Allegro в четыре руки. Книга вторая

Глава 8

На следующее утро я проснулась как никогда рано и стала поспешно собираться. Я хотела поскорее выйти из дома и решила, что опять вернусь сегодня домой как можно позже, не желая снова наткнуться на эту „сладкую парочку“ и выслушивать очередную порцию недовольства от „его величества“ Дёмина…

Позавтракав с Анной Павловной и убедившись, что у неё всё хорошо (она делала вид, что уже позабыла о вчерашнем неприятном случае и чувствует себя замечательно), я поведала ей, что у меня на сегодня есть планы, попрощалась и оставила её в компании с интересной книгой в любимом кресле-качалке.

В итоге в тот день я даже не вернулась ночевать, так как осталась у Лены с Кристианом. А наутро раздался совершенно неожиданный звонок.

— Доброе утро, Виктория! Это Алексей Дёмин, — произнёс голос в трубке, заставив меня содрогнуться.

— Доброе утро… — заикаясь, ответила я.

— Я хотел бы с вами встретиться и обсудить кое-какие вопросы. Мама сообщила мне, что после нашего отъезда вы собираетесь остаться в её квартире и будете там жить и дальше. Это так?

— Да…

— Что ж, тогда нам нужно обговорить некоторые формальности. Вы не волнуйтесь! Это займёт всего несколько минут. За вами выслать машину?

— Нет. Я сама приеду, — в замешательстве проговорила я.

— Как скажете, — не настаивал Алексей и продиктовал мне адрес, упомянув при этом, что это частный дом.

— Но вы ведь говорили, что остановились в гостинице… — растерялась я.

— Так и было. Однако Лауре гостиница пришлась не по душе, и мы сняли дом, — объяснил он. — Что ж, мы будем ждать вас сегодня к одиннадцати. Вас устроит это время?

— Да, я буду, — ответила я и положила трубку, застыв в раздумье.

— Что с тобой? Кто это звонил? — поинтересовалась Ленка, заметив моё волнение.

— Дёмин… — тихо ответила я.

— С чего бы это? — удивилась она.

— Сказал, что хочет, чтобы я сегодня к нему пришла и мы обговорили формальности по поводу съёма квартиры.

— Да? — ещё больше поразилась моя подруга. — Странно…

— Почему?

— Думаешь, его интересуют какие-то формальности по квартире? Это ты и с Анной Павловной могла бы обсудить…

— А что же тогда ему нужно? — понимая, что доля правды в Ленкиных словах есть, стала гадать я.

— Вот это хороший вопрос… — закладывая за ухо свои чёрные волосы, произнесла Лена. — Будь осторожна! А лучше — вообще туда не ходи!

— Как же я не пойду? Я обещала! — пожала я плечами. — Да и чего мы паникуем? Не съест же он меня, в конце концов! К тому же, там будет и эта его Лаура…

— Ну, как знаешь… — скривила губы моя подруга. — Ох уж этот Дёмин! Кто бы мог подумать, что в один прекрасный день вы действительно встретитесь с ним в реальной жизни! Честно говоря, я мало верила в такую вероятность… Что не говори, а всё это свидетельствует о том, что твой дневник способен-таки пророчествовать. Какая-то скрытая магия в нём всё же есть…

— Ленка, перестань! — улыбнулась я и пошла собираться.

В назначенное время я подъехала на такси к симпатичному белому особняку в пригороде Киева. Дом окружал высокий забор, не дававший возможности посторонним заглядывать во двор. Я подошла к калитке и нажала на звонок.

На улице было прохладно. Совсем недавно прошёл ливень. Было пасмурно и, похоже, снова собирался дождь. Такая дождливая и ветреная погода держалась уже второй день. Видимо, осени не терпелось вступить в свои права, хотя было ещё не время.

Опрятная женщина средних лет в скромном платье и белоснежном переднике открыла мне калитку и провела в дом.

Алексей и Лаура ожидали меня в уютной гостиной на первом этаже особняка. Они пили чай и вели между собой негромкий разговор. Как только я переступила порог гостиной, они замолчали.

В центре комнаты я увидела камин. Горящие в нём поленья издавали приятный треск

и наполняли помещение чудесным ароматом. Увидев в камине огонь, я немного удивилась, ведь был ещё не сезон разжигать костры для обогрева, но внутренний голос ненавязчиво подсказал мне, что видимо принцесса Лаура замёрзла и пришлось воспользоваться камином…

Напротив мягкого уголка располагался домашний кинотеатр, а в другом конце гостиной красовалась огромная пальма. На спинке кресла, стоящего рядом, беспорядочно свисали небрежно брошенные вещи.

Лаура сидела на кресле с недовольным выражением лица и нервно сжимала в руках чёрную чашку. Она даже не поздоровалась со мной, а лишь демонстративно бросила на меня презрительный взгляд. Напротив неё на другом кресле сидел Дёмин. А на огромном мягком уголке, свернувшись калачиком, тихо посапывала миниатюрная Адель. Она совсем потерялась на этом уголке.

— Здравствуйте, Виктория! Проходите и присаживайтесь, — обратился ко мне Алексей, указывая жестом на диван. Я присела на краешек, стараясь не побеспокоить собачку.

В следующее мгновенье Дёмин неожиданно поднялся, вышел на середину комнаты и, недоброжелательно глядя на меня, угнетающе строгим тоном произнёс:

— Я хотел бы сразу же перейти к делу, Виктория, и поэтому без обиняков задам вам вопрос, который меня волнует. Только, будьте так добры, ответьте мне честно!

Я сразу поняла, что что-то здесь не так.

— Конечно, господин Дёмин! Я слушаю вас, — не зная, чего ожидать от этих двоих, и немного волнуясь, ответила я.

— Зачем вы сблизились с моей мамой? Почему сняли комнату именно у неё? Какова была ваша истинная цель?

„Ну и ну! Что за глупые вопросы?“ — возмутилась я про себя и, не понимая, что собственно говоря, он от меня хочет, проговорила:

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду? Если вас интересует, как мы познакомились с Анной Павловной, то здесь нет никакого секрета: нас познакомила моя соседка Лидия Степановна, лучшая подруга вашей мамы со студенческих лет. А какие такие истинные цели вы подразумеваете? На тот момент я ни у кого не собиралась снимать комнату и просто помогала Лидии Степановне ухаживать за вашей мамой. Мы всеми силами пытались вернуть её к жизни.

— Зачем? — поставил он меня в тупик следующим вопросом.

— Что значит „зачем“? — нахмурилась я, окончательно запутавшись.

— Зачем вам было это нужно? — ещё больше поразил меня Алексей.

— Ни за чем, разумеется… Я делала это от чистого сердца, — откровенно ответила я.

— То есть вы хотите сказать, что в тот момент вы не знали, что Анна Павловна является моей мамой? Ваши намерения были абсолютно бескорыстны и вам совершенно нечего от нас скрывать? — с насмешкой произнёс он.

— Нет, не знала! На что это вы намекаете, господин Дёмин? — рассердилась я и встала

с дивана, совсем позабыв о спящей Адель. Собачка проснулась, подняла голову и, увидев чужого человека рядом с собой, побежала к Лауре. Однако её хозяйке в этот момент было не до неё. Девушка даже не обратила внимания на животное и ни с того ни с сего бросившись на меня с кулаками, разъярённо выкрикнула:

— Вот лгунья!

— Сядь на место, Лаура! Я предупреждал тебя, чтобы ты не вмешивалась! — остановил её Дёмин. Блондинка с трудом утихомирилась и с огромным нежеланием села назад в своё кресло. — И вы, Виктория, присядьте! Мы ещё не закончили с вами разговор!

Я была шокирована тем, что происходит.

Он отошёл в сторону, достал что-то откуда-то и, вернувшись на свою прежнюю позицию, холодно произнёс:

— Если всё так, как вы говорите, Вика, то как тогда вы объясните это?

Алексей бросил на журнальный столик прямо передо мной какую-то тетрадь. Я присмотрелась.

— О Господи! Это же мой дневник! — Всё внутри меня перевернулось!

Только я протянула руку, чтобы взять его, как Лаура снова вскочила, выхватила дневник из-под моего носа и стала громко верещать невыносимо писклявым голосом у меня над головой. На этот раз Дёмин ничего не предпринял — дав возможность своей любовнице выпустить пар, как я понимаю.

— Ты ненормальная! Ты извращенка! — кричала она, размахивая дневником в разные стороны, — Ты посмотри только, что она здесь пишет?! Какие невероятные фантазии обитают в её голове?! Это же уму непостижимо! Ей нужно лечиться! Она по уши в тебя влюблена! Она сняла комнату у твоей мамы и притворялась вся такой хорошей и безупречной перед ней, чтобы как можно ближе подобраться к тебе!

— Это не так! Вы же ничего не знаете! Всё совсем не так как вы думаете! И вообще, по какому праву вы позволили себе рыться в моих вещах? Как вам не стыдно?.. — не выдержала я: уж очень обидели меня слова Лауры. Однако эту девицу невозможно было перекричать.

— Ты слышал?.. Это нам должно быть стыдно?! Это тебе должно быть стыдно! — Девушка разъярённо бросилась на меня, собираясь, по всей видимости, выцарапать мне глаза, но Алексей остановил её в последний момент. Тем не менее, она продолжала кричать не своим голосом: — Да! Это я позволила себе рыться в твоих вещах! И как видно,

правильно сделала! Я сразу поняла, что ты не та, за кого себя выдаёшь! Я знала, что ты дешёвка и потаскуха!

— Ну, всё! Хватит! Прекрати, Лаура! Прекрати! — едва сумел успокоить её Алексей.

— Если мы, как вы сказали, ничего не понимаем, тогда просветите нас, Виктория! Мы ждём! Объясните нам, наконец, что всё это значит? — обратился он ко мне, указывая рукой на дневник.

Я чувствовала себя ужасно гадко. У меня не было никакого желания объяснять что-либо этим неуравновешенным людям и тем более выворачивать перед ними наизнанку свою душу. К тому же, по понятным причинам, мне было неловко обо всём этом говорить… Разве способны они были понять мою боль?.. Разве в силах они хотя бы представить то, через что мне довелось пройти?.. Я была уверена на всю тысячу процентов, что эти двое не поверят ни единому моему слову…

В этот момент у Алексея зазвонил мобильный. Он извинился перед нами, снял трубку

и отошёл на несколько шагов в сторону. Мы с Лаурой остались сидеть на своих местах. Я чувствовала, с какой злобой и ненавистью она на меня смотрит: она готова была меня задушить сию же минуту, её останавливало только то, что Дёмин был совсем рядом.

— Что за безответственное отношение к работе, Марк? Какой из тебя руководитель отдела? — тем временем высказывал Алексей кому-то в трубку. Видимо, его сильно огорчили новости из компании, он был на пределе, и это означало, что мне теперь точно несдобровать.

— Как ты мог не проследить за реализацией такого важного проекта? Нужно было отслеживать каждую деталь! За что я тебе деньги плачу? Чтобы к моему приезду все виновные были уволены с работы без выплаты жалования! Никакие оправдания с их стороны не должны приниматься во внимание! Если таких насчитается десять человек, уволь десятерых, если понадобится — уволь больше, но проучи бездарей! Мне такие работники не нужны! И кстати, в следующий раз среди них окажешься и ты! Я не шучу, ты меня знаешь!

Дёмин бросил трубку и, постояв ещё мгновенье неподвижно, снова повернулся к нам. „Вот злюка! — думала я про себя. — У него совсем нет сердца! Для него люди — ничто!

Пустое место!“

— Вы, Виктория, кажется, собирались нам что-то объяснить. — Цвет его глаз заметно потемнел от гнева.

— Для того чтобы всё понять, вам необходимо прочесть дневник от начала до конца…

— чуть слышно промолвила я.

В следующее мгновенье в комнате раздался неприятный громкий смех.

— Вы и правда думаете, что я стану это читать? — откровенно и жестоко надо мной насмехаясь, произнёс Дёмин. Выражение его лица в этот момент я не забуду никогда…

— В таком случае не думаю, что в моих объяснениях есть хоть какой-нибудь смысл. — спокойно ответила я, делая вид, что его сарказм ничуть меня не задел.

— Что? — тихо переспросил Алексей. Однако за этим тихо произнесённым словом скрывалась целая буря эмоций и недовольства. — Вы хотя бы отдаёте себе отчёт в том, что я имею полное право вызвать милицию и написать на вас заявление? Да и зачем милицию?! Я и сам могу стереть вас в порошок, если захочу!

— Правильно, Алексей! Уничтожь её! — совсем взбесилась подружка Дёмина.

— Сядь, Лаура, и замолчи наконец! — бесцеремонно закрыл он ей рот, после чего, снова принялся за меня:

— Встаньте, Виктория!

Я медленно поднялась. Дёмин подошёл ко мне и, остановившись на расстоянии вытянутой руки, стал меня отчитывать:

— Вы всё это время находились рядом с моей матерью, выдавая себя при этом за другого человека! Она и понятия не имела, какая подлая и банальная мотивация привела вас к ней, ведь на самом деле вам было глубоко наплевать на старушку, а все ваши переживания о ней и забота — это ни что другое, как хитро продуманный ход, наглый и циничный обман! Вы бесчестный и непорядочный человек, Виктория! У вас совсем нет совести!

Я молчала, невольно опустив голову, не видя смысла ни спорить с ним, ни что-либо доказывать, и в то же время задавалась про себя одним простым и нелепым вопросом:

„Эх, господин Дёмин! Почему вы решили, что все люди на этом белом свете такие же расчётливые и жестокие, как вы?..“

— В глаза мне смотрите! — в этот самый момент заорал Алексей так громко, что я дёрнулась.

Я подняла глаза. Огромный ком подкатил к моему горлу. Похоже, моя выдержка дала сбой. Я готова была вот-вот расплакаться, и стала молить Господа, чтобы он уберёг меня от этого позора. Я не хотела, чтобы эти двое видели мои слёзы. Мне было невыносимо всё это выслушивать от Дёмина: каждое его слово больно ранило моё сердце. Мне было обидно до слёз. И чувствовала я себя так вовсе не потому, что меня несправедливо обвиняли, а потому, что настоящий Алексей оказался совершенно не тем человеком, каким я себе его представляла…

„Вот она — горькая правда…“ — жалостливо прошептал мой внутренний голос и затих, дав мне возможность самой делать выводы.

„Да, в жизни не бывает чудес…“ — вывод напросился сам собой, и я, желая, наконец, прекратить эту пытку, обратилась к Алексею:

— Позвольте я уйду…

— Уйдёте, Виктория, уйдёте! — слегка успокоившись, произнёс он. — Уйдёте и никогда больше не вернётесь! Вы прямо сейчас заедете за своими вещами, заберёте их и, деликатно объяснив Анне Павловне, что ваши обстоятельства изменились и вы больше не нуждаетесь в аренде квартиры, исчезнете из нашей жизни навсегда! Вы всё поняли?

— Да… — ответила я так тихо, словно действительно была перед ним виновата, и потянулась за дневником. Он валялся в раскрытом виде на журнальном столике, куда его бросила Лаура в пылу гнева.

Но Алексей не дал мне забрать мою тетрадь. Он схватил дневник и яростно швырнул его в камин. Я не успела даже среагировать должным образом. Языки пламени тотчас же принялись поедать страницы несчастной тетради, уничтожая вместе с ними моё призрачное счастье и нечаянно выдуманную любовь. Глядя на это, я почувствовала, как громко и неудержимо быстро забилось моё сердце.

„Что же он наделал?“ — на этот раз я уже не сумела сдержать слёз и при этом посмотрела Дёмину прямо в глаза. Пусть он видит, как рыдает моя душа! Может у него получится заглянуть вглубь неё, и он поймёт, что я никакая не лгунья, не бессовестная и уж вовсе не потаскуха! Увы, в отраженье моих глаз он видел только себя…

— А вы думали, что я отдам вам эти пошлые, нафантазированные вами записи, где на каждой странице, в каждой второй фразе фигурирует моё имя? — с сарказмом произнёс Алексей.

Не сказав ему ни слова, вся в слезах, я выбежала из гостиной и в мгновенье очутилась на улице. Вырвавшись из этого ужасного дома, я вышла на дорогу и стала бежать вдоль неё, не ведая, куда и зачем. Я рыдала, как маленькая девочка. Мне было всё равно, кто и что обо мне думает в данный момент, меня не интересовало, как я выгляжу.

Холодный дождь преграждал мне путь серой стеной и перекрикивал мой плач шумным стуком огромных капель, разбивающихся о землю, как стекло: это разбивались мои грёзы…

Дождь омывал моё лицо и тело, но не в силах был смыть ту грязь, которую только что вылили в мою душу. Меня унизили и растоптали! Из меня сделали ничтожество! Никогда в жизни мне не доводилось ещё переживать таких ужасных унижений! И всё это зло мне причинил человек, с именем которого на устах я засыпала в течение последних трёх лет…

Слёзы душили меня, не давали мне дышать. А я продолжала бежать, пока, наконец, окончательно не выбилась из сил.

Не помню, как я поймала такси и поехала к Анне Павловне. И хотя я искренне жалела о том, что мы с госпожой Орловой не сможем больше общаться и, судя по всему, никогда больше не увидимся, мне нужно было как можно скорее покончить со всем этим, уйти и постараться вычеркнуть Алексея Дёмина из своих воспоминаний навсегда. В тот день я видела его в последний раз — и этот день оставил очень неприятный осадок в моей памяти.