Аномальщик 4

Глава 8 Зацепка

30 дней 07 часов до отправки

Весь вечер Майка ходила задумчивая, что-то изучала в планшете, а утром, стоило нам добраться до кабинета, её прорвало.

— Этот экскаваторщик, Леонид, — она пододвинула второе кресло и села напротив меня, подперев голову рукой. — Ты же успел его застать, что называется, живьем, воочию видел. Каким он тебе показался? На чём его могли поймать или купить?

— Чужая душа — потемки, — пожал я плечами. — Да и я не приглядывался. Мужик как мужик.

— И всё-таки я бы хотела услышать твое мнение, — упорствовала Майка. — У меня такое ощущение, будто мне в руки дали пазл. Только вот детальки в нём от разных наборов и между собой стыковаться категорически не желают.

— А что тебя смущает?

— То, что в подавляющем большинстве случаев мотив у подобных деяний — обычная корысть. Захотелось красивой жизни и всё такое. Семью на отдых вывезти, жилье поменять, в быту себе ни в чем не отказывать. Ведь так? Но у Леонида семьи не было. То есть мотив, что деньги ему были нужны для кого-то, можно смело отбрасывать в сторону.

Майя явно разбиралась в этой теме, всё же академия КГБ, красный диплом, так что мне оставалось только кивать.

— Может, для себя любимого старался? Долгое время во всем себе отказывал, а тут вдруг получил возможность исполнить все свои хотелки, — предположил я. — Алчность затмила разум, и понеслось.

— Думала об этом, — кивнула Майка, — но не вяжется. Либо он хорошо законспирировался, и у него была, условно говоря, вторая квартира, где он мог позволить себе жить в роскоши. Но раз милиция этот факт не выявила, значит, никакого другого жилья у мужика не было.

— К чему ты клонишь, и при чём здесь несуществующая вторая хата?

Мне стало уже всерьёз интересно, учитывая, что там, дома, у меня дом, по местным меркам, наполненный предметами роскоши. Дизайнерский интерьер, сделанная на заказ мебель, картины на стенах, причём не репродукции, а оригиналы. Вот Майя-то не знает!

— Да при том, что люди подобного склада характера, падкие до роскоши, не могут взять и совершенно отказаться от неё, — вздохнула Майя. — Для них это если и не смысл существования, то очень близко. Также, например, коллекционер не может отказаться от коллекционирования. То что ты сказал, мол, долгое время во всём себе отказывал, он не про этот психотип. Там, чтоб жадность сработала, стартовый мотив нужен. Например, нашёл себе женщину, ради которой не грех и звездочку с неба достать. Или до дрожи в руках захотелось вредного соседа-позёра уесть, ткнуть его носом, чтоб не задавался. Думаю, общий принцип понятен. Но стартового мотива у нас не выявлено. И вот что еще странно: по месту жительства Леонида не обнаружено ни картин, ни ювелирных украшений. Вообще ноль! То есть для него роскошное существование вряд ли было смыслом и целью жизни, иначе бы хоть какие-то поползновения в ту сторону были видны невооруженным глазом.

Я слушал Майку, стараясь мысленно представить себе некую схему. Что-то вроде майнд-карты. А потом даже взял лист бумаги и нарисовал. Тяга к роскоши, внезапная жадность, финансовые затруднения…

Увидев мои почеркушки, Майя достала мой планшет и отправила на печать уже готовую схему. Видимо над ней она и корпела накануне вечером.

— Следователь, прежде чем закрыть дело с версией о самоубийстве, всё же проверил и несколько других версий. Побеседовал с коллегами и соседями, собрал кучу данных. Кое-что подтянула и Система. Так вот, — она положила горячий ещё лист бумаги передо мной и начала водить карандашом, объясняя свои пометки. — Шантаж и угрозы отметаем, не тот характер, да и близких нет. Компромат Система не нашла, так что тоже маловероятно. Месть, ревность, личная неприязнь, конфликт с коллегами или начальством — всё мимо. Зависть, тщеславие… тут есть заключение психолога, основанное на оценке коллег и соседей. В общем, тоже не то.

— И что у нас остается в сухом итоге?

— Работа за идею. В чём-то он с нами, со всей нашей Экспедицией был категорически не согласен. И противники умело на это надавили. А когда убедились, что он своё дело сделал, избавились от уже ненужного им экскаваторщика. Вероятнее всего, побоялись, что он одумается и может обратно отыграть. И тогда им до нас и до Валентины уже не дотянуться. — Майка поправила выбившуюся на виске прядь, заправила её за ухо.

— А это был вполне возможный вариант? — задумчиво протянул я.

— Ну, сам посуди, — тяжело вздохнула Майя. — Как человек, посещающий церковь, может желать смерти своим же коллегам, людям, с которыми он каждый день, считай, взаимодействует? Возможно, он сразу был не слишком уверен в этом плане. Сделал, конечно, о чём его просили, но сообщил о своих сомнениях куратору. И подписал этим самым свой смертный приговор. Он, конечно, в прошлом сапёр с боевым опытом, а не ромашка полевая. Но раз стал верующим человеком, значит, мировоззрение у него серьезно поменялось со времен службы.

— Стоп! — я даже вскочил, потому что меня озарило. — Майка, ты гений! Батюшка! Вот кто мог быть тем самым куратором, человеком, который убедил Леонида заложить взрывчатку в котлован.

— Разъясни для непонятливых, прошу тебя, — Майя откинулась в кресло. — Мне такая идея вообще в голову не приходила. Почему ты решил, что главный злодей здесь именно батюшка?

— Простая статистика. Если мы доверяем полученным в милиции данным, а мы им доверяем, то единственный человек со стороны, с которым регулярно взаимодействовал экскаваторщик, это батюшка.

— Нет, — замотала головой напарница. — Вот тут я с тобой совершенно не согласна, Лёша. Ты просто берешь факты и пытаешься их любой ценой состыковать, даже не замечая, что они друг другу противоречат. Вот сам посуди: батюшка, которому ты доверяешь на все сто процентов, вдруг просит тебя устроить взрыв, в котором, вполне возможно, погибнут твои товарищи. И тебя ничего в этом не смущает? Где церковь и где теракты? Это вообще разные полюса!

Я хмыкнул, вспомнив свой мир и своё время. Религиозный экстремизм? Здесь, кажется, про такое не слышали. Впрочем, православная церковь и в моём мире ни в чём подобном никогда не была замешана, так что Майя в своём недоверии права. Но есть одно «но».

— Так ведь нет никакого противоречия, — у меня сошлись последние детали головоломки. — Смотри, бомба была заложена с такой массой предосторожностей и хитростей, что в теории там вообще никто не должен был пострадать. Леонид мог искренне верить, что в результате его действий будет сорвана экспедиция, и только, именно это и было его главной целью. Ему вообще могли сказать, что взрыв произойдёт ночью, и он мог искренне считать, что тем самым спасёт своих коллег от неминуемой гибели в аномалии. И волки сыты, и овцы целы. Что ты на это скажешь?

Вместо ответа Майя просто притянула меня к себе и поцеловала. А потом погрузилась в свои схемы и выкладки, пообещав всё проверить, пока идёт планёрка.

Валентина к нашей идее поставить батюшку на прослушку отнеслась весьма серьезно. Кто знает, как и когда террористы умудрились промыть ему мозги. И даже пошла дальше: сообщила, что под колпак попадут все, кто находится в контакте со священнослужителем. Единственное, о чем она нас настоятельно попросила, так это не появляться в церкви лично, не дразнить гусей, ведь нас там вполне могли знать в лицо. С учетом того, что у нас хватало задач и помимо расследования гибели несчастного экскаваторщика, я легко согласился на это условие.

А ещё Валентина выдала Майе долгожданный доступ к системе электронного документооборота. Я посмотрел на то, с каким энтузиазмом напарница пялится в экран монитора, и понял, что на ближайшие несколько часов я её потерял. Поэтому дал знак Чарли, и мы с енотом тихо-тихо вышли из кабинета. Майка, как мне показалось, этого даже не заметила, всецело поглощенная текущим расследованием путей, откуда к нам прибыли ящик с инструментами, в котором вместо инструментов по факту не оказалось, и огнетушитель.

— Привет! — на меня налетела улыбающаяся Лерка, тут же смутилась, потом снова улыбнулась.

Ох уж мне эти восторженные барышни. Мы переглянулись к Чарли, и мне показалось, что он фыркнул себе в крошечный кулачок.

— Как дела, как настроение? — осведомился я не столько потому, что мне действительно хотелось это знать, сколько ради того, чтобы поддержать разговор.

— Прохожу обучение для работы в аномалии, — бодро отрапортовала она, а потом через паузу добавила. — Правда, на сегодня у меня занятий не будет.

— А что так?

— У оператора, который мой наставник по репортажной видеосъемке и документалистике, спина разболелась. Говорит, раньше камеры тяжелыми были, вот он спину по молодости и сорвал. А сегодня его совсем прихватило, ну и, короче, он отправился в медблок, чтоб обезболили, а там оказалось, что это не спина, а сердце. В общем, медики велели ему лежать, сейчас проводят полное обследование. Ну а я вот… хожу тут везде…

Лера произнесла это с таким унылым выражением, что я прямо-таки спинным мозгом понял одну нехитрую вещь. Мне срочно надо её чем-то занять, иначе ещё минут через пять она плотно повиснет у меня на хвосте, и тогда… Нет, лучше об этом не думать.

— Говоришь, документалистика? — задумчиво протянул я. — А знаешь, пожалуй, у меня будет для тебя одно важное задание. До отправки экспедиции осталось чуть больше месяца. А члены экспедиции и народ из вспомогательного персонала так толком друг с другом и не знакомы. С непосредственными коллегами — да, общаются. А вот кто там в соседнем отделе работает, понятия не имеют. Так что ставлю перед тобой задачу всех нас…

— Перезнакомить? — ужаснулась Лера. — Да я ж сама тут мало кого знаю!

— Да подожди ты, не пугайся раньше времени, — улыбнулся я. — То, что я предлагаю, вполне тебе по силам. Более того, в рамках твоей профессиональной компетенции, говоря сухим бюрократическим языком. Речь скорее о серии очерков. Такие, знаешь, мини-интервью минут на десять максимум, чтоб человек перед тобой раскрылся, рассказал о себе. Я договорюсь, чтобы их разместили в нашей внутренней сети, а может, и в твоём блоге можно будет. Так мы сразу двух зайцев поймаем. Дадим людям возможность лучше изучить тех, с кем им, образно говоря, завтра в бой идти, от кого их безопасность зависит. Плюс у тебя появится задел на будущее, может, книгу напишешь об экспедиции, не думала? Ты уже будешь знать, кто интересный персонаж, умеет красиво рассказывать о том, чем занимается, и хорошо идёт на контакт. В будущем тебе это не раз пригодится. Ну, что скажешь?

Глаза Леры загорелись энтузиазмом.

— Точно! И наставник мой, когда из медблока выйдет, сможет… короче, будет очень рад, что я зря времени не теряла. Заодно наверняка что-нибудь подскажет полезного, глядя на мою работу.

Я тихо улыбнулся про себя. Ох, не советов Лера от оператора ждёт, а похвалы за то, какая она инициативная и умелая. Ну и пусть. Главное, что у меня в голове возник план, как с помощью Леры аккуратно прощупать Ершова…

27 дней 05 часов до отправки, четверг 14.09.2023

— Нет, это тупик! — Майя разочарованно крутанулась на кресле.

— Что, не удалось отследить пути поставки ящика с инструментами и огнетушителя?

— Почему же? Обе цепочки вот они, как на ладони. Мы знаем, где и когда они были произведены, откуда и каким путём попали на склад. Вот только подменить их могли где угодно!

— Так уж и где угодно? — усомнился я.

— Ты просто не представляешь, какое количество народа контактировало с этими товарными позициями!

— Нам всего лишь требуется выяснить, кто участвовал одновременно и в поставке и ящика, и огнетушителя. Так мы отсечём всех лишних.

— Думаешь, я это уже не проделала? — с обидой посмотрела на меня напарница. — Их всё равно слишком много! Да, за ними уже наблюдают, но что с того? Ведь совершенно не факт, что те же самые люди попытаются устроить нам в ближайшее время вторую диверсию и тем самым выдадут себя. Они ведь ещё не знают, что первая-то не состоится! Ладно, это была пятиминутка злости. В любом случае мне уже пора бежать.

Лера достаточно быстро выяснила, что участники экспедиции и другие причастные не слишком-то горят желанием с нею общаться. В основном, увиливают под предлогом большой занятости и своего неумения говорить на камеру. Что ж, это было ожидаемо. И вот тут, по нашей внутренней договорённости, Майя предложила нашей журналистке свою дружескую помощь. А Майя — уже почти начальство, об этом все знали, потому что очень часто видели нас вместе, да и в обществе Валентины. К тому же Майя не давила, а аккуратно беседовала с людьми, донося до них важность этих бесед, в том числе для истории. В общем, приседала на уши как могла, как их в этой их академии учили.

Так что девчонки беседовали и со строителями, и с учеными, и с обычными работягами, и даже с поварихами в столовой. А сегодня у них была назначена встреча с Ершовым. И мы с напарницей возлагали на это интервью очень большие надежды.

Уже через пару часов мы втроём сидели у Валентины и отсматривали полученный материал. Майя попросила Леру слить его ей без предварительного монтажа, что та безо всяких вопросов и сделала.

— Николай Егорович, — раздался за кадром голос Леры, — расскажите, пожалуйста, что вы думаете о будущей экспедиции.

— Это, не побоюсь такого слова, великое историческое событие! — воодушевленно поведал ей Ершов. — Признаюсь откровенно, я даже немного завидую участникам экспедиции. Мне бы очень хотелось самому попасть в их число, но, как вы знаете, семейных туда не берут, а у меня жена и детишки. Но хоть так, сбоку постоять, что называется, и то счастье. Буду потом об этом внукам рассказывать…

И в таком же духе дальше ещё двадцать минут. Майя заранее предупредила Леру, что здесь не рядовой сотрудник, а целый начальник отдела снабжения, который много чего интересного может поведать, поэтому пусть говорит спокойно, не чувствуя тикающий рядом виртуальный секундомер.

— А что вы можете сказать про погибшего экскаваторщика? — послышался за кадром голос напарницы.

— Надеюсь, это потом вы вырежете из интервью? А то потом ещё пойдут трепать ушлые языки, что у нас здесь рабочих на стройке как рабов на галерах гоняют? — напрягся Николай.

Дождавшись, видимо, кивка Майи, Ершов уже спокойнее продолжил:

— Безумно жалко Леонида. Видимо, перенервничал он в тот день из-за поломки своего агрегата. Ничем иным я объяснить случившееся не могу. Решил дома полечить нервы, потерял контроль над собой и… несчастный случай. Хороший он был мужик, и за общее дело радел.

Интервью закончилось. Мы переглянулись.

— Ну, что скажете? — подала голос Валентина.

— Мне показалось, что Ершов держался естественно. Он не психовал, не было такого ощущения, что он какие-то вещи от нас скрыть пытается. Всем очень охотно делился, — отрапортовала напарница. — Напрягся только один раз, когда я про экскаваторщика спросила. Ну, вы сами это видели. И всё.

— А у вас как дела? Удалось за эти дни что-нибудь подозрительное на Ершова раскопать? — спросил я задумавшуюся Валентину.

— Ничего такого, что не подтверждало бы историю, которую мы только что от него услышали, — вздохнула та. — Да, косяки у него имеются. Но оно и понятно. Объект оказался куда сложнее, чем он себе мог представить. Вот и не успевает порой, а найти помощника и хотя бы часть обязанностей на того сбросить, не хочет. Ему самому всё это до крайности интересно, не хочет ни с кем делиться. И да, соседи Ершовых подтвердили: у них с женой были конфликты и как раз из-за того, что Николай всё свободное время проводит на объекте, а не в кругу семьи, что его жену крайне обижает. Плюс у неё еще один повод для обиды имеется. Но это уже не от соседей информация, понятное дело. Ершову предлагали повышение, но он, получив предложение работать на нашем объекте, сразу же от всего отказался в пользу будущей экспедиции. Вот так-то.

— А вам не кажется это подозрительным? — нахмурился я. — Может, он именно потому и вцепился в наш объект, что заведомо хотел нам какую-то подлянку подкинуть?

— Подозрительно, это если бы Ершов внезапно развелся с женой, оставив её одну с детьми, и запросился в экспедицию. Вот тут рвение выглядело бы чрезмерным. А так… всё в пределах допустимого.

— Эх, столько дней впустую потрачено, зла не хватает! — Майя потерла тыльной стороной ладони глаз. — А в итоге на месте топчемся и ничего ценного не узнали.

— В любом случае, наблюдение с Ершова никто не снимает, — подытожила хозяйка кабинета. — А что до новостей, думаю их нам буквально через пару часов добудет Алексей.

Я кивнул. Прошла уже неделя, и сегодня у меня должна была состояться очередная встреча с Фоксом. Посмотрим, насколько глубоко рыбка заглотила мою наживку.

Встретились мы там же, в кафе «Лира». На сей раз Роберт Кристиан Фокс, он же лже-Николай, пришёл чуть раньше меня. Я не опоздал ни на секунду, из чего сделал вывод, что этот засланный казачок очень-очень сильно заинтересован в продолжении нашего общения. Что ж, посмотрим, что он сможет мне этакого предложить, от чего мое алчное сердце дрогнет и немедленно согласится на сотрудничество. Ну и чего потребует за это взамен. Время для взаимных реверансов прошло, пора обсуждать условия. И Фокс меня не разочаровал.

— Думаю, скоро вы сможете на собственном опыте испытать любимые теории Эйнштейна, — сразу после приветствия начал он с места в карьер. — Мечты должны сбываться, и ничто не должно стоять у них на пути.

Я широко улыбнулся. Отлично, мне только что сообщили, что я могу рассчитывать на нужную мне грин-карту. Моя американская рыбка наживкой не подавилась, хотя и заглотила её… по самый хвост. И какова будет цена такой щедрости?

— Очень рад это слышать! — произнося это, я ничуть не кривил душой. — Чем же я могу приблизить этот волнительный момент?

— О, от вас потребуется самая малость, — в широте улыбки мой визави мне ничуть не уступал. — Копии архива вашей… командировки. Журналы наблюдений, протоколы исследований. Я, знаете ли, очень любопытный человек, мне интересны буквально любые детали!

— Малость? — я позволил себе нотки сарказма. — Николай, вы хотя бы представляете себе примерный объем информации, способный удовлетворить ваше любопытство?

В ответ на это собеседник протянул мне сувенирную ручку с надписью «Москва» и стилизованным изображением Кремля. Я вопросительно поднял на него глаза.

— Мы подумали об этом. Эта ручка способна записать… любой объем данных.

— Вы уверены?

— О да. Прогресс не стоит на месте. Скажу больше. Эту ручку просто невозможно потерять. Если вдруг во время командировки она выполнит свое предназначение и будет выброшена, — Фокс выделил последнее слово интонацией, — она откликнется тому, кто станет её искать.

— Вы очень добры, — я взял ручку, прикидывая, как долго она может автономно прослужить, и какой же мощности вставленный в неё радиомаяк.

В любом случае, эту игрушку лучше бы хранить… подальше от объекта. Пока, по крайней мере. Что ж, значит, оставлю её на нашей с Майкой квартире, которая засвечена просто изначально.

— Всё для вашего удобства, Алексей, — склонил голову Фокс. — И ради того, чтобы наши с вами мечты сбывались!

На этом мы добыли из кейса свои телефоны, я достал и повесил обратно на руку Митю. Мы расплатились за кофе и отправились на выход из кафе. Фокс двинулся вниз по Тверской, в сторону Красной площади. Ну а я поехал к Майе. На её вопросительный взгляд молча поднял вверх большой палец, напарница кивнула. Больше эту тему мы сегодня не обсуждали.

На следующий день мы с самого утра оккупировали кабинет Валентины. Я во всех подробностях пересказал ей и Майке наш разговор с Фоксом и отдельно упомянул инновационную ручку.

— Совсем обнаглели? — в голосе Валентины слышалось скрытое восхищение. — Ничего ведь не боятся, черти! Что ж, будут им мельчайшие подробности. Всё, как заказывали. Где подарок?

— У нас в квартире.

— Отлично. Значит, они ждут, что ты соберёшь воедино все данные по архиву экспедиции, после чего выбросишь ручку. Ручка попадёт в мусор, а там…

— Медиатор точно повязан с Фоксом! — выпалила Майя, перебив Валентину и от волнения даже этого не заметив. — Не зря же он за своих артельщиков так пёкся. Мало ему, чтоб их из тюрьмы вызволили, так ещё и чтоб на сортировку мусора отправили!

— И тема про мусор возникла ещё до того, как состоялась наша первая встреча с Фоксом, — быстро прикинул я в уме. — Видимо, Медиатор с самого начала и вёл меня к нему.

— Он определённо зарвался, — от Валентины как-будто холодом повеяло. — Решил, что он всесилен, раз собрал в своих лапках столько интересных ниточек. Что ж, это нам на руку. Чем самонадеяннее противник, чем лучше.

Она встала, задумчиво прошлась по кабинету.

— Мы в любой момент можем поломать им все планы, при этом не засветив Алексея, — добавила она, подумав. — Медиатор гарантированно лишится свободы за измену Родине. Но, но, но… За решеткой подобные личности чувствуют себя весьма вольготно. Такова уж специфика их деятельности. На перевоспитание можно и не рассчитывать. А до вышки довести не дадут, очень уж у него серьёзные друзья. Поэтому предлагаю идти по той схеме, которую мы уже обсуждали.

— Сольём дезу?

— Да, — кивнула Валентина. — Я лично просчитаю, что из настоящих данных им можно и нужно будет дать ради пользы для всего человечества. Но пойдёт это основное блюдо в сопровождении многочисленных аперитивов и десертов. И пускай разбираются, где правда, а где ложь. Мы — противники, и не стоит об этом ни на секунду забывать. Холодная война продолжается. А на войне все средства хороши. Что ж, пора в таком случае заняться нашими артельщиками.

С бывшими контрабандистами явно кто-то отдельно поработал, поскольку все из них заявили о горячем желании присоединиться к экспедиции и тем самым искупить свои прошлые прегрешения. Конечно, тюрьма — это не курорт, и желание выбраться оттуда любой ценой вполне объяснимо. Но так ведь и экспедиция — не фунт изюма. При неблагоприятном стечении обстоятельств мы можем никогда не вернуться оттуда домой.

Домой… Как странно. Но я, похоже, уже привык считать своим домом чужой мир. Мир, в котором была Майя, Валентина, мои друзья и коллеги. А та Земля, где я родился и вырос, чем дальше, тем сильнее казалась чем-то призрачным, нереальным. Сном. А ведь там меня ждёт мама, которая, надеюсь, получила весточку о том, что я жив и здоров…

Усилием воли я заставил себя перестать об этом думать. Не сейчас. Ещё расклеиться мне только не хватало, когда началась по-настоящему большая игра.

Медики, протестировав бывших артельщиков, ожидаемо подтвердили, что все они полностью готовы к заброске. Поселили бывших заключенных отдельно, выделив им сразу двух кураторов и предварительно убедившись, что в том секторе ни один отчаянный контрабандист при всём своём желании ничего лишнего разведать и передать на сторону не сможет. Чтобы не расхолаживать проблемный контингент в ожидании заброски, Валентина предложила использовать их на строительных работах. У меня где-то подсознательно в душе возник протест, мало нам было Леонида с его хитросделанной миной! Но секунд через двадцать в Мите появилось новое сообщение: «Вероятность диверсии со стороны новых участников экспедиции составляет 0,23% процента». Однако! Практически зайки, белые и пушистые, все как один. Ну-ну… Ладно, попробуем поверить и не забивать голову ещё и этой проблемой.

24 дня 06 часов до отправки, воскресенье

Мы с Маей лениво обсуждали, куда бы нам пойти и чем заняться в этот прекрасный воскресный день. Законный выходной, как-никак. Это в экспедиции, которую Фокс дипломатично обозначил как командировка, придется круглосуточно сначала выживать, а потом пахать как дизель в Заполярье. Ну а пока мы можем позволить себе немного расслабиться.

Синхронно пискнули оба Мити. Называется, расскажи о своих планах, вдруг кому-то весело станет. Ещё через час мы уже стояли в кабинете Валентины.

— Вы как раз к самому интересному подошли, — безо всяких объяснений объявила она, жестом приглашая садиться. — Слушайте!

Громким, раскатистым голосом кто-то страстно вещал о том, что аномалии суть диавольские врата, сиречь прямой путь к демонам и потере души, посему негоже человеку самому по собственной беспредельной глупости голову туда совать. Красиво так, убедительно. Не знал бы сам, о чём речь идет, непременно поверил бы.

— Это ж проповедь! — дошло до Майи.

— Похоже, этот тот самый батюшка, к которому Леонид регулярно на службы ходил?

— Он самый, — подтвердила Валентина. — Ну что, у кого-то остались сомнения в его причастности?

— Вот бы спросить у него, — размечтался я, — если он так переживает за участников, которые вроде как люди подневольные, за себя не отвечают, то может отправится с ними, чтоб защищать грешников от демонов? Или на это у батюшки кишка тонка?

— Ха-ха, а ведь хорошая мысль! — Валентина что-то пометила себе на память, черкнув пару строк всё в том же Мите.

— А когда, кстати, была сделана эта запись? — поинтересовалась напарница.

— Не запись это, — покачала головой хозяйка кабинета, и тут мы услышали, как чей-то взволнованный голос говорит:

— Жалко людей. Они ж не по собственной воле туда отправляются. Даже не понимают, куда лезут. Не по-христиански это, что они там без должной защиты Церкви останутся. Неужели ничего нельзя с этим поделать⁈

Мерный гул в динамике сменился вдруг полной тишиной, только слышно было, как кто-то кашлянул. Прихожане замерли, ожидая ответа. А его всё не было.

— Бог в сердце каждого, сын мой, — наконец заговорил батюшка, — и на всё воля Его. Аминь.