Анифа. Пленница степей (СИ)

Глава 5

Анифа была не такой выносливой и крепкой, как обычные степные женщины кочевого народа. Поэтому продолжительное путешествие под предводительством Шах-Ран сказалось на ней не самым лучшим образом.

Девушка чувствовала себя измотанной. Уставшей. И очень-очень разбитой. Это заметил даже вождь. Поэтому, к ее удивлению, мужчина был лоялен к ней. Днем за ней присматривал один из воинов, чтобы предупредить обморок или подать воды. А ночью вождь позволял ей спать и отдыхать. И если и брал ее, то был почти нежен и аккуратен и ни разу не превышал одного раза за подход.

Чувство благодарности за это понимание не было приятным для Анифы. Наоборот — оно обожгло ее и заставило сердце кровоточить. Быть благодарной своему врагу и убийце родных — что может быть хуже?

В одном из станов, который посетили вождь и его люди, Анифа наконец-то смогла раздобыть себе свежую одежду. Естественно, не новую, но хотя бы чистую и аккуратно заштопанную. Небольшое озеро и рощица, в котором и расположилось очередное дружественно настроенное племя, дарили освежающую прохладу, сказывающуюся и на атмосферу — здесь она была добродушной и почти благостной. Потому-то, наверное, увидев, в каком состоянии пребывает рабыня вождя, несколько женщин сразу же вызвались помочь ей с нехитрым скарбом, а заодно и поспрашивать о делах и интересных новостях из других кланов.

Анифа восхитила их и своей внешностью, и скромным нравом. Женщины добродушно охали и сетовали на ее щуплость и кажущуюся хрупкость, но шумно восторгались невероятной красотой волос и правильностью черт.

Но перед ставшим уже традиционным ночным ритуалом танцем девушка снова осталась одна. И решила воспользоваться этим, чтобы искупаться в озере и постирать все же свою старую одежду, чтобы за ночь та высохла.

Под открытым небом купаться приятно, даже в прохладной воде. Анифа отлично плавала, но больше плескалась, ныряла и даже счастливо смеялась. Пока не остановилась, недоуменно прислушиваясь и прижимаясь к обрывистому берегу.

Голоса вождя и его побратима Рикса она узнала раньше, чем их увидела. И вместо того, чтобы воротиться обратно в стан, девушка почему-то спряталась за низкими кустиками, плотно прижавшись к земле. Но потом все же аккуратно выглянула.

Эти мужчины отличались друг от друга, но все же мужественная стать и особая аура бестрашных и свирепых воинов делали их очень похожими. Однако если Шах-Ран был смуглым и темноволосым, то Рикс обладал шевелюрой короткой и выгоревшей на солнце почти до белизны. Да и кожа, пусть и загорелая, была куда светлее. Рикс быть выше вождя, а еще крупнее в плечах и в грудине. Лицо его казалось грубо вылепленных из камня, а многочисленные шрамы придавали угрожающее, почти безумное выражение.

Сейчас Рикс выглядел как никогда озверевшим. И тон голоса у него был соответствующий.

— Ты помешался на этой девке! — яростно высказывал побратим вождю, — Будто рассудком двинулся и совершенно потерялся!

— Ты с чего взял-то это? — вождь ухмыльнулся криво и неприятно, — Неужто только потому, что не поделился ею? Что, мало других тебе девок? Бери любую, какую только хочешь.

— Я бы не отказался, конечно, хотя бы ради того, чтобы понять, что такого особенного ты в ней нашел! — зло прорычал Рикс, — Ты обходишь вниманием всех прочих, а ведь ты никогда не отличался особым вкусом и желанием быть однолюбом. Что изменилось?

— Ничего не изменилось. Но меня, брат, беспокоит то, чтотебямучает этот вопрос, словно от него зависит моя или твоя жизнь. С чего бы?

— Ты не мальчик, чтобы так глупо поддаваться женским чарам. Что ж в ней такого особенного, кроме как умения дрыгаться под музыку и раздвигать перед тобой ноги?

— Может, когда она мне надоест, ты и узнаешь. Но танцует она и правда божественно, разве нет? Разве не меркнет разум, когда в окружении огней ты видишь ее извивающееся тело? Разве не похоже это на что-то… отмеченное самими богами?

— Да ты заговорил, как поэт! Книжек своих перечитал? Или же засиделся в покое и тепле своего шатра? Может, пора это изменить?

— Предлагаешь развлечься? Я не прочь, ты знаешь. Вот закончим с обходом и можно обдумать очередное дельце, коль у тебя руки чешутся обагрить их в крови.

— Да разве дело только во мне? Ты о себе подумай, брат. И о других своих братьях. Они разжиреют и отпупеют, как свиньи. И будут годны лишь на то, чтобы заливать в себя пиво и лапать девок. Наше призвание — разбой и война, брат! Пора об этом вспомнить!

В течение еще двух недель отряд Шах-Рана бродил по степи, посещая разные кланы, перед тем, как повернуть и направиться к Дариоршу — своеобразной столице кочевников, ставшей оной после объединения вождем различных кланов. Везде было однообразно и при этом неоднозначно. Какие-то племена были побогаче, какие-то победнее. Где-то род насчитывал аж тысячу человек, а где-то не было и сотни. Одно племя поражало разнообразием и богатством одежды и видов шатров, а другое — скудностью и нищетой своего существования.

Объединяло эти места одно — люди по большей своей части восторгались и восхищались Шах-Раном, пытались угодить ему и получить его особое расположение.

Последним станом перед возвращением в Дариорш оказался стан Харма, его бывшего соратника и проприблизившегося к первому кругу во время войны человека. Здесь вождя встретили по-особенному тепло и радушно. И, как и в остановках ранее, Шах-Рана засыпали вниманием и подарками.

Один подарок Харма выделился особенно.

Анифа, как обычно, сидела в ногах вождя, ожидая его приказа войти в круг и устроить очередное представление, когда глава клана поманил кого-то рукой. Скользя кошкой, к ним приблизилась девушка — молодая и стройная, гибкая, но крепко сбитая, как и любая другая кочевница. Но ее лицо было узким и с очень правильными и даже точеными чертами без намека на обычные для степняков широкостностные переносицу и скулы. Очень красивая девушка, еще и со взглядом острым и умным, что сразу же бросалось в глаза.

Перед вождем она склонилась низко и подобострастно, но с некой толикой гордости и даже кокетства. Девушка взмахнула своими длинными пышными ресницами и так посмотрела на вождя, что и он, и Анифа сразу поняли — она очень пыталась произвести впечатление на мужчину.

И это ей удалось.

— Моя дочь, вождь, — представил девушку глава, — Солнце сердца моего, одна из многих, но единственная в своем роде. Ее зовут Лиша. Она споет для тебя. Ты не против?

— Пусть, — разрешил Шах-Ран, проведя ладонью по плечу своей рабыни. — А Анифа станцует.

Поднимаясь на ноги, рабыня поймала на себе взгляд Лиши и невольно вздрогнула. Выражение глубоко посаженных, но красивых больших глаз был очень ей знаком — таким ее награждали ревнивые жены тех мужчин, которые желали возлечь с ней. Вот только было в нем и что-то более агрессивное и неприязненное. Лиша явно не одобряла ни приказ вождя, ни само ее присутствие. Но возразить не осмелилась. Вместо этого она вытянулась и подняла ладони, привлекая к себе внимание. Этот жест заметили и действительно спустя нескольких мгновений воцарилась тишина. Лиша довольно привычным движением кивнула нескольким старикам, что выполняли роль музыкантов, и запела. Те же сразу подхватили высокий голос, взвившийся в воздух мелодией — сильной, но таинственной, как и сама ночная степь.

Незамысловатые, но душевные слова потекли из девичьего горла привычно и красиво. Анифа прислушалась, ловя темп и мелодику, и мягко ступила вперед. Сделала несколько шагов вперед, взметая руки и опуская голову. И так же привычно вошла в ритм, как делали всегда до этого.

Плавные и мягкие движения полились подобно музыке, что звонко и ясно разнеслась на округу. Шаг-другой, один поворот, другой — и Анифа превратила свой зарождающийся танец в нечто неземное и чарующее. И вот уже взгляды и мужчин, и женщин обратились именно к ней.

— Хочу, чтобы ты взял Лишу себе, — тихо проговорил Харм, немного наклонившись к вождю, как обычно, внимательно наблюдающему за танцовщицей, — Она самая красивая в стане. Это я как мужчина говорю, а не как отец.

— Зачем? — просто спросил Шах-Ран, совершенно не удивляясь.

— Женись на ней. Она крепкая и сильная. Подарит тебе отличных сыновей.

— У меня есть дети. И сыновья в том числе.

— Это замечательно. Но чем больше детей — тем сильней в будущем станет род. Разве ты не хочешь этого?

— И чем же она лучше прочих? У меня есть женщины. Их предостаточно.

— Знаю я, знаю, — отмахнулся Харм, — У тебя целый гарем из наложниц. Традиция империи, да? Но тебе нужно жениться. Нужно, понимаешь? Жена — не рабыня. В семье она будет госпожой и твоей правой рукой.

Шах-Ран усмехнулся. И заявил:

— Мне это без надобности.

— Что, это чужеземка тебе милее? — неожиданно зло спросил бывший соратник, раздраженно махнув в сторону извивающейся в танце Анифы, — Хороша, ничего не скажешь, но что с нее взять? Ни семьи, ни силы, ни выносливости.

— А вот это тебя не касается. Она рабыня. Моя рабыня. Я взял ее себе по праву.

— Чем эта рабыня, как ты сам сказал, лучше моей дочери? Если женишься на ней — получишь мою поддержку. И моего стана. Полностью и безраздельно.

— А без этого, значит, я ее лишусь. Очень громкие слова. Слишком. Бросаешь мне вызов, друг?

Что-то во взгляде, который Шах-Ран перевел на главу клана, если не напугало, то остудило пыл мужчины. Харм заметно стушевался и слегка отклонился в сторону.

— Хочешь, чтобы твоя дочь вошла в мой шатер? — вождь хищно улыбнулся, — Что ж, я не против. Но о том, чтобы взять ее в жены, и речь не может быть. По крайней мере, пока.

— Благодарю тебя за эту честь, — кивнул мужчина, — Я дам за Лишу богатое приданое — коней и ткани, отличные ткани, мы раздобыли их в последнем набеге. И драгоценности.

Шах-Ран машинально качнул головой и снова повернулся к Анифе. Восхитительная танцовщица как ни в чем не бывало продолжала свое выступление, совершенно не обращая внимания на то, что предмет разговора — дочь Харма — неотрывно следила за ней пронзительным и злым взглядом, демонстрируя тем самым свой норов — горячий и вспыльчивый. Такая наложница ему была не нужна, хотя в укрощение строптивых кобыл и была своеобразная прелесть. Но неприятности Шах-Ран предчувствовал загодя. И отмахнуться так просто не мог.

Вода в набранной лохани была холодной. Поэтому Анифа, раздевшись, взяла отрез льна, старательно намочила его и стала аккуратно, зябко вздрагивая и ежась, обтираться. Как и раньше, вождь внимательно наблюдал за ней. Почему-то он находил это зрелище не менее занимательным, чем ее танцы. Ну а сама девушка привыкла.

Сам Шах-Ран от водных процедур отказался, так как облился колодезной водой еще днем. Тогда же Анифа помогла распутать его волосы, вымыла их, и сейчас они были собраны в простой хвост, перевязанный кожаным шнурком.

Насухо вытеревшись, рабыня повернулась к вождю, ожидая его приказа. Она не сомневалась — тот снова потребует ублажать его, пока она совсем не лишиться последних сил, оставшихся после танца.

И в этом она не ошиблась.