Алый осколок (СИ)

Глава 50

Теолрин бежал настолько быстро, насколько позволяли силы.

Он бы бежал еще быстрее, но не мог — Джейл чересчур вымоталась. Она уже несколько раз предлагала оставить ее и продолжить путь в одиночку, но он не решился пойти на такое — слишком уж рискованно сейчас было разделяться. Поэтому он бежал и тянул ее за собой, через улицы, через ведущий в северную часть города мост — тянул, надеясь, что у девушки где-то внутри еще припасено хоть немного сил…

Город шатался вокруг него, словно приходя в себя после лютой попойки. Все чаще и чаще на глаза попадались следы безумной ночной вакханалии — следы столкновений, резни и поджогов. Иной раз за сточными канавами можно было увидеть и услышать тяжелораненых, тех, за кем еще не пришли суровые патрули городской стражи. Их стонам и мольбам вторили хриплые крики воронов, что летели в сторону кварталов знати — туда, где было, чем поживиться. Улицы становились все более и более наводненными людьми, испуганными, перешептывающимися, людьми, что стекались, влекомые призывами герольдов, в одну-единственную точку.

На Замковую площадь.

Происходящее превратилось для Теолрина в какой-то кошмарный, безумный сон, от которого его подташнивало, несмотря на новые силы организма. Он помнил, как, расталкивая нерасторопных прохожих, прорывался вперед. Помнил, как его взору открылась наводненная людскими толпами гигантская площадь, за которой поднимались к купольному своду местами дымящиеся синие стены и башни королевского замка…

Однако больше всего его внимание привлекли не стены и башни, а то, что располагалось по центру площади: громадный помост.

И десятки виселиц на нем.

Пока что виселицы пустовали, и петли лишь изредка чуть покачивались от порывов ветра — но Теолрин понимал: это продлится недолго. Своим новым улучшившимся зрением он уже разглядел сквозь малейшие прорехи в толпе, как с дальней стороны площади, под охраной тяжеловооруженного конвоя, к помосту подъезжают повозки. А потом он увидел, как с парапета одной из замковых башен отделяется прежде не замеченная им фигура и, пикируя, точно птица, приближается к помосту.

Еще один Летающий…

Что-то заставило Теолрина пробираться вперед, прокладывая себе и Джейл дорогу локтями. Некоторые горожане недовольно возмущались, но, при виде его изодранных, окровавленных одежд и убийственно-решительного взгляда лишь опасливо отодвигались в стороны; другие же и вовсе не обращали на него внимания, занятые тем, чтобы вовремя упасть на колени при приближении Летающего.

Время для Теолрина как будто растянулось. Не прекращая двигаться вперед, он видел, как инквизиторы со своими помощниками выводят из повозок людей, почти обнаженных, с поникшими головами и руками, связанными за спиной. Видел, как их, подталкивая в спину, заставляют подняться на помост и занять свои места… рядом с каждой из виселиц.

— ВСЕ ВЫ ЗНАЕТЕ, — голос Летающего, воспарившего над помостом, пророкотал подобно внезапному грому, — ЧТО ПРОИЗОШЛО СЕГОДНЯШНЕЙ НОЧЬЮ…

— Тео. — Теолрин остановился, когда Джейл цепко ухватила его за запястье. — Тео, остановись. Куда ты собрался? Нас же заметят.

— Плевать, — бросил он и двинулся вперед.

Голос человека, наделенного силой алого стекла, продолжал бить по ушам:

— …МНОГИЕ ИЗ ВАС ПОШЛИ НА ПОВОДУ У ПРИСЛУЖНИКОВ ПРОКЛЯТЫХ. ПОЛЬСТИВШИСЬ НА СЛАДКИЕ РЕЧИ И ЗВОН ОБЕЩАННЫХ ВАМ СТЕКЛОМОНЕТ, ВЫ ПРЕДАЛИ КОРОЛЕВСКУЮ СЕМЬЮ. ВЫ ПРЕДАЛИ КОВЕН! ВЫ ПРЕДАЛИ СОБСТВЕННУЮ ВЕРУ!..

— Тео! Стой же! Прошу, послушай меня!

— …ЭТИМИ ПОПЫТКАМИ ЗАХВАТИТЬ ВЛАСТЬ, ЭТИМИ ПОСТЫДНЫМИ ПОСТУПКАМИ ПРОТИВ ВЛАСТИ ВЫ РАНИЛИ В САМОЕ СЕРДЦЕ САМОГО МИЛОСТИВОГО КЕЛЬМА!..

— Они же схватят тебя, дурак, и тоже отправят на виселицу!

— ЗАЧЕМ?! СКАЖИТЕ МНЕ, ЗАЧЕМ ВЫ ПОСЛУШАЛИСЬ ЭТИХ ГЛУПЦОВ, ЧТО ЗАСТАВИЛИ ВАС РИСКОВАТЬ СВОИМИ ЖИЗНЯМИ? РАЗВЕ ВЫ НЕ СЛЫШАЛИ В НИХ ГОЛОС ОБМАНЩИКОВ? РАЗВЕ НЕ ПОНИМАЛИ, ЧТО ОНИ ИГРАЮТ ВАШИМИ ЖИЗНЯМИ, КАК РАЗМЕННЫМИ МОНЕТАМИ?

— Тео!..

— ДРУГИЕ НА НАШЕМ МЕСТЕ, НЕ ЗАДУМЫВАЯСЬ, НАКАЗАЛИ БЫ ВСЕХ И КАЖДОГО, КТО ХОТЬ КАК-ТО ПРИЧАСТЕН К СТРАШНЫМ КРОВАВЫМ СОБЫТИЯМ СЕГОДНЯШНЕЙ НОЧИ! НО! — Летающий вскинул руки, и между ними засверкали, словно кусочки радуги, семицветные искры. — ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО КЕЛЬМА НЕ ПРОСТО ТАК ЗОВУТ САМЫМ МИЛОСТИВЫМ ИЗ ДЕТЕЙ БОГОВ! ОН ПОНИМАЕТ, ЧТО ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПРИРОДА СЛАБА И ПОДВЕРЖЕНА ИЗЪЯНАМ… ПОЭТОМУ ОН ПРОЩАЕТ ВАС. — Вздох облегчения, похожий на какой-то странный и долгий гул, прокатился по толпе. — ВЫ БЫЛИ СЛЕПЫ, НО ОН ПОЗВОЛИЛ ВАМ ОТКРЫТЬ ГЛАЗА И САМИМ, САМИМ УВИДЕТЬ ПРАВИЛЬНЫЙ ПУТЬ!

Кто-то начал аплодировать. Другие бурно загомонили. Кто-то засвистел. Еще кто-то расплакался — но были то слезы горя или же радости, Теолрин так и не понял. Он по-прежнему проталкивался вперед, приближаясь все ближе к центру площади. К темному помосту, возвышающемуся над площадью, словно алтарь из Священного зала Ковенской Твердыни.

— ДА, ДЕТИ МОИ! В СВОЕМ БЕЗГРАНИЧНОМ МИЛОСЕРДИИ ОН ПРОЩАЕТ ВАС! ВСЕХ ВАС… — Последовала недолгая пауза, в ходе которой Летающий опустился на скрипнувший под его весом помост и обвел руками людей, что стояли, под надзором инквизиторов, каждый у своей виселицы. — ВСЕХ, КРОМЕ ТЕХ, ЧТО ПОЛНОСТЬЮ ПЕРЕШЛИ НА СТОРОНУ ВРАГА И ЧЕЙ РАЗУМ НАСТОЛЬКО ОТРАВЛЕН ЖЕЛЧЬЮ И ЗЛОСТЬЮ, ЧТО ДАЖЕ МИЛОСТИВЫЙ КЕЛЬМ НЕ МОЖЕТ ВЕРНУТЬ ИХ НА ПУТЬ ИСТИННЫЙ.

Новый гул прокатился по толпе. Теолрин видел, как группы стражников рядом с помостом внимательно оглядывают толпу в поисках тех, кто рискнет высказать недовольство.

— ЭТИ НЕЧЕСТИВЦЫ, ЭТИ ЕРЕТИКИ, ЭТИ БОГОХУЛЬНИКИ ОТЛИЧИЛИСЬ ТЕМ, ЧТО ОТКРЫТО БОРОЛИСЬ ПРОТИВ ВЛАСТИ НЕБОДЕРЖЦЕВ!

Толпа взволнованно загудела. Многие из тех, что прежде глядели на происходящее со страхом или недоверием, теперь преисполнились яростного азарта.

— Изменники! — все чаще и чаще раздавалось в толпе. — Бандиты! Казнить их!

— ОНИ ВОЗГЛАВЛЯЛИ НАПАДЕНИЯ НА ДОМА И ХРАМЫ, — продолжал вещать Летающий, — ПРОПОВЕДОВАЛИ ПРОТИВ НАС, СОВРАЩАЯ НЕОКРЕПШИЕ УМЫ, ОНИ УКРЫВАЛИ В СВОИХ ДОМАХ ОПАСНЕЙШИХ ПРЕСТУПНИКОВ И ПОМОГАЛИ ТЕМ СОВЕРШАТЬ СВОИ КОВАРНЫЕ, ГНУСНЫЕ ЗАМЫСЛЫ…

В этом момент Теолрин, наконец, увидел ее.

— Нет… — с мольбой прошептал он.

Она стояла в правой части помоста, уставившись немигающими глазами себе под ноги. Ее одежда местами была порвана, седоватые волосы растрепаны, а на уставшем лице Теолрин приметил свежие кровоподтеки — должно быть, инквизиторы постарались вытрясти из нее все, что только можно. Ее бледные губы что-то неслышно шептали — наверное, молитву. О себе?.. Или… о нем?

О сыне, который обрек ее на погибель.

Он остановился, дрожа всем телом. Глаза его задергались от слез, что собрались хлынуть наружу мощным потоком. Ноги едва не подкосились. Летающий продолжал нараспев разглагольствовать об обсужденных, но его слова потонули в стуке сердца Теолрина.

Да, она не была идеальной матерью — как, впрочем, и он не был идеальным сыном. Да, у них частенько случались взаимные непонимания и непрощенные обиды, в том числе и такие, что он не хотел даже навещать ее… Но все это блекло по сравнению с тем ужасом, который он испытывал сейчас, видя, как его мать стоит на краю смерти… Абсолютно незаслуженной смерти — только из-за того, что они попросили у нее ночлега…

Теолрин будто бы снова почувствовал ту ни с чем не сравнимую боль, которую испытывал, когда Джейл вернула его к жизни силой алого стекла.

— Мне очень жаль, Тео… — прозвучал где-то рядом полный сочувствия голос Джейл. — Так не должно было случиться…

Он лишь взмотнул головой и скрежетнул зубами до боли. Пустые, пустые, пустые слова. Что с них толку, когда его матери вот-вот набросят на шею петлю?

«Я должен что-то сделать. Я не могу стоять и смотреть!»

Злость кипела внутри него котлами раскаленной лавы. Что-то странное, непривычное происходило с его организмом — Теолрину казалось, что своими порывами он интуитивно разжигает недавно полученные силы…

— Тео? — Джейл встала сбоку и положила руку ему на плечо. — Тео, ты чего это удумал?

— Я не позволю ей умереть, — прошипел он, отдергивая плечо. — Я прикончу их всех… Всех! ВСЕХ!

Несколько людей обернулись на него и смерили его настороженно-возмущенным взглядами. Теолрину было абсолютно плевать на них. Еще ни разу в своей жизни он не испытывал такую злость, такую всепоглощащую ненависть, как сейчас. Его единственным желанием было броситься вперед и изрешетить этих лицемерных ублюдков раскаленными стеклянными вихрями…

— Они же убьют тебя, дурак! — прокричала Джейл ему в ухо. — Ты ведь понятия не имеешь, как использовать свои новые силы!

— Ну и пусть убивают! — Пару человек с испугом отшатнулись от него. — К демонам такую жизнь! — Он саданул кулаком по воздуху. Должно быть, его глаза налились кровью. — Будь проклят этот день, когда алый осколок попался тогда мне на глаза! Будь он проклят!

Он ринулся вперед, в ужасе глядя, как по команде Летающего инквизиторы и их помощники набрасывают приговоренным петли на шею. Кто-то попробовал сопротивляться, но его быстро утихомирили несколькими ударами в живот. Толпа продолжала неистово верещать.

«Я успею, — пронеслось в мыслях Теолрина. Джейл вновь попыталась остановить его, схватив за одежду, но Теолрин вырвался из ее хватки. — Прикончу сначала тех, внизу, а потом…»

Какой-то человек очутился у него на пути, сбив Теолрина с настроя и мыслей. Зарычав по-звериному, Теолрин попытался отпихнуть его в порыве ярости, но тот легко перехватил его руки, заставив Теолрина остановиться и вперить взгляд в того, кто осмелился остановить его в столь важный момент. Внезапно ярость сменилась сначала удивлением, а потом недоверием — когда Теолрин разглядел длинный фиолетовый плащ, черную трость и лицо, утопающее в надвинутом до переносицы капюшоне.

— Вы… — только и смог произнести Теолрин.

В его сознании сразу же всплыл рассказ Клэйва о таинственном незнакомце, что в свое время подбил его разыскивать цветные стекла и рассказал о «синих сумерках». От человека, стоявшего перед ним, как будто исходила странная, ни с чем не сравнимая сила. Теолрин сразу же понял, что перед ним не просто обыкновенный бродяга. Но как он оказался здесь и сейчас? И зачем? И почему помешал ему свершить возмездие?..

— Ты еще не готов, — произнес человек в фиолетовом плаще. В его словах не было осуждения или каких-то повелительных ноток — однако что-то в его голосе дало понять Теолрину, что тот прав. — Сейчас ты ничего не исправишь, так что не стоит приносить себя в жертву… Их и без того предостаточно.

Теолрин сглотнул подступивший к горлу ком.

— Кто вы? — тихо спросил он, хоть и догадывался, что не получит ответа.

По крайней мере, ответа именно на заданный вопрос.

— Важно не кто я, — спокойным и при этом твердым голосом ответил незнакомец, — но кто ты. Ты — сосуд великой силы, не так ли?

— Откуда…

— Слушай сюда. — Мужчина в капюшоне схватил его свободной рукой чуть ниже плеча. — Ковен не успокоится, пока не найдет тебя. А они уже начали искать, поверь. Поэтому ты должен бежать отсюда — бежать как можно быстрее и как можно дальше, любым способом. Ты должен выжить и научиться владеть стеклогранями, понятно? Только тогда ты сможешь отомстить им всем!

Теолрин резко дернул головой.

— Но моя мать…

— Ты уже ничем ей не поможешь. Подумай сам: вряд ли бы она хотела увидеть, как на ее глазах хватают и казнят ее родного сына. Хочешь справедливости — беги отсюда. Беги и выживи… чтобы потом вернуться.

Теолрин понимал, что у него нет времени, чтобы поразмыслить над услышанным. И неважно, кем был этот незнакомец в фиолетовом плаще — решение он должен принять здесь и сейчас. Что выбрать? Послушать сердце, что разрывалось от вида осужденных на казнь, что, должно быть, делали сейчас свои последние вздохи? Или же внять голосу разума, что шел со стороны незнакомца?

«Я уже действовал по велению сердца, — понял Теолрин, — когда нашел чертов алый осколок и решил связать с ним свою судьбу. Хватит с меня. Этот человек прав… Сейчас я ничего не смогу исправить…»

Где-то впереди прозвучала звучная команда Летающего, и разом скрипнули десятки механизмов, открывающие люки под ногами осужденных. Сквозь выступившие на глазах слезы Теолрин глядел, как его мать проваливается вниз, а затем начинает дергаться из стороны в сторону… Кажется, ее губы продолжали что-то шептать. Видела ли она его? Он не знал.

И даже не знал — хотел ли, чтобы она увидела его в этот момент…

Он заставил себя досмотреть до конца, невзирая на клокочущий внутри каскад эмоций.

Лишь когда тело перестало дергаться, а внутри него образовалась пустота — пустота, которую, как он догадывался, ему ничем и никогда не заполнить, — Теолрин развернулся прочь от помоста и от странного незнакомца и, утерев ладонью скупые слезы, подошел к Джейл.

— Нужно уходить, — произнес он тихим хриплым голос.

Джейл подняла на него свой усталый взгляд.

— Куда? — спросила она обессиленно.

Теолрин пожал плечами.

— Не знаю. Куда-нибудь, где до нас не доберутся псы Ковена. Туда, где мы сможем выжить… И начать все сначала.