Ангельский огонь

36

В солнечный полдень двумя днями позже Бенжамен встречал Жака и Бланш в Бель Элиз. Жак сделал все возможное, чтобы поддержать Бланш и дать ей набраться смелости. Они сидели в гостиной и ожидали Ролана.

— О, Ролан никогда не простит, когда услышит, что я сделала, — в сотый раз произнесла Бланш.

— Дорогая, мы уже говорили об этом много раз, — сказал Жак, сжав ее руку, — то, что ты сделала, абсолютно понятно при сложившихся обстоятельствах, и я уверен, что мой племянник согласится с этим. Мы приехали сюда именно потому, что ты настаивала на этом. Ты же сама сказала, что выйдешь за меня замуж только очистив совесть. Если уж кому и следует извиниться перед моим племянником, то это мне. В тот день, когда я приехал сюда с Андре, мною владела идея фикс уговорить Анжелику выступать в опере. При этом я рассчитывал, что именно ты будешь сопровождать ее. Я не осознавал, что вобью клин между Роланом и его женой, но, как оказалось, я в этом с лихвой преуспел. Не удивительно, что он запретил мне входить в его дом.

— О, Жак, не думаю, что Ролан имел в виду именно то, что у него вырвалось…

Когда хозяин появился в гостиной, они замолчали. Ролан выглядел торжественно в своем лучшем костюме. Приветствие его не отличалось сердечностью, он выглядел скованно и настороженно.

Жак поднялся и направился в сторону Ролана, протягивая руку.

— Ролан, как приятно снова видеть тебя. Должен извиниться за свое довольно нахальное поведение во время нашей последней встречи.

Печально улыбнувшись, Ролан пожал дяде руку.

— По правде говоря, Жак, я и сам сожалею о том дне, — приблизившись к Бланш, он и виду не подал, что заметил макияж.

— Дорогая, ты просто прекрасно выглядишь, — он поцеловал сестру в щеку и повернулся к Жаку. — Давай присядем.

Усевшись, Ролан с доброй улыбкой обратился к Бланш.

— Ты получила удовольствие от Нового Орлеана? Я полагаю, должен благодарить Жака за то, что он проводил тебя домой?

Бланш украдкой взглянула на Жака. Тот откашлялся и повернулся к племяннику.

— На самом деле мы с Бланш приехали лишь на очень короткое время и вернемся в Новый Орлеан до наступления сумерек.

— Понимаю, — нахмурившись, сказал Ролан. — Если вы приехали с каким-то посланием от Анжелики, то можете ответить ей, что относительно будущего нашего брака я через посредников говорить не собираюсь.

— Я… э… — откашлялся Жак, — думаю, у нас нет послания от Анжелики.

Долгое время Ролан хранил молчание.

— Понятно. Полагаю, что она и ребенок здоровы?

— Да, конечно, — поспешил уверить племянника Жак.

— Тогда, пожалуйста, объясните, что привело вас сюда?

Бланш попыталась было заговорить, но Жак поднес палец к губам.

— Ролан, у Бланш есть кое-что, что она хотела бы обсудить с тобой. Но сначала… — он остановился и улыбнулся Бланш, — Ролан, поскольку ты единственный родственник-мужчина Бланш, я прошу твоего согласия на наш брак.

К их удивлению, Ролан широко улыбнулся.

— Ну что ж, дядя, — это прекрасная новость. Я догадывался, что вы любите друг друга… уже давно, и я просто рад, что наконец-то вы надумали решить этот вопрос.

— Тогда, я полагаю, у нас есть благословение? — спросил Жак.

— Да, конечно.

— Есть еще один момент, Ролан, — осторожно вставила Бланш.

— Да, дорогая?

Бланш нервно заломила пальцы.

— Как здесь упомянул Жак, я должна очистить совесть перед тем как выйти замуж.

— О, да? — нахмурился Ролан.

— Думаю, что будет лучше, если я вас оставлю вдвоем и рассужу результаты ваших переговоров позже, — с этими словами Жак покинул гостиную.

После того как он вышел, Бланш долго сидела, не поднимая глаз.

— Ролан, я приехала просить прощения, потому что я вмешалась в оба твоих брака.

— Неужели? Но как, дорогая? — он поднял бровь.

— Это долгий рассказ, — она смотрела на него сквозь слезы.

— Зачем беспокоиться? Я уверен, что бы ты ни придумала, все это преувеличено. Самое лучшее оставить все в прошлом…

— Нет, — энергично прервала Бланш. — Я должна сказать тебе, или я не смогу выйти за Жака.

Недоумевая, Ролан решил выслушать ее до конца.

— Хорошо, сестрица. Если это настолько серьезно, рассказывай.

Бланш кивнула и смело посмотрела ему в глаза.

— Насколько ты знаешь, пятнадцать лет назад твой отец женился на моей матери, и я переехала сюда. Некоторое время я… — голос Бланш перешел на шепот, — мне пришло в голову, что я в тебя влюблена. Но я знала, что ты никогда не полюбишь меня из-за моего родимого пятна на лице.

— Бланш!

— Пожалуйста, выслушай меня, — взмолилась она.

Ролан неохотно кивнул, и она продолжила:

— Когда ты женился на Луизе шесть лет спустя, я безумно ревновала. Я делала все от меня зависящее, чтобы принять ее. Но Луиза! Ты никогда не знал этого, но она постоянно унижала меня, называла уродкой. И с того дня как она вышла за тебя замуж, угрожала, что выживет меня из дома.

— О Боже! — вскричал Ролан. — Почему же ты мне ничего не говорила?

— Луиза пригрозила: если я тебе пожалуюсь на это, она скажет тебе, что я просто влюблена и пытаюсь разрушить твой брак, — голос Бланш предательски задрожал. — Она читала мои чувства несмотря на то, что я пыталась их скрыть. В то время я действительно тебя любила — но открываться не хотела.

— Бланш, тебе следовало открыть мне, что делала Луиза…

— Разве ты мне поверил бы? — спросила она слабым голосом.

— Я бы поверил.

— Так или иначе, чем больше проходило времени, тем больше она хотела избавиться от меня, — Бланш вздохнула. — Ты знаешь, она безумно ревновала тебя практически к любой женщине в округе — к любой, на которую ты когда-либо посмотрел. Она даже думала, что ты спал с женой Жюстэна и что Филипп — твой сын. — Но мы-то знали, что это — выдумки чистой воды!

— Я прекрасно это помню, — Ролан печально кивнул. — Луиза еще больше разошлась после смерти Жюстэна. Когда Эмили и Филипп жили здесь, они действительно нуждались в моей помощи.

— Скажи, ты помнишь, как уехал в Новый Орлеан, как раз перед смертью Луизы?

— Да, это, кажется, было в период сбора урожая, — он помрачнел.

— В то время, когда тебя не было, Луиза привела угрозу в исполнение и выгнала меня из дому.

— О Боже, Бланш! — Ролан выглядел ошеломленным. — У Луизы не было на это никакого права.

— Я уехала к Каролине Бентли, а через несколько дней объявилась Луиза и сказала, что я могу возвращаться домой, — Бланш передернуло. — Она предупредила меня, что если я когда-нибудь расскажу тебе об этом, то это будет моим последним днем в Бель Элиз.

Ролан заскрежетал зубами, едва сдерживаясь, чтобы не сказать что-то неприличное о покойнице.

— Без сомнения, Луиза попросила тебя вернуться, потому что знала, какой скандал устрою я, не обнаружив тебя дома.

— Возможно, и так. Так или иначе, в день Бала Урожая, несколькими неделями позже, — ты, возможно, припомнишь, что Каролина и Джордж Бентли приехали раньше. Каролина, Луиза и я сидели на веранде, в то время как ты, Джордж и Филипп развлекались метанием колец на лужайке. А затем случилось что-то ужасное.

— Продолжай! — Ролан весь подобрался.

— В присутствии твоей жены Каролина сказала: «Посмотрите на Филиппа с Роланом. Мальчик так похож на него, что скорее покажется сыном, а не племянником».

— О Боже! — вскричал Ролан и без сил откинулся в кресле.

— Думаю, что даже Каролина представила себе это. Полагаю, Каролине очень не нравилось, как ко мне относится Луиза. Но когда она произнесла эту фразу, то не могла знать, что Луиза вобьет себе в голову, что у тебя с Эмили роман.

— И она также не могла знать — насколько Луизе хотелось иметь своего собственного ребенка, — Ролан горько засмеялся.

— На самом деле? — Бланш в удивлении подняла брови.

— Да. Это стало ясно в один из вечеров, когда она слишком много выпила. Видишь ли, у Луизы была младшая сестра, которая утонула в то время, когда она за ней присматривала. Она была любимицей родителей. Думаю, свою вину Луиза хотела загладить рождением собственного ребенка. Ну, знаешь, как бы искупить вину перед родителями… Так или иначе, она рассказала мне о своем желании иметь ребенка и одновременно обвинила меня в том, что я не могу ей дать его. Вспоминая прошлое, я думаю, именно это и было причиной ее невоздержанного поведения. Она пыталась обрести ребенка, которого, по ее убеждению, я ей дать не мог.

— О Боже! — кровь отлила от лица Бланш. — Но тогда Луиза просто огрызнулась на замечание Каролины по поводу Филиппа.

— Тем не менее, я уверен, — сказанное привело ее к заключению, что это она была бесплодной, — Ролан кивнул. — Учитывая, что она была слегка подшофе, не удивительно, что она вышла из себя. — Он медленно покачал головой. — Знаешь, сестра, я рад, что ты рассказала мне об этом дне и словах Каролины. Теперь все встает на свои места. Видишь ли, позже в этот же день Луиза пришла в мой кабинет… Затем… — он откашлялся, — произошел несчастный случай.

— Да.

— Но все-таки я не совсем все понимаю, — продолжал Ролан, нахмурившись. — Почему ты испытываешь чувство вины в этой ситуации?

— Потому что я сама старалась отомстить Луизе — возможно, не в открытую. Я лгала ей по мелочи и хотела встать между вами, — призналась Бланш.

— Бланш, мы уже давно не ладили с Луизой, — резко сказал Ролан.

— Я не согласна. В тот день, когда Каролина сказала все это, я должна была понять — по крайней мере до определенной степени, — какой эффект ее слова произведут на Луизу. И все-таки я промолчала.

— Естественно! Как же иначе ты еще могла поступить, учитывая то, как с тобой обращалась Луиза?

— И все-таки я могла бы сделать лучше.

— Сестра, я больше не хочу слушать этот бред, — он поднял руку. — Теперь скажи мне — что еще у тебя на уме?

— После смерти Луизы я осознала, что по-настоящему я тебя никогда не любила, имею в виду как женщина, — Бланш глубоко вздохнула. — И когда Жак стал приезжать в Бель Элиз, я поняла, что на самом деле без ума от него. Но меня останавливали чувство вины… да это проклятое родимое пятно. А когда ты женился на Анжелике…

— Да?

— Я чувствовала сердцем, что девушка — сама доброта. Но когда она предлагала мне поехать в Новый Орлеан — действительно, чтобы помочь мне, — все старые страхи вернулись и снова я начала вести себя так, что мне было стыдно. — Речь Бланш становилась все более страстной. — Я боялась, что Анжелика, так же как и Луиза, хотела от меня избавиться. И я попыталась вбить между вами клин и теперь… теперь разрушила оба твоих брака, брат.

Выдавив из себя последние слова, Бланш расплакалась. Ролан подбежал к ней и взял ее руку в свою. Как только она немного успокоилась, он заговорил.

— Бланш, я должен тебе сказать, что я старался опекать тебя вовсе не из-за этого родимого пятна. И хоть мы и не связаны узами крови, я всегда думал о тебе как о сестре — дорогой сестре, которой всегда найдется место в моем доме.

— О, Ролан!

Она упала в его объятия и с этой минуты боль, накопившаяся за многие годы страданий, стала проходить.

После того как эмоции слегка утихли, Ролан откинулся на спинку кресла и с доброй улыбкой произнес:

— Что касается моего брака с Анжеликой, ты винишь себя за вещи, к которым ты никакого отношения не имеешь. Думаю, Анжелика и я оба знали с самого начала, что твое негативное отношение к ней вполне естественно. В конечном счете, ты была хозяйкой в Бель Элиз многие годы, а тут вдруг объявился я с новой женой, которой должны были перейти все твои полномочия. — Ролан похлопал Бланш по руке и продолжал: — Но ты должна знать — то, что происходит между Анжеликой и мной, никакого отношения к тебе не имеет. Она просто не хочет быть моей женой.

— О, Ролан! Это неправда!

— Тогда почему она мне об этом не сказала?

— Она думает, что ты ее услал.

— Не в этом дело. В действительности, в тот день, когда к нам приехал Жак, Анжелика сама сказала, что она хочет уехать.

На это Бланш ничего ответить не могла. Закусив губу, она сказала:

— Ролан, приезжай в Новый Орлеан на следующей неделе и послушай, как поет Анжелика. И пусть это станет началом нового этапа для вас обоих.

— Я поеду в Новый Орлеан прежде всего, чтобы увидеть сына, но я не пойду на концерт моей жены, — Ролан покачал головой. — И я думаю, что следующий шаг должна сделать она…

— О, Ролан! — в комнате воцарилась напряженная тишина и Бланш лихорадочно пыталась найти что-либо такое, что могло бы расшевелить брата. Наконец в отчаянии она выпалила: — Знаешь, на днях в театре я столкнулась с Джорджем Бентли. Они вместе с Каролиной решили остаться на концерт Анжелики. Джордж сказал, что ему не терпится услышать, как поет Анжелика.

Взглядом Ролана можно было бы гранить алмазы. Но через мгновение он взял себя в руки и произнес с натянутой улыбкой.

— Хорошо, сестра. Но не пойти ли нам поискать твоего жениха, пока он не разволновался? По-моему, пора открыть бутылку шампанского…

На пути назад, в Новый Орлеан Бланш долго хранила молчание.

— В чем дело, дорогая? — спросил наконец Жак.

— О, Жак. Я боюсь, что опять согрешила.

— На самом деле?

— После того, как я поклялась не вмешиваться в личные дела Ролана, я ему солгала, и… — она уныло кивнула.

— Что?.. — громогласно возопил Жак и несколько раз подряд выругался на быстром французском. — Нам что, следует развернуться и опять съездить в Бель Элиз, чтобы очистить совесть?

— Нет, я думаю, что от этого станет еще хуже. Я просто пойду и исповедуюсь, — она заломила руки.

— Скажи мне, что ты натворила на сей раз? — он строго посмотрел на нее.

— Я сказала Ролану, что встретила Джорджа Бентли в Новом Орлеане и что тому не терпится увидеть Анжелику. И я боюсь, что это была откровенная ложь.

— Это чудо, что мой племянник в настоящий момент не сидит между нами с саквояжем на коленях, — рассмеялся Жак.

— Ты думаешь, Ролан приедет на концерт Анжелики? — спросила Бланш со слабой надеждой.

— Я думаю, шансы весьма велики, — Жак усмехнулся. — Он должен. Только новая встреча сможет соединить их…

— Анжелику и Ролана снедает гордыня, — с тяжелым вздохом продолжала Бланш. — Она не вернется, потому что он ее не попросил, а он не попросит, потому что это она решила уехать. Это похоже на безысходный тупик.

— Если их не подтолкнуть, — заметил Жак, — то, что ты сейчас сказала, совершенно справедливо.