Анифа. Пленница степей (СИ)

Глава 23

Проснулась Анифа поздно. Все ее тело болело, между бедер саднило, в потрескавшихся и опухших губах неприятно кололо. Однако, прислушавшись к внутренним ощущениям, девушка осознала, что в целом чувствует себя нормально и даже спокойно.

Поэтому, потянувшись, она еще несколько минут полежала, нежась в тепле и уюте тяжелого одеяла. И, вспомнив несколько особенно стыдных моментов, в которые ее поставили двое мужчин, покраснела и заскулила. Чего только стоит то, что Рикс взял ее практически спящую, поэтому — не совсем в сознании. А она с такой легкостью поддалась… И откликнулась… Как же это стыдно… Но одновременно — и порочно-сладко…

— Чего ты там стонешь, Огонек? — прорезался через пелену мыслей и воспоминаний голос Рикса, и Анифа, ошеломленно распахнув глаза, замерла.

Резко сев на топчане, она недоуменно уставилась на сидевшего около очага северянина и, встретившись глазами с голубым льдом его взгляда, смущенно подтянула одеяло повыше.

— Ну прямо девственница! — усмехнулся Рикс, но в его голосе проскользнуло что-то, близкое к восхищению.

— Что ты тут делаешь? — тихонько прошелестела Анифа, но северянин ее услышал и снова насмешливо улыбнулся.

И повернулся к очагу, на котором грелся котелок, и поднял крышку. До девушки мгновенно донесся аппетитный запах каши и мяса и ее рот тут же наполнился слюной. Рикс аккуратно и быстро наполнил деревянную миску едой и, положив в нее ложку, упруго поднялся и приблизился к топчану. Сел в ногах Анифы и протянул ей посуду.

— А где вождь? — спросила девушка, кивком благодаря и принимая миску.

Рикс откинулся на покрывало и лег, упершись локтем и подперев голову сжатым кулаком.

— Снова тренируется, — равнодушно ответил северянин, — Сегодня прибыл еще один отряд, чтобы пройти обучение и принять участие в следующем походе. А что? Есть желание продолжить? Вчерашнего тебе оказалось мало?

Щеки Анифы снова вспыхнули. И она низко наклонила голову, чтобы волосы хотя бы немного скрыли эту красноту. Зато это вызвало очередной смешок Рикса.

— Ешь, — приказал он мягко, — Ты голодна. Хочешь пить?

Анифа молча кивнула, немного обескураженная. За ней, что, ухаживают?

Северянин поднялся, чтобы наполнить кружку водой из кувшина. И маленькая рабыня с удовольствием выпила ее, наслаждаясь свежей и прохладной колодезной водой, легко потекшей ей в горло.

Встав рядом, Рикс мягко погладил обнаженное плечо, покрытое пятнышками и следами укусов. Потом скользнул пальцами на затылок и зарылся ладонью в густые волосы, массируя и поглаживая нежную кожу. Против воли Анифа тихонько застонала, с наслаждением подставляя голову под ласковые прикосновения. И когда северянин потянул ее за волосы, побуждая откинуть голову назад, послушно подалась и совершенно не удивилась, когда мужчина накрыл ее губы поцелуем, слизывая с них капельки воды.

Удивительно, но ей очень нравились поцелуи северянина. И даже щекотка, которую вызвала его колючая щетина.

— А как же… еда… — тихонько пробормотала она, когда Рикс убрал с ее колен миску и переставил на пол, — Ты же сам принес…

— Трудно удержаться от соблазна, — усмехнулся мужчина, поспешно разоблачаясь и забираясь к ней под одеяло.

— Мы же в шатре вождя… Как ты можешь…

— Шах-Ран не против, не беспокойся. Он сам сказал позаботиться о тебе…

— Прекрати, пожалуйста… Это неправильно…

— Тебе больно? Неприятно?

Но Анифа даже не успела ничего ответить, потому что Рикс, собственнически обняв ее и прижав к своему торсу, снова поцеловал ее.

Да, ей действительно было немного неприятно. Но умелые ласки северянина, который, похоже, отлично узнал ее тело и понял, как именно разжечь страсть в нем всего за несколько секунд, сделали свое дело. И быстро вызвали сладкое томление и негу. Она снова позволила втянуть себя в этот порочный и сладостный дурман и непроизвольно тянулась еще и еще, жадно обвивая руками могучие плечи над собой и целуя горячие и твердые мужские губы.

Рикс взял ее медленно и аккуратно, как будто заботясь о ее изможденном за ночь теле. Он покрывал ее поцелуями и нежнейшими прикосновениями, уделил внимание каждой клеточке ее тела, а после долго держал в своих руках, обнимая и баюкая, как маленького ребенка…

Анифе было тепло и сладко в этих объятьях. И, глубоко вдыхая запах кожи Рикса, она погрузилась в дремотное состояния полного умиротворения и спокойствия…

Гораздо позже, выбравшись наконец-то из постели, девушка воспользовалась отсутствием мужчин, чтобы натаскать воды, нагреть ее и поспешно обмыться. Котелок, который оставил Рикс, был полон еды, и поэтому после Анифа с удовольствием пообедала, усевшись на улице спиной к костру и распустив по плечам волосы, чтобы жар от огня поскорее их высушил. Несколько ребятишек, пробегая мимо, заметили ее и подсели рядышком, требуя сказок или песенок и, поев, девушка удовлетворила их желания, посадив на колени одну из девочек и заплетая под мерных и тихий звук своего голоса ее густые темные волосы.

В таком положении Шах-Ран и увидел свою маленькую рабыню, когда вернулся с очередной тренировки. И хотя он был уставшим и голодным и больше всего хотел сытно поужинать, выпить вина и растянуться на постели, он остановился на некотором расстоянии от костра и невольно залюбовался представшей перед его глазами картиной. К его удивлению, его маленькая рабыня очень органично смотрелась среди детей, которые, между прочим, как правило обходили его шатер стороной. Еще он заметил, что к ее боку прижималась Дэни — его собственная дочь, одна из младших его детей. Обычно очень замкнутая и обходящая взрослых, за исключением матери, стороной, сейчас девочка большими от восторга глазами и с раскрытым ртом с обожанием глядела на Анифу и с упоением вслушивалась в ее неторопливую и тихую речь. .К.н.и.г.о.е. д…н.е.т.

Впрочем, такими же увлеченными казались и остальные дети. Как цыплята, они жались к ее ногам и рукам, улыбались и смеялись, эмоционально жестикулировали и что-то говорили. Анифа тоже улыбалась — мягко и нежно — и, похоже, получала невероятное удовольствие от общения с малышами. Она словно светилась изнутри и излучала тепло и ласку, которых хватало на всех.

Но, когда Шах-Ран подошел, дети мгновенно сорвались с места и бросились в разные стороны, оставив Анифу. И только Дэни задержалась на несколько секунд, на прощание обняв девушку и прижавшись щекой к ее скуле.

— Господин, — приветственно проговорила девушка после, поднявшись на ноги.

Но вместо ответа мужчина обхватил пальцами ее затылок и повел к шатру.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он наконец, сев на топчан и поставив девушку между своих широко раздвинутых ног.

От неожиданности Анифа слегка вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и мягко улыбнулась.

— Все хорошо, вождь. Благодарю тебя…

Но на этом Шах-Ран удивлять ее не закончил. Проведя шершавыми, покрытыми свежими царапинами и ушибами руками по ее торсу, мужчина принялся ловко и споро раздевать ее — вещью за вещью, без какого-либо намека на вожделение. А после, оставив ее совершенно нагой, внимательно осмотрел со всех сторон, даже один раз покрутив девушку вокруг своей оси.

От его взгляда не ускользнул ни один след, ни одно пятнышко на белокожем, посветлевшем за осень теле. Мягкое и податливое, оно пестрело результатами грубых объятий и мужских ласк. А сейчас еще и мурашками покрылось от пристального разглядывания вождя.

— Тебе ведь понравилось, не так ли? — негромко пророкотал Шах-Ран, погладив голубоватые пятнышки на груди Анифы, которые оставили его или Рикса пальцы.

— Прости, господин… — непроизвольно всхлипнула девушка, вздрогнув от прикосновения вождя и невольно хватаясь за его предплечья.

— Отвечай! — приказал мужчина.

Анифа поежилась. И тихонько выдохнула:

— Да… господин…

Яростно рыкнув, Шах-Ран с силой обхватил ее груди, и от боли девушка громко вскрикнула, поморщившись.

— И чей член внутри тебе нравится больше? — грозно спросил мужчина.

Анифа с ужасом увидела, какой яростью полыхнули его темные глаза. И широко распахнула свои собственные, не понимая, почему вождь злится, если сам позволил случится тому, что произошло ночью. Или… Он злится из-за другого? Он ведь знает, что она была с Риксом и раньше. Так неужели… Вот она? Расплата?

Что же ее ждет, боги? Как же ей пережить гнев вождя и не сломаться?!

Нет… К этому, видимо, все и шло… В тот же самый момент, когда Анифа отступила от своей мести и поддалась своей доброй и мягкосердечной натуре, она встала на путь неотвратимого наказания за свою мягкость и нерешительность… И неправильных действий…

Анифа неуверенно всхлипнула:

— Господин, я…

— Отвечай! — снова приказал вождь грубо.

— Я не смею…

— Я приказываю тебе!

— Брат! — яростно пророкотал голос Рикса со стороны входа.

Но всего секунда — и северянин уже около них и порывисто выхватывает Анифу из рук вождя. Поворачивает ее и крепко вжимает лицом в свою грудь.

— Ты что творишь?! — громко спрасил Рикс, прожигая побратима холодом своего голубого взгляда, — Какого черта?!

— Нет, Рикс… Нет! — мгновенно забилась в его объятьях Анифа, пытаясь оттолкнуться от него.

— Не бесись, — вальяжно откинувшись на топчан, равнодушно бросил Шах-Ран, — Я лишь задал своему цветочку вопрос.

Резко наклонившись, но при этом не дав девушке ускользнуть, Рикс подхватил с пола нижнюю рубашку Анифы и быстро натянул ее на девушку. И снова порывисто обнял.

— Что ты у нее спросил? — хмуро поинтересовался северянин.

— Ничего особенного. Только то, чей член ей больше по душе.

Маленькая рабыня снова дернулась, как от удара, и всхлипнула.

— Зачем? Чего ты хочешь добиться? — хмуро спросил Рикс.

— А разве не ты сам попросил отдать Анифу тебе? — парировал Шах-Ран, — Вот — я даю ей выбор.

Снова содрогнувшись всем телом, девушка вскинулась и посмотрела прямо в лицо Рикса. Он тоже выглядел злым, но больше все-таки удивленным. И совершенно, несмотря на все свои шрамы, не страшным. В отличие от того же вождя.

— Ты… — глаза северянина сверкнули недоверием, но и надеждой, — Ты готов отпустить ее?

Девушка с удивлением оглянулась на вождя и встретилась уже с его взглядом — проницательным и изучающим. И хотя его губы искажала некрасивая и злая ухмылка, Анифе почему-то показалось — эта злость была отчаянной и какой-то… обиженной, что ли. Как у ребенка, у которого внезапно отобрала любимую и красивую игрушку.

И маленькой рабыне внезапно стало… грустно. И так же отчаянно неприятно и жалко. И нет, не вождя и не Рикса. Это были самодостаточные и сильные мужчины, не нуждающиеся ни в чувствах, ни в жалости, особенно от какой-то бесправной рабыни.

И себя Анифе почему-то жалко тоже не было. Более того — мысль о том, что сейчас решалась ее судьба, которая в любую секунду могла резко и кардинально измениться, внушала ей ужас и панику.

Именно поэтому от чувств, в миг наполнивших ее душу, на ее глазах невольно выступили слезы, и пару капель скатились по бледным от шока щекам. А сама Анифа, не силясь уже сдержать эмоций, уткнулась лбом в грудь Рикса и вцепилась пальцами в ткань его влажной на спине рубашки.

— Я отпущу ее, — неожиданно проговорил Шах-Ран глухо. Но его негромкий голос прозвучал громом под сводами шатра и почти оглушил девушку. И неожиданно добавил. — Но ведь этого тебе будет мало, не так ли?

“Что бы это значило? — испуганно подумала маленькая танцовщица, — Что за странный вопрос?!”

Видимо, почувствовав напряжение девушки, Рикс успокаивающе погладил ее по слегка подрагивающим лопаткам.

— Ты обещал всегда быть подле меня, брат, — снова вернувшись в сидячее положение, проговорил Шах-Ран. — Прикрывать мою спину. Принимать удары врага вместе со мной.

— И что тебя беспокоит? — напряженно спросил северянин.

— Я вижу, что тебе недостаточно получить выбранную тобой женщину, брат. Я вижу, как ты смотришь на нее… И вижу, как она смотрит на тебя. Как отвечает на твои ласки и как цепляется за тебя…

От этих слов Анифа в очередной раз вздрогнула, и еще одна слезинка стекла, оставляя на щеке горящий след.

— Твоя душа… — лицо вождя скривилось, — Вот уже несколько дней, как она рвется вперед. За переделы степей. Ты хочешь вернуться домой, не так ли, Рикс? Под родное северное солнце?

Под своими ладонями Анифа четко ощутила, как сильно напряглось тело Рикса.

Сам же северянин, непонимающе глядя на побратима, испытывал странные чувства. Шах-Ран был не прав — он и не думал ни о чем подобном. Он вообще не заглядывал далеко в будущее — только туда, где рядом с ним была страстно любимая им женщина, его Огонек, маленькая танцовщица с яркой экзотической внешностью и нежным трепетным сердечком, что на протяжении многих дней самоотверженно выхаживала его, а потом с такой же самоотверженной страстью поддалась его чувствам и намерениям.

Но побратим был чертовски умен. И прозорлив, как хитрый старый лис. И узрел то, чего не видел сам Рикс.

— Не неси чепухи, — прыснул зло северянин, — Ничего не изменилось. Ты мой брат, не по крови, но куда более близкий, потому что мы навечно связаны войной и проклятой степью. Ты думаешь, я оставлю тебя?! Брось!

Шах-Ран усмехнулся. И больше ничего не сказал.

Только неоднозначно махнул рукой и, скинув свою рубашку, ничком завалился на топчан и устало прикрыл глаза.

— Рикс? — вопросительно прошептала Анифа, снова подняв вверх блестящие от слез глаза, — Северянин?

— Пойдем, Огонек, — ласково проговорил мужчина, подтолкнув ее к выходу, — Пойдем со мной… Ты видишь, вождь устал. Ему надо поспать…

Анифа чувствовала… какую-то неправильность. Нелогичность. И хотя той ночью Рикс снова любил ее — долго, нежно и необычайно бережно — она еще долго не могла уснуть, погруженная в невнятные и странные размышления, от которых неприятно саднило сердце и низ живота скручивало болезненным спазмом.

На следующий день девушка смогла отвлечься от своих мыслей, так как ее захватил круговорот всевозможных дел. Было очень холодно, и она, закутанная в короткую шубку с капюшоном и толстый плащ, подбитый мехом, сновала по Дариоршу, чтобы оказать помощь всем нуждающимся.

Сразу трое детей слегли с сильнейшим кашлем и высокой температурой. Пятеро молодых воинов на вчерашней тренировке получили серьезные травмы, нуждающиеся в самом бдительном внимании. У одной женщины оказалось подозрение на выкидыш, а еще одна, стирая белье, поскользнулась на влажном камне и сильно ударилась головой.

Но в этой суете Анифа нашла неожиданную отдушину. Нет, она не радовалась бедам и болезням, но ей было отрадно чувствовать себя полезной и оказать посильную помощь.

Печалило скудное и однообразное количество лекарств. Зато ей помогал Ману — особенно когда молодые воины, прибывшие в Дариорш совсем недавно и пока еще не слишком хорошо знавшие рабыню ее, артачились и ругались с ней, не желая показывать себя в болезненном виде перед молоденькой девушкой. Но в итоге она добилась своего — осмотрела и сделала компресс и перевязку каждому, напоследок сделав строжайшее предупреждение беречь травмированную часть тела.

Ближе к вечеру, валясь с ног от усталости, Анифа села у одного из костров подле расположенных к ней кочевниц. Они неторопливо беседовали, обсуждая какие-то насущные дела, пока девушка под мирные женские разговоры в итоге не задремала, прислонившись к небольшому камню. В шубке, плаще и теплых высоких сапожках ей было достаточно тепло и уютно, к тому же сказывалось переутомление и моральное истощение.

И даже не проснулась, когда нашедший ее Рикс, бросив хмурый взгляд на остальных женщин, у которых недоуменно вытянулись лица, поднял ее на руки и отнес в свой шатер. Там он быстро и аккуратно раздел ее до нательной рубашки и надежно укрыл одеялами. И только после развел огонь в жаровнях, обтерся влажной тканью и попытался ее разбудить, чтобы накормить. Но Анифа лишь поворачалась недовольно, сонно отмахнулась и снова провалилась в глубокий сон. Риксу ничего не осталось, как, умостившись рядом и крепко прижав к себе, тоже уснуть.

Последующие дни и недели потекли один в один похожими друг на друга. Анифа продолжила заниматься лечением детей и взрослых, привычно отбивалась от нападок Кизара и знахарок и по-женски кропотливо обживала свой новый уголок. Их с Шах-Раном пути почти не пересекались, и она ни разу больше не танцевала для него. Сначала новый уклад показался ей странным и даже пугающим, но Рикс, который был непривычно, но неизменно ласков и предусмотрителен к ней, быстро позволил Анифе почувствовать себя на своем месте и наконец-то вздохнуть свободно.

Иногда девушка со страхом ловила себя на мысли, что, по факту, по-прежнему является рабыней и чужеземкой. Но именно близость и забота северянина словно открыли ей глаза, и она с удивлением оглянулась вокруг себя, чтобы увидеть — а ведь ее уже не воспринимают, как рабу! Оказывается, она уже давно стала полноправным членом стана и их сообщества, а ее слова имели определенный вес и она даже имела некое влияние на определенный круг людей.

Дети ее обожали.

Женщины, не считая наложниц вождя, прислушивались к ней и советовались, особенно по поводу лекарств и шитья.

Много воинов, которые так или иначе испытали на себе благотворное влияние заботы Джоу-на-Кха, уже не глядели на нее пренебрежительно и, прямо или косвенно, помогали, иногда разговарили с ней и беззлобно шутили Угощали чем-нибудь или дарили незамысловатые вещички и сувениры. Совсем как Ману несколько месяцев назад, когда она спасла этого молодого и шумного охотника.

Как и просил Рикс, Анифа перестала пить отвар, что не позволял ей все это время забеременеть. И однажды чутко определила, что отяжелела. Однако, чего-то неосознанно страшась, она скрыла от северянина этот факт, заботливо охраняя свой секрет.

Ее практически не тошнило, только постоянно клонило в сон и обострилось обоняние. Немного изменились вкусы в еде и в принципе она стала больше есть. Девушка поправилась и округлилась, но как-то гармонично и равномерно, и поэтому ее живот был совершенно незаметен.

К тому же вождь с Риксом и своим немногочисленным отрядом пару раз уезжали в степи для посещения кланов и других племен. Анифа оставалась в Дариорше, но времени для скуки у нее не было.

А потом пришла весна. А с ней — и время для очередного похода.

Накануне отъезда кочевников девушка почему-то расплакалась и очень долго не могла успокоиться, несмотря на все старания Рикса. Смешавшись, этот мужчина, ранее очень взрывной и яростный, баюкал ее и ласкал, как ребенка, терпеливо пытался отвлечь и делал все, чтобы переключить ее внимание на что-нибудь другое.

Но даже после нежной и при этом страстной любовной игры Анифа все равно продолжала лить слезы, только крепче и отчаянней прижимаясь к любовнику всем телом и обнимая необыкновенно горячими руками.

Пока в итоге не призналась — тихонько, почти бесшумно, прошептала на ухо Риксу, дрожа от только что испытанного оргазма:

— Я ношу под сердцем твоего ребенка.