Алекс и Алекс 5

Глава 17

Бак называет пару ничего не говорящих мне фамилий, равно как и их должностей.

– Ну, слышал на занятиях, что есть такие органы в государстве, – отвечаю, чтоб не молчать. – Но не более того. Как они там живут, чем дышат – об этом преподаватель не рассказывал.

– Об этом вам даже в академии госуправления не расскажут, – продолжает излучать ненаигранный позитив заведующий кафедрой. – Такое узнаётся только на личном опыте. И только изнутри.

– Вообще-то, напрашивается одно простое и логическое решение. – Кажется, здесь могу не стесняться и без последствий говорить вслух всё, что думаю (не думая при этом, о чём лучше умолчать). – Один мой дальний знакомый считает, что правило «Нет человека – нет проблемы» одинаково успешно работает в обе стороны.

– Стесняюсь спросить, что у вас за знакомства, – изображает неодобрение Бак, закидывая ногу на ногу.

На самом деле, вижу, что ему просто интересно.

– Какая интересная методология в анализе, – подхватывает слова подполковника и снова наливается цветом спелого помидора заведующий кафедрой.

Который, кажется, принял сегодня тройную дозу антидепрессантов, судя по его необычайно весёлому настроению. Или вообще вместо медикаментов, проходящих по разряду медицины (и считающихся у наркоманов лёгким развлечением), задвинулся чем-то более тяжёлым. Хотя в этом случае я б это видел через чип, чего нет.

– Не секрет. Это Кол, хозяин и директор управляющей Компании в одном лице. Той компании, что Квадратом заведует, – поясняю дополнительно резко задумавшимся офицерам. – Он вроде ваш коллега бывший, от слова Colonel.

– Интересный круг общения, – задумчиво смотрит на меня куратор. – Хотя, вполне логично. С вашим послужным списком за спиной…

– Справедливости ради, Кол – не мой круг и не мой уровень. Я его и видел-то вживую один раз, во время видео-конференции. Когда кое-кого в Квадрате допрашивали… Он вообще за спинами других стоял и только слушал. Я больше с его помощником общаюсь… Что не отменяет пользы самого правила.

В этом месте Бак встаёт, предупредительно кладёт руку на плечо своему начальнику (что-то порывающемуся сказать), и обращается ко мне:

– Вы вольны поступать так, как вам вздумается. По большому счёту, мы вам сообщили то, что хотели. И что считали своим долгом. Я, откровенно говоря, со своей стороны видел развитие событий чуть иначе.

– Расчёт был на совместный мозговой штурм, – поясняет заведующий кафедрой. – Ни мы, ни вы раньше с такой ситуацией не сталкивались. Мысль была объединить усилия и выработать какую-то совместную дорожку шагов.

– Господа, я очень ценю вашу помощь. – Поскольку Бак стоит, мне оставаться в кресле вроде как тоже не комильфо. – Но давайте сразу расставим точки над «i». Зная подполковника Бака уже достаточно неплохо, рискну предположить: вы мыслите исключительно категориями действующего законодательства, так?

– Да. И никак иначе. – Твёрдо и уверенно выдаёт куратор, не задумавшись ни на мгновение. – Это ключевой элемент, он не обсуждается.

– При всём уважении… – ну не рассказывать же им сейчас, что мне ещё и сто тысяч аванса для Чоу родить надо срочно.

А потом ещё столько же, хотя вторая часть терпит.

Ещё пришло уведомление о пошлине за товар Жойс, который ждут в сетях. И многое, многое другое…

– Господа, не сочтите за недоверие. – Приняв решение, дальше говорю легко и без сомнений. – У нас с вами разные точки зрения. В том смысле, что мы смотрим на ситуацию с разных сторон. Я не столь отягощён моралью, а во главу угла ставлю эффективность, а не чьи-то правила. Те меры, которые приходят сейчас в голову мне, наиболее эффективны именно тогда, когда о них никто не знает. Не примите на свой счёт! – предупреждающе останавливаю порывающегося что-то изречь Бака. – Просто есть такие грузы, которые стоит носить исключительно собственной совести. А не делить с другими. – Вообще-то, это достаточно вольный перевод одной поговорки, но, кажется, Бак её понял.

– Тогда, пожалуйста, и вы имейте в виду. – Мгновенно ориентируется он, игнорируя любопытный взгляд своего начальника. – Вы будете абсолютно одиноки как как в разработке этого своего плана, так и в его реализации. – На самом деле, я вижу, что куратор считает с точностью до наоборот, и говорит абсолютно не то, что думает.

А заведующий кафедры вообще с ним полностью согласен.

Но, видимо, этикет есть этикет и в приличном обществе, как говорит Хаас, не все вещи называют вслух своими именами.

– Господа, благодарю за участие, – я действительно им очень благодарен.

Никогда не думал, что всего лишь наличие кого-то неравнодушного рядом может настолько поднять интеллектуальную производительность. Пока мы общались, меня посетили сразу три хорошие идеи, которые просто требуют от меня немедленных действий.

– Даже стесняюсь спросить, чем обязан такому участию, – повторяю их собственные слова, улыбаясь.

– Мы надеемся на ваше участие в будущем турнире. – Чересчур поспешно отвечает Бак. – Кафедра ничего не теряет, выставив вас, а приобрести может немало. Для меня лично, как для вашего куратора, это вообще лотерея без проигрыша. Судя по вашим личным результатам, вас там как минимум не убьют. Так что, считайте, что я забочусь о личной инвестиции.

– И на всякий случай. В плане методической гипотезы, – хихикая про себя, добавляет Блекстер, демонстративно не глядя на Бака. – Абсолютно случайно, может статься так, что на этапе прикидок этого вашего нетривиального решения вам может здорово помочь майор Стоун. Если сможете с ним договориться. Он абсолютно чётко расскажет вам, по каким причинам и чего категорически нельзя делать, – чётко и раздельно произносит с демонстративно опущенными веками полковник. – Также, он может рассказать об имевших место прецедентах: его личный опыт в разных интересных прикладных ситуациях сложно переоценить, м-да… А ещё он объяснит, с чем, скорее всего, теоретически придётся столкнуться автору плана, и по каким методическим причинам. – Заведующий кафедрой спокойно и безмятежно смотрит на меня. – У вас ведь нормальные с ним отношения?

– Да нет отношений, – пожимаю плечами. – Как с вами или с куратором, с ним не общаюсь. Автомат по предмету только просил у него однажды.

– Значит, есть отношения, – нелогично заключает Бак.

– У Стоуна есть отличное качество, – словно цитируя роман, отстранённо продолжает Блекстер. – Рассказываю так, в порядке болтовни между коллегами, за чашкой кофе. У Стоуна была ситуация, когда то, что лично он считал правильным, шло вразрез с мнением действующего законодательства.

– И чем окончилось? – начальнику Бака удалось меня заинтриговать.

– Да ничем, – чуть удивлённо пожимает он плечами. – Показания против себя Стоун давать отказался, сославшись на пятую поправку. А другие свидетели, по случайному совпадению, не выжили. Ну и, трибунал – это не самое подходящее место для игры против армейского офицера со стороны гражданских. Какое бы важное министерство они не представляли.

– Была пара часов, когда он находился в руках муниципальной полиции, – хмуро роняет Бак после некоторой паузы. – Те, разумеется, пытались на него надавить в своих интересах; вы понимаете, о чём я… Поскольку были прямо связаны с противоположной стороной…

– Увы, история всегда повторяется, – веселится полковник, но я уже не удивляюсь. – Главное – то, что та сторона не преуспела. От Стоуна они ничего не добились, а уж когда он вышел от них…

– Майор Стоун с тех пор очень чётко подчёркивает, какую сторону в определённых ситуациях надо занимать, – припечатывает куратор, перебивая заведующего кафедрой. – Всего доброго.

– Привет! – Как только я выхожу с кафедры, на мой комм тут же поступает вызов от Хаас.

– Привет! Бегу по территории, мало времени! Извини, что говорю на ходу. – Сразу ввожу её в курс остановки. – Если я тебе зачем-то срочно нужен, я весь внимание.

– Да нет, ничего такого. Звоню, чтоб тебя в известность поставить. По всем эпизодам имеет место чистка: федералы забрали и трупы, и само дело. Дело засекретили по двадцать первой статье федерального кодекса. Сказали, комментарии пока исключены в интересах следствия.

– Ну, ты предупреждала, что так и будет? Вы так и говорили же?

– Да, в этом смысле, всё по плану, – вздыхает Анна. – По отрицательной его части. Всё действительно в пределах ожидаемого. Обычная конфронтация между нами и столицей: мы у них отжимаем логистический перекрёсток – они пытаются спрятать свои неблагозвучные свершения. Но я же не могу этого не сообщить тебе. Слушай, а может всё-таки …? – она не оканчивает фразу.

– Давай так. Мне нужны буквально пара суток, чтоб завершить пару вопросов. Надеюсь, за это время ничего сногсшибательного не случится, – озвучиваю уже принятое решение. – А потом, если что, будем с тобой брататься. И, кстати, мне может понадобиться твоя помощь.

– Что нужно? – тут же подбирается наша блондинка.

– Во-первых, если я не найду средств в одном месте, может понадобиться солидная сумма взаймы.

– Насколько солидная?

– Максимум семьдесят. Но скорее всего, тридцать – сорок. – Я представляю, где взять деньги для Чоу, но чётко ни с кем ещё не говорил.

– До сорока пяти – вообще без проблем. Это мой лимит в семье, в связи с твоими делами, – поясняет блондинка. – Выделили на всякий случай, чтоб затыков не было. Если больше – пойдём к бате. Он даст, не переживай. Но просить будешь сам.

– Спасибо. В принципе, сорока пяти скорее всего будет за глаза, – на ходу меняю схему, подстраиваясь под услышанное. – А второй вопрос такой…

Кафедра прикладной методики.

– Вроде, понял, – неопределённо ведёт рукой над столом заведующий кафедрой. – Себе на уме, но далеко не дурак. ТЫ уверен, что так будет лучше?

– Я же его знаю уже, – устало двигает плечом сидящий напротив мужчина. – Если ему в голову что-то взбредает, дальше обсуждать бесполезно. Всё равно сделает по-своему. Так чего зря под ногами путаться?

– Тем более что нам с тобой, в случае его успеха, действительно лучше подробностей не знать, – вздыхает полковник. – Как говорится, крепче сон грядущий…

– Лео, слушай, на всякий случай. Исключительно в порядке психотерапии. – Неожиданно выныривает из размышлений один из собеседников.

– Ты о чём? – мгновенно настораживается полковник.

– Да когда ты вот так демонстративно веселишься на людях, тебя потом дня два черти маринуют. И совесть мучает. – Подполковник внимательно и требовательно смотрит на начальника.

– Есть местами, – неопределённо хмыкает тот. – Что поделать, издержки возраста и психики.

– Вот чтоб тебя твои издержки не угнетали. Я тебе поговорку сейчас скажу, в качестве дружеской помощи: «Как герцог с нами – так и мы с герцогом». Не мы первые это начали. Не думай много!

– Согласен. Посеешь ветер – пожнёшь бурю. – Заведующий кафедрой решительно хлопает ладонями по столу.

– Какой твой запас на случай эвакуации? – Стоун требовательно смотрит на меня.

Я не особо горел желанием вообще идти с кем-то советоваться, но на родной кафедре пока плохих советов мне не давали.

Когда я нашел здоровяка на одном из полигонов их кафедры, он был почти не занят.

Размечая на экране планшета непонятными мне крестиками и галочками огороженный забором макет полуразрушенного дома, он в лоб сказал, что ждал, когда я к нему обращусь. Потому, дескать, могу не стесняться и переходить к делу. Все свои.

На моё закономерное удивление такой преподавательской позиции, он пояснил: что на территории пострадала колониальная сержант, лично он в курсе. О её послужном списке он, конечно, детально не знает, но на территории с ней как-то сталкивался, и составить визуальное впечатление возможность была.

Что я с этой сержантом состою в отношениях – тоже не особый секрет, по крайней мере, для преподавательского состава Корпуса.

– Проблемы и дела учащихся обсуждаются на кафедрах гораздо более подробно, чем сами учащиеся о том думают, – снисходительно улыбаясь углом рта, завершил пояснение он. – Давай без вступлений и предисловий. А-а-а, стоп, погоди… вы ж все умные до самой задницы обычно, давай-ка сперва кое-что персонально с тобой проговорим… У тебя сейчас есть в голове мысль, что ты весь из себя такой грамотный и прошаренный? И сто процентов всё сам можешь грамотно спланировать и провернуть из того, на что нацелился? – Стоун насмешливо глядит на меня. – А недалёкий и тормознутый преподавательский состав будет, в лучшем случае, путаться под ногами?

– Не дословно так, – кажется, скрыть своего удивления в его адрес у меня не получается. – Но вам очень удается роль выпускника физкультурного колледжа, – решаю позволить себе часть откровенности в беседе. – К тому же, лично меня опыт учит: не нужно втягивать в не совсем законные мероприятия тех, чьё участие им самим никаких бонусов не несёт.

– Молодой дурачок, – делает неожиданный вывод майор, захлопывая свой планшет. – Впрочем, ты гражданский… что с тебя взять… Тогда скажу не про сейчас, скажу в принципе. Есть закономерность, регулярно переходящая в правило: иногда гораздо медленнее думающий человек имеет гораздо больше прикладного опыта. А ещё есть масса ситуаций в потенциале, – он намеренно не употребляет слова «тактических», но оно настолько явственно висит в воздухе, что даже я его ощущаю. – Когда именно этот практический опыт весит во много раз больше, чем все твои золотые мозги. Надо пояснять, почему?

– Спасибо. Нет. Я уловил посыл. Пожалуйста, продолжайте.

– Это ты продолжай. Какой твой запас на случай эвакуации? На ней сыплется восемь подобных эпизодов из десяти. Я согласен, что обычный муниципальный патруль тебе не противник. И даже там, – он многозначительно подчёркивает последнее слово, – не то что тебя не возьмёт, а скорее всего и не заметит, наверное. Но ключевое слово именно «наверное». Здесь планирование надо начинать с конца. У тебя точно есть запасные варианты?..

Ухожу с полигона где-то через полчаса. Не скажу, что я что-то радикально пересмотрел в результате разговора с ним. Но убедиться, что мои ожидания во многом соответствуют реальной картине, тоже было важно.

Второй попытки может и не быть.

Не то чтоб я имел какие-то персональные секреты от прямого и простоватого майора, но личный опыт учит: умеешь считать до десяти, остановись на семи.

Личные козыри – на то они и личные козыри, чтоб о них не говорить всем подряд. Даже если это всего лишь не совсем обычная способность отдельного человека преодолеть пешком триста километров за первые сутки пути.