Англия. История страны

Генрих VII, 1485–1509 годы

Завоевав корону в бою при Босу орте, Генрих по возвращении в Лондон поспешил объявить себя очередным королем Англии. Ему достался в наследство нелегкий груз проблем, накопившихся за предыдущие тридцать лет, и некоторое время его положение на престоле оставалось весьма неустойчивым.

Наследственные права Генриха выглядели не слишком убедительными. Его бабушкой была Екатерина Валуа, которая после смерти первого мужа, Генриха V, вновь вышла за Оуэна Тюдора. Через свою мать Маргариту Бофорт он также являлся потомком Джона Гонта и его третьей жены Екатерины Суинфорд. Эта династическая линия казалась не слишком важной, но все изменилось в 1471 году, когда одновременно скончались принц Эдуард и Генрих VI. Вот теперь происхождение от Джона Гонта очень даже «заиграло», поскольку Генрих оказался единственным претендентом на английский престол со стороны Ланкастеров. В свое время, в четырехлетием возрасте, мальчика в целях безопасности увезли в Бретань, позже он был принят при французском дворе. Заключив союз с другими изгнанниками, Генрих в 1485 году — уже в возрасте двадцати восьми лет — высадился на английском побережье и направился к Босуорту для решающей битвы с Ричардом III.

В 1486 году Генрих женился на Елизавете Йоркской, дочери Эдуарда IV, объединив таким образом два враждующих дома — Йорков и Ланкастеров. Символом этого объединения стала «Тюдоровская роза» с красно-белыми лепестками. Однако угроза со стороны сторонников Йорка все еще сохранялась, так как многие аристократы опасались потерять свои земли, полученные от Эдуарда IV. В 1487 году возникла новая угроза: некие силы выставили десятилетнего сына плотника Ламберта Симнела в качестве графа Уорика, племянника Ричарда III и Эдуарда IV. Он стал подставной фигурой в борьбе йоркистов против Генриха, но его партия потерпела поражение 16 июня 1487 года в битве возле деревушки Стоук. Что касается Симнела, то Генрих решил его помиловать и определил работать на королевскую кухню. Позже он сделал карьеру в должности королевского сокольничего.

Более серьезную угрозу представляло собой восстание, организованное другим самозванцем — Перкином Уорбеком (1474–1499 гг.). Он посетил множество королевских дворов Европы и везде выдавал себя за Ричарда, младшего из двух принцев, якобы убитых в Тауэре. Он заручился поддержкой шотландского короля Якова IV, они вместе собрали войско и вторглись на территорию Англии. Правда, пробыли здесь недолго и снова отступили. Затем, в 1497 году, Уорбек отправился морем в Корнуолл. А в Корнуолле за несколько месяцев до его прибытия случились народные волнения: пятнадцатитысячная армия двинулась маршем на Лондон. Мятежники разбили лагерь на пустоши Блэкхит неподалеку от Гринвича и стали грозить королю. Вскорости состоялось сражение, в котором мятежники были разбиты. Воспользовавшись этими событиями, Уорбек высадился в Корнуолле. Прикрываясь именем «Ричарда IV, короля Англии», он сколотил шеститысячное войско из местных жителей. Они осадили Эксетер, самый сильный и богатый город в тех краях. Однако эксетерцы проявили доблесть и выдержку и заставили Уорбека снять осаду. Обескураженные неудачей, сторонники самозванца начали потихоньку его покидать. Армия Уорбека таяла на глазах, вскоре он и сам сделал попытку прорваться на побережье, чтобы бежать на каком-либо корабле. Однако здесь удача изменила Уорбеку: его схватили и заключили в лондонский Тауэр. После неудавшейся попытки бежать из крепости Перкин Уорбек был казнен в 1499 году.

Пытаясь упрочить свое положение на престоле, Генрих опирался на трех «китов»: прежде всего, это королевские суды, затем успешная финансовая политика и, наконец, удачная женитьба. В период войны Алой и Белой роз управление страной последовательно перемещалось то к королю Эдуарду IV на юге, то к Ричарду III на севере. Придя к власти, Генрих VII первым делом осуществил централизацию правительства и попытался вдохнуть новую жизнь в систему судебного законодательства. На общенациональном уровне начал функционировать королевский суд, получивший название «Звездная палата» из-за украшенного позолоченными звездами потолка помещения в Вестминстерском дворце, где происходили заседания. В состав Звездной палаты обычно входило от двадцати до тридцати членов. Они рассматривали дела, касающиеся высшей знати, а также те вопросы, в которых не смогли разобраться местные суды. Это дало свои результаты: постепенно проблемы, накопившиеся за предыдущие тридцать лет беззакония, стали разрешаться. На местном уровне — для поддержания порядка в городах и округах — Генрих использовал институт мировых судей. Постепенно эти суды расширяли свои первоначальные функции, и к концу столетия большинство дел решали уже самостоятельно. Таким образом, через централизацию правления и усиление законности король добился укрепления государства.

Генрих VII постоянно испытывал нехватку средств и использовал все способы, чтобы увеличить поступления в королевскую казну. Он неоднократно издавал статуты, имеющие целью повысить поток денежных средств, например эмбарго на ввоз полуфабрикатов текстильных изделий (это было связано с тем, что на готовую одежду начислялся более высокий налог). Службе взыскания налогов были приданы куда более широкие полномочия, соответственно возросла и ненависть в народе непосредственно к сборщикам налогов. Особенно это касалось двух самых влиятельных из них — Эмпсона и Дадли. С разрешения короля они устанавливали массу новых штрафов, в том числе задним числом — за давно просроченные проступки. Следующий эпизод прекрасно иллюстрирует финансовую хитрость и изворотливость Генриха. Он испросил у парламента серьезную дотацию на проведение военного похода против Франции. Не только испросил, но и получил две солидные субсидии под эти цели. Фокус же заключался в том, что Франция отнюдь не желала воевать с Англией — на тот момент она преследовала совсем другие цели в Европе. В итоге французский король заплатил Генриху кругленькую сумму за сохранение мира. Итак, все устроилось наилучшим образом: английский король дал пару-тройку мелких сражений (абсолютно неважных, просто ради сохранения репутации), зато обеспечил себе тройное поступление денежных средств в казну. Генрих очень внимательно следил за всеми финансовыми операциями, лично проверял и визировал все отчеты. В результате размеры ежегодного прихода значительно увеличились: с семнадцати тысяч фунтов в 1488 году до ста пяти тысяч в 1502 и 1503 годах. Надо отдать должное Генриху VII: не накопив большого личного состояния, он сумел сделать английскую корону надежно кредитоспособной.

Вдобавок он весьма упрочил свое положение на троне благодаря удачной женитьбе на Елизавете Йоркской. Она родила королю сына, которого назвали Артуром (1486–1502 гг.) в честь великого бриттского героя (Генрих сознательно культивировал миф о происхождении рода Тюдоров от достославного короля Артура, а также подчеркивал валлийские корни своей династии. Главная идея: король Артур вернулся, чтобы через своих потомков возродить славу нации, едва не утраченную во время войны Алой и Белой роз). На юного принца возлагались большие надежды, особенно после его женитьбы на испанской принцессе Екатерине Арагонской (1485–1536). Свадьба состоялась в 1501 году, а через пять месяцев, в 1502 году, Артур внезапно скончался. Это событие, само по себе печальное, породило долгую дискуссию на тему: насколько реален был этот брак, состоялся ли он фактически? Не желая упускать из рук богатого приданого, которое давалось за Екатериной, король решил заменить одного сына другим. Он стал хлопотать о том, чтобы женить на Екатерине младшего брата погибшего Артура — принца Генриха. Формально подобный брак запрещался католической церковью, но Генрих VII в порядке исключения сумел добиться разрешения папы на этот союз. Еще более важным по своим отдаленным последствиям явился другой брак, устроенный Генрихом: его дочь Маргарита стала женой шотландского короля Якова IV. Благодаря этому потомок шотландских королей Яков VI в 1603 году одновременно получил обе короны — английскую и шотландскую.

Таким образом, благодаря твердому и разумному правлению Генрих VII за время царствования сумел упрочить положение своей династии и одновременно существенно пополнить английскую казну. В стране царили мир и благополучие, развивались ремесла и торговля. Именно при Генрихе VII к берегам Северной Америки отправилась экспедиция под началом Джона Кэбота, которой посчастливилось открыть остров Ньюфаундленд. Тем самым было положено начало британским завоеваниям в Новом Свете. Умер Генрих 21 апреля 1509 года.

Генрих VIII, 1509–1547 годы

Эпоха правления Генриха VIII стала ключевой в английской истории. Достаточно вспомнить, что его страстное желание получить развод с законной женой привело к разрыву с Римской католической церковью, а впоследствии к разрушению монастырей в Англии. В эти годы значительно возросла роль парламента, куда вошла группа валлийских депутатов. Да и Уэльс в 1543 году благополучно и на вполне законных основаниях объединился с Англией. Можно сказать, что к концу правления Генриха VIII судьба страны поменялась коренным образом.

Генрих VIII очень отличался от своего отца, когда взошел на трон в 1509 году. Это и понятно, ведь у него за спиной было счастливое и обеспеченное детство, в то время как его отец рос в изгнании, испытывая невзгоды и лишения. Новый король, восемнадцатилетний Генрих VIII, представлял собой дерзкого и самоуверенного юношу — правителя нового типа, которого мы бы назвали принцем Ренессанса. Вот каким увидел Генриха в 1515 году венецианский дипломат по имени Паскуалиго:

Генриху VIII удалось стяжать военную славу благодаря двум блистательным победам, одержанным в 1513 году. Еще в 1511 году он стал членом Священной лиги, учрежденной воинственным папой Юлием II для борьбы с Францией. Кроме Генриха в Лигу входил испанский король Фердинанд Арагонский и Венеция. Итогом явилась блестящая победа английской кавалерии в так называемой Битве шпор (намек на то, что французы бежали с поля боя, изо всех сил пришпоривая своих лошадей). Это сражение произошло в августе 1513 года, а спустя всего три недели шотландцы вторглись на территорию Англии, намереваясь отвлечь Генриха от французской кампании. Это им удалось в полной мере: английская армия вернулась домой и разгромила интервентов при Флоддене. В этой битве погиб шотландский король Яков IV. Вместе с ним полег весь цвет шотландской знати, что обеспечило почти тридцатилетнее спокойствие на северных границах Англии.

В отличие от своего отца Генрих VIII предпочитал скучным подсчетам и ревизиям конторских книг все многообразие радостей жизни: он много ел, пил, танцевал до упаду и не пропускал ни одной красивой женщины. Вместо короля вопросами управления занималась целая плеяда советников, самыми выдающимися среди которых были Томас Уолси и Томас Мор.

Томас Уолси (1472–1530) родился в местечке Ипсвич, в семье мясника. Он сделал головокружительную карьеру, дослужившись до высочайших церковных и государственных постов. В конце правления Генриха VII Уолси был королевским капелланом, а в 1509 году стал членом вновь созданного Королевского совета. Он играл важную роль в разработке и планировании французской кампании, чем в известной степени и объясняется его быстрая карьера на государственном и церковном поприще. В 1513 году Уолси стал лордом-канцлером и фактическим правителем Англии. Тюдоровский историк Полидор Верджил писал, что «Уолси вел все дела по собственному разумению, поскольку король ценил его превыше всех остальных советников».

Стремительное восхождение Уолси к вершинам власти прекрасно иллюстрирует список его церковных чинов: архиепископ Йоркский (1514), кардинал (1515) и папский легат (1518). Такой внушительный послужной список обеспечил Уолси доход в пятьдесят тысяч фунтов и жизнь в почете и роскоши. Сын мясника построил себе три великолепных дворца, самым знаменитым из которых является Хэмптон-Корт. Венецианский посол писал в 1519 году об этом человеке: «Он правит королем и королевством». Судя по всему, Генрих ничего не имел против, поскольку сам тяготился государственными делами. С другой стороны, на тот момент его вполне устраивали дипломатические успехи Уолси, равно как и возможность иметь козла отпущения — буде таковой понадобится.

Внешняя политика Уолси изобиловала столь частыми и неожиданными поворотами, что не одно поколение историков безуспешно пыталось разгадать их подоплеку. Высказывалось предположение, что Уолси имел некоторые замыслы относительно папского престола. В то время в Европе существовали две соперничающие партии: одна во главе с французским королем Франциском I, другую возглавлял король Испании Карл V, который позже, в 1519 году стал императором Римской Священной империи. Оба пытались утвердить влияние на папу — и в силу своих религиозных воззрений, и желая прибрать к рукам Папскую область в центре Италии.

В 1515 году Франциску посчастливилось выиграть битву при Мариньяно, и сей факт поставил папство в определенную зависимость от Франции. Но затем удача переменилась — в 1525 году теперь уже Карл V победил в сражении при Павии. В 1527 году имперские солдаты, долгое время не получавшие плату, взбунтовались и захватили Рим. Город подвергся разграблению, папа Климент VII стал пленником Карла V. Случилось это в тот самый момент, когда Уолси остро нуждался в помощи папы. Дело в том, что Генриху VIII срочно потребовался развод с его первой женой Екатериной, а расторгнуть подобный брак мог лишь папа. Увы, на тот момент жизнь и свобода Климента VII были в руках французского короля Карла, который приходился Екатерине Арагонской племянником.

Вначале брак Генриха VIII и Екатерины складывался очень удачно. Она была пылкой и бесстрашной женщиной и верной женой. Проблемы возникли в связи с престолонаследием и со временем лишь усугублялись. За первые пять лет замужества Екатерина родила пятерых детей, но все они умерли. Наконец-то в 1516 году королева разрешилась от бремени здоровым ребенком, к несчастью, это оказалась девочка, которую нарекли Марией. В дальнейшем у Екатерины случилось еще несколько выкидышей, и Генрих, отчаявшись дождаться наследника, стал приглядываться к женскому окружению. Взор его остановился на Анне Болейн (1507–1536).

При дворе Анну не любили. Уолси называл ее «ночной вороной» (т. е. накликающей беду). Поговаривали, что Анна занимается ворожбой, но никакие слухи не могли охладить пыл влюбленного короля. Генрих обрабатывал Анну, как мог, — в ход шли подарки и страстные речи, но неуступчивая фрейлина стояла на своем: она соглашалась принять любовь короля лишь вместе с брачным контрактом. Нетерпение Генриха все возрастало, а вместе с ним росла и досада на непреодолимое препятствие в лице первой жены. Король был убежден, что его женитьба на Екатерине Арагонской была роковой ошибкой. Он потребовал от своего верного Уолси немедленного устройства развода. Такая попытка была сделана, но папа, находившийся в руках Карла V, естественно, ответил отказом. Разъяренный Генрих прогнал Уолси. Тот пытался скрыться на севере, но вскоре был востребован ко двору по обвинению в государственной измене. По пути из Йорка в Лондон Уолси скончался — случилось это 29 ноября в Лестерском аббатстве. Сохранилось свидетельство, что незадолго до смерти бывший канцлер сказал: «Если бы я так же старательно служил Господу, как служил королю, то он не послал бы мне на старости лет подобное испытание».

В тот период в Англии, также как и во многих других странах, усилилось антиклерикальное движение. Собственно, оно не затихало со времен лоллардов, но теперь антиклерикализм приобрел особенно много сторонников, а Уолси был идеальным кандидатом на роль козла отпущения. Занимая высокий церковный пост, он формально отвечал за несколько епархий и монастырей. И хотя он ни разу не посещал эти подведомственные объекты, но деньги получал исправно — доход с этих епархий позволял Уолси вести роскошную жизнь, немногим уступавшую королевской. Надо сказать, что духовенство в то время представляло собой исключительно необразованную и некомпетентную прослойку общества. На заседаниях парламента в 1529 году раздавались жалобы на крайнее невежество клириков, указывалось, что «один такой малограмотный священник отвечал за десять-двенадцать приходов, нигде, по сути, не проживая и не трудясь». Было принято решение улучшить образование служителей церкви, и вот двадцать два года спустя, в 1551 году один из епископов проэкзаменовал двести сорок девять клириков. И что же он выяснил? Из этого числа сто семьдесят один священник по-прежнему не мог воспроизвести на память десять заповедей; десять человек не сумели прочитать «Отче наш», а двадцать семь не знали автора этой молитвы.

Возмущенные подобным невежеством, некоторые ученые образовали содружество, влившееся в единое европейское движение под названием «гуманизм». Они объединились под знаменем классического образования и библейского благочестия. Джон Колет (1466–1519), настоятель собора Св. Павла, отстаивал идею реформирования церкви изнутри. Он же пропагандировал буквальный перевод библейских текстов. Наиболее известным из гуманистов был Эразм Роттердамский, некоторое время преподававший в Кембридже. Написанная им в 1514 году «Похвала глупости» вызвала множество нареканий у высших церковных чинов, поскольку в этой книге Эразм порицал и высмеивал злоупотребления, практикующиеся в католической церкви.

Наиболее сильное противодействие существующей религиозной системе возникло в Германии. Монах по имени Мартин Лютер подверг резкой критике лицемерие и корысть католических священников. Тридцать первого октября 1517 года он приколотил к дверям Виттенбергского собора листы со своими «Девяноста пятью тезисами». Этот документ мгновенно разошелся по городу в списках и печатном виде, а Мартин Лютер — возможно, неожиданно для себя самого — оказался во главе движения протеста против злоупотреблений католической церкви. Позже это движение получило название протестантизма. «Девяносто пять тезисов» подстегнули недовольных среди церковных чинов и светских лиц, очень скоро протестантские группы стали возникать во всех городах и селах.

Вначале Генрих отнюдь не поощрял новое движение: несколько протестантов даже были публично сожжены, король выпустил от своего имени (хотя автором, скорее всего, являлся Томас Мор) яростный памфлет, обличавший лютеранство. Это выступление так порадовало папу, что он присвоил Генриху почетное звание «Fidei Defensor» («Защитник веры»). Можно представить его разочарование, когда английский король поменял веру, но сохранил дарованный титул (еще и сегодня можно видеть эти буквы — «FD» на британских монетах). Раз возникнув, протестантизм приобретал все больше сторонников при английском дворе. Так, Анна Болейн прочитала первый английский перевод Нового Завета, сделанный Уильямом Тиндаллом, и буквально заставила короля Генриха ознакомиться с другим сочинением Тиндалла под названием «Послушание христианина». В этой работе автор доказывал, что король несет моральную ответственность за духовное здоровье своих подданных в той же мере, в какой отвечает за их физическое благосостояние. Что ж, чтение пришлось как нельзя более кстати: Генрих использовал этот аргумент в споре с папой по поводу столь потребного ему развода.

Однако папа был связан по рукам и ногам — он по-прежнему оставался фактическим пленником Карла V. В Барселонском договоре, подписанном в июне 1529 года он клятвенно пообещал «служить империи, жить и умереть в этом качестве». Поэтому в ответ на нажим Генриха VIII он использовал тактику отговорок и проволочек, чтобы как можно дольше затянуть решение вопроса с разводом. Тогда Генрих попытался заручиться поддержкой экспертов: в августе 1529 года он обратился за консультацией к специалистам по церковному праву. Ученые из Оксфордского и Кембриджского университетов поддержали короля, с ними соглашались профессора еще шести европейских университетов. Климент VII остался глух к их мнению, и тогда Генрих — в качестве средства давления на папу — решил укрепить собственную власть над церковью.

Представители английского духовенства оказались в сложном положении: с одной стороны, они обязаны были сохранять верность своему духовному лидеру в лице папы, но с другой стороны, они ведь оставались англичанами, обязанными хранить лояльность по отношению к королю. Как говорится, не позавидуешь… Конечно, конфликты между панством и монархией случались и прежде: достаточно вспомнить короля Иоанна и Иннокентия III, но, как правило, отношения между папами и королями были вполне дружественными. Прекрасным примером являлся тот же Уолси — он воплощал в себе и церковную власть (будучи папским легатом), и светскую, дарованную ему королем. Подобное сочетание власти в одних руках несколько смягчало противодействие католической церкви нападкам со стороны короны.

Перед смертью Уолси пришлось предстать перед судом по обвинению в государственной измене. Якобы используя власть папского легата, он ослаблял позиции английского короля. Теперь Генрих с успехом использовал тот же прием в борьбе против своего духовенства. Он обвинял их в том, что, признавая власть Уолси, они тем самым склоняли голову перед папой. Напуганные клирики попытались откупиться, это дало Генриху неплохой доход. Одно только Кентерберийское аббатство заплатило сто тысяч фунтов за то, чтобы вернуть себе благосклонность короля.

В период между ноябрем 1529 года и маем 1532 года состоялось четыре заседания парламента. Генрих использовал их опять-таки, чтобы подтолкнуть папу к положительному решению дела о разводе. Посредством собственных статутов и парламентских актов он существенно урезал привилегии английского духовенства. Окончательный разрыв с Ватиканом произошел в 1531 году, когда король был объявлен «в рамках христианского закона, протектором и верховным главой англиканской церкви и ее духовенства». Таким образом, власть папы Римского в Англии отменялась. Еще более важным стал «Закон об аннатах» 1532 года, который положил конец ежегодным выплатам папе.

К концу 1532 года потребность в разводе у Генриха еще более обострилась, поскольку выяснилось, что Анна Болейн беременна. Будущий ребенок, особенно если это будет мальчик, — наследник трона, должен был появиться на свет в законном браке. В январе 1533 года состоялось тайное венчание Генриха с Анной, при том что развод с Екатериной Арагонской так и не был оформлен. Для облегчения собственного положения король посвятил в сан архиепископа Кентерберийского своего ставленника Томаса Кранмера (1489–1556). Тот во всем поддерживал Генриха VIII. По иронии судьбы сам папа, делая шаг к примирению, даровал Кранмеру полноту власти. Возможно, он плохо знал этого человека, но так или иначе дело было сделано — Томас Кранмер стал архиепископом. Парламент, со своей стороны, еще более способствовал его возвышению. В 1533 году он принял «Акт об апелляциях», который передал право окончательного решения теологических споров не папе, а архиепископу Кентерберийскому. Таким образом, пропасть между католическим Римом и Англией все увеличивалась. Далее события развивались ускоренным темпом. Восьмого мая 1533 года Кранмер начал в городе Данстебл судебное разбирательство против Екатерины Арагонской. Двадцать третьего мая он вынес решение о признании ее брака с Генрихом VIII недействительным, соответственно тайный брак, заключенный с Анной Болейн, приобретал юридическую силу. А уже через неделю, 1 июня, Анна стала королевой Англии.

Когда весть об этих событиях дошла до папы, он отлучил от церкви Томаса Кранмера, а Генриху дал месяц на то, чтобы одуматься. Послушный воле Генриха парламент 1533–1534 годов созыва разорвал последние связи с Римом. Теперь папа лишался права назначать епископов в Англии, все выплаты в его пользу запрещались. В 1534 году был принят «Акт о супрематии», согласно которому главой англиканской церкви провозглашался король Англии. Папа отныне именовался просто «римским епископом». Церковь в Англии освобождалась от подчинения Риму, папская власть заменялась на королевскую. Англиканская церковь получила независимость.

Отделение произошло поистине с головокружительной скоростью, которая диктовалась в первую очередь потребностью в законном наследнике мужского пола. В сентябре того же года Анна разрешилась от бремени. К огромному разочарованию короля родилась девочка, которую нарекли именем Елизавета. Таким образом, вопрос о наследовании — тот самый, который лежал в основе разрыва с Римской церковью, — по-прежнему оставался открытым и требовал скорейшего разрешения.

Как ни странно, несмотря на экстраординарный характер происшедшего, бури в цивилизованном мире не разразилось. И то сказать — Генрих позаботился обставить случившееся как вполне легитимное решение, принятое английским парламентом. К тому же формально он не менял религии: англичане оставались все теми же католиками, только неподвластными папе. Тем не менее и тут не обошлось без драматических событий. Главным католическим мучеником стал сэр Томас Мор (1478–1535). На тот момент он исполнял обязанности лорда-канцлера при дворе Генриха VIII, заняв место покойного Уолси. Всему просвещенному миру Томас Мор известен как автор «Утопии». Являясь ревностным католиком, он смело отстаивал свои идеи в парламенте. Увы, общественное мнение оказалось против него, и в конце концов Мора казнили за отказ признать Генриха главой английской церкви. Такая же судьба постигла Джона Фишера (1459–1535), епископа Рочестерского, и четырех монахов-картезианцев. В 1539 году парламент принял «Акт о шести статьях», который по сути представлял догматы англиканской церкви. Там не было и намека на радикальный протестантизм. А для того чтобы ни у кого не возникло сомнений на сей счет, король воспользовался старым испытанным средством — публично сжег двадцать два протестанта.

Томас Кромвель

Кромвель (1485–1540) начинал как протеже Уолси. Подобно своему благодетелю, он родился в простой семье — его отец был кузнецом в Патни, предместье Лондона. В 1529 году стал членом парламента, а после падения Уолси унаследовал его чины при дворе короля. Карьера Кромвеля резко пошла в гору в 1533 году, когда он стал канцлером казначейства, а затем в 1536-м занял пост лорда хранителя печати. Однако настоящее могущество Кромвелю давали не официальные посты, а дружба и доверие короля. Кромвель обладал несомненным талантом к управлению, некоторые историки считали его родоначальником революции в правительственной схеме управления. Если раньше решения принимались в соответствии с пожеланиями короля (подчас опрометчивыми и непоследовательными), то Кромвель разработал целую систему отделов с отработанными приемами управления. Не все исследователи соглашаются с этим утверждением, но что касается истории с разрушением монастырей, то здесь Томас Кромвель, бесспорно, играл ведущую роль.

Если изначальный разрыв с Римом произошел из-за проблем с наследником трона, то последовавшее за этим разграбление монастырей явно диктовалось острой нехваткой денег у Генриха VIII. Крупные суммы требовались на укрепление береговой защиты в предвидении нападения со стороны папы и Карла V. А ведь богатства были под рукой. Это имущество церкви — не только реликвии, драгоценности и церковная утварь, но и огромные земельные владения, которые составляли, по предварительным оценкам, от одной пятой до четверти всех обрабатываемых земель в Англии. И это в то время, когда королевская казна пуста! Легко себе представить, насколько соблазнительной выглядела такая возможность для Генриха VIII, главы всей англиканской церкви. В 1535 году он отправил своих представителей обследовать малые аббатства для выявления «имеющихся грехов, порочного и мерзкого образа жизни» тамошних клириков. Имея четкую и ясную цель, «комиссары» с энтузиазмом приступили к делу и, естественно, тут же обнаружили массу доказательств. Их доклады послужили основанием для закрытия монастырей, которое проводилось в два этапа.

В первую очередь «обработали» небольшие монастыри, чьи ежегодные доходы не превышали двухсот фунтов. Произошло это в 1536 году, и в том же году на севере страны случилось восстание под названием «Грейское паломничество». Его участники, конечно же, протестовали против разрушения монастырей, но едва ли не большее недовольство у них вызывали проблемы сельского хозяйства и поведение представителей власти. Как бы то ни было, восстание быстро подавили, и в течение следующих трех лет в руки Генриха перешло имущество более крупных церковных обителей. В 1539 году парламент принял «Второй акт о закрытии монастырей», согласно которому монастыри должны были «по собственной доброй воле… без принуждения или физического давления» самоликвидироваться. Вся их собственность переходила в руки королевской власти. Вот так в короткий срок, за какие-нибудь три года, Генрих VIII покончил со средневековым могуществом монастырей.

Обычно концом эпохи Средневековья в Англии считается 1485 год — год вступления на престол Генриха VII. На наш взгляд, правильнее отнести этот рубеж к 1538 году, когда были закрыты последние монастыри. Тогда же Кромвель издал указ, по которому каждый церковный приход обязан был иметь Библию на английском языке. Тем же указом предписывалось уничтожить все усыпальницы. Приказ не замедлили исполнить: все гробницы и раки, включая главные святыни, — такие как могила Томаса Бекета в Кентербери, были разрушены. Обнаруженные в них ценности поступили в королевскую казну. После разрыва с Римом король присвоил себе право (которое в течение тысячи лет принадлежало папе) играть роль арбитра во всех религиозных вопросах.

Когда историки пишут о разрушении монастырей, то имеется в виду физическое разрушение. Их буквально снесли. Камни растащили на постройку других зданий, с крыш содрали свинец, драгоценные металлы отправили на переплавку. Страшно даже подумать, сколько старинных книг и предметов средневекового искусства было уничтожено. В результате остались сиротливо торчать лишь обломки хоров — как живое напоминание о некогда богатых монастырях, главном элементе средневековой жизни.

Данный процесс имел не столь очевидные, но весьма важные долговременные последствия. В погоне за сиюминутной прибылью Генрих сразу же распродал огромные монастырские угодья. Тем самым он уничтожил источник будущих доходов короны и поставил себя в полную зависимость от милости парламента. Новые владельцы монастырских земель из числа джентри и состоятельной буржуазии радостно потирали руки: со временем их доходы, а следовательно, и политическое могущество несказанно увеличивались. Естественно, они были кровно заинтересованы в том, чтобы низложенное духовенство никоим образом — независимо от пожеланий монарха — не вернулось обратно в страну.

Необходимо отметить и еще одну важную тенденцию. Она касаласыюстепенного снижения роли потомственной знати. Это было связано, с одной стороны, с ростом влияния Звездной палаты на государственном уровне; а с другой стороны, на местах многие вопросы решались властью мировых судей, которые часто избирались из числа тех же джентри. В результате все большее число государственных постов занимали люди невысокого происхождения, и, понятное дело, отстаивали они интересы своего сословия. Эти изменения отразились и в характере такого важного органа, как парламент. В XVI столетии в нем четко оформились палата лордов и палата общин. Первое письменное упоминание о палате лордов встречается в 1544 году как возможная реакция на появление сословия джентри, претендующего на власть лордов.

Одновременно средневековая эпоха пришла к своему концу и в Уэльсе. Хотя официально к 1284 году эта область и была завоевана Эдуардом I, тем не менее во многих областях Уэльса сохранялись валлийский язык, законы и обычаи. В 1536 и 1543 годах парламент своими актами узаконил объединение Англии и Уэльса. На деле это означало простое поглощение Уэльса более могущественной соседкой. Здесь утвердились английские законы, английская система деления на графства. Валлийские принципы землевладения и наследования были заменены английскими. Стоит ли удивляться, что два народа совершенно по-разному оценивали итоги объединения? Если англичане толковали о цивилизации, которую они принесли в полудикий край, то валлийцы называли происходящее грубым насилием.

К великой радости Генриха VIII Екатерина Арагонская скончалась в 1536 году. На тот момент страсть короля к Анне Болейн поугасла, и он искал способа от нее избавиться. Пока Анна держала Генриха на почтительном расстоянии, она казалась ему неотразимой, теперь же она откровенно утомляла своего супруга. Так и не дождавшись от нее наследника престола, Генрих начал подыскивать себе новую жену. На сей раз его внимание привлекла молоденькая фрейлина по имени Джейн Сеймур (1509?-1537). Однако, чтобы жениться на ней, требовалось вначале освободиться от Анны. Наспех было сфабриковано смехотворное обвинение в «преступном прелюбодеянии» с придворными кавалерами. Анну Болейн признали виновной и казнили в мае 1536 года: бедняжке отрубили голову.

По свидетельствам современников, свою третью жену, Джейн Сеймур, Генрих любил больше всех остальных. К тому же, она родила ему долгожданного сына — будущего короля Эдуарда VI. Теперь Генрих мог быть спокоен за судьбу престола. Но, к несчастью, Джейн скончалась на двенадцатый день после родов — 12 октября 1537 года. Чтобы хоть как-то утешиться, убитый горем Генрих осыпал почестями семью погибшей.

Теперь за поиски новой жены для короля взялся его главный министр Томас Кромвель. Его выбор по политическим мотивам пал на Анну Клевскую (1515–1557). Кромвель позаботился заказать исключительно удачный (может, даже льстивый) портрет невесты, который и был представлен Генриху на рассмотрение. Тот согласился жениться на основании заочного знакомства. Однако каково же было разочарование Генриха, когда он увидел девицу воочию: Анна оказалась невзрачной простушкой. Король так и окрестил ее — с присущей ему грубоватой откровенностью: «моя фландрская кобылка». Женитьба обернулась фарсом, быстро и безболезненно закончившимся. Анна довольствовалась двумя домами и ежегодным содержанием в пятьсот фунтов. Парламент аннулировал брак, Кромвель лишился головы в 1540 году за конфуз с Анной Клевской и другие проступки. А Генрих… Генрих начал подыскивать себе новую жену.

Соперники Кромвеля предложили ему Екатерину Говард, дочь герцога-католика из Норфолка. Она и стала пятой женой Генриха VIII. Однако ей тоже не повезло: она скомпрометировала себя еще добрачными связями и в 1542 году тоже была обезглавлена в лондонском Тауэре. Обвинения в измене дорого обходились королевским женам.

Шестая (и последняя) жена Генриха оказалась более счастливой: дважды до того вдовевшая Екатерина Парр (1512–1548) пережила и этого супруга. Судьба ее сложилась удачно: она пользовалась уважением королевской родни и впоследствии вышла замуж за брата Джейн Сеймур по имени Томас. Престолонаследие же Генриха надежно обеспечивалось его сыном от третьей жены Эдуардом.

К 1538 году Генрих владел уже всем в королевстве. Он учредил собственную, национальную церковь, которую сам же и возглавил. У него наконец-то появился сын, принц Эдуард. Сделав ставку на скорейшее обогащение, он распродал конфискованные монастырские земли. Но даже эта операция вкупе с девальвацией серебряных денег (т. е. уменьшением содержания серебра по сравнению с указанным номиналом) все равно не могли покрыть расходы на высокозатратные войны Генриха VIII: в 1542–1546 годах он воевал с Шотландией, а в 1543–1546 — с Францией. Состоявшаяся в 1542 году битва при Солуэй-Мосс окончилась сокрушительным поражением шотландцев и гибелью короля Якова V (по бытовавшему тогда мнению, от разрыва сердца). Шотландская корона перешла к его шестилетней дочери Марии. А в 1545 году Генрих отвоевал у французов Булонь. К сожалению, все эти победы мало что дали Англии, и в 1546 году были заключены мирные договоры.

К концу жизни здоровье у Генриха, равно как и характер, сильно испортились. У него были ужасные язвы на ногах (возможно, сифилитического происхождения), которые заставляли его буквально выть от боли. Юный «принц Ренессанса», высокодуховный и отлично образованный, превратился в угрюмую и мрачную развалину. Генрих так растолстел, что едва проходил в двери, по лестнице его поднимали с помощью специального приспособления. Но даже на смертном одре он сохранил свою грозную властность, приближенные боялись ему перечить. Ранним утром 28 января 1547 года Генрих VIII скончался в возрасте пятидесяти пяти лет.

Эдуард VI, 1147–1553 годы

Благодаря сохранившимся личным дневникам нам многое известно о жизни этого монарха, вступившего на престол девятилетним ребенком и умершего в возрасте пятнадцати лет. Мы читаем его записи о «медведе, который охотился на реке, и про то, как метали с кораблей „греческий огонь“ и про разные другие диковинки». Эдуард, безусловно, был способным и старательным учеником. В семь лет он уже знал достаточно хорошо латынь, чтобы «сочинить сорок-пятьдесят прелестных стишков» и собирался приступить к чтению Катона. В четырнадцать бегло говорил по-французски и по-гречески. Причем круг его интересов не ограничивался одними только классиками. Юноша был знатоком богословия, изучал фортификационные и защитные сооружения, занимался государственными делами и проблемами денежной реформы.

Генрих VIII распорядился, чтобы до совершеннолетия Эдуарда от его имени правил совет министров. Но после смерти Генриха, вопреки его планам, на первое место выдвинулся дядя юного короля, Эдуард Сеймур, герцог Сомерсет (1506–1552). Приняв титул лорда-протектора королевства, он фактически взял управление страной в свои руки. Наиболее характерной чертой Сомерсета была гуманность, тем более удивительная на фоне царившей тогда религиозной нетерпимости. За время его правления ни один человек не был сожжен или замучен за свои религиозные воззрения. Более того, Сомерсет старался по возможности защищать бедноту от эксплуатации крупных землевладельцев. Он продолжал претворять в жизнь протестантские реформы. В 1549 году был издан «Акт о единообразии», который запретил проведение церковных служб на латыни и объявил обязательной к использованию «Книгу общей молитвы» Кранмера. Это вызвало скрытое недовольство во многих католических регионах страны, в Корнуолле даже вспыхнуло открытое восстание. Мятежники уничижительно называли новую службу «рождественской игрой».

Правление Сомерсета продлилось недолго. Ему явно недоставало политического таланта и навыков для борьбы с соперниками, самым серьезным из которых был Джон Дадли, герцог Нортумберленд (1502?-1553). Этот хитрый политикан безостановочно плел интриги против действующего протектора и выжидая удобный момент, чтобы свалить его. Такая возможность представилась в связи с восстанием, вспыхнувшим в Норфолке. В то время как Сомерсет сочувственно относился к требованиям недовольных, Джон Дадли занял решительную позицию. Он сокрушил войска мятежников и выдвинул обвинения против лорда-протектора. Сомерсет был исключен из совета и отправлен в Тауэр, где его и казнили в 1552 году. Таким образом, протекторат продержался всего два года и девять месяцев. Сохранились свидетельства, что во время казни Сомерсета многие люди обмакивали свои платки в пролитую кровь, надеясь приобщиться к добродетелям святого мученика.

Власть перешла к Нортумберленду, провозгласившему себя лордом-председателем. По характеру он очень сильно отличался от своего предшественника: главными его чертами были жадность, жестокость и нетерпимость. С его подачи было уничтожено большое количество церковной живописи и скульптур. Джон Дадли стоял на позициях крайнего протестантизма и многое сделал для возвращения своих единомышленников с континента. При нем англиканская церковь стала еще более протестантской: в употребление вошел новый, еще более упрощенный молитвенник; упразднили ряд церковных должностей, вместо восьми средневековых ступеней сохранились всего три — епископы, священники и дьяконы.

Однако для успешного проведения всех этих реформ необходимо было, чтобы юный король Эдуард оставался жив и здоров. Вот тут герцога Нортумберленда ждало глубочайшее разочарование. В январе 1553 года Эдуард заболел, в мае того же года стало ясно, что король умирает.

Желая во что бы то ни стало сохранить власть, Нортумберленд придумал отчаянный план. Он решил женить своего сына Гилфорда Дадли на праправнучке Генриха VII. В качестве предварительной меры он подговорил Тайный совет и самого Эдуарда объявить леди Джейн Грей наследницей престола. Не вызывает никаких сомнений, что эта юная застенчивая девочка была лишь марионеткой в руках лорда Нортумберленда. По правде говоря, у нее напрочь отсутствовали качества, необходимые королеве. Тем не менее права Джейн на трон были подтверждены 21 июня 1553 года, а 6 июля Эдуард скончался.

В то же самое время свои права на престол заявила законная наследница — Мария, дочь Генриха VIII и Екатерины Арагонской. Обе стороны готовы были отстаивать свою позицию с помощью силы, но войско Нортумберленда разбежалось, едва Мария вошла в Лондон. Народ встречал ее с ликованием: праздничные салюты и столы, накрытые прямо на улицах. Нортумберленд с сыном и невесткой были схвачены и вскоре казнены.

Мария Тюдор, 1553–1558 годы

Мария вступила на престол в возрасте тридцати семи лет. Она была не замужем и — по тюдоровским меркам — уже не имела на это шансов. В детстве она выглядела милым и жизнерадостным ребенком, а в одиннадцать лет буквально покорила весь двор своими танцевальными способностями и блеском многочисленных драгоценностей. Увы, мало кто узнал бы эту девочку в нынешней королеве. Мария сохранила свои рыжеватые волосы и бледно-голубые глаза, но вот зубов сильно поубавилось, а бесконечные болезни вытягивали из ее немолодого тела все жизненные силы. Она являла собой образец истовой и благочестивой католички: вставала на рассвете и тут же в одиночестве отправлялась на продолжительную мессу. Лишь в полдень королева освобождалась для трапезы, а затем с головой окуналась в государственные дела, которые, как правило, затягивались до полуночи.

В царствование Марии Тюдор католицизм вновь стал государственной религией. Римские епископы были восстановлены в своих правах, мессы в церквях снова зазвучали на латинском языке. Многие англичане, которые еще не успели свыкнуться с протестантством, одобрительно отнеслись к подобным мерам, но вот матримониальные планы королевы вызвали недовольство в народе. Мария страстно мечтала о наследнике, поэтому когда император Карл V предложил ей в мужья своего сына Филиппа, она с восторгом согласилась. Филипп являлся наследником испанского трона и столь же ревностным католиком. С его помощью королева рассчитывала вернуть Англию в лоно католической церкви. Итак, невзирая на возражения своих советников, Мария приняла предложение Карла V, и приготовления к свадьбе шли полным ходом. В знак протеста против ее выбора спутника жизни — а также возрождения католичества — произошло единственное за время ее правления серьезное восстание. В 1554 году некий дворянин-протестант по имени Томас Уайатт двинулся на Лондон во главе трехтысячной армии. С ним быстро справились, за этим последовала торжественная церемония бракосочетания Марии с Филиппом Испанским. Она проходила, как и полагается, в Вестминстерском аббатстве.

Современники отмечают, что новобрачные совершенно по-разному относились друг к другу. Если Мария обожала своего супруга, то он находил ее малопривлекательной и отнюдь не сексапильной женщиной. В первое время он старался сохранять приличия, но вскоре поползли слухи о его многочисленных романах с придворными дамами. С политической точки зрения это замужество тоже не принесло Марии дивидендов. Англичане по-прежнему не доверяли избраннику своей королевы: во-первых, он иностранец, что само по себе уже настораживает, а во-вторых, стопроцентный католик. Парламент принял решение, что в том случае, если Мария умрет без наследника, то ее супруг не будет иметь никаких прав на английский престол. Филипп, в свою очередь, недолюбливал своих новых подданных, считая их упрямыми ослами, которые не желают вливаться в европейскую семью. Как только представилась возможность, он укатил в Испанию, и все англичане вздохнули с облегчением. Все — за исключением королевы.

В отсутствие Филиппа все ее помыслы сосредоточились на укреплении католичества. По совету прибывшего из Рима кардинала Поула (1500–1558) Мария восстановила практику сожжения еретиков на костре. В 1555 году в Оксфорде произошла показательная казнь: два епископа, Латимер и Ридли, были сожжены на городской площади. Стоя у позорного столба, когда языки пламени уже лизали ему ноги, Латимер произнес историческую фразу: «Сегодня мы зажжем такую свечу, которая, я верю, никогда не погаснет!» Подобная же кара постигла и престарелого, всеми уважаемого архиепископа Кранмера. Уже умирая, он опустил в огонь правую руку — ту самую проклятую руку, которая подписала документ о введении католичества. Эти смерти вызвали волну возмущения и ужаса, прокатившуюся по всей Англии. В общей сложности, за время правления Марии триста мучеников совести приняли смерть на кострах — их обвиняли в ереси, хотя они были не религиозными фанатиками, а самыми обычными людьми.

У Марии было мало друзей при дворе, да и те в основном являлись иностранцами (как кардинал Поул), далекими от английского народа. По свидетельствам историков, за год до смерти Мария начала стремительно стареть. Внешне она превратилась в сморщенную трясущуюся старуху, но внутри нее горел прежний огонь. В это время вернулся из-за границы Филипп, который начал осаждать супругу требованиями участия в войне против Франции. Попытки получить необходимые для этого ссуды вызвали в стране ожесточенное сопротивление. Война складывалась для Англии неудачно, и в 1558 году она потеряла свои последние владения во Франции — порт Кале и прилежащие территории. Мария не сделала ни малейшей попытки вернуть их, вместо того она впала в черную меланхолию. Что ж, по-человечески ее можно понять. Ее замужество окончилось полным крахом: вместо счастья и любви, о которых она страстно мечтала, брак принес ей лишь горе и одиночество.

После недолгого визита Филиппа королева ненадолго воспрянула духом — ей показалось, что она наконец-то понесла. Однако вскоре выяснилось: то, что Мария приняла за беременность, оказалось то ли опухолью непонятного происхождения, то ли обычной водянкой. Незадолго до смерти она писала, что ее преследует одно и то же райское видение — «множество маленьких детей играют на лугу, а над ними ангелы распевают свои псалмы». Семнадцатого ноября 1558 года королевы не стало.

Елизавета I,1558–1603 годы

День, когда Елизавета взошла на престол, два столетия спустя превратился в национальный праздник. В течение месяца новая королева сумела завоевать больший почет и уважение, чем ее предшественница за все годы правления. Это свидетельствует об усилении королевской власти и сплочении государства.

Находясь у кормила власти, Елизавета сознательно лелеяла идею «золотого века», который должен был ассоциироваться с ее продолжительным царствованием. Этому служили и выигранные битвы, и успехи мореплавателей, и шедевры литературы… а также и ее собственный образ сильной и властной королевы — заступницы своего народа. До сих пор многие историки склонны рассматривать так называемый Елизаветинский век сквозь розовые очки. Немалая роль в этом принадлежит самой Елизавете, которая была выдающейся женщиной. Она блестяще знала несколько языков — латынь, греческий, французский, итальянский и испанский; могла одновременно писать одно письмо собственноручно, диктовать другое и выслушивать устный доклад своего помощника. Подобно своему деду, Генриху VII, была очень рачительной хозяйкой, вела учет каждому пенни. Так, сохранились записи 1559 года, где Елизавета напоминает, что король Франции должен ей четыреста одну тысячу семьсот тридцать четыре фунта шестнадцать шиллингов и пять с половиной пенсов. Она также была исключительно бережлива в собственных тратах: в 1553 году умудрилась сэкономить полторы тысячи фунтов из причитающегося ей дохода в шесть тысяч. При всем том королева умела пить, чертыхаться и при случае ввернуть «такое крепкое словцо», какое и не снилось ее изнеженным придворным дамам.

Придя к власти, Елизавета первым делом взялась за урегулирование религиозного вопроса. Это было непростым делом, ей досталась страна, которая совершила резким поворот в сторону протестантства (при ее отце и сводном брате), а затем пережила все ужасы католического правления Марии Кровавой. Елизавета стремилась к политической стабильности в своем государстве. Она довела до сведения своих подданных, что «не собирается ломиться им в душу», сознательно выбирая путь «золотой середины». Она сохранила за собой звание главы церкви (хотя для умиротворения обеих сторон предпочитала называться «правительницей»). В 1559 году парламент принял «Билль о главенстве» и «Билль о единообразии», утверждающий законность англиканской церкви. На смену былым пыткам и сожжениям несогласных пришли наказания в виде штрафов и взысканий.

С утверждением в Англии умеренного протестантизма возникла опасность совместного нападения со стороны католических Франции и Шотландии. Эта угроза несколько ослабла после того, как в Шотландии объявился убежденный сторонник кальвинизма Джон Нокс (1505–1572). Своими проповедями ему удалось утвердить это учение. Протестантская верхушка знати — к великому удовольствию Елизаветы — добилась смены профранцузской ориентации страны и изгнала из Шотландии проживавших там французов.

Тем временем юная шотландская королева Мария (1542–1587) стала женой французского короля Франциска II. Ее благоденствию пришел конец со смертью венценосного супруга в 1560 году. Мария вернулась в Шотландию и активно включилась в общественную жизнь страны. При этом она умудрилась наделать множество грубейших ошибок. В отличие от Елизаветы Английской, она вышла замуж, но ее новый брак противоречил всякой политической целесообразности. Вообще, история трех ее замужеств представляет собой драматическую сагу, изобилующую такими крайностями, как муки ревности, убийства, интриги и скандалы. Способность этой женщины безоглядно влюбляться в недостойных кандидатов отнюдь не способствовала росту ее популярности в стране, равно как и не укрепляла позиции католицизма. В 1567 году Марию заставили подписать отречение от трона в пользу малолетнего сына Якова, после чего она бежала в Англию.

Ее появление в стране создавало очень серьезные проблемы для Елизаветы. Ведь Мария Стюарт являлась прямым и законным (в отличие от самой Елизаветы) потомком Генриха VII. К тому же благодаря своему вероисповеданию она находила поддержку у англичан-католиков старой закалки. Мария сама усугубляла ситуацию, плетя бесконечные интриги с целью восстановить свою власть в Шотландии и, поелику возможно, завоевать и английский трон. Неудивительно, что вскоре шотландская королева стала пленницей Елизаветы. Но и под стражей она оставалась центром бесконечных заговоров, чинимых врагами королевы Англии. Наконец терпение Елизаветы лопнуло, и в 1587 году она подписала приказ о казни Марии Шотландской. Главная угроза миру и спокойствию в стране исчезла, но вместо нее возникла новая проблема: испанский король Филипп II выслал целый флот в Англию с целью низложения королевы Елизаветы.

На протяжении последних пятидесяти лет в истории взаимоотношений Испании и Англии случались периоды сближения, например в связи с женитьбой Генриха VIII на Екатерине Арагонской или брака Марии с Филиппом. Но ко времени правления Елизаветы у Англии не было худшего врага, чем Испания. Отчасти это объяснялось тем, что англичане начали активно осваивать морские просторы. Еще бы, ведь при Марин Кровавой они лишились Кале — своих морских ворот в Европе. И вот теперь купцы и мореплаватели устремились на запад, к недавно открытым берегам Америки. Английские пираты под предводительством Фрэнсиса Дрейка (1540?-1596) и Джона Хоукинса (1532–1595) нещадно грабили груженные золотом суда, идущие из Нового Света в Испанию. В декабре 1577 года корабль Дрейка под названием «Золотая лань» осуществил серию нападений на испанские поселения в Чили и Перу. Домой английские пираты вернулись в 1580 году с богатой добычей: они привезли золота и драгоценных камней на полмиллиона фунтов стерлингов.

Не менее важной причиной противостояния двух стран являлось то, что Англия по-прежнему оставалась в лоне протестантской религии. Мало того — активно поддерживала нидерландских протестантов, которые вели войну с Испанией за свою независимость. Все это вместе подвигло Филиппа, ревностного католика, на решительные действия. Под его нажимом папа Пий V издал буллу об отрешении Елизаветы от власти как незаконной королевы и отлучении ее от церкви. После этого испанский король призвал католиков всего мира к свержению Елизаветы. Он плел различные заговоры, но Фрэнсис Уолсингем, начальник разведки и контрразведки Англии, вовремя раскрывал их и передавал информацию главному советнику Елизаветы, члену Королевского совета, Уильяму Сесилу (1520–1598). В результате все интриги Филиппа Испанского терпели неудачу. В конце концов он решился на более радикальные меры. В 1587 году был разработан план вторжения в Англию. Чтобы предупредить эту угрозу, Фрэнсис Дрейк атаковал город Кадис, где стояла на приколе большая часть испанского флота. Позже Дрейк хвастался, что «подпалил бороду королю Испании». Несмотря на это и некоторые другие препятствия, Филиппу удалось сколотить внушительную флотилию («армаду») и в 1588 году выступить в поход на Англию. В состав Непобедимой армады, как ее называли, входило сто тридцать кораблей. Тридцать семь из них являлись тяжелыми боевыми кораблями, а остальные предназначались для переброски испанских войск, находившихся в Нидерландах. Английский флот на тот момент насчитывал всего двадцать один корабль водоизмещением в двести тонн, но это число предполагалось увеличить за счет частных купеческих судов и пиратских кораблей. Филипп, со своей стороны, рассчитывал, что как только армада приблизится к английским берегам, местные католики поднимут мятеж, свергнут Елизавету и объявят королем его самого.

Его планам не суждено было сбыться. Злой рок и верно выбранная Елизаветой тактика объединились, чтобы погубить испанский флот. Изначально планировалось, что армада проследует по Английскому каналу до побережья Нидерландов, подберет там испанское войско и затем уже направится к берегам Англии. План был неплох, тем более что небольшой английский флот и народное ополчение мало чем могли помешать тяжелой флотилии Филиппа. В эту критическую минуту Елизавета проявила поистине грандиозное самообладание. Стремясь ободрить свои войска, она верхом объехала их ряды (а ведь ей на тот момент было уже пятьдесят пять лет) и произнесла следующую речь: «Хотя телом я всего-навсего слабая и больная женщина, но в моей груди бьется сердце короля, и к тому же — короля Англии».

Армада достигла Кале и остановилась там в ожидании войск из Нидерландов. Тогда англичане умышленно подожгли восемь собственных кораблей, и попутный ветер понес их в самую гущу испанской флотилии. В панике корабли Армады стали сниматься с якоря и покидать опасную стоянку. «Протестантский ветер» (как потом его окрестили) отнес суда в Северное море. Испанцы пытались вернуться обратно в обход шотландских и ирландских берегов. Но тамошние воды очень коварны, многие корабли потерпели крушение и затонули. Те моряки, которым повезло спастись, едва не погибли от голода на негостеприимных берегах. Это стало концом Непобедимой армады. Филипп еще несколько раз сделал попытки собрать флотилии — в 1596,1597 и 1599 годах, но всякий раз его постигала неудача: корабли либо сбивались с курса, либо становились жертвой непогоды.

После гибели Непобедимой армады в 1588 году Англия обрела относительную безопасность — никакие внешние враги ей не угрожали. Но внутри самой страны накопился груз религиозных проблем, который с каждым годом становился все тяжелее и опаснее. В Европе зародилось движение в противовес протестантству — оно получило название контрреформации. Тогда же в Бельгии возник новый католический орден иезуитов. Около 1580 года сто его членов тайно проникли на территорию Англии, они ездили из города в город и пропагандировали идеи католицизма. Это было очень опасное занятие, грозившее в случае поимки смертной казнью. В период между 1577 и 1603 годами казнили свыше двухсот иезуитов. С другой стороны, возникло течение радикальных протестантов, называвших себя пуританами. Они ратовали за отмену главенства монарха над англиканской церковью. Естественно, подобные идеи шли вразрез с интересами короны. Поэтому пуритане подвергались гонениям, многие погибли или же вынуждены были бежать в Нидерланды.

Последние годы правления Елизаветы омрачились католическим восстанием в Ирландии (1598 г.) На его подавление направили Двадцатитысячное войско во главе с фаворитом королевы, графом Эссексом. Он потерпел неудачу и с позором вернулся в Англию, фактически нарушив инструкции Елизаветы. Для расследования причин было назначено расследование, и тогда отчаявшийся Эссекс при помощи группы наемников попытался сместить королевских советников. Даже покровительство Елизаветы не могло спасти графа от наказания. В 1601 году Эссекса казнили как государственного изменника.

Долгое и победоносное царствование Елизаветы длилось почти пятьдесят лет. В чем же причина ее успеха? Прежде всего, она была королевой, предпочитавшей править в одиночестве. Две ее предшественницы — Матильда в XII столетии и Мария Кровавая — оставили после себя недобрую славу. Их правление было связано с войнами и кровопролитием. Елизавета, им в противоположность, избегала принимать кардинальные решения, предпочитая выждать, пока сложные проблемы разрешатся сами собой. Как показывает практика, такая нерешительность порой дает неплохие результаты. Например, Елизавета долго откладывала подписание приказа о казни своей соперницы, Марии Стюарт. Когда же наконец решилась, то все свалила на своих советников — якобы они обманом подсунули ей роковой документ. Как заметил один из министров, здесь был тонкий расчет: если бы события развивались по худшему сценарию, то всю вину королева переложила бы на них, в случае же успеха присвоила бы себе все лавры. Елизавета предпочла так и не выходить замуж. Статус «королевы-девственницы» обеспечивал ей политические преимущества в общении с соискателями ее руки. Но практически каждый парламент поднимал вопрос о ее замужестве. Всех волновал вопрос о престолонаследии, который так и остался нерешенным. Однако Елизавета умела настоять на своем, усмиряя парламент и весь народ Англии при помощи чисто королевской властности, ума и обаяния. На заседании последнего парламента она заявила: «Может, у вас и были короли более мудрые и могущественные… но никогда не было и не будет более любящего и заботливого монарха, чем я».

Конец своей жизни Елизавета встретила в полном одиночестве. Близких родственников у нее не осталось, все друзья и доверенные помощники уже умерли. Но этот портрет старой и немощной женщины последних лет жизни заслоняется образом величественной и мужественной королевы, которая достойно превозмогала все трудности, выпавшие на ее долю. Елизавета скончалась 24 марта 1603 года, а в конюшнях уже стояли оседланные лошади для отправки гонцов в Шотландию. Ее преемник Яков VI Шотландский ждал момента, чтобы сменить на троне умирающую Елизавету. Он стал новым королем — Яковом I Английским. По иронии судьбы он был сыном злейшей противницы Елизаветы — шотландской королевы Марии Стюарт.

Английский Ренессанс

С начала XVI столетия в Европе снова просыпается интерес к классической культуре Древней Греции и Рима. В рамках этого процесса — пробуждения или «возрождения», как его называют (отсюда и «Ренессанс») — английские ученые вновь открыли для себя труды древних авторов. Позднее, когда в стране возникнут школы латинской грамматики, с этими трудами познакомятся и учащиеся. Пришедшего к власти Генриха VIII называли «королем Ренессанса», имея в виду, что он сочетал в себе воинские добродетели и спортивные навыки (Генрих был отличным игроком в теннис) с глубоким интересом к музыке, богословию и другим наукам. Начиная с Генриха VIII, все Тюдоры знали латынь и древнегреческий. Но именно эпоха царствования Елизаветы считается порой подлинного расцвета английского Ренессанса.

Это период новых открытий и славных военных побед (вспомним хотя бы уничтожение Непобедимой армады), но прежде всего — это время мира и процветания, которые способствовали подъему искусства. Образ самой Елизаветы вдохновил Эдмунда Спенсера (1552?-1599) на создание поэмы «Королева фей». Появляется великое множество портретов Елизаветы как символа нации. Придворная знать покровительствует искусствам, заказывая собственные портреты известным живописцам — Гансу Гольбейну (1497–1543) и Николасу Хилларду (1547–1619). Подъем наблюдается также и в музыке: такие композиторы как Уильям Бэрд (1543–1623) и Орландо Гиббонс (1583–1625) выходят за рамки традиционной средневековой музыки и создают свои произведения с использованием новых принципов композиции. Теперь в сценических представлениях появляются вокальные эпизоды.

Стремление разбогатевших аристократов возводить новые роскошные дворцы дает импульс развитию архитектуры. В 1520-х годах начинается строительство дворца Хэмптон-Корт для Томаса Уолси. В нем были заложены первые черты нового стиля, который потом воплотился в величественной постройке елизаветинской эпохи — Лонглит-Хаусе в Уилтшире. Здесь впервые появляются большие окна, которые потом будут охотно копировать во многих зданиях — например, их можно увидеть в Хардвик-Холле, построенном в 1591–1597 годах в Дербишире. Но в то же время в начале 1600-х годов появлялись и менее величественные постройки — с небольшими окнами, из кирпича, а не из целиковых камней. Наиболее известное из них — Хэтфилд-Хаус в Хартфордшире. После перестройки, произведенной Робертом Сесилом, оно стало таким просторным, что при надобности могло вместить целый королевский двор.

Английская литература и драматургия того времени в основном освещала события отечественной истории. В 1574 году было основано первое сообщество актеров, а в 1567 году в Шордиче открылся первый театр. К концу века уже функционировали по меньшей мере шесть театров, в том числе знаменитый «Глобус», основанный в сентябре 1599 года. Появляются новые произведения, например, такие как «Трагическая история доктора Фауста» известного в то время автора Кристофера Марло (1564–1593). Но, конечно же, самым выдающимся является драматург всех времен — Шекспир.

Хотя творческая биография Шекспира напрямую связана с Лондоном, родился он в 1564 году в маленьком торговом городке, который сегодня известен всем поклонникам литературы, Стратфорд-на-Эйвоне. Там же получил первоклассное образование в «грамматической школе». Вначале Шекспир прославился как автор поэм, таких как «Венера и Адонис» (1593) и «Лукреция» (1594). В 1591 году вышла его первая пьеса под названием «Комедия ошибок». Через некоторое время он стал владельцем театральной труппы, завоевавшей известность в Лондоне и во всем мире. Все его тридцать восемь пьес написаны в период с 1591 по 1612 год. Шекспир внес много нового в традиционную историческую пьесу и романтическую комедию, но подлинную славу ему принесли трагедии — «Гамлет» (1600), «Король Лир» (1604), «Макбет» (1605), «Антоний и Клеопатра» (1607). О жизни этого человека известно очень немного: несколько анекдотов той поры, юридические документы и выписки из деловых бумаг. Это позволяет как-то восстановить картину его жизни, но мало говорит о самой личности знаменитого драматурга. После написания последней пьесы «Генрих VIII» — эту работу он проделал в 1612 году в сотрудничестве с Джоном Флетчером — Шекспир удалился в свой родной Стратфорд, где и умер в 1616 году. Похоронен он там же, в приходской церкви.

И по сей день творения Шекспира — и его пьесы, и стихи — остаются непревзойденными шедеврами английской литературы. Они находят отклик в сердцах самой разнообразной аудитории, потому что в них описывается жизнь и простых горожан, и придворных аристократов. Произведения Шекспира неоднозначны, они напоминают «слоеный пирог». Тот, кто хочет развлечься, найдет в них много веселого и забавного, но в то же время автору нет равных по глубине проникновения в человеческую душу, по выразительности стихов и прозы.