Копи БАШНЯ ДЕФАНС

Декорация: интерьер квартиры в квартале Дефанс. Большие застекленные оконные проемы, кухня, двери, ведущие в ванную комнату, в гардеробную и на лестничную площадку.


АКТ ПЕРВЫЙ

(Жан и Люк)


ЖАН. Надо было мне покончить с собой в семнадцать лет. Сейчас уже слишком поздно.

ЛЮК. Почему в семнадцать?

ЖАН. Потому что в семнадцать у меня был револьвер, отец дал.

ЛЮК. Есть масса других способов покончить с собой. Попробуй передоз.

ЖАН. Ну нет, для меня самоубийство — это или револьвер, или вообще никак.

ЛЮК. Почему револьвер?

ЖАН. Потому что в семнадцать лет у меня был револьвер. А мне уже не семнадцать.

ЛЮК. Да какая разница!

ЖАН. Никакой, просто поговорить захотелось.

ЛЮК. Ну и говори сам с собой.

ЖАН. А ты?

ЛЮК. А что я? Я к тебе в слушатели не нанимался.

ЖАН. Ты хочешь сказать, что не нанимался в задницы для моей спермы.

ЛЮК. Слушай, заткнись, а? Про сперму завел… Тебе тут что, светский салон?

ЖАН. А ты что, чувствуешь себя в дворницкой?

ЛЮК. Пойду прогуляюсь по Тюильри.

ЖАН. Хочешь, поужинаем в «Семерке»?

ЛЮК. Не хочу.

ЖАН. Ну, я-то в Тюильри не пойду. В такую холодрыгу…

ЛЮК. А я, между прочим, тебя не звал.

ЖАН. Если не вернешься, позвони сказать, где ты.

ЛЮК. Может, ты к тому времени уже покончишь с собой. Где моя куртка?

ЖАН. В чистке.

ЛЮК. Я возьму твой плащ!

ЖАН. Тогда вернись вечером. Завтра он мне понадобится, я иду обедать к матери.

ЛЮК. Ладно, пойду прямо так!

ЖАН. Опять простудишься.

ЛЮК. А ты будешь за мной ухаживать?

ЖАН. Это глупо. Это действительно глупо.

ЛЮК. Да что на тебя сегодня нашло? Ты умолял меня не бросать тебя, хотя меня звали встречать Новый год к малышу Лоику, а там как пить дать клево. А теперь весь вечер только и делаешь, что ко мне цепляешься!

ЖАН. Мы уже девять месяцев не занимались любовью.

ЛЮК. Можешь дать мне пятьдесят франков?

ЖАН. Мы уже девять месяцев не занимались любовью.

ЛЮК. Хватит, Жан! Что я могу поделать?

ЖАН. Сегодня ровно девять месяцев, как мы не занимались любовью.

ЛЮК. Ой, не смеши меня! Что, по-твоему, нам праздновать? Рождение ребенка, который появился бы у нас, будь мы гетеросексуальной парой? О, Дафна!

ДАФНА(входит). Я не вовремя? Не смотрите на меня так, вы меня пугаете. Я под кислотой. Мне холодно. И я потеряла телефон того дома, куда меня пригласили встречать Новый год.

ЛЮК. Ладно, до завтра, я возьму твой плащ. (Берет плащ.)

ЖАН. Подожди, Люк. Извини меня. Я вел себя как дурак.

ЛЮК. Не будем больше об этом.


Звонит телефон. Жан скручивает сигарету.


ДАФНА. Это меня. Да, дорогой? Ты придешь? (Обращаясь к Жану и Люку.) Это потрясающий араб, я его прикадрила на Блошином рынке. (В телефон.) Выпивка есть. На перекрестке Дефанс, тринадцатый этаж. Лифт с нечетной стороны. Тринадцать — это нечетное. Там две двери, звони в любую. Возьми такси, я заплачу. До скорого, мой ненасытный!

ЛЮК. Веди его к себе! Убирайся!

ДАФНА. Ах так! Да пошли вы! (Уходит.)

ЛЮК. Если она живет с нами на одной площадке, это еще не повод целыми днями нас доставать! Не надо ее больше пускать!

ЖАН. Да брось ты! Что она, что ты — два сапога пара! Как будто ты не трахаешься со всеми арабами, какие тебе только глянутся!

ЛЮК. Этого араба я оставляю тебе. Дай мне пятьдесят франков, я пошел в Тюильри.

ЖАН. В Тюильри вход бесплатный.

ЛЮК. Возможно, мне придется заплатить за номер в «Кристаль».

ЖАН. Можешь привести его сюда.

ЛЮК. Нет уж, спасибо, чтобы Дафна его у меня увела!

ЖАН. Бумажник в кармане плаща. Сейчас, погоди, вот только сигарету сверну.

ЛЮК. Вот, я взял две сотни.

ЖАН. Возьми больше, если хочешь. Я вчера был в банке.

ЛЮК. Нет, двух сотен мне хватит. Хочешь, чтобы меня обокрали?

ЖАН. Может, курнешь? Это пакистанская травка. Куда лучше колумбийской.

ЛЮК. Ну, сверни еще одну для меня, я возьму с собой в Тюильри.

ДАФНА(входит). А с какой стати вы меня выперли? У вас нервы шалят, или что?

ЛЮК. Хватит, Дафна!

ДАФНА(подходит к дивану). Вали отсюда, педик несчастный! Женоненавистник!

ЛЮК. Ладно, я пошел.

ЖАН. Погоди, я с тобой. Высадишь меня на улице Сент-Анн.

ДАФНА. И вы оставите меня одну с арабом?

ЛЮК. Да, только забирай его к себе!

ДАФНА. Нет, я останусь здесь.

ЖАН. Ну и ладно, пусть остается, все равно красть нечего.

ЛЮК. Ты что, сдурел?

ДАФНА. Не хочу я больше его видеть, этого араба. Оставьте меня здесь. Покайфую одна под кислотой.

ЖАН. Нельзя оставлять ее одну.

ЛЮК. В Тюильри я с ней не пойду! Хочешь, веди ее в «Семерку»!

ЖАН. Еще чего! В последний раз она такой скандал там закатила, что ее больше не пустят!

ЛЮК. Тем хуже для нее, пусть сидит у себя!


Звонок.


Вот дерьмо, только этого не хватало!

МИШЛИН(травести, входит с коробкой из «Феликс Потин»[47]). Ой, девчонки, тут такая история приключилась, сейчас расскажу! Класс! Ну просто класс! Я вам такого араба привела! Просто чудо! Это мой новогодний подарок. Ахмед, заходи!


Входит Ахмед.


ДАФНА. Но это же мой араб! Ахмед, дорогой, ты нас легко нашел?

АХМЕД. Я встретил в лифте эту даму.

ДАФНА. Это мой араб! Воровка!

ЖАН. Уймись, Дафна! Она под кислотой.

ДАФНА. Кажется, я здесь лишняя! Пошли, Ахмед, покажу тебе мою конуру.

МИШЛИН. Ох, бедный мальчик!

АХМЕД. А здесь нельзя остаться?

ДАФНА. А тебе, Ахмед, нравятся сумасбродки?

АХМЕД. Здесь клево.

ДАФНА. Педрила, вали отсюда, кому сказано! (Усаживается на подлокотник дивана.)

МИШЛИН. Я принесла баранью ногу! Петрушка есть?

ЖАН. Ты вина много взяла?

МИШЛИН. У вас что, совсем выпить нечего?

ЖАН. Остатки виски.

МИШЛИН. Ахмед, хочешь скотча?

АХМЕД(сидя в кресле). С удовольствием. Граммульку.

ЛЮК. Ладно, я пошел в Тюильри.

МИШЛИН. Не пойдешь ты ни в какой Тюильри, у нас Новый год!

ЛЮК. Слушай, ты, пидовка хренова, чего ты ко всем вяжешься?

МИШЛИН. Что это с ним?

ЖАН. Ничего, ничего, не обращай внимания.

МИШЛИН. Ну знаешь, не всем подходит твой стиль жиголо! Кое-кто ценит мужественнность. И большой хрен — не главное.

ЛЮК. Сдается мне, вы все сейчас отсюда вылетите, и в темпе!

ДАФНА. Пошли, Ахмед, посидим в моей берлоге, пока они тут утихомирятся!

ЛЮК. Забирай свою коробку из «Феликса Потена» и катитесь все к Дафне!

ДАФНА. Ну конечно, а мне потом посуду мыть! Спасибо большое! И вообще, пусть к себе идет. У нее, между прочим, десятикомнатная квартира! Чего она тут ошивается? Только наших мужиков сманивает!

ЖАН. Хватит, Дафна, уймись.

МИШЛИН. Какие вы все противные. Я ухожу. (Собирает свои вещи.)

ЛЮК. И жратву свою не забудь!

ЖАН. Да перестаньте вы, умоляю! Собрались ужинать, так давайте ужинать!

МИШЛИН. Нет, я ухожу! (Сплачем собирает съестное.)

ЖАН. Да брось, Мишлин, нашла из-за чего истерику закатывать!

МИШЛИН. Скотина паршивая, не трогай меня! А ты тем более, козел стильный!

ЛЮК. Ты еще не всю жратву собрала? А то могу помочь.

МИШЛИН. Да что с ним такое?

ЛЮК. Складывай все назад в коробку из своего «Феликс Потена» и чеши справлять Новый год к бомжам.

ЖАН. Люк, хватит. Люк, прошу тебя, хватит!

ЛЮК. Да пошли вы все, плевать мне на вас, до завтра! (Надевает плащ.)

ЖАН. Не хочешь остаться на пару минут?


Люк выходит, хлопнув дверью.


ДАФНА. Подожди, я с тобой! Люк! Подожди! (Уходит.)

ЖАН (наводит порядок, обращаясь к Мишлин.) Не бери в голову, дорогая, это с самого утра началось. Почисть мне две головки чеснока.

МИШЛИН. Я роман закончила, вот.

ЖАН. На сколько страниц растянула?

МИШЛИН. Плюс-минус бесконечность! Никак конец не придумаю.

ЖАН. Заставь ее в последней главе покончить с собой.

МИШЛИН. Ой нет, она такая домашняя клуша. Думаю, она вернется к мужу. Держи, вот твой чеснок, целая головка… Ахмед, огоньку не найдется?

АХМЕД(не вставая). На, держи!

МИШЛИН. Дорогой, не слушай ты этих психов. Они тут все дерганые. Ну до чего ж ты хорош… Идем-ка лучше на диван, у них тут настоящий «Честерфилд».

АХМЕД. Потом.

ЖАН. Где чеснок?

МИШЛИН(расстегивая ширинку Ахмеда). На полке. ЖАН. Где?

МИШЛИН. На столе.

ЖАН. Но ты же очистила только одну головку!

ДАФНА(входя). Люк поранился.

ЖАН(выпуская из рук кастрюлю). Где он?

ДАФНА(прислоняясь к стене). На площадке.

ЖАН. Люк!


Жан и Мишлин выходят. Дафна бросается к Ахмеду.


ДАФНА. Спаси меня, пожалуйста, спаси меня!


Входят Мишлин и Жан, поддерживая Люка, у которого на лбу кровь.


ДАФНА. Он ударился головой о дверь лифта.

ЛЮК. Ничего страшного. Пустите меня! Оставьте меня в покое!

ЖАН. А что случилось?

ДАФНА. Он хотел броситься в шахту лифта! Совсем с ума сошел!

ЛЮК. Мне нужно в душ. (Заходит в ванную комнату.)

ЖАН. Люк! (Заходит в ванную комнату.)

ЛЮК. Дай мне побыть одному! (Выпихивает Жана и закрывает дверь.)

ДАФНА. Господи, а я под кислотой!

ЛЮК (выходит из ванной в трусах и рубашке). У тебя есть чистое полотенце, Жан?

ЖАН. На.

ЛЮК. Спасибо. (Уходит обратно в ванную комнату, оставляя дверь открытой. Принимает душ. Его видно сквозь клубы пара, он напевает или насвистывает.)


Жан и Мишлин идут на кухню.


ДАФНА. Они тут все сумасшедшие! Не хочу больше здесь оставаться! Пошли, Ахмед, встретим Новый год в другом месте.

АХМЕД. В каком?

ДАФНА. На Старом рынке.

АХМЕД. А у кого?

ДАФНА. Да какая тебе разница? Тебя все равно не звали! Идем, Ахмед.

МИШЛИН. Ты поставил баранью ногу в духовку?

ЖАН. Поставил. Дерьмо это, а не духовка. Ее невозможно отрегулировать.

ДАФНА. Идем, Ахмед.

АХМЕД. Подожди, давай попробуем ногу.

МИШЛИН. У тебя нет нормальной открывалки? Нужно сварить фасоль.

ЖАН. Вот, держи.

ГОЛОС ЛЮКА. У тебя нет чистого полотенца? Это совсем мокрое!

ЖАН. Сейчас дам, погоди!

ГОЛОС ЛЮКА. И еще одно для головы!

ЖАН (заходит в ванную комнату). Хватит, Люк! Ну что на тебя нашло? Это же просто глупо! (Выходит из ванной.)

МИШЛИН. У тебя не открывалка, а дерьмо!

ДАФНА. А твоя религия не запрещает есть баранину?


Дафна остается с Ахмедом.


ЖАН. Дай сюда.


Открывалка.


МИШЛИН. Господи, я забыла мороженое в холодильнике!

ЖАН. Умно!

МИШЛИН. Ахмед, может, сгоняешь быстренько на такси за мороженым? Оно у меня в холодильнике.

АХМЕД. А где это?

МИШЛИН. Бульвар Сен-Жермен.

АХМЕД. А сыру нет?

МИШЛИН. Сыр — это не мороженое.

АХМЕД. Но можно на десерт съесть сыр.

ЖАН. Он прав, это через весь Париж тащиться. Он несколько часов проездит. Сама подумай, сегодня же тридцать первое декабря!

МИШЛИН. Эй, Дафна, может, у тебя что-нибудь есть на десерт?

ДАФНА. Ничего.

МИШЛИН. Ну, хоть фрукт какой-нибудь или йогурт?

ДАФНА. У меня только оливки и чипсы.

ЖАН. Ай, черт, я порезался!

МИШЛИН. Ну дела!

ЖАН (заходит в ванную комнату). Люк, я порезался!

ГОЛОС ЛЮКА. Оставь меня в покое! Могу я хоть в душе побыть пару минут один?! (Гонит Жана вон из ванной мокрым полотенцем и захлопывает дверь.)

ЖАН. Совсем обалдел!

МИШЛИН. Иди сюда, дорогой, сунь палец под холодную воду!

ДАФНА. Ахмед, идем ко мне, дорогой, идем ко мне. Идем ко мне. Идем ко мне, Ахмед!.. Ты меня слышишь?

АХМЕД. Чуть попозже.

МИШЛИН. Вся фасоль в крови, вот это да!

ЖАН. Ничего страшного, добавим кровь в соус!

ЛЮК (в полотенце, повязанном вокруг бедер, на лбу марлевая нашлепка, которую он потом снимет). Я не пытался покончить с собой. Я случайно открыл дверь лифта между этажами. Ты уж извини, Дафна, я был немного пьян. Вот, твой бинт.

ЖАН. Спасибо.

ЛЮК. Что вкусненького готовите?

ЖАН. Баранью ногу.

ЛЮК. Да вы с ума сошли, не нужно ставить духовку на максимум.

ЖАН. Просто у меня не получилось ее переключить.

ЛЮК. Ничего не умеете делать. Чесноком нашпиговал?

ЖАН. Да, две головки.

ЛЮК. Две головки? А ну вытаскивайте ее быстро из духовки, нужно убрать чеснок!

МИШЛИН. Ты что, сдурел? С чесноком вкуснее!

ЛЮК. Просто варвары. А что, виски больше нет?

ДАФНА. У меня немного есть. Идем, Ахмед, принесем виски.

ЛЮК. Да ладно, есть хорошее вино!

МИШЛИН. Я его стащила из маминых запасов.

ЛЮК. Дафна и Ахмед, накрывайте на стол!

ДАФНА. Я сюда не на работу пришла. И вообще, я под кислотой и делать ничего не могу.

АХМЕД. Я могу накрыть на стол.

ЛЮК(Ахмеду). Смотри, там приборы, там тарелки, там бокалы. И открой две бутылки вина, пока я оденусь.

МИШЛИН. Как это может быть, чтоб у тебя не было петрушки?

ГОЛОС ЛЮКА(из шкафа). Где та джелаба, которую ты купил мне в Агадире?

ЖАН. Под стопкой простыней! Нет у меня петрушки, ну нет у меня петрушки, что мне, удавиться теперь?

МИШЛИН. Может, лаврушки добавить? С лаврушкой тоже вкусно.

ЖАН. Ну вот, правильно, положи лаврушки, будет очень вкусно. Стой, Ахмед, этот нож оставь мне.

ЛЮК(входит с револьвером в руке, голый). Это что еще такое?

ЖАН. Это револьвер. Я забыл тебе сказать, что спрятал его в стопке постельного белья.

ЛЮК. Револьвер? Никто не прячет револьвер под стопкой белья!

ЖАН. А где ты хочешь, чтоб его прятали? Револьвер ведь не должен валяться где попало?

ЛЮК. Он заряжен?

ЖАН. Да нет, не заряжен! Этот револьвер отец подарил мне на семнадцать лет. Я забрал его у матери, когда был у нее на Рождество.

ЛЮК. Выбрось его в мусоропровод, пожалуйста.

ЖАН. Слушай, ну кто выбрасывает револьвер в мусоропровод?

ЛЮК. Избавься как хочешь от этого револьвера, только немедленно!

АХМЕД. Ну что вы, это отличный револьвер. Не надо его выбрасывать. Ну-ка, покажите! Ну да, это кольт, отличный револьвер.

ЖАН (забирая револьвер). Не буду я его выбрасывать. Лучше я его уберу, а завтра отвезу к матери. (Убирает револьвер в ящик комода.) Вот так! (В тот момент, когда он запирает ящик, раздается выстрел. Все вскрикивают, кроме Ахмеда.) О черт!

ЛЮК. Ведь кого-то могло убить!


Дафна падает. Все кидаются к ней, кроме Ахмеда.


ЛЮК. Она ранена?

АХМЕД. Да нет, пуля прошла через другую стенку комода. Вот дырка.

ДАФНА. Вы все сговорились, чтобы напугать меня!

ЛЮК. Скорей уж ты нас, а?

ДАФНА. Вы же знаете, что я под кислотой! Я хочу свою дочку! Где моя дочка?

МИШЛИН. Муж отобрал у нее Катю?

ЛЮК. Украл неделю назад. Дафна была под кислотой и только вчера заметила.

ДАФНА. Я думала, что забыла ее здесь! И никак не могу связаться с адвокатом, он уехал кататься на лыжах.

ЖАН. А муж уехал к своим родителям, в Нью-Йорк, вместе с Катей. Вот такие дела!

ДАФНА. Я думала, он у своей матери в Фонтенбло, но он, кажется, уехал обратно в Нью-Йорк. Если бы я была уверена, я бы и сама сразу поехала в Нью-Йорк, но сначала я хочу поговорить со своим адвокатом!

ЛЮК. Да что с ней может случиться, с твоей Катей? Голодом ее не заморят, холодом тоже. Получишь ее обратно через несколько дней! Да, нарежь колбасу, Ахмед.

АХМЕД. А куда ее выложить?

ЛЮК. На блюдо. Куда ж еще?

ДАФНА. Скотина! Это из-за тебя я стала такой!

ЛЮК. А какой такой она стала? Чушь какая-то! Если ты подсела на кислоту, это еще не дает тебе права оскорблять людей у них же дома! Выметайся отсюда, добром прошу!

ЖАН. Люк, прошу тебя, хватит, оставь ее, она сама успокоится!

МИШЛИН. Успокойся, дорогая!

АХМЕД(режет колбасу, будто топором рубит). Так нормально? Или я слишком толсто нарезал?

ЛЮК. Сойдет. Ну-ка, Ахмед, помоги мне вытащить баранью ногу из духовки. Придержи дверцу. Только не обожгись! Да она ж сгорела, эта нога!

ЖАН. Вот черт, я совсем забыл!

МИШЛИН(поддерживает Дафну). У нее обморок! Дайте скорее мокрое полотенце!

ЛЮК. Сама возьми! Ай черт, я пальцы обжег!

ЖАН. Вот это здорово. Ты уронил баранину на пол!

ЛЮК. Погоди, сейчас соберем соус ложкой. Где ложки?

ЖАН. Ахмед, дай там ложку со стола.

МИШЛИН. Дайте мокрое полотенце!

ЛЮК. Что с ней?

МИШЛИН. Быстрее, мокрое полотенце!

ЖАН. На!

МИШЛИН. Она перебрала с кислотой. Положим ее на диван.

ЛЮК. Вот дурдом!

МИШЛИН. У тебя молоко есть? Ей надо молока дать! Это лучшее противоядие от кислоты.

ЖАН. У нее дома наверняка есть молоко. Ахмед, принеси от Дафны молоко из холодильника, там открыто.


Ахмед выходит.


МИШЛИН. Вот дерьмо, ей плохо.

ЛЮК. Да что с ней?

ДАФНА. Мне на вас смотреть страшно, вы просто монстры какие-то.

ЛЮК. Порядок, заговорила. Черт, а баранина-то! (Начинает собирать с пола баранину.) Быстро! Дайте вилку! Где большая вилка?

ЖАН. На!

ЛЮК. Придется ее вымыть, она вся черт-те в чем.

ЖАН. Фу, гадость какая.

МИШЛИН. Скорее, тазик, ее сейчас вырвет!

ЛЮК. О нет! (Подбегает с посудиной.)


Дафна теряет сознание.


МИШЛИН. Одеколону! Скорее!

ЛЮК. Гадость какая! Убирайся к себе!

МИШЛИН. Оставь ты ее в покое!

ЛЮК. Она на тебя наблевала?

МИШЛИН. Чуть не попала! (Жану.) Где одеколон? И выбрось это в унитаз!

ЖАН. Гадость какая! (Идет в ванную комнату.)


Мишлин идет следом.


ГОЛОС МИШЛИН. У тебя что, кроме «Шанели», ничего нет? Может, найдется одеколон с более свежим запахом?

ЛЮК(на кухне). Черт, баранья нога!

ГОЛОС ЖАНА. Ну чего тебе от меня надо? У меня только «Шанель»! (Возвращается.) Блевотиной воняет! (Открывает окно.)

ДАФНА. Я ухожу. Погодите, я сейчас уйду. Я извиняюсь. Я вас больше не побеспокою. Где моя сумка?

ЖАН. Хочешь уйти, так уходи! А твоя сумка у тебя дома!.. Фасоль горит! Мишлин, у тебя фасоль сгорела!

МИШЛИН(входит). Я не могу разорваться!

АХМЕД(входит с детской бутылочкой и банкой оливок). Вот, это все, что я нашел вместо молока. И еще есть банка оливок.

ДАФНА. Это Катина бутылочка! Дай сюда, Ахмед! Не прикасайся, это святое. (Берет бутылочку.) Придурки, вот вы кто! (Выходит на лестничную площадку.)

АХМЕД(жует оливки). А баранина хорошо пахнет. У нее там грязища, жуть. А в холодильнике наблевано.

МИШЛИН(Жану). Нарежь-ка вот это, дорогая.

ДАФНА(входит). Можно я воспользуюсь вашим телефоном? Мне нужно позвонить мужу.

МИШЛИН. Ахмед, пожалуйста, открой эту бутылку. У вас тут все сгорело!

ЖАН. Не у нас, а у тебя!

ЛЮК. А соус для салата кто-нибудь сделал?

ЖАН. Вот дерьмо, я совсем забыл! Ахмед, почисть мне головку чеснока.

ЛЮК. Баранину придется обратно в духовку засунуть. Она совсем остыла.

ЖАН. Но она же подгорела!

МИШЛИН. Ничего страшного, поедим сначала колбасы.

ДАФНА. Hello, operator! I want to call overseas, New York! It is from person to person! I am Miss Daphne O’Donnell. I want to call my husband from person to person, in Manhattan, New York! Mister O’Donnell. I’ll give you the number[48]! Где номер? Ахмед, принеси мне записную книжку. Она на холодильнике.

АХМЕД. Я ее там не видел.

ДАФНА. Она, наверно, за него завалилась, холодильник криво стоит, и все с него падает.


Ахмед выходит.


ЛЮК. А кто будет платить за международный разговор?

ДАФНА. Сейчас выпишу чек. Just a moment, please, I говорю lost the number! Она ничего не понимает, эта идиотка! Just a second!


Ахмед возвращается и протягивает ей записную книжку.


Вот, just a second. Плаза восемь, сорок девятнадцать, пи, эль, eight forty nineteen! Yes, nineteen! Quick, please! I am in a hurry[49]! Послушай, Ахмед, налей мне бокал красного вина!


Мишлин и Жан садятся за стол.


ЛЮК. За стол! Ахмед и Дафна, за стол!


Ахмед садится за стол.


ДАФНА. Я звоню мужу!

ЛЮК. Это не колбаса, а гадость какая-то! Где ты ее покупала?

МИШЛИН. У прислуги украла.

ЛЮК. Фу! Она же протухла!

МИШЛИН. Колбаса не может протухнуть, ты что, с ума сошел?

ЖАН. Это креольская кровяная колбаса, ее нужно было сварить.

МИШЛИН. Ах, так поэтому она вся черная!

ЛЮК. Ну почему вы ничего не умеете делать? Надоело, сил нет! Дайте сюда, я ее сейчас сварю! (Варит колбасу.)

АХМЕД. А вы пробовали мергезы[50]?

ЖАН. Да, это очень вкусно.

ДАФНА(по телефону). Hello, John? Where is Katia? She is there? I want her back! What do you say? Он не хочет мне ее отдавать! I want to speak with Katia! Please, John! Алло, Катя, радость моя! Тебе не холодно? У тебя опять насморк? Да? Что у тебя? Что? Мишка? Плюшевый мишка, детка? Ты должна сказать папе, что хочешь вернуться вместе со мной! Ты поняла? Hello, John? Please, I want Katia back! Please, John, please[51]! Повесил трубку!

ЖАН(подходя к Дафне). Успокойся, Дафна, успокойся, дорогая.

ДАФНА. Я убью себя!

ЛЮК. Хватит нам самоубийств на сегодня! Я ухожу! (Надевает брюки, снимает джелабу.) Поужинаю где-нибудь в другом месте!

МИШЛИН. Не пойдешь же ты один гулять по Парижу в половине двенадцатого ночи тридцать первого декабря! Это такая тоска!

АХМЕД. Смотрите, фейерверк!


Все подходят к окну, Дафна первая. Видны огни фейерверка.


ЛЮК. А откуда их запускают? С площади Конкорд?

АХМЕД. Из Тюильри.

ЛЮК. Просто невероятно, сколько их везде. Теперь в Тюильри и не подцепишь никого, там одни фейерверки!

АХМЕД. Смотри, смотри, вон там, звезда!


Дафна лезет через подоконник. Остальные с большим трудом ее ловят.


ЛЮК. Вот зараза! Ну сука!

ЖАН. Держи ее! Держи!

МИШЛИН. Господи боже мой.

АХМЕД. Ай-ай, она разбила голову! Нужно ее положить, вон туда!


Дафну укладывают.


МИШЛИН. Мне сейчас дурно будет. Ахмед, дорогуша, дай мне бокал вина, пожалуйста.

АХМЕД. Блин, еще сантиметр, и она бы сорвалась. Блин, я поранил запястье. Спирт есть?

ЖАН(идет за спиртом в ванную комнату). На, посмотри, это подойдет?

АХМЕД. Ай! Хватит, так нормально. Забинтуй вот тут.

ЛЮК. Дафна! Дафна! У нее здоровенная шишка на голове!

АХМЕД. Это она о подоконник ударилась, чуть не сорвалась. С подоконника! Нужно лед приложить.

ЛЮК. Пусть убирается отсюда! Вставай! Выметайся!

АХМЕД. Она не сможет идти. Хочешь, я ее отнесу домой.

ЖАН. Не трогай ее! Она сейчас заснет! (Накрывает лежащую на кровати Дафну.)

ЛЮК. Господи, как мне все это осточертело!

ДАФНА. Я падаю, падаю… (Ззасыпает.)

МИШЛИН. Мне нужно выпить вина или чего-нибудь покрепче, умоляю!

АХМЕД. Вот, Мишлин.

ЛЮК. За стол! За стол! Кровяная колбаса сварилась! Вот, Мишлин, собирай скорей кровь, пока она не остыла!

МИШЛИН. Мне дурно! (Поднимается и идет в ванную.)


Ахмед, Жан и Люк подкладывают себе еще и едят.


АХМЕД. Горячая кровяная колбаса! Объедение!

ГОЛОС МИШЛИН. А-а-а-а-а, змея! (Выходит.)

ЖАН(подходит к двери ванной). Люк, тут змея в унитазе!

ЛЮК(кидается к двери ванной, Ахмед за ним). Как это — змея! Черт, правда змея! И смотрит на нас!


Жан закрывает дверь.


АХМЕД. Это боа-констриктор, точно. Эти твари ползают по трубам.

ЖАН. Я звоню пожарным!

АХМЕД. Да они не опасные. Пока они маленькие, люди их покупают для детей, а потом, как вырастут, выбрасывают в унитаз. В больших домах их полно. Они тянутся к теплу в отопительных трубах, а иногда выползают через слив в ванной, потому что в больших домах единая система труб. Но они не опасные.

ЛЮК. И что теперь делать?

МИШЛИН. Вызови управляющего!

ЖАН. Ну надо же, и все это тридцать первого декабря!

МИШЛИН. Запри дверь в ванную на ключ!

ЖАН. Нет от нее ключа, надо ее чем-нибудь припереть!

ЛЮК. Не трогай комод, там же пистолет! Дурак!

ЖАН. О черт! Черт!

ЛЮК. Давайте диваном припрем. (Двигает диван.)

ЖАН. Так дверь же внутрь открывается!

АХМЕД. Говорю вам, эта тварь совсем не опасная. Наверно, он учуял запах блевотины. Они это любят.

МИШЛИН. Нужно забить дверь гвоздями и вызвать пожарных.

АХМЕД. Пожарные не приедут, они больше из-за змей не приезжают. Просто объяснят, как ее убить, и все. Я это точно знаю, у меня свояк пожарный. Могу ее убить, если хотите.

МИШЛИН. Ну нет, только не здесь!

ЛЮК. Но надо же как-то ее убить!

АХМЕД. А где кухонный нож? Нужно вонзить нож между головой и шейными позвонками.

ЖАН. Нет, нет, это слишком опасно, ты видел, какая она здоровая, эта тварь? Лучше убьем ее из револьвера.

АХМЕД. Нет, если из револьвера, то нужно попасть точно в голову, а то животное будет мучиться почем зря. Лучше всего ножом. (Берет нож. Люку.) Приоткрой дверь, только чуть-чуть, а то сбежит. (Заходит в ванную и испускает крик.)

ЛЮК. На него змея упала! Она прямо на двери сидела!

МИШЛИН. Господи, ужас какой!

ДАФНА (просыпается). Что случилось?

ЖАН. Пойду помогу ему! (Заходит в ванную.)

ЛЮК. Жан! Осторожней! Ой!


Ахмед выходит из ванной, держа обезглавленную змею; он весь забрызган кровью, как и Жан. Дафна кричит. Жан без сил опускается на диван. Люк гладит его по голове.


АХМЕД. Ну вот, голову отрезать — это один момент! (Бросает змею в раковину.) Смотрите, еще шевелится!

ДАФНА. Что вы еще придумали, чтобы меня напугать?

АХМЕД. Я убил змею, посмотри!

ДАФНА. Вы все-таки монстры!

МИШЛИН. Дафна, дорогая моя! Он правда змею убил, настоящую, она выползла из трубы! Успокойся! Дафна!

ЛЮК. Жан, ты нормально себя чувствуешь?

ЖАН. Да, все в порядке. Идем со мной.

ЛЮК. О нет, ты же весь в крови. Иди прими душ! А с этой-то опять что?

ДАФНА. Люк, пожалуйста, не знаю, что вы там против меня затеяли, но умоляю: не убивайте меня!

ЛЮК. Да ты ж сама решила покончить с собой, идиотка!

ДАФНА. Это потому, что вы меня напугали!

ЛЮК. Тогда убирайся к себе! Кончай с собой в гордом одиночестве! Надоела!

ДАФНА. Так я же под кислотой!

АХМЕД (заходит в ванную и снова выходит). Держи, Мишлин, змеиная голова! Можно ее высушить, кости станут белыми, проколешь зубы раскаленной иголкой и сделаешь бусы.

МИШЛИН. Спасибо, сейчас уберу ее в пакетик и положу в сумку. (Убирает голову.)

ДАФНА. Люк! Пожалуйста!

ЛЮК. Дафна, хватит, прошу тебя! Жан, пошли в душ. Раздевайся! (Помогает ему.)

ЖАН. Твою мать, на меня это здорово подействовало! Я как пьяный!

ЛЮК. Ванная вся в кровище! Где тряпка?

ЖАН. Погоди, какой смысл вытирать, душ все смоет! Кровь еще не свернулась.

ЛЮК. Даже стены забрызганы! Иди сюда, я заодно и тебя намылю! (Оба заходят в ванную.) У тебя все волосы в крови!

МИШЛИН. Хочешь виски?

АХМЕД. Не откажусь. Переволновался слегка.

ГОЛОС ЖАНА. Ой, горячо!

ГОЛОС ЛЮКА. Погоди, я брюки сниму, а то ты меня намочишь! (Выбрасывает из ванной комнаты свои брюки.)


Ахмед их ловит. Все это время он стоит у двери ванной и посмеивается, подглядывая за Жаном и Люком, которых со сцены не видно.


АХМЕД. Слушай, Люк, а можно мне надеть твою джелабу? Которую ты снял? А то у меня вся рубашка в крови, посмотри!

ГОЛОС ЛЮКА. Иди к нам под душ!

АХМЕД. Спасибо, я принял душ у сестры.

МИШЛИН. Вот, возьми джелабу, дорогой!

ГОЛОС ЖАНА. Ай! Ты меня обварил!

АХМЕД(переодеваясь). Смотри, какие трусы мне подарила сестра на Рождество!

МИШЛИН. Пойдешь потом спать ко мне? У меня дом в десять комнат, слуги и все такое прочее. Я одна живу, с мамой.

АХМЕД. Посмотрим. (Надевает джелабу.)

ГОЛОС ЛЮКА. Отстань! Задумал меня трахнуть под шумок? На, вымой себе задницу, скотина!

ГОЛОС ЖАНА. Ты с ума сошла, что ты делаешь?

МИШЛИН. Из соображений стыдливости закроем дверь в ванную. Они трахаются под душем. Ладно, Ахмед, займемся делом. Пора подумать об ужине.

АХМЕД. Хочешь, поджарю змею?

МИШЛИН. Лучше съедим баранью ногу, она уже поджарена.

АХМЕД. Ты когда-нибудь ела змею?

МИШЛИН. Нет, а на что похоже?

АХМЕД. Ну, треску ела?

МИШЛИН. Треску ела, но это же не змея.

АХМЕД. Змея еще вкуснее. Идем поставим ее в духовку. Вот, нарежь баранину, запихнем ее в змею. Сначала змею нужно выпотрошить. Черт, еще шевелится. Змеи, они как пружина.

ГОЛОС ЖАНА. Хватит, Люк!

ГОЛОС ЛЮКА. Я тебя утоплю!

ДАФНА. Я ухожу! Меня пригласили встречать Новый год в Маре, они меня ждут! Прошу прощения! (Уходит.)

АХМЕД(открывает дверь в ванную). А эти двое все трахаются и трахаются! Эй вы, хотите попробовать змею на ужин?

ГОЛОС ЛЮКА. Да, да, хотим змею!

ГОЛОС ЖАНА. Да! Да! Змею!

ДАФНА(входит). Я забыла свою сумочку от «Эрмес».

АХМЕД. Кожу варят отдельно в уксусе, чтобы размягчить чешуйки.

МИШЛИН. Кто б мог подумать, а ты здорово умеешь готовить, да?

АХМЕД. Я это просто обожаю.

ДАФНА. Я потеряла записную книжку. (Открывает дверь в ванную.) Жан, можешь одолжить мне сотню франков? У меня кончилась наличность.

ГОЛОС ЖАНА. Куда это ты собралась?

ГОЛОС ЛЮКА. Лишь бы подальше отсюда!


На Дафну выплескивается струя воды. Жан и Люк переругиваются: «Отстань, ты меня уронишь! — О черт, мне вода в нос залилась!»


ДАФНА. Ой, он меня всю залил, вот скотина! Где твои сто франков?

МИШЛИН. Куда ты собралась, Дафна?

ДАФНА. Пойду найду себе мужика в Тюильри!

МИШЛИН. Вы слышали, девочки? Дафна идет кадриться в Тюильри!

ГОЛОС ЛЮКА. Наклей себе фальшивые усы, Дафна!

ГОЛОС ЖАНА. Сдвинь на лоб фетровую шляпу и завернись в плащ!

ГОЛОС ЛЮКА. И надуши свою киску лосьоном после бритья!


Все смеются.


ДАФНА. Скоты вы все! Вы мне просто завидуете! Ты б небось мечтал иметь такую киску, как у меня, дорогуша! (Усаживается на диван.)

МИШЛИН. Ну вот, теперь завелась насчет своей киски! Посмотри, дорогой, я достаточно мелко нарезала?

АХМЕД. Залей горячей водой и добавь побольше сахара. Потом нафаршируем змеиную кожу. Только надо подождать, чтобы как следует подрумянилось. У них здесь нет зеленого перца?

МИШЛИН. Нет. Зато есть банка трюфелей.

АХМЕД. Не надо, это слишком дорого. Вот, вытащи внутренности и отожми их, а кровь собери в салатницу.

МИШЛИН. Ой, нет, меня от этого воротит. Я эту дрянь и в руки не возьму!

АХМЕД. Но ведь есть ты ее будешь, правда? Это отличная змея, вон какая тяжеленная. Они питаются крысами на паркингах.

МИШЛИН. Но ведь это опасно? Крысы переносят разные болезни!

АХМЕД. Брехня! Крысы очень вкусные, и знаешь, почему? Потому что они грызут дерево. Вот мясо у них и получается ароматное, как крольчатина. Но змея может есть все что угодно, и она всегда вкусная, потому что ест только живое. Вот, смотри, я же тебе говорил, она съела крысу! (Вытаскивает из змеи крысу.) Еще не переварилась! Добавим ее в бараний фарш! Тут есть ручная мясорубка?

МИШЛИН. Да, вон она.

АХМЕД. Но это электрическая мясорубка. Как она работает?

МИШЛИН. Не знаю, я эти штуки на дух не переношу!

ГОЛОС ЛЮКА. Прекрати, ненормальная! Ты мне весь зад разорвешь! (Входит, голый и мокрый.) Твою мать, горячая вода не идет! Я весь продрог! (Заворачивается в полотенце.)

ЖАН (входит, голый). Бр-р, вода просто ледяная!

ЛЮК. На! (Передает ему полотенце. Надевает брюки.) Ну вот, я потерял трусы!

ЖАН. Я надену джелабу! Ты не видел красную джелабу, которую мы купили в Маракеше?

ЛЮК. Ну, я ее минимум год не видел!

ЖАН. Да нет же, я ее только что сюда повесил!

МИШЛИН. Я ее Ахмеду дала.

ЖАН. Ой, извини.

АХМЕД. Это твоя джелаба? Хочешь, я сниму?

ЖАН. Да нет, что ты! У меня другая есть!

ЛЮК. Давай, надень свое платье в стиле ретро. Ты ведь только об этом и мечтаешь. Уж раз мы в кои-то веки трахались!

МИШЛИН. Вы кончили?

ЛЮК. Еще как! Она кончает прям сразу!

ЖАН. Это нормально, раз у нее часами стоит. Ну вот, Люк, ты взял мою индийскую рубашку!

ЛЮК. Надень уже свое платье, ты, мещанка!

ЖАН. Ну уж нет, я надену брюки. Точно, брюки с пончо!

АХМЕД. Эй, Люк, посмотри-ка сюда. Правда, отличная змея? Ты когда-нибудь ел змею? Погляди, потрогай! Засунь в нее руку, не бойся!


Люк уходит на кухню. Жан и Мишлин остаются в углу гардеробной.


МИШЛИН. Вы похожи на пару ошалевших девчонок. Давно она тебя не трахала?

ЖАН. Девять месяцев.

МИШЛИН. Вот потому ты так быстро и кончил. Почему бы тебе не надеть белую блузку? Белое тебе здорово идет.

ЖАН. Хочешь, чтоб я был похож на невесту? Если она меня сегодня трахнула, это еще не значит, что мне по-прежнему восемнадцать.

МИШЛИН. Это ж надо, как для кожи полезно, когда тебя трахнут! Смотри, какая она у тебя гладкая и нежная!

ЛЮК(Ахмеду). В нее можно руку засунуть по самую шею. Черт, какая холодная!

АХМЕД. Так и должно быть, ведь это же змея. У них кровь ледяная. Потому и мясо у них всегда свежее. Погляди, вот крыса, которая была у нее в брюхе. Ты когда-нибудь ел крыс?

ЛЮК. Она проглотила крысу?

АХМЕД. Потрогай!

ЛЮК. Черт, в ней одни мышцы!

АХМЕД. Сейчас пропустим ее через мясорубку, и будет фарш!

ЖАН. Настоящую крысу?

ЛЮК. Здоровая, серая! Погляди!

ЖАН. Чего ты меня пугаешь!

ЛЮК. Ладно, ты ее съешь. У нас сегодня на ужин змея, фаршированная крысой! (Дафне, сидящей на диване.) Ну что, моя милая, ты так и не пошла в Тюильри?

ДАФНА. А ты так и не встретил женщину своей мечты, да? Настоящую женщину, из тех, которые изводят тебя до самой смерти?

ЛЮК. О Дафна мечты моей! И ты полагаешь, что моя мамочка согласилась бы принять в семью разведенку?

ДАФНА. Она же приняла меня как соседку по лестничной площадке.

ЛЮК. Что с ней случилось? Неужто поумнела?

МИШЛИН. Наверно, решила, что она трансвестит, с ума сойти можно!

ДАФНА. Я тебя достану, Люк! Будь уверен, я тебя достану. Вот удавлюсь, а свалю на тебя, и тебя посадят!

ЛЮК. Сначала удавись, а там поговорим, крошка.

ДАФНА. Что, не веришь мне, да? Знаешь, до чего я довела своего первого мужа? Я убила его обмороком! И унаследовала все это, на, гляди! (Достает из сумочки драгоценности.)

ЛЮК. Гляньте, она набита рубинами!

АХМЕД. Люк, включи мне эту штуку. А потом натри мускатный орех.

ЛЮК. Что, все?

АХМЕД. Ну конечно, их много надо, чтобы отбить тухлый запах крысятины.

МИШЛИН. Она была замужем до американца?

ЖАН. Понятия не имею, но рубины настоящие и довольно дорогие. Она их надевает, только когда идет в Тюильри.

МИШЛИН. Она что, совсем сдурела, ее ж обворуют!

ЖАН. А ты не видела, как она кадрит клиентов в Тюильри? Нагишом и в одних этих бирюльках! Платье в машине оставляет!

МИШЛИН. На всю голову больная!

ЖАН. Ну да, к тому ж она пассивная, ее просто трахают в задницу. Представляешь, с каким отребьем она якшается.

МИШЛИН. Да откуда вы ее выкопали?

ЖАН. У нее квартира напротив, на нашей площадке, вот она к нам и таскается.

МИШЛИН. Она всегда была такая ненормальная?

ЖАН. Вовсе нет, обычная мещанка, замужем за американцем, он полный козел, Профессор философии Кембриджского университета в Бостоне. Они там и познакомились, она была студенткой, изучала американское право.

МИШЛИН. Обалдеть! Так гоните ее отсюда!

ЖАН. А как? Ты ж видела, это технически невозможно!

ДАФНА. Люк, хочешь мои рубины? Я тебе их оставлю, дорогой. Это вам, вам всем. На, тебе тоже, Ахмед, на, возьми этот топаз. Это вам подарки на Новый год. А я первым же самолетом лечу в Нью-Йорк. Пойду собирать чемодан. (Уходит.)

АХМЕД. Да она чокнутая.

МИШЛИН. Совсем свихнулась!

ЖАН. Слушай, убери эти рубины в ящик комода, а то потеряются.

ЛЮК. Ты что, с ума сошел, оставим их себе!

ЖАН. Нет, не оставим, они стоят кучу денег!

ЛЮК. Тем более! Продадим их, вот что.

МИШЛИН. Размечтался! Да она сейчас за ними вернется.

ДАФНА (входит в пальто на голое тело и с большой дорожной сумкой из крокодиловой кожи в руках). Отдайте мои рубины, я их в дорожную косметичку уберу. Если Джон меня бросит, то только на них и придется жить! Жан, вызови мне такси!

ЖАН. Ты так и сядешь в самолет нагишом?

ДАФНА. О, черт, забыла одеться! Поищу платье в чемодане. В Нью-Йорке холодно. У меня только летнее.

ЖАН. Это все, что у тебя есть? А куда делись остальные вещи?

ДАФНА. Зимние вещи я выбросила в мусоропровод. Подумала, что сейчас лето. Ох, я до сих пор под кислотой. Погоди, не вызывай такси. Пойду приму душ. Господи, я совсем заторчала. (Уходит в ванную комнату.) Ух ты, у меня шишка на голове! А горячей воды нет?

ЖАН. Нужно подождать четверть часа.

МИШЛИН. Прими холодный душ, тебе только на пользу будет!

ГОЛОС ДАФНЫ. Ой, вода ледяная!

МИШЛИН. Думаешь, она уедет?

ЖАН. Да нет. Она все время уезжает и никак не уедет.

МИШЛИН. На этот раз есть причина: муж забрал у нее Катю.

ЛЮК. Ой, змея горит! Огонь в духовке слишком большой! Растяпа! Черт, взорвалось! Выключи газ, Жан!

ЖАН. Черт, что случилось?

ЛЮК. Понятия не имею.

АХМЕД. Змея была слишком холодная, а духовка слишком горячая, вот и взорвалась. Но ничего, она почти зажарилась. Можно и так есть.

ДАФНА (входит, голая и мокрая). Господи, как холодно! Нет сухого полотенца?

ЖАН. Кончились.

ДАФНА. Ничего, я платье надену, чтобы вытереться. (Надевает легкое льняное белое платье, которое тут же промокает.) Ну вот, мне уже лучше, не беспокойтесь. Вызови мне такси, Жан, пожалуйста. Должна же я добраться до Орли. (Надевает туфли.) Я сошла с ума, ладно, я сошла с ума. Я вас достала, ладно, что поделать. Так или иначе, я уезжаю.

ЛЮК. Ну так уезжай, пока мы не сели за стол!

ДАФНА. Не уеду, пока ты не скажешь мне, что не сердишься. Я влюблена в тебя как сумасшедшая, Люк.

ЛЮК. Надевай свое пальто, блядюга! Надевай пальто! Катись! Держи! Вот твой чемодан и все твое шмотье! (Выталкивает ее на площадку вместе с вещами.)

ГОЛОС ДАФНЫ. Не трогай меня! Не трогай! Люк! Пусти меня обратно!

ЛЮК(запирая дверь на ключ). За стол! Хватит!

ЖАН. Мне кажется, это ты уж слишком!

ЛЮК. Хочешь отбыть вместе с ней? Мы будем есть змею? Ну же, Ахмед, подавай!

МИШЛИН. Жан, может, сядете наконец за стол?


Жан, Люк и Мишлин сидят за столом. Ахмед на кухне.


МИШЛИН(Люку). Я его уже пригласила к себе на сегодняшний вечер, но если хочешь, приходи трахнуть его завтра к чаю, часам к пяти, мне он уже надоест, и я его тебе уступлю. Видал, какая у него фигура?

ГОЛОС ДАФНЫ. (Она стучит.) Откройте! Люк, я ж под кислотой! Ну пожалуйста!

ЖАН. Люк, мне кажется, нужно ее впустить. А то она так и будет барабанить всю ночь.

МИШЛИН. Когда ей надоест, пойдет спать к себе. Послушай, он прав, это просто невыносимо!

ГОЛОС ДАФНЫ. Люк? (Она стучит.) Пожалуйста, Люк!

АХМЕД. Вот, я положил ее в ведро, эту змею! Ее подают в соусе, потому что она должна все время пропитываться. Мишлин, разложи фарш.

МИШЛИН. Господи, да это крыса!

АХМЕД. Нужно ее разделать, как перепелку.

ГОЛОС ДАФНЫ. Люк! Ты меня слышишь? Ты меня слышишь?

ЖАН. Нет, это невыносимо. Я ей открою. (Открывает дверь.)

ДАФНА. Я просто не могу сесть в лифт, Жан. Позволь мне немного побыть здесь.

ЖАН. А ты не можешь побыть у себя? Ты что, не понимаешь, как ты нам осточертела? Отправляйся в Нью-Йорк, делай что хочешь, но только не здесь, прошу тебя. Дафна, будь умницей!

ДАФНА. О’кей. Пойду в свою конуру. Погоди, там же все мои вещи раскиданы по полу. Прости меня, дорогой, клянусь, я вас беспокою в последний раз. Я только отдохну немного, а завтра уеду в Нью-Йорк.

ЖАН. Черт, она потеряла сознание!

АХМЕД. Ну и девка, скажу я вам! Погоди, давай положим ее на кровать! (Поднимает ее и кладет на диван.) Хорошо, хоть не тяжелая, а то таскай ее без конца! Оп-ля!

ЖАН. Спасибо, Ахмед! (Возвращается с лестничной площадки, запихивая в сумку вещи Дафны. Закрывает дверь, набрасывает на лежащую Дафну пальто.)


Люк и Мишлин остаются сидеть за столом.


АХМЕД. Хочешь знать, что с ней такое, Люк? Она просто в тебя втрескалась. Получит, что ей надо, и уедет. Можешь мне поверить, пока ты ее не трахнешь, она не уберется.

ЛЮК. Сам ее трахай. Ты же любишь девочек!

АХМЕД. Э нет, так не пойдет. Ее хоть весь мир трахай, а хочет она только тебя. Это как детский каприз, она похожа на мою маленькую племянницу. Захочется той игрушку, так, если купят, она ее на помойку выбросит. Но если не купят, она прям сама не своя.

ЛЮК. Спасибо, я уже понял. Но меня как-то не тянет на помойку. Лучше уж я ее саму туда отправлю.

АХМЕД. Ну ты даешь! Только не расслабляйся! Гляди, как спит! А что, думаешь, ей снится? Ей только и снится, как бы тебя поиметь! На, возьми-ка ломтик змеи, Люк. Мишлин, угощайся! Угощайся, Жан! И как вам?

МИШЛИН. Боже, как вкусно!

АХМЕД. Правда, вкусно?

МИШЛИН. Да, и фарш изумительный!

ЖАН. Ой, а мне попалась крысиная ножка! Можно, я поменяю на белое мясо?

ЛЮК. Просто изумительно! Вы тоже попробовали? Пальчики оближешь!

ЖАН. Хм, да, неплохо.

АХМЕД. Попробуй, Жан, это крысиные яички, они у крысы внутри. На, попробуй яичко, Люк, и скажи, как тебе!

МИШЛИН. А мне можно яичко?

ЖАН. На, возьми у меня половину. Такой тонкий вкус!

МИШЛИН. Очень ароматно.

АХМЕД. Попробуй вот это, Мишлин!

МИШЛИН. А что это?

АХМЕД. Это змеиное сердце!

МИШЛИН. Изумительно!

АХМЕД. Сердце — это как змеиное фуа-гра.

ЖАН. Куда вкуснее, чем фуа-гра. Просто божественно!

ЛЮК. А крыса похожа на свиную ножку! И какое острое!

МИШЛИН. Вкуснее, индийская кухня.

АХМЕД. Вот это, это попробуйте, это крысиный анус. Видишь, какой кругленький? У змей только одна дырка, кроме рта. Они и трахаются через нее, и яйца откладывают. Смотри, какой он упругий, змеиный зад! На, Люк, это тебе!

ЛЮК. Похоже на крайнюю плоть!

МИШЛИН. Ты просто сексуальный маньяк! До такой степени помешан на задницах, да?

АХМЕД. А я только их и люблю. Не люблю женщин, только парней!

МИШЛИН. С ума сошел! Ты сам-то откуда?

АХМЕД. Я из Лиона. И по знаку я Лев!

МИШЛИН. Я тоже!

ЖАН. Я тоже.

ЛЮК. Ну вот, все Львы! Но как вкусно! Кто хочет еще кусочек?

МИШЛИН. Ты слишком быстро ешь!

АХМЕД. Под знаком Льва!

ВСЕ(кроме Дафны). За Льва!


Все пьют.


МИШЛИН. Ой, снег пошел!

АХМЕД. Снег пошел? (Подходит к окну.) Первый раз в жизни вижу снег.

МИШЛИН. В Лионе снега не бывает?

АХМЕД. Можно его потрогать?

ЛЮК. Трогай, он не жжется!

АХМЕД(открывает окно). Ой, какой холодный, но мягкий. И сразу пропадает, уже вода. Как мелкий летний дождик, только холодный!

ЛЮК. Это кристаллы воды! Вот, посмотри в энциклопедии: снег. Снег под микроскопом. Потому они и тают от тепла твоей руки, эти микроскопические кристаллы. Посмотри, они все разные: двух одинаковых не бывает!

АХМЕД. Это самая красивая штука, какую я видел в жизни! Можно, я высуну голову в окно? Ах, как хорошо! Как хорошо!


Слышен звон колоколов.


Ой, колокола! Кажется, что они совсем рядом.

ЛЮК. Акустический эффект заглушается снегом, но все равно слышно издалека.

АХМЕД. С Новым годом, Люк!


Целуются.


ЖАН(целует Мишлин). С Новым годом, моя ласточка.

МИШЛИН. С Новым годом, сумасшедшая!

АХМЕД. С Новым годом, Жан!

ЖАН. С Новым годом, Ахмед!

АХМЕД. С Новым годом, Мишлин!

МИШЛИН. С Новым годом, мой принц!

ЛЮК(Жану). С Новым годом!

ЖАН. С Новым годом, любовь моя!

ЛЮК. С Новым годом, Мишлин!

МИШЛИН. С Новым годом, дорогой!


АКТ ВТОРОЙ

Та же декорация, те же действующие лица.


АХМЕД. Гляди, Люк, птица!

ЛЮК. Чайка под снегом!

ЖАН. Откуда она взялась?

ЛЮК. Заблудилась, наверно, иногда они долетают до самой Сены!

МИШЛИН. Кругами летает!

ЛЮК. Она думает, что башня — это маяк! Нужен туманный горн! Жан, где дедушкин туманный горн?

ЖАН. А ты его давно не видел?

ЛЮК. Видел! Вон он!


Он берет горн и трубит в окно.


МИШЛИН. Смотри, вот она!

АХМЕД. Услышала!

ЖАН. Черт, снег еще гуще пошел! Ты ее видишь?

АХМЕД. Вон там! Дай сюда! Я дуну посильней! (Трубит в горн.)

ЖАН. Вот она! Там! Отойдем от окна, она пугается наших криков.


Они отходят. Чайка влетает в окно и натыкается на мебель. Ахмед кидается к ней, хватает. Чайка кричит по-чаячьи и бьется.


АХМЕД. Она поранилась!

ЛЮК. Ей страшно!

АХМЕД. Надо запустить ее в ванну! (Заходит с чайкой в ванную.)


Жан и Люк идут за ним.


Мороженой рыбы нет?

ЖАН. Нет.

МИШЛИН. А мы дадим ей остатки крысы, они ж едят крыс в порту! (С тарелкой в руке идет за ними в ванную.)


Пока Люк, Жан, Мишлин и Ахмед остаются в ванной, Дафна встает, идет к окну, закрывает его, жует корочку. Снег идет все реже и реже и наконец перестает. Все это время раздается шум воды, слышны другие звуки, прерываемые криками чайки.


ГОЛОС АХМЕДА. Не открывай так сильно кран, она боится!

ГОЛОС ЛЮКА. Ей, наверно, кажется, что она у сточной трубы!

ГОЛОС ЖАНА. Бог знает, что у нее в голове!

ГОЛОС МИШЛИН. Осторожно, она сейчас вырвется!

ГОЛОС АХМЕДА. Да уймись ты, птица!

ГОЛОС ЖАНА. Она просто в ужасе, эта зверюга! Стой, лови ее!

ГОЛОС МИШЛИН. Ой, я ее боюсь!

ГОЛОС АХМЕДА. Ты ее придушишь. Дай мне, вот как надо держать! Смотри, как перепугана! Клюнуть хочет! А сердце у нее так бьется, будто вот-вот лопнет!

ГОЛОС МИШЛИН. Она клюется, потому что есть хочет!

ГОЛОС ЛЮКА. Дадим ей черной икры. Чайки наверняка ее обожают! У тебя случайно нет икры в холодильнике?

ГОЛОС ЖАНА. Есть, целых две банки!

ЛЮК. Подадим ей икру на губке! (Вбегает в комнату, останавливается.) Как, ты уже проснулась?

ДАФНА. Да, со мной уже все в порядке. Я была просто в лоскуты, представляешь, целую неделю на кислоте?

ЛЮК. Что ж, тем лучше, тем лучше!

ДАФНА. Что ты делаешь?

ЛЮК. Ищу икру в холодильнике.

ДАФНА. Это для чайки?

ЛЮК. Да уж не для тебя, будь уверена! Мы ели змею, и не осталось ни косточки. Нечего было в обморок падать.

ДАФНА. Спасибо, все хорошо, я не голодна. Я съела корочку, которая валялась там, на полу.

ЛЮК. Черт, да она ж пустая, эта банка!

ГОЛОС АХМЕДА. Осторожно, осторожно, она хочет улететь!

ГОЛОС ЖАНА. Черт, а сильная какая!

ГОЛОС МИШЛИН. Вы ее задушите!

ЛЮК. Что вы с ней творите?

ГОЛОС АХМЕДА. Ну вот, успокоилась!

ГОЛОС ЖАНА. Совсем вымоталась, бедолага!

ГОЛОС МИШЛИН. Смотри, как она плавает! Похоже на целлулоидную утку!

ДАФНА. Люк, можно тебя на минутку, мне надо с тобой поговорить?

ЛЮК. В данный момент я ищу икру для попавшей в беду чайки.

ДАФНА. Я могу тебе помочь?

ЛЮК. Надо ж, ты стала такая спокойная, что с тобой случилось?

ДАФНА. Я как-то разом пришла в себя. Наверно, душ подействовал. Я просто с ума сошла — принимать наркотики каждый день.

ЛЮК. Я тебе это уже который месяц твержу!

ДАФНА. Знаю. Но так было нужно.


Одновременно:


ГОЛОС ЖАНА. Ты ее сейчас утопишь!

ГОЛОС АХМЕДА. Вот черт!

ЛЮК. Только не начинай меня опять доставать своими трагедиями, Дафна!

ДАФНА. Не надо меня ни в чем упрекать. Я скоро вернусь с Джоном в Нью-Йорк.

ЛЮК. Да в чем я тебя упрекаю?

ДАФНА. Ни в чем, я знаю. Я уеду, ты меня забудешь, ну и хорошо. Я никогда не могла ничего тебе дать.

ЛЮК. Слушай, Дафна, ты хоть понимаешь, насколько глупо то, что ты несешь? Кто тебя когда-нибудь о чем-нибудь просил?

ДАФНА. Но я люблю тебя!

ГОЛОС ЖАНА. Ой, смотри, как она голову под воду сует!

ГОЛОС МИШЛИН. Она сдурела!

ЛЮК. Ладно тебе, Дафна, какая это любовь! (Уходит в ванную.) Вот икра для чайки!


Дафна подходит к комоду, берет револьвер и кладет его в сумку. Одновременно с этим:


ГОЛОС МИШЛИН. Ого, да это ж иранская икра! Нужно ее кормить с маленькой ложечки!

ЖАН. Вместо этого, она хочет мыло сожрать!


Все смеются.


МИШЛИН. Она спятила! Привыкла к моющим средствам!

ЖАН. Она проглотила мыло!

ЛЮК. Это ж надо! Проглотила мыло!

МИШЛИН. Приняла его за рыбу! Ее сейчас стошнит!

ЛЮК. У нее спазмы!

МИШЛИН. Ой, она совсем с ума сошла!

ЖАН. Осторожно! Осторожно!

АХМЕД. Лови ее! Лови!

ЖАН. Она умерла!

ЛЮК. Умерла?

АХМЕД. Ну да, смотри, у нее сердце больше не бьется.

МИШЛИН. Мылом подавилась.

АХМЕД. Наверно, умерла от истощения. Кто знает, сколько времени она в Париже плутала, бедная птица!

ЖАН. Ладно, не оставлять же мертвую чайку в ванне! ЛЮК. Главное, вынуть из нее мыло, оно от «Шанель»! Надо ее вскрыть!

МИШЛИН. Фу, гадость, не смей!

АХМЕД. Нет-нет, давайте ее похороним. Чаек хоронят. (Выходит с мертвой чайкой в руках, остальные за ним следом.) А, Дафна, смотри, она умерла, эта чайка.

ДАФНА. Ее нужно похоронить в песке на берегу моря, иначе ее душа всегда будет блуждать на перекрестке у башен Дефанс.

АХМЕД. Говорят, это магические животные, в Алжире их много.

ДАФНА. Я все детство провела у берега моря, в Мэне[52]. Когда я была маленькой, я хоронила чаек, которые прилетали умирать на пляж. Дай ее мне. Я отвезу ее в Нью-Йорк, а потом похороню в Мэне. Я попрошу, чтобы в «Боинге» ее убрали в холодильник.

АХМЕД. Ты это сделаешь?

ДАФНА. Да. Заверни ее в газету, а в следующее воскресенье я похороню ее вместе с дочкой на пляже в Мэне. Съездим на автобусе.

МИШЛИН. Тебе, кажется, лучше, Дафна.

ДАФНА. Да, намного лучше. Спасибо.

ЖАН. У тебя все платье мокрое. Тебе не холодно?

ДАФНА. Холодно.

ЖАН. Переоденься.

ДАФНА(раздеваясь). Хорошо. У меня только летние платья. Одолжишь мне свитер?

ЖАН. Этот подойдет?

ДАФНА. Да, спасибо. Нет, погоди, я лучше вот это надену. Смотри, что я нашла в чемодане, не знаю, откуда оно там взялось. Платье моей бабушки. Ее тоже звали Дафна. Она уехала в Мэн, потому что влюбилась в одного тамошнего китобоя. Смотри, такие платья носили жены китобоев в Новой Англии!

МИШЛИН. Оно просто великолепно.

ДАФНА. Хочешь, подарю?

МИШЛИН. Спасибо, я не ношу маминых платьев.

ДАФНА. У нее была такая же фигура, как у меня! (Надевает платье.) Жаль, немного порвано, вот здесь.

ЛЮК. Очень подходящий наряд для похорон чайки в Мэне. А пока что ты могла бы пристроить эту птичку у себя на голове, вместо шляпки.

МИШЛИН. Она купила его на блошином рынке! На той неделе я видела это платье на базаре Малика!

ЖАН. Это уж ни в какие ворота! Видала, как выделывается? Косит под травестюху.

МИШЛИН. Вот именно! Нет, ну и народ пошел!

АХМЕД(Дафне). Я завернул птицу во влажное полотенце. Когда будешь хоронить, вспомни обо мне, ладно? Держи!

ДАФНА. Спасибо, Ахмед. Давай! (Убирает чайку в свою дорожную сумку.)

АХМЕД. Она тебе всю одежду промочит!

ДАФНА. Ничего! Ой, смотрите, что я нашла! Калифорнийское розовое шампанское!

ЛЮК. Фу! Оно хоть холодное?

ДАФНА. Почти. На, Ахмед, открой шампанское, ты ж настоящий мужчина.

АХМЕД. А где штопор?

ЖАН. Дай сюда, это надо пальцами откручивать!

ДАФНА. Ой, смотрите, что я еще нашла — травку!

ЛЮК. Блеск! Гуляем! Дай-ка ее сюда, я себе косячок сверну! (Сворачивает сигарету.)

ДАФНА. Да у меня на кухне полная коробка, и еще ящик бурбона! Сходи, принеси, Ахмед, а?

АХМЕД. Там открыто?

ДАФНА. Ой, нет, я, наверно, закрыла. Вот, возьми ключ.

ЖАН. Ну и тугие эти твой американские пробки. Как будто из дерева сделаны.

ЛЮК(Ахмеду). Посмотри, нет ли там чего еще. Тащи, что найдешь.

АХМЕД. А холодильник ты что, оставляешь?

МИШЛИН. Вытащи его на площадку, завтра пришлю за ним водителя.

АХМЕД. Спасибо, Дафна! (Уходит.)


Жан открывает и разливает шампанское.


ЛЮК. Коли на то пошло, оставила бы нам и свои рубины.

ДАФНА. Хотела бы, но не могу. Это все, что у меня осталось на белом свете.

МИШЛИН. Это подарок твоей бабушки?

ДАФНА. Нет, это подарок Джона на рождение Кати. Они принадлежали его матери. Матери Джона.

МИШЛИН. Нут вот. Когда умрешь, оставишь их Кате, к тому времени они как раз войдут в моду.

ДАФНА. Разумеется, если они к тому времени еще будут у меня. Но, учитывая, в каком я состоянии, неизвестно, удастся ли мне хоть до Нью-Йорка добраться.

МИШЛИН. Ну что ты, дорогая, мы проводим тебя в аэропорт.

ДАФНА. А, хорошо, спасибо. Но тогда я должна предупредить Джона, чтобы он приехал за мной в аэропорт Кеннеди. Он меня просто в ужас вгоняет, этот аэропорт Кеннеди!

ЖАН. Ты хоть не посеяла свой американский паспорт?

ДАФНА. Нет, вот он! Свинство какое, промок! Он теперь недействителен! О господи, что мне делать?

ЖАН. Да у тебя все вещи промокли! Господи, у тебя с чайки натекло в чемодан, какая гадость! (Вываливает вещи из сумки в раковину.) Все провоняло тухлой рыбой!


Скрежет холодильника по искусственному мрамору.


ДАФНА. Что происходит?

ЛЮК. Это твой холодильник волокут по искусственному мрамору на площадке. Эй, Мишлин, раскуришь мне?

МИШЛИН. Ой, да ты ж косяк скрутил!

АХМЕД (входит, таща несколько коробок с бутылками). Надо же, у тебя там целая куча бутылок! Просто как в винном погребе! (Уходит обратно.)

МИШЛИН. Ого, как забирает!

ЛЮК. Передай сюда!

МИШЛИН(кашляет). Похоже, с «винтом»!

ЛЮК. Никакой это не «винт», это аммиак. Колумбийцы на траву мочатся, мухлюют, чтоб весила побольше. Видишь, внутри цветка такие вроде как грибы? Это грибок из мочи индейцев. Поэтому у них травка слегка того, галлюциногенная.

МИШЛИН. Да нет же, это никакая не колумбийская трава! Это тмин! Это веточка тмина, козел несчастный!

ЛЮК. Ты сдурела? Ты что, никогда не видела колумбийскую траву?

ЖАН. Что за мерзкая тварь эта чайка, у нее течет из всех дырок!

АХМЕД(входит с двумя чемоданами, большим и маленьким). Слушай, Дафна, ты забыла чемодан!

ДАФНА. Ой, спасибо. Ой нет, я видеть не хочу этот чемодан, оставь его на площадке или выброси!

АХМЕД. А что в нем такое? Ну и тяжесть! И заперт на ключ!

ДАФНА. Статуя. Греческая статуя, которая принадлежит моему мужу.

МИШЛИН. Вот и отвези ему его статую. Отлично, может, это его смягчит!

ДАФНА. Нет, нет, она слишком тяжелая. Я оставлю ее здесь.

МИШЛИН. Мы посадим тебя в самолет, дорогая. Это все, что у нее было?

АХМЕД (ставит чемодан на видное место). Остался еще матрас на полу и большая детская кроватка. Но матрас совсем старый. Я могу взять детскую кроватку для своей племянницы?

МИШЛИН. Конечно.

ЖАН. Мать честная, да она живая, эта чайка!


Люк и Ахмед подходят к раковине. Мишлин останавливается на полдороге.


ЛЮК. Что?

ЖАН. Она крыльями шевелит!

ЛЮК. Ты с ума сошел!

АХМЕД. Живая. Ой!

ЖАН. У, жуть какая, она вытошнила мыло! Пузыри, как от «Аякса»!

АХМЕД. Не трогайте ее!

ЛЮК. Дай погляжу.

АХМЕД. Смотрите, успокоилась, не надо ее трогать, придет в себя потихоньку! Ей только нужно отдохнуть!

ЖАН. У них семь жизней, у этих животин!

АХМЕД. Я отнесу ее к сестре, устрою ей гнездо на камине, чтоб она оправилась!

МИШЛИН. Нет, лучше ко мне! У меня большая терраса.

АХМЕД. Правда?

МИШЛИН. Ну конечно, у меня даже есть голубятня с голубями, они смогут играть вместе!

АХМЕД. Спасибо, Мишлин.

МИШЛИН. А у тебя курчавые волосы.

АХМЕД. Да, как у матери. А вот у отца волосы гладкие, как у тебя.

МИШЛИН. Да это же парик, дорогой!

ЛЮК(Жану). Держи сигарету. И вытри руки, а то ты похож на торговку рыбой!

ЛЮК. Нет, подумать только, подожди, дай я руки вымою. И посмотри, в каком виде ее вещи! Спасибо.

ЛЮК. Она не может лететь в Нью-Йорк в такой одежде. Ее в аэропорту задержат!

ЖАН. И мне так кажется. И вообще, из-за нее мы влипнем в разборки с полицией!

МИШЛИН. Поживешь со мной, Ахмед?

АХМЕД. Ну да, почему бы и нет?

ЛЮК. Это ее трава?

ЛЮК. Совсем старая. Никакого вкуса.

ЖАН. Она, может, года три у нее в чемодане провалялась. Но она не так уж плоха! Это старая ливанская трава, но совсем недурная. Держи, Ахмед.

АХМЕД. Нет, спасибо, я не курю.

ЖАН (обращаясь к Мишлин). На, дорогая. А куда подевалась бутылка калифорнийского розового шампанского?

МИШЛИН. Может, ее выпили?

ЖАН. Уже? Откроем другую бутылку. Да они все теплые! Надо убрать их в холодильник! (Убирает.)

ЛЮК. О черт, ну и забористая травка! (Открывает окно, смотрит наружу.)

МИШЛИН. Единственное неудобство — нам придется каждый день завтракать с моей матерью, все остальное время ее не видно, она принимает гостей на своей половине.

АХМЕД. Меня это не волнует, я вообще-то люблю матерей!

МИШЛИН. Любишь?

ЛЮК. Надо же, снег перестал, и луна полная. А что это там, в Тюильри? Большое гулянье?

МИШЛИН. О черт, черт, черт. Я забыла позвонить матери и поздравить ее с Новым годом! (Набирает телефонный номер.)

ЖАН. О-о, посмотрите, что я нашел в холодильнике! Шоколадный мусс!

АХМЕД. Ты такая грустная, потому что должна уезжать, Дафна?

ДАФНА. Да.

АХМЕД. А в Нью-Йорке холодно?

ДАФНА. Да, очень холодно. И я там буду совсем одна. Я так и вижу, как стучусь в двери Джона, а он мне не открывает. Не знаю, что со мной будет.

АХМЕД. Знаешь, ты ведь больна. У моей матери была нервная депрессия, ее лечили, и теперь она в порядке.

ДАФНА. Но я не хочу лечиться, понимаешь? Лучше я останусь, какая есть.

АХМЕД. Ты просто совсем рехнулась, вот! Никогда таких рехнутых не видел.

ДАФНА. Я тоже не видела, поэтому мне и страшно.

АХМЕД. Тебе всегда страшно.

ДАФНА. Нет, не всегда. Только с того времени, как я поселилась здесь, в этой башне. Я же не знала, что и он здесь будет. Люк.

АХМЕД. Да ладно тебе, ты просто в него влюблена.

ДАФНА. Может быть. Но когда я говорю о любви, я имею в виду совсем другое.

АХМЕД. Ну, когда влюбляешься, всегда немного сходишь с ума.

ДАФНА. Заткнись, я не хочу разговаривать.

АХМЕД. Не злись, ты мне нравишься, знаешь?

ДАФНА. Конечно знаю! Заткнись! Отстань от меня!

МИШЛИН(по телефону). Алло, мама! Ты спишь? Что с тобой? О нет, я еще не собираюсь домой! Как это, ты ужинала одна? А твой старый добрый бразильский консул?

ЖАН. Эй, Дафна, хочешь шоколадного мусса?

ДАФНА. Да, спасибо. Это моя первая плотная еда после кислоты.

ЖАН. А ты хочешь, Ахмед?

АХМЕД. Да, да.

МИШЛИН. А где же прислуга? Как это, они тебя бросили одну? Не могу я сейчас вернуться, тем более что я вернусь не одна! Ложись в постель и спи! Прими снотворное! Уже почти час ночи, а ты завтра обедаешь с твоей мадридской кузиной! Мама, не начинай плакать, умоляю!

ЖАН(обращаясь к Мишлин). Хочешь шоколадного мусса?

МИШЛИН(в телефон). Нет, спасибо. Ложись наконец спать! Мама, я не поеду домой, чтобы тебя раздеть, ложись прямо так, в конце-то концов! Я тебя раздену, когда вернусь!

ДАФНА. Черт, у меня руки дрожат. Я не могу есть мусс. Я вся перемазалась.

АХМЕД. Ну-ка, открывай рот! Я тебе скормлю его с ложечки, этот мусс, Дафна.

ДАФНА. Спасибо большое, я так люблю шоколад. А почему никто не уберет со стола? Эти остатки змеи просто отвратительны!

АХМЕД. Ты права, помоги мне убрать!

ДАФНА. Не могу, у меня руки дрожат.

МИШЛИН. Ложись спать сама, слышишь? Чего ты боишься?

АХМЕД. Ладно, тогда я уберу все сам! На, доедай мусс. Сама сможешь?

ДАФНА. Спасибо.

ЖАН. Люк?

ЛЮК (по-прежнему стоя у окна). Что?

ЖАН. Хочешь шоколадного мусса?

ЛЮК. Нет, спасибо. Оставь меня, я смотрю на звезды.

ЖАН. Что?

ЛЮК. Бзз-бзз-бзз. Научно-фантастический шум.

ЖАН. Я ничего не слышу.

ЛЮК. Ты оглох. Слушай! Слышишь что-нибудь?

ЖАН. А, да.

ЛЮК. Смотри! Летающая тарелка!

ЖАН. Где?

ЛЮК. Вон!

ЖАН. О черт, какой-то свет приближается! Она потухла! Ой, взорвалась! Черт! Что это было?

АХМЕД. Это не летающая тарелка?

ЛЮК. Это не летающая тарелка?

ЖАН. Ты что, обалдел? Это вертолет налетел на башню, вон там, и разбился! Смотри! Загорелся!

ЛЮК. Но в Париже вертолеты не летают!

ЖАН. Оно и видно!


Свет гаснет.


ЛЮК. Надо же, свет отключился! Где бабушкин подсвечник, Люк? А, вот он.

ЛЮК. Смотри, а теперь в башне пожар начался!

ЖАН. Мать честная! Огонь перекинулся на какую-то квартиру!

АХМЕД. А могло и на нас перекинуться!

МИШЛИН. Мама, ты меня достала! Иди ложись спать! Вернусь, когда захочу! (Вешает трубку.) Что случилось? (Бежит к окну.) О черт! Башня напротив загорелась!

ЛЮК. Ветер с какой стороны?

ЖАН. Ты что, обалдел? Пламя сюда не достанет, мы минимум метрах в пятидесяти!

МИШЛИН. А как получилось, что свет погас? Ведь в этой башне должен быть свой генератор.


Свет загорается. Дафны нет.


ЛЮК. А почему пожарных до сих пор нет?

АХМЕД. Сегодня тридцать первое декабря.

МИШЛИН. Ну конечно, весь город пьян вдугаря! Потому они и разбились, те парни! Небось, выпивали там, в своей вертушке!

ЛЮК. Совсем оборзели! А кому они принадлежат, эти вертолеты?

МИШЛИН. Городу Парижу! С них только что запускали фейерверки.

ЛЮК. Совсем оборзели! И они бьются где ни попадя? Ага, вот и пожарные!

МИШЛИН. А где Дафна?

ЖАН. Наверно, вернулась к себе.

МИШЛИН. В таком состоянии она могла и в пролет свалиться.

ЛЮК. У этих лестниц нет пролетов!


Мишлин выходит на площадку, Ахмед за ней.


ГОЛОС МИШЛИН. Дафна! Дафна! У нее заперто на ключ!

ГОЛОС АХМЕДА. Я не закрывал.

ГОЛОС МИШЛИН. Дафна, дорогая, открой! (Продолжает стучать.)

ЖАН. Люк, я ухожу от тебя. Поеду в Индию и, может, там начну тебя забывать.

ЛЮК. Что ж, желаю успеха. На такую цель и всей жизни не жалко.

ГОЛОС АХМЕДА. Надо дверь ломать!

ГОЛОС МИШЛИН. Ой, неужели сможешь?


Грохот двери, которую пытаются выломать.


ЖАН. Ты такой жесткий, Люк.

ЛЮК. Ты мне сегодня это уже второй раз говоришь. Ну, жесткий. Может, ты про мой член? Тот, который у тебя из головы не выходит? Давай, забудь меня, может, хоть в твоей памяти мы с моим членом станем помягче!

ГОЛОС МИШЛИН. Осторожней, ты же расшибешься!

ГОЛОС АХМЕДА. Погоди-ка! Я попробую открыть ключом от квартиры сестры.

ЛЮК. Я весь из мрамора, верно? Колоти по мне сколько влезет, только кулаки разобьешь. Я как башня напротив, посмотри. Вертолет об нее разбился, все, кто были в нем, погибли, а она и не шелохнулась. Я очень жесткий член.

ЖАН. Люк, вот ты для меня и есть эта башня..

ЛЮК. А ты тогда кто? Зевака, который на эту башню глазеет? Давай, забудь меня, давай. Не прикасайся ко мне, мудак!


Шум взломанной двери.


ГОЛОС МИШЛИН. Газом пахнет! Дафна!

ЖАН. Ты же знаешь, что я никогда не смогу тебя бросить. Но почему мы должны все время друг друга мучить?

ЛЮК. Говори за себя. Мне есть о чем подумать. Твои разговоры меня никогда не интересовали. Катись, закупи себе в Индии новых тряпок!

ЖАН. Пожарники справились с огнем. Все закончилось, посмотри.

МИШЛИН(входит). Она включила газ! Льда больше не осталось? Она потеряла сознание.


Звонит телефон.


ЖАН. Алло? Хелло, Джон, it’s Jean, happy new year! Thanks, how are you? Daphnée’s not here, just a minute[53]! Это ее муж.

МИШЛИН. Она сейчас не в состоянии отвечать. Ты сдурел? Ей действительно плохо!

ЖАН. Да что с ней случилось?

МИШЛИН. Ну, она почти задохнулась! Засунула голову в духовку! Ахмед делает ей искусственное дыхание!

ЖАН. Черт! Hello, John? Daphnée’s not here, she is sleep-ing! It’s late in Paris you know, I can’t get her ap! What do you mean, where is Katia? She is not with you? Well, she is not here? Just a minute, John! Малышка не с ним! But where are you, John? Фонтенбло? What do you mean, you are not in New York[54]?

МИШЛИН. Как же так, разве она не разговаривала с ним только что по телефону?

АХМЕД(входит). Она дышит, дай мне зеркало, Мишлин! (Уходит.) Нужно заставить ее проглотить лед!


Одновременно:


ЖАН. Это что-то невероятное. Вовсе не он похитил Катю! Give me your téléphoné number. I'll say her to call you back! Well, I don’t know where is Katia! I can’t wake up Daphnée, she is sleeping! Well, just a minute, John[55]!

МИШЛИН. Она, наверно, потеряла ее где-нибудь.

ЖАН. Но где?

МИШЛИН. В универмаге, как все.

ЖАН. Ты шутишь? Что я скажу ее мужу? Он желает во что бы то ни стало с ней поговорить.

МИШЛИН. Если только она ее не убила!

ЖАН. А что она тогда сделала с трупом?

ЛЮК. Сунула в чемодан.

МИШЛИН. О черт! Загляни туда!

ЖАН. Невозможно.

ЛЮК. Он заперт на ключ.

МИШЛИН. Надо взломать замок. Вот, возьми нож.

ЛЮК. О черт, это правда! Вот ужас!

МИШЛИН. Закрой обратно!

ЖАН. Господи боже мой!

АХМЕД(входит). Ей уже лучше.

ЛЮК. Ахмед, послушай. Тут дело очень серьезное, мы должны тебе сказать. Дафна убила свою дочку. Она в чемодане. Посмотри.

МИШЛИН. Он сейчас в обморок грохнется, дай ему пощечину.

ЛЮК. Ахмед, держись. Вот, выпей!

ЖАН. Ее муж звонит.

ЛЮК. Давай я с ним поговорю. Hello, John, I am Luc. You are in Fontainebleau? Something horrible is happened, John. I want you to be strong before you listen to me. O.K.? Katia is dead, John, I think the best to do for you is to come to Paris as soon is possible. Daphnée’s going very bed, she will need you. Daphnée did kill Katia, John, or maybe she only let her die I don’t know. We did just find the body in a suitcase. When? I don’t know. I did’nt see Katia for the last week. When did you leave Paris, John? A week ago? On Christmas day? I did’nt see Katia after that. Well John, she’s dead. Understand that? please! Now it’s Daphnée who is in danger. (Дафна заходит.) Be care-full on the highway, John, many people is drank tonight. Don’t lose your self control, John, promise? John, you are all right? I will not call the police before you are here, it means about half an hour… She is here, in,y apartment, she just came in. I don’t know if she can take you at the phone, John! Just moment! Дафна, это ДЖОН. Хочешь с ним поговорить? She doesn’t understand, John. I'll take care of her, be strong, John, we are waiting for you. Bye, bye, John, I kiss you[56]. (Вешает трубку.)

МИШЛИН. Мне кажется, надо немедленно вызвать полицию, Люк. Обычно именно так и делают.

ЛЮК. Ты с ума сошел, чтобы ей присудили двадцать лет тюрьмы или, кто его знает, даже смертную казнь? Это психиатра надо немедленно найти!

МИШЛИН. Ну нет, психиатр может подождать. А не то ты станешь соучастником. Сначала полиция, потом адвокат. А психиатра они сами найдут. Звони им, Жан.

ЖАН. Все равно гудка нет.

МИШЛИН. Наверно, международная линия не отключилась. Подожди минуту.

ЛЮК. Дафна, ты меня слышишь?

ДАФНА. Да, я все слышу.

ЛЮК. Ты должна сдаться полиции, дорогая. Мы найдем тебе лучших адвокатов. Главное, ничего не говори им без адвоката. Нужно, чтоб тебя признали ненормальной. Ты поняла?

ДАФНА. Да, поняла. Я не идиотка. Но это не я ее убила.

ЛЮК. А что с ней случилось?

ДАФНА. Наверно, она забралась в холодильник и захлопнула за собой дверцу. Когда я нашла ее, она была уже вся холодная, но я была под кислотой и подумала, что сердце у нее снова забьется. Я пыталась согреть ее в духовке, но она была совсем мертвая. Я хотела поехать похоронить ее в Мэне, потому что она там родилась. Я могла бы пронести ее через таможню в чемодане. А потом покончила бы с собой. Вот, я взяла револьвер из ящика!


Люк убирает револьвер к себе в карман.


Я буду вам очень признательна, если кто-нибудь вынесет этот чемодан из комнаты, я не могу его видеть!

МИШЛИН. Не трогай его, Люк, это вещественное доказательство!

ЛЮК. Заткнись, ты, грязная тупая пидовка!

ЖАН. Люк, перестань, это мерзко!

ЛЮК. Шлюха! Зови полицию, ну, давай, зови!

ЖАН. Люк, ты прекрасно знаешь, что я не буду их звать!

МИШЛИН. Вы с ума сошли! Я ухожу!

ЛЮК. Ты останешься здесь, Мишлин! У меня револьвер!

МИШЛИН. Да что ж такое, Люк, ты с ума сошел?

ЛЮК. Будешь ждать со всеми!

МИШЛИН. Чего ждать-то, чего?

ЛЮК. Конца всей этой истории! А потом можете рассказывать полицейским все, что пожелаете! Дафна, ты меня слушаешь?

ДАФНА. Да.

ЛЮК. Джон приедет с минуты на минуту. До этого мы тебя в полицию не сдадим, поняла?

ДАФНА. Да, я все поняла.

ЛЮК. Ладно, я помою Катю в ванной, мы ее уложим в кроватку, и тогда ее можно будет показать Джону.

ДАФНА. Это я должна сделать.

ЛЮК. Ты уверена, что сможешь?

ДАФНА. Да.

ЛЮК. Ты правда хочешь это сделать?

ДАФНА. Да.

ЛЮК(передает ей тело). Возьми, Дафна.


Дафна берет тело на руки. Мишлин, содрогнувшись, идет к окну и открывает его.


ДАФНА. Ох, какая тяжелая.

ЛЮК. Да, она очень тяжелая. У тебя нет для нее чистого платья?

ДАФНА. Маленькая индийская джелаба, я купила ей на Рождество, она ни разу ее не надевала. Она у нее в чемодане.

ЛЮК. Вот эта? Очень красивая.

ДАФНА. Мне позволят самой похоронить ее?

ЛЮК. Да, Дафна, это же твоя дочка. А сейчас вымоем ее маленькое тельце холодной водой, а потом протрем одеколоном. Я тебе помогу.

ДАФНА. Спасибо.


Уходят в ванную комнату. Слышно, как из крана льется вода. Люк выходит.


ЛЮК. Ахмед, тебе лучше?

АХМЕД. Да, порядок. Меня как ударило, твою мать.

ЛЮК. Ты должен держаться, Ахмед. Нас будут допрашивать весь завтрашний день, а может, и послезавтрашний. Наверно, тебя они будут трясти больше, потому что ты араб. За тобой ничего нет?

АХМЕД. Абсолютно ничего. У меня кузен сидит.

ЛЮК. Это совершенно ничего не значит. С нами будут очень хорошие адвокаты, можешь мне поверить. Выпей глоток бурбона, это поможет. Жан, телефон по-прежнему молчит?

ЖАН. Да.

АХМЕД(пьет бурбон). Ух ты, крепкий какой!

ЛЮК. Как только заработает, скажи мне. Тебе лучше, тупая пидовка?

МИШЛИН. Люк, прошу тебя, мне плохо.

ЛЮК. Если хочешь, ступай раздевать свою мамочку, да и тебе давным-давно спать пора!

МИШЛИН. Люк, прошу тебя.

ЛЮК. Слушай, Ахмед, сходи за детской кроваткой, прошу тебя.

АХМЕД(выходя). О’кей, Люк!

ГОЛОС ДАФНЫ. ЛЮК, иди посмотри! Я хорошо ее вымыла?


Люк заходит в ванную.


МИШЛИН(идет к Жану, который не выпускает из рук телефона). Это отвратительно! Отвратительно!

ЖАН. А ты что будешь делать с матерью, когда она умрет?

МИШЛИН. В любом случае я не стану устраивать из этого такое мерзкое зрелище!

ЖАН. Ты сама и есть мерзкое зрелище. Ты здесь — единственное мерзкое зрелище.

МИШЛИН. Жан, прошу тебя, ну зачем говорить мне все эти ужасные гадости? Сколько вы мне всего за вечер наговорили!

ЖАН. Все говорят друг другу ужасные гадости, тупая пидовка.

АХМЕД (возвращается с детской кроваткой). Люк! Куда кроватку-то ставить?

ГОЛОС ЛЮКА. В середину! Сдвинь мебель, чтоб место освободить.

АХМЕД. Но ведь у вас нет плакальщиц!

ЖАН. Только этого не хватало! Так, что еще можно сделать?

АХМЕД. Может, стулья вокруг расставить?

ЖАН. Думаю, это необязательно.

МИШЛИН. Но почему нельзя устроить все это у нее? Почему здесь?

ЖАН. Здесь и есть у нее, дура! идиотка! Заткнись, идиотка! (Идет к окну.)

ГОЛОС ЛЮКА. Ты хорошо ее вытерла? Погоди, протрем одеколоном, а то от нее уже немного попахивает.

ГОЛОС ДАФНЫ. Спасибо, Люк.

ЖАН. Посмотри, Ахмед, башня напротив все еще горит!

АХМЕД. Наверняка горит там, где генератор, внутри здания. Ну и дерьмо эти башни! Пожарным не подобраться!

ЖАН. Потому они и отрубили телефон! Им нужны все линии. Но надо же, как холодно! (Закрывает окно.)

ЛЮК. Иди сюда, Дафна.


Входят Люк и Дафна. Дафна держит тело Кати, одетое в джелабу.


ДАФНА. Спасибо. (Кладет тело в кроватку.) Я забыла ее причесать.

ЛЮК. Сходи за щеткой для волос, Дафна.

ДАФНА. Ее нужно причесывать расческой. У нее очень тонкие волосики.

ЛЮК. Пожалуйста, можешь дать мне свою расческу, Мишлин? Спасибо. Держи, Дафна.

МИШЛИН. А у нее открыто? Я лучше там подожду полицию.

ДАФНА. Какой кошмар эта девка, боже мой, и как одевается! Да ты просто обезьяна, бедный мой дурачок! За сто метров видно, что ты трансвестит!

МИШЛИН. Ахмед, дай, пожалуйста, ключ от ее квартиры. Я подожду полицию там!

ДАФНА. Подождешь в коридоре, дорогая, тебя в моем доме не принимают!

ЛЮК. Ступай подожди на паркинге, может, тебя там изнасилуют!

АХМЕД(смеется). Ну же, успокойся, Мишлин!

МИШЛИН. Давай сюда ее ключ, ты, грязный араб!

АХМЕД(дает ей пощечину). С катушек слетела? Ты с кем разговариваешь?

ЛЮК. Успокойся, Ахмед.

ЖАН. Выпей бурбону, Мишлин!

МИШЛИН(падает на руки Жану). О Господи!


Жан помогает ей сесть на диван.


Мне уже лучше, спасибо.

ДАФНА. Мне нужно воздуха! (Бежит к окну, Люк за ней.) Не бойся, не выпрыгну. Я только хочу подышать.

ЖАН. Ахмед, я могу тебя кое о чем попросить? Займись Мишлин.

АХМЕД. Она меня оскорбила!

ЖАН. Она же не в себе, Ахмед. Ей страшно, вот и все. Ладно тебе, не усложняй!

АХМЕД. Приношу свои извинения, Мишлин, я просто сорвался, понимаешь?

МИШЛИН. Это я должна извиниться! Господи, как я только могла такое сказать?

АХМЕД. Я тебя прощаю, Мишлин. Не плачь, Мишлин! А то я тоже заплачу.

МИШЛИН. О нет, я не хочу, чтобы ты плакал. Лучше сверни мне косячок, дорогой, у меня там, в сумочке, есть травка! Отличная афганская травка.

АХМЕД. Но я не курю.

МИШЛИН. Зато я курю, и мне это нужно, дорогой, сверни мне косяк, пожалуйста! Держи! Вот бумага! Ох, Ахмед, Ахмед, я боюсь полицейских!

АХМЕД. Погоди, сейчас сверну тебе косячок, это тебя успокоит. Не надо бояться полицейских, тебе-то они ничего сделать не могут.

ДАФНА. Люк, видишь вон там, вдали, это Сакре-Кёр?

ЛЮК. Да, дорогая. А в глубине, вон там, позади Тюильри, видишь, вон там, где освещено, это Нотр-Дам! А справа Эйфелева башня, только тебе надо немного наклониться! Ты что, в первый раз смотришь в окно с тех пор, как здесь живешь?

ДАФНА. По-настоящему я не смотрела, у меня стекла выкрашены в желтый цвет. Это очень красиво. А сейчас какой год?

ЛЮК. Семьдесят седьмой!

ДАФНА. Уже? Представляешь, сколько лет мне будет, когда я выйду из тюряги?

ЛЮК. Ты не сядешь в тюрягу, как ты выражаешься. Тебя отправят в психиатрическую лечебницу, и через несколько месяцев ты выйдешь оттуда чистенькая, как новенький пятак. Твой славный американский муженек все сделает, можешь мне поверить. Заодно у тебя будет время почитать классическую литературу, а вместо кислоты тебе будут давать валиум, поэтому ты будешь много спать, а когда выйдешь, заживаешь новой жизнью, как все.

ДАФНА. Да, как все. И на том спасибо. Ты мне очень помог, Люк. Я стану как все.

ЖАН. Секретничаем? Держи, дорогая, это твое кошмарное калифорнийское шампанское. Только охладиться не успело. Держи, Люк.

МИШЛИН. Вперед! Держи, Ахмед.

АХМЕД. У меня руки заняты, я тебе косяк скручиваю.

МИШЛИН. Я подержу твой бокал.


Дафна испускает долгий крик, идет к детской кроватке.


ЛЮК. Дафна!

ДАФНА. О-о-о, я забыла, что она умерла!

ЛЮК. Дафна, дорогая, успокойся, она совсем умерла. Присядь, дорогая.

ДАФНА. О господи! Как тяжело от кислоты отходить. У меня мозги плавятся!

ЛЮК. Ничего, отойдешь потихоньку, не торопясь. Для начала ступай переоденься, не можешь же ты идти в полицию в таком виде. Ты мать семейства, сумасшедшая, но вполне благопристойная. У тебя какое-нибудь платье в багаже есть?

ДАФНА. Не знаю, посмотри сам. (Раздевается.)

МИШЛИН. Не смотри, Ахмед.

ЛЮК. Ну вот, костюм.

ДАФНА. Ой, да это мой деловой костюмчик, как раз то, что нужно, чтобы судей обаять. Давай сюда! (Надевает костюм.) А рубины надеть?

ЛЮК. Ни в коем случае!

ДАФНА. Вот, я готова, осталось только дождаться Джона! Что такое? Косячок вы для себя приберегли? (Отбирает у Мишлин сигарету.) Держи, Люк!

ЛЮК. Спасибо.

ДАФНА. Мне все равно кажется, что для полицейских у меня недостаточно респектабельный вид!

ЛЮК. Всем молчать. Не волнуйся, ты отлично выглядишь.

ДАФНА. Ладно, о’кей… Раз ты так считаешь. Я сделала все, как ты велел, ничего не упустила. Я тщательно вымыла Катю, надушила ее, я прилично оделась для полицейских и психиатров, вот только все, что вы придумали, не про меня. Я бы уехала с телом в Нью-Йорк, как и хотела, и не надо было бы ничего придумывать. Вот так. Вы уверены, что делаете как лучше, заставляя меня играть роль раскаявшейся матери. А я ни в чем не раскаиваюсь, потому что ни в чем не виновата. Она сама залезла в холодильник!

ЖАН. Дафна, никто и не говорил тебе, что ты виновата.

МИШЛИН. Никто.

ДАФНА. Но это еще хуже. Значит, вы считаете меня невиновной! Вам не кажется, что это еще хуже? Ведь она уже умерла, Катя, она уже умерла. И какой выход я предложила? Что я похороню ее в Мэне. Вот и все. Мне кажется, это нормально. Почему бы я не сумела пересечь вместе с ней границу? Я же провезла десять кило гашиша, так почему я не смогу провезти Катю? В аэропортах ищут только оружие, и все их аппараты реагируют только на металл, ведь так? Я американская гражданка, они не роются в чемоданах американских граждан, особенно если лететь первым классом!

ЛЮК. Подождем Джона, Дафна!

ДАФНА. Он сдаст меня полиции, это точно. Надо исчезнуть, пока он не появился! Я сейчас же ухожу отсюда! Вызови мне такси, Жан! Положите Катю обратно в чемодан!

МИШЛИН. Ну нет, ужас какой!

ДАФНА. Где чемодан? Помоги мне, Люк!

ЛЮК. Катю уже слишком поздно перевозить, Дафна. Она почти разложилась. Но она будет похоронена в Мэне, это я тебе обещаю. Только поедет она не в чемодане, а в хорошем герметичном гробу, со всеми бумагами американского консульства, выданными по всей форме. Поверь, твой муж справится с этим делом лучше, чем ты.

ДАФНА. Паршивый обыватель!

МИШЛИН. Что тебя насмешило, Ахмед?

АХМЕД. Ничего, ничего, не знаю, но не могу остановиться! (Разражается диким хохотом.) Да что это со мной?

МИШЛИН. Успокойся, ты ж задохнешься! (Ступит по его спине.)

АХМЕД. Пойду суну голову под холодную воду! (Идет в ванную.)


Слышен шум воды.


(По-прежнему со смехом.) Ой, да она ледяная! Ой, я засунул голову под ледяную воду! Ой! (Приступ дикого смеха.)

ЖАН. Он что, обкурился?

МИШЛИН. Да нет, ни одной затяжки. Он такой по натуре. Надеюсь, мою мать кондрашка хватит, когда я приведу его в дом! В любом случае это будет хорошим поводом для разрыва!

ЖАН. Размечталась!

АХМЕД. Мишлин, полотенце!

МИШЛИН. Уже бегу, мой великан! (Жану.) Видишь, ничего я не размечталась! Это самая что ни на есть реальность. (Идет в ванную.) Вот, мой сладкий, полотенца нет, давай я вытру тебе волосы своим носовым платком! Стой, что ты делаешь, ты с ума сошел?

ГОЛОС АХМЕДА. Иди ко мне в ванну!

ГОЛОС МИШЛИН. Подожди, пока приедем ко мне, дорогой, я не хочу, чтоб меня насиловали в ванной!


Слышен дикий смех, обрывки фраз: «Нет, за кого ты меня принимаешь?» шум воды.


ЖАН. Дрянь! (Подходит к ванной, закрывает дверь, потом идет к окну.) Ого, а башня-то напротив! Посмотри!

ЛЮК. Что там такое? (Подходит к окну.) Горит! С ума сойти! Она что, все еще горит? Да куда подевались пожарные?

ЖАН. А ты как думал, это шуточки — когда вертолет врезается в стену, прикинь? Не понимаю, как получилось, что они не эвакуировали башню! А, наверно, потому, что там одни офисы! Там никто не живет!

ЛЮК. Постой, а это не машина Джона? Пожарные не дают ему проехать! Нет, пропустили!

ЖАН. Никак не припаркуется, места нет. Смотри, бросил машину прямо посреди дороги. Хлопает дверцей. Через минуту будет здесь.

ЛЮК(заходит в ванную). Одевайтесь, живо! Джон при ехал! Живо! Живо! Живо!

МИШЛИН. Да я одета! Какое безумие! (Входит, одеваясь.)

ЛЮК. Ахмед, вот твои брюки. (Кидает ему брюки.)

АХМЕД(входит). Ну вот, теперь мне лучше! Но я весь вымок!

ЛЮК. Приготовишь кофе, Ахмед, и рта не раскрывай без моего разрешения. Парень, который приехал, он в шоке, понимаешь?

АХМЕД. Да, Люк.

МИШЛИН. Для меня покрепче, дорогой. Я тебе помогу!

ЛЮК. Дафна? Джон приехал, он поднимается. Ты не хочешь мне ответить?

ДАФНА. Джон здесь, я поняла. Я его знаю, Джона.

ЛЮК. Жан, все в порядке?

ЖАН. Ну конечно, все в порядке, старый козел.

ЛЮК. Мишлин, только никаких истерик, прошу тебя!

МИШЛИН. Да я никогда еще не была так спокойна!

АХМЕД. Ладно, я займусь Мишлин!

МИШЛИН. Не хлопай меня по заду, с ума сошел, я же чашки уроню!

ЛЮК. Гудка все нет.

ЖАН. Я думаю, надо ей прикрыть лицо. Оно ужас как распухло.

ЛЮК. Оставь как есть.


Шум лифта. Люк идет и открывает дверь. В тот же момент входит Джон.


Hello, John. Come in[57]

ДЖОН(входит). Hello, Luc? Hello, Jean? Hello, Micheline?

ЖАН. Hello, John.

МИШЛИН. Hello, John. This is Ahmed.

АХМЕД. Добрый вечер.

ДЖОН. Hello, Ahmed. (Подходит к детской кроватке, некоторое время смотрит в нее.) What’s happened, Luc?

ЛЮК. Maybe you should ask Daphnee, John.

ДЖОН. Daphnee, do you hear me?

ДАФНА. I listen to everything and everybody John. I am absolutely all right.

ДЖОН. What’s happened?

ДАФНА. He желаю говорить по-английски!

ДЖОН. Then speak to me in french, Daphnee. Please, explain me!

ДАФНА. Она залезла в холодильник. Она залезла в холодильник, вот и все. Такое случается с детьми! В Соединенных Штатах дети постоянно застревают в холодильниках! Господи, весь мир знает, что холодильники делаются для взрослых!

ДЖОН. Oh, my God! (Падает.)

ДАФНА. Ахмед, пожалуйста, сделай чашечку кофе моему мужу, пожалуйста. И влей туда побольше бурбона (Идет на кухню.)

ЖАН(подходит к Джону и держит его за плечо, пока тот плачет). John, please[58]!

ДЖОН. I don’t understand, she was alive, and beautifull, and perfectly healthy, on Cristmas day, she was playing with her toys, how could it happen?

ДАФНА. Она залезла в холодильник, она залезла в холодильник, она залезла в холодильник, она залезла в холодильник!

МИШЛИН. Но почему ты никому ничего не сказала, Дафна?

ДАФНА. А что б от этого изменилось? Она была уже мертвая! Когда ж наконец ты мне кофе с бурбоном дашь, Ахмед? Чего стоишь как дурак, с разинутым ртом. Take that, John, it’s plenty of alcohol, just as you like! Quickly, John, we are going to the police. Hurry up! Hurry up[59]! Где мое пальто? Ну же, пошли в полицию. Что толку здесь сидеть? Почему я сразу все не сказала? Все равно это была моя дочь, моя, а не ваша, и я могу делать с ней, что хочу. И потом, мне хотелось побыть здесь подольше, я знала, что это в последний раз. Все равно я ничем не рисковала, какой может быть риск с такой психопаткой, как он. Вот я и мечтала, о чем хотела! Я ведь такая мечтательная, где тебе это понять, америкос несчастный! А моей мечтой был вот он, Люк! Конечно, такое со всеми случается, только у меня это так сильно, не знаю, почему я просто ничего вокруг себя не вижу. Please, John, let’s go. I am really very tired!

ДЖОН. Of course, Daphnée.

ДАФНА. Take Katia’s body, please. We are going back home!

ДЖОН. Yes, my dear. But we must go to the police station[60].

ДАФНА. Да, но нельзя оставлять тело здесь, мы и так уже достали Жана с Люком. Отнесем ее домой, пока не приедет полиция, а мы вдвоем пойдем в комиссариат!

ДЖОН. О.К Daphnée. (Идет за Катей и падает.)

ЖАН. I'll do it[61], Джон, Ахмед, помоги мне, пожалуйста. (Начинает завертывать Катю в одеяло.) Посмотри сюда, Ахмед.

ЛЮК. John, remember it’s just an accident!

ДЖОН. But who will believe it Luc?

ЛЮК. You will believe it! You! If you don’t believe it, nobody will! Do you understand?

ДЖОН. Yes, I do, Luc. Thank you. Oh, my God!

АХМЕД. Это дырка от пули.

ЖАН. Твою мать, Люк, иди сюда, пожалуйста. У нее в затылке дырка от пули!


Люк подходит к кроватке.


АХМЕД. Мишлин, малышка убита пулей!

МИШЛИН. Да, я поняла. Замолчи!

ДЖОН. What’s happened? What’s happened[62]?

ЛЮК. Katia was killed by a gun.

ДЖОН. Oh, my little child!

ДАФНА. Это я из вашего револьвера ее убила. Увидела его в шкафу, под простынями, и взяла.

ДЖОН. Bitch! Bitch! Bitch! (Идет к Дафне, хочет ударить ее.)


Люк и Ахмед их растаскивают. Мишлин подбегает со стаканом бурбона. Они заставляют Джона выпить, пока Жан усаживает Дафну в кресло. Он стоит рядом с ней, держа ее за руку.


ЖАН. Он сделал тебе больно?

ДАФНА. Да нет, ничего.

ДЖОН. I’ll kill you! Bitch! I’ll kill you[63]! (Вырывается и кидается душить Дафну.)


Его ловят, и на этот раз Люк и Ахмед бьют его кулаками.


ЛЮК. Под душ! Засунем его под душ!


Люк и Ахмед выходят, волоча Джона. Шум борьбы, звук льющейся воды и одновременно:


ГОЛОС ДЖОНА. Oh, my little baby, oh, my little baby[64]!

ГОЛОС ЛЮКА. Сунь ему голову под воду!

ДАФНА. Бурбону, please, Мишлин.


Мишлин передает ей бутылку.


Thank you!

ДЖОН. Let me go, you, bastard!


Люк и Ахмед возвращаются, пытаясь унять Джона. Все трое мокрые.


I’ll be quiet, I promise, Luc. I only want to put a question to Daphnee!

ДАФНА. Меня зовут Дафна, а не Дафни. Дафни — это собачья кличка. Ну, и что ты хочешь спросить?

ДЖОН. Why did you kill her, baby[65]?

ДАФНА. Потому что она меньше меня и не могла сопротивляться. Она пристала ко мне как банный лист, а у меня в голове было совсем другое! У меня на уме был только Люк! Я уже не мать была, а влюбленная женщина! ЛЮК. Кончай заливать, Дафна!

ДАФНА. Я с Джоном говорю! Do you understand me John? No, you don’t, dirty American! You, don’t understand nothing!

ДЖОН. I’ll kill you! I’ll kill you! (Кидается на нее.)


Ахмед с помощью Люка хватает его сзади и держит.


ЛЮК. John! John! Please!

ДЖОН. Oh, my God! Oh, my God! (Падает.)


Ахмед его отпускает. Жан по-прежнему защищает Дафну.


ЛЮК. Ага, гудок появился.

МИШЛИН. Ну все, вызывай полицию. Номер на аппарате. Джон? Жан, иди сюда, надо заняться Джоном, а я по-английски не говорю. На него вроде столбняк напал.

ЖАН. Мужики — это по твоей части, вот ты им и займись, пидовка хренова!

МИШЛИН. И у этого нервы сдали. Seat down, you[66]! Слушай, Ахмед, надо его усадить, помоги мне.


Усаживают его.


АХМЕД. Он в шоке, бедняга.

ДЖОН. I would like a coffee, please[67].

МИШЛИН. У нас остался кофе?

АХМЕД. Он же остыл.

МИШЛИН. Не важно.


Ахмед идет за стаканом кофе.


Don’t you want a drink, John[68]? Видишь, как я по-английски говорю? A whisky?

ДЖОН. No, thank you, Micheline. I feel better.

АХМЕД. Вот тебе кофе, Джон. (Трясет его, прежде чем дать кофе.)

ЛЮК. Полиция не отвечает.

МИШЛИН. Тридцать первое декабря, линия перегружена.

ЛЮК. Алло? Алло? Прервалась, вот дерьмо! (Снова набирает номер.)

ДАФНА. Полиция не отвечает?

ЛЮК. Нет.

ДАФНА. Хватит, Жан, отпусти меня, пожалуйста. Не могу я сидеть на месте. (Идет к окну, Ахмед за ней, следит за каждым ее движением.) А, пожар потух, смотри, пожарные уезжают. Джон, ты бросил свой «кадиллак» прямо посередине улицы.

ЛЮК. Черт, опять не отвечают.

ДАФНА. Не важно, поедем сами в комиссариат. В «кадиллаке» мы все поместимся. Катю положим в багажник, она привыкла. А что, рванем на ста десяти по набережной Сены, нас это протрезвит! А потом оставите меня у входа в больницу «Отель-Дьё» вместе с Катей, я скажу им, что она залезла в холодильник, пока я была пьяная. Они особо и смотреть не будут. У них сегодня полно срочных случаев. Я им такой спектакль устрою, ну же, Джон, ты должен мне помочь!

ДЖОН. I will say nothing but the true, Daphnée[69]!

ДАФНА. Ладно, я поняла. Тогда меня засадят лет на двадцать. Правда, правда… Ну, приедет эта полиция или нет? А то у нас один треп… Опять не отвечают?


Люк вешает трубку.


ЛЮК. Дафна?

ДАФНА. Ты это мне?

ЛЮК. Да, тебе, и ты мне ответишь. Почему ты убила Катю, Дафна? Ответь мне!

ДАФНА. Меня от нее тошнило. Хватит. Слушай, у тебя нет нормальной сигареты? Смотри, сколько неоновых огней в этом городе! Они их что, никогда не гасят?

ЛЮК. Сегодня первый день года.

ДАФНА. Ой, и правда, семьдесят седьмой! Слышите, хлопушки!

ЛЮК. Да, там праздник, ну, конец праздника.

ДАФНА. Ты умный. Наверно, потому меня так к тебе и тянуло. И еще запах твоих волос. Вообще твой запах, он меня с ума свел, как только мы познакомились, да. Запах твоих подмышек, твоих ног. Поэтому я отсюда и не вылезала. Понимаешь, мне хотелось твоей грязной одежды, я засыпала, уткнув в нее нос. Меня затянуло с головой, я просто спятила… Но теперь я выздоровела, сам видишь, ты мне больше не интересен.

ЛЮК. Тем лучше, Дафна. Хочешь, я пойду с тобой в комиссариат?

ДАФНА. Нет. Я хочу, чтобы вы дали мне уехать вместе с Катей. Я хочу сама похоронить ее в Мэне!

ЛЮК. Ты же знаешь, что это невозможно.

ДАФНА. Очень даже возможно, если вы мне поможете! Я ее убила, я ее и похороню. Это касается только ее и меня, что вы лезете! Проводите меня в Орли! Люк, пожалуйста!

ДЖОН. You are sick, baby. You are very sick. It’s may be my fault, but you are very sick! I will fîned the best doctors for you and everything you need. Trust me, Daphnée, please[70].

ДАФНА. Я тебя жду уже целую вечность! Пошли уже наконец в этот комиссариат! Пошли уже! Пошли! Я вызову лифт! (Идет к выходу.)

ЛЮК(удерживая ее). Дафна!

ДАФНА. Не трогай меня, педрила!

ДЖОН. Daphnée, it’s better to wait here[71].

ДАФНА. A вот я не хочу здесь оставаться. Хочу пройтись по улице! Я целую вечность не вылезала из этой башни! Я хочу пойти в префектуру пешком, надо просто пройти по набережной Сены! Кто со мной? Что, никто? Без кондиционированного воздуха не можете? Вам так больше нравится! Хотите, чтоб я сдохла, лишь бы не мучилась? Вам легче станет, если я сдохну! Вот потому я ее и убила! И мне стало куда легче!

ЛЮК. Мы все пойдем с тобой, Дафна.

ДАФНА. Спасибо, Люк. (Обмякает в объятиях Люка, который ее усаживает.)

ЖАН. John, put on your overcoat, please[72].

ДЖОН. Thank you, it was raining in the country.

ЖАН. Well, it did snow here in Paris just at midnight. Do you have keys of your car, John?

ДЖОН. Yes, thank you.

ЖАН. Give then to me. I will drive. Люк, как ты думаешь, имеет смысл, чтобы Ахмед и Мишлин шли с нами?

ЛЮК. Нет, не имеет. В любом случае кто-то должен остаться здесь с Катей. Можешь ты остаться, если хочешь.

ЖАН. С ума сошел, я иду с вами. Надень зимнюю куртку.

ЛЮК. Мою куртку ты отправил в химчистку.

ЖАН. Какой же я идиот! Тогда надень мой плащ, вот, а я надену марокканскую накидку.

ЛЮК. Спасибо.

ЖАН. Мишлин, мы вам сразу позвоним, посмотрим, как там что. Может, лучше перенести Катю в другую комнату, вдруг вам придется ждать несколько часов?

АХМЕД. Пусть остается здесь, Жан. Нехорошо оставлять мертвых детей совсем одних. Тебе не будет страшно, а, Мишлин?

МИШЛИН. Конечно нет. Но мне кажется, лучше бы Джону перед уходом позвонить в Американское посольство.

ЖАН. John, don’t you think it’s better to call the American Embassy before going to the police[73]?

ДЖОН. Before coming I did call my father in Boston, he is a very important person, he’ll do the necessary.

ЖАН. That’s perfect, John. Your coat, Daphnee.

ДАФНА. Thank you, ненормальная. Ой, что это у меня в кармане? Револьвер? (Идет к двери и направляет револьвер на всех присутствующих.) Не приближайтесь, я ухожу! (Уходит.)

ЖАН(Люку). Это ты сунул его ей в карман? Ты просто спятил! Спятил!


Слышен выстрел. Все, кроме Люка, бросаются на площадку с криками: «Дафна, черт!»

Джон, Мишлин, Ахмед и Жан возвращаются, Ахмед несет Дафну. У нее царапина на горле. Ахмед укладывает ее на диван.


ЛЮК. Чайка! Чайка, которая желает летать в раковине! Она в полном порядке!

АХМЕД. Она не мертвая. Пуля только чуть-чуть задела горло, вот здесь.

ЛЮК. Она хочет летать. Она хочет летать!


Чайка кричит, он берет ее в руки и идет к окну.


Лети! Лети! (Отпускает ее.) Она летит! Летит!

АХМЕД. Летит? (Идет к окну.) Она летит! Она летит!

ДАФНА. Люк! Люк! Люк! Люк! Люк! (Продолжает твердить: «Люк».)


И одновременно:


МИШЛИН. Я вызову «скорую»! (Набирает номер.)

ДЖОН. Oh, my God[74]! (Падает.)

ЖАН. John, be strong! Please, John! Пойду поищу спирт. (Идет в ванную.)

МИШЛИН. Ответили! Пожалуйста, «скорую» на перекресток Дефанс! Вы не «скорая»? Но это очень срочно, тут раненая женщина и мертвый ребенок. Нет, пожар в башне напротив! Чушь какая-то! Он говорит, чтобы я спустилась за «скорой» вниз! Кажется, там куча раненых! Все «скорые» там!

АХМЕД. Им не удалось справиться с огнем! Гляди, как башня-то пылает! Да, ну и работа у этих пожарных!

ЖАН (возвращается из ванной). Что? Опять! (Идет к окну.) Да это настоящая катастрофа!


Ахмед, Мишлин и Жан стоят у окна. Люк идет к Дафне, которая продолжает повторять: «Люк, Люк, Люк». Джон остается в стороне.


АХМЕД. Ой, там чайка! Летает вокруг огня! Эй, чайка! Вот дура! Ведь обожжется! Как бабочка, которая летит на огонь!

МИШЛИН. Туманный горн! На, Ахмед!


Ахмед дует в туманный горн.


Вернись, дура! Эта чайка совсем с ума сошла!


Ахмед продолжает дуть в горн.


МИШЛИН (подбадривает его, приговаривая). Давай! Громче! Она услышала! Да нет же, дура, все крутится вокруг горящей башни! Может, ей холодно? Эти птицы про сто идиотки! Чайка, вернись! Ой, она слишком близко к огню! Дуй сильнее, Ахмед!


Жан должен отойти от них и приблизиться к Дафне и Люку, оставаясь на расстоянии.


ЛЮК. Я здесь, Дафна.

ДАФНА. Я в саму себя не попала. Господи, какая идиотка! В саму себя не попала!

ЛЮК. Давай я посмотрю рану.

ЖАН. Вот, это спирт! Вот идиот, я ж его в руке держал.

ЛЮК. Ничего страшного, это просто царапина.

ДАФНА. Спасибо.

АХМЕД. Она улетает! Почуяла запах моря, смотри, вон улетает.

МИШЛИН. Летит вдоль Сены!

ЛЮК. Дафна!

ДАФНА. Что?

ЛЮК. Я тебя очень люблю.

ДАФНА. Спасибо.

ЛЮК. Ты идти можешь? Тогда пошли, спустимся вниз, ты и я, и пешком дойдем до комиссариата.

ДАФНА. О’кей, помоги мне.

ЛЮК. Ты в порядке?

ДАФНА. Да, в порядке.

ЛЮК. Джон, Жан, вы готовы?

ЖАН. Let’s go, John[75].

ДЖОН. I’ll take the body with me in the car.

ЖАН. It’s better to lee in here, John.

ДЖОН. I said I take and I take it!

ЛЮК. Что ты к нему пристал, пусть делает, как хочет.

ЖАН. Then put it in a blanquet, John[76].

ДЖОН. Thank you.

ДАФНА. Прощай, Мишлин.

МИШЛИН. До скорого, Дафна.

ДАФНА. Прощай, Ахмет.

АХМЕТ. До встречи, Дафна.

ЖАН. Оставайся здесь, Мишлин, я позвоню. Держись, подруга.

ДАФНА. Принесешь мне апельсинов?

АХМЕД. Я принесу тебе все апельсины, какие только есть в Тунисе!

ДАФНА. Где моя дорожная косметичка? Мне нужны мои рубины, я надену их в тюрьме.

ЛЮК. Вот они, дорогая.


Дафна, Люк, Жан и Джон выходят. Люк поддерживает Дафну, Джон несет Катю.


АХМЕД. Уф, надо убрать отсюда эту кроватку.

МИШЛИН. Конечно, поставь ее в ванную.

АХМЕД. Сделать тебе кофе, Мишлин?

МИШЛИН. Ты просто ангел, Ахмед, но должна тебе кое в чем признаться: я не богачка. Я мифоманка. На самом деле у меня крошечная комнатка на улице Месье-ле-Пренс. Я одеваюсь как женщина, только когда выхожу куда-нибудь вечером.

АХМЕД. Как, ты тоже живешь на улице Месье-ле-Пренс?

МИШЛИН. А что, ты тоже?

АХМЕД. Ну да, я вчера переехал, мне шурин подыскал жилье.

МИШЛИН. А какой номер дома?

АХМЕД. Тридцать первый.

МИШЛИН. Так это ты! Ты тот араб, который вчера въезжал?

АХМЕД. А ты — тот мальчик в очках, который помог мне втащить матрас?


Мишлин бежит за своими очками.


МИШЛИН. Это я!

АХМЕД. А ты меня узнал?

МИШЛИН. Нет, я же жутко близорукий!

АХМЕД. Ну, значит, судьба!

МИШЛИН. Я тебе как больше нравлюсь — мальчиком или девочкой?

АХМЕД. В очках мальчиком, а в парике — девочкой.

МИШЛИН. О, дорогой, я тебя обожаю!


Снаружи гремит взрыв. Они бегут к окну.


АХМЕД. Черт, башня взорвалась!


Серия взрывов.


МИШЛИН. О черт, ты как думаешь, нам лучше здесь оставаться?

АХМЕД. Конечно, здесь совсем не опасно. Посмотри вниз на «кадиллак». Они положили маленькую Катю на верхний багажник! И все сели в машину! Жан за рулем.

МИШЛИН. Ну и хорошо, он единственный, кто не потерял голову.

АХМЕД. Ладно, все это в прошлом, Мишлин. Черт, кофе убежал! (Возится с кофе.)

МИШЛИН. Ой, Ахмед, смотри, смотри, машина на полной скорости едет к башне!

АХМЕД. Несется прямо в огонь! Вот дерьмо, черт! Они горят! Они горят! Они все умерли! Они все умерли!

МИШЛИН. Господи, Ахмед, спаси меня!

АХМЕД. Я здесь, Мишлин, не бойся!

МИШЛИН. Иногда Бог является так неожиданно.


Занавес

Перевод Риммы Генкиной

Copi

LA TOUR DE LA DÉFENSE

© Christian Bourgois editeur, 1974, 1999.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги