Анубис

Глава 4. Дрифт-скретч

Пад в кармане Кройса неожиданно издал низкое гудение входящего вызова с отключенным звуком. Тот встал и поспешно отошел в угол комнаты, хотя с тем же успехом мог бы остаться на месте — полтора шага в сторону не заглушали бас Стирхофа, проводимый хорошим динамиком в крошечное помещение.

— Поздравляю, — прогремел комендант. — К нам полиция.

— Быстро они. — Кройс бросил взгляд на Гейла, который из вежливости сделал вид, что ничего не слышит. — А в чем дело?

— Есть какие-то сомнения? В этом чертовом ресторане кого только не было, к ночи здесь будет стоять очередь за подробностями.

На несколько секунд повисла многозначительная пауза.

— Хорошо, но должна быть и какая-то официальная причина, — сказал Кройс, понизив голос до шепота. — Пусть хотя бы ее назовут, подумаем, как выкрутиться.

— Мы сами задержали Эндрюса или нет? — перебил его Стирхоф.

Кройс поколебался.

— Нет оснований.

Гейл оценил его подвиг. При том горячем интересе, какой комендатура проявила к нему и его злополучному обеду, следователю ничего не стоило состряпать обвинение в угоне кара и задержать его на сутки по всем правилам.

Стирхоф разочарованно посопел, словно ожидал от Гейла признания в намерении угнать Аякс в Новую Викторию.

— В моем кабинете, — коротко сказал он.

Кройс отключил своего собеседника и повернулся к Гейлу, задумчиво постукивая падом по ладони.

— Мистер Эндрюс, у вас случайно нет версий, по каким причинам вы могли заинтересовать полицию? — вежливо спросил он.

Гейл пожал плечами.

— В ресторане не было ни с кем недопонимания? — продолжал настаивать Кройс. — Может быть, не у вас, а у вашего спутника? Разговор на повышенных тонах? Агрессивное поведение? Что-нибудь противозаконное?

— Ничего такого не было.

— Хорошо. Тогда вам будет не очень сложно выяснить, что полицейским от вас нужно, и по возможности этот вопрос быстро уладить? Мы со своей стороны окажем вам любое содействие. Единственная просьба — не упоминать имени майора Лаудера в разговоре с полицией. Лучше всего, если вы будете вести себя так, как если бы сидели за столиком один, и отвечать только за свои действия.

Гейл согласно кивнул, оставив все вопросы при себе — любопытство победило. Если Кройс удивился быстрому согласию, то ничем этого не выдал. Он подошел к двери и ударом кулака в железное полотнище велел дежурному выпустить их обоих.

Кабинет Стирхофа был маленьким и неудобным по сравнению с пространством, предоставляемым коменданту Президиума, у которого Гейл однажды побывал по служебным делам. Здешнее помещение было прямоугольником площадью около тридцати — тридцати пяти метров, где вдоль длинной стены напротив двери стоял ряд стульев, используемых в конференц-залах. Ряд соединял собой стол коменданта и дрифт-кресло, разнесенные к разным торцам комнаты. Всю остальную стену занимала карта района, предназначенная не только для обычного ориентирования, но и для дрифта.

Карта отображалась очень подробно, трехмерная и объемная, со всеми домами и улицами, любой участок дороги или дома можно было увеличить в воздухе холопроекцией и рассмотреть в деталях. Поддерживала карту в рабочем и актуальном состоянии целая сеть устройств, размещенных на улицах. При подключении дрифтера карта покрывалась дополнительной сеткой с маркерами, на которой он оставлял знаки своего пребывания в том или ином фрагменте.

Рамзес был частью Аякса, расположенной по одной стене «колбы» — ступенчатые улицы, многоуровневые террасные дома, в которых крыша одного является верандой для другого, множество зеленых зон, как та, где находился «Росетти», даже озеро, правда, искусственное, но декорированное под настоящее. На нем катались на лодках, и лодки выглядели на карте игрушечными корабликами.

Все в Рамзесе было геометрически правильным (за исключением внешних границ, напоминавших многоугольник), свободным и продуманным. Огромная сеть коммуникаций, поддерживающая эту красоту, уходила в Нижний Аякс с тех времен, когда тот был центральной частью корабля-колонии «Арк» — стержнем, на котором крепились кольцевые структуры: подобие детской пирамидки, собранной в неправильном порядке колец — самое большое в центре. Сколько всего их было нанизано на Аякс, никто толком не знал, корабль-колония подвергся разделению сразу же по прибытии в Викторию, которая тогда еще не носила статус Новой, а большего в источниках не сообщалось.

Полицейских в наряде было двое, оба выше Гейла и с завидным сложением. Они сидели на стульях, но при появлении новых лиц встали одновременно, как синхронисты. Выражения физиономий у обоих были самые официальные и деловые. Гейл уже не удивился, увидев третьим участником шоу того самого толстяка, чей пад он использовал для подслушивания закулисного разговора, вспомнил и полицейскую рацию у него в кармане.

Они обменялись неприязненными взглядами. Толстяк оказался детективом по фамилии Грац, и Гейл про себя фыркнул — грации в нем было столько же, сколько в грузовом лифте.

— Мистер Эндрюс, вам придется на время проехать с нами в участок, — сказал Грац с таким видом, точно встретил Гейла впервые. — Поступило заявление от гражданского лица.

Гейл задумался, сам ли Грац изобрел этот повод или делает это по согласованию с Джибейдом? И если последнее, то не стоит ли принять предложение, чтобы отделаться от комендатуры?

— Какое еще заявление? — вслух спросил он.

— Вы обедали сегодня в ресторане «Росетти»? — быстро задал вопрос Грац.

Гейл почувствовал, что начинает закипать. Дался им всем проклятый обед, лучше бы и вправду яичницу дома пожарил...

— Да.

— Вы были там один?

— Нет.

Глаза вопрошавшего блеснули довольным огоньком, он сделал еще один шаг вперед и почти вплотную коснулся Гейла, пришлось отступить назад. Полицейские из патруля восприняли это как угрозу бегства и незаметно обошли Гейла сзади, перегородив собой выход.

— Можно узнать, с кем? — не унимался толстяк.

— Понятия не имею.

Лицо детектива стало надменным.

— Хотите сказать, что не знаете имени человека, с которым обедали? — уточнил он.

— Со мной в ресторане обедала сотня людей, — сквозь зубы ответил Гейл в его самодовольную физиономию. — Откуда мне знать, как их зовут? Я должен был познакомиться с каждым, прежде чем сесть за стол? Не помню в Рамзесе такой традиции. Правда, я долго отсутствовал, но ведь как-то надо ставить в известность проживающих, что правила изменились? Почему не было рассылки? А если была, почему меня в нее не включили?

Кройс отвернулся к карте, чтобы скрыть улыбку, Стирхоф, наоборот, вытянул шею со своего места, недоуменно прислушиваясь к разговору. Лица полицейских у дверей стали куда менее дружелюбными, копируя выражение детектива.

— Нас не интересуют все присутствовавшие в ресторане, — грубо перебил Гейла Грац. — Нас интересует один. Понятно, о ком я говорю?

— Конечно.

— Назовете его имя?

— Полковник Джибейд, — злорадно ответил Гейл.

Кройс поперхнулся, круто развернувшись от карты в сторону Гейла, Стирхоф тоже привстал с кресла. Грац заметно побледнел.

— Что такое? — удивился Гейл. — Почему вы не записываете мои показания? Забыли, как пишется имя? Или вы его не знаете?

— Полковника Джибейда не было в ресторане, — запинаясь, пробормотал детектив. — Это ложь.

— Проверьте историю его звонков, — посоветовал Гейл. — Оператор связи хранит не только время вызова, но и геолокацию абонента. Держу пари, результат вас приятно удивит. А почему вас так интересует, где и с кем обедал Джибейд? Он что, язвенник? Или вы ревнуете?

Толстяк вытер лицо огромным платком, который извлек из кармана, и комком сунул его обратно.

— Вы не расплатились за обед, — официально сказал он. — Ни вы, ни ваш сосед по столику — оба исчезли, когда официант не смотрел в вашу сторону. Владелец ресторана пожаловался в полицию, у него есть свидетельства метрдотеля и администратора зала, которые назвали вашу фамилию. Признаете данный факт, мистер Эндрюс?

На лице Кройса отразилось облегчение, Стирхоф, напротив, нахмурился.

— Не признаю, — буркнул Гейл. — Я просто не успел дать карточку официанту, когда меня утащили. У меня и в мыслях не было уходить, не расплатившись.

— В каком смысле утащили? — сделал стойку Грац, бросая взгляд на Стирхофа. — Выкрали из-за стола?

Стирхоф закашлялся, Кройс пролез между Гейлом и полицейским, и прежде чем Гейл ответил, отодвинул последнего плечом.

— В переносном смысле, конечно, мистер Эндрюс понадобился комендатуре по вопросу, не терпящему отлагательств, — пояснил он. — Наше внутреннее дело, гражданских оно не касается. Само собой, счет будет погашен после того, как мистер Эндрюс покинет комендатуру. Мы проследим, чтобы вопрос с владельцем ресторана был улажен до окончания дня. Других претензий к мистеру Эндрюсу нет?

— Есть, — неожиданно заявил толстяк с вызовом во взгляде. — Помимо неоплаченного счета мистер Эндрюс обвиняется в незаконном дрифте с чужой техникой и проникновении в частную жизнь.

В комнате стало тихо. Проникновение в частную жизнь было одной из основных причин исков к дрифтерам от физических лиц и компаний. Каждый год несколько таких дел разбирались судом Аякса общей юрисдикции, хотя и за закрытыми дверями. В Рамзесе, само собой, их обсуждали все кому не лень. Гражданская судебная практика, в отличие от ведомственной, складывалась не в пользу дрифтеров, одного несчастного Гейл знал лично. Тот шпионил за бывшей женой, и она подала иск, когда узнала о слежке, причем узнала от самого незадачливого супруга в момент выяснения отношений. Срок ему дали условный, но о службе в Президиуме пришлось забыть.

— А кто пострадавший? — спросил Гейл.

— Я, — торжественно ответил Грац. — Вы использовали мой телефон во время моего нахождения в «Росетти», совершили от моего имени несколько звонков частным лицам и даже сохранили кое-какие фотографии в моем устройстве. Будете отрицать?

Гейл посмотрел на него ничего не выражающим взглядом, который освоил в учебке.

Лаудер прав, он рыбка в банке, умеет только круги нарезать. Был так занят своими мыслями, что не удалил ни историю звонков, ни скрин, и еще сам навел Граца на себя, упомянув Джибейда. А тот молодец, мгновенно сообразил, как сложить два и два, не зря же детектив. Правда, доказать, что снимок сделал именно Гейл, будет трудно, но для начала заявления пострадавшего тоже достаточно. Арестом не грозит, но начнется разбирательство с сообщением на место службы…

— У вас есть адвокат? — деловито спросил Грац. — Вы имеете право хранить молчание до его приезда. И можно вернуть мистеру Эндрюсу ботинки? Он поедет со мной.

— Хотелось бы взглянуть на ордер, — непреклонно сказал Кройс, протягивая руку ладонью вверх.

Детектив, поколебавшись, понес свой пад в обход его руки прямиком на стол к Стирхофу — он, очевидно, не доверял никому в комнате, кроме коменданта. Всей дороги до стола было несколько шагов, и в какой-то момент расстояние между ним и Гейлом сузилось до пары сантиметров.

О дрифт-скретче Гейл впервые узнал от индейца Джо, тот мог дрифтовать с окружающей техникой и есть бутерброд одновременно. Прием работал только в непосредственной близости к приборам, после активации импланта и захвата устройства нужно было оставаться в состоянии входа-выхода, балансируя на грани. Чем короче были промежутки между входом и выходом, тем полнее были смысловые потоки и там, и там, и дрифтер фактически пребывал сразу в двух местах. Со стороны скретч оставался незаметен, человек выглядел как обычно. Название приема было позаимствовано у древнего диджейского трюка с виниловыми пластинками, и открыт он был тоже очень давно, правда, не сообщалось кем. Скретч индейца Джо со скоростью не меньше двухсот дрифт-узлов заставил Гейла в свое время завистливо сопеть. Они с Креббером перерыли массу источников, прежде чем убедились, что нет никакой информации по исполнению этой штуки, и положились на самостоятельную практику.

— Это что, шутка? — раздраженно спросил Стирхоф, поднимая устройство за край.

Грац торопливо забрал пад назад и сам перелистал страницы. Прошло около минуты, но и после этого факт остался непреложным, зияя пустотой папок.

— Опять дрифтеры? — участливо поинтересовался Кройс, подходя со спины. — Прямо сейчас?

Грац непроизвольно оглянулся на Гейла.

— Есть такое расстройство психики, при котором кажется, что являешься объектом всеобщего внимания и манипуляций, — мстительно заметил Гейл, на всякий случай адресуя свои слова Кройсу. — Мы действительно находились в ресторане в одно время, а поскольку на мне в тот момент была форма, это могло каким-то образом наложиться в сознании на сломанный телефон. Но вообще такие обвинения нужно как-то доказать. Адвокат у меня хороший, и моральный ущерб никто не отменял.

— Сожалеем о неисправности, — сказал Кройс детективу. — Надеюсь, недоразумение с ордером будет улажено, пока мистер Эндрюс заканчивает свои дела в комендатуре. Мы не планировали задерживать его дольше необходимого.

Полицейские еще немного потоптались в кабинете и покинули его, причем Грац попытался хлопнуть дверью, но она была на магнитном замке и при резких движениях включала отталкивание вместо притяжения.

Гейл тем временем рассмотрел кресло отсутствующего Олейника. Оно оказалось старой моделью, больше похожей на массажное устройство своими подлокотниками и подставками для ног, и было жестко закреплено на высоченном основании, но при необходимости могло подниматься на выдвижной ноге еще выше, к месту акустика на небольшом балкончике. Гейла это позабавило, в Президиуме уже несколько лет дрифтовали на антигравах, и даже кресло выводящего с дрифтерским связывали не механические подвижные коммуникации, а пространственная синхронизация, при которой напарники могли занять какое угодно положение относительно друг друга. Но и объем задач у комендатуры был пустяковым, что такое контролировать один закрытый район? Это можно делать и на одноногой рухляди с акустиком в суфлерской будке.

— Я рассчитывал на что-нибудь наводящее, — раздраженно заметил Стирхоф Кройсу, пока топот полицейских ботинок затихал в коридоре. — Искать в Рамзесе человека, который знает его как свои пять пальцев, без подсказки бессмысленно. От Эндрюса толку нет. Может, у него другой подельник?

— Обзавестись другим — не пара минут, — отозвался Кройс, оглянувшись на Гейла.

— Но только идиот стал бы так открыто разгуливать с дрифтером на глазах у сотни свидетелей.

— Или он знал, что мы так подумаем, — сквозь зубы ответил Кройс. — Нет, я уверен, Эндрюса мы взяли абсолютно правильно. Только вышел из психиатрической клиники, погружен в себя, рассеян, ни черта не заметил. Ни как его подтолкнули в Рамзес, ни того, что напарник не имеет карты и не касается ни одной считывающей поверхности, ни даже того, что окружающие на них пялятся.

— Дрифтеров в Рамзесе не один и не два, — возразил Стирхоф. — Он мог сговориться здесь с любым другим, пока мы тут сидим и думаем.

— У него не было на это времени. — Кройс задумчиво постучал пальцами по столешнице. — Разве что…

Он не договорил — на столе Стирхофа надрывисто грянул вызов по холосвязи. Поколебавшись, тот нажал кнопку приема — и из воздуха соткался бодрый незнакомец, навалившийся животом на стол. Стол в точности напоминал стол Стирхофа, словно был его близнецом, но буквально ломился от всевозможных устройств и бумаг.

— «Вечерний Рамзес», — радостно проорал он, направляя глазок настольной камеры так, чтобы тот ухватил всех присутствующих. — Скажите, есть ли угроза нового теракта или администрация предпринимает нужные меры? Что об этом думает генерал Шепард? Не является ли появление подозреваемого в организации взрыва в Президиуме доказательством, что обвинения сняты и настоящий преступник до сих пор на свободе? Арестованный дрифтер дал показания?

Через онемевшего Стирхофа Кройс поспешно дотянулся до устройства и ударом ладони отключил его. Но было поздно.