Америкэн-Сити

Глава 2

Проснулся я от неприятного ощущения опасности. Однажды у меня уже было такое. Года два назад, путешествуя по тропе Шайенов, я вдруг почувствовал странное беспокойство. Я ударил Сюзанну шпорами, от чего та подпрыгнула на месте, и именно этот прыжок спас мою шкуру. В скалу, мимо которой мы проезжали, ударила пуля. Я успел разглядеть качнувшуюся ветку куста и, не задумываясь, разрядил туда свой револьвер. Из куста вывалился молодой индеец-апач — слишком молодой, чтобы в одиночку выходить на тропу войны — и умер. Сюзанка захрапела, почуяв кровь, а я долго размышлял над превратностями жизни и над тем, что интуиция вещь всё-таки нужная.

Теперь мне тоже захотелось ударить Сюзанку шпорами, однако та сейчас заигрывала с жеребцами из конюшни Виски Джорджа, а я лежал в кровати, а не сидел в седле. Пришлось вставать и торопливо одеваться.

Каждый уважающий себя ковбой сначала надевает шляпу, потом штаны, потом оружейный пояс, поэтому мне пришлось поторопиться, чтобы успеть вооружиться до того как неприятности войдут в мою комнату. Одевшись, я некоторое время постоял у двери, прислушиваясь к звукам из коридора. Ничего не услышав, я приоткрыл дверь и выглянул наружу. Пусто. Я немного успокоился, однако ощущение опасности не исчезало. Наоборот, оно стало усиливаться. Тогда я накрыл ладонью рукоять револьвера и вышел из номера.

Уже в коридоре я услышал грубые голоса чужаков и спокойный ответ портье:

— Мистер Челентано отдыхают. Перед тем, как отойти ко сну, они просили не тревожить их до тех пор, пока сами не проснуться.

Портье выглядел парнишкой не сильным и не смелым, но за клиентов своих стоял горой. Я правильно сделал, что остановился в этой гостинице, а не поискал постоя где-то в другом месте. Пока он жив, он ни за что не пропустит незваных гостей наверх. Видимо, гости знали об этом его качестве и заговорили более грубо. Я услышал несколько угроз и решил, что хватит испытывать терпение и стойкость ни в чём неповинного парня, проверил, хорошо ли выходят револьверы из кобуры, и подошёл к лестнице.

Возле стойки стоял внушительного размера товарищ в длинном чёрном сюртуке и со звездой шерифа на грудном кармане. Ещё один товарищ, со звездой помощника шерифа и с дробовиком в руках, прислонился плечом к дверному косяку, с подозрением оглядывая пустой вестибюль.

— Здравствуйте, господа! Могу чем-то помочь? – спросил я весьма наглым тоном. Не люблю, знаете ли, когда меня тревожат по утрам с заряженным оружием.

Все тот час подняли головы и посмотрели на меня. Точнее в дуло моего револьвера, ибо я, как истинный джентльмен, достал его из кобуры прежде, чем начать разговор. Я не знал, что у них на уме, а они не знали, как далеко я способен зайти, поэтому шериф громко засопел, а парень с дробовиком неловко переступил с ноги на ногу и медленно опустил ружьё. Правильно, вдруг я решу, что он хочет меня застрелить, и уж тогда ничто не помешает моему пальцу на спусковом крючке дрогнуть.

— Вы Адриано Челентано? – спросил шериф, немного придя в себя после столь эффектного моего появления.

Голос его звучал намного вежливее, чем при разговоре с портье. По его глазам я видел, что меня он нисколечко не боится, но при данном раскладе госпожа Фортуна была не на его стороне. Он верно оценил ситуацию и старался не провоцировать меня на необдуманные действия.

— Допустим. А в чём дело?

— Если вы и есть Адриано Челентано, то я должен... – он поперхнулся, – я должен задержать вас для дачи свидетельских показаний.

Он прекрасно понимал, что задержать меня будет нелегко, и так же понимал, что стрелять я буду лишь в самом крайнем случае. Поэтому и не произнёс необратимого слова «арест». Умный дядечка.

— Что мне инкриминируют? – блеснул я познаниями в юриспруденции. Шериф не понял вопроса, потому что слова такого не знал, но всё же ответил.

— На вас поступила жалоба от братьев Гомес. Они утверждают, что вы их зверски избили. – Он немного помолчал, оценивающе пробежавшись глазами по моей фигуре. – Никогда не думал, что кто-то может их избить, разве что Лесоруб Смит. Но у вас это получилось.

Да, я постарался на славу. Я всегда так стараюсь, когда берусь за дело. За любое дело.

— Это была самозащита! – уверенно заявил я. – Можете спросить у бармена и у всех кто там был.

— Спросим, — кивнул шериф. – Обязательно спросим... Вы бы убрали свой револьвер, совсем не обязательно держать нас на мушке.

— Он вас смущает?

Конечно, он его смущал; глаза так и сочились ядом, прожигая во мне дыры сорок пятого калибра, хотя внешне он оставался спокойным и даже добродушным.

— Послушай, сынок, — миролюбиво заговорил шериф, выдержав паузу, — я не знаю, что ты там себе навыдумывал, но стрелять в тебя никто не собирается. Если бы я хотел применить к тебе силу, то пришёл не с одним помощником, а со всей командой. Поверь, стоит мне захотеть — и самое большее через час ты будешь сидеть в камере или лежать в гробу.

Говорил он убедительно, но я видел очень много могил тех, кто оказался чересчур доверчивым. Или неосторожным. Я никогда не отличался доверчивостью, особенно к людям, защищающих бандитов, поэтому и топтал до сих пор эту бренную землю.

— Я верю вам, шериф. И если это всё, что вы хотели узнать, то не смею вас больше задерживать.

Ему не понравились мои слова, но спорить он не стал. Он кивнул помощнику, и они вышли на улицу, громко хлопнув дверью.

Мне было очень интересно узнать, почему шериф так защищает братьев Гомес. Драки в городах Запада обычное дело. На них даже собаки внимания не обращают, а тут целое разбирательство. Шериф не может не знать, чем Гомесы занимались раньше, а если и не знает, то достаточно посмотреть на их физиономии и всё станет понятно. Тут что-то не так. Надо узнать, что братья делают в городе и на кого работают. Просто так, без дела, они слоняться не будут.

— Шериф Шульц очень опасный человек, — сказал портье. – На прошлой неделе он застрелил ковбоя только за то, что тот не так на него посмотрел. Будьте с ним осторожны.

— Спасибо, — поблагодарил я его. – Не скажете, где можно хорошо позавтракать?

— Зайдите в ресторан месье де Гурвиля. Он берёт недорого, а кормит отменно.

Сначала я сходил в парикмахерскую Фримена и заказал горячую ванну. Последний раз я мылся месяца два назад (не считая купания в реке) и вновь ощутить себя чистым было очень приятно. После ванны я побрился, побрызгал на лицо одеколоном, выбил пыль из шляпы и направился в ресторан месье де Гурвиля.

Посетителей в ресторане было немного, но все люди солидные, в том смысле, что при деньгах. Оно и понятно: простому ковбою вроде меня с месячным заработком в двадцать пять долларов ресторанные цены не по желудку. Однако я мог позволить себе один-два завтрака в подобном заведении, ибо в потайном кармане моей куртки лежали сто семьдесят два доллара – всё, что мне удалось скопить за десять лет тяжёлого труда. На эти деньги я мечтал когда-нибудь обзавестись собственным ранчо и наконец-то покончить с бродяжничеством.

Толстая официантка подала мне меню, написанное от руки на куске картона, и приветливо улыбнулась. Надеюсь, улыбка в прейскурант не входила, потому что я заказал ростбиф с картофелем, яйцо всмятку и кофе с пончиками. Ожидая пока она принесёт мой завтрак, я принялся рассматривать посетителей. За ближним ко мне столиком сидел невысокий крупный мужчина в чёрном сюртуке и девушка лет восемнадцати, наверное, его дочь. Я так решил, потому что мужчина всё время чему-то учил её. Девушка на его слова не обращала никакого внимания, целиком сосредоточившись на куске говядины в своей тарелке. Из этого я сделал вывод, что нрав у неё не лучше, чем у моей Сюзанки. Та тоже никогда меня не слушает.

Чуть дальше, возле окна, сидела ещё одна сладкая парочка: девушка и мужчина. Мужчина был примерно моего возраста, высокий, худощавый и подвижный как ртуть. Из-под полы распахнутого пиджака выглядывал краешек кобуры, а на лице навечно отпечаталась маска хищника. Неприятное лицо, но женщинам этот мужчина, по-видимому, нравился. Его белокурая спутница не сводила с него сияющих глаз.

Обе девушки были просто красавицы. Та, что сидела с хищником, казалась милым белокурым ангелочком, только что спустившимся на землю. Она всё время хлопала длинными ресницами и складывала губки в наивную улыбку. Другая, возле чёрного сюртука, напротив, была сама серьёзность, хотя серьёзность эта была показная. Раза два я поймал на себе любопытный взгляд небесно-чистых голубых глаз, и мне показалось, что чертей в них не меньше, чем в глазах моей кобылы. Впрочем, с Сюзанкой я её уже сравнивал.

В ресторан вошёл шериф Шульц, увидел меня, сделал вид, что не узнал и уткнулся носом в меню. Официантка подала мне мой завтрак, положила вилку, нож и потопала к нему.

Поедая ростбиф, я прислушался к разговорам. Чёрный сюртук терпеливо объяснял дочери, что она не должна принимать участия в родео. Родео – это исключительно игры для мужчин, и мужчин сильных. Я был полностью с ним согласен и мог бы добавить от себя, что не каждый сильный мужчина способен пройти через это испытание. Но девушке было до самого глубокого каньона на все объяснения отца и на мои мысли; она излучала такие волны упрямства, что ни о каких уговорах и речи быть не могло.

Я уже второй раз слышал об этом родео. Надо сказать, знакомые считали меня вполне приличным ковбоем. Я не плохо метал лассо, ловко орудовал клеймом и ещё лучше объезжал диких мустангов. Родео являлось самой любимой забавой жителей диких территорий после театра и стычек с индейцами. Победителя ждала слава, его обсуждали во всех салунах и борделях, им восхищались и превозносили до небес, а девушки вешались на шею, словно груши на яблоню. Но кроме всего перечисленного, победитель получал приз в виде зелёных шуршащих бумажек или серебряных монет, порой достигавших суммы в три-четыре тысячи долларов. Если я хочу завести ранчо, то это мой шанс.

— Извините, что вмешиваюсь в разговор, — поворачиваясь к сюртуку, заговорил я, — но не могли бы вы просветить меня по поводу намечающихся состязаний?

Чёрный сюртук посмотрел на меня так, будто впервые увидел, хотя когда я входил в зал, все на меня обернулись и он в том числе. В его взгляде было что-то тяжёлое, тягучее. Определённо, этот мужчина обладал суровым и твёрдым характером. Теперь понятно в кого пошла его дочь.

— А вы, собственно, кто?

Ответил шериф.

— Адриано Челентано. Тот самый, кто отделал братьев Гомес.

Теперь весь ресторан смотрел на меня с вниманием, достойным картин Леонардо да Винчи. Смотрели даже официантка и мыши из кладовки. Невероятно, но не прошло и суток, а моё новое имя получило почти такую же известность, как и старое. Нехороший показатель.

— А-а, это другое дело, — протянул сюртук и тут же представился. – Дэн Макклайн, ранчеро. А это моя дочь Ленни.

Взгляд мистера Макклайна потеплел, из чего я сделал вывод, что братьев-мексиканцев он не жалует.

— Хотите принять участие в родео?

Я кивнул. Страсть как хотелось заработать лишнюю тысячу баксов. Или попытаться.

— Тогда вам надо найти мистера Фримена. Он наш мэр и он же регистрирует заявки. У него дом напротив конюшни Виски Джорджа.

Я знал, где это находится. Не далее как полчаса назад мэр собственноручно побрил меня, а его жена приготовила ванну. Но я всё равно поблагодарил Макклайна.

— Вы здесь проездом, мистер Челентано?

Голос донёсся от окна, и сразу мне не понравился. Такой же хищный, как и физиономия. Если суровость Дэна Макклайна заключалась в его образе жизни, что для жителя Запада являлось естественным, ибо и сам край был не менее суровым, то в этом хищнике проглядывала волчья жестокость. Такому всё равно кого бить, лишь бы было кого.

— Ещё не решил, — сказал я, жуя пончик. Пончики месье да Гурвиль готовил просто замечательные, и вслед за первым я отправил в рот второй. – Как только решу, сразу вам сообщу. Вы как предпочитаете: письменно или устно?

Я вовсе не задира и никогда не ищу неприятности, неприятности сами меня находят. Но уж если человек мне не нравиться, то я непременно даю ему это понять.

Лицо хищника потемнело. Он считал себя крутым парнем, и наверняка не раз доказывал местным жителям эту свою крутость. И уж по любому не привык, когда с ним разговаривали подобным образом. Он стал медленно подниматься, но наивный ангелочек мгновенно схватила его за руку и пропела:

— Не надо, Лу! Пойдём, ты обещал показать мне свою новую упряжку.

Ага, значит это Лу Фриско, владелец ранчо «Ти-Бар». А этот ангелочек не такой уж и наивный, быстро сообразила, что здесь может произойти.

Лу Фриско стиснул зубы, и лицо его вновь приобрело хищное выражение. Он взял девушку под локоть и направился к выходу.

— Надеюсь, вы умеете стрелять, — сказал он, проходя мимо. — Братья Гомес не из тех, кто забывает обиды.

В ответ я лишь вздохнул. В чём в чём, а в этом он был прав.