Арабелла

Глава XVII

Тот короткий промежуток времени, который оставался до тайного бракосочетания, был заполнен у мистера Бьюмариса многочисленными хлопотами. Он дал указания кучеру и форейтору, ему даже пришлось выезжать за город. Однако он не предпринимал никаких шагов, чтобы получить специальное разрешение. А это означало, что церемония бракосочетания состоится в Гретне-Грин[3], чтобы избежать соблюдения подобающего такому случаю обряда, что, конечно, немало удивило бы его знакомых, которые и не подозревали о странном намерении Несравненного. Однако поведение мистера Бьюмариса ничем не отличалось от обычного, поэтому никто ни о чем не догадывался и не ломал голову над его столь необычной выходкой. И только будущая невеста в промежутках между светскими развлечениями предавалась глубоким размышлениям о предстоящем событии.

Арабелла, которая понятия не имела о том, как совершаются поспешные браки, не знала, что для этого необходимо специальное разрешение. Она, конечно, предполагала, что ей придется ехать в Гретне-Грин, и, понимая, что это вынужденная, хотя и очень неприятная необходимость, раз и навсегда запретила себе думать об этом. Для Арабеллы, которая всегда воспитывалась в строгости, тайное бракосочетание, несмотря на всю романтику, казалось поступком глубоко безнравственным, заслуживающим серьезного осуждения. Как ей придется объяснять свое поведение отцу, она даже представить себе не могла. И только сознание того, что этим она поможет брату, поддерживало ее. Воспользовавшись несколькими минутами между возвращением с очередного увеселительного мероприятия, где она наблюдала запуск шара, и подготовкой к грандиозному балу, Арабелла написала письмо Бертраму, в котором просила его набраться терпения и пожить еще несколько дней в гостинице «Кок», пока у нее не появится возможность решить все проблемы сразу.

Мистера Бьюмариса она не видела до тех пор, пока они не встретились в саду «Воксхолл». Его не было на балу вечером, накануне их «побега», и девушка не знала, радоваться ей или огорчаться по этому поводу.

Планы леди Бридлингтон, как всегда, были весьма обширны, поэтому у Арабеллы почти не оставалось времени на размышления. У нее не было и часа, чтобы спокойно посидеть в своей комнате. А вернувшись с последнего бала, она сразу заснула и проснулась только утром, когда в комнату вошла Мария, чтобы поднять шторы на окнах. Этот день был также очень насыщенным, и не успела Арабелла опомниться, как пришло время одеваться к балу мистера Бьюмариса в «Воксхолле».

Случилось так, что, несмотря на многочисленные приглашения, которые постоянно приходили в дом на Парк-стрит, Арабелле до сих пор не приходилось бывать в этом знаменитом увеселительном саду. Они переплыли на лодке реку и подошли к находящимся у самой воды воротам. Не будь Арабелла так взволнована предстоящими событиями, картина, открывшаяся перед ней, наверняка поразила бы ее воображение. Сад, утопающий в зелени, был освещен, как сообщил Арабелле лорд Бридлингтон, тридцатью семью тысячами ламп, которые гирляндами висели вдоль аллей. Оркестр расположился в главной роще на открытой эстраде, украшенной сотнями огней. Был здесь и великолепный зеркальный павильон, а также огромный зал, где во время лондонского сезона давали концерты. А еще несколько огромных фонтанов. По бесчисленным аллеям прогуливались влюбленные пары.

Мистер Бьюмарис встретил своих гостей у входа и повел их в концертный зал. Было уже половина девятого. Арабелла боялась поднять на него глаза, но один раз все же мельком взглянула на него. Он улыбнулся ей, но поговорить им не удалось.

После первой части концерта, около десяти часов, дали звонок, и те посетители, которые не слушали музыку, хлынули с улицы в зал, чтобы посмотреть «Великую панораму». Арабелла, забыв о своих волнениях, не могла удержаться от восторженного восклицания, когда подняли темный занавес и перед ней открылось удивительное зрелище — сделанный в миниатюре сельский пейзаж с крошечным водопадом, водяной мельницей, мостиком, каретами и фургонами. Все выглядело, как настоящее. Слышался даже скрип колес и шум воды. Теперь она поняла, почему люди по несколько раз приходили в этот сад.

Когда занавес опустили, мистер Бьюмарис предложил своим гостям, не дожидаясь начала второй части концерта, пойти поужинать. Предложение было принято, и они пошли по одной из аллей к банкетному залу, который хозяин бала специально снял на этот вечер. Зал был расположен в очень удобном месте — в главной роще, откуда открывался прекрасный вид, и довольно далеко от эстрады, на которой расположился оркестр, так что можно было разговаривать совершенно спокойно, не повышая голоса. Ужины в «Воксхолле» всегда славились своей фирменной ветчиной и отменным пуншем, но мистер Бьюмарис заказал для гостей еще множество необыкновенных блюд, которые могли бы удовлетворить вкус любого гурмана. Даже Арабелла, у которой вот уже несколько дней совсем не было аппетита, с удовольствием отведала цыплят, которые готовились тут же на специальном приспособлении. Мистер Бьюмарис лично преподнес ей персик, и хотя Арабелла считала, что предстоящая «свадьба с побегом» еще не дает ему права на такую фамильярность, она решила пренебречь манерами и приняла из его рук фрукт, застенчиво и благодарно улыбнувшись. Почти весь ужин она просидела молча, что, конечно же, не ускользнуло бы от внимания лорда Бридлингтона, если бы он не был занят беседой с дамами. Упиваясь собственным красноречием, он рассказывал им об устройстве «Великой панорамы», об истории сада «Воксхолл», объясняя, каким образом название этого места связано с именем его бывшего владельца Фалько де Бреоти. И лишь изредка ему приходилось прерывать свою лекцию, чтобы поприветствовать знакомых. Леди Бридлингтон тоже слушала с большим вниманием, с улыбкой кивая головой. И даже мистер Бьюмарис, едва сдерживаясь, вставил несколько одобрительных замечаний. Так что лорд Бридлингтон был очень доволен собой и немного расстроился, когда хозяин вечера предложил пойти посмотреть фейерверк.

Лорд Бридлингтон взял Арабеллу под руку и повел ее туда, откуда фейерверк был виден лучше всего. Мистер Бьюмарис сопровождал леди Бридлингтон. Лорд Бридлингтон нашел два хороших места, но совершенно неожиданно для себя оказался вытесненным Несравненным. Как это получилось, он так и не понял. Пришлось ему присоединиться к матери, которая была недовольна открывшимся видом и ворчливо просила сына подыскать ей другое место, где не будет «вон той полной дамы, заслонившей своими перьями полнеба».

Раздался первый залп, и Арабелла тотчас забыла все свои тревоги. Она в восторге захлопала в ладоши, увидев, как темное небо над головой расцвечивается тысячами огней. Мистер Бьюмарис, не раз любовавшийся фейерверками, испытывал гораздо большее удовольствие, глядя на восторженную Арабеллу. Но вскоре ему пришлось оторвать взгляд от ее восхищенного лица. Он посмотрел на часы и тихо сказал:

— Нам пора, мисс Таллант!

Эти слова мгновенно вернули Арабеллу в действительность. Ей вдруг отчаянно захотелось сказать ему, что она передумала. Но тут же перед ее глазами возник несчастный Бертрам, и она, пересилив себя, ответила:

— Да? Уже пора? Хорошо, идемте.

Уйти незаметно оказалось совсем не трудно, поскольку все любовались гигантским «огненным колесом». Арабелла положила холодную от волнения ладонь на руку мистера Бьюмариса, и он повел ее вниз по аллее, мимо фонтана Нептуна, к тому выходу, возле которого стояли экипажи в ожидании своих хозяев, и среди них — карета мистера Бьюмариса, запряженная парой нетерпеливых лошадей, с восседающим на козлах главным кучером и одним форейтором. Ни один из них не удивился, увидев своего хозяина под руку с дамой. Они вели себя так, будто каждый день возили влюбленных в Гретне-Грин. Арабелла же боялась поднять глаза. Кучер и форейтор тут же сняли накидки со спин лошадей, откинули подножку, открыли двери, и мистер Бьюмарис помог невесте сесть в роскошную карету. Все это они сделали так быстро, что Арабелла не успела заметить, был ли прикреплен к карете какой-нибудь багаж. Мистер Бьюмарис сказал несколько слов кучеру, а потом сел рядом с Арабеллой на мягкое сиденье. Форейтор закрыл двери, прыгнул в седло, и экипаж тронулся в путь.

Мистер Бьюмарис прикрыл ноги Арабеллы легким ковриком и сказал:

— У меня здесь есть теплая накидка. Дать вам?

— Нет-нет, спасибо! Мне не холодно! — быстро ответила Арабелла.

Он взял ее руку и поцеловал. Через некоторое время она высвободила руку, отчаянно пытаясь придумать тему для разговора, чтобы прервать неловкое молчание.

— Какая замечательная у вас карета, сэр! — сказала наконец она.

— Я рад, что вам нравится, мадемуазель, — в тон ей ответил мистер Бьюмарис. — Ведь мы оба терпеть не можем наемные экипажи. Я хорошо помню об этом.

— Мы? — неуверенно переспросила она. — Ах, да…

— Помните, в нашу первую встречу мы обменялись мнениями по этому поводу?

Воспоминание об их первом разговоре лишило Арабеллу дара речи. Мистер Бьюмарис, понимая ее состояние, не стал настаивать на ответе и заговорил о том концерте, который они слушали сегодня вечером. Арабелла, осознав вдруг, что она едет в закрытой карете со своим женихом неизвестно куда, очень испугалась и была благодарна мистеру Бьюмарису за то, что в этой необычной обстановке он вел себя очень просто — будто, как обычно, провожал ее домой после очередного увеселительного мероприятия. Она очень боялась, что он начнет приставать к ней. У нее, конечно, не было опыта в таких делах, но ей казалось, что джентльмен, который везет невесту на тайное бракосочетание, захочет от нее большего, чем простая вежливая беседа. А ведь еще неделю назад, лежа на мокрой от слез подушке в своей спальне, она думала о том, что не было бы для нее большего счастья, чем оказаться в его объятиях.

Мистер Бьюмарис, видя, что Арабелла не отвечает на его вопросы, оставил попытку вовлечь ее в разговор. Он откинулся на спинку мягкого сиденья и, сев вполоборота, стал разглядывать ее лицо, освещенное лунным светом, пробивавшимся сквозь окна кареты. А Арабелла даже и не заметила, что он замолчал. Она сидела, напряженно выпрямившись, ухватившись одной рукой за ремешок, прикрепленный к двери кареты, погруженная в свои мысли. Скоро колеса перестали греметь по булыжной мостовой, и Арабелла поняла, что они уже выехали за город. Она понятия не имела, куда ее везут. Впрочем, это мало волновало ее. Гораздо больше мучило ее сознание того, что она совершает непростительный поступок. С отвращением думала Арабелла о своей двуличности, об этой свадьбе с мистером Бьюмарисом, который не знает, как нечестно она использует его расположение к ней. Вряд ли он простит ее когда-нибудь за это. Охваченная этими горькими мыслями, Арабелла невольно всхлипнула. И тотчас мистер Бьюмарис озабоченно спросил:

— Что случилось, любовь моя?

— Ничего! Ничего! — прошептала девушка, едва справляясь со своим волнением.

К счастью, он не стал больше ни о чем спрашивать. И Арабелла в порыве раскаянья подумала, какой замечательный человек мистер Бьюмарис — самый лучший из всех, кого она знала. Такой тактичный и такой добрый! Что она скажет ему после свадьбы? Как попросит простить ее брату карточный долг? А ведь еще нужно сто фунтов, чтобы оплатить счета Бертрама… Какими словами она объяснит, что это крайне необходимо? Как же она могла решиться на такой поступок? Ведь после признания уже невозможно будет доказать, что она действительно любит его.

Эти страшные мысли одна за другой промелькнули в голове Арабеллы. Экипаж начал замедлять движение и вдруг остановился, круто развернувшись. Арабелла не упала на мистера Бьюмариса только благодаря тому, что держалась за ремешок на дверях кареты. И тут она испуганно повернулась к своему обманутому жениху и, задыхаясь, проговорила:

— Я не могу! Не могу! Мистер Бьюмарис, извините, но произошла ошибка! Пожалуйста, отвезите меня назад в Лондон! Пожалуйста!

Мистер Бьюмарис, казалось, ничуть не удивившись, спокойно ответил:

— Может быть, мы обсудим это в более подходящей обстановке? Разрешите, моя дорогая, я помогу вам выйти!

— Пожалуйста, отвезите меня назад. Я… я вообще не хочу этой тайной свадьбы! — настойчиво прошептала Арабелла.

— Хорошо, пусть ее не будет! — успокаивающе произнес мистер Бьюмарис. — Я и сам, признаться, думаю, что нам незачем все так усложнять. Пойдемте!

Арабелла не знала, как поступить. Но потом решила, что он, наверное, хочет дать отдых лошадям, и послушно вышла из кареты. Она увидела огромное здание, не похожее на гостиницу, потому что в окнах не горел свет, да и двора не было. Несколько широких каменных ступеней вели к приоткрытой двери. Сквозь щель пробивался свет, который падал на две изящные клумбы, расположенные по обеим сторонам входа. Арабелла поняла, что это жилой дом, и очень удивилась. Но мистер Бьюмарис уже повел ее по ступенькам, и они оказались в шикарно обставленной прихожей, освещенной красивыми настенными канделябрами. Пожилой дворецкий поклонился и сказал:

— Добрый вечер, сэр!

Лакей в ливрее снял с мистера Бьюмариса плащ и взял его шляпу и перчатки.

Онемевшая от удивления Арабелла стояла неподвижно. И вдруг она вспомнила спокойные слова мистера Бьюмариса о том, что тайного бракосочетания не будет. Страшная догадка пронзила ее. Она повернула к нему свое бледное, испуганное лицо. Он улыбнулся ей, но сказать ничего не успел. Дворецкий сообщил, что желтая гостиная готова. В прихожей появилась представительного вида экономка с накрахмаленной наколкой в седых волосах. Она поклонилась Арабелле и сказала:

— Добрый вечер, мисс! Добрый вечер, мистер Роберт! Проводите мисс в гостиную, а я распоряжусь, чтобы внесли ее багаж. Там, в гостиной, камин. Мисс, наверное, вся продрогла. Ведь уже очень поздно. Разрешите, я сниму с вас накидку и принесу стакан горячего молока. Вы сразу согреетесь.

Стакан горячего молока никак не вязался с жуткой картиной соблазнения и изнасилования, которая представилась ей в самом начале, и Арабелла немного успокоилась.

Один из лакеев открыл дверь. Мистер Бьюмарис взял холодную дрожащую руку Арабеллы и сказал:

— Я хочу, чтобы вы знали, дорогая, мисс Уотчет мой старинный друг и союзник!

— Мистер Роберт, я очень рада видеть вас здесь, и мисс тоже. Только, мисс, не позволяйте ему долго задерживать вас. Вам надо лечь в постель.

Арабелла со страхом подумала, что у мистера Роберта, возможно, как раз противоположные намерения, но заставила себя улыбнуться и что-то сказала тихим голосом. Он повел ее в роскошно обставленную гостиную. Дверь за ними закрылась. Мистер Бьюмарис придвинул к камину стул и сказал:

— Садитесь сюда, мисс Таллант! Знаете, я очень рад, что вы в конце концов приняли решение отказаться от этой «свадьбы с побегом». Честно говоря, есть одно обстоятельство, из-за которого мне не хотелось бы надолго уезжать из Лондона, тем более в Шотландию, ведь поездка туда и обратно займет не меньше шести дней.

— Обстоятельство? — спросила Арабелла, сидя на краешке стула в напряженной позе и недоверчиво взглянув на мистера Бьюмариса.

— Да. Это Улисс.

— Улисс? — недоуменно переспросила она. Глаза ее округлились от удивления.

— Тот зверь, которого вы мне подарили, — напомнил мистер Бьюмарис. — К сожалению, он так привязался ко мне, что, если я не ночую дома хотя бы один день, он совершенно перестает есть и доводит себя до полного истощения. А брать его с собой… Сами понимаете. Я еще не слышал, чтобы кто-нибудь возил с собой в Гретне-Грин собаку…

Дверь открылась, и в комнату вошла миссис Уотчет с подносом в руках, на котором стояли стакан молока и тарелка с миндальным печеньем. Поставив поднос на маленький столик рядом с Арабеллой, она еще раз предупредила мистера Роберта, чтобы тот не задерживал гостью разговорами, и сказала, что как только мисс пожелает лечь в постель, ее отведут наверх, в ее спальню.

— Сэр! — сказала Арабелла, когда они остались одни. — Куда вы меня привезли?

— Это дом моей бабушки, — ответил он. — Она уже очень старенькая и рано ложится спать, поэтому и не спустилась вниз, чтобы принять вас. Вы познакомитесь с ней завтра утром. Моя тетка, которая тоже живет здесь, непременно дождалась бы нашего приезда. Но она, к сожалению, уехала на несколько дней погостить к своей сестре.

— Это дом вашей бабушки?! — воскликнула Арабелла, готовая в любую минуту вскочить со стула. — Господи! Зачем вы привезли меня сюда?

— Понимаете, — начал он. — Я очень надеялся, что вы передумаете насчет тайного бракосочетания. Конечно, если завтра утром вы будете настаивать, мы поедем в Гретне-Грин, как бы ни переживал мое долгое отсутствие Улисс. Но мне все-таки кажется, что нам следует набраться мужества и принять поздравления наших друзей, а еще дать объявление о нашей помолвке в светских журналах, как это положено.

— Мистер Бьюмарис, — побледнев, решительно сказала Арабелла. — Я не могу выйти за вас замуж! — А потом добавила, всхлипнув: — Не знаю, почему вы вообще хотите жениться на мне, но…

— Потому что я потерял на лондонской бирже целое состояние, и мне надо немедленно поправить свои дела, — невозмутимо ответил он.

Арабелла вскочила и, взглянув ему прямо в лицо, выпалила:

— Но у меня нет ничего!

— В таком случае, — сохраняя спокойствие, сказал мистер Бьюмарис, — у вас нет другого выхода. Вам придется выйти за меня замуж. Ну, а поскольку вы были откровенны со мной, я тоже признаюсь: мое состояние в полном порядке.

— Я обманула вас! Я не богатая наследница! — пролепетала вдруг Арабелла, сама не понимая, что говорит.

— Вы никогда не обманывали меня, — сказал мистер Бьюмарис, улыбаясь. И от этой улыбки у Арабеллы все похолодело внутри.

— Я солгала вам! — почти крикнула она, стараясь, чтобы до него наконец дошел смысл ее слов.

— Очень может быть, — согласился наконец мистер Бьюмарис. — Только меня ведь не интересуют богатые наследницы.

— Мистер Бьюмарис, — в отчаянии сказала Арабелла. — Весь Лондон думает, что я богата.

— Да, именно поэтому, как я уже говорил, у вас нет другого выхода, и вы должны выйти за меня. Мое состояние, к счастью, так велико, что о вашем финансовом положении никто не догадается.

— Но почему вы не сказали мне, что знаете правду? — воскликнула Арабелла, заламывая руки.

Мистер Бьюмарис нежно взял ее руки и с улыбкой спросил:

— А почему вы сами не доверились мне? Ведь я говорил вам, что можете на меня положиться. Я очень надеялся на ваше признание и, как видите, не ошибся. Правда, вы так долго не решались, что мне пришлось пойти на эту маленькую авантюру. Я вчера приехал к своей бабушке и рассказал ей обо всем. Это очень позабавило ее, и она приказала мне привезти вас к ней на несколько дней. Надеюсь, вы не будете против?

Арабелла высвободила свои руки и отвернулась, чтобы он не видел ее слез и дрожащих губ.

— Все гораздо хуже, — подавленным голосом произнесла она. — Когда вы узнаете всю правду, то не захотите жениться на мне. Я не только не призналась вам! Я поступила ужасно! Подло! Нет, я никогда не смогу выйти за вас замуж!

— А вот это действительно все очень усложняет, — сказал он. — Ведь я не только уже дал объявление о нашей помолвке в двух газетах, но и получил разрешение вашего отца на брак.

Она повернула к нему изумленное лицо и недоверчиво проговорила:

— Разрешение моего отца?

— Так положено, — будто извиняясь, сказал он.

— Но вы же его не знаете!

— Почему же не знаю? Я познакомился с ним на прошлой неделе. И провел два очень приятных дня в Хейтраме.

— Но… Вам сказала леди Бридлингтон?

— Нет. Ваш брат случайно проговорился, сказал, где живет. А у меня очень хорошая память. Очень жаль, что с Бертрамом случилась такая неприятная история, пока меня не было в городе. Это моя вина. Надо было встретиться с ним и решить его проблемы еще до отъезда. Я написал ему, но он, к сожалению, не получил моего письма, потому что покинул гостиницу «Рэд-Лайен». Но ведь все обошлось, так что это немного смягчает мою вину.

Щеки Арабеллы заполыхали.

— Значит, вы знали все! Что вы подумаете обо мне? Ведь я согласилась выйти за вас замуж, потому что… потому что хотела попросить у вас семьсот фунтов, чтобы спасти бедного Бертрама от долговой тюрьмы.

— Я знал. И сам удивляюсь, как мне удалось не выдать себя. Когда же вы поняли, что просьба дать вам денег сразу же после свадьбы будет выглядеть несколько странной?

— Только сейчас — в вашей карете. — Она закрыла лицо руками. — Я знаю, что поступаю плохо! Очень плохо. Но когда поняла… Нет, я все равно не смогла бы сделать этого.

— Мы оба поступили не очень хорошо, — заметил мистер Бьюмарис. — Ведь это из-за меня Флитвуд рассказал всем, что вы богатая наследница: я дал ему понять, что знаю вашу семью. Но мне просто хотелось, чтобы вас хорошо приняли в Лондоне. И я добился своего! И очень рад, что все так вышло. Ведь мы могли больше никогда не увидеться после той первой встречи, и я бы никогда не узнал, что вы именно та девушка, которую я искал всю жизнь.

— Нет-нет, как вы можете так говорить? — воскликнула она со слезами на глазах. — Я приехала в Лондон, чтобы сделать выгодную партию, и попросила, чтобы вы женились на мне, потому что у вас большое состояние. Как вы можете жениться на такой непорядочной женщине?

— На непорядочной я, конечно, не женился бы, — ответил он. — Но вы разве забыли, что я первый сделал предложение, а вы отказались? Если вас интересовало только состояние, тогда я не могу понять, почему вы сделали это. Мне казалось, что вы не совсем равнодушны ко мне. Обдумав все, я решил немедленно встретиться с вашими родителями. И не жалею об этом, потому что прекрасно провел время в доме вашего отца. А еще у меня был долгий разговор с вашей мамой. Кстати, вы очень похожи на нее. Пожалуй, даже больше, чем ваши братья и сестры, хотя все они очень симпатичны. Так вот, я поговорил с вашей мамой, и у меня появилась надежда. Из разговора я понял, что вы неравнодушны ко мне.

— Но я никогда не писала маме или Софии о том… о том, что… я неравнодушна к вам! — невольно воскликнула Арабелла.

— Не знаю, почему, — сказал мистер Бьюмарис, — но мама и София совсем не удивились моему визиту. Может быть, вы часто упоминали обо мне в своих письмах, или леди Бридлингтон намекнула вашей маме, что у меня серьезные намерения.

При упоминании о крестной Арабелла вздрогнула и воскликнула:

— Леди Бридлингтон, Господи! Я оставила ей письмо на столике в холле… И все рассказала… о том, как ужасно поступила… и просила простить меня!..

— Не волнуйтесь: леди Бридлингтон прекрасно знает, где вы. Вообще, она мне очень помогла, особенно, когда я собирал те вещи, которые могли пригодиться вам во время этого короткого визита в дом моей бабушки. Она пообещала, что этим специально займется ее служанка, когда мы будем слушать концерт. Я уверен, что и своему сыночку она уже сказала, чтобы он в завтрашнем бюллетене новостей поискал объявление о нашей помолвке, а также сообщение о том, что мы отправились с визитом к герцогине Уиганской. Будем надеяться, что когда мы вернемся, страсти вокруг нас поутихнут, наши друзья и знакомые успокоятся. И еще я очень хочу, чтобы мы как можно скорее отправились вместе в Хейтрам. Полагаю, вам бы хотелось, чтобы ваш отец обвенчал нас? Дорогая, чем вызваны эти горькие слезы? Я что-нибудь сказал не так?

— О нет! — всхлипнула Арабелла. — Только я не заслуживаю такого счастья. Ведь я… всегда была неравнодушна к вам, но… старалась подавить в себе это чувство… Ведь я… думала, что я… для вас всего лишь очередной несерьезный роман.

Мистер Бьюмарис обнял ее и поцеловал. Арабелла, положив руки на отвороты его элегантного камзола, зарыдала у него на груди. Никакими словами мистер Бьюмарис не мог успокоить ее: девушка плакала еще горше. И тогда, исчерпав весь свой запас утешений, он сказал, что, несмотря на всю любовь к ней, не позволит портить его любимый камзол. Арабелла наконец улыбнулась. Он вытер ей слезы и снова поцеловал. Она немного успокоилась и села на диван рядом с ним. Мистер Бьюмарис подал ей молоко, заметив при этом, что если она не выпьет его, миссис Уотчет будет очень недовольна. Арабелла снова улыбнулась, и, отпивая молоко небольшими глотками, проговорила:

— Значит, папа дал согласие! Что же он сказал, когда узнал обо всем? Как вы ему объяснили?

— Я сказал ему правду, — ответил мистер Бьюмарис. Арабелла чуть не выронила стакан.

— Всю правду? — в отчаянии пролепетала она.

— Да, всю, кроме того, что касается Бертрама. Его имя даже не упоминалось в разговоре. А Бертрама я предупредил, чтобы он ни в коем случае не рассказывал о своих приключениях. Мне очень понравился ваш отец, и он, конечно, не заслуживает такой душевной травмы. Я рассказал ему правду о нас.

— Он был очень недоволен мной? — тихим голосом спросила Арабелла.

— Он был немножко расстроен, — признался мистер Бьюмарис. — Но когда понял, что вы никогда не пошли бы на это, если бы не услышали случайно мои высокомерные слова в разговоре с Флитвудом, смягчился и даже сказал, что моей вины здесь гораздо больше.

— Правда? — недоверчиво спросила Арабелла.

— Пейте молоко, дорогая! Конечно, правда. Мы с вашей мамой быстро доказали ему, что это по моей вине Чарлз разнес по всему городу слух о вашем наследстве. А опровергнуть его потом вы просто не могли — ведь никто об этом не спрашивал. Наверное, он пожурит вас немножко. Но я уверен, что вы уже прощены.

— А вас он тоже простил? — испуганно спросила Арабелла.

— Конечно! Я был прощен почти сразу. Вы удивлены? Мы с ним проговорили целый вечер в его кабинете. Этот разговор доставил мне огромное удовольствие.

Арабелла не верила своим ушам. Она не могла представить себе папу и Несравненного, мило беседующих друг с другом.

— Сэр… о чем… о чем же вы говорили?

— Мы обсуждали некоторые аспекты книги Вульфа «Введение в изучение гомеровского вопроса», которую я увидел на его книжной полке, — спокойно ответил мистер Бьюмарис. — Я сам в прошлом году в Вене приобрел себе экземпляр и заинтересовался теорией Вульфа о том, что у «Илиады» и «Одиссея» был не один автор.

— Значит… книга об этом? — спросила Арабелла.

Он улыбнулся, но постарался ответить как можно серьезнее.

— Да, об этом. Ваш отец, конечно, лучше разбирается в таких вопросах, так что разговор пошел мне на пользу.

— Вы правда получили удовольствие? — Арабелла была поражена.

— Правда! И немалое! Ведь я интересуюсь не только светскими развлечениями, но и люблю содержательные разговоры. А еще я получил огромное удовольствие, играя в лотерейные билеты с вашей мамой, Софией и другими детьми.

— Этого не может быть! — воскликнула Арабелла. — Вы шутите! Вы бы умерли от скуки!

— Ничего подобного! Разве можно умереть от скуки в такой замечательной семье! Кстати, мы должны помочь Гарри в его прекрасном стремлении стать вторым Нельсоном, если ваш дядя ничего не сделает. Не тот мифический дядя, после смерти которого к вам перешло огромное наследство, а настоящий, ныне здравствующий.

— О! Прошу вас, не говорите больше об этом наследстве! — взмолилась Арабелла.

— Придется говорить, — возразил мистер Бьюмарис. — Дело в том, что к вам, конечно, часто будут приезжать ваши родственники — погостить. Мы же не сможем всех их выдавать за наследников. Так что вашу легенду надо сохранить. Мы с вашей мамой — она очаровательная женщина! — решили, что этот мифический дядя сослужит нам хорошую службу. И еще мы, конечно, договорились, что нет никакой необходимости — да и вообще, это вряд ли было бы разумно — рассказывать об этом вашему папе.

— Нет-нет, он не должен этого знать! — поспешно сказала Арабелла. — Он будет недоволен. Когда он сердится на нас… О! Только бы он не узнал о Бертраме! И как было бы хорошо, если бы Бертрам сдал экзамены в Оксфорд! Но я боюсь, что он провалится, потому что…

— Это уже не имеет значения, — прервал ее мистер Бьюмарис. — Бертрам, хотя папа еще не знает этого, не будет учиться в Оксфорде. Он собирается поступить в хороший кавалерийский полк, где обязательно найдет себя и действительно станет гордостью всей нашей семьи.

Услышав это, Арабелла схватила руку мистера Бьюмариса и поцеловала ее, а потом воскликнула:

— Какой же вы хороший! Какой же вы необыкновенно хороший, мой дорогой мистер Бьюмарис!

— Никогда, — сказал мистер Бьюмарис и, высвободив свою руку, крепко обнял Арабеллу, — никогда, не делайте так, Арабелла! И никогда больше не называйте меня мистером Бьюмарисом.

— Я не могу, — пробормотала Арабелла, уткнувшись в его плечо, — я не могу… назвать… вас… Робертом!

— Но вы же назвали меня Робертом, и очень скоро привыкнете к этому.

— Хорошо, если вы хотите, я постараюсь… — Она вдруг села и, будто вспомнив что-то, взволнованно продолжила: — Мистер Бью… Дорогой Роберт, есть одна несчастная женщина. Ее зовут Пивная Кружка. Она живет в том ужасном доме, где я нашла бедного Бертрама. Она была так добра к нему. Может быть…

— Нет, Арабелла, — твердо сказал мистер Бьюмарис. — Не может быть!

Арабелла не могла скрыть разочарования, но покорно кивнула.

— Значит, нет?

— Нет, — повторил он, снова обнимая ее.

— Я думала, мы сможем вытащить ее из этого ужасного места, — просительно проговорила она, нежно проводя рукой по отвороту его камзола.

— Меня не удивляет ваше желание. Но если маленького трубочиста и бездомную собаку я еще мог приютить, то о даме, которую зовут Пивная Кружка, даже слышать не хочу.

— Но, может быть, ее выучить на служанку или что-то в этом роде? Вы знаете…

— Я знаю другое, — прервал ее мистер Бьюмарис. — Во-первых, она сама не захочет пойти в такой дом, как мой. А во-вторых, и это самое главное, — я обожаю тебя, Арабелла!

Арабелла тут же потеряла всякий интерес к судьбе Пивной Кружки. Теперь ей предстояло куда более приятное занятие — убедить своего жениха в том, что она испытывает к нему не менее пылкие чувства.