Альманах бедного Чарли. Остроумие и мудрость Чарльза Т. Мангера

Я не уверен, что стремление к деньгам так уж похвально.

В: Ну, тогда понятно.

Я согласен. Кстати, я не презираю облигационные займы. Если вам нужны деньги, это куча дел в ходе вашей карьеры, надо что-то делать, чтобы заработать деньги. Многие зарабатывают деньги, делая звонки по продажам или вычитывая корректуру, получая от этого удовольствие. И если вам придется постараться, вы научитесь чему-то, делая это. Ваша деятельность достойна того, чтобы

В: Я понимаю ваш скептицизм по отношению к слишком идеологизированным людям. Но есть ли идеологическая составляющая в том, что вы делаете? Есть ли что-то, к чему вы испытываете иррациональную страсть?

Да, я люблю мудрость. Я люблю точность и некоторые виды любопытства. Возможно, в моей натуре есть щедрость и желание служить ценностям, которые выходят за рамки моей короткой жизни. Но может быть, я здесь просто для того, чтобы покрасоваться. Кто знает?

Я верю в дисциплину освоения лучшего, что придумали другие люди. Я не верю в то, что можно просто сесть и попытаться придумать все самому.

Никто не такой умный....

"Все лучшее, что известно и преподается в мире, и ничто меньшее не может удовлетворить учителя, достойного этого имени".

Сэр Уильям Ослер

Третий разговор заново

Когда в 1996 году я выступал с "Третьей беседой", я утверждал, что следует избегать сильной политической вражды, поскольку она вызывает серьезные психические сбои даже в гениальных мозгах. С тех пор политическая вражда сильно возросла, как слева, так и справа, что печально отразилось на способности людей осознавать реальность, как я и ожидал.

Естественно, мне не нравится такой результат. Зерно моей эмоциональной натуры заключается в том, чтобы отреагировать так, как мог бы отреагировать Архимед, если бы он жаловался сейчас Богу: "Как ты мог ввести эти темные века после того, как я опубликовал свои формулы?". Или как Марк Твен однажды пожаловался: "Это печальные дни в литературе. Гомер мертв. Шекспир мертв. И я сам чувствую себя неважно".

К счастью, мне пока удается воздерживаться от жалоб в стиле Марка Твена. В конце концов, у меня никогда не было ни малейшей иллюзии, что какие-то мои взгляды сильно изменят мир. Напротив, я всегда знал, что не высовываться - лучший путь для меня, и поэтому я просто стремился (1) научиться у своих старейшин нескольким практическим умственным приемам, которые помогли бы мне избежать некоторых худших заблуждений, распространенных в моей возрастной когорте, и (2) передать свои умственные приемы только нескольким людям, которые могли бы легко учиться у меня, потому что они уже почти знали то, что я им говорил. Достигнув этих весьма ограниченных целей, я не вижу причин жаловаться на неразумность мира. Вместо этого, чтобы справиться со всеми разочарованиями, мне лучше всего помогает то, что я называю еврейским методом: юмор.

Когда я пересматриваю доклад 3 в марте 2006 года, мне по-прежнему нравится его акцент на желательности сделать человеческие системы настолько защищенными от мошенничества, насколько это практически возможно, даже если это оставляет некоторые человеческие страдания неисправленными. В конце концов, люди, которые создают массовое мошенничество с вознаграждением, оставляют после себя след супер-губителей, поскольку плохое поведение распространяется на собственном примере и его очень трудно обратить вспять.

И я с удовольствием вспоминаю, как в "Третьем разговоре" особое внимание уделялось урокам жизни, которые я получил от друга моего отца, Гранта Макфадьена, и одному методу обучения, которому я научился у своего отца. Я многим обязан этим давно умершим предшественникам, и если вам нравится "Альманах бедного Чарли", то и вам тоже.

В этой беседе Чарли объясняет, как он принимает решения и решает проблемы, шаг за шагом проводя нас по разнообразным "ментальным моделям". Он приводит пример, в котором риторически спрашивает слушателя, как бы он поступил, создав с нуля бизнес стоимостью 2 триллиона долларов, на примере Coca-Cola. Естественно, у него есть свое решение, которое поразит вас как гениальное и проницательное. На примере примера Чарли рассуждает о неудачах академической науки и о том, что она породила несколько поколений нерадивых руководителей. Для этой проблемы у него есть другие решения.

Этот доклад был сделан в 1996 году для группы, которая придерживается политики не афишировать свои

программы.

Предупреждение редактора по предложению Чарли: большинство людей не понимают этого разговора. Чарли говорит, что в момент создания она была крайне неудачной с точки зрения коммуникации, и с тех пор людям трудно понять ее, даже если читать медленно и дважды. По мнению Чарли, эти результаты имеют "глубокие образовательные последствия".

Разговор 4

Практическое мышление О практическом мышлении?

Неформальная беседа, 20 июля 1996 года

Мой доклад называется "Практическое мышление о практическом мышлении?" - с вопросительным знаком в конце. За долгую карьеру я усвоил различные сверхпростые общие понятия, которые помогают мне в решении проблем. Пять из этих полезных понятий я сейчас опишу. После этого я представлю вам проблему чрезвычайного масштаба. Речь идет о превращении стартового капитала в 2 миллиона долларов в 2 триллиона долларов - сумма достаточно большая, чтобы представлять собой практическое достижение. Затем я попытаюсь решить эту проблему, опираясь на -ые полезные общие понятия. После этого я предположу, что моя демонстрация имеет важное образовательное значение. Я закончу так, потому что моя цель - образовательная, а моя сегодняшняя игра - это поиск лучших методов мышления. Первое полезное понятие заключается в том, что обычно лучше всего упрощать проблемы, решая сначала большие "бессмысленные" вопросы.

Второе полезное понятие подражает выводу Галилея о том, что научная реальность часто раскрывается только с помощью математики, как будто математика - это язык Бога. Отношение Галилея также хорошо работает в грязной, практической жизни. Без умения работать с цифрами в той части жизни, в которой живет большинство из нас, вы похожи на одноногого человека, участвующего в соревновании по надиранию задниц.

Третье полезное понятие заключается в том, что недостаточно обдумывать проблемы наперед. Вы должны думать и в обратном направлении, как тот деревенщина, который хотел узнать, где ему предстоит умереть, чтобы никогда туда не попасть. Действительно, многие проблемы не могут быть решены в прямом направлении. Вот почему великий алгебраист Карл Якоби так часто говорил: "Инвертируйте, всегда инвертируйте". И почему пифагорейцы думали наоборот, чтобы доказать, что квадратный корень из двух - иррациональное число.

Как правило, не сознательная недобросовестность вашего узкопрофессионального консультанта становится причиной ваших бед. Напротив, ваши проблемы возникают из-за его подсознательной предвзятости.

Четвертое полезное понятие заключается в том, что лучшая и самая практичная мудрость - это элементарная академическая мудрость. Но есть одно чрезвычайно важное условие: Вы должны мыслить междисциплинарно. Вы должны регулярно использовать все легко усваиваемые понятия из курса для первокурсников по каждому основному предмету. Там, где элементарные идеи пригодятся, ваше решение проблем не должно быть ограничено, как в академических кругах и многих бизнес-бюрократиях, крайней балканизацией на дисциплины и субдисциплины, с жестким табу на любые начинания за пределами отведенной территории. Вместо этого вы должны мыслить междисциплинарно в соответствии с предписанием Бена Франклина из "Бедного Ричарда": "Если хочешь, чтобы это было сделано, иди. Если нет - посылайте".

Если в своих рассуждениях вы полностью полагаетесь на других, часто покупая советы профессионалов, то всякий раз, когда вы выходите за пределы небольшой собственной территории, вас ждут большие беды. И дело не только в сложном согласовании действий. Вы также будете страдать от реальности, вызванной шавийским персонажем, который сказал: "В конечном счете, каждая профессия - это заговор против мирян". Действительно, шавианский персонаж в кои-то веки преуменьшил ужасы того, что Шоу не нравилось. Как правило, не сознательная недобросовестность вашего узкопрофессионального консультанта становится причиной ваших бед. Вместо этого ваши проблемы связаны с его подсознательной предвзятостью. Его познания в ваших целях часто будут ослаблены финансовыми стимулами, отличными от ваших. А еще он будет страдать от психологического дефекта, о котором говорит пословица: "Для человека с молотком любая проблема выглядит как гвоздь".

Пятое полезное понятие заключается в том, что по-настоящему большие эффекты, эффекты лоллапалузы, часто достигаются только за счет больших комбинаций факторов. Например, туберкулез удалось укротить, по крайней мере надолго, только благодаря регулярному, комбинированному применению в каждом случае трех разных лекарств. И другие эффекты lollapalooza, например полет самолета, происходят по аналогичной схеме.

Настало время представить мою практическую задачу.

И вот в чем проблема:

Сейчас 1884 год в Атланте. Вас и еще двадцать таких же, как вы, привели к богатому и эксцентричному жителю Атланты по имени Глотц. И вас, и Глотца объединяют две особенности: Во-первых, вы регулярно используете при решении задач пять полезных понятий, и, во-вторых, вы знаете все элементарные идеи из всех базовых курсов колледжа, преподаваемых в 1996 году. Однако все первооткрыватели и все примеры, демонстрирующие эти элементарные идеи, относятся к периоду до 1884 года. Ни вы, ни Глотц не знаете ничего о том, что произошло после 1884 года.

Глотц предлагает вложить два миллиона долларов 1884 года, но при этом взять только половину капитала для благотворительного фонда Глотца, в новую корпорацию, организованную для бизнеса по производству безалкогольных напитков и навсегда остаться только в этом бизнесе. Глотц хочет использовать название, которое его почему-то очаровало: Coca-Cola.

Другая половина акций новой корпорации достанется тому, кто наиболее правдоподобно продемонстрирует, что благодаря его бизнес-плану фонд Глотца будет стоить триллион долларов через 150 лет, в деньгах того времени, 2034 года, несмотря на то что большая часть его прибыли будет ежегодно выплачиваться в виде дивидендов. Таким образом, вся новая корпорация будет стоить 2 триллиона долларов, даже после выплаты многих миллиардов долларов в виде дивидендов.

У вас есть пятнадцать минут, чтобы сделать свое заявление. Что вы скажете Глотцу?

Вот мое решение, моя подача Глотцу, использующая только полезные понятия и то, что должен знать каждый способный второкурсник колледжа.

Что ж, Глотц, большие решения, которые, чтобы упростить нашу проблему, должны быть приняты в первую очередь, таковы: Во-первых, мы никогда не создадим нечто стоимостью 2 триллиона долларов, продавая какой-то обычный напиток. Поэтому мы должны превратить ваше имя, "Кока-Кола", в сильную юридически защищенную торговую марку. Во-вторых, мы можем добраться до 2 триллионов долларов, только начав в Атланте, затем добившись успеха в остальных Соединенных Штатах, а потом быстро распространив наш новый напиток по всему миру. Для этого необходимо разработать продукт, который будет иметь универсальную привлекательность, поскольку в нем задействованы мощные стихийные силы. И самое подходящее место для поиска таких мощных элементарных сил - предмет начальных академических курсов.

Далее мы воспользуемся числовой беглостью, чтобы выяснить, что подразумевает наша цель. Мы можем обоснованно предположить, что к 2034 году в мире будет около восьми миллиардов потребителей напитков. В среднем каждый из этих потребителей будет гораздо более благополучным в реальном выражении, чем средний потребитель 1884 года. Каждый потребитель состоит в основном из воды и должен потреблять около шестидесяти четырех унций воды в день. Это восемь порций по восемь унций. Таким образом, если наш новый напиток и другие имитационные напитки на нашем новом рынке смогут ароматизировать и иным образом улучшить только двадцать пять процентов потребляемой воды во всем мире, а мы сможем занять половину нового мирового рынка, то в 2034 году мы сможем продать 2,92 триллиона порций по восемь унций. И если мы сможем получать по четыре цента с каждой порции, то заработаем 117 миллиардов долларов. Этого будет достаточно, если наш бизнес будет продолжать расти хорошими темпами, чтобы его стоимость легко достигла 2 триллионов долларов.

По сути, мы занимаемся созданием и поддержанием условных рефлексов.

Большой вопрос, конечно, заключается в том, являются ли четыре цента за порцию разумной целью прибыли в 2034 году. И ответ на него - да, если мы сможем создать напиток с сильной универсальной привлекательностью. Сто пятьдесят лет - долгий срок. Доллар, как и римская драхма, почти наверняка подвергнется денежному обесцениванию. Одновременно с этим реальная покупательная способность среднего потребителя напитка в мире значительно возрастет. Его склонность к недорогому улучшению своих ощущений при употреблении воды будет расти гораздо быстрее. Тем временем, по мере совершенствования технологий, стоимость нашего простого продукта в единицах постоянной покупательной способности будет снижаться. Все четыре фактора будут работать вместе в пользу нашей цели - прибыли в четыре цента за порцию. За 150 лет покупательная способность напитков в мире в долларах, вероятно, увеличится как минимум в сорок раз. Если мыслить в обратном направлении, то наша цель по прибыли на порцию в условиях 1988 года составит всего одну сороковую часть от четырех центов или одну десятую цента на порцию, и эту цель легко превысить, если наш новый продукт будет иметь универсальную привлекательность.

Иван Павлов (1849 - 936)

Иван Павлов родился в центральной России и посещал семинарию до двадцати одного года, когда он оставил богословие в пользу химии и физиологии. Получив степень доктора медицины в 1883 году, он преуспел в физиологии и хирургической технике. Позже он изучал секреторную деятельность пищеварения и в конце концов сформулировал законы условных рефлексов.

Самый известный эксперимент Павлова показал, что собаки склонны выделять слюну до того, как пища попадает им в рот. Этот результат привел его к длинной серии экспериментов, в которых он манипулировал стимулами, возникающими перед подачей пищи. Таким образом, он установил основные законы для создания и раздела того, что он назвал "условными рефлексами", позже неправильно переведенными с оригинального русского как "условные рефлексы". За работу по изучению пищеварительных секреций он был удостоен Нобелевской премии в l904 году.

Это решено, дальше мы должны решить проблему изобретения, чтобы создать универсальную привлекательность есть два межветровых вызова большого масштаба первый за 150 лет мы должны заставить новый рынок напитков поглотить около четверти мирового объема впрыскиваемой воды второй мы должны так работать, чтобы половина нового рынка была часами, в то время как все наши конкуренты вместе взятые я ушел, чтобы разделить оставшиеся это результаты lollapalooza результаты соответственно мы должны атаковать нашу проблему, заставляя каждый благоприятный фактор, который мы можем придумать, работать на нас ясно только мощное сочетание многих факторов может вызвать последствия lollapalooza мы желаем к счастью, решение проблемы зимнего ветра оказывается очень простым, если не спать на всех первых курсах.

"Я хочу, чтобы банка колы была на расстоянии вытянутой руки от каждого американского военнослужащего, чтобы она напоминала ему о доме".

-Дуайт Д, Эйзенхауэр; Верховный главнокомандующий союзными войсками во Второй мировой войне

Давайте начнем с изучения последствий нашего упрощенного решения о том, что мы должны полагаться на сильную торговую марку. Этот вывод автоматически приводит к пониманию сути нашего бизнеса в соответствующих элементарных академических терминах. Из вводного курса психологии мы можем понять, что, по сути, мы занимаемся созданием и поддержанием условных рефлексов. Торговая марка "Кока-Кола" и фирменный стиль будут выступать в качестве стимулов, а покупка и употребление нашего напитка - в качестве желаемых реакций.

Торговое название и товарный вид "Кока-Кола" будут выступать в качестве стимула, а покупка и употребление нашего напитка - в качестве желаемой реакции.

Как же создаются и поддерживаются условные рефлексы? В учебниках по психологии дается два ответа: (1) с помощью оперантного обусловливания и (2) с помощью классического обусловливания, которое часто называют павловским в честь великого русского ученого. И поскольку мы хотим получить результат в виде лоллапалузы, мы должны использовать обе техники обусловливания - и все, что мы можем придумать для усиления эффекта от каждой из них. Часть нашей проблемы, связанная с оперантным обусловливанием, решается легко. Нам нужно только (1) максимизировать вознаграждение от употребления нашего напитка и (2) минимизировать возможность того, что желаемые рефлексы, созданные нами, будут уничтожены с помощью оперантного обусловливания владельцами конкурирующих продуктов.

Для поощрения при оперантном обучении существует всего несколько категорий, которые мы будем использовать на практике:

(l) Пищевая ценность в калориях или других затратах;

(2) Вкус, текстура и аромат выступают в качестве стимулов к потреблению при нейронном перепрограммировании человека посредством дарвиновского естественного отбора;

(3) Стимул, например, сахар или кофеин;

(4) Охлаждающий эффект, когда человеку слишком жарко, или согревающий эффект, когда человеку слишком холодно.

Желая получить результат в стиле lollapalooza, мы, естественно, включим награды во все категории. Для начала легко решить, что наш напиток предназначен для употребления в холодном виде. Без употребления напитка гораздо меньше возможностей противостоять чрезмерной жаре по сравнению с чрезмерным холодом. Кроме того, при чрезмерном нагревании необходимо выпить много жидкости, а обратное не верно. Также легко принять решение включить в напиток и сахар, и кофеин. В конце концов, чай, кофе и лимонад уже широко распространены. И также очевидно, что мы должны быть фанатичными в определении, путем проб и ошибок, вкусовых и других характеристик, которые будут максимизировать удовольствие человека при приеме воды с сахаром и кофеином, которые мы предоставим. И чтобы противостоять возможности того, что желаемые оперантно-обусловленные рефлексы, созданные нами, будут уничтожены оперантно-обусловленными конкурирующими продуктами, есть очевидный ответ: Мы сделаем постоянной навязчивой идеей нашей компании то, что наш напиток, как только это станет возможным, будет всегда доступен во всем мире. В конце концов, конкурирующий продукт, если его никогда не пробовать, не может служить наградой, создающей противоречивую привычку. Каждый супруг знает, что конкурирующий продукт, если его никогда не пробовать, не может выступать в качестве награды, создавая противоречивую привычку. Каждый супруг знает, что

Далее мы должны рассмотреть Павловское кондиционирование, которое мы также должны использовать. В павловском обусловливании мощный эффект достигается за счет простой ассоциации. Нейронная система собаки Павлова вызывает у нее слюноотделение при виде колокольчика, который она не может съесть. А мозг мужчины жаждет того напитка, который держит красивая женщина, которую он не может иметь. Поэтому, Глотц, мы должны использовать все виды достойного, благородного павловского воздействия, которые только можем придумать. Пока мы в бизнесе, наш напиток и его продвижение должны ассоциироваться в сознании потребителей со всеми другими вещами, которые им нравятся или которыми они восхищаются.

И мозг мужчины жаждет того напитка, который держит красивая женщина, которую он не может иметь.

Такое обширное павловское воспитание будет стоить больших денег, особенно на рекламу. Мы будем тратить большие деньги, насколько это возможно. Но эти деньги будут потрачены эффективно. Поскольку мы быстро расширяемся на рынке новых напитков, наши конкуренты столкнутся с серьезными недостатками масштаба при покупке рекламы для создания необходимого им павловского состояния. И этот результат, наряду с другими эффектами "объем создает силу", должен помочь нам завоевать и удержать не менее пятидесяти процентов нового рынка повсюду. Действительно, при условии, что покупатели будут рассредоточены, наши более высокие объемы дадут нам чрезвычайные преимущества в расходах на распространение.

Более того, эффект Павлова, вызванный простыми ассоциациями, поможет нам выбрать вкус, текстуру и цвет нашего нового напитка. Учитывая эффект Павлова, мы с умом выберем экзотическое и дорого звучащее название "Кока-Кола", а не такое простецкое, как "Подслащенная вода с кофеином Глотца". По тем же павловским причинам будет разумно, если наш напиток будет выглядеть как вино, а не как вода с сахаром. Поэтому мы будем искусственно подкрашивать наш напиток, если он получится прозрачным. И мы будем газировать воду, чтобы наш продукт выглядел как шампанское или другой дорогой напиток, а также чтобы его вкус был лучше, а имитацию было сложнее организовать для конкурирующих продуктов. И, поскольку мы собираемся придать нашему вкусу столько дорогостоящих психологических эффектов, этот вкус должен отличаться от любого другого стандартного вкуса, чтобы максимально затруднить конкурентов и не дать случайного преимущества в виде того же вкуса какому-либо существующему продукту.

Что еще из учебника по психологии может помочь нашему новому бизнесу? Ну, есть такой мощный аспект человеческой природы, как "обезьяна видит, обезьяна делает", который психологи часто называют "социальным доказательством". Социальное доказательство, подражание потреблению, вызванное одним лишь видом потребления, не только поможет вызвать желание попробовать наш напиток. Оно также усилит воспринимаемое вознаграждение от потребления. Мы всегда будем учитывать этот мощный фактор социального доказательства при разработке рекламы и стимулировании сбыта, а также при отказе от текущей прибыли ради увеличения потребления в настоящем и будущем. В большей степени, чем в случае с большинством других продуктов, увеличение продажной силы будет происходить за счет каждого увеличения продаж.

Теперь мы видим, Глотц, что, соединив (1) много павловского обусловливания, (2) мощные социальные эффекты и (3) прекрасный на вкус, дающий энергию, стимулирующий и желательно холодный напиток, который вызывает много оперантного обусловливания, мы получим продажи, которые будут ускоряться в течение длительного времени благодаря огромной смеси факторов, которые мы выбрали. Таким образом, мы запустим нечто вроде автокаталитической реакции в химии - именно тот многофакторный эффект лоллапалузы, который нам нужен.

Логистика и стратегия распространения нашего бизнеса будут простыми. Есть только два практических способа продажи нашего напитка: (1) в виде сиропа в фонтаны и рестораны и (2) в виде полноценного газированного продукта в контейнерах. Желая получить результат в виде лоллапалузы, мы, естественно, будем делать это обоими способами. И, желая добиться огромного эффекта Павлова и социальной защиты, мы всегда будем тратить на рекламу и стимулирование продаж в расчете на одну порцию более сорока процентов от стоимости сиропа в фонтане, необходимого для приготовления этой порции.

Несколько заводов по производству сиропа могут обслуживать весь мир. Однако, чтобы избежать ненужной транспортировки простого пространства и воды, нам понадобится множество заводов по розливу, разбросанных по всему миру. Мы получим максимальную прибыль, если (подобно ранней General Electric с лампочками) всегда будем устанавливать цену первой продажи, либо (1) для фонтанного сиропа, либо (2) для любого контейнера с нашим полным продуктом. Лучший способ организовать этот желаемый контроль, максимизирующий прибыль, - сделать любого независимого производителя, который нам нужен, субподрядчиком, а не продавцом сиропа, и уж тем более не продавцом сиропа по бессрочной франшизе, определяющей цену на сироп, навсегда застывшую на исходном уровне.

Не имея возможности получить патент или авторское право на наш суперважный аромат, мы будем навязчиво работать над тем, чтобы сохранить нашу формулу в тайне. Мы устроим большую шумиху по поводу нашей секретности, что усилит эффект Павлова. В конце концов, пищевая химия продвинется настолько, что наш вкус можно будет скопировать с точностью до мелочей. Но к тому времени мы будем настолько далеко впереди, с такими сильными торговыми марками и полным, "всегда доступным" распространением по всему миру, что хорошее копирование вкуса не помешает нам достичь нашей цели. Более того, достижения в области пищевой химии, которые помогут конкурентам, почти наверняка будут сопровождаться технологическими достижениями, которые помогут нам, включая охлаждение, улучшение транспортировки и, для тех, кто придерживается диеты, возможность добавлять вкус сахара без его калорий. Кроме того, появятся сопутствующие возможности в области напитков, которыми мы воспользуемся.

Это подводит нас к последней проверке реальности нашего бизнес-плана. Мы снова будем думать в обратном направлении, как Якоби. Чего мы должны избегать, потому что мы этого не хотим? Четыре ответа кажутся очевидными:

Во-первых, мы должны избежать защитного, обволакивающего, останавливающего потребление эффекта послевкусия, который является стандартной частью физиологии, разработанной в ходе дарвиновской эволюции для улучшения репликации генов человека путем принуждения носителя генов к полезной умеренности. Чтобы служить нашим целям, в жаркие дни потребитель должен иметь возможность пить контейнер за контейнером нашего продукта практически без помех со стороны послевкусия. Методом проб и ошибок мы найдем замечательный вкус без послевкусия и тем самым решим эту проблему.

Во-вторых, мы должны избежать потери хотя бы половины нашего мощного товарного знака. Например, нам очень дорого обойдется, если из-за нашей неаккуратности будет продаваться какой-нибудь другой вид "колы", например "бодрая кола". Если когда-нибудь появится "бодрая кола", мы станем владельцем этого бренда.

В-третьих, при таком большом успехе мы должны избегать дурных последствий зависти, которой отведено важное место в Десяти заповедях, потому что зависть - это часть человеческой природы. Лучший способ избежать зависти, признанный Аристотелем, - это открыто заслужить успех, который мы получаем. Мы будем фанатично следить за качеством продукции, качеством ее представления и разумностью цен, учитывая то безобидное удовольствие, которое мы будем доставлять.

В-четвертых, после того как наш фирменный аромат займет доминирующее положение на новом рынке, мы должны избегать резких и внезапных изменений в нашем аромате. Даже если новый вкус окажется лучше в слепых вкусовых тестах, переход на этот новый вкус будет глупым поступком. Это следует из того, что в таких условиях наш старый вкус настолько укоренится в предпочтениях потребителей благодаря психологическому воздействию, что большая смена вкуса принесет нам мало пользы. Оно нанесет огромный вред, вызвав у потребителей стандартный синдром сверхреакции "лишения", из-за которого так трудно добиться "перехвата" в любом виде переговоров и который делает большинство азартных игроков такими иррациональными. Более того, столь масштабное изменение вкуса позволило бы конкуренту, скопировав наш старый вкус, воспользоваться как (1) враждебной суперреакцией потребителей на Deprival, так и (2) огромной любовью к нашему оригинальному вкусу, возникшей благодаря нашей предыдущей работе.

Что ж, это мое решение проблемы превращения 2 миллионов долларов в 2 триллиона даже после выплаты миллиардов долларов дивидендов. Я думаю, что оно выиграло бы у Глотца в 1884 году и должно убедить вас больше, чем вы ожидали вначале. В конце концов, правильные стратегии становятся понятны после того, как их соотносят с элементарными академическими идеями, привнесенными в игру полезными понятиями.

Насколько мое решение соответствует истории настоящей компании Coca-Cola

Так вот, уже в 1896 году, через двенадцать лет после того, как вымышленный Глотц должен был энергично стартовать с двумя миллионами долларов 1884 года, реальная Coca-Cola Company имела чистую стоимость менее 150 000 долларов и прибыль около нуля. И впоследствии реальная Coca-Cola Company потеряла половину своей торговой марки и предоставила бессрочные франшизы на розлив по фиксированным ценам на сироп. Некоторые из них были не очень эффективными и не могли быть легко заменены. И настоящая Coca-Cola Company при такой системе потеряла контроль над ценообразованием, который мог бы улучшить результаты, если бы был сохранен. Однако, несмотря на это, реальная Coca-Cola Company настолько следовала плану, данному Глотцем, что сейчас ее стоимость составляет около 125 миллиардов долларов, и до 2034 года ей придется увеличивать свою стоимость всего на восемь процентов в год, чтобы достичь стоимости в 2 триллиона долларов. И она сможет достичь ежегодного физического объема в 2,92 триллиона порций, если до 2034 года порции будут расти всего на шесть процентов в год, что соответствует большому опыту прошлого и оставит для "Кока-Колы" достаточно много простой воды, чтобы заменить ее после 2034 года. Таким образом, я полагаю, что вымышленный Глотц, начав раньше и сильнее и избежав худших ошибок, легко достиг бы своей цели в 2 триллиона долларов. И сделал бы это задолго до 2034 года.

Это, наконец, подводит меня к главной цели моего выступления. Если мой ответ на проблему Глотца примерно верен, и если вы сделаете еще одно предположение, которое я считаю верным, - что большинство преподавателей с докторской степенью, даже профессора психологии и деканы бизнес-школ, не дали бы такого же простого ответа, как я, - это будет иметь большое значение для образования. И если я прав в этих двух случаях, то это означает, что в нашей цивилизации сейчас работает множество преподавателей, которые не могут удовлетворительно объяснить Coca Cola даже в ретроспективе и даже после пристального наблюдения за ней всю свою жизнь. Такое положение дел нельзя назвать удовлетворительным.

Академическая психология, хотя и достойна восхищения и полезна как перечень гениальных и важных экспериментов, лишена внутридисциплинарного синтеза.

Более того - и этот результат еще более экстремален - блестящие и эффективные руководители, которые, окруженные выпускниками бизнес-школ и юридических факультетов, с блестящим успехом управляли компанией Coca-Cola в последние годы, также недостаточно хорошо понимали элементарную психологию, чтобы предсказать и избежать фиаско "Новой колы", которое угрожало их компании. То, что столь талантливые люди, окруженные профессиональными консультантами из лучших университетов, демонстрируют при этом огромный пробел в своем образовании, также не является удовлетворительным положением дел.

Такое крайнее невежество как в высших слоях академической науки, так и в высших слоях бизнеса - это отрицательный эффект лоллапалузы, свидетельствующий о серьезных недостатках академической науки. Поскольку плохой эффект - это лоллапалуза, следует ожидать, что мы найдем взаимосвязанные, многочисленные академические причины. Я подозреваю, что таких причин как минимум две.

Во-первых, академической психологии, хотя она и достойна восхищения и полезна как перечень гениальных и важных экспериментов, не хватает внутридисциплинарного синтеза. В частности, недостаточно внимания уделяется эффектам лоллапалузы, возникающим из комбинаций психологических тенденций. Это создает ситуацию, напоминающую деревенского учителя, который пытается упростить школьную работу, округляя "пи" до четного числа три. И это нарушает предписание Эйнштейна о том, что "все должно быть максимально простым, но не более простым". В общем, психология излагается и понимается так же, как сейчас понимался бы электромагнетизм, если бы физика породила множество блестящих экспериментаторов вроде Майкла Фарадея и ни одного великого синтезатора вроде Джеймса Клерка Максвелла.

факультеты академической психологии гораздо важнее и полезнее, чем думают другие академические факультеты. И в то же время факультеты психологии гораздо хуже, чем думает большинство их обитателей. Конечно, это нормально, когда самооценка более позитивна, чем внешняя оценка. На самом деле, возможно, проблема такого рода и стала причиной того, что вы сегодня выступаете.

И, во-вторых, существует поистине ужасающая нехватка синтеза, объединяющего психологию и другие академические дисциплины. Но только междисциплинарный подход позволит правильно разобраться с реальностью как в академических кругах, так и в компании Coca-Cola.

Короче говоря, факультеты академической психологии гораздо важнее и полезнее, чем думают другие академические факультеты. И в то же время факультеты психологии гораздо хуже, чем думает большинство их обитателей. Конечно, это нормально, когда самооценка более позитивна, чем внешняя оценка. Действительно, проблема такого рода могла стать причиной вашего сегодняшнего выступления. Но размер

разрыв между факультетами психологии нелепо велик. На самом деле, разрыв настолько огромен, что один очень известный университет (Чикаго) просто упразднил свой факультет психологии, возможно, с нескрываемой надеждой впоследствии создать более совершенную версию.

При таком положении дел много лет назад, когда уже многое было очевидно неправильным, произошло фиаско с "Новой колой". В результате руководители компании Coke оказались на грани уничтожения самой ценной торговой марки в мире. Академически правильной реакцией на это грандиозное и широко разрекламированное фиаско была бы реакция компании Boeing, если бы три ее новых самолета разбились за одну неделю. В конце концов, в каждом случае речь идет о целостности продукта, а простая образовательная неудача была огромной.

Но почти никакой такой ответственной, подобной Боингу, реакции не последовало со стороны академических кругов. Вместо этого академические круги, по большому счету, продолжают терпеть профессоров психологии, которые неправильно преподают психологию, профессоров непсихологических дисциплин, которые не учитывают психологические эффекты, очевидно важные для их предмета, и профессиональные школы, которые тщательно оберегают психологическое невежество, приходящее с каждым новым классом, и гордятся своей неадекватностью.

Несмотря на то что эта прискорбная слепота и вялость стали обычным результатом обучения, есть ли исключения, дающие надежду на то, что позорные недостатки образовательного учреждения в конце концов будут исправлены? Здесь мой ответ - оптимистичное "да".

Например, рассмотрим недавнее поведение экономического факультета Чикагского университета. В течение последнего десятилетия этот факультет почти монопольно получал Нобелевские премии по экономике, в основном благодаря тому, что получал хорошие прогнозы на основе моделей "свободного рынка", постулирующих рациональность человека. И какова же реакция этого факультета после столь стабильных побед с его рационально-человеческим подходом?

Так вот, она только что пригласила на драгоценное место в своей компании великих мудрого и остроумного экономиста из Корнелла Ричарда Талера. И сделал он это потому, что Талер высмеивает многое из того, что свято чтят в Чикагском университете. Действительно, Талер, как и я, считает, что люди часто бывают крайне иррациональны в предсказанных психологией формах, которые должны учитываться в микроэкономике.

Поступая таким образом, Чикагский университет подражает Дарвину, который большую часть своей долгой жизни мыслил в обратном направлении, пытаясь опровергнуть свои собственные, с таким трудом завоеванные и любимые идеи. И до тех пор, пока в академической среде будут существовать те, кто сохраняет свои лучшие ценности, думая наоборот, как Дарвин, мы можем с уверенностью ожидать, что глупые образовательные практики в конце концов будут заменены лучшими, как и предсказывал Карл Якоби.

Талер высмеивает муслимов, которые свято чтут в Чикагском университете. Действительно, Талер, как и я, считает, что люди зачастую в значительной степени иррациональны в предсказанных психологией формах, которые необходимо принимать во внимание.

В микроэкономику,

Это произойдет, потому что дарвиновский подход, с его привычной объективностью, принятой в качестве своеобразной рубашки для волос, - это действительно могучий подход. Не менее известный человек, чем Эйнштейн, говорил, что одной из четырех причин его достижений была самокритика, стоящая в одном ряду с любопытством, концентрацией и настойчивостью.

А чтобы еще больше оценить силу самокритики, подумайте, где находится могила того самого "бездарного" студента, Чарльза Дарвина. Она находится в Вестминстерском аббатстве, рядом с надгробием Исаака Ньютона, возможно, самого одаренного студента, который когда-либо жил. На этом надгробии выбиты восемь латинских слов, составляющих самую красноречивую похвалу во всей кладбищенской печати: "Hie depositum est, quod mortale fuit Isaaci Newtoni" - "Здесь лежит то, что было смертным для Исаака Ньютона".

Цивилизация, которая так относится к мертвому Дарвину, в конце концов разовьет и интегрирует психологию в правильную и практичную моду, которая значительно повысит навыки всех видов. Но все мы, кто обладает властью и видит свет, должны помочь этому процессу. На карту поставлено очень многое. Если во многих высоких кругах не понимают и не объясняют должным образом универсальный продукт, столь успешный, как Coca-Cola, это не сулит ничего хорошего для нашей компетентности в решении многих других важных вопросов.

Реклама, которая была моей любимой: "Компания, которой нужен новый станок, но которая еще не купила его, уже платит за него".

Конечно, те из вас, у кого пятьдесят процентов чистой стоимости акций "Кока-Колы" вложены в акции, потому что вы пытались так вложить десять процентов, подумав, как я, когда делал свой шаг к Глотцу, могут проигнорировать мое сообщение о психологии как слишком элементарное для полезной передачи вам. Но я не уверен, что такая реакция будет разумной для остальных. Ситуация напоминает мне старую рекламу Warner & Swasey, которая была моей любимой: "Компания, которой нужен новый станок, но которая еще не купила его, уже платит за него".

"Нечего добавить" Номер четыре

Вопрос: "Пользуетесь ли вы компьютером?"

Ответ: "Не знаю. У меня есть один в офисе, но я никогда его не включал. Более того, я даже не знаю, как его подключить.

В моей жизни не так много вопросов, с которыми я не могу справиться, используя свою 40-долларовую суммирующую машинку и

заученную таблицу сложных процентов".

Беседа четвертая пересмотренная

В этом выступлении я попытался продемонстрировать большой, исправимый и важный когнитивный провал в американской академической среде и бизнесе. В конце концов, утверждал я:

(1) Если бы наука и бизнес функционировали наилучшим образом, большинство людей смогли бы объяснить успех компании "Кока-Кола" с помощью краткого использования основных концепций и методов решения проблем; однако

(2) Как показало фиаско с "новой колой" и его последствия, ни научные круги, ни бизнес не имели достаточного представления о простых реалиях, обусловивших успех Coca-Cola.

Как оказалось, моя речь 1996 года не дошла почти до всех слушателей. Затем, в период с 7996 по 2006 год, даже когда письменная версия беседы была дважды медленно прочитана очень умными людьми, которые восхищались мной, ее послание также не дошло. Почти во всех случаях послание не доходило до слушателей никаким конструктивным образом. С другой стороны, никто не сказал мне, что речь была неправильной. Напротив, люди ненадолго озадачивались, а затем шли дальше.

Таким образом, мой провал как коммуникатора был еще более экстремальным, чем когнитивный провал, который я пытался объяснить. Почему?

Лучшее объяснение, как я теперь думаю, заключается в том, что я проявил грубую глупость как учитель-любитель. Я слишком многого добивался. Я всегда избегал людей, желающих долго рассуждать о "значении смысла". И все же я выбрал для себя название: "Практическое мышление о практическом мышлении?". Это был старт на сложную территорию. Затем я разработал длинную, сложную взаимосвязь пяти обобщенных, мощных приемов решения проблем с базовыми идеями из множества дисциплин. В частности, я включил психологию, о которой я хотел показать, что существует много прискорбного невежества даже среди высокообразованных людей, некоторые из которых преподают психологию. Моя демонстрация, естественно, опиралась на правильную психологию как часть моей демонстрации. Это было логически обоснованно. Но если психологическое невежество широко распространено, почему большинство моих слушателей признают, что моя версия психологии верна? Таким образом, для большинства слушателей я сделал грубый эквивалент попытки объяснить некоторые труднопонимаемые идеи, просто определив эти идеи как эквивалентные самим себе.

И это был не предел моей преподавательской глупости. После того как я понял, что письменную версию моей беседы трудно понять, я согласился на порядок бесед в первом издании "Альманаха бедного Чарли", где моя беседа о психологии была беседой номер десять, вставленной на много страниц позже беседы номер четыре. Вместо этого мне следовало бы признать, что порядок этих двух бесед должен быть обратным, учитывая, что беседа 4 предполагала, что слушатели уже освоили основы психологии - предмет беседы 10. И наконец, во втором издании Альманаха я предпочел сохранить первоначальный, бесполезный порядок двух бесед. Я поступил так потому, что мне нравится завершать книгу моей последней организацией психологии в своего рода контрольный список, который уже давно мне помогает. [Примечание редактора: в этом издании беседа 10 стала беседой 11.

Читатели второго и третьего издания, если захотят, смогут несколько исправить те недостатки преподавания, которые я упорно сохраняю. То есть они могут перечитать четвертую беседу после того, как освоят последнюю. Если они готовы пройти через это испытание, я предсказываю, что по крайней мере некоторые из них сочтут результат стоящим усилий.

"Учителя открывают дверь, но вы должны войти сами".

-Китайская пословица

Разглагольствуя в предыдущей речи обо всем, что не так в академической среде, Чарли переходит к решениям. Эта речь, произнесенная в 1998 году на пятидесятой встрече выпускников его Гарвардской школы права, посвящена сложнейшей проблеме - узости элитного образования - и разделена на элементы, решения которых, взятые вместе, дают удовлетворительный ответ на проблему. С помощью серии риторических вопросов Чарли утверждает, что такие профессионалы, как адвокаты, к своему собственному вреду, не обладают мультидисциплинарными навыками. Опираясь на собственные обширные междисциплинарные исследования, он признает, что существуют "подсознательные ментальные тенденции", которые не позволяют людям в достаточной степени расширять свой кругозор. Тем не менее, он предлагает уникальные и запоминающиеся решения этой проблемы.

Эта статья - любимая статья вашего редактора - наглядно демонстрирует "необычный, здравый смысл" Чарли. Он говорит: "Когда это действительно важно, как в случае с пилотами и хирургами, образовательные системы используют высокоэффективные структуры. Однако они не используют те же самые, хорошо понятные структуры в других областях обучения, которые также важны. Если превосходные структуры известны и доступны, почему бы педагогам не использовать их более широко? Что может быть проще?"

Разговор 5

Необходимость повышения мультидисциплинарных навыков у специалистов: Последствия для образования

Пятидесятая встреча выпускников Гарвардской школы права 1948 года

24 апреля 1998 г.

Сегодня я собираюсь принять участие в игре, напоминающей нам о наших старых профессорах: Сократовский пасьянс. Я задам пять вопросов и коротко на них отвечу:

1) Нужны ли профессионалам широкого профиля мультидисциплинарные навыки?

2) Было ли наше образование достаточно междисциплинарным?

3) В элитной широкомасштабной мягкой науке какова сущность практического мультидисциплинарного образования наилучшей формы?

4) Как далеко продвинулась элитная наука за последние пятьдесят лет?

к достижимой мультидисциплинарности в наилучшей форме?

5) Какие образовательные практики ускорили бы прогресс?

Начнем с вопроса: Нужны ли профессионалам широкого профиля мультидисциплинарные навыки?

Чтобы ответить на первый вопрос, мы должны сначала решить, улучшит ли мультидисциплинарность профессиональное познание. А чтобы решить, что поможет вылечить плохое познание, нужно знать, что его вызывает. Один из персонажей Бернарда Шоу объяснял профессиональные недостатки следующим образом: "В конечном счете, каждая профессия - это заговор против мирян". В диагнозе Шоу много правды, как это было продемонстрировано в XVI веке, когда представители доминирующей профессии, духовенства, сожгли на костре Уильяма Тиндейла за перевод Библии на английский язык.

Уильям Тиндейл (1495_1536)

Уильям Тиндейл родился в Глостершире (Англия), получил высшее образование в Оксфорде и стал священником. Англия оказалась враждебной к его убеждениям, и он провел время в Германии и Бельгии, где расширил свои убеждения и распространил учение Мартина Лютера. Его книги сжигали, а сам он постоянно становился объектом враждебности, тем не менее он продолжал публиковать переводы Библии и другие трактаты. После нескольких месяцев тюремного заключения он был осужден за ересь, задушен до смерти и публично кремирован. Впоследствии перевод Тиндейла лег в основу первой одобренной королевской властью Библии на английском языке и оказал огромное влияние на развитие английского языка.

Но Шоу явно преуменьшает проблему, полагая, что главным виновником является сознательная, заинтересованная в себе злонамеренность. Гораздо важнее то, что у профессионалов часто бывают ужасные последствия от переплетения подсознательных психических тенденций, две из которых исключительно склонны к неприятностям:

1) Предвзятость, вызванная стимулом, - естественный когнитивный дрейф в сторону вывода о том, что

то, что хорошо для профессионала, хорошо для клиента и более широкой цивилизации; и

2) Тенденция "человек с молотком", название которой происходит от пословицы: "Для человека, у которого есть только молоток, любая проблема выглядит как гвоздь".

Одно из частичных лекарств от склонности "человек с молотком" очевидно: если человек обладает обширным набором навыков в нескольких дисциплинах, он, по определению, имеет при себе множество инструментов и, следовательно, ограничит плохие когнитивные эффекты от склонности "человек с молотком". Более того, если он достаточно многодисциплинарен, чтобы усвоить из практической психологии идею о том, что всю свою жизнь он должен бороться с плохими эффектами от обеих упомянутых мною тенденций, как внутри себя, так и со стороны других, он сделал конструктивный шаг на пути к житейской мудрости.

Если "А" - это узкопрофессиональная доктрина, а "8" состоит из больших, сверхполезных концепций из других дисциплин, то, очевидно, что профессионал, владеющий "А" плюс "В", обычно будет лучше, чем бедный обладатель только "А". Как может быть иначе? Таким образом, единственным рациональным оправданием отказа от приобретения большего количества "Б" является то, что это нецелесообразно, учитывая потребность человека в "А" и другие неотложные требования в его жизни. Позже я попытаюсь показать, что это оправдание междисциплинарности, по крайней мере для наших самых одаренных людей, обычно несостоятельно.

Широкомасштабные проблемы, по определению, охватывают многие академические дисциплины

На мой второй вопрос так легко ответить, что я не буду уделять ему много времени. Наше образование было слишком однодисциплинарным. Широкомасштабные проблемы, по определению, пересекают множество академических дисциплин. Соответственно, использовать однодисциплинарную атаку на такие проблемы - все равно что играть в бридж, считая козыри и игнорируя все остальное. Это "безумие", что-то вроде чаепития у Безумного Шляпника. Но, тем не менее, слишком много похожего присутствует в профессиональной практике и, что еще хуже, уже давно поощряется на изолированных кафедрах "мягких" наук, под которыми понимается все, что менее фундаментально, чем биология.

Еще во времена нашей молодости некоторые из лучших профессоров ужасались плохим последствиям балканизации академических кругов в изолированные, защищающие территорию анклавы, где понятия поддерживались за счет скачков веры и исключения неверующих. Альфред Норт Уайтхед, например, давно забил тревогу, говоря о "фатальной несвязанности академических дисциплин". И с тех пор элитные учебные заведения, все больше соглашаясь с Уайтхедом, неуклонно борются с несвязанностью, привнося больше мультидисциплинарности, в результате чего в наше время великие борцы с несвязанностью на границах академических дисциплин, например, Э. О. Уилсон из Гарварда и Лайнус Полинг из Калтеха, получили потрясающие похвалы.

Современная наука дает больше мультидисциплинарности, чем мы получили, и, безусловно, имеет на это право.

Альфред Норт Уайтхед (1861_1947)

"Глупцы действуют на основе воображения без знаний; педанты действуют на основе знаний без воображения".

"Истинное мужество - это не грубая сила вульгарных героев, а твердая решимость добродетели и разума".

"Не невежество, а незнание невежества - это глубина знания".

"Глупый вопрос" - это первое предвестие какого-то совершенно нового развития".

"Цивилизация может быть понята только теми, кто цивилизован".

"Никто, кто добивается успеха, не признает помощь других. Мудрые и уверенные в себе люди признают эту помощь с благодарностью".

"Почти все новые идеи имеют определенный аспект Глупости, когда они только появляются".

Тогда возникает естественный третий вопрос: Что теперь является целью? Какова сущностная природа мультидисциплинарности наилучшей формы в элитном образовании? На этот вопрос тоже легко ответить. Все, что нам нужно сделать, - это изучить наши наиболее успешные узкомасштабные образования, выявить основные элементы и увеличить их масштаб, чтобы прийти к разумному решению.

Да, сегодня я предполагаю, что могущественный Гарвард мог бы добиться большего, если бы больше думал о подготовке пилотов.

Чтобы найти лучшую узкомасштабную модель образования, мы должны смотреть не на небезопасные школы образования и тому подобные заведения, слишком сильно движимые нашими двумя контрпродуктивными психологическими тенденциями и другими дурными влияниями, а искать там, где стимулы для эффективного образования наиболее сильны, а результаты наиболее тщательно измеряются. Это приводит нас к логическому месту: чрезвычайно успешному образованию, которое теперь является обязательным для пилотов. (Да, сегодня я предполагаю, что могущественный Гарвард мог бы добиться большего, если бы больше думал о подготовке пилотов). В пилотировании, как и в других профессиях, одной из главных опасностей является плохой эффект от склонности "человек с молотком". Мы не хотим, чтобы пилот реагировал на опасность так, как будто это опасность "Х", только потому, что в его сознании есть только модель опасности "Х". И поэтому, по этой и другим причинам, мы обучаем пилота по строгой шестиэлементной системе:

1) Его формальное образование достаточно широко, чтобы охватить практически все, что может пригодиться в пилотировании.

2) Его знания практически обо всем, что необходимо пилотам, не преподаются достаточно хорошо, чтобы он мог сдать один или два теста; вместо этого все его знания доводятся до практического уровня, даже при управлении двумя или тремя взаимосвязанными опасностями одновременно.

3) Как и любого хорошего алгебраиста, его заставляют думать иногда в прямом, а иногда в обратном направлении; так он учится, когда нужно сосредоточиться на том, что он хочет, чтобы произошло, а когда - на том, чтобы избежать того, чего он не хочет.

4) Время обучения распределяется между предметами таким образом, чтобы минимизировать ущерб от последующих сбоев; и поэтому то, что наиболее важно в его работе, получает наибольший охват при обучении и поднимается на самый высокий уровень беглости.

5) "Контрольный список" всегда обязателен для него.

6) Даже после первоначального обучения он вынужден соблюдать особый режим поддержания знаний: регулярно пользоваться авиасимулятором, чтобы не допустить атрофирования в результате длительного неиспользования навыков, необходимых для решения редких и важных задач.

Для достижения наилучших результатов нам необходимо иметь многопрофильный охват огромной амплитуды, при этом все необходимые навыки должны быть развиты до уровня, постоянно поддерживаемого на практике.

Необходимость этой четко выверенной шестиэлементной системы с ее большими требованиями в узкой области, где ставки высоки, коренится в глубинной структуре человеческого разума. Поэтому мы должны ожидать, что образование, необходимое нам для решения масштабных задач, сохранит все эти элементы, но с невероятно расширенным охватом каждого элемента. Как может быть иначе?

Отсюда следует, как ночь из дня, что в нашем самом элитном широкомасштабном образовании, где мы пытаемся сделать шелковые кошельки из шелка, для достижения наилучших результатов нам необходим мультидисциплинарный охват огромной амплитуды, с постоянно поддерживаемым практическим уровнем беглости всех необходимых навыков, включая значительную силу синтеза на границах между дисциплинами, с достижением наивысших уровней беглости там, где они наиболее необходимы, с применением методов прямого и обратного мышления, напоминающих инверсию в алгебре, и с "контрольным списком" процедур, являющимся постоянной частью системы знаний. Другого пути, более легкого, к масштабной житейской мудрости быть не может. Поэтому задача, когда она только обозначается в своей необъятной широте, кажется пугающей, граничащей с невозможностью.

Но эта задача, если рассматривать ее в полном контексте, отнюдь не является невыполнимой, если принять во внимание три фактора:

Во-первых, концепция "всех необходимых навыков" позволяет нам признать, что мы не должны повышать уровень владения небесной механикой до уровня Лапласа, а также требовать от каждого достичь аналогичного уровня владения всеми остальными знаниями. Напротив, оказывается, что по-настоящему крупные идеи в каждой дисциплине, усвоенные лишь по существу, несут большую часть груза. И они не настолько многочисленны, а их взаимосвязи не настолько сложны, чтобы их широкое и междисциплинарное понимание было невозможно для многих, при наличии большого количества таланта и времени.

Во-вторых, в элитном образовании мы располагаем большим количеством талантов и времени, которые нам необходимы. В конце концов, мы обучаем один процент лучших по способностям, используя учителей, у которых в среднем больше способностей, чем у учеников. И у нас есть примерно тринадцать долгих лет, чтобы превратить наших самых перспективных двенадцатилетних детей в начинающих профессионалов.

В-третьих, мышлению путем инверсии и использования "контрольных списков" легко научиться в широкой жизни, как и в пилотировании.

Более того, мы можем верить в достижимость широких междисциплинарных навыков по той же причине, по которой парень из Арканзаса верил в крещение: "Я видел, как это делается". Мы все знаем людей, современных Бену Франклину, которые (1) достигли масштабного междисциплинарного синтеза за меньшее время формального образования, чем сейчас доступно нашей многочисленной блестящей молодежи, и (З) таким образом стали лучше работать в своих дисциплинах, а не хуже, несмотря на отвлечение учебного времени на вопросы за пределами обычного охвата их собственных дисциплин.

Учитывая наличие времени и таланта, а также примеры успешных мастеров нескольких дисциплин, наша нынешняя неспособность свести к минимуму плохие последствия тенденции "человек с молотком" свидетельствует лишь о том, что вы не сможете добиться больших успехов в мультидисциплинарности в академических кругах, занимающихся мягкими науками, если вас настолько устраивает статус-кво или настолько пугают трудности перемен, что вы не стараетесь достаточно сильно, чтобы добиться больших успехов.

Это подводит нас к четвертому вопросу: Если судить по оптимизированной выполнимой междисциплинарной цели, насколько элитное образование в области soft-science было скорректировано после нашего ухода.

Ответ заключается в том, что многие вещи были опробованы в качестве корректив в направлении улучшения мультидисциплинарности. И, если учесть некоторые контрпродуктивные результаты, в чистом виде произошло значительное улучшение. Но многие желаемые исправления еще не сделаны и лежат далеко впереди.

Например, в академических кругах, занимающихся мягкими науками, все чаще говорят о пользе совместной работы профессоров из разных дисциплин или о том, что профессор имеет диплом по нескольким дисциплинам. Но обычно лучше всего работает другой вид коррекции, а именно аугментация, или практика "бери, что хочешь", которая поощряет любую дисциплину просто ассимилировать все, что она выберет из других дисциплин. Возможно, это сработало лучше всего, потому что позволило обойти академические склоки, уходящие корнями в традиции и территориальность, которые и стали причиной междисциплинарной глупости, которую теперь пытались исправить.

В своем великом труде "Философский очерк о вероятностях" Лаплас излагает одну из своих фирменных идей: "Мы можем рассматривать настоящее состояние Вселенной как следствие ее прошлого и причину ее будущего, Интеллект, который в определенный момент знал бы все силы, приводящие природу в движение, и все положения всех предметов, из которых состоит природа, если бы этот интеллект был также достаточно обширен, чтобы подвергнуть эти данные анализу, он охватил бы одной формулой движения величайших тел Вселенной и движения мельчайшего атома; для такого интеллекта ничто не было бы неопределенным, и будущее, как и прошлое, было бы перед его глазами".

Экономика, в свою очередь, переняла у биологов модель "трагедии общин", таким образом, правильно обнаружив злую "невидимую ногу" в сосуществовании с ангельской "невидимой рукой" Адама Смита.

Роджер Фишер (р. 1922)

Роджер Фишер получил диплом юриста в Гарварде в 1948 году и остался работать преподавателем на юридическом факультете. В 1980 году он стал директором Гарвардского проекта по переговорам. Эксперт по переговорам и разрешению конфликтов, он стал одним из авторов (совместно с Биллом Ури) книги "Добиваясь YES", классического учебника по технике беспроигрышных переговоров.

В любом случае, благодаря более широкому использованию "бери, что хочешь", многие дисциплины "мягких" наук уменьшили глупость, свойственную человеку с молотком. Например, под руководством нашего однокурсника Роджера Фишера юридические факультеты привнесли переговоры, опираясь на другие дисциплины. Сейчас продано более трех миллионов экземпляров книги Роджера о мудрых и этичных переговорах, и его жизненное достижение, возможно, лучшее в истории всего нашего класса. Юридические школы также привнесли много разумной и полезной экономики, даже немного хорошей теории игр, чтобы просветить антимонопольное законодательство, лучше объяснив, как на самом деле работает конкуренция.

Экономика, в свою очередь, переняла у биологов модель "трагедии общин", таким образом, правильно обнаружив злую "невидимую ногу" в сосуществовании с ангельской "невидимой рукой" Адама Смита. В наши дни существует даже "поведенческая экономика", мудро обратившаяся за помощью к психологии.

Тем не менее, такая крайне вседозволенная практика, как "бери, что хочешь", не была обречена на стопроцентно благоприятные результаты в мягкой науке. Действительно, в некоторых своих худших проявлениях она способствовала таким изменениям, как (1) ассимиляция фрейдизма на некоторых литературных факультетах; (2) импорт во многие места экстремистских политических идеологий левого или правого толка, которые для их носителей делали восстановление объективности почти столь же маловероятным, как и восстановление девственности; и (3) импортирование во многие юридические и бизнес-школы жесткой теории эффективного рынка заблуждающимися потенциальными экспертами в области корпоративных финансов, один из которых продолжал объяснять инвестиционный успех Berkshire Hathaway, добавляя стандартные отклонения удачи, пока при шести стандартных отклонениях он не столкнулся с достаточным количеством насмешек, чтобы заставить изменить объяснение.

Более того, даже избежав подобных безумств, "бери, что хочешь" имела ряд серьезных недостатков. Например, заимствования из более фундаментальных дисциплин часто происходили без указания авторства, иногда под новыми именами, при этом мало внимания уделялось рангу в порядке фундаментальности поглощаемых концепций. Такая практика (1) действует как паршивая система хранения, которая должна препятствовать успешному использованию и синтезу усвоенных знаний, и (2) не позволяет добиться в мягкой науке того, что Лайнус Полинг систематически изучал физику, чтобы улучшить химию. Должен быть лучший способ.

Это подводит нас, наконец, к последнему вопросу: Какие практики в элитной мягкой науке ускорили бы наше продвижение к оптимизированной дисциплинарности? Здесь снова есть несколько простых ответов:

Во-первых, гораздо больше курсов должны быть обязательными, а не факультативными. А это, в свою очередь, требует, чтобы люди, которые решают, что является обязательным, обладали обширными междисциплинарными знаниями, поддерживаемыми в беглом состоянии. Этот вывод столь же очевиден при подготовке потенциального специалиста по решению масштабных проблем, как и при подготовке потенциального пилота. Например, в рамках юридического образования следует требовать освоения как психологии, так и бухгалтерского учета. Однако во многих элитных учебных заведениях даже сегодня таких требований нет. Часто у разработчиков программ настолько узкий кругозор, что они не видят, что нужно и чего не хватает, и не могут исправить недостатки.

Во-вторых, нужно гораздо больше практики решения проблем, которая охватывает несколько дисциплин, включая практику, которая имитирует функцию авиасимулятора, предотвращая потерю навыков из-за их неиспользования. Позвольте мне привести пример, примерно такой, как преподавал один очень мудрый, но нетипичный профессор Гарвардской школы бизнеса много десятилетий назад.

Этот профессор провел тест, в котором участвовали две пожилые дамы, только что унаследовавшие обувную фабрику в Новой Англии, производящую фирменную обувь, и столкнувшиеся с серьезными проблемами в бизнесе, описанными в мельчайших подробностях. Затем профессор дал студентам достаточно времени, чтобы ответить на вопросы, дав старушкам письменные советы. В ответ на ответы профессор поставил всем студентам неудовлетворительную оценку, кроме одного студента, который с большим отрывом получил высшую оценку. Каким же был ответ победителя? Он был очень коротким и примерно следующим: "В этой сфере бизнеса и в этом конкретном бизнесе, в этом конкретном месте, возникают важнейшие проблемы, которые настолько сложны, что неразумные старушки могут не пытаться решить их с помощью наемной помощи. Учитывая трудности и неизбежные агентские издержки, старушкам следует немедленно продать обувную фабрику, вероятно, тому конкуренту, который получит наибольшее преимущество в предельной полезности". Таким образом, победивший ответ опирался не на то, чему студентов учили в бизнес-школе, а на более фундаментальные понятия, такие как агентские издержки и предельная полезность, почерпнутые из психологии и экономики.

Ах, мои товарищи из Гарвардского юридического класса 1948 года: Если бы нас гораздо чаще подвергали подобным испытаниям, только подумайте, чего бы мы могли достичь!

Кстати, многие элитные частные школы сегодня разумно используют такие мультидисциплинарные методы в седьмом классе, в то время как многие высшие школы еще не увидели того же света. Это еще один печальный пример "фатальной несвязанности" Уайтхеда в образовании.

В-третьих, в большинстве профессиональных школ "мягких наук" следует расширить использование лучших деловых периодических изданий, таких как Wall Street Journal, Forbes, Fortune и т. д. Такие издания сейчас довольно хороши и выполняют функцию авиасимулятора, если их использовать для тренировки связи событий с междисциплинарными причинами, часто переплетающимися между собой. А иногда периодические издания даже предлагают новые модели причин, а не просто освежают старые знания. Кроме того, не просто разумно заставлять студента практиковаться в школе в том, в чем он должен практиковаться всю жизнь после окончания формального образования, если он собирается максимально использовать свои здравые суждения. Я не знаю ни одного человека в бизнесе, уважаемого за выверенные суждения, чья система поддержания мудрости не включала бы использование таких периодических изданий. Почему в академической среде должно быть иначе?

Такие периодические издания не совсем хороши и выполняют функцию авиационного тренажера, если используются для того, чтобы подтолкнуть практика к связыванию событий с междисциплинарными причинами, часто переплетающимися между собой.

В-четвертых, при заполнении дефицитных академических вакансий, как правило, следует избегать профессоров со сверхсильной, страстной политической идеологией, будь то левые или правые. То же касается и студентов. Мультидисциплинарность в наилучшей форме требует объективности", которую такие страстные люди утратили, а сложный синтез вряд ли будет достигнут умами в идеологических оковах. В наше время некоторые профессора права Гарвардского университета могли бы привести и приводили прекрасный пример именно такого идеологического безрассудства. Это, конечно, была юридическая школа в Йеле, которую многие в Гарварде считали попыткой улучшить юридическое образование путем импорта определенной политической идеологии в качестве доминирующего фактора.

В-пятых, мягкая наука должна более интенсивно подражать фундаментальному организационному этосу жесткой науки (определяемой как "фундаментальная комбинация четырех дисциплин" - математики, физики, химии и инженерии). Этот этос заслуживает большего подражания.

Ричард П. Фейнман (1918-1988)

Ричард Фейнман родился в Фар-Рокавее, штат Нью-Йорк. Он получил степень бакалавра по физике в Массачусетском технологическом институте и поступил в Принстон для получения степени доктора философии. Он работал над Манхэттенским проектом и сыграл важную роль в разработке атомной бомбы. До 95-го года он занимал должность преподавателя в Корнельском университете, а затем перешел в Калтех. Основной вклад Фейнмана в физику заключался в квантовой электродинамике, изучении взаимодействий электромагнитного излучения с атомами и более фундаментальными частицами. В 1965 году он стал лауреатом Нобелевской премии по физике.

В конце жизни Фейнман был включен в состав комиссии, расследовавшей аварию космического челнока "Челленджер". Он продемонстрировал влияние низких температур на резиновые уплотнительные кольца и показал, как образовавшаяся усадка позволила горячим газам выйти наружу, вызвав взрыв.

Прочитайте его книгу, вы, конечно, шутите, мистер Фейнман.

В конце концов, наука о твердых телах с большим отрывом имеет наилучшие показатели в том, что касается как (1) избегания междисциплинарных глупостей, так и (2) обеспечения удобства использования большого участка междисциплинарной области, с частыми и хорошими результатами, как у физика Ричарда Фейнмана, когда он так быстро нашел в холодных уплотнительных кольцах причину нашей величайшей катастрофы космического шаттла. И предыдущее распространение этого принципа на более мягкие сферы деятельности дало хорошие результаты. Например, биология, начавшаяся 150 лет назад с описательного беспорядка, не имеющего особого отношения к глубокой теории, постепенно впитала в себя фундаментальный организующий этос с чудесными результатами по мере того, как новые поколения использовали более совершенные методы мышления, содержащие модели, отвечающие на вопрос: почему? И нет никакой ясной причины, по которой этос тяжелой науки не может помочь и в дисциплинах, гораздо менее фундаментальных, чем биология. Вот, как я понимаю, этот фундаментальный организующий этос, о котором я говорю:

1) Вы должны расположить и использовать дисциплины в порядке их фундаментальности.

2) Вы должны, нравится вам это или нет, овладеть в совершенстве и регулярно использовать действительно важные части всех четырех составляющих фундаментальной комбинации из четырех дисциплин, уделяя особенно пристальное внимание дисциплинам, более фундаментальным, чем ваша собственная.

3) Вы не можете практиковать ни междисциплинарное поглощение без указания авторства, ни отход от "принципа экономии", который запрещает объяснять любым другим способом то, что легко объясняется из более фундаментального материала вашей или любой другой дисциплины.

4) Но когда шаг (3) не дает много нового и полезного, вы должны выдвинуть гипотезу и проверить, чтобы установить новые принципы, обычно используя методы, аналогичные тем, которые создали успешные старые принципы. Но вы не можете использовать ни один новый принцип, не согласующийся со старым, если не можете доказать, что старый принцип не верен.

Существует старое правило, состоящее из двух частей, которое часто творит чудеса в бизнесе, науке и других сферах: (1) Возьмите простую, базовую идею и (2) отнеситесь к ней очень серьезно.

Вы заметите, что по сравнению со многими современными практиками в мягкой науке, фундаментальный организационный этос жесткой науки более суров. Это напоминает обучение пилотов, и такой результат не случаен. Реальность говорит с каждым, кто ее слушает. Как и обучение пилотов, этос жесткой науки гласит не "бери, что хочешь", а "изучай все досконально, нравится тебе это или нет". А рациональная организация междисциплинарного знания принудительно обеспечивается обязательным (1) полным атрибутированием междисциплинарных заимствований и (?) обязательным предпочтением наиболее фундаментального объяснения.

Эта простая идея может показаться слишком очевидной, чтобы быть полезной, но есть старое правило, состоящее из двух частей, которое часто творит чудеса в бизнесе, науке и других сферах: (1) Возьмите простую, базовую идею и (2) отнеситесь к ней очень серьезно. И в качестве доказательства ценности серьезного отношения к фундаментальной организационной идее я привожу пример из своей жизни.

По сей день я нигде и никогда не проходил курсы по химии, экономике, психологии или бизнесу,

Я поступил в Гарвардскую юридическую школу очень плохо образованным, с неважными навыками работы и без диплома колледжа. Я был принят в школу, несмотря на возражения Уоррена Абнера Сиви, благодаря вмешательству друга семьи Роско Паунда. В старших классах я прослушал один глупый курс биологии, вкратце выучив, в основном по памяти, явно неполную теорию эволюции, часть анатомии парамеции и лягушки, а также нелепую концепцию "протоплазмы", которая с тех пор исчезла. По сей день я нигде и никогда не изучал химию, экономику, психологию или бизнес. Но я рано начал изучать элементарную физику и математику и уделил достаточно внимания, чтобы как-то усвоить фундаментальный организационный этос твердой науки, который я впоследствии все дальше и дальше продвигал в более мягкие и нежные области в качестве моего организационного руководства и системы хранения данных в поисках любой междисциплинарной житейской мудрости, которую было бы легко получить.

Таким образом, моя жизнь стала своего рода случайным образовательным экспериментом в отношении целесообразности и полезности очень грубого академического расширения фундаментального организационного этоса человеком, который также хорошо усвоил, чего должна была достичь его собственная дисциплина.

В своих продолжительных попытках завершить неформальными средствами свое неполноценное образование я обнаружил, что, прилагая лишь обычную силу воли, но руководствуясь основополагающим организационным принципом, моя способность служить всему, что я любил, возросла намного больше, чем я заслуживал. Большие успехи были достигнуты в местах, которые казались маловероятными, когда я начинал. Иногда я был похож на единственного человека без повязки на глазах в игре "Прицепи хвост к ослу" с высокими ставками. Например, меня продуктивно привели в психологию, куда я не планировал идти, создав большие преимущества, которые заслуживают отдельного рассказа в другой день.

Сегодня у меня больше нет истории, я закончил свое выступление, ответив на свои собственные вопросы как можно лучше за короткое время Что самое интересное для меня в моих ответах это то, что запятая хотя все, что я сказал, не оригинально и уже давно очевидно до банальности для многих здравых и хорошо образованных умов, все зло и я осуждаю остаются грубо присутствовали в лучших из наших мягких научных образовательных областей, где в Практически каждый профессор имеет слишком и дисциплинарной привычки ума, Даже в то время как лучшая модель существует только через лед в его собственном университете для меня, эти нелепые результаты подразумевает, что факультеты мягких наук терпеть порочные стимулы неправильные стимулы являются основной причиной, потому что, как доктор Джонсон так широко заметил истина трудно усвоить в любой ум, когда против интересов и, если институциональные стимулы стоит проблема, то средство является осуществимым, потому что стимулы могут быть изменены.

Заметное исключение: Один профессор-междисциплинарист

Джаред Даймонд был награжден президентом Клинтоном в 1999 году Национальной медалью науки за прорывные открытия в области эволюционной биологии и за эпохальные исследования по применению дарвиновской теории в таких разных областях, как физиология и экология. Физиолог по образованию, а ныне профессор географии Калифорнийского университета, Даймонд блестяще синтезирует великие модели самых разных научных дисциплин. Слева - последняя работа этого автора, удостоенного Пулитцеровской премии. (Коллапс, как общество выбирает неудачу или успех)

Нет ни неизбежности, ни преимуществ в том, чтобы образовательные области мягких наук терпели такую дисциплинарную неправильность, как сейчас.

Сегодня я попытался продемонстрировать на примере своей жизни, что для образовательных областей мягких наук не является ни неизбежностью, ни преимуществом терпимость к дисциплинарной неправильности, как это происходит сейчас. Если бы я мог немного поправить, то здесь также применима этика д-ра Джонсона. Пожалуйста, запомните слово, которое доктор Джонсон использовал для описания поддержания академического невежества, которое устраняется усердием. Для доктора Джонсона такое поведение было "вероломством".

Как мудро заметил доктор Джонсон, истину трудно усвоить любым умом, когда ей противостоит интерес. И если причиной проблемы являются институциональные стимулы, то решение проблемы вполне осуществимо - ведь стимулы можно изменить.

А если долг не позволяет двигаться в сторону улучшения, можно воспользоваться преимуществами. Как для юридических школ и других академических областей, так и для Чарли Мангера, более междисциплинарный подход к решению многих проблем, обычных или необычных, принесет огромную пользу в мире. И больше удовольствия, и больше достижений. Более счастливая ментальная сфера, которую я рекомендую, - это та, из которой никто не хочет возвращаться. Возвращаться туда было бы все равно что отрубать себе руки.

Разговор пятый пересмотренный

В 2006 году, когда я пересматривал "Беседу пятую", я не изменил бы ни слова. И я по-прежнему считаю, что мои идеи важны. В своем отношении я, возможно, слишком похож на своего давно умершего родственника, преподобного Теодора Мангера, бывшего капеллана Йельского университета.

Теодор опубликовал сборник своих проповедей, излагающих правильное поведение в сильном, возбуждающем тоне. Затем, в конце жизни, он опубликовал окончательное издание, сообщив в своем предисловии, что не внес никаких изменений и выпустил новое издание только потому, что чрезвычайная популярность его проповедей привела к чрезмерному износу оригинальных печатных форм.

"Перечитайте свои сочинения и, когда встретите отрывок, который покажется вам особенно удачным, вычеркните его".

-Сэмюэл Джонсон

Контрольные списки Чарли

"Как умные люди могут так часто ошибаться? Они не делают того, что я говорю вам: используйте контрольный список, чтобы убедиться, что вы получили все основные режимы и используете их вместе в многомодульном режиме".

-Munger

"Чарли черпает свою уверенность в необычайно строгом процессе, которому он следует, исследуя, анализируя, оценивая и принимая решения. Он знает, что не всегда может быть прав, но шансы на успех у него есть, потому что его процесс настолько дисциплинирован и реалистичен. По этой причине он никогда не отказывается принять решение и решительно действовать в соответствии с ним".

-Дик Эсбеншейд, друг и деловой партнер с 1956 года.

В пятом докладе Чарли рассказывает о том, что контрольные списки, как формальные, так и неформальные, являются незаменимыми инструментами для принятия решений и решения проблем. На протяжении всего Альманаха он рекомендует четыре основных типа контрольных списков, которые обязательно пересекаются и усиливают друг друга:

Анализ двух дорожек (стр. 63,64):

o Какие факторы действительно управляют интересами, рационально рассмотренными? (например, экономические факторы макро- и микроуровня). o Каковы подсознательные влияния, когда мозг на подсознательном уровне автоматически формирует выводы? (влияние инстинктов, эмоций, влечений,

и так далее).

Контрольный список "Интересное и принятие решений" (стр. 73-76):

. Чарли составил неформальный, но обширный список факторов, заслуживающих внимания.

Сверхпростые, общие понятия решения задач (стр. 279-281):

o Сначала решайте большие вопросы, не требующие больших усилий. Применяйте беглость вычислений. o Инвертируйте (продумайте проблему в обратном направлении). . Применяйте элементарную междисциплинарную мудрость, никогда не полагаясь полностью на других. o Следите за сочетанием факторов - эффект "лоллапалузы".

Тенденции, основанные на психологии (стр. 440-498):

o Его знаменитые "Двадцать пять стандартных причин человеческих заблуждений".

Эта речь, произнесенная в октябре 1998 года перед группой финансовых директоров фонда в Санта-Монике, помогает объяснить реплику Чарли: "Это грустно, но правда: не все меня любят". В этой речи он с острым юмором, но всегда без злобы, нападает на принятые и практикуемые ортодоксальные взгляды своей аудитории. Чарли глубоко и непоколебимо верит в филантропию, о чем свидетельствует его собственная щедрая благотворительность, и здесь он стремится спасти филантропическое сообщество от самого себя.

Чарли считает, что фонды должны служить примером для общества, а это значит, что они должны препятствовать расточительной и непродуктивной деятельности. Он ставит аудиторию перед выбором: модель гениального государственного деятеля Бена Франклина или модель опального управляющего фондами Берни Корнфельда. Вспоминая о своих днях в качестве управляющего ограниченным партнерством, Чарли, как обычно, использует самоуничижение и саморефлексию: "Ранний Чарли Мангер - ужасная модель карьеры для молодых". Если Чарли смог успешно выйти из этого состояния, то, похоже, он хочет сказать, что так же могут поступить и заблудшие управляющие фондами в его аудитории.

Разговор 6

Инвестиционная практика ведущих благотворительных фондов

Выступление перед группой финансовых сотрудников фондов в отеле Miramar Sheraton, Санта-Моника, Калифорния, 14 октября 1998 г., спонсорами которого выступили Фонд Конрада Хилтона, Фонд спортсменов-любителей, Фонд Дж. Пола Гетти и Мемориальный фонд Рио Хонды.

Я выступаю здесь сегодня, потому что меня попросил мой друг, Джон Аргью. И Джон прекрасно знал, что я, в отличие от многих других выступающих на вашей повестке дня, не имея ничего, чтобы продать кому-либо из вас, буду непочтительно отзываться о современной практике инвестирования в крупных организациях, включая благотворительные фонды. Поэтому любая враждебность, которую вызовет мое выступление, должна быть направлена на Джона Аргу, который является представителем юридической профессии и, возможно, даже получит от этого удовольствие.

Долгое время нормой для крупных благотворительных фондов было вкладывать средства в отечественные ценные бумаги, в основном в акции, не имеющие рыночной стоимости. Акции выбирались одной или очень немногими организациями по инвестиционному консультированию. Однако в последние годы наметился крен в сторону усложнения. Некоторые фонды, следуя примеру таких учреждений, как Йель, пытаются стать гораздо более совершенными версиями "фонда фондов" Берни Корнфельда. Это удивительное развитие событий. Мало кто мог предположить, что спустя долгое время после того, как Корнфельд впал в немилость, крупные университеты будут приводить фонды в систему Корнфельда.

Теперь в некоторых фондах работает не несколько, а много инвестиционных консультантов, которых выбирает дополнительный слой консультантов, нанятых для того, чтобы решить, какой инвестиционный консультант лучше, помочь в распределении средств по различным категориям, проследить, чтобы иностранные ценные бумаги не игнорировались в пользу отечественных, проверить достоверность заявленных инвестиционных записей, убедиться, что заявленные инвестиционные стили неукоснительно соблюдаются, и помочь дополнить и без того большую диверсификацию таким образом, чтобы она соответствовала последним представлениям профессоров корпоративных финансов о волатильности и "бета".

Мало кто мог предположить, что спустя долгое время после того, как Корнфельд впал в немилость, крупные университеты будут возглавлять фонды, работающие по системе Корнфельда.

Берни Корнфельд родился в Турции, приехал в Америку и стал продавцом паевых инвестиционных фондов в 1950-х годах. В 1960-х годах он начал продавать свое собственное семейство взаимных фондов Investors Overseas Services (IOS), зарегистрированное в Швейцарии. Он нанял тысячи продавцов, которые продавали фонды от двери к двери по всей Европе, особенно в Германии. IOS собрал 2,5 миллиарда долларов, в то время как Корнфельд занимался роскошным личным потреблением.

Но даже при наличии этого удивительно активного, потенциально полиматематического, нового слоя консультантов-выборщиков, индивидуальные инвестиционные консультанты, выбирая обыкновенные акции, все равно в значительной степени полагаются на третий слой консультантов. Третий слой состоит из аналитиков по безопасности, работающих в инвестиционных банках. Эти аналитики получают огромные зарплаты, иногда достигающие семизначных цифр в результате тендерных войн. Нанимающие их инвестиционные банки окупают эти зарплаты из двух источников: (1) комиссионные и торговые спреды, которые несут покупатели ценных бумаг (часть из которых возвращается в виде "мягких долларов" управляющим деньгами), и (2) инвестиционные банковские сборы, которые платят корпорации, ценящие энтузиазм, с которым аналитики рекомендуют их ценные бумаги.

Эта полная стоимость не отражается в обычном бухгалтерском учете. Но это происходит потому, что бухгалтерский учет имеет ограничения, а не потому, что полная стоимость не существует.

Во всей этой сложности, включая ее штрихи в поведении, лишенном полной пунктуальности, есть одна вещь. Даже если не заниматься ничем, кроме как подбором акций, общая стоимость всего управления инвестициями, плюс фрикционные издержки, связанные с довольно частым входом и выходом из многих крупных инвестиционных позиций, может легко достичь трех процентов от чистой стоимости фонда в год, если фонды, побуждаемые консультантами, год за годом добавляют новые виды деятельности. Эта полная стоимость не отражается в обычной бухгалтерии. Но это потому, что бухгалтерский учет имеет ограничения, а не потому, что полные затраты отсутствуют.

Далее наступает время для небольшой арифметики: одно дело каждый год платить крупье три процента от стартового капитала, когда средний фонд получает реальную прибыль, скажем, в семнадцать процентов до вычета крупье. Но на звездах не написано, что фонды всегда будут получать семнадцать процентов брутто, что часто случалось в последние годы. И если среднегодовая валовая реальная прибыль от индексируемых инвестиций в акции вернется, скажем, к пяти процентам в течение какого-то длительного будущего периода, а дубль крупье окажется таким, каким он был всегда, даже для среднего разумного игрока, то средний разумный фонд окажется в длительном, некомфортном, сокращающемся режиме. В конце концов, пять процентов минус три процента минус пять процентов пожертвований оставляют ежегодное сокращение в три процента.

Все долевые инвесторы, в совокупности, несомненно, будут нести ежегодные убытки, равные общей сумме расходов на крупье, которые они совместно решили понести. Это неизбежный факт жизни. И также неизбежно, что ровно половина инвесторов получит результат ниже медианного после дубля крупье, а медианный результат вполне может оказаться где-то между неинтересным и паршивым

Прибыль крупье остается той же, что и всегда, даже для среднего умного игрока.

Человеческая природа такова, какова она есть, что большинство людей не обращают внимания на тревоги, подобные тем, которые я поднимаю. В конце концов, еще Демосфен за много веков до Христа заметил: "Чего человек хочет, в то он и поверит". А в самооценке перспектив и талантов, как и предсказывал Демосфен, нормой является нелепо завышенный оптимизм. Например, тщательный опрос в Швеции показал, что девяносто процентов водителей автомобилей считают себя выше среднего уровня. А люди, которые успешно продают что-то, как это делают консультанты по инвестициям, заставляют шведских водителей говорить о себе как о депрессантах. Практически каждый эксперт по инвестициям публично считает себя выше среднего, независимо от того, что свидетельствует об обратном.

Но, как вы можете подумать, мой фонд, по крайней мере, будет выше среднего. Он хорошо обеспечен, нанимает лучших и рассматривает все инвестиционные вопросы подробно и с объективным профессионализмом. На это я отвечу, что избыток кажущегося профессионализма часто вредит вам - именно потому, что тщательные процедуры сами по себе часто приводят к излишней уверенности в их результатах.

Внимательный опрос, проведенный в Швеции, показал, что девяносто процентов водителей автомобилей считают себя выше среднего уровня. А люди, которые успешно продают что-то, как, например, инвестиционные консультанты, делают шведских водителей похожими на депрессантов.

General Motors недавно совершила именно такую ошибку, и это была лоллапалуза. Используя причудливые опросы потребителей, свой избыток профессионализма, она пришла к выводу не устанавливать четвертый этаж в грузовике, предназначенном служить эквивалентом комфортабельного автомобиля с пятью пассажирами. Ее конкуренты, более простые, действительно видели, как пять человек входят и выходят из машин. Более того, они заметили, что люди привыкли к четырем дверям в комфортабельном пятиместном автомобиле и что биологические существа обычно предпочитают минимизировать усилия в рутинной деятельности и не любят лишения давно привычных благ. Есть только два слова, которые сразу же приходят на ум при анализе ужасного решения General Motors, которое привело к потере многих сотен миллионов долларов. И одно из этих слов - "упс".

Биологические существа, как правило, предпочитают минимизировать усилия в рутинной деятельности и не любят лишать себя долгожданных благ.

Аналогично, хедж-фонд, известный как "Long-Term Capital Management", недавно потерпел крах из-за самоуверенности в своих методах с высоким уровнем левериджа, несмотря на I.Q. его принципов, который должен был составлять в среднем 160. Умные, трудолюбивые люди не застрахованы от профессиональных катастроф, вызванных излишней самоуверенностью. Часто они просто садятся на мель в более сложных плаваниях, которые они выбирают, полагаясь на свою самооценку, что они обладают превосходными талантами и методами.

Конечно, раздражает, что излишняя осторожность в мышлении не только не приносит пользы, но и вносит дополнительные ошибки. Но у большинства хороших вещей есть нежелательные "побочные эффекты", и мышление - не исключение. Лучшая защита - это защита лучших физиков, которые систематически критикуют себя до крайней степени, используя образ мышления, описанный нобелевским лауреатом Ричардом Фейнманом следующим образом: "Первый принцип - не обманывать себя, а обмануть себя легче всего".

Долгосрочное управление капиталом

Long-Term Capital Management, хедж-фонд, основанный в 1994 году уважаемым трейдером облигаций с Уолл-стрит и двумя лауреатами Нобелевской премии по экономике, разработал сложные математические модели для извлечения выгоды из арбитражных сделок. Используя высокий уровень долга - около 125 миллиардов долларов к 1998 году, - фонд оказался плохо подготовленным к двум последовательным месяцам отрицательной доходности в сочетании с выходом Salomon Brothers из арбитражного бизнеса и иностранной финансовой паникой. В течение нескольких месяцев фонд потерял почти 2 миллиарда долларов капитала. Федеральному резервному банку пришлось организовать спасение фонда, чтобы избежать цепной реакции запросов ликвидности по всей экономике. Этот крах напомнил финансовому сообществу о потенциальной серьезности риска ликвидности. Основополагающая книга на эту тему "Когда гений потерпел неудачу" была переведена на многие языки.

Но предположим, что ненормально реалистичный фонд, мыслящий как Фейнман, опасается плохого будущего инвестиционного результата, поскольку не желает предполагать, что его акции без рычагов превзойдут индексы акций за вычетом всех инвестиционных затрат, просто потому, что фонд принял подход, при котором он становится "фондом фондов", с большим оборотом инвестиций и слоями консультантов, считающих себя выше среднего. Каковы же варианты действий этого опасающегося фонда, который стремится

улучшить перспективы?

Существует как минимум три современных варианта:

1. При переходе на индексированные инвестиции в акции фонд может обойтись без консультантов и сократить оборот инвестиций.

2. Фонд может последовать примеру Berkshire Hathaway и, таким образом, снизить общие ежегодные расходы на крупье до уровня ниже одной десятой процента от основной суммы долга в год, инвестируя с практически полной пассивностью в несколько очень любимых отечественных корпораций. И нет никаких причин, по которым в этом процессе нельзя было бы использовать советы со стороны. Все, что нужно сделать плательщику, - это должным образом контролировать высококвалифицированные кадры в организациях, предоставляющих инвестиционные консультации, чтобы слуга стал полезным инструментом своего хозяина, а не служил сам себе в условиях извращенных стимулов своего рода Чаепития Безумного Шляпника.

3. Фонд может дополнить инвестиции в рыночные акции инвестициями в партнерства с ограниченной ответственностью, которые осуществляют следующие виды деятельности: инвестиции в высокотехнологичные корпорации на начальном этапе их развития; инвестиции в корпоративные выкупы с использованием кредитного плеча; сделки с использованием кредитного плеча с акциями относительной стоимости; сделки с использованием кредитного плеча с конвергенцией и другие экзотические сделки со всеми видами ценных бумаг и деривативами.

По очевидным причинам, которые приводят сторонники индексируемых акций, я считаю, что выбор (1), индексирование, является более разумным выбором для среднего фонда, чем то, что он делает сейчас, инвестируя в акции без заемных средств. Тем более что в настоящее время общие расходы на крупье превышают один процент от основной суммы долга в год. Индексирование не может работать вечно, если к нему прибегают почти все. Но он будет работать хорошо в течение длительного времени.

Выбор (3) - инвестиции в причудливые партнерства с ограниченной ответственностью - выходит за рамки данного разговора. Я лишь скажу, что Фонд Мунгера не занимается подобными инвестициями, и вкратце упомяну два соображения, касающиеся фондов LBO.

Первое соображение, касающееся фондов LBO, заключается в том, что покупка ста процентов акций корпораций с большим финансовым рычагом и двумя уровнями рекламной нагрузки (один для менеджмента, другой для генеральных партнеров фонда LBO) не гарантирует, что в будущем они превзойдут индексы акций, если в будущем индексы акций будут показывать плохие результаты. По сути, фонд LBO - это лучший способ купить эквиваленты рыночных акций на марже, и долг может оказаться катастрофическим, если будущие показатели рыночных акций окажутся плохими. И особенно, если плохие показатели будут обусловлены общей плохой деловой конъюнктурой.

И сейчас существует очень много фондов LBO, как крупных, так и мелких, в основном с огромным количеством денег и с генеральными партнерами, которые в высшей степени заинтересованы в том, чтобы что-то купить.

Второе соображение - усиление конкуренции за кандидатов на LBO. Например, если кандидаты на LBO - это хорошие сервисные корпорации, то General Electric теперь может покупать кредитные корпорации GE на сумму более 10 миллиардов долларов в год со стопроцентным долговым финансированием по процентной ставке, лишь немного превышающей ту, которую платит правительство США. Это не обычная конкуренция, а суперконкуренция. И сейчас существует очень много фондов LBO, как крупных, так и мелких, в основном с огромным количеством денег и с генеральными партнерами, которые очень заинтересованы в том, чтобы что-то купить. Кроме того, усилилась конкуренция со стороны других корпораций, помимо GE, использующих некоторую комбинацию долговых и долевых обязательств.

Короче говоря, в сфере LBO существует погребенная ковариация с рыночными акциями - к катастрофе в условиях плохой деловой конъюнктуры - и конкуренция сейчас крайне высока.

Учитывая ограниченность времени, я не могу больше ничего сказать о товариществах с ограниченной ответственностью, одним из которых я когда-то руководил. Таким образом, для подробного обсуждения остается только выбор основы (2), в большей степени имитирующий инвестиционную практику Berkshire Hathaway по поддержанию портфеля акций с практически нулевым оборотом и выбором лишь очень небольшого количества акций. Это подводит нас к вопросу о том, насколько инвестиции

диверсификация желательна в фондах.

Я более чем скептически отношусь к ортодоксальному мнению о том, что огромная диверсификация является обязательным условием для тех, кто достаточно мудр, так что индексация не является логичным способом инвестирования в акции. Я думаю, что

Ортодоксальная точка зрения грубо ошибочна.

В Соединенных Штатах человек или организация, у которых почти все состояние вложено на длительный срок всего в три крупные отечественные корпорации, является надежно богатым. И почему такого владельца должно волновать, что в любой момент у большинства других инвесторов дела идут несколько лучше или хуже? Особенно если он, как и Беркшир, рационально полагает, что его долгосрочные результаты будут выше благодаря более низким затратам, необходимому акценту на долгосрочных эффектах и концентрации на наиболее предпочтительных вариантах.

Роберт Вудрафф (r889-1985)

Роберт Вудрафф родился в Джорджии в семье отца, который был президентом крупной трастовой компании. В школе Вудрафф учился ничем не примечательно, но, попав на работу, он быстро добился успеха. Хотя он начинал с продажи автомобилей, к тридцати трем годам он возглавил компанию Coca-Cola. Он превратил довольно небольшое предприятие по производству и розливу безалкогольных напитков в корпоративного гиганта, известного во всем мире. До конца своей жизни Вудрафф был необычайно филантропичен и основал крупный фонд, который теперь носит его имя,

Личное кредо Вудраффа дает представление о том, как он добился столь многого за свою долгую жизнь:

"Нет предела тому, что человек может сделать или куда он может пойти, если он не возражает против того, кто получает похвалу".

Я иду еще дальше. Я считаю, что в некоторых ситуациях рациональным выбором для семьи или фонда может быть сохранение девяностопроцентной концентрации в одном капитале. Я надеюсь, что Мангеры последуют примерно этому курсу. И я отмечаю, что фонды Вудраффа до сих пор проявляли исключительную мудрость, сохраняя примерно девяностопроцентную концентрацию в акциях Coca-Cola, принадлежащих основателю. Интересно было бы подсчитать, как сложилась бы судьба всех американских фондов, если бы они никогда не продавали ни одной акции основателя. Думаю, многие из них были бы сейчас в гораздо лучшем положении. Но вы можете сказать, что диверсификаторы просто застраховались от катастрофы, которая не произошла. И я отвечу: Есть вещи и похуже, чем потеря относительного влияния какого-то фонда в мире, и богатые институты, как и богатые люди, должны много заниматься самострахованием, если они хотят добиться максимальных долгосрочных результатов.

Питер Э Друкер (1909-2005)

Питер Друкер родился в Австрии, получил образование там же и в Англии. Он получил докторскую степень по государственному и международному праву, работая газетным репортером в Германии. Позже он работал экономистом в лондонском банке, а в 1937 году приехал в США. Его научная карьера включала профессорскую деятельность в Беннингтонском колледже, Нью-Йоркском университете и, начиная с 1971 года, в Клэрмонтском университете, где в его честь названа высшая школа менеджмента. На протяжении десятилетий он консультировал компании и некоммерческие организации,

Автор около тридцати книг по менеджменту, философии и другим темам, Друкер считается одним из основополагающих мыслителей, писателей и лекторов о современной организации. В 2002 году он получил Президентскую медаль свободы.

Какой-то важный фактор не теряет долю силы только потому, что какой-то "эксперт" может лучше измерить другие виды силы.

Кроме того, все добро в мире делается не за счет пожертвований фондов. Гораздо больше добра делается в ходе обычной коммерческой деятельности корпораций, в которые инвестируют фонды. И некоторые корпорации делают гораздо больше добра, чем другие, причем таким образом, чтобы обеспечить инвесторам долгосрочные перспективы лучше, чем в среднем. И я не считаю глупым, тупым, злым или незаконным, если фонд в значительной степени концентрирует инвестиции в то, чем он восхищается или даже любит. Действительно, Бен Франклин требовал именно такой практики инвестирования для благотворительного фонда, созданного по его завещанию.

Еще один аспект практики инвестирования в акции Berkshire заслуживает сравнительного упоминания. Так, в Berkshire почти не было прямых иностранных инвестиций, а в фондах - очень много.

В связи с этим расхождением в истории я хочу сказать, что согласен с Питером Друкером в том, что культура и правовая система Соединенных Штатов особенно благоприятны для интересов акционеров по сравнению с другими интересами и по сравнению с большинством других стран. Действительно, есть много других стран, где любые блага, предназначенные для публичных акционеров, имеют очень низкий приоритет, а почти все остальные интересы стоят выше в очереди. Этот фактор, как мне кажется, недооценивается во многих инвестиционных институтах, возможно, потому, что он не так легко поддается количественному осмыслению с помощью современной финансовой техники. Важный фактор не должен терять долю силы только потому, что какой-то "эксперт" может лучше измерить другие виды силы. В целом я склонен предпочесть прямым иностранным инвестициям практику Беркшира по участию в экономике других стран через такие компании, как Coca-Cola и Gillette.

Я склонен предпочесть прямому иностранному инструменту практику Berkshire по участию в экономике других стран через жизнь Coca-Cola и Gillette.

В заключение я сделаю одно спорное предсказание и один спорный аргумент.

Спорное предсказание заключается в том, что если некоторые из вас сделают свой инвестиционный стиль более похожим на стиль Berkshire Hathaway, то в долгосрочной перспективе у вас вряд ли будет повод для сожалений, даже если вы сможете заставить Уоррена Баффета работать бесплатно. Напротив, у Berkshire будет повод для сожалений, поскольку она столкнется с более разумной инвестиционной конкуренцией. Но на самом деле Berkshire не будет сожалеть ни о каких недостатках, связанных с вашим просвещением. Мы хотим только того успеха, который можем получить, несмотря на то, что призываем других разделять наши общие взгляды на реальность.

Мой спорный аргумент - это дополнительное соображение, свидетельствующее против сложных и дорогостоящих способов инвестирования, которые становятся все более популярными в фондах. Даже если, вопреки моим подозрениям, такие методы окажутся весьма эффективными, большая часть деятельности по зарабатыванию денег будет иметь глубоко антисоциальные последствия. Это будет так, потому что такая деятельность усугубит нынешнюю пагубную тенденцию, когда все больше этичных молодых мозгов нации привлекаются к прибыльному управлению деньгами и сопутствующим ему современным трениям, в отличие от работы, приносящей гораздо больше пользы другим. Управление деньгами не создает правильных примеров. Ранний Чарли Мангер - ужасная карьерная модель для молодежи, потому что в обмен на то, что было отнято у капитализма, цивилизации было дано недостаточно. А другие подобные модели карьеры еще хуже.

Управление деньгами не создает правильных примеров. Ранний Чарли Мангер - ужасный пример для подражания молодежи, потому что цивилизации было дано недостаточно взамен того, что было отвоевано у капитализма.

Вместо того чтобы поощрять такие модели, более конструктивным выбором для фондов является концентрация долгосрочных инвестиций в нескольких отечественных корпорациях, которые вызывают восхищение.

Почему бы таким образом не подражать Бену Франклину Ведь старина Бен был очень эффективен в деле общественного блага. И к тому же он был неплохим инвестором. Думаю, лучше его модель, чем модель Берни Корнфельда. Выбор, разумеется, за вами.

Разговор 6 заново

Много воды утекло с тех пор, как в 1998 году я говорил об этом. И что произошло к 2006 году, так это то, что теперь мы видим гораздо больше поведения, которое я критиковал.

В частности, заметно возросли издержки трения для инвесторов на фондовом рынке, а доля молодых мозгов стала в отношении инвестиций тем же, чем является тотализатор в отношении ипподромов.

Действительно, недавно я слышал, как Уоррен Баффет сказал, что если нынешние инвестиционные тенденции распространятся на ипподромы, то большинство бетторов будут стараться улучшить результаты, всегда беря с собой хорошо оплачиваемого персонального кассира.

Однако одновременно с тем, как любители фрикционных издержек стали тратить больше на то, что им нравится, увеличилось количество акций, которые отслеживают рыночные индексы, неся при этом незначительные издержки. Эта группа, избегающая затрат и подражающая индексам, растет недостаточно быстро, чтобы предотвратить рост общих фрикционных издержек, но все большее количество акций постепенно переводится в пассивный, индексируемый режим.

Гандикапинг - это инвестирование, инвестирование - это гандикапинг

Чарли любит приводить аналогии между системой ставок pari-mutuel, используемой на скачках, и фондовым рынком (см. с. 196 и 197). Далее он сравнивает лучшие инвестиционные возможности с неверно оцененными ставками на лошадей, говоря: "На самом деле мы ищем коэффициенты 50 на 50, которые платят три к одному" (см. стр. 64).

Уоррен Баффет в равной степени склонен к аналогиям с ипподромом. Еще в детстве Баффетт был заинтригован огромным количеством данных, включающих такие переменные, как вес, рейтинг скорости, темп, прошлые результаты и разведение лошадей, и у него появился интерес к скачкам. Вместе со своим другом он создал партнерство для выпуска таблицы советов, Stable Boy Selections, которая затем продавалась на ипподроме Ак-Сар-Бен в Омахе ("Небраска" пишется задом наперед).

Ранние годы Баффета в качестве гандикаппера, возможно, и сегодня приносят ему пользу как инвестору. В обеих сферах существует огромное количество данных, переменных и неизвестных, а также различные школы мысли о том, как лучше всего оценивать эти факторы. Неудивительно, что Баффетт применяет схожую методологию в обоих случаях.

Если вернуться к теме гандикаппинга, то есть две школы, к которым принадлежит большинство практикующих гандикапперов, - скоростная и трип. Как и инвесторы, вкладывающие деньги в фондовый рынок, гандикапперу по скорости нравится получать лошадей, которые выигрывают скачки в быстрое время, не так ли? Гандикаппера, занимающегося трипом, больше волнуют нюансы трипа лошади.

В тот день ипподром был ближе? Лошади мешали? В забеге было много скорости, а скорости не было? Легендарный биржевой инвестор Уоррен Баффетт начал свою взрослую жизнь с публикации дат-листа ипподрома, который он определил на западный манер, назвав себя гандикаппером Немногие из его последователей, вероятно, поняли его замечание, ипподромы, конечно, поняли.

Достоверности вышеприведенному мнению журнала "Рис Дебри" добавляет тот факт, что предсказанный им победитель Кентуккийского дерби 1993 года, морской Герой, действительно выиграл, заплатив достаточно крупную сумму в 27,80 доллара тем, кто сделал ставку в 2 доллара.

"Нечего добавить" Номер пять

Мы продолжаем этот вопрос на тему исполнительского искусства:

Вопрос: "Вы играете на пианино?"

Ответ: "Не знаю. Я никогда не пробовал".

Эта речь была произнесена в ноябре 2000 года на круглом столе по вопросам филантропии в Пасадене. Поразив семью и друзей Чарли, Джоди Кертис из журнала Foundation & Commentary охарактеризовала Чарли как "дружелюбного старого дядюшку, к тому же с веселым чувством юмора".

Цель Чарли, как и в предыдущем выступлении, - спасти фонды от их собственных ошибок, заставив их инвестировать эффективно, с минимальными потерями. Чарли предупреждает фонды, что они часто поступают неразумно из-за "неспособности понять свои собственные инвестиционные операции, связанные с более крупной системой", частью которой они являются. Он никогда не тянет с ответом, а смело и прямо бросает вызов своим слушателям, требуя излечить их от невежества, которое ставит под угрозу их фонды и тех, кто от них зависит. Чарли ввел термин "фэбэзлмент" - функциональный эквивалент растраты - чтобы объяснить, как богатство уносят слои ненужных инвестиционных менеджеров и консультантов.

Разговор 7.

Круглый стол по вопросам благотворительности

Завтрак Круглого стола по вопросам благотворительности 10 ноября 2000 г.

Сегодня я здесь, чтобы поговорить о так называемом "эффекте богатства" от роста цен на американские обыкновенные акции.

С самого начала я должен признать, что "эффекты богатства" являются частью академической дисциплины экономики и что я никогда не читал ни одного курса по экономике и не пытался заработать ни одного доллара на прогнозировании макроэкономических изменений.

Тем не менее я пришел к выводу, что большинство докторов экономических наук недооценивают силу "эффекта богатства", основанного на общих акциях, в нынешних экстремальных условиях.

Сейчас все согласны с двумя вещами. Во-первых, склонность к тратам влияет в сторону увеличения, когда цены на акции растут, и в сторону уменьшения, когда цены на акции падают. И, во-вторых, склонность к тратам имеет огромное значение для макроэкономики. Однако специалисты расходятся во мнениях относительно размера и сроков "эффекта богатства", а также того, как он взаимодействует с другими эффектами, включая очевидное осложнение, заключающееся в том, что рост расходов, как правило, приводит к росту цен на акции, в то время как цены на акции одновременно стимулируют рост расходов. Кроме того, конечно, рост цен на акции увеличивает доходы корпораций даже при статичных расходах, например, за счет сокращения пенсионных начислений, после чего цены на акции, как правило, растут еще больше. Таким образом, "эффект богатства" включает в себя математические головоломки, которые не так хорошо проработаны, как теории физики, и никогда не смогут быть проработаны.