми листьями, и лишь несколько человек, отделившись от общего веселья, тихо удалились в задние комнаты помещения, служившего одновременно кабаком и перевалочным пунктом награбленного добра, свозимого на вольные острова со всего побережья.

В небольшой, но довольно уютной комнате, стены которой были сделаны не из тростника, как в таверне, а из плотно пригнанных широких толстых досок, валузийский капитан, темнокожий гигант-матрос и бледный кудрявый юноша негромко беседовали с хозяином фактории:

— Так ты говоришь о копях Дродхи? — произнёс седой человек в белом доспехе. — Звучит заманчиво. Близко от берега, глухая прибрежная скала, исключающая помощь с востока. Далековато, почти на южной границе. Зато почти без охраны — полсотни ленивых солдат, забывших как держать в руках копьё не в счёт. Алона, что ты скажешь на это?

Чернокожий гигант распрямил плечи и посмотрел на собеседников. Немного помолчав, он произнёс:

— Похоже на правду. Это небольшой посёлок, где издавна добывали благородные опалы. Но копи истощаются. Посёлок, видно, тоже не процветает. Две — три богатые усадьбы, а остальное — хижины копателей, не вылезающих из своих нор, форт да пристань. Достаточно безопасное место.

— Это действительно так, но вероятно, уважаемый торговец просто забыл сказать о стае летучих волков, поселившихся в высоких утёсах над Дродхой, — вмешался вдруг в разговор Апни. — Уже несколько лет эти чудовища не подпускают к берегу ни одно чужое судно, атакуя всех, кто находится на палубе. Лишь к прибытию имперского корабля местные жители как-то усмиряют этих тварей. В остальном же рассказ безукоризненно правдив и точен.

Юноша преданно посмотрел на своего капитана.

Тот, как ни в чём ни бывало, разглядывал бледнеющего торговца, который вдруг дёрнулся и замер, словно почувствовав холодное прикосновение змеи.

— Что ж, это вполне естественно, предложить новому в этих местах экипажу попытать счастья там, где сломали свои зубы множество местных, — проговорил Белый Аспид. — Не стану отрицать, ты принял мою команду, принял достаточно хорошо, так что я, наверное, не стану пока выпускать тебе кишки, — Ксан убрал меч, щекотавший живот торговца. — Это можно сделать и другим способом. Почувствовав, что острый металл больше не касается его живота, торговец вздохнул и расслабленно расплылся в кресле точно проколотый пузырь, время от времени бросая опасливые взгляды под стол.

Седой пират не собирался прятать свой клинок.

И торговец предпочёл избрать для себя наиболее правильную линию поведения, стараясь отвечать как можно правдивее. Кто же знал, что северянин притащит с собой мальчишку, знающего тайны чужих мыслей?

— Ну а кроме этих копей, как вообще выглядит местная ситуация с торговлей и войной? Стигия и Ахерон по сути одна держава, разделённая водами великого Стикса, а вот что делается на юге? Я слыхал, там идёт непрекращающаяся война четырёх царств. Что тебе известно на этот счёт?

Купец замялся.

— Известно не так уж много. Дарфарские страны не очень жаловали своих северных соседей. Разве что Коларион — пограничная со Стигией небольшая страна, населённая двумя расами — чёрной, владеющей основной частью Колариона, и немногочисленным народом с белой кожей, не имеющим никакого отношения к другим белым расам. Этот таинственный народ жил в пустынной местности за стеной гор, ограничивающей коларионские джунгли на востоке. Люди этого народа иногда встречались с правителями Колариона, но встречи эти были редки. Белый народ не желал делиться своими тайнами, выменивая нужные им товары на побеги священного лотоса и странные, светящиеся в ночи камни, обладающие ужасной силой, совершенно незаметно разрушающей человеческий организм, словно сжигая его изнутри.

По самому Дарфару ходили слухи о затерянных в глухих джунглях покинутых городах из белого камня, о полуразрушенных причудливых башнях, высоко вздымающих свои сломанные клыки над зелёным морем тропического леса, о громадных крылатых существах, рассевшихся чудовищными украшениями на развалинах куполов и минаретов, о том, как в ночи полной луны воздух дрожит над постройками, а в уши случайного путника, неосмотрительно забредшего в эти места въедается неслышимая мелодия, заставляющая тело безвольно принимать странные вычурные позы, замирать в жутком столбняке, или, наоборот, извиваться в безумном танце, подобном обезьяньим или кошачьим прыжкам.

Рассказывают, что создавшая эти города белая раса чем-то прогневала владыку чудовищ, чей ужасный вид мало кто из живущих мог выдержать без вреда для себя. Те, кто смог уцелеть после такой встречи, рассказывали шёпотом, что Владыка больше всего похож на громадного кабана с острыми ушами, похожими на рога. Один вид его может уничтожить неосторожного свидетеля пришествия Кабана. Перед таким приходом всё в джунглях настороженно замирает, а затем воздух оглашается чудовищным по своей силе хрюканьем, визгом и чавканьем. Ибо Кабан никогда не приходит в мир один. Вместе с ним являются и миллионы его подданных, рвущихся в мир, мощь которых заставляет содрогаться землю, обрушивая с гор громадные массы камней. К счастью для людей, Кабан приходит в этот мир крайне редко и далеко от человеческих поселений. И лишь немногие смельчаки или безумцы осмеливаются потревожить покой мёртвых городов белого народа, где по улицам ползают змеи с изумрудными зубами, а из пустых и тёмных провалов окон хищно пылают злобным огнём узкие глаза неведомых демонов, нашедших приют в заброшенных дворцах.

Помня обо всех этих ужасах, чёрные жители предпочитают сражаться за более понятные и привычные цели. Власть над соседями, пусть даже и воинственными, предпочтительнее власти над неведомыми хищниками, что в любой момент могут выйти из-под магического контроля. Колдунов в этих местах почти нет, исключая разве могучий клан жрецов Ронги — свиноголового паука, которому подчиняется большинство тамошних племён. Войны и перевороты происходят по тем же причинам, что и везде — присоединить соседнее княжество, заколоть царя-вольнодумца, слишком много позволяющего своим подданным, захватить парочку островов в часто посещаемом проливе. Обычный набор интересов.

Земля у чёрных богатая — много золота, орихалка, чёрного дерева и светлых алмазов, а в прибрежных селениях рыбаков и ловцов жемчуга немало сильных молодых парней и красивых девчонок для невольничьих рынков. Опасности те же, что и везде — военные корабли всех окрестных стран, неизвестные рифы и узкие проливы. Морские чудовища редки, а количество местных ловцов удачи не так уж велико, но вполне достаточно для моего процветания, — торговец самодовольно повёл рукой в сторону двери, за которой раздавались песни и громкие выкрики гуляющих пиратов.

— А есть ли здесь какая-то организация, вроде Красного Братства северных морей? Не нравятся мне такие вот братцы, кичащиеся своей принадлежностью к древним и знатным кланам, давно растерявшим всю свою честь, — задал вопрос Ксан. — Не хотелось бы ссориться с подобными типами.

— Нет, ничего похожего здесь не встречается. Есть, правда, Бешеный Пёс Квигрон. Он собрал флотилию в дюжину бортов, но с ним вы вряд ли пересечетесь. Бешеный Пёс сейчас на юге, пытается овладеть столицей Кешей, оставшейся беззащитной после недавнего штурма дарфарскими войсками. Недавно там была большая, кровавая и бессмысленная битва. Судя по донесениям лазутчиков дарфарское войско не смогло взять её с налёту и отошло с немалыми потерями. В крепости тоже осталось немного защитников. Квигрон почуял добычу и отправился туда, пока чёрные ещё не восстановили силы. Пусть Великий Змей будет милостив к нашим парням, и отряд вернётся сюда с хорошей поживой.

После небольшого, но крайне убедительного урока о пользе правды, преподнесённого валузийцем, торговец стал необычайно словоохотлив. Начав с непроверенных легенд и перейдя к более конкретным вещам, он так и сыпал диковинными названиями неизвестных городов и островов, рекомендациями относительно грабежа тихоходных торговых судов и проклятиями военному флоту Ахерона, где, по словам торговца, на каждом корабле держали сильных магов, способных учуять пиратское судно ещё до того, как его мачты покажутся из-за горизонта, и наслать на его команду самые мрачные и злобные потусторонние силы, от которых не было защиты.

Однако, на самой середине разговора, болтливый торговец внезапно резко умолк на полуслове, замерев с полуоткрытым ртом, точно большая рыба, удивлённая тем, что её поймали и вытащили на берег.

— По-моему всё ясно, — проговорил Белый Аспид, вставая из-за стола. — Спасибо за свежие новости и интересные рассказы, — язвительно обратился он к молчавшему торговцу. — Алона, посмотри, мы тут ничего не забыли?

— Ничего, хозяин, — отозвался чёрный гигант, прихватывая с собой вёдерный бочонок пива, что стоял рядом с торговцем.

— Алона, не жадничай, — укоризненно произнёс капитан.

Почти тотчас же по столу, за которым они только что сидели, покатилась увесистая золотая монета, отчеканенная в далёкой Валузии.

— Оставим этого говоруна как есть, пусть сам очухается, или… — проговорил Апни.

Жёлтые глаза капитана на мгновение встретились с взглядом юноши. Этого было достаточно.

Толстый торговец по-прежнему недоумённо смотрел на удаляющуюся троицу. Тело вновь подчинялось ему, неожиданный столбняк прошёл так же внезапно, как и наступил, лишь язык ещё сопротивлялся попыткам произнести хоть что-то осмысленное. Вцепившись в оставленную на столе монету, купец моментально оценил её стоимость, вслед за чем она быстро исчезла в одной из бесчисленных складок его одеяния. Тупо уставившись на дверь, закрывшуюся за его собеседниками, купец медленно соображал, не сболтнул ли он чего лишнего.

Пожалуй, всё-таки нет. А что до их отказа от услуг лоцмана — на здоровье! Гордость мало кого доводила до добра, и если они напорются на риф в полумиле от острова — им же хуже.

Если только…

Если среди них не было мага, действительно хорошего и умного, с чувством на опасность и добычу, подобного тем, что сидят в своих мрачных каютах на ахеронских драконах. И тогда этому странному северянину действительно может улыбнуться удача…

Глава 3. Работа

— Капитан, на берегу что-то происходит, — раздался голос Апни. Юноша чуть ли не пританцовывал на месте от охватившего его избытка непонятных чувств.

— Ну и что? — недовольно произнёс седой капитан, отворив резную дверь своей каюты. — Я понимаю, что ты способен почувствовать, как за сто миль отсюда совокупляется пара кроликов, но это ещё не повод для атаки! Ты можешь сказать точнее, что там такое? И не вопи так, не то здесь скоро будет половина имперского флота. Ну? Я жду!

— Странная, странная аура… — забормотал юноша. — Я чувствую запах золота… много золота, в изделиях… аура страха и радости, фанатичной, безумной радости… Всё это так перемешано… — закончил он жалобно.

Капитан нахмурился.

Апни ещё какое-то время прислушивался к своим ощущениям, а затем продолжил, уже более уверенным тоном:

— На берегу около ста человек. Воинов, кажется. Нет, никаких кораблей поблизости тоже не слышно. Но эти люди… часть их смертельно напугана… и у них много золота. Я не могу проникнуть в их мысли, такое впечатление, что у них вовсе нет разума. И ещё, они одержимы жаждой смерти…

— Чьей смерти? — взорвался капитан. — Может быть твоей? Так это недолго устроить. Живо говори, сколько там золота!

— Уважаемый капитан позволит выслушать своего слугу? — обратился к нему вышедший из каюты Шетавос, привлечённый шумом на палубе. — Мальчик верно описал то, что происходит сейчас на берегу. Видимо, он просто никогда не сталкивался с подобными вещами, поэтому у него просто нет нужных слов и образов для описания происходящего. Это похоже на ритуал жертвоприношения, вот только непонятно кому. Я не ощущаю поблизости никого из существ невидимого мира, кого могло бы заинтересовать подобное жертвоприношение.

Но запах золота действительно силён, по крайней мере, для того, чтобы мы попробовали им завладеть. Вряд ли мы обидим этим каких-нибудь местных богов, слегка поживившись за их счёт.

— Ты прав, колдун, — прорычал Ксан. — Боги не нуждаются в золоте, им нужны человеческая плоть и души. А с нас довольно и земных благ! Эй, на руле! Правь к берегу, да смотри, осторожней с мелями!

— Не волнуйтесь, капитан, — проговорил толстый колдун. — Море здесь чистое и глубокое, почти до самого берега. Можем спокойно идти.

Через полчаса стена прибрежных пальм, казавшаяся прежде узкой зелёной полоской на горизонте, приблизилась настолько, что команда пиратского судна уже различала яркое оперение птиц, сидевших в кронах деревьев.

Корабль мягко ткнулся носом в прибрежный песок. Самые нетерпеливые разбойники уже прыгали в воду, оглядываясь в поисках добычи, однако предводитель не спешил последовать их примеру. Он внимательно слушал Шетавоса и Апни.

— В полумиле от берега, не дальше, находится небольшое озеро. Там всё и происходит, — говорил толстый колдун. Действительно, народу около сотни, из них десятка полтора — женщины. Если двигаться осторожно, можно подкрасться к ним и посмотреть, чем они там занимаются.

— Это всё хорошо, но нет ли кого из этих дикарей здесь, в лесу? Я не люблю подобных сюрпризов, когда ты не знаешь, из-за какого дерева вылетит стрела или копьё.

— На этот счёт будьте спокойны, капитан. В лесу никого нет. Похоже, что все местные собрались там, на озере.

— Надеюсь, всё обстоит именно так, — проговорил Белый Аспид. — Харг, оставляю на тебя корабль и дюжину людей. Смотрите в оба, готовьтесь к быстрому отплытию. Надеюсь, добыча будет солидной. Пошли, черти! Перережем всех, кто нам встретится!

С этими словами капитан спрыгнул в воду. Вскоре на галере остались лишь резервная команда и боцман. Остальные пятьдесят искателей удачи выстроились полукругом, ожидая приказа капитана.

Ксан внимательно осмотрел отряд. Палец его повелительно упёрся в юного мага:

— Возвращайся на корабль, парень. Я не хочу остаться без обоих колдунов. Толстяка вполне достаточно. Лезь обратно и продолжай прикрывать нас. Заодно, в случае опасности, дашь знать Шетавосу.

Юноша безропотно вскарабкался обратно на борт. На лице его было написано сожаление. Но с капитаном не спорят, особенно с таким, как Ксан.

Капитан остался доволен осмотром отряда. Повернувшись к Шетавосу, он произнёс:

— Ну что ж, колдун, веди. Где это озеро?

— Вон там, капитан, — проговорил Шетавос, указывая куда-то в глубину леса. Прибрежный лес не очень густой, но нас прикроет.

Солнце приближалось к зениту, когда отряд вступил под зелёные своды девственного леса. Тишина его прерывалась лишь трелями птиц и громким стрёкотом насекомых. Морской солёный воздух сменился смесью ароматов мимоз и гигантского дурмана, заросли которого пришлось обойти стороной. Благоухание жасмина, длинных плетей орхидей и ньенгра сливалось над землёй в широкую реку ароматов.

Стаи москитов приветствовали людей радостным звоном, прозрачными облачками вставая из высокой травы и окрестных кустов. Однако этим всё и ограничилось. Шетавос, как и все остальные, не любил назойливый гнус, стремящийся выпить всю кровь из человеческого тела. Но, в отличие от остальных, толстяк знал некоторые меры воздействия на этих крылатых дьяволов. Пираты, уже приготовившиеся к неизбежной атаке насекомых, благополучно продолжали свой путь. Невидимая сила удерживала полчища маленьких вампиров на достаточном расстоянии от людей. Белый Аспид, шедший впереди отряда рядом с Шетавосом, одобрительно кивнул колдуну, благодаря за эту небольшую услугу.

Отряд двигался цепью по четыре человека в ряд. Лес не был очень уж густым, но стоило свернуть хоть чуть-чуть с пути, который отыскивал колдун, как человек почти тотчас же оказывался в непроходимых зарослях. Казалось, лес сам расступается, повинуясь колдуну, и людям оставалось только воспользоваться открывшимся перед ними зелёным коридором.

Под густым слоем травы хлюпала вода, указывая на близость озера. Люди шли тихо, стараясь ничем не выдавать своего присутствия, однако вокруг всё было спокойно и мирно. Громадный вечнозелёный лес, покрывающий весь континент, от Стигийской пустыни до далёких южных скал Атлаи, спокойно принял в себя полсотни пришедших с моря людей, даже не заметив этого.

Джунглям не было дела до их мелких желаний и тревог.

Джунглям, но не людям.

Толстый колдун внезапно замер перед огромным стволом поваленного дерева, наполовину погрузившегося в сочащуюся влагой почву.

Он предостерегающе поднял руку. Отряд остановился, и Шетавос указал капитану, стоявшему рядом с ним, влево и вверх:

— Вон там, почти под кронами, видите, там просвет. Мы почти у цели. Дикари на берегу озера, в лесу нет никого, но будьте начеку. Лучше добраться туда побыстрее, я чувствую, что они собрались выбрасывать золото в воду.

— Демонов, магов и прочей нечисти там нет? — поинтересовался худощавый Блаал, тот самый, что когда-то обозвал Шетавоса грушей. С тех пор он проникся некоторым уважением к его способностям и относился к колдуну почти приятельски.

— Нет, ничего такого, — ответил Шетавос. — На корабле тоже всё спокойно, пора переходить к делу. Капитан, я привёл вас на место, остальное — за вами.

— Вперёд, и как можно тише, — скомандовал Ксан. — Подобраться так, чтобы мы могли видеть всё, что там происходит, и затаиться. Атака — только по команде. Шетавос, в драку не лезь, ты мне нужен живой. Прикрывай нас. Всё, пошли!

До окраины леса оказалось не так уж далеко. Впереди слышались человеческие вопли и ужасающие трубные завывания раковин. Перебегая от дерева к дереву, пираты приблизились к краю леса настолько, что могли рассмотреть озеро и то, что происходило рядом с ним.

Озеро располагалось в небольшой котловине, за которой начиналось широкое горное ущелье, уходящее на север. Склоны гор поросли густым лесом, лишь противоположный песчаный берег водоёма был свободен от зелени.

Но не это волновало сейчас разбойников.

Толпа чернокожих сгрудилась на круглом каменном островке, почти в середине озера. Островок был не больше сотни футов в самом широком месте и соединялся с берегом извилистой каменной перемычкой, едва выступавшей над водой.

На берегу находилось с полсотни людей. Острый взгляд разбойников тут же определил четыре десятка вооружённых копьями воинов, окруживших десять связанных женщин. На круглом островке виднелось ещё немного вооружённых людей, но что именно там происходило, понять было сложно.

Все эти люди, как женщины, так и те, кто их сюда привёл, носили на себе такое количество золотых цепей, браслетов, диадем и прочих украшений, что это не могло не привлечь к себе внимания любого, кто увидел бы это зрелище.

Особенно тех, кто ради этого золота ломился сюда сквозь негостеприимные джунгли.

Собравшиеся у озера люди похоже совсем не интересовались происходящим в лесу. Впрочем, пираты постарались как следует укрыться от случайного взгляда. Прячась за стволами деревьев, они внимательно изучали противника.

Ни у кого из дикарей не было видно ни клинков, ни луков, никакого другого оружия, кроме коротких копий. Кстати, наконечники этих копий тоже имели знакомый жёлтый цвет. Похоже, золото здесь не считали благородным металлом.

Это вселяло в сердца разбойников приятные надежды. Мысль о том, что кто-то из них может быть проткнут золотым копьём, даже не приходила им в голову. Все уже строили алчные планы относительно этих копий и прочих украшений.

Капитана, по-видимому, тоже удовлетворил осмотр места предстоящего боя и противников. Придя к такому решению, он вытащил из ножен длинный пламенный клинок в шестнадцать изгибов, и с оглушающим боевым кличем «Гравви и Хель!» устремился вперёд.

Команда не замедлила последовать его примеру.

Не ожидавшие атаки, потрясённые воины-жрецы поначалу даже не успели сообразить, что же, собственно, произошло, когда из леса на них ринулась орда вопящих людей, сжимающих в руках острые мечи и кинжалы.

Половина дикарей, стороживших женщин полегла практически мгновенно, даже не успев поднять оружия. Белый Аспид врубился в толпу чёрных как бешеный вихрь, рассекая своим клинком тела дикарей. Длинные, извивающиеся, точно змеи, остро отточенные лезвия рассекали человеческую плоть, словно воду. Валузийский капитан находился в постоянном движении, работая пламенным клинком одновременно на восемь сторон света, не позволяя прикоснуться к своему белому доспеху ни копью, ни камню, ни руке врага, отражая удары, рубя и коля вражеские тела.

Белый Аспид не заметил, как оказался окружён врагами со всех сторон. Однако его подчинённые увидели, в каком положении оказался их капитан. Короткие копья дикарей не могли долго противостоять абордажным саблям и боевым арбалетам.

Тихое озеро огласилось звоном металла и воплями боли, которые иногда перекрывал пронзительный женский визг. Морские разбойники медленно, но неуклонно теснили дикарей, прижимая их к каменной перемычке, соединявшей берег с островом, где находилось ещё некоторое количество вооружённых людей. Пираты, не сговариваясь, пришли к решению перебить всех, держащих в руках оружие.

Несмотря на яростную атаку, дикари сумели выстроиться в какое-то подобие оборонительного строя, отражая пиратские клинки и постепенно отступая на перемычку, стараясь, несмотря на всё, держать своих женщин как можно дальше от врага.

А пираты продолжали наступать.

Пятеро из них были ранены золотыми копьями, причём двое — довольно серьёзно. Они остались на берегу с Шетавосом, пытающимся помочь им хоть чем-нибудь до возвращения на корабль. Остальные же продолжали увлечённо теснить противника, загоняя дикарей на середину озера. Вскоре каменный перешеек сузился до десяти футов, что позволяло вести бой лишь двум-трём парам одновременно, без риска свалиться в глубокую воду. Остальным приходилось находиться за спинами сражающихся, ожидая момента, когда кто-то из первого ряда выйдет из строя. Острые сабли рубили короткие древки копий, и пиратам всё чаще приходилось переступать через очередное чёрное тело, истекающее кровью.

Прежде чем достичь островка, пираты потеряли двоих. Но вот узкая каменная полоска вновь расширилась, и разбойники, до сего момента вынужденные находиться за спинами товарищей, теперь с яростными воплями обрушились с трёх сторон на оставшихся в живых дикарей.

Тех оставалось не больше десятка, но сражались они как настоящие дьяволы. У этих воинов-жрецов оказались не очень большие, но достаточно острые мечи, и, заняв круговую оборону, они продолжали медленно сдерживать бешеный натиск пиратов. Но этому сопротивлению не суждено было продолжаться долго. Тонко пропел арбалет, и дикарь рухнул на камень, обильно орошая его кровью, под ударами сабель свалились ещё двое…

Отступать было некуда, чёрные понимали это, но всё-таки продолжали безнадёжное сражение. Что могли сделать они против одержимого жаждой наживы врага, превосходящего их как минимум втрое?

Подсчитав соотношение сил, пятеро пиратов пришли к выводу, что своим присутствием они только помешают своим товарищам, и потому занялись не менее полезным делом — отловом женщин, которых должны были принести здесь в жертву неведомым богам.

Пока их товарищи добивали оставшихся в живых, эти пятеро принялись медленно теснить женщин к берегу озера. Связанные до колен, те могли лишь медленно семенить, тщетно пытаясь убежать от белых демонов, вышедших из леса. Вскоре восемь беспомощных пленниц были согнаны в небольшую стайку.

Ещё одна девушка находилась в центре островка и, похоже, не собиралась никуда бежать.

К этому моменту из дикарей в живых осталось всего двое. Пара выстрелов из арбалета — и сражаться стало не с кем. Разгорячённые боем, ещё не до конца осознавшие, что врага больше нет, пираты потянулись на противоположный конец острова, туда, где пятеро товарищей стерегли женщин. Несколько человек направились к одиноко стоящей жертве — пленнице, находившейся в центре острова. Однако, приблизившись к ней на расстояние нескольких шагов, разбойники в изумлении замерли.

— Что за дьявол! — воскликнул один из них, глядя себе под ноги. — В жизни не видел ничего подобного!

Жёлтый, кое-где потрескавшийся камень островка становился здесь прозрачнее хрусталя. Солнце, находившееся ещё довольно высоко в небе, пронизывало своими лучами прозрачную твердь, в глубине которой виднелись какие-то тёмные пятна.

Присмотревшись к этим пятнам, разбойники вздрогнули от ужаса.

Словно мухи в капле янтаря, в глубине прозрачного камня висели человеческие тела.

Отведя взор от ужасного зрелища в прозрачном камне, они внимательнее присмотрелись к девушке посреди каменного озера.

Девушка не могла убежать от них. До колен она была погружена в прозрачный камень. На пиратов она совершенно не обращала внимания, отрешённо глядя в пространство, словно не замечая вооружённых людей. Похоже было, что она чем-то одурманена.

Самый нетерпеливый разбойник, решительно направившийся к ней, смог сделать всего несколько шагов по прозрачной тверди.

До девушки оставалось с полдюжины футов, когда разбойник почуял неладное.

Несмотря на все усилия, он не мог оторвать ног от прозрачной субстанции, по которой шёл. Коварный хрусталь не желал отпускать его сапоги. Медленно и неуклонно хищное стекло засасывало его вниз.

Однако пираты быстро пришли в себя.

Только двое из них неосторожно вышли на это опасное место. Первый валузиец, необдуманно пытавшийся добраться до приносимой в жертву девушки удивлённо-испуганно завопил о помощи.

Последовавший за ним другой разбойник, тот, что заметил раскрывшуюся под ногами прозрачную бездну, находился всего лишь в полушаге от спасительного твёрдого камня острова. Извернувшись всем телом, он протянул руки своим товарищам, стоявшим на твёрдом камне. Четверо пиратов мощным рывком выдернули его из сапог, медленно тонувших в хрустальном болоте. Со вторым пиратом оказалось сложнее. До него было не меньше десяти футов — ни перепрыгнуть, ни подать руки.

Однако выход нашёлся.

Каменный лоб островка усеивали тела погибших дикарей.

Если хищному острову требовались человеческие тела, он получил их достаточно. Прозрачный камень поглощал свои жертвы довольно медленно. К счастью для неосторожного разбойника, его сапоги были достаточно высоки. К тому моменту, когда его товарищи навели к нему настил из мёртвых чёрных тел, он погрузился в хрустальное болото всего лишь по щиколотку. С помощью пришедших на выручку товарищей, он осторожно вылез из своей обуви. Выбравшись обратно на честный твёрдый камень островка, он устало сел наземь, словно подломившись. Слишком страшным и неожиданным оказалось выпавшее ему испытание.

Остальные же, убедившись в том, что опасность миновала, занялись тем, ради чего они сюда пришли. На покойниках висело слишком много золотых украшений, совершенно им не нужных.

Наконечники копий также не были забыты, и вскоре всё золото уже покоилось в заплечных мешках разбойников, ожидая раздела. Связанные девушки перешли под конвой шести пиратов с длинными острыми саблями, жестами и криками направившими их обратно на берег. Впрочем, девушки не возражали против подобного обращения, избегнув ужасной медленной смерти в прозрачном камне.

Белый Аспид завершал обход островка в поисках остатков золота. Все покойники уже были обобраны, когда взгляд его упал на тот десяток мёртвых тел, что служили мостиком к спасению неосторожного пирата. На некоторых из них ещё виднелись золотые цепи и украшения в проколотых носах и ушах.

— Эй, куда это вы? — раздался его зычный голос. — Вы что же, собрались оставить это всё здесь? Тут же ещё не меньше десяти фунтов золота!

— Но, капитан, — осторожно возразил один из пиратов, — вы же сами видели, на что способен этот проклятый остров. Я не хочу быть одним из тех, кто сейчас там — он указал вниз, в прозрачную глубину.

— Ты не хочешь! — рявкнул капитан. — А золото ты любишь?

— Люблю, — ответил тот, — но лучше я отберу его в честном бою, а не потащу из зубов дьявола. Простите, капитан, но я туда не полезу.

— Не полезешь, и не надо, — ответил Белый Аспид. — Тогда стой и смотри!

Лёгкой, осторожной походкой Ксан прошёл по трупам, лежащим на поверхности хрустального болота.

Алчный хрусталь вместе с телами поглощал и висевшее на них золото, поэтому капитану могли достаться лишь те части цепей, что ещё не соприкоснулись с прозрачным камнем. Но и этого было достаточно. Взмах клинка, звон перерубаемого металла и очередная добыча исчезает в его мешке. Вот, наконец, и последний покойник освобождён от драгоценного груза.

Однако Белый Аспид ещё не полностью удовлетворил свою алчность. Выбравшись на камень, он пристально рассматривал девушку, что погрузилась в хрусталь уже до середины бёдер. Пираты, в свою очередь, изумлённо смотрели на своего бесстрашного вожака, который сбросил с плеча мешок с обрывками цепей и украшений и, взвалив на плечо очередной труп, направился обратно по настилу из мертвецов, с явным намерением добраться до девушки, на которой тоже висело немало украшений из столь милого его сердцу металла.

Для завершения моста не хватало совсем немного, и капитану пришлось вернуться на каменный лоб за ещё одним мертвецом.

Одурманенная девушка не сопротивлялась его рукам, позволив снять с себя все цепи, заколки из волос и тяжёлые серьги, которые Ксан, не церемонясь, просто вырвал из ушей. Девушка не отреагировала и на это. Похоже, она вообще не чувствовала боли.

К этому времени часть тел уже почти погрузилась под прозрачную поверхность.

Но капитан успел.

В несколько прыжков Белый Аспид добрался до берега хрустального болота, бросив свою добычу под ноги более осторожных пиратов, восхищённо следивших за капитаном.

— Вот теперь — всё! — довольно произнёс он.

Хищная улыбка озарила его лицо при виде разбойников, околдованных смелым поступком их предводителя.

Только так и следовало поддерживать в подданных веру в силу своего вождя. Совершенно очевидно, что после этого поступка авторитет его возрос ещё больше. Брошенное наземь золото моментально исчезло в мешках и капитан, обернувшись, удовлетворённо посмотрел назад, на страшную прозрачную ловушку.

С удивлением он увидел, что три трупа до сих пор спокойно лежали на прозрачном камне, в то время, как над остальными уже сомкнулась поверхность болота. Всмотревшись внимательнее, он понял, что эти тела были ограблены до того, как пираты использовали их в качестве настила. Похоже, что каменное болото отказывалось от тел, лишённых драгоценного металла.

— Однако же, какое всё-таки зло, это золото, — задумчиво произнёс он.

— Эй, вы, волчье отродье, — обратился он к своим товарищам, — хотите узнать верный путь к бессмертию? Преисподняя отказывается от тех, у кого за душой ни крупицы презренного жёлтого металла — взгляните на тех черномазых! Им нечем заплатить за вечную сохранность своих тел и потому они обречены позорно разлагаться, пачкая этот прекрасный светлый камень. Откажитесь от вашего проклятого золота — и вы будете жить вечно — райское блаженство на небесах тоже стоит немало, разве что плату за это принимают в других храмах. Эй вы, дети алчности! Вы хотите жить вечно?

Дружный хохот и рёв восторга, раздавшиеся в ответ на грубую шутку капитана подтвердили стойкое нежелание пиратов расставаться с прежним образом жизни.

Уже на каменном перешейке, капитан, вдруг вспомнив о чём-то, отобрал у одного из пиратов арбалет и, прицелившись, пронзил короткой стрелой грудь девушки, остававшейся закованной в камень.

Кровь залила хрусталь и, переломившись в поясе от мощного удара стрелы, несчастная жертва застыла, точно кукла, сломанная капризным ребёнком.

— Так будет лучше для неё, — сказал капитан, возвращая арбалет хозяину. — У неё больше нет золота, чтобы заплатить стражу ворот Вечности… а для того, чтобы умирать подобной медленной смертью, она слишком молода и красива. Хотя, наверное, можно было бы и освободить её, отрубив ноги. Интересно, что бы она предпочла?

Отряд собрался на берегу озера. Белый Аспид, отыскав Шетавоса, поинтересовался о понесённых потерях.

Трое погибших и столько же серьёзно раненых, не считая лёгких порезов — таков был общий итог сражения. Двое погибли в бою на каменном перешейке. Разбойник, получивший глубокую рану в живот, попросил обхаживавшего его Шетавоса о быстрой смерти. Колдун, тоже понимая, что все его познания и способности не могут помочь здесь, милостиво надавил ему две точки на шее, отпуская на волю его душу. Остальные раненые чувствовали себя достаточно прилично, после того как толстяк остановил им кровь и наложил некоторые исцеляющие заклятья.

Добыча оказалась солидной. В руках пиратов оказалось полторы сотни фунтов золота и восемь молодых рабынь, за которых можно было выручить вполне пристойную сумму.

Оставив без внимания мелкие подсчёты, Ксан грозно обратился к Шетавосу:

— Ты говорил, что золото и женщин собираются бросить в воду, — произнёс он. — Однако вместо воды там оказался какой-то дьявольский камень, засасывающий людей. Ты говорил, что здесь нет никакого колдовства, но двое моих людей чуть не погибли на этом прозрачном болоте, о котором ты не предупредил. Что ты скажешь в своё оправдание, жирняга?

— То же, что и раньше, — твёрдо ответил Шетавос. — Ни в озере, ни на острове нет никаких следов колдовства, только камень и вода. Я никогда не сталкивался с подобным, но слышал, что могут существовать камни, ведущие себя как вода, однако в этом нет никакой магии. Забравшись в мозги этих людей, я нашёл образ жертвы, погружающейся в холодную, прозрачную глубину. Вполне естественно предположить, что тонули они в воде, которой в этом озере много больше чем жидкого хрусталя. Спутать такое мог и более опытный маг. Я лишь описывал то, что видел. Причём не глазами.

— Ладно, спасибо и на том, — проворчал капитан. — А теперь показывай, как нам побыстрее пройти к кораблю.

— С удовольствием! — ответил Шетавос.

Путь от дарфарского побережья до Торговых островов занял четверо суток. Война, шедшая в чёрных государствах Юга, возможно и приносила прибыль, но только не «Белому Аспиду». Пираты почти не встречали на своём пути торговых судов, а прибрежные города и посёлки были разорены задолго до них. Население стремилось укрыться в глубине материка, подальше от военных кораблей противника, едва ли не превосходивших по жестокости морских разбойников. Опустошив побережье, военный флот тоже перестал обращать внимание на побеждённых, предоставляя им возможность зализывать раны и копить новые богатства. Объединённые способности Апни и Шетавоса позволили «Белому Аспиду» благополучно уйти от столкновения с двумя военными кораблями Куша, обогнув их на безопасном расстоянии.

Наступал черёд попробовать, какова на вкус страна древних магов и неисчислимых богатств, накопленных в храмах Харст-Гу, свирепого Бога-Кабана, повелителя Империи Ахерон.

Торговое судно медленно выбиралось из-за длинного скалистого мыса, похожего на чудовищный гребень. Сорокавёсельный неповоротливый круглобокий купец держал курс на юг, туда, откуда совсем недавно вернулся корабль валузийских пиратов. Торговец со спокойной уверенностью правил вдоль синеватой полоски берега, уверенный в абсолютной безопасности.

Однако уверенность эта была ложной.

Скалистый мыс остался за кормой торговца. Лёгкий ветер едва наполнял косой парус. Разумный мореход не станет понапрасну расходовать силы гребцов. Тем более что ветер понемногу свежел. Судно уверенно приближалось к своему конечному пункту — стигийскому порту Каноб, до которого оставалось не больше десяти миль.

Однако торговцу не суждено было попасть туда.

Простиравшийся далёко в море скалистый мыс, который они только что обогнули, был изрезан маленькими, уютными глубокими бухтами.

Идеальное место для засады.

Белый Аспид обнаружил этот мыс утром прошлого дня, медленно двигаясь в поисках добычи вдоль пустынного берега. Обогнув на приличном расстоянии Каноб, в гавани которого стояло, по меньшей мере, пять ахеронских военных галер, вовремя отслеженных Шетавосом, капитан принял решение найти подходящее место у берега и затаиться в ожидании добычи. Море в этих краях было довольно оживлённым, однако валузиец не хотел рисковать, подставляясь под удар какого-нибудь ахеронского дракона, вооружённого не только ужасной «слюной ифрита» но и командой воинов-магов. Тактика пирата максимально проста и эффективна — увидел, догнал, обобрал — и поскорее на гостеприимные Торговые острова, гулять и отдыхать. Долгая же болтанка в море в ожидании добычи приводила лишь к вооружённым столкновениям с вояками, что не приносили никакого дохода и вдобавок забирали совсем не лишние жизни, а то и вовсе оканчивались поражением. Пираты не понаслышке были знакомы с таким положением дел и неутешительная перспектива стать лишённым разума и воли галерным рабом ни разу их не устраивала. Много приятнее дождаться в укромном месте глупой и жирной добычи, что сама плывёт в руки. Такая тактика не раз приносила Белому Аспиду успех и богатство, и он не собирался отказываться от неё здесь, в чужих для него водах.

Дичь везде одна и та же. Лишь то обстоятельство, что в валузийских водах стало слишком много кораблей Семи Империй, мешающих вольному разбойнику спокойно заниматься любимым делом, вынудило его отправиться дальше на юг.

Остановившись на ночь в уютной бухте, пираты недолго ждали добычу.

Солнце начинало сползать к закату, когда Апни обнаружил приближающееся с севера местное торговое судно. Совершенно беззащитное, что было приятно вдвойне. Разумеется, палубная команда в расчёт не принималась — разбойникам не впервые приходилось беседовать с матросами других кораблей на языке стали. Но простые матросы всегда предпочтительнее отряда наёмников, что частенько содержались на судне осторожными купцами.

Однако на этом судне не было и следа какой-либо серьёзной охраны. Более того, слишком жадный или же чересчур самоуверенный купец не держал на корабле даже плохонького мага, видимо, наизусть зная всё побережье.

Тем хуже для него.

Вёсла вспенили воду бухточки, выводя корабль в открытое море. Барабанный бой задавал ритм гребцам, постепенно убыстряясь. Вот уже и большой белый парус поймал осторожный порыв ветра, добавивший кораблю хода.

«Белый Аспид» стремительно нагонял торговца.

Там заметили это. До сих пор отдыхавшие гребцы схватились за вёсла, стараясь увеличить дистанцию между судами, однако, тяжёлое судно было нелегко заставить двигаться быстрее.

Неожиданное нападение — основной козырь пиратов — и на этот раз великолепно исполнил свою роль. До торговца было уже около сотни саженей, и расстояние это стремительно сокращалось. Рядом с бортом торговца расцвело множество белых фонтанчиков — суда сблизились на расстояние выстрела. Вскоре с торгового судна послышались громкие проклятия и крики боли. Стрелы начали находить цели. Жертва ещё пыталась производить какие-то манёвры, но это привело лишь к тому, что парус их безвольно повис, потеряв ветер, приближая неотвратимую развязку.

На носовой надстройке «Белого Аспида» уже толпились пираты, ожидая касания чужого судна. Абордажный мостик ощетинился острыми металлическими когтями подобно лапе тигра, готового вцепиться в тело жертвы. На торговце, видимо, поняли, что драки не избежать. В сторону пиратов полетели вражеские стрелы, однако высокий борт пока что надёжно укрывал разбойников от свистящих в воздухе смертоносных жал.

Глухой деревянный стук и протяжный скрип возвестили о том, что суда, наконец, соприкоснулись. С «Белого Аспида» на палубу торговца полетела масса абордажных крючьев, намертво сцепивших суда. Ахеронцы рубили канаты, притягивавшие их к пиратскому кораблю, отталкивались от него вёслами, но всё было напрасно. Оба абордажных мостика почти одновременно упали на палубу торговца, окончательно соединив два судна, и пираты ринулись на штурм.

Полсотни одержимых неукротимой жаждой наживы морских дьяволов почти моментально перелетели на палубу торговца. Несколько пиратов упали, сражённые стрелами, но это были последние выстрелы ахеронцев. Кровавая свалка разворачивалась практически на всей палубе, и хотя численный перевес был на стороне ахеронцев, пираты не впервые сражались с противником, превосходящим их числом. Главное — ошеломить врага, не дать ему опомниться от самой первой, самой яростной атаки, вселить страх и смятение в его души.

И пиратам удалось это. Из ртов разбойников текла красная пена, но то была не кровь. Перед битвой почти все они жевали побеги священного алого папоротника, что придавал человеку силу и бесстрашие, заставлял не чувствовать боль от ран и удивительно прояснял разум, обостряя все чувства. Что могли сделать матросы купеческого судна против этих дьяволов, жаждущих крови тех, кто осмелился встать у них на пути?

Беспорядочная свалка вскоре сменилась организованным наступлением. Пираты постепенно теснили ахе-ронских матросов в сторону носовой надстройки их судна. Некоторые, видя всю бесполезность сопротивления, бросили сабли, показывая, что желают сдаться, однако это не принесло им никакой пользы, кроме быстрой смерти. Пираты рубили всех, не разбирая, кто чего хотел. Подавить сопротивление, загнать врага в угол, уничтожить как можно больше противников, а затем, убедившись в полной и окончательной победе, можно позволить себе немного пообщаться с уцелевшими — если, конечно, они захотят этого. В противном случае, непокорная команда вырезается вся до единого человека.

Нечто подобное должно было произойти и сейчас.

Слишком уж безрассудно и фанатично сражались ахеронцы, несмотря на то, что силы их таяли с каждым мгновением. То и дело очередной матрос падал под ударами пиратских стрел и клинков. Разбойники тоже несли потери, но их яростные атаки шаг за шагом теснили матросов. Всё чаще пиратам приходилось переступать через очередного упавшего моряка, сражённого их клинками. Дымящаяся кровь залила палубу, сапоги скользили, заставляя предательски открываться ударам вражеских сабель. Однако сок священного папоротника не позволял страху смерти проникнуть в души пиратов, красный цвет слюны лишь возбуждал жажду крови. Атакующие буквально не могли остановиться в этой жуткой резне. Иногда случалось даже так, что возбудившие себя священным растением люди начинали рубиться со своими же товарищами после того, как был повержен последний противник.

Однако сейчас до этого не дошло.

Белый Аспид выдернул свой пламенный клинок из тела очередного противника.

Быстро оглядевшись по сторонам, он увидел, что бой практически закончен. От команды захваченного судна оставалось лишь два человека, которых пираты прижали к борту. Кровь лилась из многочисленных ран, покрывавших тела ахеронских матросов, однако они продолжали защищаться, видимо, желая подороже продать свои жизни. Эта последняя схватка не могла продолжаться долго, и капитан решил вмешаться, пока не стало слишком поздно.

Спрыгнув с носовой надстройки на палубу, он быстро и безжалостно отшвырнул одного из четверых нападавших пиратов в сторону, так, что тот покатился по палубе почти к противоположному борту, и, не довольствуясь этим, заревел во всю глотку:

— Эй вы, черти, остановитесь! Мы победили! Посмотрите, воевать больше не с кем!

Как бы в ответ на это, один из ахеронцев, решивший, видимо, воевать до самого конца, стремительно атаковал капитана. Однако тот был начеку. Отведя в сторону яростный удар ахеронца и уклонившись на полшага в сторону, мгновенным поворотом своего змеиного клинка отсёк матросу руку, державшую саблю. Тяжёлое лезвие вошло ахеронцу в бок, и мёртвый матрос свалился на палубу. Товарищ его, оставшись один, вовремя понял, чем может грозить ему продолжение сопротивления. Он опустил свою саблю, с плохо скрываемым ужасом глядя на окружающих его пиратов.

Голос капитана подействовал на него отрезвляюще.

— Брось оружие, — обратился Белый Аспид к матросу.

Тихо звякнула упавшая сабля. Слишком хорошо было видно, что может последовать за неподчинением приказу.

— Ты хорошо сражался, а я уважаю храбрость. Сейчас тебе ничто не угрожает, и ты можешь рассказать мне, за что ты сейчас дрался. Ну, отвечай, что у вас за груз, за который не жалко отдать сотню человеческих жизней?

— Шлифованный лазурит и яшма для храма Сета в Коптосе, — произнёс матрос. — Проклятие Великого Змея падёт на ваши головы, если вы осмелитесь наложить свои руки ни то, что предназначено богу.

— Проклятие Змея, говоришь? — произнёс Белый Аспид. — Взгляни мне в глаза, человек! Я сам из рода великого Сета, — ахеронец содрогнулся при виде его жёлтых глаз с вертикальным зрачком кобры. — Неужели наш великий отец будет настолько скуп по отношению к своим детям, что не уделит им малую толику от своих щедрот? Показывай груз! — распорядился Ксан. — И главное, веди себя спокойнее, это сохранит тебе жизнь…

Безоружный ахеронец молча указал пиратам на два больших люка в палубе, густо политой кровью. Пираты, разгорячённые сумасшедшей схваткой, бросились взламывать запоры трюма. Вскоре их радостные вопли подтвердили правдивость слов последнего оставшегося в живых матроса.

Неудивительно, что захваченное судно было так неповоротливо — оно было до отказа набито глыбами самоцветов.

Пираты, быстро превратившиеся из безжалостных убийц в носильщиков, сноровисто перемещали ценный груз на «Белый Аспид». Ахеронец молча наблюдал за этим, в глазах его была печаль, смешанная с суеверным ужасом перед совершаемым богохульством.

— Скажи, почему на вашем корабле не было никакой охраны? — спросил у матроса Ксан. — Неужели в этих водах совершенно нет разбойников?

— Все знают, как выглядят корабли, принадлежащие храму Великого Сета, — ответил тот. Вы чужие здесь, но Великому Сету нет разницы, кто покусился на то, что принадлежит только ему. И я не завидую вашей дальнейшей судьбе. Отныне все вы принадлежите Сету, и если с вами что-то случится, знайте — это он пришёл покарать вас за святотатство.

— Наказать, говоришь, — произнёс Ксан. — Пусть так. Многие боги благодаря мне недосчитались своих законных пожертвований, но, как видишь, я бодр и здоров. И я справедлив. Мой корабль не сможет принять на борт весь ваш груз, без угрозы потонуть под его весом. То, что останется здесь, я оставляю тебе вместе с судном. Можешь делать всё, что придёт тебе в голову. А с Великим Сетом мы как-нибудь договоримся. Это моё последнее слово.

Произнеся это, Ксан отправился на «Белый Аспид». Солнце уже почти закатилось, когда он скомандовал прекратить погрузку. Пираты быстро расцепили корабли, не особо заботясь о состоянии ограбленного судна, вырубая из его палубы и бортов абордажные крюки и мостики. Отягощённые добычей пираты разворачивались в сторону Торговых островов. Парус их вскоре поймал вечерний бриз, и «Белый Аспид» направился в открытое море.

Ахеронец молча следил, как исчезает вдали его белый парус…