Александр II. Трагедия реформатора: люди в судьбах реформ, реформы в судьбах людей: сборник статей

Валерий Степанов. МИНИСТР ФИНАНСОВ М.Х. РЕЙТЕРН И АЛЕКСАНДР II: ИСТОРИЯ ОТНОШЕНИЙ И СОТРУДНИЧЕСТВА

«Преобразовательное движение, обнимавшее по воле императора Александра II все стороны государственной и общественной жизни России, нигде не проявилось столь решительно и наглядно, как в переустройстве финансового управления и в находящейся в прямой зависимости от него области народного хозяйства», — подчеркивает крупнейший биограф царя-освободителя С.С. Татищев^{147}. И это объясняется вполне определенными причинами. Император вступил на престол в тот момент, когда Россия переживала глубокое финансовое расстройство, вызванное неудачной для империи Крымской войной 1853–1856 гг. Следствием колоссальных расходов стали хронический дефицит бюджета и стремительный рост государственного долга. Массовая эмиссия не обеспеченных золотом и серебром кредитных билетов привела к дезорганизации денежного обращения, инфляции и падению курса рубля.

Война наглядно продемонстрировала общую и военно-техническую отсталость России от передовых стран Запада. Для Александра II и его окружения было очевидно, что без достаточной финансовой базы, развитой промышленности и современной транспортной инфраструктуры империя не может сохранять статус великой державы. Модернизация требовала огромных средств, что неизбежно предполагало преобразование и совершенствование финансовой системы. Поэтому император нуждался в компетентном министре, который был бы способен возглавить и реформировать эту отрасль государственного управления. В марте 1858 г. Александр II принял отставку главы финансового ведомства П.Ф. Брока, который по своему уровню не подходил на роль руководителя, а также не пользовался авторитетом в правительстве и обществе.

Преемником Брока стал A.M. Княжевич. Это назначение изначально рассматривалось как временное из-за преклонного возраста последнего. Расчет строился на том, что опытный Княжевич, много лет прослуживший в министерстве, сумеет подобрать сильную команду и начать преобразование финансовой системы. При нем были сделаны принципиально важные шаги — образована Податная комиссия для подготовки перестройки налоговой системы (1859), учрежден Государственный банк (1860), введена гласность бюджета (1861), отменены винные откупы (1861), упразднена казенная соляная монополия (1861) и др. Однако Княжевичу не удалось преодолеть послевоенные экономические трудности и кардинально изменить ситуацию к лучшему. В обстановке всеобщего недовольства его политикой он был вынужден подать в отставку.

После ухода Княжевича выбор самодержца пал на Михаила Христофоровича Рейтерна (1820–1890). Выпускник Царскосельского лицея, он с юных лет живо интересовался экономическими вопросами. Свою карьеру Рейтерн начинал в Министерствах финансов и юстиции. Во время служебных поездок по стране он старался изучить хозяйственные особенности каждого края. Впоследствии Рейтерн говорил Александру II, что «всю жизнь готовился к должности министра финансов»^{148}. В 1854 г. он поступил на службу в Морское министерство. Назначение состоялось по рекомендации его лицейского друга А.В. Головнина, который был секретарем управляющего этим ведомством генерал-адмирала российского флота, великого князя Константина Николаевича. Под его руководством Морское министерство первым в России приступило к преобразованиям. Рейтерн стал консультантом Константина Николаевича по экономическим вопросам. Генерал-адмирал высоко ценил специальные знания и редкую исполнительность нового подчиненного.

В 1855 г. по ходатайству великого князя Александр II санкционировал командировку Рейтерна за границу для изучения «финансового строя» передовых западных стран. Будущий министр посетил Пруссию, Францию, Великобританию и Северо-Американские Соединенные Штаты. Возвратившись в Петербург в 1858 г., Рейтерн представил императору содержательный отчет о поездке. Он произвел на Александра II благоприятное впечатление и был пожалован званием статс-секретаря. Это свидетельствовало о начале блестящей карьеры. В 1858–1861 гг. Рейтерн занимал должности управляющего делами Комитета железных дорог и делами Комитета финансов, члена Совета министра финансов и Ученого комитета Министерства финансов, входил в состав комиссий, занимавшихся подготовкой проектов отмены крепостного права, преобразования налогообложения и кредита, устава земских ипотечных банков, упразднения винных откупов и др. Это позволило ему на практике ознакомиться как с общими направлениями экономической политики, так и с текущими делами финансового ведомства.

В январе 1862 г. Александр II отправил Княжевича в отставку, а на его место по рекомендации Константина Николаевича назначил Рейтерна. К этому моменту новый министр финансов уже располагал собственной программой экономической политики, изложенной в записках на имя великого князя и нескольких статьях в «Морском сборнике»^{149}. Рейтерн был сторонником либерально-экономической концепции классической школы, которая тогда была очень популярна в российском обществе. Причину хозяйственных трудностей он видел во всевластии государства и подавлении личной инициативы. По его мнению, только освобождение «духа предприимчивости» от бюрократических оков сможет обеспечить России экономическое процветание. В своих работах Рейтерн высказался за ограничение расходов казны на содержание государственного аппарата, сокращение армии и флота, реорганизацию бюджетно-сметной системы, введение эффективного финансового контроля, отчуждение в частные руки государственных имуществ, преобразование податной системы на подоходных принципах, развитие частного кредита, упорядочение денежного обращения и ряд других мер.

Император одобрил концепцию экономической политики, которую отстаивал Рейтерн. Поворот в правительственной политике произошел еще в годы Крымской войны, когда государство в условиях финансового кризиса стало поощрять частное предпринимательство. Ставка на частный капитал рассматривалась министром финансов и его единомышленниками как важнейшее условие модернизации. Но при этом они стремились использовать развитие предпринимательства прежде всего в интересах государства. Их программа была основана на принципе «смешанной» экономики и предусматривала партнерство казны и частного капитала в развитии народного хозяйства.

Самодержец с доверием относился к Рейтерну и всячески выказывал ему свое расположение. Он любил расспрашивать его о финансовых делах и планах на будущее. Все записки и проекты по экономическим вопросам, поступавшие на высочайшее имя, обязательно передавались на заключение министра финансов^{150}. Александр II не раз защищал его от критики со стороны руководителей других ведомств. Однако первое же крупное мероприятие Рейтерна едва не привело к краху его карьеры. Возглавив финансовое ведомство, он сразу же поставил перед собой задачу восстановить свободный размен кредитных билетов на звонкую монету, запрещенный в годы войны. Получив заем от лондонских и парижских Ротшильдов, Рейтерн добился от Александра II издания указа от 25 апреля 1862 г. с повелением приступить с 1 мая к размену в Государственном банке бумажных денег на золото и серебро. Однако он проявил поспешность и выбрал для операции неподходящий момент. Подобному шагу не благоприятствовали ни экономические, ни политические обстоятельства. В январе 1863 г. вспыхнуло Польское восстание, подавление которого потребовало огромных расходов. Востребование золота и серебра резко увеличилось. Министру финансов не удалось заключить новый заем и пополнить опустевший металлический фонд. В итоге в ноябре 1863 г. операцию размена пришлось прекратить. Понесенный казной ущерб исчислялся десятками миллионов рублей.

Эта неудача нанесла тяжелый удар по репутации Рейтерна. На министра финансов посыпался град обвинений в бездарности и некомпетентности, появились слухи о его скорой отставке. Однако Рейтерн удержался на своем посту. Александр II проявил великодушие и не стал упрекать его за провал разменной операции. По-настоящему угроза отставки нависла над Рейтерном только через три года, когда в бюрократических кругах и обществе ему было поставлено в вину отсутствие ощутимых улучшений в экономике. Оказавшись под огнем критики, министр финансов ходатайствовал перед императором об отставке. Александр П не стал возражать, но запросил мнение Рейтерна о возможном преемнике. Самодержец отверг кандидатуры члена Государственного совета Н.А. Милютина, имевшего репутацию «красного», и члена совета министра финансов А.А. Абазы, известного как азартный игрок. Он согласился лишь на кандидатуру директора канцелярии морского министра С.А. Грейга, который, правда, имел о финансах смутное представление. Чтобы дать Грейгу возможность освоиться в новом ведомстве, Александр II назначил его товарищем министра финансов. Но Рейтерну удалось удержался на своем посту. В мае 1866 г. на заседании Комитета финансов от него потребовали представить программу антикризисных мероприятий. Министр финансов, не терпевший вмешательства в дела своего ведомства, наотрез отказался. Спор разрешил Александр II. Он поручил Рейтерну подготовить доклад для себя лично. Министр передал дела Грейгу и все лето проработал над программной запиской, которая была составлена к середине сентября^{151}.

В этом документе Рейтерн дал высокую оценку либеральным преобразованиям 1860-х гг. «История всех народов доказывает, — писал он, — что революции могут быть предупреждены только благовременными реформами, дарующими народу мирным путем то, чего он сам ищет в революциях, т. е. устранения обветшалых форм и укоренившихся злоупотреблений». Вместе с тем, по его мнению, в эпоху глобальных изменений в жизни общества «невозможно рассчитывать на скорое и совершенное улучшение финансового нашего положения». Поэтому «много еще времени, много трудов, много жертв потребуется прежде, чем Россия выйдет из переходного состояния и твердо установится на новых, разумных основаниях». В записке Рейтерн назвал основные недуги российской экономики: дефицит бюджета, расстройство денежного обращения, слишком медленные темпы казенного железнодорожного строительства, нехватку капиталов, вызванную ростом непроизводительных государственных расходов и утечкой народных «сбережений» за границу.

Министр финансов обозначил ключевые задачи будущей политики своего ведомства: 1) прекратить отток капиталов за границу, укрепив доверие к правительству посредством «привития к гражданской жизни главных начатых реформ» и невмешательства в конфликты между другими державами; 2) ликвидировать дефицит бюджета, строго соблюдать режим экономии казенных средств, заключать займы исключительно на производительные затраты, субсидировать только прибыльные отрасли экономики; 3) повысить существующие налоги, поскольку введение подоходного обложения в России в ближайшие годы не представляется возможным; 4) активизировать платежный баланс страны — сократить заграничные платежи, увеличить вывоз, привлечь иностранные капиталы, убедить отечественных и западных предпринимателей в доходности российских железных дорог, создать выгодные условия для сооружения линий силами частных компаний. «При таком образе действий, — говорилось в заключении, — можно надеяться, что в течение немногих лет экономические силы России окрепнут; преобразования, составляющие славу царствования Вашего Императорского Величества, не будут в развитии своем остановлены по недостатку средств, а, напротив, дадут обильные плоды, и, наконец, Россия из переходного и тревожного времени, естественно и неизбежно следующего за переворотами в гражданском и хозяйственном устройстве, выйдет еще более сильной и богатой, чем когда-либо»^{152}.

Внимательно прочитав и одобрив записку, Александр II приказал ознакомить с ней высших сановников. В конце сентября — начале октября она обсуждалась в Комитете финансов и Совете министров. Рекомендации Рейтерна были признаны долгосрочной правительственной программой экономического развития^{153}. Положение министра финансов в «верхах» сразу же значительно упрочилось, и разговоры о его отставке прекратились. К тому же к осени выяснилась полная непригодность Грейга как преемника Рейтерна. Коллеги даже подозревали министра в том, что он намеренно предложил императору заведомо неподходящего кандидата с целью доказать свою незаменимость. А.В. Головнин предсказывал, что Рейтерн удержится в министерстве, «ибо государь чрезвычайно его ласкает, так как решительно никого нет в виду, кем можно бы заменить его»^{154}.

В дальнейшем финансовое ведомство в своей политике придерживалось пунктов программной записки Рейтерна. Это проявилось в сокращении ведомственных расходов, утверждении нового таможенного тарифа 1868 г., применении концессионной системы в сооружении железных дорог. Во второй половине 1860-х гг. началось оживление экономической жизни. В 1869–4.873 гг. Россия пережила бурный хозяйственный подъем, который выразился в стремительном росте акционерного учредительства, развитии основных отраслей промышленности, широкомасштабном железнодорожном строительстве, увеличении торговых оборотов, расширении экспорта. В этот период была достигнута некоторая стабилизация финансов. Позитивные перемены в экономике и усиление налогообложения позволили значительно увеличить поступления в казну. В первой половине 1870-х гг. обыкновенный бюджет, как правило, сводился с профицитом, значительно повысился курс рубля.

Достигнутые успехи высоко подняли авторитет Рейтерна в «верхах» и укрепили доверие к нему государя. Вместе с тем, поддерживая в целом курс финансового ведомства, Александр II неоднозначно относился к стремлению министра сократить непомерные военные расходы, которые препятствовали сбалансированию бюджета. Выступая за «бережливость», Рейтерн не раз заявлял о своей готовности подать в отставку, если его требования не будут выполняться. Почти сразу же после назначения на свой пост он предложил военному министру Д.А. Милютину сократить ведомственную смету на 15 млн. руб. В противном случае Рейтерн угрожал вообще прекратить платежи^{155}. И хотя Александр II не счел нужным произвести столь значительное сокращение, министр финансов не отступал. Начались его столкновения с Милютиным, и самодержцу нередко приходилось выступать в роли арбитра между ними.

В начале 1873 г. на заседании Государственного совета Рейтерн в очередной раз заявил, что будет вынужден просить об увольнении со своего поста в случае отказа Военного министерства сократить свою смету, хотя «ему было бы крайне тяжело и прискорбно находиться вдали от государя после того, как 11 лет имел счастье быть столь близким его величеству». Как вспоминал А.В. Головнин, «государь встал, взял его за обе руки и сказал: “ты совершенно прав” — Рейтерн, очевидно, выиграл во мнении и расположении государя»^{156}. Сопротивление финансового ведомства заставляло Д.А. Милютина несколько умерять требования о выделении новых ассигнований. Однако император проявлял огромную заинтересованность в реформировании и перевооружении армии. Поэтому расходы Военного министерства постоянно увеличивались и в 1865–1875 гг. составляли почти треть государственного бюджета.

Александр II неоднократно обсуждал с Рейтерном вопросы внешней политики и обычно прислушивался к его советам^{157}. Во всеподданнейших докладах и личных беседах министр финансов призывал императора к сохранению мира и прекращению новых территориальных захватов, неизбежно связанных с международными конфликтами и значительными финансовыми затратами. В частности, в феврале 1863 г. на заседании Комитета министров он категорически возражал против расширения наступательных действий в Средней Азии, указывая на трудность «привлечения в новый край рабочей силы и капиталов» и «нежелательность отвлечения этих сил от сердца России». Александр II и часть высших сановников с пониманием относились к требованиям министра финансов. Однако военное командование, во многом вопреки воле петербургских властей, предпочитало активные наступательные действия. Поэтому экспансия в среднеазиатском регионе постоянно нарастала^{158}.

Стремлением избежать даже отдаленной угрозы военной конфронтации была продиктована позиция Рейтерна во время переговоров в 1867 г. с Северо-Американскими Соединенными Штатами о продаже Аляски. На заседании Особого совещания под председательством Александра II он решительно высказался за эту сделку. Министр финансов считал, что подобный шаг избавит Россию от владения, которое она в ходе войны с одной из морских держав не сможет защитить. В противном случае могут произойти столкновения Российско-Американской компании с американскими торговцами и моряками из-за открытых в начале 1860-х гг. на Аляске золотых россыпей, что нанесет непоправимый ущерб дружеским отношениям России с САСШ^{159}.

Опасением спровоцировать международные осложнения объясняется поведение Рейтерна во время обсуждения в «верхах» декларации канцлера A.M. Горчакова об аннулировании унизительных для России статей Парижского трактата 1856 г. о нейтрализации Черного моря. Это стало возможным после поражения Франции в войне с Пруссией 1870–1871 гг. Проект декларации содержал пункт о возвращении России отторгнутой Южной Бессарабии. На заседании Совета министров во главе с Александром II в октябре 1870 г. Рейтерн выступил против каких-либо территориальных притязаний, чтобы не допустить конфликта с европейскими державами. Но император был полон решимости одобрить текст декларации. Вечером того же дня министр финансов отправил Горчакову письмо с подробной аргументацией своей позиции. Канцлер представил это письмо Александру II, и оно вернулось от него с отметкой: «Это ничего не меняет в моих мыслях». Однако через день по докладу Горчакова, убедившегося в правоте Рейтерна, император согласился исключить из текста декларации пункт о возвращении Южной Бессарабии. «Таким образом, — вспоминал А.В. Головнин, — Рейтерну удалось оказать России огромную услугу, предотвратить массу страшных страданий и сохранить сотни миллионов рублей, расход коих лег бы тяжелым бременем на нынешнее и будущие поколения»^{160}.

Однако министр финансов не смог удержать Александра II от объявления войны Турции. Вплоть до середины 1876 г. император был настроен вполне миролюбиво, резко отзывался о славянофильской агитации и неоднократно говорил Рейтерну о своей решимости не допустить втягивания России в балканский конфликт. Однако затем его настроение стало меняться. В конце сентября министр финансов получил от императора приглашение приехать в Ливадию. По прибытии 1 сентября в резиденцию Александра II Рейтерн нашел его «в совершенно воинственном духе» и «лихорадочном возбужденном состоянии». Самодержец заявил о невозможности урегулировать противоречия с Османской империей мирным путем. Перед Рейтерном была поставлена задача поиска средств на ведение войны. Он пытался возражать, но император прервал его, дал указание переговорить с другими министрами и затем доложить ему о результатах.

Для Рейтерна это стало настоящим потрясением. По опыту Крымской кампании он хорошо представлял себе последствия очередной войны. Положение усугублялась тем, что в этот момент народное хозяйство вновь оказалось в кризисе, который характеризовался сокращением железнодорожного строительства, снижением выпуска продукции легкой промышленности, замедлением темпов развития тяжелой индустрии, неустойчивостью хлебного экспорта, ухудшением торгового баланса. Кризис сопровождался биржевой паникой, огромными убытками и банкротством многих частных предприятий и банков. Это вызвало соответствующую реакцию на Западе, подорвало международный кредит страны, вызвало отлив иностранных капиталов за границу, падение курса рубля и российских ценных бумаг на европейском денежном рынке.

В подобной ситуации вступление в войну должно было неизбежно привести к полному финансовому краху. Между тем Рейтерн быстро убедился в воинственном настрое большинства своих коллег в правительстве. И все же он попытался переубедить императора. 3 октября 1876 г. министр финансов направил ему записку, в которой указал на неизбежные гибельные последствия войны. Он доказывал, что она приведет «к погрому наших финансовых и экономических интересов». Только за счет займов казне не удастся покрыть предстоящие расходы, поэтому неизбежно придется прибегнуть к «пагубному средству» — выпускам кредитных билетов, результатом которых будет «совершенное расстройство нашей денежной системы». Россия, подчеркивал Рейтерн, «будет подвергнута такому разорению, с которым никакие бедствия в ее прошедшем сравниться не могут. Сообразно с этим расстроится и финансовое ее положение, и пройдут десятки лет, если не целые генерации, прежде чем она поправится»^{161}.

На следующий день Александр II выразил министру финансов недовольство его позицией. С запиской он ознакомил только наследника престола великого князя Александра Александровича. 3 октября император созвал совещание нескольких министров, на котором обрушился на Рейтерна с упреками. «Государь сказал, — вспоминал тот, — что записка произвела на него самое грустное впечатление, что я порицаю все реформы его царствования, доказывая, что эти реформы ослабили Россию; что я вовсе не указываю на средства для ведения войны и предлагаю унизить Россию. Что этого ни он, ни сын его не допустят». Министр финансов отверг обвинения в порицании преебразований 1860-х гг. и повторил свои аргументы. Однако, как вспоминал Д.А. Милютин, «государь возвратил ему записку, сказав, что он вызвал его не для того, чтобы узнать его мнение, следует ли начать войну или нет, а чтобы изыскать средства к покрытию тех издержек, которые вызовет война». На слова Рейтерна об отсутствии необходимых финансовых ресурсов Александр II резко ответил: «Средства есть, но надобно уметь и хотеть их достать!» Однако, несмотря на размолвку, перед отъездом министра финансов в Петербург император сказал ему «несколько милостивых слов»^{162}.

Рейтерн твердо решил для себя уйти в отставку после окончания войны, а до того момента выполнять свой долг. Он предпринял ряд срочных мер, чтобы собрать хотя бы часть необходимых средств. Между тем Александр II со временем несколько отошел от своей воинственной позиции и всячески демонстрировал министру финансов свое расположение. «По мере того, как государь после возвращения из Ливадии приходил все более в прежнее свое мирное настроение, — вспоминал Рейтерн, — он становился ко мне на прежнюю доверчивую милостивую точку; это уже не изменилось до самого конца; напротив, он мне показывал какую-то особую мягкость, как бы человеку, которого надобно беречь». Министр финансов старался склонить императора к отказу от военного вмешательства. Во время всеподданнейшего доклада 12 ноября 1876 г. он сказал Александру II, что суммами, которые поступят в казну в ближайшие месяцы, можно будет покрыть лишь первоначальные расходы, поэтому придется истощить разменный фонд и наводнить Россию бумажными деньгами. 10 декабря Рейтерн вновь доложил об очевидной нехватке средств и невозможности «начать войну, не зная, чем ее довести до конца». Эти заявления произвели на императора сильное впечатление^{163}.

17 декабря 1876 г. Рейтерн прочел Александру II новую записку, предназначенную для обсуждения в Комитете финансов. Он еще раз подчеркнул, что эмиссия денежных знаков неизбежно приведет к инфляции, падению курса рубля и «нарушит все основания нашего экономического быта и государственных финансов». Император с большим вниманием отнесся к этим предостережениям и говорил с министром финансов «весьма милостиво». Во время всеподданнейшего доклада 4 февраля 1877 г. он сказал Рейтерну, что надеется разрешить дело мирным путем. 8 февраля на совещании под председательством Александра II министр финансов заявил, что «Россия окончательно погибнет не только в случае войны, но даже и тогда, если долго еще будем держать армии на военном положении». В записке от 11 февраля министр финансов указал императору на опасность конфликта с Турцией как для народного хозяйства, так и для государственных устоев империи. «Я глубоко убежден, — подчеркивал он, — что война остановит правильное развитие гражданских и экономических начинаний, составляющих славу царствования его величества; она причинит России неисправимое разорение и приведет ее в положение финансового и экономического расстройства, представляющее приготовленную почву для революционной и социалистической пропаганды, к которой наш век и без того уже слишком склонен»^{164}.

Однако в итоге Александр II так и не внял советам Рейтерна. 12 апреля 1877 г. он подписал манифест об объявлении войны Турции. Начало боевых действий было успешным для русской армии. От прежних миролюбивых настроений у императора не осталось и следа. На совещании 18 мая 1877 г. в присутствии нескольких министров и послов он «очень сильно высказал упрек тем из наших государственных людей, которые доводили боязнь войны до того, что сами прокричали о нашем бессилии; он прямо указал на министра финансов и припомнил записку, поданную им в Ливадии прошлой осенью»^{165}.

В ходе войны Рейтерн сделал все возможное для покрытия чрезвычайных расходов путем заключения займов и эмиссии бумажных денег. Как он и предсказывал, эта кампания вызвала катастрофическое расстройство российских финансов. Военные издержки превысили миллиард рублей, бюджет сводился с огромным дефицитом, резко возрос государственный долг, еще более упал курс рубля. Плоды многолетних усилий Министерства финансов были утрачены. Оживление промышленности и торговли в 1878–1880 гг., вызванное благоприятной военной конъюнктурой, вскоре сменилось кризисом перепроизводства, который в 1882 г. охватил ведущие отрасли промышленности.

Получив известие о завершении работы Берлинского конгресса, Рейтерн подал в отставку. На аудиенции 30 июня 1878 г. Александр II пытался удержать его. По свидетельству Рейтерна, император заявил, что «моя просьба ставит его в затруднение, что я, пользуясь полным его доверием, прошу об увольнении от такой важной должности, в которой моя опытность и знание теперь особенно необходимы, что лучше бы мне уехать на некоторое время за границу, отдохнуть, и осенью, если я не поправлюсь, подумать о том, что сделать». Но министр остался твердым в своем решении. «На прощание, — вспоминал он, — государь сказал мне с большим чувством весьма милостивые слова. Он был, видимо, тронут и я также. <…> Общее впечатление, которое я вынес из этой аудиенции, что государь с самого начала решился принять мою просьбу об увольнении и что он уговаривал меня остаться только потому, что желал показать внимание к старому и верному слуге». Император пожелал, чтобы Рейтерн сообщил преемнику свои «мысли о финансах». Тот ответил, что еще в феврале 1877 г. передал С.А. Грейгу записку под названием «Финансовое духовное завещание» с изложением основных соображений по вопросам экономической политики^{166}.

Рейтерн был уволен от должности с лестным высочайшим рескриптом. Александр II сам вручил его бывшему министру 7 июля 1878 г. Рейтерн впоследствии так вспоминал об этом событии: «Государь мне сказал: “Я подписал твое увольнение и хотел сам тебе отдать, прочти”. Содержание грамоты и этот необыкновенный способ вручения ее меня сильно тронули, и я мог только сказать: “Государь, я жалею, что у меня нет детей, которым я мог бы оставить этот документ в наследство”. Государь дал мне руку и сказал: “И каждое слово истинная правда”»^{167}. В правительственных кругах бывший министр финансов продолжал пользоваться высоким авторитетом. И хотя пик его бюрократической карьеры миновал, в царствование Александра III он занимал почетные посты председателя Комитета министров (1881–1886) и председателя Комитета финансов (1885–1890). Незадолго до кончины он получил графский титул.

Взаимодействие и сотрудничество Рейтерна и Александра II отражают соотношение приоритетов при выработке правительственного курса. Вступив на престол в момент финансового кризиса, император в своей политике стремился учитывать состояние и потребности экономики. В этом он проявлял определенную последовательность и оказывал министру финансов поддержку как при подготовке и проведении реформ, так и во время конфликтов с другими ведомствами. Это способствовало достижению существенных успехов в стабилизации финансов и развитии народного хозяйства. Однако Рейтерн потерпел неудачу в попытке охладить воинственный пыл императора и его ближайшего окружения. Несмотря на долгие колебания, Александр II решился на объявление войны Турции. Политические соображения в очередной раз взяли верх над экономическими расчетами. Это привело к очередному финансовому кризису и отставке Рейтерна. Последствия Русско-турецкой кампании для экономики страны были в значительной степени учтены в царствование Александра III, когда правительство стремилось проводить более рациональную внешнюю политику и избегать военной конфронтации с другими державами.