Алекс и Алекс 5

Глава 13

– Камила, иди в задницу!

Карвальо в ответ раздражается гомерическим хохотом и добавляет:

– Коротышка, я серьёзно. Мы с тобой не чужие люди и я не планирую допускать того, о чём потом могу пожалеть.

– Карвальо, не х#ей. То, что мы с тобой не чужие друг другу, не даёт тебе прав в отношении меня с точки зрения рабовладения.

– Даёт, Коротышка, ещё как даёт, – наиграно вздыхает Камила. – Мы в армии. У тебя хоть и достаточно хитрожопый статус без особых обязательств в дисциплинарном плане, но возможностей капитана-врача в отношении такого невеликого персонажа, как ты, ты явно недооцениваешь. Особенно если это – твоя лечащая врач, в силу твоего анамнеза знающая даже количество фолликул у тебя на гениталиях.

– Карвальо, давай не будем ссориться на ровном месте?! Ты сейчас похожа на больную извращенку!..

– Гы-ы, страшно? – продолжает ржать Камила. – Ладно, не ссы. Я адекватная. Развлекаюсь… Но ты же не будешь спорить, что весь предыдущий бред в исполнении этой ссыкухи выглядит полным чёсом?

– Если бы не видел откалиброванные чипом эмоции, то да. – Соглашаюсь хмуро. – А так, как ни смешно, но сейчас именно тот случай, когда она искренне верит в то, что говорит. Что, конечно же, не исключает совсем другой позиции у её родни, как ты намекала. В потенциале. Хотя-я-я, батя там тоже адекватный.

– Коротышка, ты что, искренне веришь в адекватных аристократов?! – сейчас Камила уже не шутит, а говорит вполне серьезно.

– Будешь смеяться: нет, не верю. Но это – то единственное исключение, которое полностью подтверждает правило. Камила, я был с ними вместе на клановой Ассамблее, где они представляли мои интересы! Поверь, я у них на побегушках или в роли раба с прислугой – это как в той старой книге. «Для Атоса это будет слишком много, а для графа Де ля Фер – слишком мало». Говори это кто другой на её месте, я ещё миллион раз подумал бы, что ответить. Но в данном случае всё сказанное – чистая монета. Иногда банан – это просто банан. И не называй её ссыкухой при мне, пожалуйста. Тут реально их попытка протянуть руку помощи.

Карвальо глумливо хихикает и запускает в рот ещё одну конфету.

– Другое дело, что я не собираюсь принимать ни одного из прозвучавших предложений, – продолжаю, – по крайней мере, на данном историческом этапе. По целому ряду причин.

– Слава яйцам, – нейтрально кивает наша доктор. – Больше не лезу в ваш содержательный диалог.

– Стесняюсь спросить, а что бы ты сделала в противном случае? – мне и правда интересно, потому что эмоциональная гамма Карвальо до конца неясна.

– Пф-ф-ф, Коротышка! Тут просто, как у кролика морковка. Ввела бы тебе сейчас в медицинскую карту подозрение на психиатрию, пока без точного диагноза – и поверь. У армии хватило бы технических возможностей закрепить тебя такими фиксаторами, да в той капсуле, где скажу, что даже прокаченная физуха тебе не помогла бы.

– Ты что, правда могла бы так поступить со мной?! – я ошарашен и обескуражен.

– Вот ты тормоз занудный… – вздыхает Карвальо, не отвечая прямо на вопрос.

– Камила, мне сейчас, чтобы не терять времени, очень нужно сбегать к Моше. Я могу? Тебя не подставлю? – меняю неприятную тему, тем более что бежать действительно пора.

– Вообще-то, после овода, даже по касательной, тебе полагается валяться в реанимации, – неуверенно в предполагает она.

– Я не контролирую ситуацию, – деликатно напоминаю ей тонкости сложившейся обстановки.

Надеюсь, она ещё способна понимает намёки, потому что врачи в силу специфики мышления могут быть очень далеки от операционного анализа.

– Я хочу сходить и попытаться договориться… – многозначительно двигаю бровями.

– СТОП! Не продолжай, поняла… В принципе, по-твоему текущему состоянию противопоказаний к прогулке я не вижу, – продолжает она уже на Всеобщем. – Но чтобы я не разыскивала тебя с психиатрами по территории, даю тебе ровно сорок пять минут. По истечении которых чтобы был обратно в капсуле. Я боюсь вкрутить Жойс терапию одна.

– Камила, не хочу командовать, но у Жойс сейчас, насколько чувствую, идёт попытка стабилизации за счёт внутренних резервов.

– Ты серьёзно?

– Да. Я ханьской искрой чувствую. Чоу говорит, у меня второй уровень.

Карвальо мгновенно подбирается:

– А на самом деле какой?

– Смотря в чём. У меня чуть другая школа, не такая, как у Чоу. Она чистый медик, упор на лечилки. Я – упор на физвоспитание и сенсор. Я искру меряю по трём уровням. Как сенсор, если в её классификации, я тяну на четвёртый-пятый уровень. – На самом деле больше, но тут есть условия; да и Камила всё равно не поймёт разницы. – Расстояния близкое, плюс у меня с Жойс личная связь же.

– Это влияет?

– Да, эмоции усиливают. В общем, предлагаю её пока не трогать с твоей терапией. Если у тебя нет твёрдой уверенности в эффективности именно твоего протокола лечения.

– Какой там в одном месте протокол, – Вздыхает Карвальо. – По протоколу, её уже закапывать надо.

– Ну видишь… Пожалуйста, повремени со своей терапией. Не сбивай её внутренние настройки.

– Как долго?

– У меня за четверть часа устаканилось. У неё надо умножать в несколько раз. – Затем добавляю на Всеобщем. – Понял, исполняю. Возьму ещё одну форму из стопки?

Камила молча машет рукой в направлении двери.

Анна, явно тоже имеющая какие-то женские предчувствия и нахохлившаяся подобно скворцу, настороженно молчит всё то время, что мы разговариваем.

Мысленно благодарю всех богов, что у Хаас родной язык – не Portuguese. С нашей капитана сталось бы рубануть в лоб правду-матку даже в этом случае, упомянув и батюшку, и матушку, и прочих предков Анны. Причём, не факт, что всё сказанное оказалось бы правдой. Камиле бы хватило и того, что она искренне посчитала бы за таковую.

Анна, разумеется, выходит вместе со мной, поскольку направляется сейчас по делам Ассамблеи: упускать моментов отжать что-нибудь ненужное у федералов никто не планирует.

– А чем, ты думаешь, тебе поможет израильтянин?! – по дороге в следующий сектор интересуется, не врубаясь в мои планы, Хаас.

– Какая у меня сейчас самая большая проблема? С твоей точки зрения?

– В ретроспективе? Или в перспективе? – абсолютно логично и мгновенно парирует маленькая гений. – Уточняю потому, что на своём уровне вижу ровно две эти проблемы. Они обе большие, значимые, но лежат в разных направлениях. Одна в прошлом потому что, а вторая – в будущем.

– Ты умная, – киваю на ходу. – Всегда говорил. Ну, давай о перспективе. Чего прошлое зазря колупать, всё равно не исправишь.

– Твоя главная проблема в перспективе исходит из отсутствия у нас достоверной информации по последнему эпизоду, – без паузы отвечает она. – Мы не понимаем источников применения этого овода против тебя и твоей девушки. Причём, был ведь и первый эпизод. Получается, ты стоишь в свете прожектора и понятия не имеешь, сколько вокруг стрелков и как они близко.

– М-да уж. Неприятное ощущение, – впечатляюсь образностью её аналогии.

– А зачем тебе Фельзенштейн? – простецки и наивно спрашивает она. – Просто любопытно. Ну чем он может помочь, даже теоретически?

– Ну, как чем… Он привык надеяться только на себя, оттого давно подвесил тройку или четвёрку маленьких вертолётиков над территорией.

– А-а-а, я думала, у него только эти здоровые машины, транспортёры. – Удивляется Анна, перепрыгивая через измазанную краской плитку под ногами. – На которых мы с тобой к твоим собакам летали.

– Нет. Не только здоровые. Он того не афиширует, как и вся их страна, насколько я понял… но у них эта техника практически универсальна, для всех видов задач. На этих мелких штуках, – указываю в сторону ангара Моше, над которым и сейчас барражирует какой-то аппаратик, – камеры очень неплохого разрешения, совсем как в Корпусе на полигоне. А главное – они пишут картинку в режиме двадцать четыре на семь. Моше говорит, что от паранойи ещё никто не умер. А вот наоборот – сколько угодно.

– Ну и предусмотрительность.

– Он на второй или третий день в лоб заявил в штабе: у вас тут такое творится, что я, говорит, лучше подстрахуюсь. Вы тут друг друга валите, что уж говорить об иностранце, который может просто случайно попасться вашим под руку. Тем более, говорит, у вашего заказчика в штабе сухопутных войск тоже нет единого мнение касательно представленной Израилем линейки техники и её перспектив.

– А у нас правда так?

– Он говорит, правда. По его словам, промышленное лобби и лоббисты устоявшихся при госбюджете КБ заточены под иную техническую мысль. – К сожалению, не могу ей сказать, что Моше вовсе не унтер, а чуть покруче в чинах, поскольку это не моя информация. – «Технические революции и революции в тактике – это всегда выход из зоны комфорта и различные напряги. А кому на старости лет это интересно? Когда ты привык десятилетиями почивать на лаврах и не напрягаться; а тут какой-то… иностранец заставляет тебя напрягаться», – цитирую его мысли по этому поводу. В общем, он о своей безопасности заботится сам. И если, не дай бог, с ним что у нас случится, тьфу три раза… Запись на вон тех его носителях, транслирующаяся в том числе на его родину, даст в этом случае как минимум исчерпывающее представление о том, что происходило на открытых территориях Корпуса почти с момента его заселения сюда.

– А ты хочешь попытаться проанализировать территорию Корпуса до всех событий в его записях?

– Угу. – Вообще-то, есть и ещё кое-что. Но говорить об этом вслух будет, скорее всего, тоже неправильно.

Не то чтоб у меня были от Анны секреты. Просто не вся информация принадлежит мне.

Одна из кафедр Корпуса. В помещении присутствуют заведующий кафедрой и один из старших преподавателей.

– Как тебе удалось так быстро сориентироваться и всё понять? – искренне удивлённый заведующий кафедрой, не дожидаясь просьбы подчинённого, из высокого блестящего кофейника наливает две чашки кофе. Одну из них он тут же двигает вперед по столу. – Ты не подумай, что я сомневаюсь в результате. Но как-то необыкновенно быстро ты всё раскопал, не находишь?

– Лео, я тебе сейчас одну историю расскажу, только ты учти: это строго между нами.

Сидящий в кресле мужчина в форме полковника устраивается поудобнее, чуть поёрзав на одном месте. На его лице, если знать его достаточно хорошо, можно определить зарождающуюся улыбку.

Отлично зная своего собеседника, он небезосновательно предполагает что-то комичное и поучительное одновременно.

– Брата моего младшего помнишь? – нейтрально уточняет подчинённый у полковника. – Вот у него с первой женой смешной случай был, как раз иллюстрацией на твой вопрос. Поехали они как-то всем советом директоров его компании то ли на пикник, то ли на расширенный тимбилдинг. Сняли они для этого целый пансионат в предместьях: бассейн, лес, пара ресторанов на территории, всё как полагается… Мужчины поехали с жёнами, а женщины – с мужьями.

Собеседник заведующего кафедрой делает паузу, во время которой начальник начинает непроизвольно похихикивать:

– Роджеру только жены на таком выезде не хватало! Ну, насколько я его успел узнать за то время, что мы общались.

– Точно, – соглашается подчиненный. – Оно дальше так и получилось. У Роджера к тому времени давно с этой дамой из управления рисками всё закрутилось, а тут как назло жена в одной поездке; в общем, делали они успешно вид, что незнакомы. На каком-то этапе, на втором этаже, в банкетном зале, все перепились. Роджер с этой пассией из рисков выскочил из пансионата, вывел её за глухой бетонный забор, ну и…

Преподаватель красноречиво играет бровями под сдержанный смех начальника.

– Ну а что, – продолжает он. – Дело вроде как молодое, все уже под градусом, атмосфера обязывает. А в таком виде интима тоже есть своя прелесть. Ну, это Роджер так тогда думал.

– Знаешь, мне уже смешно! – между приступами смеха выдыхает полковник. – Но я пока не понял, в чём суть сюжет и как это поясняет твой результат. Ну натянул твой братан какую-то клюшку; ну сделал он это за забором в лесу, сбежав от всех остальных, включая супругу… А фишка в чём?

– Понимаешь, когда они это самое за забором делали, они оба только думали, что их никто не видит.

– А на самом деле? – с неподдельным интересом подаётся вперёд начальник.

– А на самом деле, Роджер был уже здорово выпивши, и никогда не был военным. Банкет на втором этаже. Кто-то, подойдя к открытому окну покурить, увидел, как он её стоя охаживает, с упором руками на ближайшее дерево. Этот наблюдательный доброхот позвал соседа по столу повеселиться, тот сосед – ещё кого-то. В общем, есть информация, что Роджер на амурной ниве трудился минут пятнадцать. А двенадцать минут из этих пятнадцати за ними со второго этажа наблюдал весь корпоративный выезд. Включая жену Роджера.

– Второй этаж по уровню был выше верхнего среза забора?! – борясь с подступающими приступами хохота, мгновенно соображает заведующий кафедрой.

– Так точно, – бесстрастно кивает подчиненный. – Роджер искренне полагал, что за этим забором они ото всех спрятались. В то время как весь второй этаж… включая жену и коллег…

Какое-то время помещение сотрясает хохот двух человек.

– Так ты намекаешь, что ты сейчас выступал в роли той жены со второго этажа? – утирая слёзы и запыхавшись, уточняет начальник.

– Да. Понимаешь, они там у себя в департаменте привыкли считать себя самыми умными, и все заборы – глухими. А нам же с тобой не доказательства для суда нужны. А просто понять, что к чему… Я просто знал, где и что искать. Лубанга от Мвензе не так и далеко. – Преподаватель многозначительно стучит ногтями по чашке. – А я там ещё кое-кого помню, даже дружу местами. Чужому не ответят; своему – только позвонить и поговорить минут пятнадцать.

– Понял…

– Лео, ключевой вопрос: мне ему самостоятельно сообщить? Или ты вызовешь парня и поговоришь полуофициально?

– Давай вместе поговорим. – Моментально прекращая смеяться, серьезно отвечает заведующий кафедрой. – Я бы не хотел на старости лет… Тут даже не в порядочности вопрос. Просто если мы сейчас такое спустим, то оно и нам потом аукнется. «Если ты не карабкаешься на гору, значит, ты по ней катишься вниз. Третьего не дано».

– Не разжевывай, – коротко перебивает начальника подчинённой. – Я понимаю, что это у них в адрес всей армии, на его примере, неверный рефлекс. Значит, рассказываем ему, потом что?

– Вместе и подумаем. Пацан местный. Связями, говоришь, обрастает неплохо. Может, он сам какую идею подаст: с первыми двумя как-то же вообще самостоятельно разобрался.