Аннигилятор

Часть вторая Угли

«Каждый раз вы возникаете передо мной заново.» — Эдит Уортон. Эпоха невинности.

Глава 9

Лайла, 6 месяцев спустя

Она собралась сделать это сегодня ночью.

Она покончит с этим сегодня.

Ей понадобились месяца, чтобы решить, как это сделать, и наконец она нашла способ, который не причинит особого вреда.

Где-то на фоне громко орала музыка. Она не знала песни, просто двигала телом в такт музыкина сцене, кожа терлась об кожу, но не это могло пробудить ее от дремоты. Именно так она себя и чувствовала, будто спит, живет во сне, и однажды просто проснется, и все это окажется дурными играми ее воображения.

В течение нескольких месяцев она была такой. Она провела очень много времени в той комнате, пока ее похитители не поняли, что она бесполезна, что как бы они ни верили, что она вытянет его из тени, это не так. Она не была рычагом, просто мертвым грузом, и в конце концов ей снова пришлось переехать. Теперь она танцевала на сцене незнакомого ей клуба и жила в одной из комнат над зданием.

Но кое-что изменилось.

Теперь она боялась находиться рядом с людьми.

Теперь, после долгого заточения в маленькой темной комнате, где не было ничего, кроме нее самой, она боялась находиться в обществе. Просто находясь в клубе, она сильно потела и дрожала. Танцевать можно было, только закрыв глаза и заставив себя поверить, что она одна. Песня сменялась другой песней, и так далее. Снизу доносились одобрительные возгласы, заставляя ее открыть глаза, но она никого не видела, просто двигалась на автопилоте, глядя на неоновую вывеску над главной дверью, сосредоточившись на ней.

«Место, куда демоны приходят поиграть»

Она не была с этим не согласна. Все до единого здесь были демонами, а она наконец-то собиралась выбраться из этого ада.

Смена прошла без происшествий, только боль в ногах напоминала ей, что она все еще в своем теле. На ее лице которое потеряло всякие признаки жизни, блестели капельки пота, а небрежная стрижка, которую она сделала много недель назад, делала его еще более блеклым. Она ненавидела свои волосы, свою кожу, свое тело, каждую частичку себя. В какой-то момент ее безразличие к своему телу снова перешло в ненависть. Она подумывала о том, чтобы порезать себя, но почему-то боль по-прежнему пугала ее.

Отбросив все мысли, она спустилась со сцены в конце своей смены и направилась в подсобку, дыша через рот, чтобы не позволить окружающим ее людям подавить ее, и сосредоточилась на том, где находится ее шкафчик со сменной одеждой. Там у нее было и кое-что еще.

К счастью, без происшествий, она добралась до шкафчика и открыла его после того, как убедилась, что все чисто. Она посмотрела на маленькие пакетики с синим порошком, которые она украла с некоторых столов за несколько дней до этого. Четыре пакетика. В первый раз, когда они накачали ее наркотиками, они использовали только один. Она собиралась использовать их все и поднять себе настроение, пока ее сердце просто не остановиться.

Ее пронзило чувство вины за ту душу, которую она оставит после себя, но она покачала головой. Ее не стоило об этом думать. Это все к лучшему.

Схватив сумки, она закрыла шкафчик и направилась через боковые двери комнаты отдыха к пожарному выходу, который вел к комнатам девочек.

Она ни на кого не смотрела, но время от времени поднимала голову, чтобы убедиться, что путь свободен.

— Эй, Лайла!

Замерев, она повернулась и увидела, как один из официантов протягивает ей поднос с напитками.

— Минди вывихнула лодыжку. Отнеси это к четвертому столику в VIP-зоне.

Черт. Ладно, она может это сделать.

Кивнув, она взяла поднос в липкие от пота руки и направилась к специальной секции, отгороженной для особых гостей, сосредоточившись на одном шаге за раз, ей казалось, что пакетики прожигают дыру в ее шортах.

Этот клуб был более элитным, чем все остальные, в которых она бывала, так что здесь было больше клиентов высшего класса. Поднявшись по низким ступенькам, освещенным неоновыми огнями, она подошла к четвертому столику сзади, и ее шаги остановились, когда она увидела группу мужчин и женщин, сидящих за столом — три пары и один мужчина, и ни один из них не выглядел так, как будто он вписывался в эту часть мира. Никто, кроме огромного мужчины с повязкой на глазу. Он выглядел так, будто вписался бы в этот мир.

— Вы не понимаете! — Громко воскликнула одна из женщин, брюнетка в очках, глядя на сидящего рядом с ней мужчину, который смотрел вниз на планшет, который она ему показывала. — Как вы этого не видите?

Другая женщина, с красивой модельной фигурой, просто смотрела на них с видимым весельем, сидя в объятиях хорошо одетого мужчины в костюме.

— Даже я не заметила этого в первый раз. Не все так хорошо замечают детали, Морана.

Какое красивое имя.

Человек с повязкой на глазу сидел напротив них, а женщина с голубыми волосами — рядом с ним.

— Он прислал его мне на прошлой неделе. Он преследует Гектора больше, чем мы.

— Интересно, почему, — размышляла брюнетка в очках. — Это первый раз, когда я чувствую в этом какую-то заинтересованность для него.

Это была такая странная обстановка, которую она никогда не видела раньше, но сразу же узнала. Она почувствовала, как в груди кольнуло.

Друзья. Семья.

Вместе они выглядели как семья.

Молча поставив напитки на стол, она, умея оставаться незамеченной, двинулась вокруг стола, не поднимая головы.

— Спасибо, — мягко сказала ей красивая женщина, но не подняла глаз. Сжав горло, она повернулась, чтобы уйти, забрав с собой доброе слово, и в ее памяти всплыл образ группы друзей, обменивающихся дружескими пожеланиями. В другой жизни она могла бы быть девушкой с группой друзей, наслаждающихся выпивкой в один из вечеров. В другой жизни она могла бы быть женщиной под руку с мужчиной, который явно заботился о ней.

Все это в другой жизни.

Может быть, если бы у нее была следующая жизнь, она была бы добрее к ней.

Она обогнула угол VIP-зоны и, выйдя из зоны их видимости, обернулась, снова взглянув на них.

Это было приятно видеть в последнюю ночь своей жизни. С легким сердцем наблюдая за их общением, она поставила поднос на стойку и, наконец, направилась в свою комнату, поднявшись по пожарной лестнице на второй этаж, ее комната была последней на площадке.

Повернув ручку, она вошла, закрыла за собой дверь и направилась к единственной мебели в комнате — своей крошечной кровати. Она была настолько мала, что высокой женщине было бы трудно ровно спать на ней.

Достав из шорт пакетики с голубой пудрой, она положила их на колени и уставилась на них. Бутылка с водой стояла на полу возле ее ног, и она открыла ее. Разорвав упаковку, она высыпала все четыре пакетика в воду и дрожащими руками хорошенько взболтала.

Сердце колотилось, руки тряслись с каждой секундой все сильнее, она смотрела на жидкость.

Это был конец.

Вот так все и закончится.

Сделав глубокий вдох, она поднесла бутылку к губам. И начала пить.

Горькая жидкость попала ей в горло, и она глотнула, вбирая в себя столько, сколько смогла, пока желудок не стал полным. Бутылка опустела, она поставила ее и легла на кровать, уставившись в потолок.

Это был красивый потолок, с орнаментами вокруг вентилятора, что придавало ему красивый вид. Не то что многие потрескавшиеся, облупившиеся потолки, на которые она смотрела. Это был последний красивый потолок в ее жизни. Почему она думает о потолках?

Слезы текли по ее лицу, когда она лежала одна в темноте, свет уличного фонаря снаружи отбрасывал тени в комнате, напоминая ей о нем.

Впервые за несколько месяцев она позволила себе думать о нем. Безымянный мужчина, который изменил ее жизнь к лучшему, по крайней мере, на некоторое время, а затем перевернул все в худшую сторону. Безымянный мужчина, который своим извращенным способом заставил ее поверить, что она чего-то стоит, что ее жизнь имеет значение для кого-то, кто о ней заботятся.

Так вот почему ее сердце так сильно кровоточило? Потому что он бросил ее, оставил ее потерянной и одинокой, как и все остальные? Потому что он заставил ее заботиться о себе, и она заплатила за это цену? Потому что за все прошедшие месяцы он ни разу не пришел за ней?

Я всегда приду за тобой.

Лжец.

Нашел ли он новую одержимость, новую девушку, ради которой стоит убивать? Или ему просто наскучили их игры, когда он насытился ею? Может быть, дело в том, что он каким-то образом заполучил ее, и острые ощущения от погони исчезли?

На мгновение она подумала, может, он мертв или ранен, но, зная его, она не могла поверить в это ни на секунду. Интенсивность его одержимости на пике заставила ее поверить, что он приполз бы, чтобы найти ее, если бы она пропала из его поля зрения. Нет, он был жив, а ее бросили. От жара по телу пробежал холодок, кожу начало щипать и стягивать.

Она закрыла глаза, держась за края кровати, и волна за волной жар накатывал на ее организм, сердце билось в груди так быстро и громко, что она не слышала ничего, кроме стука в ушах.

Стук был настойчивым, толчком, и ее глаза метнулись к двери.

Кто-то действительно стучал в ее дверь. Какого черта?

— Эй, Лайла, у тебя есть консилер? Тот чувак оставил синяки по всему моему телу.

Это была одна из других девушек которые тоже тут жили. Лайла просто неподвижно лежала, решив проигнорировать ее. Она все равно не могла встать, даже если бы попыталась. Ей было приятно просто лежать, когда ее тело рушилось само по себе.

Удары стихли, и в ушах стоял лишь шум, возможно, ее собственной крови. Веки стали тяжелеть, и она закрыла их, чувствуя, что земля под ней дрожит.

Нет, это она дрожит.

Она дрожала. Что-то трясло ее.

— Посмотри на меня!

Громкий, резкий приказ заставил ее веки приоткрыться, и она тут же встретилась взглядом с дьяволом.

Смерть пришла забрать ее, в конце концов.

Она улыбнулась.

— Забери меня нежно, смерть. Я ждала тебя, — прошептала она, ее голова закружилась и она снова закрыла глаза.

— Открой глаза, flamma.

Низкое, гортанное требование, а затем прикосновение к щеке заставило ее снова открыть глаза. Он посмотрел ей в глаза, проверяя осталось ли там еще хоть что-то живое, а потом положил руку ей на шею и прорычал:

— Черт!

Она почувствовала, как что-то ущипнуло ее в области шеи, но решила не придавать этому значение. Она думала о нем, и в последние минуты жизни воображение решила сделать ей такой подарок. Это было спасением. Ее бред сжалился над ней, а ей это нравилось.

— Ты, — ее голос был едва слышен, ее тело обмякло, когда он подхватил ее на руки. — Скажи мне… скажи мне, где он…

— Живи для меня, и я скажу тебе, — как всегда, уговаривал он, прижимая ее тело к своему торсу. Он одновременно был и холодным, и горячим, а ещё таким твердым.

Как бы она хотела, вот так прижиматься к нему во все эти ужасные ночи.

Слезы катились по ее лицу, и она уткнулась носом в его шею, вдыхая его особый запах.

— Пожалуйста. Это мое последнее желание, — тихо произнесла она и почувствовала, как его руки сжались вокруг нее.

Иллюзия — он тоже был хорошим, почти заставил ее поверить, что он заботиться о ней.

— У тебя еще будет много желаний, flamma, и я положу все до единого к твоим ногам. Просто продолжай, блядь, дышать, поняла?

Темные, гортанные нотки его голоса обрушились на нее одновременно с новой волной жара. Она заскулила и прижалась к нему еще ближе, благодарная своему разуму за то, что он явился ей, чтобы она не чувствовала себя одинокой в свои последние минуты.

Они двигались в быстром темпе. Звуки и виды расплывались, и она чувствовала, что ее конечности становятся все тяжелее и тяжелее, а сердце внезапно замедлилось, заставляя ее голову кружиться.

— Ты был… с кем-то еще? — Спросила она с заминкой, озвучивая свой худший страх, ее пальцы сжались на его куртке, когда он укладывал ее куда-то, пристегивая ремнями. Что делал ее разум? Почему оно заставляло его пристегивать ее где-то?

Он закончил затягивать ремни, чтобы она не могла двигаться, и схватил ее за лицо, заставив ее на секунду сфокусироваться на его мерзких не одинаковых глазах.

— Ты была, есть и всегда будешь моим единственным наваждением, Луна Кейн.

Она вскрикнула от того, что он назвал имя другой девушки, острая боль пронзила ее сердце, прежде чем все вокруг стало черным.

Глава 10

Человек-Тень

Слишком близко.

Он чуть не потерял ее, и впервые в его жизни, что-то мертвенно бледное дышало в его грудь. Эмоции — это не то, что он обычно испытывает, но сегодня он прочувствовал весь их спектр. В основном, все они были направлены на него самого, за то, что не нашел ее раньше, за то, что так долго тянул и искал. А также на нее, за то, что она думала, что он просто так оставит ее, за то, что он не сможет, вернуть ее из пасти самой смерти. Смерть не сможет заполучить ее, ничто не могло получить ее, пока он не выдвинет свои требования.

Если прошлое и научило их чему-то, так это тому, что время в их отношениях ничего не значит. Он мог годами ждать подходящего момента, но тот факт, что у нее не хватило терпения, сказало ему две очень важные вещи: она была сломана сильнее, чем он предполагал, и ему нужно было сделать все возможное, чтобы она снова стала живой. Если она больше не будет чувствовать — мир перестанет существовать.

Ее жизнь не была ее жизнью.

Он посмотрел на то место, где посадил ее в вертолет, пролетая над городом и полями на востоке, доставляя ее туда, где она всегда должна была быть.

Она застонала от боли, звук отчетливо прозвучал в его наушнике через ее, и вибрация от этого звука прокатилась по его предплечьям, сладкое послевкусие заполнило его рот.

Ему этого не хватало. Он скучал по ней. И почти потерял ее. Это было нехорошо. В этом нет нечего близкого к нормальному.

Пролетая над темными полями внизу, он осознал, что сегодня вечером был на волоске от смерти. Тристан Кейн был там, слишком близко, с остальными своими людьми, а он еще не был готов к тому, что она уйдет. Он знал, что случится, если она уйдет слишком рано. Она найдет свою семью, найдет людей, которые будут бесконечно любить ее, найдет мужчину, который исцелит ее любовью, возможно, того пса Данте, который шел по ее следу несколько месяцев, а может, и кого-то другого. И, возможно, это на время утихомирят ее демонов. Но демоны вернутся. Никто из них не мог понять этого, понять ее, ее ад, потому что никто из них даже не видел этого, а тем более не переживал этого. Ей нужно было чувствовать себя в безопасности, и никто не даст ей этого, кроме него. Потому что у них была совесть, мораль, этика, а у него? У него была она.

Она никогда не сможет принадлежать кому-то другому. На нее претендовал сам дьявол в тени еще задолго до того, как кто-то смог вывести ее на свет.

И даже если ее окружат любовью, она все равно будет чувствовать себя изолированной, одинокой и задаваться вопросом, не слишком ли она сломлена, чтобы быть в порядке. А его это не устраивало. Он уже давно знал, что она склонна к самоповреждениям, в основном в своих мыслях.

Насколько он знал, до сегодняшнего вечера она не предпринимала никаких действий. Это была одна из причин, по которой он всегда висел перед ней в качестве стимула для жизни, и это срабатывало какое-то время. Он должен был снова дать ей что-то, ради чего стоит жить.

Она еще не была готова к встрече со своим прошлым, ее разум, вероятно, не сможет справиться со всем этим сразу, но однажды она будет готова. И в тот день он положит правду к ее ногам.

Легко управляя вертолетом с многолетним опытом, он повернул направо к горам, выстроившимся вдоль берега перед открытым морем, направляясь к дому, который он построил для них за эти годы. Полеты были одним из единственных развлечений, помимо игры с огнем и слежкой за ней.

— Я умерла? — Пробормотал объект его одержимости, и он оглянулся на нее, чтобы увидеть, как она моргнула, а потом снова потеряла сознание, ее короткие волосы торчали вокруг ее прекрасного лица.

Он знал, почему она отрезала их, так же как знал, почему она уничтожила его розы. В ее сознании какая-то часть ненавидела его. Но ее сердце было мягким, оно жаждало его, и он сделал бы все, чтобы она снова почувствовала к нему любовь.

После того, что она пережила от рук Синдиката, после того, что они сделали, чтобы выманить его, он не винил ее за ненависть. Но он не смог бы выйти из тени, даже если бы нашел ее. Это разрушило бы годы тщательного планирования и расстановки нужных частей в нужные места. Один его импульсивный шаг мог бы все разрушить и привести к гибели всех, включая семью, о которой она даже не знает.

Нет, ему пришлось выбирать, и он не выбрал ее в краткосрочной перспективе, но она всегда была его самой важной целью. Все, что он делал последние шесть лет, было сделано ради нее, чтобы она могла прожить хотя бы один день, постоянно не оглядываясь назад.

И после того, что они сделали, Синдикат должен был сгореть к чертовой матери.