Аргумент барона Бронина 3

Глава 30 Задача от рода

Мне отчего-то припомнился тот момент, когда, оказавшись в одном купе с Ирэн Волковой, я ей позавидовал ей. Ведь она могла взаимодействовать со своим тотемом. Я тогда подумал: почему эта девчонка может взаимодействовать со своим духом хранителем, а я, в прошлом архимаг, довольно сильный маг этого мира (ну, об этом, конечно, я узнал попозже, но это не имеет значения), не могу? Но время упущено, я больше не Медведев…

Однако тотем ко мне пришёл.

И учитывая, что я принадлежу теперь другому роду, фамилия моя не Медведев, тот факт, что здесь явилась вот эта здоровенная туша, меня совсем не радует. Более того, меня это заставляет волноваться.

У меня даже нет сомнений, что этот здоровенный монстр имеет прямое отношение к имени рода медведевых. И не удивлюсь, если это и есть главный тотем. По крайней мере силой от него так и веет.

Да и, что бы он здесь делал?

— Кажется, Лёшка сейчас наделает в штаны, — услышал я сдавленный смешок Светланы.

Ничего другого я от этой стервозины не ждал. Как же, помогать она ко мне пришла. Она сидела там, в поместье, и не могла спокойно жить, зная, что меня некому донимать. Обожаю свою сестрёнку.

Я расправил плечи, вздёрнул подбородок. Негоже главе рода, пускай баронского, выглядеть будто испуганный сыч на своей собственной земле. Нет, так дело не пойдёт.

— Чем могу быть полезен? — обратился я к медведю, как бы глупо это не выглядело со стороны.

Я уверен, что он меня прекрасно понимает и ожидал, что тот даст какой-то ответ. По крайней мере, я точно понимал, что этот медведь гораздо, гораздо сильнее, чем черепаха или броненосец, попавшиеся мне на жизненном пути до этого. И раз уж они могли говорить, то почему этого не может делать этот здоровяк? Это было бы как минимум нелогично.

— Пришёл тебя повидать, — спустя недолгую паузу разнеслось над поместьем. Голос медведя был всюду: в ветре, в шелесте листьев, в голове каждого присутствующего. — И, признаться, немного жалею, что не обратил на тебя внимания раньше.

При этих словах улыбка с лица Светланы медленно сползла.

— Ты вышел из рода Медведевых. Сейчас ты не зовёшься Медведевым, но и я с твоими предками договаривался защищать вас не по имени, а по крови. Ты вышел из рода, но, тем не менее, я тебя храню.

Я призадумался, что бы мне на это ответить.

— Большая честь для меня, — пожав плечами, ответил я. — У тебя вон ещё две пигалицы выбрались из отчего гнезда и бродят не пойми где.

— Они тоже под моей защитой, — произнёс медведь.

Ему, видимо, наскучило стоять в дверях, и он осторожно спустился по лестнице. Несмотря на габариты, аккуратно обогнул меня, даже не задев. Я и не шелохнулся, даже не думал отступать перед ним. Медведь, поравнявшись со мной, повернул голову в мою сторону, понюхал моё предплечье, покачал головой из стороны в сторону, затем двинулся к мужикам, которые так и застыли, уткнувшись лбами в землю, задрав пятые точки. Видимо, не первый раз они встречаются с этим здоровяком, уже наслышаны и знают, как правильно себя вести.

Медведи тоже застыли в тех же позах, не смея шелохнуться.

— Вы хорошо несли службу, — пророкотал жуткий голос. Казалось, весь воздух вибрирует, изъявляя волю истинного хозяина этих мест.

— Мы хорошо несли службу, — последовал ответ от медведей. Вот только на фоне тотема Медведевых этот рык звучал подобно обыкновенному писку.

— Вот и дальше служите новому хозяину и не посрамите имени и памяти моей.

— Не посрамим, — ответили медведи.

Я молча за этим всем наблюдал и даже не знал, как реагировать. Света с Полиной тоже застыли, обнявшись и наблюдая за происходящим. Причём Света явно опасалась зверя, а Полина глядела во все глаза и улыбалась, будто видела плюшевого мишку, который с важным видом ходит и раздаёт указания. Казалось, еще чуть-чуть, и Полина начнёт радостно смеяться и хлопать в ладоши.

Тем временем медведь, убедившись, что ему достаточно уделили уважения, вновь вернулся ко мне.

— А ты, Алексей Александрович, землю свою береги, — назидательно произнёс медведь. — Это очень важная земля и ценная. В обиду её не давай. Жену себе найди хорошую и роди хорошее потомство. А уж я попробую сделать так, чтобы твой батюшка исправил свою ошибку. Негоже разбрасываться сыновьями, которые должны укреплять род.

Я мало что понял, но пафоса в словах хватало.

— А что же тогда должны делать дочери? — любопытно спросила Полина.

— Как что? Заниматься экспансией и захватывать чужих сыновей, — вдруг совсем по-человечьи хохотнул медведь.

Мысль его была мне не ясна, но отчего-то повеселила. Видимо, веселье зверя передалось и мне. Да и Полина со Светой улыбнулись.

Кстати, а где Лилит? Мне стало интересно, как медведь отреагирует на эту полудемоницу. А то он так про продолжение рода говорит, глядишь, что-то и про эту красавицу расскажет. Может, в каких-то людях я и разбираюсь, но не во всех. И часто на этом обжигался.

А тем временем медведь продолжил, будто мысли мои прочитал.

— За окружением своим следи, — вновь назидательно произнёс он. — Смотри, чтобы рядом с тобой не было вредителей и врагов.

— И о ком это ты? — решил уточнить я.

— Души ты с собой неправедные таскаешь, носишь их на себе, будто ярмо. Или как тяжёлый камень на плечах. Сбросил бы, а ещё лучше спрятал бы подальше, чтобы никому больше такая ноша не досталась.

Так, любопытно. Кажется, Лилит говорила о чём-то подобном.

— И что это за ярмо? — спросил я.

— Откуда ж я знаю, что ты там себе набрал? Смотри, что с собой носишь, оценивай. Да поаккуратнее с чужими сокровищами. Злыми они могут оказаться.

Это, видимо, он намекает на логово портальщика и то, что я оттуда вытащил. Может, Лилит хитрила и на самом деле не снимала проклятия с сокровищ портальщика, а лишь заглушала их? Или ещё в чём-то дело.

И тут до меня дошло. Филактерия! Та самая закрытая филактерия, которая содержала в себе чей-то злой дух, но при этом не имела выхода. А я ведь, кажется, до сих пор её с собой ношу. Я же в последнее время просто скидывал всё в пространственный карман, думая, что разберу содержимое, когда представится возможность.

Не долго думая, я тут же вывернул всё содержимое пространственного хранилища наружу. Там был и саквояж с камнями души, моя нагамаки, ключ-портал и еще много чего. На куче барахла улеглась запечатанная филактерия, у которой не было горлышка. Она, будто боясь повредиться, улеглась сверху.

Я поглядел на медведя.

— Чувствуешь ли ты в этих вещах что-то угрожающее мне?

Медведь, явно удивившийся такому моему ходу, потянул носом воздух.

— Да почти все эти вещи тебе угрожают, и каждая из этих вещей может тебя погубить.

Так, неудачно задал вопрос.

— Ладно, а что, из этих вещей активно пытается мне навредить прямо сейчас? — я в принципе так и знал ответ, но хотелось услышать ответ от эксперта.

— Все вещи в той или иной степени пытаются тебя развратить, сбить с толку и погубить, — снова ответил медведь.

Да что же это…

— Ладно, а вот эта филактерия, что ты про неё скажешь? — указал я на небольшую капсулу.

— Там хранится очень древняя и несчастная душа. Эта древняя злая душа очень сильно покалечена. И она хочет зла не только тебе. Она хочет зла всему живому. И разрушать эту филактерию нельзя, потому что тогда ты выпустишь очень злой дух на перерождение в этом мире. Лучше бы её куда-нибудь подальше упрятать. Уничтожить душу ты не сможешь, да и никто не сможет. А в этом мире ей делать нечего. Ты бы унёс её туда, где нашёл, и оставил там.

Да уж. Кстати, а вообще зачем я её взял с собой? Чего я собирался с ней делать? Мне души в принципе вообще не нужны, по крайней мере, не были нужны в тот момент. А злая душа неизвестного монстра или мага — уж не было ли это первым воздействием филактерии на меня и на моё сознание?

— А ты можешь понять, кому принадлежала эта душа? — спросил я.

— Зачем тебе это? — спросил медведь.

— Да так, чисто ради интереса.

Медведь задумался.

— Эта душа принадлежала хранителю далёкого мира, — наконец ответил тотем. — И этот хранитель давно позабыл своё предназначение. Всё, что было в нём хорошего, стало злым. Желание защитить переросло в желание уничтожать. Это безумный дух, и лучше будет ему сгинуть в безвестности. Если ты найдёшь мёртвый или пустой мир, оставь душу там, там ей самое место. По крайней мере, всё хорошее в этой душе умерло, а значит, лучшее место для неё — мёртвое место.

— Почему мёртвое место? — спросил я.

— Мёртвые места лечат, — вдруг ответил медведь. — Ведь некоторые раны можно залечить, лишь отрезав конечность. А этому бедолаге и вовсе нужно умереть окончательно, чтобы получить шанс воскреснуть вновь нормальным. Мёртвые миры часто перерождаются, намного чаще, чем нам кажется. Смертные или долгоживущие видят только промежуточные этапы и грустят. Но грустить там не о чем. У других миров всегда есть шанс снова расцвести. Жизненная энергия оттуда никуда не девается. Ей просто нужно время, чтобы снова занять свои места. И как бы твари хаоса не пытались, они никогда не смогут изжить мир и порядок из вселенной. И рано или поздно, хаос проиграет вовсе. По крайней мере, я в это верю.

Пока медведь говорил, всё моё внимание было приковано к нему. У него был гипнотический голос. Глаз от него не мог оторвать. Как только он закончил, я снова перевёл глаза на филактерию и едва не отшатнулся.

Над ней поднялось чёрное облачко. Сначала я его увидел, а потом почувствовал. От него исходила очень чёрная, злая энергия. Настолько злая, что даже мне стало не по себе. Облачко начало обретать какую-то форму, и совсем не человеческую. Скорее, это было похоже на краба с непропорционально огромными клешнями. А ещё у этого краба была клыкастая челюсть хищника. Как интересно.

Медведь тоже повернул лобастую голову в сторону сформировавшегося существа. И такой грустью повеяло от этого зверя. Затем он снова поглядел на меня.

— Я чувствую в тебе великую силу, Алексей. У тебя её ещё нет, но она ждёт того, чтобы зародиться в тебе. Тебе кажется, что твой путь где-то на середине или близко к концу. Я ведь вижу, что ты не первую сотню лет живёшь. Но это только начало твоего пути. Сейчас ты будто в колыбели. Всё, что произошло с тобой, это неспроста. Миру нужно было, чтобы ты переродился. Точно так же, как миру нужно, чтобы переродился этот дух. Эта филактерия не зря к тебе попала. Исполни то, что я тебе говорю. Отнеси её в мёртвый мир и позволь ей переродиться. Это будет одним из тех толчков, что ускорит твоё возвышение.

— Хорошо, — произнёс я, наблюдая за метаморфозами существа. Теперь оно приняло форму высокого худого человека, обтянутого тканью, с накрытой капюшоном головой. Существо подняло руку, будто указывая на меня пальцем. Но только рукав был пуст.

— И что оно от меня хочет? — спросил я.

— Убить тебя, — невозмутимо ответил медведь. — Как и всех здесь, как и этот мир. Он знает, что шанс переродиться у него есть лишь в мёртвом мире, который вступит в круг перерождения. И поэтому считает, что ускорить это можно лишь уничтожив целый мир.

— Ну ничего себе, — обалдело хмыкнул я. — Неплохие амбиции у этой тварюшки.

Чёрному облаку моё высказывание не понравилось. Оно резко потеряло форму, разрослось и чёрной стрелой устремилось ко мне, но будто натолкнулось на какой-то барьер.

— Тебе будет непросто с ним, — усмехнулся медведь. — Если раньше этот дух прикидывался покладистым, то теперь маски сброшены, и он будет пытаться тебя убить. Так что не зевай, на тебе лежит большая ответственность. Ты должен сделать род Медведевых поистине великим. Начать ты должен с того, чтобы увести из этого мира опасность и избавить нас от демонов раз и навсегда. Закрыть им дорогу. Я тебе постараюсь помочь, как смогу.

— Это очень большая честь для меня, — хмыкнул я. — Задачка-то плёвая, конечно. На раз-два справлюсь…

— Не шути с этим, — оборвал меня медведь. — Я вижу, ты овладел давно утерянным навыком менять тотемных зверей и взаимодействовать с ними, не привязывая к себе, — произнёс он.

— Да я и не знал, что по-другому можно, — ответил я.

— Я постараюсь помочь тебе с временным тотемом, достойным тебя, но путь этот будет непрост. Так что доверься судьбе и ничему не удивляйся.

С этими словами медведь уселся на землю. Мне показалось, что он уменьшился в размерах. Он глупо покачал головой, будто только что пришёл в себя. Потом у него в руках появился бочонок с чем-то, что напоминало мёд. Он засунул туда лапу и принялся её вылизывать.

Ситуация сама собой разрядилась. Позади меня рассмеялась Полина, а потом к ней присоединилась и Света. Филактерия, что до этого будто лучилась изнутри, распространяя вокруг себя тёмную энергию, мерцать перестала, а облако растаяло само собой.

До этого казалось, что стало пасмурно, будто погода испортилась, но Полинин смех будто развеял тучи, и снова стало светло. А погода улучшилась, как и настроение у всех окружающих.

— Барин, какие приказания-то будут? Что мы здесь стоим-то почём зря? — подал голос один из мужиков. — Мы уже поняли, что новый хозяин пришёл. Вот готовы служить, ждём указаний. Баб прислать, чтобы они у вас порядок привели? Али что?

— Али что. Надо сначала хозяйство подбить и понять, что здесь делать дальше. Да порядок навести бы на земле. Мне пока что кого-нибудь толкового сюда прислать, чтобы прикинуть фронт работ, — предположил я.

— Так, мы и есть самые толковые здесь. Когда-то мой дед был управителем при старом хозяине. Потом-то надобность отпала, но науку дед нам передавал. И как хозяйство вести, и как домом управлять.

— Не очень-то вы управляли, — хмыкнул я, оглядев замызганные стены здания.

— Ну так, необходимость-то давно отпала. Мы порядок наводили. Не часто, правда. Раз в пять лет, — повинился мужик, — но и хиреть этому хозяйству не давали. В порядке поддерживали.

— Ну да, ну да, — недоверчиво хмыкнул я. — Значит так. Сегодня обсудим с тобой план работ. Тебя, кстати, как зовут?

— Троха, господин, — ответил мужик.

— Меня зовут господин Алексиус, так меня и называй. Так вот, сегодня назначим план работ, а завтра пригонишь сюда всех самых толковых ребят. Будем поднимать хозяйство. А на вас, — я перевёл взгляд на медведей, — будет лежать безопасность всего этого участка.

Медведи синхронно кивнули. Кивнул и четвёртый медведь, что до этого нёс в себе присутствие великого духа. Правда, теперь прежней силы в нём не ощущалось.

Я уже прикинул, что смогу подключить их к системе безопасности. Они в принципе смогут и дальше жить своей медвежьей жизнью, но будут сразу чувствовать неладное, если вдруг какие-то изменения будут поблизости.

Меня эта система вполне устраивает. Лилит действительно постаралась. Уж не знаю, сколько она строила эту систему, но пока что изъянов в ней я не обнаружил. И этих мишек вполне можно в неё встроить. А ещё не стоит забывать, что Лилит создала голема. Поэтому охрана в виде трёх медведей и голема вполне закроют базовые потребности безопасности, а там уже и гвардию свою организую при случае.

— А сейчас-то что делать? — спросил Троха.

— Пришли сюда женщин, чтобы начали порядок в поместье наводить, а то там все пылью да паутиной заросло, там находиться неприятно.

— Будет сделано, господин Алексиус, — тут же ответил мужичок. — Ну-ка, Сёмка, Ванька, вы помните, где хозблок находится?

— Это что же, нам здесь придётся порядок наводить? — возмутился один из мужиков. — Мы никакие не бабы!

— Да нет, пока подготовьте всё. Я сейчас баб наших пришлю, пускай работают.

Мужики хмуро переглянулись, затем кивнули и направились в сторону дома.

— Позвольте, господин Алексиус, — произнесли они, обходя меня по широкой дуге.

Я проследил за ними взглядом и наткнулся глазами на сестричек. А с ними что делать? Надо, наверное, отправить таки ворона дяде Диме, пускай пришлёт за ними кого-нибудь. Света с Полиной, наверное, обидятся, но так будет лучше всего. Оставлять их здесь — идея очень плохая. Тем более что после того, как я организую быт в поместье, мне нужно будет возвращаться в академию. И сделать я бы хотел это как можно быстрее. Не хотелось бы затягивать.

Надо еще понять, что делать с филактерией и как мне с ней взаимодействовать. По крайней мере, я попытался воздействовать на неё телекинезом, и у меня не получилось. Вокруг предмета образовалось какое-то поле отрицания, растворявшее любое телекинетическое воздействие. Тогда я попытался воздействовать на неё песком. Как ни странно, песок справился с этой задачей чуть получше, хотя до филактерии так добраться и не удалось. Однако, создав струю песка, я смог сдвинуть сосуд. Что ж, по крайней мере в свой инвентарь я больше эту штуку не положу. Зато, кажется, знаю, где можно разместить на первое время.

Создав что-то вроде песчаного торнадо, я поднял филактерию в воздух и направился вглубь здания, туда, где был вход в подземелье и, по словам Лилит, лучшее помещение для создания темниц.

— Эй, Лёшка, ты куда? — спросила Полина.

— Да сейчас, одно дельце сделаю. Вы пока чай пейте и вон наш тотем развлекайте.

Медведи уже разбрелись по территории, причём в разные стороны. Троха направился в обратную сторону к своей деревне, а двое его товарищей отправились искать хозблок и подготавливать инструменты для наведения порядка. Кажется, все при деле.

Сейчас вот с филактерией вопрос решу, а потом буду решать, куда пристроить девчонок. К слову, когда Лилит вернётся, надо будет с ней поболтать на предмет мёртвых миров. Чувствую, что перенос филактерии лучше не затягивать.