Сорокателов проснулся и увидел, что идет снег.
Он шел и вчера, и позавчера, но лишь сегодня Сорокателову захотелось встать, подойти к окну и посмотреть, как идет снег.
Он вспомнил, что в детстве ему всегда было радостно по утрам, проснувшись, смотреть, как идет снег.
Он наморщил лоб, вспоминая еще, и вспомнил про санки, лыжи, снежных баб, коньки, — вот что побуждало его в детстве радоваться тому, что идет снег.
Но сейчас нет ни санок в его жизни, ни лыж, ни снежных баб, — отчего же он, проснувшись, так обрадовался, что идет снег?
Он стал серьезно и последовательно размышлять — и не нашел в своей теперешней обыденности ничего, что могло бы привести его в положительное состояние эмоций от того, что идет снег.
Наверное, подумал Сорокателов, это совпадение, и радостен я по какой-то другой, может быть, даже фрейдистски неосознаваемой причине, а не от того, что идет снег.
Тогда Сорокателов приоткрыл форточку, плюнул в нее, спугнув пару сизых голубей, и хмуро, раздраженно поплелся в сортир.
12 ноября 1995