ANTICASUAL. Уволена, блин

12. Маленький ресторанчик в центре

В одно из утр нахожу в Интернете маленький ресторанчик в центре. Продажа готового бизнеса. Цена симпатичная указана. Звоню, выясняю подробности. Вроде все пока нравится. Я боюсь даже радоваться, надоело уже разочаровываться, сколько можно!

Спокойно и уравновешенно говорю:

— Я готова его посмотреть.

— Приезжайте, — отвечает мне приятный мужской голос, — я здесь часа три буду.

Я прикидываю, сколько мне нужно времени, чтобы поесть, помыть голову, собраться, накраситься, доехать.

— Хорошо, я буду часа через два — два с половиной. Говорите адрес.

И он называет мне адрес моего бывшего офиса. Офиса, где работают мои любимые друзья, где провела множество не самых плохих часов своей жизни. Этот офис я сама искала для нашей компании. Место — супер. Вообще я отлично помню этот ресторанчик. Он мне подходит так, что я даже описать не могу.

Я перевожу дыхание.

— Пожалуй, — говорю очень спокойно, — я даже быстрее доберусь.

Через сорок минут я на месте. Продавец — спокойный и симпатичный парень, чуть старше меня. Игорь.

— Да ну, — говорит он с улыбкой, — решил, как водится, открыть заведение для удовлетворения детских мечт и реализации творческих способностей. А тут вдруг выяснилось, что им заниматься надо. Мне некогда, у меня нормальный бизнес.

Это вечная история. Я за четыре месяца видела огромное количество ресторанов, открытых параллельно другому бизнесу, для хобби, для друзей, подаренных женам и т. д. Совершенно мертвых. Неудивительно, что так много ресторанов прогорает. Вот и в этом я что-то не припомню клиентов каких-нибудь. Вечно пустой. Мне придется его с нуля раскручивать. Реплика по поводу нормального бизнеса, кстати, очень вдохновляющая была, не так ли?

Все остальное мне нравится, включая хозяина.

Ресторанчик совсем маленький и уютный. Вот и хорошо. Не очень-то и хотелось свое бесценное здоровье гробить на гигантских объектах. Времена комсомольских строек миновали, слава богу.

Через пять минут я уже знаю, что куплю его. Только бы парень оказался вменяемым. В цене подвинулся, гибкие условия предложил.

Я задаю миллион вопросов, хотя мне уже все ясно.

Сделка свершается со скоростью света. Я знаю, как объекты из-под носа уводят. Он просто ни в одну риелторскую базу не кинул информацию, а то бы его уже в осаду взяли. Впрочем, через несколько дней они разнюхают. Не одна я такая умная. К сожалению. Или к счастью. Плохо было бы жить в обществе одних дураков, не так ли? Хотя, безусловно, приятно для самолюбия.

Юристы, которых я стремительно наняла, в шоке.

— Так же сделки не совершаются, — говорят они мне жалобно.

— Совершаются, совершаются, вы, главное, протокол о намерениях мне подготовьте поскорей.

Через полтора дня преддоговор подписан и залог внесен. Мы выходим из адвокатской конторы поздно вечером, жмем друг другу руки и разъезжаемся. Не знаю, куда едет Игорь, а мы с Лехой-партнером ко мне, отмечать. Покупаем зеленый газированный тархун и пьем его из бокалов для мартини.

Бокалы мы с девчонками украли на мерседесовской неделе моды. Не знаю зачем. Наверное, для получения дополнительных ощущений. Каждая добросовестно затолкала в сумку по бокалу, предварительно проверив, не смотрит ли кто-нибудь. Нелли настояла, а мы и не сопротивлялись.

Хотя меня мама учила никогда не брать чужого. Разве что государственное, — в нашей стране все знают, что кража у государства не является морально-этическим преступлением. «Мартини» — частная компания, значит, я нарушила мамин завет. Хотя держалась я долго! Послушная дочка. Теперь у меня есть опыт, я стала вором. Мне слегка стыдно.

Хотя весело было очень. Сначала они радостно звенели в наших сумках, потом мы пили из них пиво в моей квартире, а потом все бокалы осели у меня и служат дополнительным источником радостных эмоций.

Теперь вот сделку из них обмываем. Очень символично, по-моему. Осталось понять, что это символизирует и где смычка между этими двумя событиями.

Все изменилось, как по волшебству. Даже уж и не знаю, который раз по счету.

Хотя я довольно спокойна. Может, мне не верится? Чем еще можно объяснить мое жизнерадостное хладнокровие?

Ну что ж. Если всякие многочисленные проверки не обнаружат ничего страшного, то с первого июля — я ресторатор. То-то геморроя будет!

Все вдруг завертелось со скоростью света.

Аудит, персонал, бухучет, маркетинг, лизинг, факторинг, мониторинг…

Ну может, я самую малость преувеличила.

Пошла деньги занимать, на свой учредительский взнос. У Марата опять же. «Сейчас, — думаю, — я в бумагах утону».

В банках без бумажки ни шагу. Формалюги. Наверное, поэтому у них всегда деньги есть. Бизнес-план придется дописать-таки. Кучу справок собрать. Где я их возьму? У меня даже прописки московской нет. И регистрации тоже нет. Пешком я не хожу, а гаишников она не интересует. Не такие они идиоты, чтобы чужую работу делать.

Секретарша провожает меня в огромный кирпично-стальной хайтековский офис Марата, где я слегка съеживаюсь, уменьшаюсь в размерах.

Сидим, разговариваем.

— Какие, — спрашиваю, — мне бумаги нужно собрать?

— Никаких. Давай только по-быстрому решим, — говорит Марат, — а то я улетаю через два дня.

— Давай. А куда?

— В Англию. В город Манчестер.

— Манчестер Юнайтед, — тут же выстреливаю я словами всплывший ассоциативный ряд.

— Точно. Есть такая команда.

— А зачем ты туда летишь?

— А вот на игру как раз.

— Ух ты! Здорово. Это же очень крутая команда!

— Ну да, пожалуй.

— Они же в баскетбол играют?

— Здрасте. Приплыли. В футбол.

— Ах да, — смущаюсь я своего невежества.

— Это одна из лучших команд мира.

— Ну да, да, конечно, я знаю. Так, просто запуталась немножко. А в каком она городе?

— В Манчестере, — вздыхает Марат, обессиленный столь интеллектуальной беседой.

Черт! Обосратушки-перепрятушки. Не даст денег.

— Ладно, пойдем, — говорит он.

— Куда?

— За деньгами, в сейф.

Мы перемещаемся в другой офис, он открывает сейф и выдает мне круглую сумму денег.

У меня глаза круглеют пропорционально сумме.

— А расписку?

— Да не надо.

— Ну, — я растеряна, — хоть что-нибудь!

Пытаюсь схватить со стола ручку и крошечную дурацкую квадратную бумажку. Такие сейчас на всех столах присутствуют. Разноцветные. Забыла, как называются.

— Не надо, — смеется Марат.

— Ты же банкир!

— Что, это как-то меняет твое представление о банкирах?

— Ну и вопрос! Не просто меняет, а в корне переворачивает!

Кроме шуток, у меня в этот момент весь мир на голову встал, подлец непредсказуемый! Все всегда не так, как я думаю. Как жить в этом непрогнозируемом хаосе?

Вообще неплохо жить, по правде говоря.

Проценты тем более такие симпатичные Маратик назвал.

Хорошая штука — жизненный опыт.

Порою меня поражает его жалкое бессилие, беспомощность и бесполезность.

Еще немного денег взяла у некоего Савельева. Некто Савельев — человек вроде Кима. То есть внешне и по характеру совсем не похож, но для меня он один из тех немногочисленных людей, которых я слушаю. И даже порой поступаю согласно его совету. Для меня, с моим упрямством, это просто подвиг принятия и говорит о нечеловеческом уважении.

Андрей — максимально принципиальный человек высоченного роста, крупный руководитель на крупном госпредприятии. С прямой спиной — в прямом и переносном смысле. Серьезный и твердый как кремень. Невероятно умный. Говорят, что он знает все, даже сколько зубчиков у Кремлевской стены и пельменей в пачке. Его жена Лена — раздолбайка, мудрая, как Иода, и мелкая, как Симахина. К тому же стоматолог.

Андрей — самый обычный на вид человек. Все его качества, включая вышеперечисленные, говорят о земной основательности. Но я в это не верю. О его происхождении говорит история их семьи.

Страстная эта история, полна побед и поражений.

Когда-то мы вместе были в одной «Лидерской программе». Ленка была моей сокурсницей, а Андрей, — выпускник такой же программы, но двухлетней давности — один из наших так называемых капитанов. Когда Андрюху назначили капитаном ее подгруппы, она заявила, что если его прямо сейчас не уберут от нее, то она уйдет навсегда. Он предложил уходить сразу, а то потом будет поздно. Она разозлилась, но, подумав, осталась. Из принципиальных соображений.

Андрей оказался очень жестким руководителем. Говорил он исключительно то, что думал. На компромиссы не соглашался. Боялись его все. Кроме маленькой белобрысой Ленки. Она плевала на его принципиальность.

Ругались эти двое весь курс, не останавливаясь. Он требовал дисциплины и выполнения условий обучения. Она кусала его при первой возможности. В моральном смысле, конечно. Он, как более старший и мудрый, перевязывал свои моральные укусы и продолжал гнуть свою линию. Мы пытались их мирить, но безуспешно. Иногда они сами заключали хрупкое перемирие, которое разбивалось при малейшем расхождении взглядов. Взгляды же у них расходились практически на все.

Это длилось бесконечно долго.

Как-то раз Ленка вдребезги напилась вместе со своей подругой прямо на Красной площади. Девушки сели на лавочку и начали засыпать. По мере приближения патруля приближалась угроза попадания в милицию. Или в руки хулиганов. В этот грозный момент ей позвонил один из наших сокурсников. С трудом выяснив вышеперечисленные опасные обстоятельства — стремительно начал обзванивать всех кого знал, в поисках спасителя. Ближе всех к Красной площади оказался Савельев. Он бросил все свои дела и примчался спасать пьяных подруг. Подоспев за минуту до катастрофы, успел разбудить их и вывести на Тверскую. Дальше начались сложности. Очнувшись, девушки активизировались и потребовали немедленно отвести их в «Красную шапочку». Попытки Андрея запихать их в машину потерпели полный крах. Девчонки растопыривались, как мальчик перед печкой на лопате у Бабы-яги, и в машину категорически не впихивались. Увещевания и воззвания к совести эффекта возымели еще меньше.

Андрей понял, что сегодня воспитательный процесс не имеет смысла, и послушно пошел с ними в клуб в качестве охранника. Там, абстрагировавшись от происходящего и философски воспринимая очередные Ленкины укусы, молча держался рядом, вмешиваясь время от времени для урегулирования очередного скандала, который затевали пьяные в дым девушки. Периодически Ленка лезла на сцену и там предпринимала попытки снять с себя одежду. После чего к Андрею подходил охранник и просил увести ребенка со сцены. Видимо, он думал, что Андрей и высокая крупная подруга Лены — папа и мама, а мелкая Ленка — их дочь. Поэтому он смотрел на Андрея очень и очень неодобрительно. Андрей вздыхал и молча шел уносить Ленку со сцены. Через полчаса ситуация повторялась вновь. Вся эта безумная колбаса продолжалась почти до утра. На рассвете уставший и измученный Андрей попытался развезти их по домам. Подруга кое-как смогла произнести свой адрес. Невменяемую же Ленку Андрею пришлось везти к себе домой и укладывать там. Утром, позвонив на работу и отменив совещание, он сел на кухне пить чай, злиться и переживать.

В полдень помятая и удивленная Ленка озираясь выползла из дальней комнаты, прошла через гостиную, заглянула в ванную, заползла на кухню и остолбенела, увидев Савельева.

— Че это ты тут делаешь? — на всякий случай полезла в атаку мелкая заноза.

— Живу я здесь, Лена, — мягко ответил ей Андрей, проявляя чудеса принятия.

— Да? — удивилась Лена. — А я как сюда попала?

— На моем плече.

Разобравшись с ситуацией, Ленка почувствовала себя несколько виноватой. Впрочем, пока она умывалась, чувство вины смылось, и, наскоро поблагодарив Андрюху за заботу, барышня растворилась в пространстве.

После этого случая Ленка немного присмирела, но ненадолго. Уже через пару дней они вновь трепали друг другу нервы.

В конце концов это надоело всей группе, и мы единогласно выбрали их ответственными за производство фильма о нашей программе. Объем работы, который на них свалили, был бесчеловечным. «Тем лучше», — решили мы, меньше времени на ругань останется.

Поскольку времени до выпускного оставалось чуть-чуть, им приходилось встречаться каждый день. Они устроили монтажную мастерскую в ее квартире и с боями продвигались к цели.

Потом у нас был выпускной, как обычно, сопровождаемый танцами, слезами, обниманиями и обещаниями никогда друг друга не забывать.

После выпускного и следующего за ним похода в ресторан мы разошлись по домам. Я ушла ночевать к Ленке. Она была одним из самых близких мне с курса людей.

На следующий день мы запланировали с Андреем встречу по своим делам. Утром он позвонил и, узнав место дислокации, приехал за мной. Ленка еще спала, и мы ушли на балкон трепаться и пить чай из больших разноцветных кружек.

Солнце светило как сумасшедшее, и никакими делами не хотелось заниматься в принципе. Я перегнулась через перила и, разглядывая прогуливающихся сизых птиц, не останавливаясь болтала.

— Натах, — вдруг перебил меня Андрей, — я влюбился.

— В кого?

— В Ленку.

Моя кружка улетела с балкона вниз. Вместе с чаем. Сизые птицы в ужасе разлетелись.

— Как это? — выговорила я. Представить железобетонного Савельева влюбленным было невозможно в принципе. Да еще в Конышеву.

— Да вот как-то так.

Оказывается, эпопея только началась. И длилась бесконечно. Растерянная Ленка не знала, что делать со свалившимся на нее счастьем. Вот, казалось бы, один из самых завидных женихов. Честный, умный, порядочный. Всеобщий любимец. Авторитет. И все это великолепие пропадает из-за банального отсутствия любви.

— Понимаешь, Андрей, — честно начала объяснять мелкая, — я другого люблю. Уже два года.

— Женатого, — уточнил, перебив, Андрей.

— Да, и что?

— Ничего. Я подожду.

— Чего?

— Пока ты поумнеешь.

— Да я вроде и так не дура.

— Дура, конечно. Нет у тебя вариантов. Он-то точно жену не бросит. — Даже влюбленный, Савельев не терял своей принципиальности и остроты языка.

— Не твое дело, — окрысилась Ленка.

— Пока нет.

Не обескураженный отказом Савельев поставил себе жизненную цель. По всем правилам, написанным в учебниках по менеджменту. Не удивлюсь, если он план действий набросал, как анализатор высшей пробы. Продекларировал цель Ленке.

— Любовь, Андрюша, все-таки не та сфера жизни, где требуется целеполагание, — удивилась Лена.

— Кому как, — пожал плечами Андрей.

И начал за ней ухаживать.

Колбасило их долго. Не день и не два. Шли месяцы и даже годы. Лена то уходила от своего женатого возлюбленного, то возвращалась. То подавала Андрею надежды, то посылала далеко-далеко. То проявляла такт и заботу, то вдруг начинала нагло использовать его. Андрей позволял ей это делать, осознанно и не теряя своей легендарной осанки.

Наша дружная группа не теряла их из виду.

— Отступись ты уже, — уговаривали многие Андрея, — не полюбит же она тебя по заказу. Не бывает так, что не любила, не любила и вдруг полюбила.

Этот упрямый человек никого не слушал. Плевал он на законы жизни.

Я не отговаривала. Я была уже два года влюблена в человека, с которым виделась почти каждый день на работе. Наши отношения были прозрачны. Любить молча я не умею. Обычно об этом знает весь белый свет, включая объект любви. Поэтому иногда я плакала у него на груди. Он, жалея меня, гладил по спине и говорил: «Наташка, ну что мне делать, ну не могу же я себе укол какой-нибудь поставить! Укололся и полюбил. Я бы и рад, но не придумали еще такого лекарства».

Что со мной делать, он не совсем понимал. Но вел себя честно, надежд напрасных не подавал. Я же, чуть не научившись благодаря ему любить безусловно, тем не менее надеялась на лучший исход. Моя упертость никак не позволяла мне отступиться. Поэтому я за телодвижениями нашей легендарной парочки следила особо пристально.

Вдруг Ленка переехала к Андрею жить. Мы все замерли, словно в финальной сцене «Ревизора», — от неожиданности и изумления. Пожужжали, как пчелиный рой, и стали наблюдать.

Ситуация стабилизировалась, мы некоторое время порадовались за них, и постепенно разговоры завяли. Все начали привыкать к тому, что они семья.

Вдруг моя домработница Нина, которая в разные дни недели прибирается у кучи моих друзей, в том числе и у Савельева, говорит мне:

— Наташа, ты знаешь, что Лена уехала от Андрея?

— Как уехала?! Когда?

— Не знаю, два дня назад еще была, а сегодня ни одной вещи! Хоть бы баночка какая с кремом осталась!

Ну и ну.

Естественно, этим дело не закончилось. Они переезжали туда-сюда бесконечное количество раз. Сходились — расходились. Ссорились — мирились. Даже стойкий Савельев умудрился однажды вернуться к своей бывшей девушке. На некоторое время. Видать, и у него были периоды веры и периоды отчаяния. Мы в конце концов и переживать от всего этого перестали. Сколько можно. Нина только информировала:

— Есть баночки. Нет баночек.

Мы привычно ходили к ним в гости. То к обоим сразу, то по отдельности.

Однажды мы большой компанией пришли к Андрею на день рождения. Ровно в очередной период перемирия. Сидели мы в связи с переполненностью помещения кто на ком. Болтали, смеялись, вспоминали былое.

— У нас новость, — заявил Андрей.

— Ну? — навострили мы уши.

— Мы решили пожениться.

— Когда успели?

— Сегодня.

Я серьезно думаю, что это был самый лучший именинный подарок за всю Андрюхину жизнь.

Его суровая физиономия потеплела. Маленький же белобрысый сучонок сидел с взволнованным видом и молча наблюдал за произведенным эффектом.

Эффект был действительно неслабый. Нам всем сразу захотелось плакать от умиления. Вместо этого мы выпили и закусили.

На свадьбе было две «Лидерских программы». Андрюхина и наша с Ленкой.

Мы сидели за двумя разными столами и соревновались, кто оригинальнее поздравит легендарную парочку.

Когда пришла моя очередь говорить тост, я, естественно, тут же начала лить слезы. То, что происходило в данный момент, было слишком важно для меня.

Я честно сказала об этом. Сказала очень красиво. О том, что для меня эта свадьба является доказательством того, что даже самые безумные мечты сбываются, если у тебя есть архиважная цель и ты к ней настойчиво идешь по пути побед и поражений. Не сворачиваешь. Не сдаешься. Не ищешь компромиссов. Счастье и любовь ждут нас в конце этого странного пути.

Договорила и пошла целовать взволнованных происходящим молодоженов. Ленка сидела вся в слезах.

— Знаешь, что? — сказала она. — Самое смешное, что иногда бывает наоборот. Счастье гоняется за нами как сумасшедшее. А мы от него убегаем со всех ног. Не хотим даже притормозить, приглядеться. Я бегала больше трех лет. Если бы не сумасшедшая настойчивость Андрея, я бы и не поняла, что оно — вот. Рядом. Нахально меня домогается. Вдруг в один момент я поняла, что мне не нужен никто, кроме этого человека. Решение мое было легким и осознанным. Счастье таки меня догнало.

На этом история заканчивается. Савельевы поженились, живут счастливо, как все хорошие добропорядочные семьи, поэтому писать про них больше неинтересно и нечего.

Я опять влюбилась. Ничего нового, персонажи все те же.

Саша приезжал. Я, с тех пор как его разлюбила, намного легче себя чувствовать стала в его присутствии. Проблески интеллекта какие-то появились. Критичность добавилась. Даже некоторая уверенность в себе обрелась. Повеселела я, юмор подключила. Защищаться перестала. От друзей чего защищаться, когда можно просто поболтать?

Расслабилась, в общем.

Он был уставший и в связи с этим очень настоящий. Искренний и естественный. Задумчиво ел фуа-гра в ресторане «Кафе Пушкинъ». Восхищался кухней. Хвалил персонал. Критиковал интерьер.

Лично я «Пушкинъ» обожаю и на критику не способна. Меня все восхищает, даже дурацкие унитазы в цветочек. Если бы мне удалось в своей жизни создать хоть на пятнадцать процентов что-либо подобное «Пушкину» я считала бы свою миссию на этой земле выполненной. Это не ресторан, а музей какой-то. Музей русской кухни, в самом широком понимании этого слова. Мне никогда там не жалко оставлять деньги, хотя чек не маленький. Но для такого заведения вполне гуманный.

Сашка с волнением смотрел, как пушкинский водитель увез на стоянку его любимый автомобиль, оставив взамен лишь жестяной жетончик, потом пил пиво и рассказывал про работу. Был мягкий и пушистый.

И я опять начала испытывать к нему доверие. И пропустила мяч в ворота.

Утром он опять понес чушь, но было уже поздно.

Ну и пусть. Я не жалею. Мне нравится быть влюбленной. Отличное состояние, даже если бесперспективное.

Хотя мы даже сексом с ним не занимаемся. Спим как братик с сестренкой. Мы же друзья! Я так постановила, а он только плечами удивленно пожал. Не понимает человек, почему, собственно, друзья не могут этого делать, но спорить не стал. Я держусь героически.

Тем не менее опять хожу шальная, на моем лице глупая улыбка, и меня все радует без причины. Да вообще, как ни крути, логики в этом — ноль!

Ну и что же, я буду этому сопротивляться, что ли?

Что дальше, абсолютно неважно. Главное, успеть получить максимум удовольствия. Все будет так, как я хочу. Может, мы через пару месяцев поженимся и заведем стаю маленьких детишек, а может, я завтра встречу кого-нибудь другого и он окажется настоящим мужчиной моей мечты. Первый вариант — из области фантастики, но это не принципиально в данный момент. Разберемся. Главное, что сейчас мое тощее тельце от всяких блаженных чувств приподнимает над землей.

Меня только вот что волнует. Все эти розовые пузыри как-то совершенно не согласуются с моим мировоззрением. Любовь абсолютно не учитывает цинично-пессимистичные тенденции моего мышления.

Проститутить и менять свои взгляды я не собираюсь. Я совсем недавно их приобрела, и они мне еще не надоели. С ними удобно и интересно.

Тут еще эта общепринятая точка зрения вмешивается о том, что мы имеем то, во что верим. Мне хочется иметь хорошего мужа, великолепных детей, интересную работу, много денег и мир во всем мире.

Что же делать?

В конце концов я нахожу компромисс. Несмотря на то что у меня все хорошо и вот-вот станет еще лучше, в глобальном, вселенском масштабе, тем не менее все закончится печально.

Многочисленные проверки не находят ничего страшного, и однажды наступает первое июля.

Туш, фанфары, подписание бумаг, передача львиной доли наличности и т. д. Мы с Лехой наконец счастливые обладатели маленького ресторанчика в десяти минутах хода от Кремля.

Я рада, что мой новый ресторан в этом маленьком переулке. Это кажется мне символичным. Через дорогу компания, которая для меня является самой значимой за всю мою предыдущую жизнь. Я вложила в нее огромную часть своей души.

Теперь мне предстоит вложить душу в новое детище.

Еще Нелли сказала, что в том переулочке, который виден мне сквозь арку, булгаковский Мастер встретил свою Маргариту. Это тоже меня волнует.